Реалиям вопреки

– Охренеть! Я вчера и тряс их, и палкой по стволам стучал, ничего не помогло, а сейчас просто стукнул слегка… – Ваня взял один плод и понюхал. – Ум-м-м-м… Чего смотришь? Ешь, и пойдём дальше, чтобы до ночи успеть. Здесь очень резко темнеет, несколько минут – и хоть глаз выколи.

Фрукт оказался по вкусу чем-то похожим на манго с привкусом персика. Лена съела его довольно быстро, а потом сходила к ручью – помыла руки и лицо, липкие от сока.

После еды идти никуда уже не хотелось, но Иван настаивал и говорил, что это очень важно.

– Понимаешь, там какие-то странные каменные ворота с рисунками. Мне почему-то кажется, что нам надо их открыть, – говорил он, пробираясь сквозь высокую траву и помогая Елене выбраться из неё на каменную тропинку у основания невысокой горки. Они обошли её, начали спускаться и вышли к серой пустоши, которая простиралась на многие километры до самого горизонта. На земле, покрытой каменной крошкой, стояли огромные прямоугольные каменные ворота, где были высечены какие-то странные символы: что-то среднее между буквами и рунами.

Они подошли к ним ближе. Лена задрала голову, приставив руку ко лбу. Высоко, метров десять. Она потрогала шершавый камень, испещрённый трещинами и порами, который нагрелся за день на солнце, и попыталась заглянуть в щель между двумя дверями – ничего не было видно, полная тьма.

– Я пытался туда веточку просунуть – не проходит, очень плотно сдвинуты, – сказал Иван. – Вчера побоялся обойти их вокруг, подумал, что могу ещё куда-нибудь попасть.

Лена с интересом и одновременно со страхом посмотрела на него.

– Идём вместе? – предложила она.

Ваня сначала подумал, а потом кивнул и пошёл первым.

– Ты следи за мной, если исчезну, то не ходи, – предупредил он и осторожно зашёл за ворота.

Лена внимательно следила за парнем, но пока ничего не происходило, поэтому спустя минуту тоже пошла, рассматривая обратную сторону ворот, которая была чёрной и гладкой, как стекло. Было ощущение, что камень чем-то оплавили. Они обошли ворота кругом и опять остановились со стороны знаков.

– В наше время, вернее, ещё в конце двадцатого века, сняли фильм, «Звёздные врата» называется. Там люди нашли врата, которые оказались порталом в другой мир. Может, эти тоже такие?

Ваня с сомнением взглянул на женщину.

– Ну, это вряд ли. Мы же с тобой сейчас обошли их, там ничего нет.

– Да в том-то и дело, он начинает работать только тогда, когда ворота открываются.

– Разве их реально открыть? Ты посмотри, какие они громадные и каменные. Их же даже трактором не сдвинешь! – лейтенант начал махать руками и доказывать Елене, что её версия здесь не сработает.

– Ладно, идём обратно, всё равно мы не знаем, как их открыть. Солнце уже садится, скоро стемнеет. Слушай, мне кажется, что здесь в сутках меньше часов! Ты заметил? – спросила она.

– Конечно, заметил, ещё в первый день, – ответил лейтенант. – Хорошо, идём, у нас ещё будет время подумать над этим.

Елена и Иван, не торопясь, шли к роще со странными и вкусными фруктами, разговаривая о том, где они будут ночевать. Решили, что парашют вполне подойдёт для того, чтобы соорудить палатку, но это будет завтра, а сегодня придётся спать под открытым небом.

Они подошли к поляне, когда почти стемнело. Белое полотно на зелёной траве светлым пятном светилось в полумраке.

– У тебя спички есть? – задала вопрос Лена, подходя к парашюту.

Ваня достал из штанов коробок и потряс им.

– Только нет махорки, курить хочется, сил нет. У тебя случайно нет? – спросил он с надеждой.

– Не курю и тебе не советую. Я про другое. Может, костёр разведём?

Идея Ване понравилась. Они натаскали сухих веток и сложили костёр. Не сразу, но тот разгорелся, и на поляне стало намного уютнее. Они съели ещё по одному фрукту и разговорились, делясь друг с другом историей своей жизни. Лена поднялась с камня.

– Пойду пуховик подложу, а то камень уже остыл, холодно сидеть. Ты тоже что-нибудь возьми, не хватало ещё простудиться.

Она подошла к парашюту и откинула его часть, где была прикрыта её одежда. Вытащила и надела свитер, затем начала тянуть за рукав пуховик, но он не хотел вытягиваться. Девушка отвернула ткань и сначала застыла, не понимая, что такое чёрное лежит на пуховике, а когда в темноте появились два белых глаза и уставились на неё, не выдержала и заорала, убегая обратно к костру.

– Что случилось? Лена, здесь нет животных и змей тоже, – Ваня очень испугался и смотрел на неё, пытаясь понять, про какие глаза она говорит.

– Сам посмотри! Я туда больше не подойду. Там что-то чёрное с большими белыми глазами, – женщина отошла за костёр и взяла палку покрепче, чтобы чувствовать себя уверенней.

Иван наклонился над парашютом, а потом и вовсе присел на корточки и начал что-то бормотать. Ей стало интересно, что там происходит, но подойти было страшно. В этом странном месте и так жутковато, испуг ещё не прошёл, и Лену до сих пор колотила мелкая дрожь. Но любопытство – вещь необъяснимая и толкает людей в такие места, куда в здравом уме никто не пойдёт. Лена, обхватив себя за плечи и не выпуская палку, потихоньку начала приближаться и прислушиваться.

– Ну что ты… не бойся… я ничего тебе не сделаю. Иди сюда, – Иван тянул руки к чёрному «нечто», и она увидела, что к нему тоже потянулись две тонкие длинные руки.

«Человеческие», – поняла девушка и подошла к парашюту. Две руки уже обхватили парня за шею, и почти раздетое чёрное небольшое тело повисло на нём. Они дошли до костра и сели на камень, на который Лена успела постелить пуховик.

На коленях парня сидела худенькая темнокожая девочка с большими голубыми глазами лет восьми. На ней была надета тонкая маечка и шортики и больше ничего. Она испуганно смотрела на Лену и жалась к Ивану, ища защиту.

– Не бойся меня, – как можно ласковее сказала женщина, улыбнулась и присела рядом с ними, – я сама очень испугалась тебя, но теперь-то я вижу, что ты маленькая девочка, а не страшный зверь.

Девочка произнесла:

– Qui es-tu1?

Елена и Иван переглянулись.

– Она иностранка, – решил он.

– Думаю, что по ней и так видно, что она не из России, – усмехнулась Лена, а потом повернулась к девочке.

– Интересно, на каком языке она говорит, вроде на французский похож. Парле ву франсе?

У девочки загорелись глаза, и она начала что-то быстро рассказывать и показывать: то в сторону леса, то на небо. Минут пять незнакомка очень эмоционально говорила, а затем расплакалась и уткнулась лицом в форменную куртку лётчика. Ваня обнял её, погладил по спинке и тихо спросил Лену:

– Ты что-нибудь поняла?

Лена пожала плечами и помотала головой.

– Но ты ведь у неё что-то спросила на французском?

– «Ты говоришь по-французски?». Эту фразу знают все, и она единственная, которую я знаю. Ой, нет! Ещё мон амур и шерше ля фам. Что будем делать? Малышка напугана. Я думаю, что её тоже закинуло сюда так же, как и нас. Надо её успокоить и узнать хотя бы имя.

Они посмотрели на девочку. Та уже успокоилась и с недоверием выглядывала из-за руки Ивана, пытаясь понять, про что говорят эти странные белые люди.

Лена немного подумала, потом приложила к своей груди руку и сказала по слогам:

– Я Ле-на… Ле-на. Он, – она дотронулась до парня, – И-ван.

Некоторое время они глядели друг на друга, потом девочка взглянула на лётчика, и он ещё раз повторил своё имя. Она положила руку себе на грудь и четко сказала «Жюли́».

– Джулия? – обрадовалась Лена. – Тебя зовут Джулия?

Девочка закивала головой и улыбнулась. Всем стало легче. И хотя они не понимали маленькую путешественницу, которую каким-то образом тоже закинуло на эту землю, но, главное, люди познакомились друг с другом и теперь могли общаться хотя бы жестами. Взрослые закутали девочку в пуховик, приказав сидеть и ждать их, а сами принесли ей фрукт и пошли готовить место для ночлега. Трава на поляне была высокой и мягкой, поэтому дополнительной подстилки не требовалось. Расстелив в несколько слоёв шёлк и оставив приличный кусок для укрывания, решили расстелить ещё пуховик, чтобы было теплее и мягче. Девочку положили между собой: и теплее, и сохраннее будет.

– Спокойной ночи, Ваня, – прошептала Лена, когда Джулия уснула.

– И тебе тоже. Надеюсь, что ночью сюрпризов не будет, – прошептал он в ответ.

– И я на это очень надеюсь, – зевнула женщина и уткнулась носом в чёрные кудряшки девочки.

Ей хотелось плакать и спать одновременно. Как такое могло с ней случиться? Как она будет дальше жить? В горле стоял ком, а из глаз лились слёзы, скатываясь на мягкие волосы ребёнка. Девушка уговаривала себя, что сильная женщина должна в любой ситуации не терять самообладание, но где-то на окраинах сознания мелькало, что она уже устала быть сильной, и ей очень хочется, чтобы пришёл сильный мужчина и спас её из рук страшного… Кого?.. Не придумала…

«Уф! Опять полетела её неуёмная фантазия не в ту сторону. Всё, надо перестать себя жалеть. Теперь у неё есть ребёнок… Тьфу, ты! Есть просто рядом ребёнок, которому во сто крат сложнее и страшнее. Хотя дети более бесстрашные, потому что ещё не знают жизни и не воспринимают адекватно опасности… Хватит думать… Больше ни о чём не думаю… мыслей нет… сплю…»

________________

1) 

Кто ты?

Глава 4

Париж. 1 мая.

Сегодня, в середине дня, тысячи демонстрантов заполонили улицы и площади столицы Франции, чтобы высказать протесты против социальной и экологической политики властей. Акции «желтых жилетов» и антифашистов вспыхнули сразу в нескольких районах Парижа и привели к погромам и столкновениям с полицейскими заслонами. Под горячую руку митингующих попали предприятия сферы обслуживания, в том числе заведения быстрого питания. Полиция выпустила слезоточивый газ, также несколько раз применяла водометы, чтобы не допустить проникновения демонстрантов в центр города.

В полицейском участке недалеко от центра города с самого утра стояла нервная обстановка и напоминала сборы перед военными действиями. Полицейские в полной боевой амуниции приходили и уходили. Стоял гомон из мужских и женских голосов, телефонных звонков, лязга оружия, шлемов и щитов.

– Мартин, ты сейчас куда направляешься? – спросил Жозеф своего друга, с которым они служили вместе в полиции уже почти двадцать лет.

– На площадь Леона Блюма. Там собралось уже около двух тысяч демонстрантов, требуется подкрепление. Только что позвонили, – ответил он, застёгивая на подбородке ремешок шлема.

Мужчина поправил травматический «Flash-Ball 44»2 на поясе, стяжки ограничители и резиновую палку.

– Погоди, бронежилет подтяну, – остановил его Жозеф и подтянул ремень на боку. – Теперь нормально. Ты там сильно не геройствуй. Наших уже троих в больницу увезли. Баллоны с газом получил?

– Нет, сейчас зайду и возьму. Ты сам тоже не нарывайся. Удачи, Жозеф.

– Удачи, Мартин.

Друзья взяли щиты, затем получили по два баллоном с газом и вышли на улицу. Взвод уже был в сборе, и полицейские начали заходить в два автобуса, которые спустя несколько минут уехали в противоположных направлениях.

Мартин Милен был хорошим полицейским и никогда первым не применял силу, считая, что он в первую очередь должен защищать и только во вторую – наказывать. Он был отцом-одиночкой и один воспитывал одиннадцатилетнего сына Чарли. Ему приходилось нелегко, разрываясь между домом и службой. Патрулирование, командировки, задержки на службе постоянно создавали проблемы, но ему помогал отец, который души не чаял во внуке. Мартин был ему за это безмерно благодарен, хотя сам тоже старался хотя бы несколько раз в неделю проверять у сына уроки и даже в выходные пёк кексы, чтобы хоть как-то компенсировать недостаток внимания и своё постоянное отсутствие.

Сегодня воскресенье, поэтому Чарли с утра поехал к дедушке и должен был вернуться домой около шести вечера. Зная, что сын под присмотром и далеко от улиц, на которых были беспорядки, мужчина был спокоен за него. Сам же ехал на задание без особого волнения. Служба есть служба. Не впервой.

Автобус остановился метрах в ста от демонстрантов, и полицейские быстро заняли позиции, на которые им указали офицеры. Мартин встал плечом к плечу с ребятами из соседнего участка и выставил перед собой щит, замыкая позицию.

– Почему не кидаете шашки? – крикнул он соседу, пытаясь перекричать шум бушующей толпы.

– Закончились уже, новые пока не подвезли. Кидай, если есть, – ответил тот.

Мартин активировал обе шашки и бросил внутрь толпы демонстрантов, которые закидывали их мусором и камнями. Щиты спасали, но время от времени прилетали «подарки» по голове или бронежилету. Действия раздражающего дыма хватило ненадолго, и уже через десять минут их опять начали теснить ребята в желтых жилетах, пытаясь прорвать заслон.

Парни в полиции служат крепкие и спортивные, но против многотысячной толпы им без спецтехники не выстоять. В какой-то момент толпа расступилась, и из неё выехал легковой автомобиль, который пошёл на таран полицейского оцепления. Из передних рядов полиции раздались выстрелы.

– Отец! – услышал сквозь шум Мартин недалеко от себя. Он повернул голову и увидел, что его сын стоит рядом с ними и машет ему рукой. У него всё опустилось и сжалось внутри. То, что сын частенько забегал в участок, мужчина не приветствовал, хотя мальчику там было интересно. Сегодня же появление сына было полной неожиданностью и вывело его из себя.

«Дома выпорю», – пообещал он сам себе, сжал зубы и покрепче перехватил щит.

Автомобиль дёрнулся и резко повернул в сторону. Мартин видел, что лобовое стекло разбито и всё забрызгано кровью. Автомобиль был неуправляем и несся на полной скорости прямо на них.

– Отец! – опять раздалось уже гораздо ближе, и Мартин снова обернулся.

Чарли бежал к нему. Доли секунды понадобились, чтобы метнуться в его сторону, оттолкнуть подальше и прижать к стене дома, прикрывшись щитом. Но судьба в этот день была не на их стороне. Через секунду красный автомобиль на полном ходу врезался в его щит.

Мартин успел только зажмурить глаза и покрепче обнять сына, когда понял, что точка невозврата пройдена, и от столкновения не уйти.

Прошли ещё несколько секунд, которые растянулись во времени, казалось, на несколько минут, превратив их в вязкую булькающую субстанцию. Было ощущение, что он утонул в густом киселе, поглотившем все звуки. Мужчина открыл глаза, не понимая, что произошло, и смотрел на смазанную картинку вокруг себя. Уши заложило, в голове стучала мысль, что так не бывает. Как сквозь вату слышал своё громкое прерывистое дыхание и гулкие удары сердца. Одна рука прижимала Чарли, вторая держала сломанный щит, вернее, то, что от него осталось после удара.

Только через несколько секунд Мартин смог, наконец, начать анализировать ситуацию и пришёл к выводу, что ничего не понимает. Во-первых, они каким-то непостижимым образом остались живы, во-вторых, вокруг стояла почти полная тишина, и, в-третьих, люди стояли на вершине невысокой горы, которая возвышалась над морским берегом.

– Папа, что произошло? – раздался шёпот сына.

Он отстранился и тоже начал осматриваться вокруг.

– Как мы здесь оказались? А где город? – вопросы сыпались по мере того, как они понимали, что оказались в месте, очень далёком от Парижа.

– Давай, сын, спустимся и посмотрим, что там внизу. Заодно объяснишь мне, как ты оказался на площади.

Мартин выбросил остатки щита, ослабил ремни на бронежилете и шлеме и нашёл место, где можно спуститься. Уже через несколько минут люди стояли у воды сине-серого цвета и смотрели на тихий прибой и бесконечный океан перед ними.

– Я жду объяснений. Какого чёрта ты пришёл на площадь Леона Блюма?

– Я был в участке, хотел сказать тебе, что дедушка приболел, и я решил уехать домой пораньше, чтобы не тревожить его, но ты как раз сел в автобус и уехал. А на телефон не отвечал, наверно, не слышал. Мне полицейские сказали, куда ты поехал, вот я и решил сам сходить к тебе, тем более через дворы близко совсем.

Мартин поскрипел зубами, но не стал устраивать скандал, ведь мальчик тоже был растерян и подавлен случившимся.

– Прости, я же не знал, что так получится, – прошептал сын и опустил глаза.

– Не знал, что там тысячи агрессивно настроенных демонстрантов, толпа, которая задавит всё, что ей попадётся на пути?! – всё же сорвался он. – Не знаю, каким образом мы остались живы, но нам ещё отсюда надо выбраться. Поэтому я пока не буду тебя наказывать, ты сам себя наказал.

Мужчина подошёл к воде, зачерпнул немного в ладони и умылся. Чарли повторил за ним и сел рядом на корточки.

– Папа, я не знал, что там демонстранты, в участке мне сообщили, что вы поехали патрулировать улицы.

– Со своими коллегами я ещё разберусь, – прошипел Мартин и поднялся. – Если выберемся отсюда… – тихо добавил.

Они прошлись вдоль прибоя, пытаясь рассмотреть берег, чтобы сориентироваться, но всё было тщетно. Каменистая пустошь с одной стороны и видневшийся лес с другой – это всё, что было в этом странном месте.

– Мы с тобой собирались в отпуск в Кот-д’Ивуа́р, в Атлантике поплавать. Это место не очень-то похоже на Атлантику, но вода тоже тёплая, – сказал Мартин, снимая шлем.

– Папа, давай поплаваем? – Чарли с надеждой посмотрел на отца.

– Честно говоря, не откажусь, только сначала я один схожу, посмотрю, насколько это безопасно. Стой здесь.

– Здесь вода такая прозрачная, что видны все камушки на дне, – возразил сын.

– Это ничего не значит. Опасность может быть там, где ты её не ждёшь. Стой здесь.

Мартин разделся и зашёл в воду, отмечая, что на дне нет никаких водорослей и ракушек, как будто в нём совсем нет обитателей. Рыбок он тоже не увидел, даже мелких. Чтобы убедиться, нырнул несколько раз и поплавал под водой. Доплыв до берега, мужчина разрешил сыну поплавать около берега, контролируя обстановку. Сам же задумался о том, что что-то с этим местом не так. Волнение нарастало. А потом они увидели огромную чёрную птицу, которая кружила над морем, не приближаясь к ним.

– Чарли, всё, выходи на берег! Не нравится мне это место, надо уходить отсюда.

Мартин начал одеваться. Чарли сначала попытался уговорить отца ещё хотя бы полчаса поплавать, но, видя, что тот и слушать ничего не хочет, тоже вышел из воды.

– Ты ту птицу боишься? – настороженно спросил он, также с интересом поглядывая на неё.

– Не только. Солнце уже начинает садиться. Скоро стемнеет, нам надо найти себе безопасное место для ночлега и воду. В идеале ещё и еду, но это как повезёт.

– У меня в рюкзаке есть сэндвич и яблоко, хочешь? – предложил Чарли.

– Нет, оставь себе.

К лесу они подошли в сумерках. Воду нашли по журчанию ручья, которое было отчётливо слышно. Даже ребёнок заметил, что здесь было очень тихо.

– Мне кажется, что здесь нет животных и птиц, – задумчиво сказал Мартин.

Сын не отходил от него, тоже проникнувшись тревогой. Они решили далеко не ходить, а расположиться рядом с водой, выбрав место поровнее и траву помягче.

– Придётся спать прямо на траве, сынок. Здесь сухо и тепло, думаю, что в куртках мы не замёрзнем. Ложись рядом и ничего не бойся. У меня, если что, есть оружие, правда, травматическое, но оно тоже больно бьёт, – сообщил отец, снимая с себя всю амуницию и складывая рядом с собой. «Flash-Ball» оставил под рукой, обнял сына и провалился в тревожный сон.

«…В огненном вихре кружилось всё вокруг: земля с растениями и животными, обломки зданий и машин, люди… Смерч разрастался и поглощал всё больше пространства вокруг. Огромный мегаполис рушился и исчезал в вихре, который поднимался всё выше и выше в верхние слои атмосферы, захватывая свинцовые тучи и унося всё в чёрную тьму космоса. С высоты дальних орбит планеты было отчётливо видно, что этот смерч не единственный. Вспышки красного огненного зарева на фоне чёрных туч, что плотным слоем окружили планету, виднелись в разные её уголках. Какие-то из них отрывались от поверхности, поднимались выше и огромными воронками покидали планету, другие распределялись по чёрному слою гари и копоти, уплотняя его и увеличивая. Нарастало ощущение катастрофы.

Планета как будто дрожала и вибрировала от сотрясающих её взрывов. Нарастал инфразвук, который заставлял холодеть от ужаса и ощущения неминуемой гибели всего живого. Какие-то вселенские сущности шептали со всех сторон разными голосами: «Зачем… поздно им помогать… опять придётся начинать заново… они не справились… ошибка в расчётах… Никон предупреждал…»

А потом всё пространство вокруг задрожало, и планета начала раскалываться на части, выпуская огонь из своих глубин. Целый рой обломков вылетел за орбиту в сторону четвёртой планеты солнечной системы, образуя новое кольцо астероидов. Луна, оставшись без источника тяготения, начала смещаться, постепенно приближаясь… приближаясь… Вдруг её путь пересекла огромная чёрная птица с головой мужчины. Она подлетела, посмотрела большими голубыми глазами прямо в душу, заставив съёжиться. А потом в его голове раздалось: «Спаси их, Мартин. Поторопись. Вариаций больше нет, остался всего один шанс».

– А-а– а…

Мартин резко сел и потёр лицо ладонями, прогоняя остатки страшных картин.

__________________________________

2) Речь идет о пистолете «Flash-Ball», стреляющем резиновыми пулями-мячами калибром в 44 миллиметра.

Глава 5

– Отец? – пробормотал Чарли, спросонок подняв голову и не понимая, что его разбудило.

– Спи-спи, мне просто страшный сон приснился, – успокоил его Мартин и лег сам, не мигая глядя на звёздное небо над собой и две луны, ярко светящие среди звёзд.

«Куда же нас занесло?» – думал он, пытаясь успокоиться и понять, что же это все значит.

Для сна видение было слишком ярким. Впервые в своей жизни мужчина точно знал, что ему показали не просто картинки или кадры фантастического фильма-сновидения. Он ощутил всеми фибрами души, что это то самое будущее, которое ждёт Землю. И был уверен, что оно скоро должно произойти. Мартину показалось, что та чёрная птица была в полном отчаянии и с такой мольбой обратилась к нему, как будто только он мог предотвратить это.

Сердце, вместо того, чтобы успокоиться, теперь, наоборот, ускорило свой ритм. Он старался понять, каким образом может помешать такой глобальной катастрофе. Мартин, простой полицейский, у которого, кроме резиновой дубинки и травматического пистолета, с собой ничего не было – так себе кандидат на должность спасителя человечества и планеты в целом.

Наблюдая за россыпью незнакомых созвездий, мужчина пытался увидеть хоть какую-то подсказку или знак высших сил, но на небе и на земле вокруг них было тихо и спокойно. Рядом посапывал сын, и это был самый громкий звук в этом странном месте, больше похожем на декорации к спектаклю, чем на настоящий мир.

Мартин прикрыл глаза и решил, что завтра будет новый день – будут новые дела и мысли, а пока надо попробовать уснуть. Даже если придется спасать мир, то перед этим лучше хорошенько выспаться.

***

Утро для троицы, укрытой парашютом, наступило внезапно. Как будто в тёмной комнате включили яркий свет. Они проснулись почти одновременно и сели, щурясь и вертя головами.

– Что случилось? – спросила Елена, прочистив горло. – Мне показалось, что кто-то нас разбудил.

Иван тоже искал глазами вокруг себя что-то, что могло его разбудить, но ничего не находил.

– Всё спокойно, может, нам показалось? – он поднялся и обошёл поляну. – Никого здесь нет. Я сейчас такой интересный сон видел, жалко, что на самом интересном месте его прервали.

– А мне ничего не снилось, спала как убитая, – проворчала Елена, тоже поднялась сама и помогла встать Джулии.

В утреннем свете девочка выглядела совсем худенькой. И маечка с шортиками были старыми и протёртыми в некоторых местах. У женщины защемило сердце: она не могла выносить вида голодных детей и бездомных животных. И те, и другие приводили её организм в состояние стресса, справиться с которым помогала только проснувшаяся муза, что усаживала её за ноутбук и уносила в фантастические миры.

– Ваня, её надо срочно покормить. Посмотри, какая она худенькая – одни косточки. Неси скорее фрукты. Мы пока сходим умоемся.

Лена увела девочку и жестами показала ей, что надо помыть лицо и прополоскать рот. Та не сразу поняла, что от неё хотят, но потом умылась и вернулась с женщиной обратно. Костёр давно прогорел, и они сидели на камнях рядом с ним и смотрели на Ивана, который нес для них по большому продолговатому фрукту в обеих руках. На середине пути он вдруг остановился и настороженно посмотрел куда-то за их спины.

Елена тоже напряглась и выпрямилась, боясь поворачивать голову. Джулия не обращала ни на что внимание и ковырялась палочкой в углях, что-то рассказывая на французском. В нескольких шагах от Лены хрустнула ветка, она подскочила и развернулась. Метрах в трех от неё стоял высокий широкоплечий полицейский в чёрной форме и каске и держал в руке странный пистолет с двумя крупными короткими стволами, направленный на нее.