Куклёнок хочет замуж. Сезон охоты на мажора

– Ну-ка хватит, успокойся, – обе руки он поймал, но я его всё равно ногами отпинала. Лёшка меня всё-таки отпихнул и продолжил:

– В твоём не поддающимся никакой логике миропонимании я тебя как-то выручил и сделал услугу. Я ни хрена не понимаю, как, но ты мне теперь должна! Считай, я забираю долг.

– Козлина! – продолжила я гнуть свою линию. – И с Сашей меня не познакомил, и издевается… Получается, Саша учится на банкира, а ты на аналитика, да? – призадумалась я.

– Ну вообще-то всё не так однозначно, как ты говоришь, я не знаю, кем будет Саша, а я да – занимаюсь аналитикой.

– То есть ты после универа пойдёшь работать на моего будущего мужа, если он, конечно, согласится, да?

– Чё это?

– Следи за мыслью. Я ж тупая, но фишку секу! Ишачить на какого-то дядю тебе всё равно придётся.

– Ну выскочить замуж за сына банкира мне не светит. Хотя… Уточни у Сухожара для меня в следующий раз, а вдруг? Мало ли какие у него предпочтения.

– Сразу понятно, какие. Ты в любом случае будешь нижним. Тут сразу ясно, кто кого отымеет, – я ещё и ударила ладонью по кулаку.

– А теперь ты охренела, Барби! Ты ещё пол не домыла.

– Нормально я всё помыла, – я огляделась. – Я тебе больше ничего не должна!

– Под кроватью тоже пол, и его моют. Лезть под кровать.

– Вот ты скот… – я полезла под кровать, я не обломаюсь. И вообще больше связываться с Лёшкой не буду.

– А ты со своим гениальным планом кто?

– Слышь ты… – я высунула голову из-под кровати. – А вот спорим, что я выйду замуж за Сашу?

– На что спорим? – как-то уж совсем быстро поддержал меня Лёшка.

– Не знаю, на что хочешь?

– На секс.

– У тебя вообще других мыслей нет? Ни одной? – я опять села на полу. – Дай подумать… Допустим, я уверена, что выиграю… Но тогда как я буду с тобой спать, если я буду замужем за Сашей? Я своему мужу не хочу изменять… Если вдруг выиграешь ты, Лёшка, тут всё понятно, а если я, понимаешь? – я взглянула на него. – Я же буду верной женой!

– А-а-а, ты сейчас серьёзно? Вот прям серьёзно? – Лёшка что-то или задумал, или я не знаю, но он явно сдерживал смех. – Я не верю своим ушам.

– Ну да, серьёзно… – я задумалась. А что его смущает-то? – Ну я не хочу изменять мужу. Что такого? Поэтому в случае выигрыша у меня будут сложности…

– Я своим ушам не верю… – повторил Мартынов и всё таки заржал. – Барби, а тебя ничего не смущает? Вообще ничего?

– Ну что-то смущает… – призналась я. – Знаешь, чувствую подвох.

– Барби, давай спорить, давай, а? Хрен с моей совестью, – Мартынов откровенно ржал. А я не понимала, почему?

– Не… не буду я с тобой спорить. Чувствую какой-то подвох, но не пойму, где? Иди ты, короче, лесом.

– Слушай… – Мартынов вытер ладонью слезы, – ответь мне на вопрос, Барби.

– Давай!

– Вот у тебя есть две одинаковые пиццы. Одну разрезали на шесть частей, другую на восемь. Пока понимаешь?

– Я чё тебе, тупая?

– Ну вот… две одинаковые пиццы, одна поделённая на шесть кусков, вторая на восемь. И тебе предлагают съесть или три кусочка от первой пиццы, или четыре от второй. Что выберешь?

– Три, конечно.

– Почему?

– Ну я за фигурой слежу, чё я жиробасина – есть четыре куска пиццы? И три-то много, но если выбирать…

– А-а-а… твою мать… – Лёшка хлопнул себя по лбу. – Уверен был, что это постанова…

– Ты про что?

– Да там девушка с видео также ответила…

– Ну да.. Правильно всё. Вы не понимаете, что те, кто следит за фигурой, не будут есть четыре куска пиццы!

– Молчи, а? А то я сейчас сдохну…

Я даже понять не смогла, ржал Лёшка или плакал? Или всё вместе.

– Барби, всё, свободна. Я с тобой не спорю. Это как конфетку забрать у младенца.

– Сам ты младенец! Вот увидишь, я ещё выйду за Сашу Сухожарова замуж!

Вот увидишь…

Глава 4. Андреас

Сегодня выходной, а значит – мама с Андреасом будут бухать. Это очень грустно, правда, но я понимаю, что маме надо немного отдохнуть и, как она говорит “прийти в себя”. Как мне кажется, это не прийти, а выйти напрочь из нормального человеческого состояния, поэтому я для себя решила, что сильно бухать никогда не буду. Мне нужен трезвый мозг, чтобы сделать своим мужем парня моей мечты.

Кое-что произошло сегодня – между мной и Лёшей. Ну… между нами всё время что-нибудь происходит, но то, что он сказал мне, когда я от них выходила, это уже перебор.

А дело было так…

– Серьёзно, Барби, тебе так приспичило замуж?

Надо признаться, Лёха тоже сегодня слегка подбухивает. Родители на даче, и он ходит по квартире с пивасом, слушает какую-то муру и смотрит всякую хрень. Я даже не помню, зачем зашла? Наверное, уточнить кое-что про Сашу. Я ещё раз решила наведаться в универ. И в понедельник должна быть во всеоружии. А тут этот чёртов умник мне высказывает…

– Приспичило!? Да! Да, Лёша, да! Хочу замуж за нормального парня! Что в этом такого? Объясни мне – что? Я не имею права замуж выйти за того, за кого хочу?

– И чтобы он обязательно был сыном банкира? Ну ты хоть по всем банкирским сынкам пройдись. Ещё депутатские есть, министерские, селебрити…

– Меня вполне устраивает Саша Сухожаров. Мне за ним удобнее следить! Он хоть под боком!

– Зачем тебе это надо? Решила продаться так, чтоб не совсем задешево и наверняка? – Лёшка сильно подпил. Обычно он ко мне не лезет.

– Это ты согласен в этой дыре всю жизнь прожить! А я так не хочу, Мартынов!

– Ты хочешь прожить всю жизнь не здесь, а через дорогу?

– Там хотя бы перспективы открываются! – я почти выдохлась. – Иди на хрен, а? Я, может, мозгами не блещу. Но тело такое у меня не просто так. Я красивая, и это мой шанс. Я тут всю жизнь прожить не хочу! Ясно тебе! – я внимательно взглянула на соседа. – Вот Лёша, давай дойдём до тебя! Пошли! – я втолкнула его обратно в квартиру. – Смотри! Видишь этот ковёр?

– А что с ним не так? – не понял Лёшка.

– А то, Лёшечка! Теперь ко мне пошли! – я потащила Мартынова к нам. На кухне сидел Андреас с собутыльником, моя мама уже завалилась пьяная на диван, а я показала Лёшке пальцем на старый палас в гостиной.

– Видишь?

– И что?

– Мы с тобой здесь в детстве играли. Ползали тут… И знаешь что? Я не хочу, чтобы мои дети здесь же, на этом паласе ползали! Ну или на похожем! Не хочу, понял!

– Ты хочешь, чтоб они в особняке напротив ползали?

– У Саши наверняка скоро будет свой собственный особняк! А где он будет – напротив или в другом городе, в другой стране – это уже не важно!

– То есть это ты о будущих детях думаешь? – Мартынов отхлебнул пива.

– Представь себе, да! Я не хочу, чтоб они тут в этой дыре ютились! Или в аналогичной дыре! – я посмотрела на Лёшку с его бутылкой. – Это ты согласен всю жизнь здесь проторчать и сгнить здесь, а я нет – я другая, понятно тебе? Я отсюда вырвусь, – взглянула на бухающего с каким-то левым мужиком Андреаса. – Из этой черной дыры вырвусь…

– Да пошла ты, – выплюнул слова мне в лицо Лёша, отхлебнул ещё пива и ушёл к себе, хлопнув дверью.

– Сам пошёл… – прошептала я.

– А кто тут такая краля? – вдруг зашевелилось тело за столом. – Что не садится с нами?

– Э-э… алкашня! – возмутилась я. – За языком следи! Или лучше выметайся. Устроили тут. Что смотришь на меня? Выметайся!

– А что это барышня изволит грубить-с? – пьяное тело встало и пошло на меня, дыша перегаром. – Я те говорю, с нами сядь!

– Свалил из моего дома, урод! – я отступила на шаг.

– А чё мы тут строим из себя? Мы недотрога-с? – он подошёл ближе. – Чистенькая такая!

Я мало ругаюсь, но тут я прям выдала много и сразу в его пьяную харю. Но особо не помогло. Взвизгнув, я хотела проскочить в коридор, но туловище преградило дорогу, перекрыв выход с кухни. Кто тебе виноват, Женя? Не надо было вообще сюда заходить… Я метнулась к столу, взяла пустую бутылку, разбила, направила импровизированное оружие на пьяного алкаша.

– Отойди, порежу на хрен!

– Ой какие мы страшные! – он на меня навалился, заламывая руку, я заорала не своим голосом, и тут Андреас гаркнул:

– А ну отошёл от неё, кусок г-на! – и дальше он очень крепко выразился. Собутыльник развернулся к маминому сожителю. Началась пьяная не-то драка, не-то перепалка, замахали руками. Я проскочила к выходу и спряталась у себя. Когда всё затихло, вышла. На кухне за столом сидел одинокий Андреас, я сразу к нему.

– Андреас, да ты мой герой!

– Прости, Женя, – только пьяно промямлил он. Но глаза у него виноватые-виноватые. Права мама, добрый он.

– Ну чё ты, живая? – вдруг услышала я голос за спиной. Повернулась – у входа, прислонившись к стенке, стоял Лёшка.

– А ты что здесь? – не поняла я.

– Так ты так орала, будто тебя режут.

– Меня Андреас спас, – заглянула я благодарно маминому хахалю в пьяные глаза.

– Лёх, а может, по маленькой, а? – быстро сообразил мамин хахаль.

– Ну если по одной, – ответил Лёшка, отрываясь от стены.

– Ты не офигел ли? – удивилась я, соображая, что Мартынов собрался колдырить с Андреасом.

– Я только пиво сегодня, градус повышать можно, – Лёшка посмотрел на стол. – Чистые рюмки дай.

Я достала рюмки, себе поставила тоже. Только сразу сказала:

– Андреас, мне половинку. Даже четвертинку. Только стресс снять.

Мы выпили все вместе. Андреас лихо крякнул и принялся разливать ещё. Лёша отказался, накрыв свою рюмку ладонью. Я тоже энергично покачала головой. Потом ткнулась лобешником Лёшке в плечо.

– Мартынов, ты прости меня. Ты, если захочешь, тоже сможешь отсюда уехать. Я то замуж выйду обязательно. Но и ты не безнадёжен.

– Барби, тебя что, с четверти рюмки развезло? – Лёшка отодвинул меня и посмотрел мне в лицо. – У меня нормально всё. Не выдумывай.

– Конечно… нормально… – я поднялась, – ты это… всё равно прости, если что…

И пошла к себе. Надо выспаться, отдохнуть. В понедельник начнётся охота на Сашу Сухожарова.

Глава 5. В универе. Охота на Сашу

Я чуть не проспала и собиралась как на пожар! Если на пожар собираются… Мама уже ушла на работу, мне позвонили из моей мясо-молочки – пришлось врать, что схватила грипп. В принципе, занятий уже тоже нет – лето же. Но я не сдала хвосты, а мне в этот техникум вообще ни разу переться не упёрлось. Я так своего будущего мужа провороню. Вот уедет он на всё лето на моря – что тогда? Он же на последнем курсе… А если вообще не вернётся? Куда бы Саша Сухожаров ни собрался, отныне и впредь он должен ехать, лететь, бежать туда со мной!

Лёшка вот тоже припёрся. Сказал, что ему скучно и он решил посидеть у меня. Так что пока я туда-сюда носилась, он во что-то втыкал с ноутбука.

– Чё надеть-то!? – не выдержала я, прибежав к нему с двумя платьями, – давай шустрее, нужно твоё неавторитетное, но всё-таки мужское мнение!

– Подожди, сек, – он что-то набрал у себя. – Вот так норм.

С ноутбука заиграла песня-клип про Лабутены…

– Это старьё уже, поза-поза-поза много раз как прошлый год!

– Актуально вне времени, – Лёшка ржал.

– Свалил отсюда! – разозлилась я.

– По неавторитетному, но всё-таки мужскому… оба платья как у шлюхи.

– Значит, оба ничего, можно надеть, – задумалась я.

Лёшку выпроводила, он реально мне мешал собираться. Бегать по комнате перед ним в одном белье мне не хотелось, хоть мы и дружим с детства и всё друг у друга видели, как иногда напоминает мне Мартынов. Но это нам было года по три-четыре. Сейчас он обойдётся.

Собралась я опять вся такая красивая, вышла из дома. Подумала ещё, что можно было захватить своё удостоверение из техникума – кто там будет присматриваться, что я показываю? Но додумалась уже на улице, возвращаться не стала. Можно ещё просто обложку купить вон в киоске, но она рублей сто наверняка стоит или двести, а мой бюджет сильно ограничен.

Короче, пошла просто так. Дождалась автобуса, села, мысленно настроилась. Подходила к универу уже в самом что ни на есть боевом расположении духа. Охранник-дедок сидел тот же, он меня ещё и узнал! Спросил, что сегодня опять платьишко узенькое? Извращуга. Но вроде безобидный. Подмигнула ему, мне не жалко так-то. Прошла зато вообще без пререканий. Где-то здесь должен быть мой Саша…

После пары часов ожиданий и высматриваний я уже почти разочаровалась. Была там одна закрытая аудитория, где сидели какие-то студенты – моя последняя надежда. Но внаглую я туда не решила запереться – тем более, дверь закрыта и непонятно, что там внутри? Так что я стояла у окна сбоку от аудитории, вставив наушники в уши и залипнув в телефон.

Как вдруг кто-то подошёл ко мне, прикоснувшись к моему уху и вытащив один наушник.

– Привет, – донеслось сверху. Я подняла голову. Рядом со мной, почти вплотную, стоял Сухожаров Саша. Мама дорогая, какой он лапочка! В тоненькой, почти просвечивающей, белой футболке, молочно-бежевых летних брюках, легких кожаных мужских туфлях. Я и эти туфли тоже рассмотрела, потому что сначала увидела ноги, а чтобы взглянуть в лицо, пришлось задрать голову. Какие у него яркие, голубые глаза! На фоне крепкого загара особенно голубые и яркие. Загоревшая кожа очень красиво контрастирует с белой одеждой, а на его руки можно смотреть бесконечно. У Жени пересохло в горле…

– Куклена, привет, говорю! – повторил Саша.

– Наушник отдай, – справляясь с голосом, прохрипела я. А хорошо вышло, интимненько. Вибрирующий голос получился, грудной, парни от такого млеют.

– Что слушаешь? – спрашивает Саша, вставляя мой наушник себе в ухо. Музыка возобновляется. – Девчачье, – резюмирует Сухожаров, но несколько раз кивает головой в такт. – Так что делаешь?

– Когда? – не понимаю я.

– Прямо сейчас, – поясняет Саша.

– Разговариваю с тобой. О том, что слушаю девчачью музыку. Ты не заметил? Я девочка.

– Заметил. Так ты занята или нет?

“А есть предложения?” – хотела спросить я. Но внезапно из аудитории вышел тот самый препод-извращенец.

– Спрячь меня, – быстро шепнула, прижимаясь к Саше и устроив голову у него на груди. – Не шевелись, а то он меня увидит, – сама я, естественно, осторожно выглянула, а потом быстро вернула голову назад. – Ой, блиииин… Я влипла.

– Да кто там? – не понял Саша. Но он опять посмеивался. И всё-таки повернул голову – посмотреть, от кого я скрываюсь.

– А что ты от Бобика прячешься?

Так он Бобик? Почему Бобик? Главное вслух не спросить.

– Потому что Бобик – извращенец и козёл! Спрашивает про основы управления финансами, а сам меня почти по коленке гладит и слюной капает.

Ай да я! Ай да умничка, детка! Как я вообще вспомнила, что там в билете было?

– Пердун-старый… – продолжила шептать я, пряча лицо у Саши на груди. Сашечка ещё и вкусно пахнет. Аромат спортивный, но с лёгкой сладкой цитрусовой ноткой. Божественно просто! Подходит ему идеально. Ещё раз осторожно выглядывая, положила руку Саше на грудь. Божечки! Тело офигенное. Меня даже дрожь прошибла – от близости и взаимолапания. По рукам табуном пробежались мурашки. Моя ладонь у Саши на груди, а он придерживает меня за локоть. Мы впервые так близко друг к другу, я уже непроизвольно прижимаю ладонь сильнее, собирая ногтями его белую футболку. А он скользит пальцами выше моего локтя. Мурашки по телу максимально разгоняются. Он сногсшибательно волнующий, крышесносный. Он…

– Я извиняюсь, позвольте… барышня! – старый козел заметил меня и пошёл к нам. – Да-да, вы! Я к вам обращаюсь!

– Какие-то проблемы, Пал Саныч? – небрежно спросил Саша, поворачиваясь к преподу. Тот слегка опешил.

– Я не к вам, Сухожаров. Вы не могли бы…

– Не мог бы.

Его отец что – купил весь этот универ? Можно так разговаривать с преподавателем?

– Но эта барышня не приходит на пересдачу! – так называемый Бобик взглянул недовольно. – Вы собираетесь сдавать предмет или нет, юная леди?

– Это моё личное дело: что я собираюсь делать, а что нет! А если и собираюсь, то не к вам!

– Но позвольте! – начал возмущаться Пал Саныч «Бобик».

– Не позволит, – чуть ли не зевая ответил за меня Саша. А я, решив, что искушать судьбу не стоит, покрутила головой, и, сориентировавшись, ломанулась бегом с лестницы.

– Эй, как тебя, Куколка? Стой! – Саша догнал меня уже на следующем пролёте, схватив за руку.

– Лучше пойдём вниз, вдруг Бобик идёт за нами? – на растерялась я, внимательно всматриваясь, нет ли погони.

– У тебя проблемы с сессией из-за него? – спросил Саша как о чём-то обыденном, придерживая меня за локоть и спинку, пока мы продолжили спуск по ступенькам. Лестничные пролеты, м-м, обожаю! Здесь бы где-нибудь стоять и целоваться, держась за перила, а не обсуждать всякую дичь.

– Финансы я сдам, никаких проблем! – отмахнулась я. Какие могут быть проблемы, я тут даже не учусь! Кстати, понятия не имею, как называется предмет? Но если меня спрашивали что-то про финансы… Сойдёт! Саша не стал прикапываться к словам.

– А что тогда прячешься от Бобика, Куколка?

– Фигня вопрос, не парься! – я опять махнула рукой. – И я не Куколка, а Куклёнок!

– Хорошо, Куклена, – Саша на меня внимательно взглянул, а потом опять спросил. – Не хочешь вечером прокатиться?

Что. Он. Сказал?!! Нет, у меня в голове не загудели трубы и купидоны в белом не запели Аллилуйя! Но… происходило что-то похожее! Саша Сухожаров хочет со мной прокатиться!

– Может быть, – ответила я, наблюдая, как Саша, якобы отводя в сторону, опять взял меня за плечо, скользнув по руке снизу вверх пальцами.

– Не наглей, – я чуть-чуть повела плечом, скидывая его руку, что сделать получилось не сразу. Но отходить я не стала. Такие близость и полуинтимный шепот, когда вы стоите в потоке людей и вынуждены быть ближе, волнуют.

– Так чт…

– Заезжай за мной вечером, адрес знаешь, – ответила я, собираясь уходить. Договорить я ему не позволила – мало ли что он ляпнет?

– Подъезд какой, Куклена? Или мне тебя по всему дому искать?

– Первый! – я уже отошла на пару шагов, обернулась. Саша стоял на месте, демонстративно меня разглядывая. Пусть – я же делаю то же самое. Он ничего не сказал, я молча отвернулась первая и пошла дальше.

– Куклёна!

– Чего ещё?! – я опять повернулась. Теперь приходится говорить на повышенных, мы уже друг от друга далеко.

– Телефончик!

Я не сдвинулась с места. Саша Сухожаров подошёл сам.

Глава 6. Интрига

Собираюсь, и вся как на иголках. Домой доехала сама, Саша остался в универе. Я, кстати, даже не спрашивала, куда он потом и сможет ли меня подвезти? Ну нет! Он назначил свидание, будем играть по правилам!

Снова выбрала обтягивающее короткое платье – почему нет, если фигура позволяет? А вот на случай, если вечером будет прохладно, надо прихватить куртку.

Вытащила свою кожанку. Ну… на настоящую кожу я пока не заработала, и на распродажах ничего, что мне бы сильно понравилось, нет. Так что достала свою косуху из кожзама. Осмотрела со всех сторон – нашла потёртости, что добавили бы шарма, только если вещь была бы настоящей, заметила слезшую вдоль швов краску. Достала чёрный маркер и хорошенько всё закрасила. Отлично!

Выбрала босоножки с чёрными ремешками, накрасила ногти. Очень долго и аккуратно наносила насыщенную красную помаду на губы. Осталась собой очень довольна – прям десять из десяти!

Ну и… села ждать Сухожарова. О точном времени он не говорил, так что… Такая вся красивая по дому я ничего делать не собиралась, хотя мама периодически на меня покрикивала. Ужинать я тоже не пошла – потом придётся заново губы красить. Да и не люблю я макароны. Поем, когда вернусь, если конечно Саша не пригласит меня с ним поужинать!

А было бы здорово! Что он имел в виду под “покататься”? Прокатиться по городу и заскочить куда-нибудь – почему бы и нет?

В какой-то момент мне ждать надоело. Я полулежала на диване, скучая и залипая в сериальчик. И ведь позвонить этому козлине моей мечты не могу – его телефона у меня нет, он только себе мой взял. Сколько я его, интересно, ждать должна?

Я, кажется, даже задремала, как вдруг мой телефон пиликнул. Открыла один глаз, взглянула на экран. Он! Саша! Я сразу подскочила и к зеркалу. Пробежалась по себе взглядом, потом ручками, поправила одежду, волосы. Покидала в сумочку помаду, зеркальце, ключи, телефон и выскочила в дверь.

Саша ждал меня у подъезда. Правда, даже не вышел, сидел в своей красивой красной машинке. Я уже упоминала ламборгини? Ну так вот: ламборгини – папина. А у сына, конечно, тачка поскромнее. Намного! Ну наверное папа пока на супер шик для сынули не спешит раскошелиться. Но! У Саши Лексус LC 500 – спорткар, четырехместный салон, двухдверка. Очень красивая тачка, очень! И красненькая!

Ну я такая вышла, такая пошла. Всё-таки Сухожаров из своего Лексуса вылез – не совсем хамло. Поцеловал меня в щёчку, открыл дверь. Ох, мама дорогая!

Я про эту тачку читала, ну потому что на ней Сашенька ездит… Но увидеть своими глазами! Я сейчас здесь всё перелапаю!

Чувственная стилистика – чёрт бы её побрал! В рекламном буклете всё правда! Дорогущая кожа, алькантара – это вид замши для машинок, натуральное дерево, алюминий… Кресла просто волшебные – я бы тут безвылазно сидела. А вот задние места вообще непонятно для кого? Там очень мало места…

– Ты… как-то странно себя ведёшь. Всё нормально? – Саша коснулся моей руки, внимательно за мной наблюдая.

– Крутая тачка, мне нравится.

А… – Саша кивнул. – С места до сотки за 4,5 секунды, максимально можно выжать почти 300 км в час.

– Двести семьдесят, – поправила его, разглядывая салон.

– Смотря какой водитель, – парировал Саша.

– А на машинке твоего папы разгон до соточки меньше чем за три секунды, и скорость до трёхсот пятидесяти км в час, – мечтательно произнесла я. Даже не знаю, зачем? Сашу решила поддеть?

– Да, я в курсе. Но после того, как я батину тачку чуть вдребезги не расху… не разбил, он мне её брать не разрешает, – рассмеялся Саша. Он чуть не разбил папину тачку! Мать родная, мои органы, наверное, дешевле стоят все вместе взятые.

Мы отъехали от дома. И… покатили куда-то за город. Так, по крайней мере, мне показалось.

– Э-э.. Саш, а мы куда? – я что-то напряглась. Очень вряд ли банкирский сынок везёт меня в лес – насиловать, расчленять и убивать. Или какой-там должен быть порядок? Но странно… – Мы что, в сторону аэропорта?

– Загранник с собой? – ухмыльнулся Саша.

Чего только в моей голове не пронеслось. Ведь когда ты бешено богат, всё же возможно! Почему бы не взять и не махнуть куда-нибудь внезапно?

– Как-то не прихватила… – ответила я, недоумённо улыбаясь. У меня и прихватывать нечего. Загранника нет.

– Жаль, – хитро ответил Саша… Ой ну да конечно! Кто бы ему поверил!

– У меня всегда с собой, в машине валяется, – он свернул направо. Вот сука! Я б кусала локти, но что толку… Это такой развод для наивных дурочек. Я, может, и тупая, но не по всем вопросам.

– Но мы явно в аэропорт… ехали, пока не свернули, – продолжила я, смотря на дорогу. Начинало темнеть.

– Есть идеи, куда мы?

– Ну…

Вообще-то, есть одна.

– Только не говори, что ты стритрейсер.

– Ага, – Саша ускорился.

– Да ну на фиг! – я не поверила. – Ты постоянно пьяный. Я вообще удивляюсь, что ты почти всегда за рулем.

– Э-э… вот не надо, – Саша повертел свободной рукой в воздухе, и вид у него был, будто он обиделся. – Я пьяным за руль не сажусь. Чаще всего меня кто-нибудь обратно привозит, если я не в кондиции.

– А у нас в городе это легально? – спросила я. И в ответ услышала лекцию, к счастью, не на пару часов, а на пару минут. Движение стритрейсеров началось в Калифорнии в начале тридцатых, и не сразу “приехало” на городские улицы, где его пришлось запрещать. Так как это соревновательный спорт, тут же подтянулись и ставки на победителя, и тюнинг авто, реклама, интерес к спортивным моделям автомобилей.

– Батя не понимает… – вдруг бросил Саша в никуда, потом быстро взглянул на меня. – Не бери в голову.

Вскоре мы приехали на место. Я вертела головой, рассматривая толпящихся людей и тачки.

– Чё-т не поняла, тойоты, субару, ауди… – я ещё повернула шею, потом и вовсе высунулась из окна. – Ниссан, митсубиси… Что вообще на всём можно гонять?

– Что смущает? Ждала один чистый люкс? – Саша куда-то щемился, сигналя. – Хорошие тачки.

Дальше я выслушала, что нужны авто с облегчённой массой и повышенной аэродинамикой. У профессионалов автомобили весят меньше тонны. Мне рассказали про движки, тягу, какой разгон с места, что там у каждой тачки за начинка под капотом… Я что – мужик? Спокойно, Женя, это твой будущий муж, слушай и улыбайся.

– Тебе не интересно?

– Э-э… мы же уже приехали? Что будем делать?

– Ты в заезде со мной хочешь участвовать или снаружи потусуешься?

– Шутишь!? – я округлила глаза. – Я отсюда не выйду!