Застолье с визирями

Жена, погруженная в свои невеселые мысли, услышала неожиданные шум и крики, доносящие с холла. Среди них отчетливо был слышан яростный рык мужа: «Убью всех, су…и».

Ботагоз, бойкая по характеру, бросилась из спальной комнаты к двери. Когда она босая выбежала из квартиры в холл в легкой и яркой, дорогой и модной пижаме, купленной в Италии, распахнув входную дверь полностью настежь, то взоры одетых в зимние выцветшие полушубки, потертые дубленки тут же приковались к ней. За ее спиной проглядывалась явно богатая и современная прихожая с дорогими предметами интерьера. Неожиданное появление молодой женщины в облегающей, подчеркивающей волнующие формы, легкой накидке, никогда невиданной до этого момента и эротической для жителей сельских районов, заставило всех резко остановиться и замолчать.

Только Болат, воспользовавшись секундной паузой, завершил начатое. В легком прыжке на подскоке левым боковым он точно попал, куда метил. Ощущая, как костяшки кулака погружаются в мягкие ткани, как лопаются хрящи носа паренька, он испытывал дьявольское удовлетворение. Пробуждалась в нем иногда такое иезуитское коварство. Он хотел не просто избить этого парня, отобравшего у отца родительское счастье, а именно покалечить, изуродовать вора.

Лет тридцать назад ребята с зала восторженно похлопали бы такому удару. «Как по книжке», – одобрительно бы сказал Сан Саныч, уважаемый всеми тренер.

Но в этот раз только испуганный вздох пронесся среди толпы, а из мужчин, возможно даже, близких родственников парня, никто не бросился к Болату с желанием отомстить. Норковая шапка, причесанная и начищенная, далеко отлетела от лежащего без сознания ее хозяина.

Золотозубая бабушка, потерявшая свой белый платок, подбежала к Ботагоз и искательно заглядывая в глаза, при этом прижимая руки к сердцу, что-то быстро стала ей объяснять. У Болата был нарушен слух еще в детстве, поэтому он не мог разобрать, что шепчет эта седая ведьма, по его определению. Его жена в ответ на слова старухи несколько раз переспрашивала, удивленно поднимая при этом свои красивые брови. В конце краткого диалога она громко произнесла: «Долбан». Это было любимое ругательство Болата и со временем оно приелось и к Ботагоз. «Долбаны», – повторила она звонко, обращаясь ко всем.

– Эти придурки ошиблись адресом. У нас новый дом, только построенный, адрес: двадцать семь дробь один, – на последних словах она громко обратилась к толпе и еще раз повторила, – дробь один!

Генплан города, разработанный при Советском Союзе, не предусматривал будущее расширение и точечную застройку квартала. И девелопер, найдя единственное удобное место между двумя серыми панельными старыми постройками, возвел одноподъездный уютный светлый малоэтажный дом. Которому присвоили номер через дробь. Поэтому если идти с конца улицы, то невнимательные люди могли не заметить или проигнорировать черточку на номере дома.

– Долбаны! – уже сам Болат прокричал на всю делегацию.

Схватив в прихожей ключи от машины он, перепрыгивая через несколько ступеней, как есть, в спортивном костюме, который он носил дома, выскочил на заснеженную улицу. Он не слышал, как ему кричала жена: «Куртку надень! Ты телефон забыл!».

Мягкая зима, обычная для южных регионов, после семи лет, проведенных в столице, нравилась Болату. Нравилась своей неторопливостью, спокойствием в отличии от суетливой, неугомонной астанинской зимы с ее постоянными метелями, буранами. Как зрелый взрослый человек выдержан, уравновешен по сравнению с молодежью с ее эмоциональными взрывами, перепадами настроения, так и южная зима выигрывала в этом плане.

Болат, проезжая через весь город, постепенно остывал от пережитого. Подъехав к торгово-развлекательному центру, он только сейчас обратил внимание, что выехал без телефона и денег. Пришлось парковаться на противоположной улице, бесплатно.

Среди многочисленных посетителей фуд-корта он нашел столик, за которым сидела его дочка с одноклассницами, поедая фастфуд.

– Папа? А что ты здесь делаешь?

– Я? Да так, встреча одна. Я посижу здесь, неподалеку от вас.

– А, ну ладно.

Старшая дочка, которая пыталась вести себя, как уже современная сформировавшаяся девушка, в глазах папы все еще пока оставалась хрупким и угловатым робким подростком. Все говорили, что старшая дочь, Динара, сильно похожа на папу, в отличии от младших, которые больше походили на Ботагоз. Наблюдая, как дочь общается с подружками, как неторопливо ест, сердце отца наполнилось такой нежностью к своему ребенку, таким беспокойством о ее будущем, что непроизвольно глаза снова затеплились влагой.

Вечером за ужином Ботагоз всем объявила: «Ладно, летите дети с папой в Алматы, а я через пару дней, как раз тридцать первого прилечу к вам».

***

Прочитав молитву за столом и передав разломленную лепешку всем, мама довольная оглядела свое семейство. Вот старший сын, высокий и сохранивший подтянутую фигуру, но солидный, уже с повадками состоявшегося чиновника, привыкший повелевать, бережно накладывал своим маленьким детям дымящий бешбармак в тарелки. Ее внуки, красивые, большеглазые и еще пахнущие запахом теплого молока, притихшие во время молитвы, снова продолжили шумно спорить и обсуждать свои незамысловатые заботы. Младший ее сынок, неженатый до сих пор, отвыкший от домашней еды, жадно придвинул к себе большую тарелку с мясом, не забывая про мамины соленья и салаты. Только невестки, жены старшего сына, не хватало за столом.

– Мои дорогие, айналайын, через несколько дней наступит новый год, хочу пожелать всем добра и счастья, – торжественно объявила мама.

Глава 2 – ГГ

– Гульзима Габитовна, еще раз напоминаю о служебной дисциплине. Приказ будет готов. Не пытайтесь оспорить. Передавайте дела. Срок месяц, – баритоном и с некоторой ленцой звучал голос в роскошном кабинете.

Хозяин помещения, новый начальник управления здравоохранения города, представительный мужчина, был вхож в любые двери. Мог и на охоту, и на рыбалку, и в баньку сходить с кем нужно. Этим он выгодно отличался от своих коллег-медиков, женщин, в своем большинстве.

Сегодня он решал кадровый вопрос. Нужно было посадить на место первого руководителя крупного медицинского центра человека «из своих». Ему отдали разъяснение «большие люди с самих верхов», с которыми он никогда не спорил.

И вот теперь, глядя на главврача центра, он просто информировал ее, что нужно освободить место начальника, а самой перейти в замы.

Гульзима Габитовна, как говорится, «не первый год была замужем» и понимала правила игры. В профессиональной среде у нее уже было собственное почтительное прозвище: «ГГ», а это большое достижение. Сама она при своей привлекательной внешности, к своим цветущим годам, не была замужем. Одиночество есть в каждом из нас. Быть одному – это другое, иногда тут бывает выбор. Высокие требования у нее были к мужчинам, и в первую очередь, к уму.

«Ой дурак, какой же ты дурак», – думала она про себя, глядя прямо в подбородок начальника. Она владела психологическими приемами и знала, как ввести в ступор вышестоящих руководителей. Нужно смотреть не прямо в глаза, а постараться сместить направление взгляда в подбородок, не теряя при этом общего обзора лица, можно даже мысленно про себя как бы прицеливаться именно туда для удара. Тогда собеседник будет теряться, чувствовать неуверенность. А если выбрать для прицела еще и левое ухо, то эффект будет сокрушительный, оппонент будет непроизвольно вращать головой.

Она знала, кто метит на ее место. Это был стильный молодой мужчина, но специалист слабый. «Он же все развалит. Жалобы от населения пойдут. Не дай Бог смертность среди пациентов начнется», – думала главврач.

Проверок она не боялась, как ей намекал чиновник. Но нервы попортят, это точно. Вместо бережного участия в судьбе каждого пациента, исполнения медицинского долга, ей придется объясняться. Будет вынуждена заниматься писаниной в высоких кабинетах, бессильно наблюдать, как присланные комиссии нарушают слаженную работу коллектива.

У Гульзимы было много сильных учителей, один из них наставлял: «Чиновники только тогда смелые, когда видят, что их боятся. Но когда перед ними стоят без страха, они сами пугаются: “Не боится, значит, за ним есть кто-то посильнее меня”. Да и сама она была не робкого десятка, поэтому не удостоив ответом высокого госслужащего, спокойно, держа осанку, вышла из кабинета.

Весь день на ногах, на обходах, осмотрах пациентов, на консультациях она думала только о текущей работе. Только к позднему вечеру она возвратилась к утреннему разговору.

Городской медицинский центр стал известен во многом благодаря ей. За несколько лет она собрала хороших специалистов по хирургии, терапии, и медсестры были самые доброжелательные по всему городу. Больные, узнававшие по сарафанному радио о качестве лечения, стремились попасть именно в ее центр.

И теперь ей придется расстаться со своим детищем. Становится вторым человеком в учреждении, который она создала, тем более под руководством человека, который ей был неприятен, она не могла.

Сидя в кресле, она тихо пила чай, изредка бросая взгляды за окно, да на пустые стены. В темное время суток немногочисленные машины спешили домой, только незамужняя женщина никуда не торопилась.

Одиночество легко становится любовником, когда только ему доверяешь.

Безмолвие господствовало в затемненном помещении и грусть сопутствовала ему. Неяркий свет от настольной лампы в кабинете выхватывал скромные предметы интерьера.

Взгляд мудрой не по годам женщины цепко отмечал каждую мелочь в кабинете, вызывая историю, связанную с ним. У любого человека есть прекрасные вещи, на которых и даже через много лет ласково будет останавливаться память.

Для Гульзимы это был белый медицинский халат. Он присутствовал в ее жизни, сколько она себя помнила. Потому что мама у нее тоже врач. Сама же она с детства одевалась в безразмерный халат, играя с куклами в доктора и пациентов. Когда она была студенткой, то отец ежедневно все годы учебы сам ночью или рано утром гладил утюгом ее медицинскую одежду, доводя белоснежную ткань почти до хруста, жалея свою уставшую дочь, учившуюся на хирурга.

От пришедших картинок, нарисованных памятью, чувство грусти еще усилилось. В том-то и трагедия: все, что мы чувствовали в детстве, потом уже не испытать. Мороженное пломбир, которое ты с удовольствием лопал в восемь лет, – совсем не похоже на сегодняшнее, хотя производитель клянется, что с тех пор их рецепт не изменился.

Был еще один скромный предмет, который тоже подавал чувствительные сигналы. Это была маленькая скульптурка Будды, нэцкэ. Пузатенький божок одиноко стоял среди канцелярских предметов и радостно улыбался, вздымая над головой руки.

Память вернула в то время, когда статуэтка оказалась у нее на столе.

***

Это был неспокойный зимний вечер. Снегоуборочные машины не справлялись с выпавшими осадками, превышающими все мыслимые нормы. Дежурные врачи, которые должны были присутствовать на ночной смене, не могли вовремя добраться до центра.

Гульзима обладала профессиональной интуицией и знала, что именно в такие природные катаклизмы и происходят человеческие трагедии, когда требуется медицинское вмешательство, но отсутствие своевременной помощи приводит к катастрофам. Поэтому она нервничала в эти тревожные часы. А снег все шел и шел, превращая усилия рабочих мигрантов в сизифов труд.

Большая черная машина, пробуксовывая на снегу, остановилась у запорошенных ворот, хорошо освещаемых в ранних зимних сумерках. Двое мужчин, чуть не сметаемые снежной бурей, осторожно вынесли из кабины закутанную в одеяло женщину и проваливаясь в сугробах, направились ко входу.

Бледное лицо, измученное болью, скрюченное хрупкое тело в позе эмбриона. Мужчина, бережно держащий ее за руку. Запах лекарств и острого болезненного пота. Приемный покой часто наблюдал такие картины.

– Что с ней?

– Острый перитонит у жены. Планировали скоро делать операцию. Но неожиданный приступ. Довезти не можем до нашей больницы. Метель, не проехать. Вы ближайшие оказались. Помогите, – голос мужчины не дрожал, спокойно констатировал факты. Это было удивительно для ситуации, которую Гульзима не раз наблюдала. Обычно мужья, непривычные к боли у близких, накручивали себя, заводили истерики. Этот же мужчина держался хладнокровно.

– Карта, история болезни при вас?

– Да, на планшете записано.

– Готовьте операционную! – приказала главврач и вышла из приемного отделения. По ночному безлюдному коридору шла миловидная женщина в белом халате и материлась отборной площадной бранью покруче пьяного сапожника. Глубокое заблуждение, что врачи, творящие добро, ведут себя интеллигентно. Именно мат и помогает скинуть напряжение. А потом уже алкоголь, если повезет.

Гульзима боялась. Боялась, как доктор, да и просто, как женщина. Перитонит опасен. Опасен промедлением. И не только этим, но и во время операции. Неточность хирургического вмешательства может привести к трагедии. А хороший хирург, умница Георгий Николаевич, не может доехать до центра из-за этой гребанной метели. О, Боже!

Первые минуты прошли спокойно. Срединная лапаротомия, обеспечивающая возможность полноценной ревизии и санации всех отделов брюшной полости, прошла стандартно. Следующие этапы: устранение источника перитонита; интраоперационная санация и рациональное дренирование брюшной полости, самые тяжелые. Тут необходимо мастерство и опыт.

Именно в зимние вечера и происходят чудеса, если в них верить с детства.

Хирург, Георгий Николаевич, как только получил сообщение, что критически важно попасть в центр в ближайшее время, на снегоуборочной машине за плату добрался до места. Теперь Гульзима была спокойна с таким опытным ассистентом.

После операции, когда оба хирурга намывали руки, как обычно завязался разговор, позволяющий снять напряжение.

– А Вы отчаянная, Гульзима Габитовна.

– В чем, Георгий Николаевич?

– Ну сами посудите. Больную в центр привезли самостоятельно. Не скорая привезла. Хотя скорая отвезла бы в городские клинические больницы. Тяжелая, ей оставалось считанные часы, разрыв был неизбежен. Вы самостоятельно приняли решение провести операцию. А если бы она скончалась на операционном столе? Это же подсудное дело. Тут клятвой Гиппократа не отобьешься.

– И как бы Вы поступили на моем месте?

– Отказал. Либо оценил риск очень высоко. Материально высоко. Сидеть в тюрьме бесплатно за проявленную доброту не хочется.

– Цинизм – Ваш конек?

– Трезвый взгляд на вещи.

– Хорошо, что Вы хороший хирург, а не хороший человек.

– Хороший человек – это не специальность. Это не кормит.

– Благодарю Вас, коллега, за отличную операцию!

– Благодарю Вас, доктор!

Два профессионала шутливо откланялись, испытывая взаимное уважение и симпатию друг к другу.

В приемном покое на удивление было пусто, никто не ожидал новостей.

– Как только родственники подойдут, проинформируйте их, что все хорошо. А я буду у себя, – сообщила главврач.

Оставшись одна, Гульзима оказалась перед дилеммой. Остаться ночевать в кабинете или поехать домой? И тут только после этих мыслей до нее дошло, как сильно она устала. Напряжение, вызванное тревожными мыслями, затем проведением сложнейшей операции, больно било по нервам и телу. Горячий душ, крепкий чай и немного легкого алкоголя – вот что сейчас нужно ей, она это знала.

Чайник закипал, после душа она копалась в стенном шкафе, выбирая бутылку из подаренных благодарными пациентами, когда раздался стук в дверь.

– Войдите, – крикнула она, не оборачиваясь, думая, что это кто-то из коллег, и не опасаясь за свою репутацию руководителя.

Когда она развернулась, держа в руках бутылку вина, то увидела перед собой мужа прооперированной.

– Что Вы здесь делаете? С Вашей женой все в порядке. Езжайте домой, – возмущенно произнесла женщина, не привыкшая видеть незваных людей в кабинете.

– Я хотел поблагодарить Вас. Да, я в курсе. Вот это Вам, – спокойно отреагировал мужчина, протягивая плотный конверт, набитый деньгами.

– Отдайте Георгию Николаевичу, – вспоминая что-то, ответила Гульзима, – анестезиолога тоже не забудьте и медсестер.

– Я уже отблагодарил его и остальных. Они мне все рассказали. Про Ваше мужество и риск. Поэтому я не могу уйти просто так, не поблагодарив Вас.

– Уберите это, не раздражайте меня.

Безмолвие неловкое и неожиданное овладело комнатой.

– Что еще? – уже более участливо спросила Гульзима, предполагая, что он будет спрашивать про дальнейшее лечение.

– Можно мне чая? – спокойно озвучил просьбу мужчина.

Теперь уже более внимательно разглядывая незваного гостя, хозяйка кабинета отметила возраст и внешность. Возраст лет на десять старше, судя по глазам. Но выглядит моложаво, подтянуто. Проанализировав прошедшие часы, как он вел себя и ведет сейчас, можно было предположить, что он является либо крупным чиновником, либо большим бизнесменом. Такие люди держатся уверенно даже не своей территории. Но все чиновники и бизнесмены все равно зависят либо от вышестоящих, либо от контролирующих.

А от него же исходила аура людей, которые не исполняют чью-то волю, а сами являются ею – волей.

Поэтому она терялась в догадках, кто же он.

– Нурлан, – представился мужчина. – Ваше имя мне уже знакомо, Гульзима.

– Вы знаете, я всегда с подозрением относился к женщинам – хирургам. Руки женщины – это зеркало ее души. И лишнее напряжение им не нужно, – произнес мужчина, глядя поверх дымящей чашки чая прямо в глаза.

– А если это сознательный выбор? Если это следование семейной традиции? – почему-то молодую женщину потянуло на откровение.

– Преданность восхищает меня больше всех других достоинств. Следование традициям, даже ценой своих жертв – это достойно уважения. Но если ты предаешь себя слишком часто, в конце концов ты перестаешь быть собой.

– Почему Вы подумали, что я жертва?

– Вы не замужем?

– Большинство браков не являются сложением двух человек. Скорее, вычитанием, – усмехнулась Гульзима.

– Да, Вы правы. Женщина способна мириться практически с чем угодно – только не с равнодушием.

– Вы очень трепетно относитесь к своей жене. Это сильно заметно.

– С возрастом мужчины все более морально и эмоционально зависимы от своей супруги и все в меньшей степени – от друзей.

– Не понятно, Нурлан, Вы этим довольны или разочарованы? Вы жертва своего возраста?

– Вы очень умны, Гульзима. Но когда ты умен, впереди ожидает только бесконечная усталость.

Сильные мужчина и женщина, только познакомившись, проверяли друг друга на прочность. Как в танце, только встретившись, незнакомцы кружат вокруг друг друга, оценивают способности. От первого парного движения многое зависит. Так и здесь, ни к чему не обязывающая словесная пикировка позволила по достоинству оценить интеллектуальные и волевые способности друг друга. Но затем также быстро стихла. Стресс, уходя, ввел обоих в ночную эйфорию.

– Знаете, доктор. Мы же не с этого города. Приехали делать операцию здесь. Уже дата была запланирована. Но тут приступ. Если бы не Вы, то я потерял бы жену. Я знаю. Я перед Вами в большом долгу. Если Вам что-то когда-то понадобится, то я всегда открыт для Вас. И в знак благодарности хочу подарить Вам свой талисман. Он меня не раз выручал. Это нэцкэ. Просто потрите ему пузико и загадайте желание. Он обязательно поможет. Но на всякий случай продублируйте это действие звонком мне, – серьезно произнес мужчина.

– И чем же Вы можете помочь мне вместе с этим Буддой? – улыбнулась молодая женщина.

– Уникальная профессиональная способность врача – лечить людей. У меня же нет способностей, я всего лишь умею быть благодарным, – прощаясь, спокойно констатировал мужчина с плечами профессионального боксера.

***

Поздним вечером ГГ потерла пузико улыбающемуся Будде и набрала оставленный когда-то номер телефона.

На следующее утро звонок с приемной одного из высокопоставленных чиновников с министерства здравоохранения спутал все рабочие планы Гульзимы. Долгое время заняла дорога.

В просторном кабинете сидел сам хозяин и рядом находился, но не присаживался начальник городского управления здравоохранения. Бледный, с жалким лицом, от прежнего лоска и не осталось и следа, он был не похож на себя вчерашнего. Ночью имел выволочку, еще и неприятными мыслями накрутил себя.

– Гульзима Габитовна, к Вам предложение. В одной из южных областей открывается новый центр. Специализация – реабилитация. В чем уникальность этого центра – это в его новизне. Вся современная медицинская техника и новейшее оборудование представлены там. Центр создан и финансируется благотворительным фондом. Оклад на уровне главных врачей лучших частных клиник на Западе, – сразу приступил к делу чиновник.

Тут госслужащий позволил себе улыбнуться.

– Буду с Вами откровенен. Вы не представляете, какая очередь желающих занять это место. Откуда мне только не звонят. Сверху, с других структур, все рекомендуют своих друзей, родственников. Отбиваюсь, как могу. Столько неприятелей нажил.

– Почему же Вы тогда предлагаете это место мне?

– Во – первых, потому что Вам нужно расти, развиваться во всех направлениях медицины. Вы перспективный специалист в области здравоохранения. На Вас возлагаются большие надежды. И очень многие готовы видеть Вас на высоких должностях, где Вы сможете реализовать себя и приносить пользу обществу. Поэтому к Вам такое предложение. Соглашайтесь. У Вас впереди большое будущее.

Как всегда, громкие слова лжи заглушили тихую правду. Ни одного намека не было об обнаружившейся связи между тихой на вид, миловидной женщиной и могущественными людьми. О выполнении поручений высоких покровителей и умении гасить конфликты.

Ошибочное заблуждение, что высокопоставленные госслужащие определяют политику и развивают рынок. Их ставят, чтобы они защищали интересы крупного капитала.

Бессменный чиновник «пересидел» трех министров. Он был посажен в кресло, чтобы не допустить на территорию лишних игроков. Сети аптек, лицензии на продажу лекарств, квоты, фармацевтические поставки, важные кадровые вопросы, все финансовые потоки на регионы были поставлены под четкий контроль.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.