Симфония времён

– Ты должен сделать все возможное, чтобы выйти за эти мнимые границы, которые ты сам себе придумал, – отрезал он повелительным тоном, вновь обретая свою властную, величественную манеру поведения. – Наоборот, то, что твои приступы становятся сильнее и продолжительнее – это прекрасно. Не сдавайся, как бы тяжело тебе ни было, Верлен. Это того стоит, поверь мне. Пройдя столь долгий путь, достигнув такого прогресса, ты хочешь все испортить?

– Вы забываете, что я не бессмертен? – резко возразил я, впервые обращаясь к своему отцу и богу-императору без должного почтения. – Несомненно, вы создали для меня прекрасные доспехи, но даже они не помогут, если я вдруг впаду в оцепенение, потеряю сознание или, хуже того, начну биться в конвульсиях на глазах жителей Пепельной Луны прямо во время сегодняшней казни. Поверьте, я очень сожалею, что не могу служить вам так, как должен. И все же обстоятельства таковы, что прямо сейчас я не в состоянии приводить приговор в исполнение.

Пламенная ярость в глазах Ориона уступила место сомнению. Отец нахмурился, пристально вглядываясь в мое лицо, словно мои лживые признания очень его взволновали, – на самом деле сейчас я чувствовал себя просто прекрасно, и даже мои привычные приступы не беспокоили меня уже несколько дней.

– Хорошо, – холодно уронил Орион после довольно продолжительного молчания. – Пожалуй, в прошлый раз я действительно потребовал от тебя слишком многого. В самом деле, я возлагаю на тебя огромные надежды, сын мой. Несомненно, я часто считал тебя равным нам. Несомненно, я не принял во внимание прискорбные слабости, проистекающие из твоей получеловеческой природы.

Я догадался, что он пытается сделать.

Орион напоминал о моих недостатках, которые всегда вызывали во мне отвращение, чтобы побудить меня избавиться от них. Но больше этот номер у него не пройдет.

Больше никогда…

– Несомненно, – согласился я, сцепляя руки за спиной.

Император слегка покачал головой, демонстрируя свое разочарование.

Я спрашивал себя, потребует ли Орион выполнения его приказа любой ценой, даже если придется казнить людей, не прибегая к свойствам моей крови, или же просто назначит на мою должность кого-то другого…

Вместо этого император наклонился к столу и схватил свиток, в котором перечислялись имена осужденных. От простого нажатия его пальцев бумага вспыхнула и мгновенно превратилась в золу. Черные хлопья дождем посыпались на полированную столешницу.

– В таком случае сегодня никто не умрет на Дереве пыток, – объявил Орион и недовольно фыркнул. – Люди решат, что чистки, проведенной неделю назад, хватило, чтобы вырвать все корни мятежа из их бедных умишек. Что бы ни случилось в будущем, имена трех человек, которые должны были умереть сегодня, снова появятся в следующем списке. Ничто не сможет спасти их души, они слишком нужны Последнему саду. Жизнь, недавно зародившаяся там, требует постоянной подпитки, так что не забывай о конечной цели, Верлен. Великий План требует от тебя жертв, и так будет всегда.

Я склонил голову в знак покорности, но ни о чем не думал. Какова бы ни была цель божественного замысла, отныне эта работа продолжится без моего участия.

В любом случае, какой смысл возрождать крошечную часть природы, если держишь ее под стеклянным колпаком, спрятав вдали от глаз и сделав недоступной всему остальному миру?

– Если ты больше ничего не хочешь мне сказать и не нуждаешься в беседе с глазу на глаз, вы с Гефестом можете удалиться, – приказал император. – Мне еще нужно посетить множество разумов, разбросанных по девяти королевствам…

– Отец, – пробормотал Гефест, благоговейно склоняя голову.

Я сделал то же самое, потом мы одновременно повернулись и направились к дверям.

– Ах, да, и последнее, Тень! – внезапно окликнул меня Орион. – На этот раз я не потерплю твоего отсутствия на балу в честь весеннего равноденствия. Наша новая Первая Скрипка непременно должна выступить там вместе с оркестром Пепельной Луны. А посему я требую, чтобы по такому случаю она представилась мне, как того требуют правила. Я понятно выразился?

Я тяжело сглотнул: это требование стало для меня полной неожиданностью. За неимением лучшего я произнес, постаравшись вложить в свой ответ уверенность, которой на самом деле не испытывал:

– Разумеется, ваше величество.

– Прекрасно, а пока постарайся лучше контролировать свои ментальные стены. Если ты расширяешь их, прикрывая других, это явно вытягивает из тебя уйму сил. Неудивительно, что ты настолько ослаб…

Я втянул в себя воздух, сообразив, что Орион приписывает мне способности, которых у меня нет.

Кажется, отец предположил, что не может проникнуть в разум Сефизы из-за меня, что я вольно или невольно раскинул свои мысленные щиты и над ней тоже.

Как бы то ни было, я кивнул, не осмеливаясь возразить.

Мы с Гефестом зашагали вниз по лестнице, не смея говорить друг с другом, пока не окажемся как можно дальше от отца.

Лишь когда мы спустились на первый этаж, где нам предстояло разойтись в разные стороны, Гефест наконец посмотрел на меня.

– Ты тоже это видел, не так ли? – прошептал он, наклоняясь ко мне. – Похоже, всемогущество Ориона дает трещину. Его мысленные когти лишь слегка поцарапали оболочку моего разума, а потом отступили. Быть может, у нас все же есть шанс…

Однако мне не верилось, что столь кратковременная слабость свидетельствует об упадке такого могущественного существа, как наш отец. Впрочем, Гефест находился подле Ориона тысячи лет, поэтому я рассудил, что ему виднее.

Как бы то ни было, меня вновь охватила тревога, не давая мыслить здраво. Облегчение, которое я испытал, избавившись от необходимости совершать казнь, длилось недолго, и на его место пришла паника, стоило мне только подумать о проклятом бале – ведь он состоится всего через два дня.

Во-первых, я ужасно нервничал при мысли о том, что вновь увижу Сефизу после удручающих событий того утра, когда мы с ней расстались, – я просто не представлял, как она отреагирует на мое появление. Вот только увидеться с ней необходимо, вдобавок придется на глазах всех придворных и богов вести себя так, будто она – моя любовница, а потом еще вести ее к императору (кто знает, чем закончится эта встреча?) – к такому испытанию я был, мягко говоря, не готов.

– Шанс на что? – спросил я, скрестив руки на груди. Настроение мое ухудшалось тем стремительнее, чем больше я думал о предстоящем бале. – Вряд ли мы когда-нибудь сможем освободиться от его власти, и сбежать мы тоже не сможем. Мы даже не в состоянии влиять на его решения…

В глубине души я питал надежду на иное будущее, совершенно не похожее на то, что предначертано нам Орионом. Жизнь, в которой я не буду сеять вокруг себя смерть, не буду забирать у людей их души, не буду проливать реки крови, потеряв каплю своей собственной. Совершенно другая жизнь, в которой Сефиза любезно согласится познавать этот новый мир вместе со мной…

Мир, где Сефиза уже не будет меня ненавидеть.

В котором она вновь позволит сжать ее в объятиях и, возможно, снова поцеловать…

Всего разочек.

Бессмысленная мечта, и я прекрасно это осознавал.

Мы с Сефизой ходим по краю бездонной пропасти, а теперь и Гефест к нам присоединился. Падение неминуемо – это лишь вопрос времени.

– Именно это ты только что и сделал, – возразил брат и улыбнулся. В этой улыбке читалось едва ли не восхищение. – Ты изменил ход событий. Ты убедил бога богов отменить казнь. Ничего подобного еще никогда не случалось! Верлен, ты имеешь гораздо бо́льшее влияние на Ориона, чем тебе кажется.

Глава 13

Сефиза

Я рассматривала свое отражение в зеркале, и меня не покидало ощущение, что из него на меня глядела незнакомка. А еще, что я позволила испортить себя и изменила себе и всему, во что до сих пор верила…

Гладкая, полированная поверхность демонстрировала мне удивительно красивую девушку – а ведь я никогда не считала себя даже хорошенькой. Разумеется, эта иллюзия возникла из-за платья, в которое нарядила меня Лисиния, – пурпурного, бархатного, расшитого серебряной нитью. Кроме того, она подкрасила мне веки темно-серой краской, а лицо, шею и даже волосы покрыла серебристой пудрой. Вот только под хитро задрапированной тканью, длинными перчатками, подходящими по цвету к платью, под возложенным на голову изящным венком из плюща, под слоем искусно наложенной косметики я видела бедную Залатанную, которой совершенно нечего делать на императорском балу…

– Дама Валенс, пора идти, – окликнула меня Лисиния.

В ее нежном голосе сквозило такое дружелюбие, что сразу становилось ясно: оно неискреннее.

Фрейлина взяла футляр с моей скрипкой и вручила его одному из закованных в металлическую броню цепных псов Тени, неотступно сопровождавших меня повсюду.

Я заставила себя отвести глаза от своего отражения, сверлившего меня суровым взглядом, и сделала то, чего от меня ждали: присоединилась к охранникам и вслед за ними отправилась к месту проведения торжества. В голове царил полный хаос, и я совершенно не глядела по сторонам.

Не знаю, почему я ни разу не попыталась сбежать, после того как меня публично объявили фавориткой Тени. Вместо этого я покорно играла выдуманную для меня роль и ждала…

Я терпеливо, покорно ждала, что Верлен ко мне придет, что между нами вспыхнет новая, ужасная ссора. Мне отчаянно хотелось бросить ему вызов, однако я боялась этого конфликта; меня попеременно охватывали гнев, отчаяние, смятение.

Однако время шло, но ничего не происходило.

Верлен меня игнорировал, как ни в чем не бывало исполнял свои обязанности Первого Палача и даже не пытался со мной увидеться. Очевидно, он меня избегал.

Я не знала, что и думать, постоянно задавалась вопросом, почему молодой человек медлит. Возможно, таким образом он хочет наказать меня за то, что я пыталась его убить? Интересный способ отомстить. Или же он просто выбирает подходящий момент, чтобы появиться и приказать мне вместе с ним отправиться исследовать иной мир, чтобы тем самым преодолеть наши неразрешимые разногласия? А может, он просто выбит из колеи, осознав, что простая человеческая девушка обладает силами, обычно свойственными одним лишь богам?

Или он смущен и озадачен не меньше меня после того головокружительного поцелуя?..

Нет, не думай об этом! Забудь!

На секунду я крепко зажмурилась и потрясла головой, по-прежнему глядя себе под ноги, благо легионеры уверенно шагали вперед, и мне не нужно было думать, куда идти.

Мы вышли в какую-то галерею, заполненную народом.

Вообще-то, мотивы Верлена должны быть мне глубоко безразличны: нужно держаться от него подальше. А главное, мне уже давно следовало бы воспользоваться подходящей возможностью и, улизнув от охраны, сбежать, покинуть этот проклятый дворец и покончить со всей этой дурацкой ситуацией, в которую я угодила.

Ничего подобного я до сих пор не сделала.

Вместо этого я с постыдным любопытством окунулась в сладкую придворную жизнь Собора Вечности. С наслаждением ела аппетитные блюда, подаваемые мне по нескольку раз в день. Невольно оценила роскошь и невероятный комфорт комнат, отданных в полное мое распоряжение. Еще я с огромным удовольствием пыталась читать по складам книги, которые Лисиния приносила из библиотеки по моей просьбе, с каждым днем впитывая все больше новой информации о прошлом человечества…

Я ежедневно посещала репетиции императорского концерта, где делала вид, что полностью отдаюсь игре. Я притворялась, что нахожусь на своем месте, что чувствую себя непринужденно на уроках со своей ученицей. Надо сказать, Олимпия вообще не пыталась чему-то научиться, а еще, похоже, страдала от какой-то странной болезни, при этом никто, даже ее собственная мать, не обращал на состояние девушки никакого внимания.

И вот сегодня мне вместе с другими музыкантами предстояло выступить на балу, где будут присутствовать Орион, десять его детей, боги, прибывшие из других королевств, а также все придворные. Никогда в жизни мне и не снилось, что я окажусь на столь пышном собрании. Однако я могла думать только об одном: что скажу Верлену, когда увижу его…

Время шло, а у меня по-прежнему путались мысли, в голову не пришло ни одной путной идеи.

По правде говоря, сейчас я пребывала в еще большем смятении, чем в тот момент, когда Верлен бросил меня одну в огромном зале, полном незнакомых людей и приставил ко мне своих легионеров.

Когда мы вошли под своды огромного нефа, в котором должен был состояться прием, рот мой сам собой приоткрылся, я потрясенно ахнула, не в силах скрыть изумление. По обе стороны зала протянулись ряды колоссальных, уходящих в немыслимую высь колонн, стены были прорезаны многочисленными нишами, из которых выступали балконы, увитые каменным кружевом. Под потолком сияла вереница огромных люстр, заливавших зал таким ярким светом, что здесь было светло, как днем, вот только в этом дне не было ни тумана, ни пепла. Повсюду были развешаны поблескивающие полотнища цвета граната, а также гирлянды из листьев и живых цветов.

На балконах возле входа толпилось множество людей, вероятно, желавших посетить блистательное мероприятие, но не получивших приглашения. Среди них я заметила Олимпию и ее мать – та, похоже, ругалась с другими придворными за место в первом ряду. Девушка мазнула по мне потухшим взглядом, вздохнула и отвернулась.

В глубине просторного зала возвышался монументальный, невероятно высокий трон бога-императора. Сейчас он пустовал. Престол был высечен из красного мрамора с черными и золотыми прожилками и покоился на множестве статуй: странные, фантасмагорические существа застыли, скорчившись в мольбе и страхе.

В нескольких метрах справа расположился оркестр – мне полагалось пройти туда, занять свое место и в нужную минуту начать играть.

Проклятие, что я делаю в подобном месте?!

– Дама Валенс, сюда, пожалуйста, – обратился ко мне какой-то жрец, поспешно устремляясь мне навстречу.

Я уже начала привыкать к этому высокопарному обращению.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Босячка – опустившийся, обнищавший человек из деклассированных слоев общества, оборванец.

2

Пария – иноск.: отверженный, униженный, падший.