Похитители принцесс

Однако великолепная четверка, переглянувшись, двинулась все-таки вперед – чувство долга перевесило, похоже, страх. Жаль таких, они ведь просто делают свою работу, причем делают честно. Аллен вздохнул про себя: таких людей он уважал и убивать их ему не хотелось. Однако все, похоже, шло именно к смертоубийству – его грамотно окружали, не суетясь и не мешая друг другу. Аллен скользящим кошачьим шагом переместился, мешая им это сделать, потом сместился еще раз и оказался рядом с поверженным бутылкой героем. Меч тот, к счастью, падая выпустил из руки и, опять же к счастью, тот не улетел далеко, а лежал себе спокойненько рядом.

Аллен улыбнулся и внезапно поддел меч сапогом. Клинок рыбкой взлетел в воздух и упал обратно, рукоятью прямо в подставленную ладонь – ловкость рук, ног и никакой магии. Крутанул клинком, привыкая к балансу – неплохо, во всяком случае, лучше, чем у первого. Вновь улыбнувшись, он не торопясь двинулся навстречу противникам, теперь уже сам сокращая дистанцию.

Раз, два, три… Сталь зазвенела о сталь. Противники попятились, вновь попытались взять в кольцо. Один тут же взвыл – потерял бдительность, и Аллен сумел рывком сократить дистанцию и врезать ему крестовиной в зубы. Пока получивший свое то зажимал изуродованное лицо, то сплевывал кровь и крошево из зубов (а интересно, каковы в этих местах зуболечебные целители), Аллен опять разорвал дистанцию. Ухмыльнулся во весь рот – похоже, его противники перешли из стадии «насторожены» в стадию «напуганы». Ну да, для них он выглядит мастером клинка, причем обоеруким мастером, что намного страшнее. Здесь таких называют «Лай-ди», в переводе со старого, уже почти вымершего языка – «великий меч». Все правильно, такому воину все они – паштет на завтрак. И то, что Аллен до сих пор никого не убил, воспринимается забавой кота, играющего с мышками. Правда, на самом деле он не забавлялся, не имел такой привычки, но они-то этого не знали…

Аллен вновь улыбнулся – теперь он знал, что делать. Резко крутанул мечами, от чего они запели-загудели и стали на миг напоминать полупрозрачный вихрь, и рявкнул:

– Вы на кого хвост подняли, сявки?

И дальше с перебором, в пять этажей, хороший словарный запас, особенно в части ругани, еще никому не мешал, вот и сейчас пригодился. Получилось впечатляюще – сыскари аж присели.

– Я спрашиваю, на кого пасть раззявили? Вы что, вконец оборзели? Кто такие, уроды?

– Это господа из… – вякнул, было, кто-то из угла.

– Молчать, баклан! Не с тобой базар, – и, уже остывая (хотя, на самом деле, его душил хохот, который он с трудом сдерживал, не давая ему вылезти наружу и обгадить всю малину), чуть спокойнее спросил: – Так кто вы такие, дурики?

Несколько секунд его противники переминались с ноги на ногу, потом один из них, очевидно, старший и по возрасту, и по чинам, выдал:

– Особая группа Тайной канцелярии. Сопровождаем мага к месту магического возмущения для расследования причин. Вернее, – тут он бросил взгляд на сиротливо торчащие из-под стола ноги мага, – сопровождали.

– Так какого хрена вы ко мне привязались? Шли бы своей дорогой, идиоты.

– Мы при исполнении…

– Я вам всем сейчас исполнения ваши в ж… засуну и там пять раз проверну. Вы что, придурки, не знаете, на кого наехали? Я – граф Челлави. А ты что за хрен с горы? Обзовись.

Вот теперь Аллен буквально ощутил, как в мозгах его собеседника заворочались, входя в зацепление и со скрежетом проворачиваясь, несмазанные шестеренки. Для сыскарей все сразу становилось на свои места. Услышав имя и титул (и то и другое только что выдуманные, кстати), они моментально сделали вывод: нарвались на путешествующего дворянина. Не местного причем, а откуда-то из-за границы, своих-то они хотя бы по именам, но всех знают – по долгу службы, так сказать. Да и одет странно, местные так не одеваются, и название их организации никакого впечатления не произвело. А ведь не мог не догадаться, что за контора – значит, уверен, что связываться с ним себе дороже. Видать, не последняя лягушка в забугорном болоте.

А дальше все просто – наехал их командир на дворянина (а что, приказ есть приказ, положено всех подозрительных проверять), а тот из дворянского гонора поступил так, как обязывает воспитание. И владение мечом понятно – лай-ди встречаются в основном как раз в дворянской среде. Во, влипли-то! Теперь или он их на куски порежет и отвечать не будет – как же, дворянин, белая кость, голубая кровь, привилегии, за простолюдина, даже при исполнении, с него и спрашивать не будут, или просто начальству настучит. Вкупе с проигранным боем и проваленным заданием – как минимум конец карьере, а может, и еще что похуже.

Подождав, пока его собеседники придут к нужным ему выводам, Аллен небрежно махнул рукой и плюхнулся на лавку.

– Что за задание-то у вас было? – спросил он будничным голосом.

– Нам запрещено…

– Да брось ты. И не стой столбом, садись. А вы двое помогите вашим приятелям. К целителю их оттащите, что ли. Вон, припашите тех лбов, что в углах жмутся, и займитесь.

Пока молодежь с помощью недовольных, но не смеющих ослушаться селян выносила и выводила пострадавших (командир со своим пальцем попытался, было, остаться, но Аллен так на него цыкнул, что тот выбежал из трактира бегом), неместный король аккуратно набулькал себе и своему недавнему противнику в кружки некрепкой местной настойки и с усмешкой произнес:

– Запрещено говоришь, служивый? Давай-ка тогда так: я говорю, а ты или кивай, или головой мотай. Годится?

Сыскарь подумал несколько секунд, потом согласно кивнул – видимо, решил, что хуже уже не будет. Аллен ободряюще улыбнулся и хлопнул его по плечу:

– Да не трясись ты так. Ты же смелый человек. Смелый-смелый, трусы от меня просто разбежались бы. У вас спецгруппа. Один маг – тот, который молниями швырялся. Командир ваш, наверное, тоже маг, хоть и слабенький – должен же кто-то за этим стрелком присматривать. Обошлись бы, наверное, без приданного мага, во всяком случае, постарались бы, но у командира вашего силенок маловато. Вы же провинциальная группа, соответственно финансирование и обеспечение, в том числе толковыми людьми, тоже провинциальное. Я на вас поглядел, в основном молодежь да ветераны, которым на покой пора, – с такими много не навоюешь. Вот и пришлось гражданского специалиста привлекать за немалую денежку. Так? Очень хорошо. Вы пошли, чтобы найти того, кто здесь заклятие накладывал зверски сильное. Да не дергайся ты – я чуть-чуть колдовать умею, почувствовал… Зря вы едете – видел я этого мага, чтоб его, удода, налево да об стенку.

Сыскарь аж привстал – как хорошая гончая, готовая броситься на свою жертву, открыл было рот… Аллен усмехнулся:

– Сядь. Сядь, я сказал! И рот закрой. Лучше держать рот закрытым и создавать впечатление, что вы глупы, чем открыть его и снять все сомнения. Тебя что, не учила мама в детстве? Так еще не поздно – сниму ремень да выпорю. Кирдык твоему колдуну. Встретились мы на узкой тропинке, и я, как видишь, остался жив.

С улыбкой глядя на изумленное лицо сыскаря, Аллен, еле сдерживая смех, лениво добавил:

– Тело вы вряд ли найдете – он, гад, в меня чем-то сильным долбанул. Ну и я его, признаться, тоже. По роже кулаком. В общем, в болоте он утоп – не было у меня желания его вытаскивать. А заодно там же какую-то тварь прибил, она еще утонуть не должна была. Хочешь – смотайся, забери. Предъявишь начальству как доказательство проделанной работы.

Сыскарь с недоверием смотрел на Аллена. Маг ободряюще улыбнулся.

– Забирай. Мне это не нужно, я и так богат, а ты вроде неплохой мужик. Глядишь – повышение получишь. Подумай сам – твой шеф едва не завалил дело, а ты в одиночку угробил мага большой силы и прихватил трофей. Ну, остальное сам додумаешь.

Судя по всему, голова у сыскаря была не только для того, чтобы ею есть. Мозги у него работали быстро и качественно – трудно сказать, поверил он собеседнику или нет, но, после того как маг нарисовал ему детальный план, он в одиночку унесся за трофеем. А Аллен поехал себе дальше – сейчас всем будет не до него, потому как лавры делить предстоит…

Ирма

– И все-таки я настаиваю, чтобы дама воспользовалась моим гостеприимством. Шатер хозяина каравана все равно удобнее ночевки под открытым небом…

Ирма мысленно плюнула. Нет, это надо же – местный караван-баши уже целый час настаивает, и аргументы его ходят уже по третьему кругу. Неужели эта толстая свинья действительно считает себя неотразимым сердцеедом? Ишь как лыбится, рожа сальная. Только что слюнки не пускает, идиот. Жаль все-таки, что нет рядом мужа. Во-первых, не потребовалось бы к каравану пристраиваться, во-вторых, ни одна скотина приставать бы не посмела, в-третьих, он бы сам, если бы захотел под крышей ночевать, этого караванщика из шатра вытряс. Боже, ну почему женщинам всегда приходится доказывать, что они – не только постельные игрушки?

Вообще, примкнуть к каравану оказалось совсем не такой хорошей идеей, как показалось вначале. Вчера, правда, когда она поздно вечером добралась до постоялого двора, усталая, голодная и с болящей задницей (отвыкла, отвыкла ты, королева, сутками трястись в седле и готовить на костре – то, что нормально для побродяжки, совсем не к лицу главе государства), то, уплетая поданный ужин, она чувствовала себя на седьмом небе. Поразительно, как мало надо человеку для счастья. Всего-то иногда и достаточно деревянной скамейки вместо седла, простой, но сытной крестьянской еды… Свиные ребрышки, жаренные с луком, да тушеная капуста и кружка вполне приличного пива… А потом деревянная ванна с горячей водой и кровать, застеленная чистыми простынями! Пожалуй, Ирма не чувствовала себя такой свободной уже давно, с того самого момента, как ей на голову опустилась корона и всей тяжестью придавила ее к земле. Хорошо хоть основное муж тащил, друзья были, на которых можно положиться… А сейчас все это осталось где-то там, далеко-далеко, а впереди была цель, по дороге к которой ожидались простор и приключения!

Увы, наутро жизнь уже не казалась столь замечательной. Тело, отвыкшее от физических нагрузок, болело так, будто из него вытащили все кости. Живот, привыкший к творениям дворцовых кулинаров, возмущенно бурчал. Вдобавок поднявшийся ветерок приносил через открытое окно в комнату запах расположенного неподалеку скотного двора. Словом, пропало очарование.

Но когда она лениво ковырялась в тарелке, через силу впихивая в себя завтрак (а как же – попробуй, проснись, если привыкла к утреннему кофе, крепчайшему и обжигающе горячему, с толикой коньяка), который в подметки не годился ее обычному бутерброду с икрой, на котором слой икры был толще слоя хлеба, и легкому, воздушному круассану на десерт, в дом забежал мальчишка-посыльный. Выработанная еще в голодном детстве привычка Ирмы следить за окружающей обстановкой и прислушиваться к разговорам в очередной раз сослужила ей добрую службу. Из сказанного посыльным она поняла, что сегодня, вот буквально совсем скоро, из села выйдет в путь остановившийся здесь на ночевку караван. Не то чтобы ей очень нужен был этот караван, она вообще предпочла бы ехать одна, но… Но встреча с разбойниками малость поколебала ее уверенность в себе. Конечно, тогда она справилось, однако это не было гарантией того, что так будет и дальше. В конце концов, любого, даже самого крутого мага можно застать врасплох или взять измором. Путешествовать с караваном, под надежной охраной, казалось намного более безопасным, а денег для покупки места в караване у нее было более чем достаточно. Разбойнички расщедрились – ну, в самом-то деле, зачем этим придуркам, что живым, что покойным, деньги?

М-да… Тогда это действительно казалось хорошей идеей, и она не обратила внимание на сальные взгляды караван-баши. Точнее, она и не могла воспринять их на свой счет – ведь она была КОРОЛЕВА! Однако уже днем не замечать назойливого внимания хозяина каравана стало довольно затруднительно, хотя к решительным действиям он пока что не приступал. Видать, не хотелось ему делать это на виду у многочисленных путешественников, ехавших с караваном, да и сам караван требовал постоянного присмотра. А каким бы неприятным человеком ни был караван-баши, дело свое он знал отменно и караван шел в полном порядке. Но, едва они остановились на ночлег, он приступил к решительному штурму. Дурашка, он не знал, с кем связался. Чем замахиваться на явно недоступное, брал бы по себе. С караваном тащилось немалое количество попутчиков, среди которых попадались и женские физиономии вполне, кстати, товарного вида. Так сказать, готовые к употреблению. Вон, например, у соседнего костра устраивается на ночлег смазливая толстушка-хохотушка. Ирма краем уха слышала ее разговор с подругой – эта самая толстушка (да и ее подруга тоже) была бы с караван-баши ночку провести совсем даже не против. Тем более, габаритами она ему вполне подходит, корова…

Ирма на несколько секунд задумалась и кивнула. Действительно, ночь под открытым небом, у костра – не самое лучшее времяпровождение. Можно, конечно, наколдовать себе магический купол с постоянной температурой. Все так, однако она еще вчера поняла – на этом материке с его недоделанной магией ее заклинания светятся, как прожектор в ночи. Когда она разделалась с разбойниками (если честно, финал она не досмотрела – там, может, они еще неделю по кустам без сил будут, ждать их, что ли?), то очень скоро ей навстречу промчалась кавалькада всадников, стремящихся узнать, кто там колдует с такой силой. На нее, правда, внимания не обратили – магия здесь считалась исключительно мужским делом. Ну и хрен с ними, с их мужским гонором – ей же лучше. Однако же, если она и дальше хотела сохранять инкогнито, необходимо было строго дозировать свои магические усилия. Если по чуть-чуть – можно, но насколько будет выделяться купол? Это ведь отнюдь не короткое и слабое действо, которыми увлекаются местные. Придется, наверное, принять любезное приглашение. Хе-хе…

Ирма лучезарно улыбнулась и благосклонно кивнула:

– Я готова принять ваше любезное приглашение, Диллан. Показывайте, где там ваше пристанище.

Шатер караван-баши (так она про себя называла Диллана, как его должность тут называются по-местному, Ирма даже выяснить не удосужилась – ей было, по большому счету, плевать) располагался на другом конце большой лесной поляны, занятой караваном под стоянку. Точнее, это сама Ирма первоначально устроилась на ночевку подальше, ночевать под открытым небом она не боялась, благо вечер был сухой и теплый. Сказывались похождения бурной юности и не менее бурной молодости, хотя и сейчас больше двадцати пяти ей никто не давал – преимущества профессии мага в некоторых случаях неоспоримы. Это местные не знают, как можно прожить столько лет и не постареть. Ну, это их проблемы, хотя Ирма не могла понять, что ей кажется странным в местной магии.

Поляна была изрядно загажена конским, ослиным и верблюжьим навозом, было немало следов от старых кострищ, в углу высилась здоровенная поленница дров – похоже, на ночевку здесь устраивались не в первый раз и, возможно, не только этот караван. А что, место удобное, да и за койку на постоялом дворе платить не надо, а купцы во всех мирах бережливы. Единственно, что бесило Ирму, так это стойкий запах нужника, стоящий ближе к краям поляны и подтверждающий, что поляной пользуются многие – путники с одного каравана, да еще и за один вечер, так не нагадят, хотя в этом деле людям, конечно, нет равных. Вообще, Ирму всегда поражало, насколько по-свински ведут себя люди. Ну разве так сложно выкопать в стороне яму да будочку поставить? Нет, где спим – там и гадим…

Повозки были расставлены там и сям, без строгого порядка – места здесь считались спокойными, нападения каких-либо крупных орд грабителей никто не ожидал, а мелкие шайки, наподобие встреченных Ирмой вчера, на большой, хорошо охраняемый караван нападать не рисковали. Охрана караванов, как правило, дело свое знала хорошо и была вполне способна покрошить незадачливых любителей легкой наживы на рагу. Это на юге, в степях и пустынях, повозки сбивают в круг да еще и щитами от стрел обвешивают, а здесь все проще, главное, совсем уж бдительность не терять.

Однако же шатер караван-баши занимал привилегированное место – самое высокое на поляне, да вдобавок расчищенное от навоза и прочего мусора. И пара охранников у входа, ну надо же! Прямо наследный принц в изгнании, охраняют и берегут. Но выдрессированы, надо признать, неплохо – исчезли с глаз по едва заметному движению пальца, так быстро и бесшумно, будто их и не было. Впрочем, исчезнуть немудрено – сумерки сгущаются быстро. Что же, тем проще. Однако надо учесть, что люди к караван-баши относятся с уважением – стало быть, не такой он и пропащий, этот бабник-неудачник.

В шатре, надо отдать должное, все вполне цивильно. Ковры на земле расстелены, низенький столик, на нем ваза с фруктами, вино. Лучше бы мяса приказал подать. Жареного, со специями. Да с картошечкой… Ах да, картошки здесь не знают, жаль. Бокалы, кстати, серебряные, со вкусом подобраны. Во соблазнитель-профессионал! И бадья с водой есть? Это, значит, вместо ванной-душевой… Хорошо, воспользуемся. А это что в углу? Ну ни хрена себе, как муж выражается – кровать походная. И где он ее, такую здоровенную, вез-то? И шкуры какого-то животного, мягкие и пушистые даже на вид… Интересно, а блох там нет? Впрочем, наверное, нет – лошадей вокруг много, а с лошадьми блохи как-то не уживаются. Не, ну молодец, мужик, подготовился. Ладно, будет ему сюрприз. Однако же надо послушать, что он скажет – откручивать башку без формального повода как-то не комильфо.

Ирма, проигнорировав предложенный то ли низенький стульчик, то ли столь же низенькую скамеечку, сгребла с кровати подушку и уселась на нее. Второй день в седле! Не зря говорят – гонец должен иметь железный зад. Ее вон два дня неспешной езды и вымотали до предела, и ноги-попу натерла, несмотря на удобную одежду, так, что страшно представить, как завтра на лошадь садиться. И после таких испытаний этот жиртрест еще на что-то надеется? Ха, ха и еще раз ха!

Однако же приставания начал вполне цивилизованно – выдал пару банальных комплиментов о красоте и о том, какая она прекрасная наездница, вина налил. Вино неплохое, кстати, и безо всяких добавок сомнительного назначения, зря опасалась. Ну, будем надеяться, что небрежного пасса и столь же небрежно проведенного заклинания он не заметил. Ну, или не обратил внимания хотя бы.

Комплименты, впрочем, Ирма выслушала вполне благосклонно. А почему бы и нет? Ласковое слово и кошке приятно, а уж женщину, которая останется равнодушной к комплиментам, найти сложнее, чем жизнь в жерле вулкана. Тем более если комплименты заслужены. В самом деле, в седле она сидеть умеет неплохо – сказываются годы практики. Да и внешность вроде бы не подкачала. Мужики, во всяком случае, взглядами провожают постоянно, особенно те, кто не знает, кто она такая. Те же, кто знает, предпочитают глаза опускать. Так сказать, во избежание. Не потому, что ее боятся, а так, на всякий случай. Во-первых, все-таки королева (хотя когда пылких влюбленных это останавливало?), а во-вторых, муж имеет в массах серьезную репутацию. А репутация – это наше все, в особенности, если она охватывает все слои общества, от последнего золотаря до ее, Ирмы, родственников. Все свято убеждены, что он не только способен поотрывать головы всем вместе и каждому в отдельности, но и делает это, не задумываясь и не страдая от угрызений совести. Спокойно и рационально, как всегда.

Так вот, все убеждены, что муж, если что, приревнует королеву со страшной силой и живо найдет в своем богатом арсенале тысячу способов сделать дальнейшую жизнь сластолюбца недолгой и очень болезненной. Мало кто знает, что муж не ревнует. Точнее, может, и ревнует, но жене доверяет полностью, а что до тех, с кем он действительно поговорил тет-а-тет, так она сама ему на них пожаловалась.

Ирма на секунду отвлеклась от мыслей и вернулась в реальность, на грешную землю. Так, что здесь происходит? Ага, тут ухажер соловьем разливается, комплименты говорит. Ну-ка, ну-ка, ничего себе! Оказывается, она вся такая-растакая, даже сама о некоторых своих достоинствах не подозревала. Во, фантазия у человека! Аж вспотел весь от усердия, бедолага. Это плохо, кстати, запах скоро аромат фруктов перебивать начнет. У женщин обоняние всегда лучше, чем у мужчин, так что чувствуется. Но каков подлец, а! Зубы бедной-несчастной одинокой женщине заговаривает, а сам уже совсем близко придвинулся, ручку на талию положил… Придется ее аккуратно спихнуть, вот так, отодвинуться на край подушки… Даже вместе с подушкой… нет, ну какой стервец, а? Опять придвинулся. Даме что, придется от него вокруг стола ползать? Ох ты, на коленку руку положил… Хорошо хоть, она в брючном костюме, что под верховую езду специально заточен. Местные, конечно, удивленно смотрят, не привыкли они, чтобы дамы так одевались, ну да пусть их. Слава богу, за пределы приличия он не выходит, а большинство все-таки понимают умом, что на лошади в брюках сидеть удобнее. Что же до традиций, то бунтарки во все времена бывали, на них всегда косились, но особого удивления они не вызывали. Вот на шпагу, что на поясе висела, смотрели, скорее, с усмешкой. Ну, как же – баба и оружие… Похоже, никому и в голову не пришло, что она любого этой шпагой на тот свет отправит едва ли не профессиональнее мужа. Про эльфов здесь ничего не знали. Точнее, слышали когда-то и где-то, что они существуют, но не более того. А следовательно, о том, с какой скоростью способна двигаться эльфийка, даже не предполагали. Ну, оно и к лучшему…

Однако сейчас шпаги при ней не было – оставила с вещами, рядом с мирно хрупающей овсом лошадью. Впрочем, длинный клинок на ограниченном пространстве – скорее обуза, чем преимущество. А вот собственная магия, о который местные не подозревают, всегда при ней. Ну, так им и пусть, тем неприятнее будет, если нарвутся.

Но пора уже что-то делать! Это уже за рамки приличий заходит! Нет, если бы муж здесь был, он бы точно безо всякой ревности открутил головенку этому чуду – похоже, не понимает человек, что кроме ужина в приятной компании ему сегодня больше ничего не светит. Точнее, светит, но скорее негатив – сон под открытым небом, поскольку она его сейчас из шатра вышвырнет. Присвоит его на эту ночь себе, так сказать, в качестве компенсации за то, что столько времени терпит его присутствие. А завтра уже, может, и не потребуется – доберутся, будем надеяться, до места.

Так, намеков не понимает. Вроде умный мужик, а с женщинами – дурак дураком. А как сказал какой-то великий мыслитель: «Есть только две действительно бесконечные вещи – вселенная и глупость. И я не уверен относительно вселенной». Стало быть, убеждать придется по старинке. Главное, чтобы не пришлось калечить мужика – им еще завтра целый день вместе ехать. Она его, конечно, если что, сама и подлечить может, да и медик с караваном едет, кажется, даже маг. Но оно надо – лишние проблемы?

Караван-баши, в очередной раз попытавшийся приблизиться к вожделенной цели, внезапно обнаружил, что женщина встала и двинулась к выходу из шатра. Вся его галантность куда-то разом улетучилась. Как, эта девка его отвергла? Одним движением (несмотря на избыток веса, он все еще был быстр, как кот – зря, что ли, когда-то начинал простым приказчиком у небогатого купца и, прежде чем открыл собственное дело, объездил весь континент, в том числе места, где слабые, ленивые и не умеющие владеть оружием попросту не выживают) он настиг ее, схватил за плечо, развернул… И очень удивился, почуяв на своем горле чужие пальцы.

Это были отнюдь не нежные женские пальчики – это были жесткие, как железо, пальцы профессионального убийцы, уж это-то он умел определять сразу. И не столько по тому, каковы они были сами по себе, а, скорее, по тому, где они находились.

– Дернешься еще раз – кадык вырву.

Женский голос больше не напоминал звон колокольчиков – скорее, он был похож на шипение разъяренной змеи. И в то, что она исполнит угрозу, караван-баши почему-то поверил сразу. Рука его инстинктивно скользнула к оружию, кинжалу, висящему на поясе, но ножны оказались пусты, зато низ живота ощутимо кольнуло.

– Тебе какого яйца не жалко, козел? Правого или левого?

Караван-баши скис. Обмяк. Ирма ободряюще потрепала его по плечу:

– Иди уж, герой-любовник. Но запомни, если что – то сразу.

Подождав немного и убедившись, что караван-баши ушел далеко и возвращаться, похоже, не намерен, Ирма поставила вокруг шатра полог сигнализации и с удовольствием пошла мыться.

Ингвар

Ингвар внимательно рассматривал корабль, паруса которого, подкрашенные в розовый цвет лучами заходящего солнца, четко выделялись на горизонте. Корабль был красив так, как могут быть красивы только парусники. В самом деле, если взглянуть на картины художников-маринистов, то на них паруса, паруса, паруса… Парус – символ романтики, прочно укоренившийся в человеческом сознании. Неведомые острова, таинственные клады, пираты, первопроходцы, грандиозные баталии… Достаточно нарисовать парус – и воображение все доделает за тебя. Парус забрал романтику и, как следствие, красоту – именно поэтому так мало художников, рисующих современные корабли. Попробуйте красиво и романтично изобразить глыбу стали – и у вас ничего не получится, для этого надо иметь настоящий талант. А парус получится у любого, кто хоть как-то умеет рисовать…