Дуэль

– И вы не станете даже рассматривать другие варианты?

– Разумеется, мы все перепроверим, – от слов Виктора Андреевича веяло холодом, и Элен вздрогнула. – Но, как уже сказал Роман Аркадьевич, от фактов никуда не деться. Поэтому я бы попросил вас, Елена Павловна, не лезть в это дело. Надеюсь, Наталье Владимировне вы тоже передадите мои слова.

– Обязательно передам, – резче, чем требовалось, ответила Элен, встала и расправила юбку. – Но я повторю еще раз: вы ошибаетесь насчет поручика. А сейчас прошу меня простить.

Из кабинета она вышла в смятении. Она всегда считала Виктора Андреевича одним из самых рассудительных и здравомыслящих людей. С самого первого дня их знакомства у нее сложилось свое мнение об этом человеке, и чем больше она узнавала его, те более благородным и справедливым становился этот образ.

Нет, она не могла так в нем ошибиться. Вероятно, есть что-то, о чем ни он, ни полковник Строцкий не хотят распространяться – должно быть, в этом и есть причина. Дуэль между офицерами само по себе скандальное дело, а вкупе с убийством оно представляет солдат в самом неприглядном свете.

Поэтому полковник так торопится с расследованием? Но Роман Аркадьевич не пойдет на то, чтобы осудить невиновного – значит, он действительно уверен в том, что поручик Раевский и есть убийца.

Кивнув встречной служанке, Элен подошла к окну и остановилась, глядя на сад.

В таком случае, рассчитывать на помощь полковника бессмысленно. Сейчас даже Натали не сможет ничего сделать. Ей вдруг подумалось, что едва ли даже императрице удалось бы вступиться за поручика. С теми доказательствами, что есть у следствия, тщетно спорить.

– Елена Павловна!

Она оглянулась так быстро, что перед глазами на мгновение потемнело, а когда мрак рассеялся, напротив уже стоял Виктор Андреевич, с тревогой глядевший ей в глаза.

– Вы в порядке? Вы побледнели.

– Не стоит беспокоиться.

Виктор хотел было возразить, но передумал, ограничившись кивком. Весь его вид говорил о серьезности и собранности.

– Елена Павловна, вы ведь не останетесь в стороне, верно?

– Я только оказываю помощь близкому другу. Это ведь не преступление? – вопросом на вопрос ответила Элен. Виктор разочарованно вздохнул.

– Я настоятельно прошу вас держаться подальше от этого дела. Оставьте расследования полиции.

– Мне вспоминается один наш разговор. Вы как-то сказали, что, несмотря на то, что несправедливые обвинения и приговоры имеют место быть, только от рассуждений и внимательности следователя зависит, как долго обвиняемый пробудет под арестом. – Элен подошла ближе, подняв голову, и внимательно посмотрела в непроницаемые глаза. – Так если простой человек вроде меня видит, что дело нечисто, почему вы настаиваете на обратном?

Ответом ей послужила тишина. Виктор Андреевич молчал, так же пристально всматриваясь в ее лицо. На короткий миг ей показалось, как в его взгляде что-то зажглось, какое-то озарение, но миг прошел, и все исчезло без следа.

– Не волнуйтесь, Виктор Андреевич, – сказала Элен, отступив. – Я не сделаю ничего опрометчивого. Но не думайте, что я останусь в стороне. Я слишком многим обязана Натали, чтобы сейчас от нее отвернуться.

По коридору звонким эхом раздался звук ее шагов, и, уходя, Элен чувствовала, как он провожает ее взглядом – теплым и чуть насмешливым, но ни капли не разочарованным.

Натали ожидала Элен в беседке. Меряя шагами небольшую площадку, она снова и снова в волнении поглядывала в сторону дворца. Что, если у них не получится? Что, если Элен не сможет ей помочь? Мишель… Его осудят за то, чего он не совершал. Его карьера, его будущее, да что там – вся его жизнь будет кончена.

Нет, нельзя этого допустить. Она должна найти выход. Если не выйдет у Элен, она попросит о помощи кого-то еще. У отца должны быть связи в департаменте полиции, возможно, найдется человек, который заступится за Мишеля.

А иначе ее жизнь также будет разрушена.

В тот день они познакомились по чистой случайности. Она вышла из дома в кондитерскую, будучи самой собой, а не фрейлиной Ее Величества. Что до него, он появился в тот момент, когда у дверей началась драка. Двое молодых людей столь яростно выясняли отношения, что невольно задели и ее. Купленные ею к обеду пирожные просыпались на укутанную осенней листвой мостовую – а он озорно улыбнулся и скрылся в магазине, вернувшись спустя минуту с точной такой же коробкой.

Поначалу они оба скрывали свое положение. Правда открылась на званом вечере, куда были приглашены офицеры его полка. Именно тогда познакомились фрейлина Натали Смирнова и поручик Михаил Раевский – но Наталья и Мишель уже лучше кого-либо другого знали, что друг у друга на душе.

Неужели их истории суждено закончится вот так?.. Его путь окончится каторгой, а ее будет сокрыт во мраке, покуда отец не найдет ей другого жениха, который не побоится ее запятнанной связью с преступником репутации.

Отчего Господь так не справедлив?..

– Натали!

Она дернулась от испуга. Подошедшая Элен казалась еще более бледной и уставшей, чем обычно. Наталья знала, что ее бледность врожденная, но появившийся в последнее время румянец придавал Элен особое очарование. Сейчас, однако, от него не осталось и следа.

– Элен! – бросилась ей навстречу Натали. – Как все прошло? Что Виктор Андреевич, он поможет?

Элен не ответила, лишь потупила взгляд, но у нее внутри все оборвалось.

По правде сказать, Виктор Андреевич был ее главной надеждой. Ярый защитник справедливости, если бы он выступил с поддержкой Мишелю, возможность оправдать его и найти истинного виновника непременно появилась бы. Что до Элен, все во дворце знали, с какой глубокой нежностью и уважением они с Виктором Андреевичем относятся друг к другу. Для нее все стало очевидно еще во время расследования убийства Марфы и Аннет, а позже она лишь уверилась в своих подозрениях. Виктор Андреевич, как никто другой, ценил советы Элен и прислушивался к ее словам.

Если у Элен ничего не получилось, выходит, даже следователь уверен в виновности Мишеля. Шансы оправдать его таяли с каждой секундой, а она ничем не могла ему помочь.

– Я пойду к императрице, – тусклым шепотом проговорила Натали. – Она мне не откажет. Ее слово должно быть весомее косвенных обвинений.

– Натали, это бесполезно, – попыталась вразумить ее Элен. – Это дело военного ведомства. Речь идет о дуэлях между солдатами и об умышленном убийстве. Никто не станет закрывать на это глаза – на кону репутация и боевой дух армии. Боюсь, даже Ее Величество здесь бессильны.

– Нет, должен быть способ его оправдать. Он не мог никого убить, Элен. Подумайте сами: если на карту была поставлена его честь, какой смысл своими же руками уничтожать собственную жизнь?

– Роман Аркадьевич обмолвился, что поручик мог опасаться проиграть дуэль, и тогда о вашей свадьбе не было бы и речи.

– Глупости! Отец прекрасно знает Мишеля. Даже проиграй он на дуэли, отец не стал бы мешать нашему будущему.

– Полковник так же сказал, что они будут перепроверять все факты и свидетельства, – между тем продолжала Элен. – Если что-то не подтвердится, уверена, Виктор Андреевич не оставит это без внимания.

Натали смерила ее грустным взглядом, губы дрогнули в подобие улыбки.

– Вы так в него верите?

– Недавно он задал мне тот же вопрос. Натали, Виктор Андреевич – удивительно благородный человек. Если есть хоть малейшая возможность того, что под арестом невиновный, он сделает все, чтобы его оправдать. Он внимателен, прозорлив и наблюдателен. Пусть даже он говорит, что все доказательства указывают на обратное, уверена, он также не считает поручика виновным. Боюсь, у него попросту связаны руки.

Отведя глаза, Натали взглянула на дворец. Огромное светлое здание издалека казалось крепостью, холодной и неприступной. Ей вдруг подумалось, что и дворец, и Петропавловская крепость – не более чем простые клетки, разные по наполнению, но единые в своем одиночестве.

– Вы знаете, где сейчас Мишель?

Элен на мгновение замялась.

– Я слышала, его собираются отправить в Петербург под конвоем. Сейчас он под стражей.

– Раз так, у меня нет иного выбора… – прошептала себе под нос Натали, глубоко вздохнула и посмотрела на Элен. – Благодарю, Элен. Простите, что втянула вас в это.

– Не говорите так. Я буду рада помочь, чем смогу. – Элен окинула ее пристальным взглядом уставших глаз. – Думаю, не ошибусь, если предположу, что вы хотите сами оправдать поручика?

– Разве есть другой выход?

– В таком случае, что вы собираетесь делать?

Задумчиво оглядевшись вокруг, Натали не ответила.

О дуэли она знала немного, лишь разрозненные да скупые факты. Пусть ей была известна истинная причина, говорить о ней до поры не стоило, иначе это может лишь усугубить положение Мишеля. Нужен человек, знающий о произошедших событиях из первых уст, тот, кому она может доверять. Не успела эта мысль померкнуть, как ее озарило. Ответ казался таким простым и очевидным, что ей оставалось только удивляться, как она не подумала о нем раньше.

– Нам нужно встретиться с одним человеком. Он знает Мишеля намного дольше меня и должен понимать, что он ни в чем не виноват. Возможно, он расскажет чуть больше об этой дуэли.

– О ком идет речь? – нахмурилась Элен.

Впервые за все время их беседы лицо Натали осветила легкая улыбка.

– О давнем друге Мишеля, штабс-капитане Васнецове. На утренней дуэли он должен был выступить его секундантом.

Элен не знала, что и думать. Еще утром они весело собирались к завтраку, беседовали с императрицей, подшучивали над Китти, до сих пор привыкавшей к дворцовой жизни, и не представляли, какое горе ожидает их спустя несколько часов.

Подобные трагедии будто ходят за ней попятам, преследуют, угрожают, разрушают. Марфа, Аннет, Прохор Николаевич, поручик Милославский… А теперь еще и Натали.

Быть может, это все ее вина? Ее любопытство и несдержанность и есть причина всех этих бед? Возможно ли, что Виктор Андреевич был прав с самого начала, когда просил держаться подальше от расследования, еще тогда, зимой?

Все началось с их удивительно странного знакомства. С тишины дворцовой библиотеки и чашки горячего чая, дабы прогнать зимнюю стужу. Ей не следовало и дальше путаться у него под ногами, как бы ей это не нравилось и какой бы большой в итоге не оказалась ее помощь – этим она лишь принесла боль и себе, и другим.

Разве была она счастлива, когда узнала правду в деле французского посла? Разве обрадовалась, когда отец и Виктор Андреевич рисковали собой в попытке узнать, что случилось в битве на Кушке пять лет назад?

Все это время ее счастье заключалось лишь в вечерах с книгой или за роялем, в учтивых беседах с Ее Величеством, в шутливых рассказах Василины, сплетнях Мари и смехе с Натали и Китти.

Отчего все так изменилось?..

С теми же мыслями она не заметила, как следом за Натальей прошла вдоль дворца, обогнула озеро и оказалась за воротами. Покосившись украдкой на караульных, Натали направилась дальше и вдруг прибавила шаг, заметив подъехавшую пролетку.

– Алексей Львович!

Стоявший рядом с кучером мужчина тотчас обернулся. Элен увидела горделивую осанку, благородный профиль и внимательные, подернутые грустью глаза. На висках из-под офицерского козырька виднелись темные волосы.

– Добрый день, Натали. Впрочем, едва ли его можно назвать таковым, – глубокий с хрипотцой голос прозвучал необыкновенно отчаянно, как если бы его обладатель и сам понимал безысходность того положения, в котором оказался его давний друг.

Должно быть, Натали подумала о том же.

– Вы уезжаете? – махнула она в сторону пролетки. Алексей Львович кивнул. – Алексей, мне нужна ваша помощь. Боюсь, без вашего вмешательства Мишелю будет уже не помочь.

Что-то в ее словах заставило офицера задуматься. Скользнув глазами по Элен, Алексей Львович еще мгновение помедлил, затем повернулся к кучеру, что-то тихо сказал. Спустя еще миг пролетка тронулась и вскоре скрылась за поворотом.

– Я помогу всем, что в моих силах, – произнес Алексей Львович. – Однако, должен признаться, не представляю, что могут сделать две молодые барышни.

Сказав это, он вновь не без интереса взглянул на Элен. Она же со всем присущим ей хладнокровием выдержала взгляд и вежливо улыбнулась.

– Простите мою небрежность, я вас не представила, – спохватилась Натали. – Графиня Елена Павловна Штерман, фрейлина Ее Императорского Величества. – Элен коротко склонила голову. – Штабс-капитан Алексей Львович Воронцов.

– Рад нашему знакомству, Ваше сиятельство.

– Не нужно титулов. Обращайтесь просто по имени, как Натали. Мне так привычнее.

Пристальные мужские глаза вспыхнули любопытством, в уголках губ притаилась тень улыбки.

– Как скажете, Елена Павловна.

– Алексей, расскажите все, что знаете о случившемся, – взмолилась Наталья. Расслабившийся было Алексей Львович вновь помрачнел, огляделся, кивнул в сторону парка.

– Пойдемте.

Они молчали, пока полумрак деревьев не спрятал их от посторонних глаз. Алексей Львович внимательно огляделся, задержался глазами на дальнем конце дорожки и лишь после заговорил.

– Что вы хотите знать?

– Что произошло утром? – напористо вопросила Элен. Алексей Львович удивленно вскинул брови. – И полковник Строцкий, и следователь уверены, что имело место умышленное преступление. Но отчего-то мне кажется, что вы с ними не согласны.

– Могу я узнать, из чего вы сделали такие выводы?

– Вы согласились помочь Натали, даже толком ее не выслушав.

Штабс-капитан понимающе улыбнулся.

– Я хорошо знаю Михаила. Мы дружим более десяти лет, он замечательный друг и превосходный солдат и стрелок. Для него позорно даже подумать о подлости, не то, что ее совершить. Не говоря уже об убийстве.

– Но вы ведь тоже были в лесу и видели все своими глазами.

– То, что мы видим, нередко оказывается не тем, чем должно быть на самом деле. Что до случившегося… Михаил утверждает, что прибежал на выстрел. Мы с Петром Григорьевичем подоспели чуть позже. Михаил стоял рядом с поручиком Рубиным и озирался по сторонам, потом заметил нас, попросил Петра Григорьевича осмотреть поручика. Затем со стороны дворца прибежали гвардейцы – должно быть, караульные. До прихода полковника Строцкого мы оставались там.

– А что случилось дальше? – шепотом спросила Натали. Элен ободряюще взяла ее под руку.

– Петр Григорьевич еще раз осмотрел тело. Выстрел в спину. Когда мы появились на поляне, там был только Михаил, потому полковник и взял его под арест.

– И вы никого больше не видели? Вы ведь упомянули, что Михаил осматривался вокруг, когда вы пришли.

– Верно, но мы никого не заметили. Михаил пришел с южной дороги, мы с Петром Григорьевичем добирались с противоположной стороны, я заезжал за ним. На ту поляну вели две тропы, мы шли по обеим. Вероятно, убийца спрятался где-то неподалеку, дождался, когда появятся люди, и скрылся, никем незамеченный.

– Стало быть, вся проблема в этом, – медленно проговорила Элен. – Это был очень тонкий расчет. Совершить преступление за минуту до появления возможных свидетелей и уйти… Нужно быть очень хладнокровным, чтобы так все продумать.

– Я бы сказал, одним хладнокровием здесь не обойтись, – заметил Алексей Львович. – О дуэли знал только узкий круг людей. Преступником должен быть тот, кто знал время и место дуэли.

Глубоко вздохнув, Элен опустила взгляд в траву. Узкий круг людей, только близкие, однако это не помешало преступнику все спланировать. Он прибыл на место практически одновременно с убитым – и умудрился не только не вызвать подозрений, но и завладеть одним из дуэльных пистолетов.

Может ли это быть кто-то из друзей убитого? Или есть что-то еще?

Все слишком странно, даже сама эта дуэль. Бросив беглый взгляд на удрученную Наталью, Элен посмотрела на Алексея Львовича. Тот не сводил с нее глаз.

– Скажите, в чем настоящая причина дуэли?

Рука Натали на ее локте испуганно дернулась, что не укрылось от Алексея Львовича. Он долго смотрел на нее, будто о чем-то размышляя, затем коротко кивнул.

– Разумнее всего будет сказать правду. – Натали попыталась возразить, но мужчина не дал ей заговорить. – Натали, вы ведь сами пришли за помощью. И доверяете Елене Павловне. Неужели вы думаете, что кто-то из нас навредит Михаилу?

Натали с сомнением покачала головой. Тонкие пальцы сжали рукав платья Элен, затем обреченно отпустили, молчаливо соглашаясь.

– Поручик Рубин обвинил Михаила в жульничестве, – помедлив, пояснил Алексей Львович. – Несколько дней назад они играли в карты. Поручик Рубин требовал вернуть проигранные деньги, угрожал, что в ином случае доложит о действиях Михаила в Генеральный штаб. После обвинения Михаил пришел в ярость – так и был брошен вызов.

Среди офицеров азартные игры были также распространены, как и дуэли – и, как и они, тщательно скрывались. Разрешенных игорных домов, насколько было известно Элен, существовало лишь несколько, однако едва ли обвинение офицера в шулерстве пошло бы таким заведениям на пользу.

– Алексей Львович, можете проводить нас на ту поляну? – попросила Элен.

Алексей Львович ограничился коротким кивком и зашагал по дорожке, углубляясь в парк. Повисшая тишина угнетала все больше, с каждым шагов вокруг становилось темнее, словно свет солнца и вовсе не проникал сквозь ветви. Подняв голову, Элен с удивлением увидела, что ошиблась: теплые лучи все также играли среди листвы, теряясь между ними и создавая обманчивое впечатление полутьмы.

– Простите, Элен, – вдруг виновато шепнула Натали. – Я не хотела создавать Мишелю еще больше проблем, потому не сказала вам сразу.

– Сперва дуэль между офицерами, что уже предполагает определенное наказание, затем убийство. – Элен лихорадочно пыталась собрать все известные ей факты. – Теперь азартные игры, которые тоже преследуются по закону – особенно в армии. Возможно, именно в этом кроется разгадка убийства поручика.

– Представить все как убийство на дуэли, чтобы никто не узнал об азартных играх… – Алексей Львович пригнулся, проходя под ветвями, и протянул руку Элен. Та с благодарностью ее приняла. – Особенно, если игры нечестные… Игорный дом от этого лишь потеряет. Однако в таких местах офицеров особенно привечают: все игроки понимают, что военные могут себе позволить такую игру лишь изредка, а, значит, ставки возрастают.

– Не говоря уже о дополнительном доходе – как для самого шулера, так и для игорного дома, с которым он может быть связан, – добавила Натали. Элен кротко усмехнулась.

– Не думала, что вы разбираетесь в таких делах.

Наталья залилась румянцем, быстро оправила юбку и упрямо зашагала дальше.

– Я узнала о дуэли спустя пару дней после вызова. Мишель поначалу не хотел рассказывать, но я настояла. Тогда он мне все и рассказал – так что у меня было время все обдумать.

Пройдя под раскидистыми ветвями старого клена, они шагнули на поляну. Высокая трава во многих местах оказалась примята, почти в самом центре поляны виднелось темно-алое пятно, почти слившееся с землей. Наталья поспешно отвернулась, борясь с дурнотой, а Элен шагнула ближе и медленно огляделась.

В месте дуэли не должно быть яркого света, чтобы ни один из оппонентов не оказался в неудобном положении. Потому дуэль происходит на рассвете, когда солнце еще скрыто за деревьями. Густой лес вокруг – идеальное место, чтобы скрыться, особенно, когда ночные сумерки еще не рассеялись. Неудивительно, что преступника никто не заметил.

По краю поляны она прошла до второй тропы, откуда несколько часов назад появился поручик Раевский. Ничем непримечательная тропка, еще мокрая от росы. Уйти с другой стороны преступник бы не смог – оттуда приближались гвардейцы. Но и столь явный путь для отступления он бы не выбрал, однако вполне мог пройти в глубине леса и выйти на эту тропу позже. Элен припомнила, что через пару миль начиналась дорога. Найти экипаж или сесть на оставленного поблизости коня труда бы не составило.

– Елена Павловна.

Она замерла, мысленно проклиная себя за беспечность, выпрямилась и медленно повернулась. Появившийся с другой стороны поляны Виктор Андреевич смотрел на нее, не скрывая своего недовольства.

– Что вы здесь делаете? – раздраженно бросил он, стоило ей приблизиться, огляделся, заметил Натали и Алексея Львовича и посуровел еще пуще. – Кажется, я просил вас на сей раз остаться в стороне. Мало того, что вы не послушали, так еще обратились к свидетелю?

– В таком случае, что здесь делаете вы, Виктор Андреевич? – старательно скрывая негодование, поинтересовалась в ответ Элен. – Разве вы уже не выяснили, кто преступник?

– Исследую факты. Нет нужды обвинять меня в поспешных выводах, Елена Павловна.

Элен сглотнула, чувствуя удушливую волну стыда – разве он хоть раз ее подводил? Словно поняв ее мысли, Виктор пытливо вгляделся в светлые глаза.

– Вы умны, проницательны и отзывчивы, – неожиданно сказал он. – Но порой ваша безрассудность затмевает вам глаза – оттого вы не видите всей картины.

– Что вы имеете в виду?

– Лишь то, что однажды ваша опрометчивость может привести к ужасным последствиям. Елена Павловна, прошу, хотя бы раз сделайте, как я говорю. Не связывайтесь ни с этим делом, ни с его свидетелями.

Виктор красноречиво кивнул куда-то за ее плечо, и, оглянувшись, Элен увидела наблюдавшего за ними офицера. Угасшее было возмущение разгорелось с новой силой.

– Для вашего беспокойства нет повода. Что касается вашего расследования, я не пытаюсь навязать свои выводы – лишь помогаю Натали и пытаюсь ее поддержать. Не стоит волноваться.

Она уже хотела уйти, когда Виктор придержал ее за локоть. Тепло мужской ладони явственно ощущалось даже сквозь ткань рукава, в который раз с момента их знакомства даруя долгожданное умиротворение и покой. Очень медленно Элен подняла голову, из-под ресниц смущенно блеснули упрямые глаза. Серьезное лицо Виктора выражало тревогу, во взгляде смешались нежность и смятение.

– Елена Павловна, пожалуйста. Просто доверьтесь мне.

С первого дня во дворце она уяснила, что всегда и во всем нужно быть осторожной. Спокойствие, вежливость и осторожность – три ключа, открывающие любые двери. Но порой в ней проявлялась еще одна черта, четвертый ключ, способный подойти к замку, который не смогли открыть ключи другие.

Настойчивость.

Виктор это тоже прекрасно понимал, однако подтверждать его догадку Элен не стала. Вместо этого лишь коротко кивнула, соглашаясь.

«Элен!

После нашего осмотра места дуэли Алексей предложил посетить тот игорный дом, где Мишель бросил вызов. Быть может, нам повезет найти новых свидетелей, которые вступятся за Мишеля и помогут его оправдать.

Мы будем ждать вас у главной площади. Надеюсь, вы сможете присоединиться.

Всегда ваша Натали».

В департаменте полиции было неспокойно с самого утра. Недовольный результатами, Илья Алексеевич устроил выговор всему составу, после чего отправил городового к полковнику Строцкому, отдал распоряжения и скрылся у себя, раздраженный на весь белый свет.

Запершись в своем кабинете, Виктор в который раз просматривал показания свидетелей и все яснее понимал, что слова Елены Павловны обретали смысл. После возвращения в столицу, он лично опросил ближайших друзей и сослуживцев как убитого, так и подозреваемого, и все они сходились во мнении, что Михаил Раевский не способен на хладнокровное преступление.

Каким образом Елена Павловна так уверилась в этом, оставалось для него загадкой. Не верилось, что такой проницательный и понимающий человек, как она, так легко поверит чьим-либо словам – даже если это слова ее давней подруги. Впрочем, возможно, как раз ей она доверяет безоговорочно.

Практически перестав удивляться по долгу службы, он вновь и вновь поражался способностям Елены Павловны постигать всю глубину человеческих поступков. Что же до его собственных действий, то именно в их оценке она чаще всего ошибалась.

Если ее теория верна – а в этом Виктор почти не сомневался, придя к тому же выводу, – то он все сделал верно. Пока поручик Раевский под арестом, настоящий убийца может расслабиться и невольно выдать себя.

Ему остается лишь ждать и внимательно следить.

Однако упоминание в этом деле игорного дома, в котором был брошен вызов, не давало ему покоя. Несколько офицеров из близкого круга участников дуэли признались, что убитый был человеком азартным и довольно беспечным. Быть может, мотив кроется в этом.

Посетившая его слабая догадка заставила Виктора вернуться к бумагам. Перевернув несколько папок, он наконец нашел интересующие его свидетельства, несколько раз прочел ровные строчки и удовлетворенно откинулся в кресле.

После допроса свидетелей он отправился домой к убитому. С виду обыкновенная квартира, однако при детальном осмотре городовые нашли несколько записных книг. Список фамилий и имен, сокращенный до инициалов, и перечень сумм напротив каждой. Тогда он подумал, что поручик Рубин записывал должников, но с учетом его азартного характера и информации об игорном доме, возможно, дело не только в этом.