Шпилькой по хамству

Лана Легкая

Шпилькой по хамству

Глава 1

Мария

***

Здравствуйте, меня зовут Мария Соборская, мне двадцать семь лет, и я мать одиночка. Мой муж бросил нас с дочерью на произвол судьбы, поставив перед фактом, что его любовница носит мальчика – продолжателя рода. Леша произнес уверенно: «Дочь – это, конечно, хорошо. Но сын – будущее фамилии Соборских», – собрал вещи и канул в Лету.

Но что наследовать: кредит ли на автомобиль или хронические заболевания господ Соборских, я так и не поняла.

Вот так, наверное, я должна была представиться на встрече матерей-одиночек нашего района три года назад, куда меня любезно записала Лёля.

Я же только вытаращила глаза на нее, покрутила у виска с характерным присвистом и села обдумывать, как же строить жизнь дальше, когда одна постоянная в уравнении оказалась переменной.

А переменная, вернее, переменный, как и предполагалось, не особо хотел помогать материально своей дочери. Дабы не обделить своего будущего сына и дать ему «самое лучшее». После этой фразы я обалдела и взорвалась в эмоциональной речи, но все аргументы и доводы типа: «Лера – тоже твой ребенок», прошли мимо ушей супруга.

Я сидела и думала думу, не одна, с Лёлей – Ольгой Владимировной Болотовой. Лучшей подругой и соседкой по подъезду в одном лице. Она цедила второй бокал вина, а я смотрела перед собой и вела нехитрые подсчеты.

Что мы имеем на данный момент? Квартира – это раз. Своя. Три комнаты и огромные счета за коммуналку. Осталась в наследство от родителей.

Машинка японского производства, старенькая и красненькая – почти мечта любой дамы. «Девочку» я свою любила, несмотря на ее преклонные лета, служила она мне верой и правдой, и надеюсь, прослужит еще – это два.

Должность девушки-улыбки на ресепшене офисного здания по выходным, в котором находилось практически все, что можно пожелать, начиная от тату-салона и заканчивая ритуальными услугами.

Работа была не пыльная, в выходные посетителей минимум, так как семьдесят процентов организаций не функционировало. Отсюда и все вытекающие в виде минимальной зарплаты, но приятной компании и легких бесед с ребятами из охраны – это три.

И тут из моих подсчетов меня вырвала Лёля:

– Марусь, ты меня пугаешь, начни хотя бы моргать. На. Вот, попей чайку.

Я же проморгалась и вновь уставилась в пустоту.

– Не сходится…

– Что не сходится, Марусь?

– Дебет с кредитом не сходится. Где денег взять?! Лерку в сад не возьмут, мы записывались на три года, а ей сейчас только полтора. На что жить? – жалобно спросила я подругу.

– Ну, ты что? Дядька тебя не бросит. Он же любит тебя, как родную, а может, даже больше, чем своих оболтусов, – улыбнувшись, сказала подруга.

– И сколько мы будем сидеть на его шее? Он еще не знает, что Лёша ушел. Честно говоря, я боюсь признаваться. Не хочу лишних расспросов, он и так его не особо жаловал. Может, он его придушит, а? И легче станет, – спросила я с надеждой.

– О-о-о, смотрю, чувство юмора начинает к тебе возвращаться. Это отлично! Ты бы позвонила дяде Сане. Вторая неделя пошла, как разошлись. Он тебе точно уши открутит, если узнает от чужих людей.

Я согласно кивнула.

– Завтра с утра позвоню. Честное слово!

– Марусь! Я что тут думаю, тебе же предлагали постоянное место пять через два. Ты еще не отказалась?

– Нет, а кто с Леркой будет сидеть? Пушкин?

– Почему Пушкин? Я. Мне-то какая разница, с одним или с двумя. Они с Мишей примерно одного возраста. Вот и будут вместе расти да развиваться.

– Не говори глупости, зачем тебе это нужно? Зарплату обещают больше, но не такую, чтобы я смогла позволить няню.

– А ты мне будешь чисто символически платить. Ну, там на ноготочки. Помадку. И Ваня меньше будет зудеть, что я просто так деньги трачу.

– О. Вот вначале у Вани спроси, хочет ли он, чтобы у него в доме еще один ребенок порядки наводил. Ты же сама знаешь, Лера то обои разрисует, то ершиком от унитаза сапоги почистит…

– Захочет! Это я беру на себя. Маруська, это ж не на всю жизнь, а временно, пока в садик не пойдет. Да и любим мы тебя, как бросить можно?!

Подруга меня крепко обняла.

– Спасибо, Лёль, я вас тоже сильно люблю.

И действительно, Лёлин муж оказался не против еще одного цветка жизни в доме и грозил выдернуть Лёше ноги при первой же встрече. А я слушала обещания и глупо улыбалась, глядя на своих друзей, которые старались поддержать меня изо всех сил.

Утром, как и обещала, я позвонила папе Саше с мамой Леной.

После смерти родителей, дядя и тетя забрали меня в семью. Растили, как родную дочь. Лечили мои детские болячки. Терпели подростковые выходки и пережили вместе со мной первую любовь к однокласснику.

К слову, выходки терпели не только мои, но и двух своих сыновей, которые потрепали им нервы еще больше. С Андреем мы ровесники, а Макс младше нас на два года. Вот такой бандой, да еще и вместе с соседними ребятами мы нарушали всеобщее спокойствие.

***

Лет до четырнадцати меня нельзя было отличить от мальчика. Ни внешне, ни поведением. Так продолжалось ровно до того момента, пока не выросла грудь. И уже тогда я поняла: грудь – это зло!

На меня стали как-то странно посматривать, а особо прыткие распускали руки. Надо отдать должное, братья в обиду не давали, да я и сама могла сдачи дать. Но жизнь явно осложнилась.

После пары инцидентов, когда я буквально спасалась от «кавалеров» бегством. Мама Лена провела с нами разъяснительную беседу на тему «Пестики-тычинки». О возможностях и последствиях. Расписала в самых ярких красках так, что охоту общаться с противоположным полом отшибло напрочь. Мы слушали внимательно, сидя с красными лицами. От стеснения с особым усердием изучали рисунок ковра под ногами.

Мама Лена же с завидным энтузиазмом тыкала пальцами в плакаты, которые она стащила с работы, и устрашающе вещала, не стесняясь в выражениях.

Хвала всем богам, спас нас папа Саша. Зашел в комнату, собрал все наглядные пособия и, гаркнув на жену, что сделает нас заиками, увел ужинать. В этот вечер мы ели молча и разошлись по своим комнатам, даже не посмотрев телевизор. А на следующий день я ощутила всю силу внушения: ребята меня не позвали плеваться с балкона на прохожих, а вечером оставили дома, когда поехали кататься на мопеде.

***

Мама Лена с папой Сашей прилетели через час после моего звонка. Привезли четыре пакета еды, половина из которых содержали сладости. Усадили нас с Лерой пить чай и расспросили все в подробностях. И не упрекали. За что им безмерно благодарна.

Папа Саша на выходе вложил мне в руку кредитку и ПИН-код, сказав, чтобы не стеснялась в расходах. Я искренне поблагодарила и пообещала все вернуть. С этого момента началась моя самостоятельная жизнь. Я перешла на график пять через два и усердно работала.

На меня накидывали все больше и больше обязанностей. И я моталась по этажам, усмиряя нерадивых арендаторов. Кто же справится лучше, чем улыбчивая симпатичная девушка с вечными шутками-прибаутками да нескончаемой энергией? Через два года в мое управление (как же гордо звучит) попало семиэтажное офисное здание.

Теперь мне приходилось координировать рабочих, уборщиц, сантехников, охрану, девочек с ресепшена. Всех, всех, всех, кто поддерживал жизнь в здании.

А самое главное: «Улыбаться. Широко и искренне». Как говорит Герасимов – хозяин и мой непосредственный начальник.

Улыбаемся и пашем – мое кредо последние три года. И знаете? Я рада, что так все сложилось. Я люблю свою работу.

***

Воспоминания прервал телефонный звонок.

– Алло. Да, Танюша, что-то случилось?

– Нет, Мария Викторовна. Но Герасимов срочно просит какие-то договоры. Говорит, они у вас.

– До утра не потерпит? Мне на этом… семинаре по обмену премудростями весь мозг съели, а еще за Леркой ехать.

– Не потерпит, Мария Викторовна! – услышала крик Герасимова.

«Вот же черт! Ну, зачем же ты, Танюша, громкую связь включила?» – я застонала про себя.

– Я вас поняла, Павел Петрович. Буду через сорок минут.

Вот и все, прощай четырехдневный незапланированный отпуск под названием «Целесообразное управление кадрами и еще что-то там». На третий день обучения пришло осознание, что больше премудростей в мою и без того мудрую голову уже не влезет. И я, благодарная Павлу Петровичу, посапывала на задних рядах. Но всему хорошему приходит конец…

– Так-с, а это что за смертник встал на мое место?!

На парковочном месте для моей «девочки» громоздился просто до неприличия огромный внедорожник. Паркуясь рядом, я рассматриваю столичные номера.

– Ну, кто бы сомневался…

Быстрее бы отдать документы и смыться домой.

Я подбегаю к стойке ресепшна.

– День добрый, ребята. Все хорошо?

– Да, Мария Викторовна, – отвечает Вадим и возвращает взгляд на экраны, сканируя происходящее.

– Танюша, у меня к тебе два вопроса. Где Герасимов? И какого лешего заняли мое парковочное место? – я взрываюсь.

– Герасимов у себя, а…

Я не даю Татьяне договорить:

– Нет, ты видела этого монстра на стоянке?! В нем жить можно. И зачем такие машины покупают? Он же два места занимает, – брюзжу, как бабулька у подъезда. – Интересно, а за рулем папик с пузом в три обхвата или мажор-красавчик, а, может быть, тупица-качок?! – шиплю я Тане.

Татьяна смотрит на меня глазищами-блюдцами и не поймет, смеяться или бояться.

А я наклоняюсь ниже и четко шепчу, но чтобы Вадим не услышал:

– А знаешь, существует теория о том, что большие машины, покупают мальчики, с ма-а-аленькими… ну, ты меня поняла.

Таня уже в голос хихикает, а глаза у нее становятся еще больше.

Я же не могу заставить себя прекратить свой стенд-ап и спрашиваю:

– Танюш, кому отдали мое место? И куда ставить мою «девочку»? – сокрушаюсь пуще прежнего.

– Тут написано, – девушка указывает на список. – Смирнову Ярославу Витальевичу.

Я выпрямляюсь и громко спрашиваю:

– И где этот Ярик Виталькович?

– Я здесь, – слышу злющий мужской голос за спиной.

Тут-то мне и поплохело.

Поворачиваться боюсь и начинаю судорожно соображать, что делать? А самое главное, как долго хозяин монстра стоит за спиной. Судя по тому, что Татьяна сидит и не моргает, уже давно. Шансы выйти сухой из воды минимальны. И хоть бы подмигнула или кашлянула, Танюша, нет же… Вот Павлик Морозов в юбке. За один день два раза так подставить.

Говорила мне мама Лена: «Не помрешь ты своей смертью, если за языком следить не будешь». Видимо, время и пришло.

Пора посмотреть своим страхам в лицо.

Я медленно разворачиваюсь на пятках и буквально утыкаюсь в гору. Вообще законно быть таким огромным?

– Добрый день, господин Смирнов, – улыбаюсь я широко. Еще чуть-чуть и уголки моих губ должны встретиться на затылке. – Прошу прощения, я очень тороплюсь.

И ничего лучше, чем позорно убежать в сторону дамской комнаты, в голову мне не приходит.

Слышу за спиной рык:

– Стоять!

Пф-ф-ф. Ну, конечно, Ярик Виталькович. Я же дура.

Я прибавляю хода и скрываюсь в туалете.

М-да, неловкая ситуация вышла.

Я начинаю прикидывать, как быстро господину Смирнову перехочется меня удавить, и понимаю, что влипла по самые булки. Но через пять минут мне все же придется выйти, иначе меня удавит Герасимов.

«Хорошо, что господин Смирнов воспитан и не заперся в дамский клозет, Мария», – замечает мой внутренний голос.

И сразу после этих слов в моей голове… распахивается дверь! Я начинаю читать «Отче наш», когда замечаю, что это кто-то из посетителей.

Пронесло… Давно же я так не вляпывалась.

«Ты его видела? Он же тебя одной левой, как куренка, за шею схватит, и прости-прощай», – продолжает нагнетать мой внутренний голос.

– Так, ладно, мыслим здраво. Он взрослый мужчина, скорее всего, умный. Нечего ему околачиваться рядом с дамским туалетом. Забыл уже все обиды да запрыгнул на своего огромного коня и скрылся в закат, – шепчу себе под нос.

Я посмотрела на себя в зеркало, поправила волосы, улыбнулась.

Что-то криво вышло.

Надела рюкзак и открыла дверь.

Финита ля комедия.

Меня крепко хватают за плечи и отворачивают от ресепшена, загораживая обзор.

– Добегалась! – торжествуя, произносит господин Смирнов.

Изо всех сил я упираюсь в мужскую грудь, стараясь не прижиматься к горячему торсу.

– Добегалась, – обреченно выдыхаю.

Я поднимаю взгляд, решив, что ворот рубашки и крепкую шею уже рассмотрела в мельчайших подробностях.

«Красивый, – замечаю про себя. – Достойный экземпляр представителя мужского пола».

Глаза орехового цвета смотрят на меня недобро, четко очерченные губы что-то произносят, и я наконец разбираю слова.

– Так что ты говорила про размеры?

И тут одной рукой Смирнов притягивает меня за талию, а второй хватает мою подрагивающую кисть и накрывает ею свое достоинство.

Вот это поворот! Я-то думала, что меня убивать будут, а тут такое…

Я быстро прихожу в себя, негоже мне, аки девице семнадцати годков, краснеть. Взрослая женщина, ну что я не видела, а в моем случае – не щупала? Глядя в красивые мужские глаза, я начинаю по-хозяйски наминать.

Господин Смирнов меняется в лице.

Что ж, хорошо, а теперь добьем…

– Хм, и каждой даме, которая сомневается в вашей мужественности, вы предоставляете свой стручок для осмотра?

И тут я понимаю, что палку-то перегнула. Стручок. Вот дура…

Глаза мужчины наливаются яростью, он открывает рот.

Подозреваю, хочет мне рассказать, какая я распрекрасная.

Теперь он точно меня убьет!

От смерти меня спасает вовремя распахнувшаяся дверь туалета.

– Твою ж… – выдыхает Смирнов, хватаясь за ушибленное место и отпуская меня.

Я пользуюсь ситуацией. Пролетаю мимо стойки, быстро открываю дверь, ведущую в коридор, еще чуть-чуть – и вот он, спасительный кабинет Павла Петровича.

Герасимов поднимает на меня удивленный взгляд.

– Ох, Павел Петрович, так торопилась, – говорю я, переводя дух, – вот договоры, которые просили. – Достаю из рюкзака и кладу на стол.

– Спасибо, Мария. Могла и не торопиться. Я тут подумал, они и до завтра потерпели бы.

Я продолжаю улыбаться и тяжело дышать, сдерживая всевозможные проклятья, готовые сейчас вырваться наружу.

– Да мне все равно по пути было, – отвечаю, скрипя зубами.

– Беги. Дочка, наверное, уже заждалась в садике.

Вот вы гад ползучий, Павел Петрович. Я бы уже Леру забрала да дома котлетки жевала, а не по туалетам пряталась.

***

Я выхожу из кабинета, шумно выдыхаю, прислонившись к стене. Растираю ладонями лицо в попытке привести мысли в порядок.

– Тьфу ты! – Осматриваю руки. – Помыть надо. Мало ли где этот шкаф таскался.

Прощаюсь у стойки с Татьяной и Вадимом и буквально крадусь в сторону стоянками.

М-да, еще никогда я не добиралась до машины перебежками.

Выхожу на улицу и с облегчением замечаю, что монстра нет. Ни железного, ни в человеческом обличие.

По дороге домой Лера весело щебечет о новом мальчике Ване. Я стараюсь поддержать разговор, периодически выдаю фразы полного восторга: «Да ты что?!», «Ой, как интересно!», сама, витая мыслями где-то далеко, вспоминаю все глупости, которые успела натворить, и начинаю хихикать, представляя злющие глаза господина Смирнова.

– Мам, ты что смеешься? Ване было больно, он же упал с качелей.

– Ой, прости, солнышко. Я задумалась. – Я тряхнула головой. – Надеюсь, Ваня не сильно ударился?

– Нет, он больше испугался.

– Вот и хорошо. – Бросаю ласковый взгляд на дочь в зеркало заднего вида.

Глава 2

Ярослав

***

Не зря я приехал с проверкой, вот чувствовал, что в этом филиале не все чисто. Как же достали любители халявы. Предупреждал, что не стоит за моей спиной проворачивать свои махинации, а тут еще, как назло, не только директор, но и главный бухгалтер заодно. Хотя следовало этого ожидать. Теперь проторчу в этом мухосра… городе-герое еще неделю, а то и две, пока не найду нормальную замену. И нужно будет сразу донести до новых сотрудников, что головы поотрываю, если узнаю о подобном, чтобы неповадно было.

С этими мыслями я выхожу из лифта в фойе первого этажа и замечаю, как длинноногая нимфа с шоколадными волосами до самой попы, подлетает к ресепшену. Видно, что девушка взвинчена. И черт меня дернул подойти поближе да послушать.

Подхожу со спины, уж очень интересно, о чем она рассказывает, так усердно жестикулируя.

– Нет, ты видела этого монстра на стоянке? В нем жить можно. И зачем такие машины покупают? Он же два места занимает. Интересно, а за рулем папик с пузом в три обхвата или мажор-красавчик, а может быть, тупица-качок?!

Начинаю подозревать, что это я – тот самый тупица, который занял ее место. В этот момент девушка с ресепшена, у которой на бейдже красивыми буквами написано: «Зайцева Татьяна», поднимает на меня глаза. Большие такие глаза. Я прикладываю палец к губам, показываю, чтобы молчала. Очень уж интересно, к каким еще выводам придет острая на язык русалка. А русалку не остановить:

– А знаешь, существует теория, о том, что большие машины, покупают мальчики, с ма-а-аленькими… ну, ты меня поняла, – шепчет доверительно Танюше.

От чего у Танюши глаза становятся еще больше, и она противно хихикает, глядя на меня. Я невольно закатил глаза. Ну, кто бы сомневался. Что, Яр, думал услышать что-то умное? Она же себе все мозги краской сожгла. Да и как там говорится: волос длинный – ум короткий. И зачем я решил подслушать. И так как черт злой!

– Танюш, кому отдали мое место? И куда ставить мою «девочку»? Всего-то не было четыре дня на работе.

– Тут написано, Смирнову Ярославу Витальевичу.

Интеллектуально одаренная нимфа резко выпрямляется и громко спрашивает, коверкая мое имя:

– И где этот Ярик Виталькович?

Кажется, мой выход.

– Я здесь, – рычу ей в спину.

Что ж, произвел эффект. Девушка резко дергается от испуга и начинает медленно втягивать голову в плечи. Наступает гробовая тишина. Татьяна переводит глаза то на меня, то на свою собеседницу и не моргает уже пару минут. Охранник делает вид, что ничего не слышал. Нимфа набирается смелости и медленно разворачивается ко мне лицом, но глаза не поднимает. Ее симпатичное лицо сводит в неестественной улыбке.

– Добрый день, господин Смирнов, прошу прощения, я очень тороплюсь.

И срывается в противоположную сторону от меня. А я стою и пялюсь ей в спину. Это откуда ж такая красота в захудалом городишке?! На вид лет двадцать шесть-двадцать семь. Фигурка – сказка, видно, что спортом занимается. Аккуратная грудь, синие глаза и молочная кожа.

– Стоять! – кричу вдогонку, но девушка только ускоряется и ныряет в дамский туалет.

Тут оживает Татьяна.

– Ярослав Витальевич, вам чем-то помочь? – интересуется, улыбаясь в тридцать два зуба.

– Нет, спасибо, мне уже пора. – Направляюсь к выходу.

Но тут же разворачиваюсь и иду по направлению к туалету. Передо мной заходит женщина. Ничего, подожду русалку, не будет же она отсиживаться вечно. Облокотился на стену рядом с дверью и рассматривал план здания, повешенный на противоположной стене, рядом с лестницей. Нашел этажи, которая снимает моя компания, и стал прикидывать, как бы пересадить пятый этаж, чтобы можно было взять еще операторов в колл-центр.

Краем глаза замечаю открывающуюся дверь и нимфу, которая нерешительно выглядывает в коридор. Резко хватаю ее за плечи и отворачиваю от ресепшена. «Отлично, поймал, а дальше что ты собираешься с ней делать? Стоять и смотреть, как истукан?» – спрашиваю сам себя.

– Добегалась! – выдавливаю из себя.

– Добегалась.

Девушка поднимает на меня глаза и начинает рассматривать.

Так, мозги, включайтесь! Срочная мобилизация!

– Так что ты говорила про размеры?

Притягиваю девушку к себе и ее ладошкой накрываю свое хозяйство. «О-о-о, отлично, Смирнов. Ничего умнее не придумал? Точно тупица».

Нимфа растерялась лишь на секунду, а потом по-свойски начинает мне наминать в области ширинки. В отличие от меня, она дар речи не потеряла:

– Хм, и каждой даме, которая сомневается в вашей мужественности, вы предоставляете свой стручок для осмотра?

Что?! Какой, к черту, стручок? Нормально там все, даже лучше, чем нормально. И в тот момент, когда я уже решил опробовать амплуа Отелло, меня кто-то бьет по голове открывающейся дверью. Больно! Хватаюсь за затылок. Нимфа, пользуясь моментом, выскальзывает из рук, несется прочь.

Это фиаско, братан, второй раз сбежала! Я подхожу к ресепшену и интересуюсь у Татьяны, которая не перестает улыбаться:

– Татьяна, а подскажите, пожалуйста. Я так понимаю, вы знакомы с той девушкой, чье место я занял?

– Да, конечно, – отвечает Татьяна.

– Она здесь работает, я правильно понимаю?

– Конечно, Ярослав Витальевич. Управляющая этим зданием.

– Ой, как замечательно, – говорю с обворожительной улыбкой.

Все, Смирнов, успокойся, завтра ее поймаешь. Хотя и ловить не придется, сама придет.

«Нужно бы лед раздобыть. Шишка наливается», – с этими мыслями я покидаю фойе и направляюсь в ближайший магазин за какой-нибудь заморозкой.

Глава 3

Мария

***

Пятница! Какое прекрасное слово – пят-ни-ца.

Солнечное майское утро обещает прекрасную погоду на выходные. Осталось дождаться семнадцати ноль-ноль и мчаться к родным за город. Где ждут шашлыки, медитативная рыбалка в местном озерце и тишина. Никаких телефонов, проблем и… Домечтать мне не дали.

– Как я могла забыть про этого монстра!

Мое место вновь было занято. Пришлось ставить свою «девочку» в дальнем углу стоянки.

Пф-ф-ф… эти мелочи не испортят мне настроение, а вот хозяин монстра вполне может.

Мужчина легко выпрыгнул из машины, демонстративно закрыл на сигнализацию и, улыбаясь, направился в мою сторону.

Я же суетливо собирала папки с пассажирского сиденья. Сбежать не получится, придется принимать бой.

– Это вот из-за этого вчера было столько шума? Из-за ведра с болтами? – изрекает господин Смирнов и начинает откровенно ржать. – Да этой рухляди место на свалке.

Мою «девочку» обижать? Это я так не оставлю! Тут еще пуговка на блузке расстегнулась, я пытаюсь застегнуть и замечаю, что руки трясутся. Предатели! Могли бы вести себя приличней. Теперь этот хам понял, что задел меня за живое.

– Она мне служит верой и правдой десять лет, а ваш модный монстр столько проживет? – огрызаюсь, наконец-то справляясь с пуговкой и петелькой.

– Так ты ей скоро совершеннолетие отметить сможешь, – продолжает издеваться Смирнов. – И как такая симпатичная нимфа не заработала себе на приличное авто?

Да этот хам столичный издевается, попробовал бы он с ребенком на руках в нашем городе хотя бы на «копейку» заработать. Так, стоп, или он намекает на…

– Не все себе могут позволить купить машину по стоимости хорошей квартиры, или вы в своем монстре и живете, Ярослав Витальевич?

Хлопаю дверью и делаю вид, что закрываю на сигнализацию, извлекая из себя звуки «пык-пык», гордо шагаю к входу.

Слышу за спиной смех.

– До скорой встречи, Мария!

Хорошо смеется тот, кто смеется последним, господин Смирнов.

Надо узнать, откуда он и кто, никогда его раньше не встречала. Интересно, может, он чей-то клиент? Что ему подходит? Агентство недвижимости? Решил все-таки продать машину и купить квартиру? Нет, номера столичные, да и внешность такая представительная, зачем ему у нас квартира? А, может, продать бабушкино наследство?

– Доброе утро, Мария Викторовна, – Татьяна вырвала меня из мыслей. – Доброе утро, Ярослав Витальевич.

– Доброе утро, – произносим мы одновременно и расходимся в противоположных направлениях.

Следует быть внимательнее. Даже не заметила, что шла с этим хамом рядом.

Как только я добралась до рабочего места, на меня хлынула лавина накопившихся дел за четырехдневное отсутствие. Думать о планах мести времени совершенно не было. В час я решила, что стоит отвлечься, сбегать в магазин, купить все, что нужно к выходным, и успеть перекусить.

Я добежала до ближайшего сетевого магазина, покидала в корзину продукты и оплатила. Надкусив свежую булочку с маком, вышла на улицу, неторопливо прогуливаясь под весенним солнцем. В глаза бросился припаркованный автомобиль с объявлением о продаже на заднем стекле, выполненным канцелярским корректором.

А это вариант! Наносится легко, смывается – вреда машине не нанесу, но по самолюбию владельца ударю. Осталось придумать надпись. Вспомнилась нетленка из Собачьего сердца: «Две судимости, алкоголизм, хам и свинья». Это слишком громоздко, могу и не успеть дописать, и я решаю сократить надпись до «Хам и свинья» – лаконично и по существу.