Мародеры

Естественно, что Асов не принял Рафиду. Он ругался с отцом, а тот отвечал, что они любят друг друга. Саша не верил во все это. Может, Рафида пыталась убежать из Таджикистана, от гражданской войны, когда стреляют и убивают прямо под окнами твоего дома. Может, отец искал молодую жену, которая бы ухаживала за ним в старости? Но в конце концов, видя, что все бесполезно, Асов решил не лезть в их взаимоотношения, так как не имел права указывать отцу, тем более давить на него. Рафида так и не смогла найти работу, и отец, приехав в Опольск, устроился в военкомат. Всю свою пенсию он высылал ей в гарнизон, а на крошечную зарплату пытался жить сам. Часть финансовых неурядиц легла на плечи Саши. Когда же отец нашел высокооплачиваемое место по протекции тети Тони, Асов обрадовался, что теперь-то уж все будет хорошо. Скорее всего, отцу пришлось переступить через себя, потому что его пригласила в свою фирму родная сестра, младшая. Теперь же Рафида осталась совсем без средств к существованию, и Саша понял, что «там» отцу очень тяжело осознавать это.

Вместе с тем Асов видел, как положительно изменился отец после встречи с Рафидой. Обладая большой физической силой, он бывал вспыльчив, категоричен. Они оказались в той армии 90-х и 2000-х годов, да еще и в забытом гарнизоне, где-то посередине болот, вдали от городов, на границе страны. Саша помнил, с каким благоговейным страхом бычки-лейтенанты, обвешанные цепями и перстнями по моде 90-х, обращались к отцу, как он за шиворот затаскивал их в кабины оставшихся в строю СУ-24, на тренажер или ржавые лопинги, это качели для тренировки вестибулярного аппарата. Отец все равно продолжал учить летать, бомбить и любить небо.

И вот, Саша увидел, как отец стал намного спокойнее. Он так заботился о Рафиде и ее дочери, что порой Саше казалось, что он никогда не относился так к ним с мамой.

Теперь, когда отец погиб, Асов решил, что не вправе бросать Рафиду в беде, хотя по большому счету осознавал, что помочь ей чем-то существенным не сможет. Саша знал, что Рафида боится его, потому что однажды сказал ей, что если она причинит хоть какой-нибудь вред отцу или обманет его, то он найдет ее где угодно… Теперь же она косвенно виновата в смерти отца, но Асов подумал, что отец будет недоволен, если он оставит ее без помощи или хотя бы без сочувствия.

Саше было известно, что отец ехал в гарнизон с деньгами, и довольно-таки с крупной суммой. На фирме ему впервые выдали полную зарплату, еще и с новогодней премией. После так называемой стажировки отец совмещал в фирме три или четыре руководящих должности. Работал день и ночь. Сильно уставал, иногда шла кровь горлом и из носа. Несмотря на это, отец был рад: наконец его усилия соответствовали материальному вознаграждению, и появлялась надежда на благополучие. Отец рассчитывал на эти деньги отметить Новый год, собрать и отправить контейнер с вещами из гарнизона и перевезти новую семью в Опольск.

Асов не знал, сколько зарабатывал его отец. Однако тот факт, что для поездки в гарнизон отец нанял такси, говорил о том, что в средствах он нужды не испытывал.

Когда позвонил Леша Торгач, у Саши возникли первые вопросы:

– Саня, ты когда приедешь?

– Я сегодня выезжаю, значит, завтра буду.

– Угу, тут проблемы возникли.

– Какие?

– Морг отказывается принимать тело на вскрытие.

– Почему?

– Говорят, что не положено. Боятся.

– И что? Теперь он будет там валяться?

– Ну, пока тело в холодильнике, во Вдовске.

– А почему вскрытие-то не делают?

– Эксперт из Угольцев говорит, что не его территория, остается только Песков. Сам понимаешь, во Вдовске патологоанатомов нет.

– Слушай, Леша, договорись с ним. Я приеду – расплачусь, сколько попросит. Угольцы в паре километров, а Песков в сотне.

– Я понял. Я попробую, но не обещаю. Все равно откажет, но мне «вояки» обещали машину дать, чтобы тело в Песков отвезти.

– Подожди, вскрытие должно быть произведено по месту гибели, так?

– Да.

– Так почему же Угольцы не берут?

– Угольцы – это уже Ленинградская область.

– Блин, точно.

– Эксперт говорит, что возьмет только тело водителя. Как бы потому, что он был прописан в Угольцах, но просто родственники знакомы с этим экспертом. Скоро родственники приедут и тело перевезут.

– Может, захватят тело-то, какая ему разница, что один труп, что два. Погибли-то вместе. Поговори с ним, – еще раз попросил Асов. – Кстати, знаешь, как мы поступаем в подобных случаях?

– Как?

– Да просто в направлении укажи место происшествия на несколько километров ближе или дальше, это же трасса, и эта информация нужна только моргу для принятия тела. Экспертизу все равно будешь назначать другую, да и для материалов проверки значения не имеет.

– Да я понимаю, но мы уже написали как есть, при направлении трупа водителя. Не поверят.

– А никто не верит. Все про это знают, бумажка она везде бумажка. Да и если вскроется, и что? Ну, ошибся километром, дальше что? Что это меняет, кроме холодильника, в котором лежит труп. Перепиши, скажешь, показалось им.

– Не могу, да и «гайцы» в курсе.

«Так, – решил про себя Саша. – Самые важные качества для процессуалиста у него отсутствуют: характер и смелость в принятии собственных решений, ответственность за них. М-да, худо».

– Да брось ты, – попытался убедить его Асов. – Мы все люди, и чисто по-человечески никто ведь тебе и слова не скажет. Неужели лучше родственников гонять на Кудыкину гору?

– Ладно, я попробую поговорить с экспертом, может, согласится взять тело.

– Договорись, пожалуйста, я приеду – все компенсирую.

– Ладно, разберемся.

– Еще вопрос.

– Угу.

– Деньги при нем нашли?

– Да, три с половиной.

– Как три с половиной? – Саша почувствовал неладное. – Ты что, это он ехал семью забирать и Новый год справлять с такими деньгами?

– Да, все при понятых нашли, осмотрели и опечатали.

– А с какого момента в осмотре участвовали понятые? – стандартный вопрос задал Саша.

– Ну, я не сразу приехал на место. Там уже работала наша группа, дэпээсники еще. – Асов отметил, что голос у Леши стал неуверенным. – Олег только еще был из наших, Никифоров. А я выехал, так как вроде бы из гарнизона кто-то погиб.

– А он что говорит?

– Говорит, что ничего не трогали.

– Ладно. Хрен с ним. Дело не в этом. Что есть – отдайте вдове. Она вообще без копейки осталась. Понимаешь? Хочу сказать, что у нас даже самый последний отморозок, дерьма везде хватает, но даже самый пропитый никогда ничего не берет с трупа. Вот еще что, ключи при нем были?

– От чего?

– От съемной квартиры.

– Была ключница в вещах, – голос Леши совсем потускнел.

– Ладно, давай, до связи. Я позвоню.

Разговор у Саши оставил неприятные впечатления и подозрения. Но ему в тот момент действительно было все равно. Он жаждал мчаться скорее к отцу и привезти его в Опольск. По сути, он считал, что тело отца никому, кроме него, не нужно. И больше никто, кроме сына, не сможет позаботиться об усопшем. В действительности так и оказалась, но Асов решил хоронить его здесь не только потому, что эта земля была родиной отца. Он желал, чтобы все, кто намеревался проститься с отцом, имели такую возможность, и чтобы отец смог проститься с теми, с кем захотел бы сам. Этот город, где родился и вырос его отец, откуда он ушел в армию и в который потом так и не смог вернуться надолго, хоть всегда и стремился обратно, должен был стать его последним домом.

Задумавшись, Саша сидел на стуле, устремив невидящий взгляд в пол. Перед ним прошла вторая агент, о чем-то разговаривавшая по беспроводному телефону. Прикрыв трубку рукой и встав напротив Асова, она сказала ему:

– У нас есть филиал в Горске, там есть катафалк. Поедут только за пятнадцать тысяч плюс бензин, всего за двадцать.

– Что? – не понял Саша.

– Нанимать? – спросила она его. Асов напрягся: такой суммы у него не было.

– Да, – ответила мама, и Саша был ей благодарен, что она так быстро решила за него.

Агент продолжила свой телефонный разговор:

– Клиенты согласны.

К Саше обратилась Светлана Николаевна:

– Из тех денег, что вы дали, часть пойдет на бензин. Остальные вы заплатите водителю.

– Что Леша сказал? – поинтересовалась мама почти шепотом, чтобы не услышала агент. Саша придвинулся к маме и так же шепотом стал объяснять:

– Проблемы со вскрытием, без вскрытия нам не выдадут тела. Никто не хочет делать вскрытие.

– Что теперь?

– Я попросил его договориться, приеду – расплачусь. Но в любом случае нужно выезжать самому и договариваться обо всем.

– Позвони Татьяне. У нас осталось всего пятьсот и билеты на обратную дорогу. Когда мы вернемся в Питер, то десятого у нас будет аванс, так что мы тебе денежку-то вышлем.

– А жить на что будете?

– Что-нибудь придумаем, перехватим у кого-нибудь. Ты сам сейчас без копейки остался. Самое главное, что билеты у нас уже куплены, а об остальном не волнуйся.

– Сейчас позвоню тетке, она сама сказала, что будет вкладываться.

– Конечно, не стесняйся. Все-таки она его родная сестра, пусть хоть раз поможет.

– Когда мы выедем? – спросил Саша агента Галю.

– Он с Горска приедет к часу. Куда ему лучше подъехать?

– Пусть к дому подъезжает, улица Североветровая, дом двенадцать.

– Хорошо, запишите телефон офиса на всякий случай. – И она продиктовала номер, который Асов тут же и запомнил.

Саша набрал на своем мобильнике номер тети. Почти сразу же она ответила на звонок.

– Алло? – голос у нее был усталый, почти обреченный.

– Мы договорились с машиной, в час выезжаем, – сказал Асов.

– Что за машина?

– Не знаю. Наверное, «Газель». Я заключил договор на похороны. Третьего числа в три дня, на воинском кладбище. С «Похоронным домом» агент свяжется.

– Скинь мне ее телефон. Может, лучше похороны на четвертое назначить? Я думаю, ты не успеешь.

– Успею. Вот еще что. Я уже заплатил десять тысяч и…

Тетя его перебила:

– Зачем?

– Да чтобы сразу, и больше не думать об этом, кроме того, могут и ничем не заниматься, если не заплачу.

– Ну да, да.

– Так вот, э-э-э… Не могли бы вы мне занять тысяч двадцать?

– Двадцатью ты не обойдешься, – задумчиво произнесла она. – Куда подвезти деньги?

– Домой, мы оттуда поедем.

– Хорошо, ты о деньгах не думай, – вновь повторила она.

– Добро, до встречи, – попрощался Саша, и они закончили разговор. Асов встал, положил телефон в карман и, глядя на Галю, спросил:

– Что-нибудь еще от нас нужно?

– Нет.

У нее зазвонил телефон. Она ответила на звонок, послушала и задала Саше вопрос:

– Как к вам проехать?

– Как ехать на завод «Ласточка».

Агент передала эту информацию своему собеседнику.

– Нет, не знает. Лучше он приедет сюда, в офис. – Она велела ехать в офис и повесила трубку. Саша посмотрел на свои часы: было десять часов пятьдесят три минуты.

– Тогда мы съездим пока домой, а к часу подъедем сюда.

– Хорошо, – согласилась Галина.

– До свидания.

Асов с матерью вышли на улицу. Саша закурил на пороге офиса, застегнул дубленку, надел свою черную вязаную шапочку, взял маму под руку, и они двинулись в сторону троллейбусной остановки.

Дома Асов снова проверил все документы. Он сделал себе крепкий сладкий кофе и сел за стол на кухне с очередной сигаретой. Мать расставила перед ним блюда с новогодними салатами. На подносе лежал фаршированный гусь – их традиционное новогоднее блюдо.

Саша налегал на мясо, чтобы чувство сытости потом держалось как можно дольше. Ел почти механически. Наконец, почувствовав, что больше он уже не осилит поглотить, отодвинул тарелку и снова закурил. Мама сидела рядом и смотрела на него.

– Сынок, будь осторожен. Мало ли что может быть в дороге, – тихо попросила она. Асов понял, что она боится за него. Авария. И теперь он тоже отправляется на автомобиле. Неизвестно, что будет в пути. Она не хотела, чтобы он ехал, но запретить ему не могла, не имела права. Погибший был ему отцом. И как всегда, Саша ответил ей твердо, хотя в душе у него и не было такой уверенности. Была лишь вера, и никакой надежды, что все закончится благополучно.

– Мама, мне нужны лишь сутки. Послезавтра, всего через день, с утра, я, так же как и сейчас, буду сидеть здесь за столом, рядом с тобой. Не волнуйся, у меня другой срок, и явно не авария. Я очень быстро вернусь.

И мать ему поверила.

Приближалось время выезда. Мама дала Асову сверток с бутербродами, которые тот положил в свою наплечную сумку. И они вдвоем пошли на остановку. Ожидая троллейбус, Саша опять позвонил тете:

– Тетя Тоня, подъезжайте к офису «ВПК».

– Где это?

– На выезде из города. Под мостом у дороги увидите их офис. Там вывеска большая висит.

– А вы где?

– Мы на остановке, около дома.

– Подождите, мы к вам подъедем. Зеленый джип.

Саша сказал маме, что им нужно подождать машину с тетей. Троллейбуса не было долго. Люди все прибывали и прибывали на остановку, от холода некоторые подпрыгивали или прохаживались вдоль нее. Асов всматривался в проезжающие автомобили. Он не любил ждать. Высокие сугробы около дороги, которые образовались от ее бесконечной очистки снегоуборочными грузовиками, загораживали Саше обзор. Он начал подходить то к одному краю остановки, то к другому, затем возвращался к матери.

Наконец появился троллейбус с замерзшими оконными стеклами. Народ переместился ближе к обочине, и передние ряды оказались выдавлены на дорогу. Троллейбус засигналил. «Да, хотите узнать, все ли у нас в порядке в стране, – посмотрите, как люди ездят в общественном транспорте», – подумал Асов, стоя с мамой поодаль от толпы. Только троллейбус раскрыл двери, люди, толкаясь, чтобы занять место на сиденьях, быстро заполнили его так, что двери с трудом закрылись. На остановке остались только Саша с мамой. «Я бы в таком троллейбусе не поехал, тем более с мамой. Значит, опоздал бы», – подытожил Асов.

Спустя несколько минут они увидели темно-зеленый внедорожник. Он притормозил на дороге, на дальней полосе, напротив остановки. Окна были тонированными, и кто находился в салоне, не было видно. Затем машина начала быстро разворачиваться, перегородив всю проезжую часть, и, сбив бампером выступающие сугробы, остановилась прямо на тротуаре, около Саши с мамой, да так резко, что они инстинктивно отпрыгнули. Задняя пассажирская дверца открылась, и Асов с матерью забрались в автомобиль.

Внутри было тепло и просторно. От сидений шел своеобразный запах теплой кожи. Саша снял шапку и положил в сумку. Впереди сидела его тетя в дорогой черной шубе. Обычно ухоженная и красивая, в этот раз она выглядела иначе. Без макияжа и с растрепанной прической, с темными кругами под глазами, она полуобернулась к племяннику, и он сказал:

– Здравствуйте.

– Ну, как вы? – спросила она.

– Нормально, на сколько это может быть сейчас, – ответил Асов.

На водительском месте сидел плотный, крупный мужчина с короткой стрижкой. Он был одет, невзирая на мороз, в обычную болоньевую куртку.

– Познакомьтесь, – представила его тетя. – Это Александр Емельянович.

Саша пожал протянутую ему руку. Мужчине пришлось развернуться, и Асов увидел лицо славянского типа. Оно было открытым, но не добродушным. Казалось, что он принял неприятное для него решение. Как выяснилось потом, это было из-за того, что, несмотря на несчастье, произошедшее у его гражданской жены, у него уже были планы на «новогодние каникулы», и он их не стал отменять: уедет на время похорон со своими детьми от первого брака на курортный отдых. Оно и понятно, отменить их значило потерять крупную сумму денег, и получить недовольство детей, которые не поймут причины отказа, в силу своей избалованности.

«Так, – заметил Асов, – такие же инициалы были у начальника отца, то есть владельца фирмы. Значит, вот с кем тетя сожительствует, понятно. Что я могу знать об этом человеке? Ах да. Я же ремонтировал его ноутбук, который мне приносил отец. Копался в документации. Я еще тогда сильно удивился, что там есть сметы и калькуляции, которые этот Александр составлял сам, от начала и до конца. Просчитывал все, от гвоздика до поставок. Значит, этот человек в своем деле кое-что умеет, то есть от первой и до последней бумажки. Значит, фирму он создал „своей головой“, как следствие, владеет ею по праву. Так, еще отец рассказывал, что он не может себя контролировать в азартных играх, много проигрывает в казино, следовательно, считает, что достиг успеха в жизни из-за удачи или случая, значит либо бездумно азартен или просто тупо жаден».

Машина проехала к обочине и остановилась. Тетя раскрыла сумочку, и Саша увидел в ней толстую пачку крупных купюр. Она отсчитала несколько штук и спросила:

– Сколько за такси?

– Пятнадцать и пять на бензин. За бензин мы уже отдали, – сказал Асов.

Тетя посмотрела на Александра Емельяновича и обратилась к нему:

– Хватит?

– Еще на дорогу и непредвиденные расходы, может, на бумаги, – ответил тот.

Тетя отсчитала двадцать бумажек и передала их племяннику. Саша же подумал, что в выходной день, когда столько наличности не держишь в кармане, такую сумму найти, наверное, было трудно. Однако нужно учесть, что представления о достатке у него были весьма скромные. Асов неуверенно протянул руку и взял деньги. Это оказалось легче, чем он думал. Саша засунул их, согнув пополам, во внутренний карман пиджака. В то же время он положил деньги с правой стороны, чтобы они были подальше от сердца, повинуясь смутному желанию всегда ограждать себя от их власти. От купюр пахло типографской краской, и на ощупь чувствовалась ее влага, они были новые, не из оборота. И краска как будто марала руки. Ничуть не похудевшая остальная часть пачки банкнот была обратно заброшена тетей в сумочку. В машине повисла тишина. Асов решил нарушить ее, сказав:

– Спасибо.

Тетя не отреагировала. Автомобиль двинулся в похоронную компанию.

Неуютно было находиться в этом комфортном внедорожнике. Саша думал, что на такой машине они бы очень быстро съездили за телом. Тем более что салон был очень просторным, с тремя рядами кресел, при этом задние раскладывались, образуя довольно вместительный кузов. Еще он размышлял, почему с работы отца не предоставит одну из грузовых «Газелей», большой парк которых имелся у этой фирмы, ведь отец непосредственно занимался организацией перевозок и логистикой в целом. Но на этот вопрос Асов ответил себе просто, цинично и с сожалением: «Если бы у нас была нормальная родня, все бы было по-другому». Как бы предвидя ход его рассуждений, тетя произнесла:

– Саша сам хотел ехать, – имея в виду Александра Емельяновича, – но у него горят путевки с визами. Он должен ехать с детьми на каникулы.

Асов молчал. Тетя продолжала:

– У тебя телефон как?

– Я положил десять долларов, – ответил Саша.

– Этого не хватит, ты будешь в роуминге.

– Я сейчас еще положу.

– Нет, эти деньги только на дорогу. Александр Емельянович даст тебе телефон. Он зарегистрирован на фирму. Безлимитный. Ты будешь постоянно на связи, только зарядник переносной мы потеряли, ну от прикуривателя в машине.

– Понял.

Тетя вздохнула, закрыла лицо руками, пытаясь, видимо, инстинктивно снять напряжение, и, уронив руки на колени, начала смотреть на дорогу. Александр Емельянович вел машину агрессивно и резко, рассеянно нарушая правила дорожного движения и не заботясь о других участниках движения. Наконец автомобиль приткнулся в кармане проезжей части, прямо напротив похоронной конторы. Все вышли из него и устремились в сторону конторы. Джип мигнул фарами и закрылся на сигнализацию.

Асов уже приготовился к атмосфере этого места, а тетя нет. Когда она стала ходить по залу, то тихонько заплакала. Однако, видимо, вспомнив, что она «сильная женщина», взяла себя в руки и только продолжила шмыгать носом.

В конторе была лишь вторая агент. Она пояснила, что Светлана уехала на заказ. Кто-то тоже не пережил эту новогоднюю ночь. Выглядела Галя еще более растерянно: она не ожидала увидеть вместо сына с матерью, которые приезжали на троллейбусе, вдруг еще и другие родственники. Она сразу же залебезила перед ними.

– Гроб привезли? – спросил ее Асов.

– Еще нет.

– А катафалк приехал?

– Должен подъехать через пятнадцать минут.

– Это родная сестра погибшего, – представил Саша тетю. – Антонина Анатольевна.

– Галя, – отозвалась агент и начала потерянно ходить по залу между рядами венков. Вдруг она предложила: – Можете пока выбрать венки.

– Мы уже выбрали, – ответил Асов.

– А вы? – поинтересовалась она у тети.

– Нет, – сказала ей женщина.

– Выбирайте, – и Галина махнула рукой на ряды венков. Затем, продемонстрировав свою тупость, добавила: – Выбирайте, какие нравятся.

– Никакие не нравятся, – чуть не плача проговорила тетя и, чтобы скрыть слезы, наклонилась перед ближайшей корзинкой из искусственных цветов. – Эту и ту, – указала она и, обращаясь уже к племяннику, произнесла: – Эту поставь на месте гибели.

– Хорошо, – согласился он.

– Да, у нее есть специальные ножки, чтобы воткнуть ее в землю, – вмешалась агент. Саша осмотрел маленькую корзинку, заполненную ветками темной искусственной елки с фиолетовыми пластмассовыми цветами. Действительно, снизу торчали три ножки из кусков жесткой металлической проволоки.

Александр Емельянович взял корзинку и унес в машину, тетя отсчитала деньги, положив их на стол. Затем молча начала бродить по залу, где они с Сашей остались вдвоем. В гнетущей тишине лицо Асова сделалось еще более суровым. Из-под распахнутой на груди дубленки у него выбились края шарфа. Он принялся поправлять его. Тетя взглянула на племянника. Они посмотрели друг на друга: их мысли в тот момент были одинаковы. Тетя подошла к Саше и стала расправлять его шарф, как бы укутывая его в него. Асов произнес:

– Не волнуйтесь, я его быстро сюда верну. Меня никто не остановит.

Вероятно, тетя подумала, что это будет непосильной ношей для парня, или ей просто вспомнился брат. Возможно, Саша так был похож на своего отца в молодости, что она заплакала. Сдерживая рыдания, тетя ухватила его за отвороты дубленки и несколько раз потянула на себя, как бы силясь что-то сказать или спрятать лицо у него на груди. Но вымолвить что-либо она не смогла. Все, что она позволила себе, это на мгновенье прижаться головой к груди племянника. Потом она разжала свои руки, молча встала перед ним.

– Пойдемте на улицу, подышим свежим воздухом, – предложил ей Асов, и они вышли из конторы. Тетя упрекала себя за то, что так и не попыталась вовремя заметить, как быстро вырос племянник и в какого человека он превратился из вечно комплексующего, стеснительного и добродушного ребенка, каким она его помнила и поэтому отшвырнула от себя. Из этого ребенка общество и служба быстро сделали робота без слабостей, почти не видящего «гражданской» жизни. Он стал сильной личностью, с непоколебимой волей, и это все, что теперь она знала о нем. В его словах тетя ощутила уверенность в том, что все будет именно так, как он пообещал. По сути, они виделись впервые за семь лет.

В отличие от всей родни только мама видела Сашу насквозь и знала, что, когда ему тяжело, он предпочитал быть в одиночестве. Так он зализывал свои раны и справлялся с болью. Асов отвергал сочувствие от любого и от себя тоже, поэтому только очень близким людям он мог открыть свою душу. Именно поэтому все это время мать лишь неотступной тенью ходила за ним, внимательно следя за тем, когда ему вдруг понадобится помощь. И Саша, чтобы не обидеть маму, регулярно показывал ей, что не забывает о ней. Он оборачивался, искал ее глазами, их взгляды встречались, и Асов вновь принимался за дело.

Когда они выходили на улицу, агент сказала Саше:

– Должна подъехать «Газель» с номером три тройки.

Асов в ответ кивнул ей. На улице мороз усиливался, и все вновь залезли в джип. Сидели молча. Спустя несколько минут к конторе подъехал грузовичок. Кузов его был обтянут синим тентом. На бортах красовались надписи «Военная похоронная компания» и номера телефонов.

– Гроб, наверное, привезли, – глухо сказал Саша и покинул автомобиль. Другие последовали за ним. Из прибывшей машины с места водителя вышел пожилой мужчина, с пассажирского – парень, оба одетые в спецовки. Они, торопясь, раскрыли тент у заднего борта грузовика и вытащили из кузова гроб, обитый красной материей и накрытый крышкой, отнесли его к дверям похоронной конторы и поставили на снег. Асов приблизился к гробу, чтобы рассмотреть его. Да, он был нестандартный: высокий, широкий и более утолщен в бортах. Пожилой работник скрылся в дверях похоронной конторы, а молодой остался на улице, закурил папиросу. Сзади к Саше подошли его попутчики. Они тоже смотрели на гроб.

Спустя непродолжительное время на пороге конторы появилась агент Галя. Она не надела пальто и теперь ежилась от холода, обхватив себя руками.