Сборище рассказов

– Кит! Вот ты где! С кем это ты разговаривал? Я ее здесь раньше не видела. Твоя старшая сестра?

Кит повернулся и мягко отнял ее руки.

– Таня. Ты считаешь, она похожа на меня?

– Нет. Не похожа.

– Это подруга моей старшей сестры, моя землячка.

Он взял ее сумку, и они пошли к крыльцу. Девушка была высокая и стройная. На каблуках она была чуть-чуть выше его. Она была хорошо одета. С ним она все время улыбалась. Она хотела покинуть его возле двери своего рабочего кабинета, как он подхватил ее за локоть и немного притянул к себе.

– Я хочу придти к тебе сегодня. Можно?

Таня засмущалась, но было видно, что она была очень рада.

– Не знаю, что сказать родителям… Но ты приходи! Я скажу, что ты будешь устанавливать программу для моего домашнего компьютера.

Вечером они сидели в ее девической комнате, и пили воду из больших кружек.

– Спасибо тебе за воду. Очень вкусная!

Таня засмеялась, и отложила кружки на подоконник.

– На самом деле, я очень хорошо готовлю. Но ты же знаешь, что у меня очень строгие родители. Если я потащу в свою комнату пирожки и жаркое, они не поймут.

– Да, я видел вконтакте твои кулинарные шедевры. Пальчики оближешь. Я съел картинку прямо с монитора.

Она покраснела и села напротив него в своем маленьком зеленом кресле. Они молча сидели и смотрели друг на друга, словно каждый из них смотрела на картину в знаменитой галерее. Это продолжалось довольно долго. Пока Кит не сказал.

– Таня, покажи мне свой дневник.

– Нет же! Дневник не показывают. На то он и дневник.

– Даже мне?

Он взял желтую книгу, обитую лентами, и открыл последнюю страницу. Там было написано: «Сегодня Кит впервые придет в наш дом. Мне кажется, я действительно ему нравлюсь. О, Боже, я так его люблю!»

Он закрыл дневник и внимательно уставился на девушку. Она не выдержала, выпрыгнула со своего кресла, и поцеловала его. Он ответил ей, но некоторое время спустя отстранился.

Таня, зардевшаяся, и ставшая еще краше сказала.

– Я люблю тебя, Кит. Как только ты к нам пришел работать, я потеряла покой. Ты – самый лучший! Я хочу быть только с тобой.

Кит сидел, опустив глаза, и слушал любовные излияния молодой девушки. Потом протянул руки и потрогал ее волосы.

– Ты просто красавица. Разве я не счастливчик. Услышать такие слова от такой шикарной девушки. Топ-модель, ведущий специалист крупного предприятия, гордость родителей, умница, хорошая хозяйка. И самое интересное… Ведьма!

Вмиг черные длинные волосы девушки стали еще темнее, а темно-карие глаза приобрели красноватый оттенок. Она схватилась за его запястье.

– Я чувствовала, что ты подозреваешь. Скажи мне, кто ты?

Он сидел неподвижно, потупив взор перед этими загоревшимися красным глазами.

– Я просто псих-самоучка.

Она встала с кресла, подошла к нему со стороны его спины, и положила свою голову на его плечи.

– Да, я тебя никогда не видела среди наших.

– У меня всего-навсего хорошая сенсорика.

Девушка одним прыжком взлетела на свою кровать, и стала рассказывать.

– Меня призвали, когда мне было шестнадцать. Сейчас я работаю по разным мелким поручениям. Но там наверху говорят, что у меня есть потенциал. Не хочу хвастаться, но я уже № 17 в неофициальном списке подающих надежды магов страны.

– А чем ты занимаешься? Как это? Работать на систему?

– Ну, это военная тайна.

И это была правда. Кит знал, что она участвовала в нескольких зарубежных политических скандалах. Нередко для начала магической карьеры выбирали политику.

– Сначала я думала, что это приворот. Потом поняла, что это все твои феромоны. Ах! Я всегда кручусь в «таком» обществе. Я объездила весь мир. У меня есть своя тайна. Я одинаково общаюсь как с простолюдинами, так и с магами. Но теперь все изменилось! Это так странно! Все из-за тебя. Это любовь.

Кит что-то писал в ее блокноте. Затем поднялся и стал прощаться.

– Ну, мне пора! Уже поздно. Твои родители… Это… Увидимся завтра!

Она хотела, чтобы он на прощание ее поцеловал, но он только обнял ее.

После его ухода Таня мечтательно полежала на своей кровати. Потом резко соскочила на пол, и стала прыгать и скакать, танцуя танец первобытных охотников. Вообще-то, она отлично танцевала, но теперь ее эмоции можно было выразить только таким образом. Затем она снова свалилась на свою кровать. Потом стала накручивать волосы. Потом пролила воды на клавиатуру, просматривая каракули, которые Кит прочертил на ее бумагах. Она даже стала подумывать о том, чтобы «отойти от дел». Киту не понравится, если я буду все время в разъездах, в общении с различными субъектами, в том числе и мужчинами. Если вдруг он сделает мне предложение, я могла бы подать в отставку, и мы могли бы уехать на Соломоновы острова. И у нас родятся дети! Потом она себя отругала за излишние фантазии. Затем она решила зайти в интернет, и посмотреть, не написал ли он ей что-нибудь. Как только она включила компьютер, пришло видео-сообщение с ее «агентства».

– Мы не смогли связаться с вами напрямую, потому что ваш телепатический канал нарушен. Отныне вы удалены из реестра компании. И память относительно вашей деятельности в этой сфере будет уничтожена.

Это был шок! Таня ничего не могла понять. И закричала, не побоявшись, что родители услышат ее истерику.

– Что?!!!

– Час назад незарегистрированный, неизвестный, скорее всего, беглый маг, расстроил ваши духовные данные. Вы проживете до 33 лет, и больше никогда не сможете колдовать.

Холодный пот заструился по спине девушки, и она тихо спросила.

– Кит высосал часть моей жизни и мои способности?

– Вы сказали, что его зовут Кит? Сообщите нам его полное имя. И мы…

Но никто не услышал, что там было дальше, потому что Таня со всей силой грохнула ноутбук стоявшей на столе огромной раковиной, привезенной с моря.

Она завизжала, что есть мочи.

– Будь ты проклят, Кит!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!

И потеряла сознание. Наутро, когда ее обнаружили родители, она была все еще их умницей и красавицей дочкой, но она больше не была ведьмой, и не помнила ничего из той ее скрытной жизни.

Стены в маленькой комнате, где жил Кит, задрожали, и фоторамка с изображением Тани упала на пол и разбилась. Кит зачеркнул имя девушки из маленького желтого блокнота, и спрятал его в карман брюк.

– Не сработает. Защита от проклятий в течение семи поколений.

Выключил свет, и отправился спать.

Стоял гул из человеческих голосов. Картинка прыгала. Я зашла в лекционный зал. Кто-то сидел за преподавательским столом. Я стала пробираться к столам, отыскивая себе свободное место, как среди толпы сидящих увидела его. Он был в красном свитере. И улыбался. Это немного странный эффект. Когда на очень красивом лице появляется злая устрашающая улыбка. Я проснулась. Было еще рано, 06:30.

Я снова пошла в то предприятие. У меня уже не было никаких дел там, и я спокойно ходила по холлу, читая объявления. Конечно, я надеялась встретить его. Но случай не предвиделся. Я не пожелала разыскивать его при помощи незнакомых людей, поэтому отправилась домой.

Во сне он подошел ко мне и показал две ксерокопии. Такие древние и темные, как будто копировали копию на старой копировальной машине. Вид у него был строгий, а после немного рассеянный. Я пыталась прочитать содержание бумаги. И мне показалось, что это Свидетельство о смерти. Я догнала его, и увлекла за собой в комнату, где никого не было. Он поцеловал меня. Но тут картинка сна изменилась, и он исчез.

Я вновь совершила поход в то самое здание, где впервые увидела его. Когда я стояла у доски объявлений, он резко подошел, взял меня за руку и повел в свой кабинет.

Обычно я так не поступаю, но тут на меня что-то нашло, и из меня понесся словесный поток.

– Почему ты хочешь убить меня? Я не понимаю твоего отношения. Сначала ты ведешь себя так мило. Потом ты взял у меня волос. И зачем ты вручил мне ту злосчастную бумагу? А потом поцеловал…

Кит сел на корточки передо мной и сказал.

– Смотри.

Из его бледных пальцев выпал перстень. Как будто ниоткуда. С красным камнем.

– Это не было свидетельство о смерти. Вспомни, что во сне часто все бывает наоборот. У тебя была традиционная трактовка сна. Это было брачное свидетельство.

Он посмотрел на меня, и положил перстень на мою ладонь. Он исчез на моих руках.

– Когда-то тысячу лет назад мы были мужем и женой. И поклялись, что после смерти, при всех возрождениях, мы будем искать друг друга, пока не найдем. Ты тогда была сильной амбициозной ведьмой. Я – учеником старого колдуна. Мы встретились и полюбили друг друга. Через несколько лет ты умерла от болезни, но до этого мы дали то самое обещание. Столько жизней после этого я прожил. И многое потерял из своей памяти, но где-то в бессознательном, все еще искал тебя. Однажды только успел увидеть кусочек твоего плаща, укрытая которым ты исчезла в корабле, который также исчез в соленом море.

– Почему же тогда я ничего не помню.

– Потому что ты пошла по другому пути. Когда мы встретились, у тебя уже было полно всяких знаний и могущества. Мне кажется, в тайне от меня, ты решила понемногу стать человеком. Жизнь за жизнью, ты отказывалась от нашей былой стези. Все больше отдаляясь в мир людей. Мне кажется, ты кое-что поняла, чего не понял я. Это был твой выбор. Только здесь, в этом сердце у тебя сохранилось то, что называют вечной памятью. Если бы ты не обратила на меня внимания, там среди зеркал, я так никогда бы тебя не заметил. И прошел мимо. И может быть, мы никогда бы не встретились. Я до этого искал тебя через сонное пространство. И мне это удавалось. Каждый раз я старался быть ярче, чтобы ты меня заметила, чтобы ты на меня разозлилась, но смогла вспомнить, когда проснешься.

– И как же нам теперь быть?

– Проблема в том, что время нас изменило. Оказывается, обещания мало чего стоят. Когда проходит столько времени. Мы хотели, чтобы у нас в новых жизнях было много детей. Мы хотели взять столько учеников, сколько сможем. И при этом желали всегда оставаться свободными. Теперь ты связана со своей семьей. Я также утратил колоссальное количество памяти, и этот идиотский мальчик, который сидит перед тобой – это не просто тело, в котором живет моя прежняя душа. Это и есть я. Полный амбиций. Я стал таким же кровожадным, какой ты была тысячу лет назад до встречи со мной. Но это действительно счастливый момент в моей жизни.

– Значит, мы пойдем каждый своей дорогой?

– Да.

– И больше никогда-никогда не увидимся?

– Не знаю. Я бы хотел влюбиться в тебя по-новому. Когда ты выйдешь из этого кабинета, память об этом нашем разговоре сотрется. И я не знаю, как поступят новые Мы.

На главном столе «агентства» лежала бумага, где было написано.

«Поступила благотворительность в виде двадцати лет для Татьяны Лето от неизвестного абонента. Разрешить?».

– Разрешайте. Сдается мне, это проделки Айыы Уола Кун Тахсыыта. Не знаю, у кого он забрал эти двадцать лет, но, бьюсь об заклад, не кровными поделился. Однако, совесть у него есть. Что-то на него повлияло.

Сестра Ск

Я ее приметил также, как приметил ее старшего брата.

Они были очень похожи, как бывают похожи некоторые родные братья и сестры. Однако, она была несколько крупнее сложена. Нет, дело не в полноте, но, может быть, в половой принадлежности. Кажется, разница в возрасте составляла примерно три года.

Ее брат уже был вполне взрослый, немного сухопарый, но лицо не худое, задумчивое, но очень игривое. Я о нем много писал, и, наверное, буду еще много писать. Конечно, речь идет о Ск.

Его младшая сестренка тогда была еще девчонкой-подростком. Сейчас она выросла и, кажется, собирается замуж.

Говорят, у них очень красивый отец. Не знаю. Я видел только их мать. Весьма приятная женщина. С очень светлой кожей, возможно, немножко со светлыми волосами, и глаза посветлее. Чуток бойкая, но скромная.

Говорят, что дочь больше пошла в отца. Не знаю. По мне, так Ск тоже весьма неплох.

У этой девушки была длинная темная коса и низкий, бархатный голос. Поскольку я близорук, мне сразу понравился ее голос. Как будто специально ставленный (но, разумеется, это просто ее природа). Я б предложил ей работать диктором, если б знал ближе. Теперь, по прошествии лет, приятно узнать, что возможно она действительно развила эту данность. Имеется ввиду специализация.

Глаза большие, но совсем чуток застенчивые. Щеки больше стыдливее. Но если посмотрит прямо, взгляд строгий, чистый, без злости, без заковыристости. Прямодушный взгляд.

Рослая. Не худощавая. Хорошие крепкие ноги. Спина длинная, очертания мягкие, но гибкие. Цвет кожи, как у брата, так и у сестры, не белоснежный, как у матери, но, все же, светлых оттенков. Она была несколько смуглее брата. Может летом загорела. Лицо такое – самое место для симпатичных веснушек. Однако, я не заметил.

Спортивное, легкоатлетическое телосложение. Но поступь, походка, как и у Ск – плавная, у нее – мягкая, подобно лесной кошке.

Брови дугой. Луной. Практически не обработанные разными инструментами. Эти брови придают ее красивым темным глазам особое выражение, типа: Я взрослая, но не воспринимайте это всерьез, пожалуйста.

Губы бантиком, с естественным блеском. Зубы ровные, белые, не раздражающие. Улыбка не широкая, искренняя, негромкая, спокойная.

Его сестра.

Кристина

Кристина лежала у себя в комнате и прислушивалась к тиканью часов.

Тик-тик-тик.. Маленькая тихая трель от большого настенного циферблата..

Тик-так, тик-так.. Расстановочные негромкие, но чёткие удары от настольного будильника..

Ти-ти-ти-ти.. Шелестящие загадочные звуки от наручных часов casio.. если приблизить к уху..

Если закрыть глаза, становится темно. Не видно оранжевого света фонаря, проникающего сквозь старые мутные стёкла окна без штор и занавесок.

Если открыть, в комнате как будто где-то горит свечка.

Там на ветхом шатком столике лежит новенькая толстая тетрадь в клетку с яркой розовой обложкой. Рядом: папка с документами, ручки с синей, чёрной и красной пастой; серёжки с дораэмоном, с белыми ангелами, в виде красных секторов паззла.. Что ещё..

Ах, та подвеска с чебурашкой..

От него..

Кристина вновь закрыла глаза, и вспомнила солнечный день в золотую осень, когда Айсен подарил ей эту вещь, купленную на благотворительном аукционе.

– Тебе ведь нравится такое?

– Да.

А теперь как будто воздух пахнет парфюмерной отдушкой от тех мыльных пузырей, которые запускали дети на ярмарке.

Отопление дали, поэтому девушка укрылась одним пододеяльником, и положила голубой плед с розовыми цветами поближе к боку. "К утру похолодает, тогда понадобится", – подумала она и скоро заснула.

Диван, который нельзя было раскладывать. Звуки радио, доносящиеся из кухни, топот веселой пятилетной девчонки в коридоре, резкие звуки выпускаемой воды в туалете, в ванной, стук капель с развешанного на верёвках белья, смех и негромкая беседа людей, смотрящих телевизор в глубине гостиной – постепенно царство сна проникало в маленькую комнату и окутало Кристину полностью.

И тогда пришёл Лс.

Хани

Будь со мной

Хани сидела в комнате одна. Она устала и старалась снять лак с ногтей, но задумалась, изучая кончик мизинца.

– Сегодня придёт Рин.. Она обязательно придёт.

С ней девушка познакомилась на улице. Поссорилась с сопровождающим стафом, с руганью выскочила из машины, и пока те не успели оклематься, юркнула в паб, а через него проскользнула в тихий переулок.

Рин стояла возле дерева и как будто что-то искала среди ночных ветвей.

– Что ты делаешь?

Хани выпила до этого немножко вина на вечеринке.

Рин оглянулась на девушку в сценическом одеянии, и вяло спрятала ладони за спиной.

– Ничего.. Ничего не делаю.. Просто.. может там живёт птица..

Хани звонко засмеялась и, схватив Рин за руку, потащила её к заброшенной телефонной будке.

– Я тебя искала всю жизнь! Вот!

Айдол в спешке написала свой адрес на клочке бумаги и лихорадочно спрятала его в кармане куртки Рин.

– Сейчас за мной прибегут! Только найди меня, прошу!

Послышался гудок и крики мужчин. Хани исчезла.

Рин развернула смятую записку и понюхала бумагу.

***

Хани спала, когда раздался негромкий стук в дверь. Девушка проснулась от входящего, и только тогда расслышала, что кто-то неловко заявляет о своем присутствии.

Она кинулась в прихожую и не раздумывая распахнула дверь. Как будто знала, кто там стоит.

Рин не успела улыбнуться, как Хани крепко обняла её.

– Я знала, что ты придёшь.

Она стала медленно раздеваться перед гостьей, и Рин увидела белоснежную кожу девушки.

Рин прикоснулась пальцем к щеке девушки.

– Откуда ты знала?

Хани задрожала и закрыла глаза.

– Просто знала и всё. С самого рождения..

Дыхание её стало прерывистым и она прижалась голым тельцем к Рин.

– Прошу, останься на ночь.

Рин почувствовала, как волосы айдола приятно щекотали её лицо. От девушки очень легко пахло прохладными фруктами и ветром.

– Я.. давно люблю тебя..

Хани улыбнулась и потянула Рин за собой в комнату. Там девушка увлекла незнакомку в постель и обвилась вокруг неё.

– Холодно. Обними меня.

Рин неловко прижалась к прекрасному телу, и та вновь задрожала, как лепесток на вишневом дереве.

– Ах! Я так тебя хочу, Рин!..

Хани с жаром дотронулась губами шеи Рин и застонала.

Рин осторожно коснулась бедер девушки и обнаружила, что она сильно вспотела.

– Прости.. У меня никогда не было такого.. опыта..

Но Хани почти плакала. Её глаза были закрыты. Она изо всех сил обхватила ногами Рин, и обвив руками ее спину, судорожно дышала.

Рин увидела, как из носа девушки потекла алая струйка. Она резко дернулась, всхлипнула и постепенно ее тело обмякло. Хани заснула.

Свидание

С самого начала это не было задумано, как

свидание. И к концу дня, это не считалось

свиданием.

Я должен сказать, что никогда не бывал на

свиданиях. То есть, если даже шел под

ручку, или ел с кем-то пиццу – я не считал

и не считаю эти встречи дэйто.

Свидание, мне кажется, это когда рано или

поздно понимаешь: это было свидание.

В тот день мы шли вместе, и даже особо

не смотрели друг на друга. Допустим, на

эскалаторе, один смотрел в одну сторону,

другой – в другую. За обедом мы почти не

разговаривали. Разумеется, мы не

целовались и прочие романтические

телодвижения нас не касались.

Разве что только одно прикосновение. Мое

плечо почувствовало тепло этой руки,

указывающей мне верное направление,

потому что иначе я б потопал в другую

сторону.

Небо расчистилось от туч, как будто

опровергло тот факт, что до этого несколько

дней мир был погружен в мутный

аквариум из дождей, осенней слякоти и

соответствующей депрессии.

Я был красив. Я это чувствовал. В маминой

простой куртке за триста рублей, в старых

школьных штанах с лампасами, в

отцовской рубашке, с торчащими во все

стороны волосами, неуверенной улыбкой -

я был в сто раз красивее молодых парней,

пышущих здоровьем, сидящих за соседним

столиком.

В кроссовках, выбранных моей подругой, я

мог шагать десять километров подряд, хотя

ступни были сплошь в мозолях.

Прекрасные женщины в широкополых

шляпах, мягких пальто, с тросточками с

серебряными набалдашниками,

маленькими сумочками и с импозантными

сопровождающими – оглядывались на

меня, оглядывались на нас. Без зла,

может, с толикой зависти, но больше, с

восхищением.

Я был, как старинный деревянный

корабль, плывущий по чистой лазури

небесного океана.

Даже, если я был просто человеком, то

летел. Понимаете?

Даже без романтических отношений, это

было настоящее свидание.

Никем не запланированное, но такое,

когда ангелы кидают теплому ветру

золотые листья, делают так, что когда ты

просто сбрасываешь с себя куртку, у людей

складывается ощущение, что ты сошел с

киноленты. Ты говоришь глупости, а глаза

твои наполнены нежностью. Ты не

притворяешься, и не строишь из себя кого

бы то не было, но чувствуешь, что в ударе.

Все люди в этот момент влюблены в тебя.

Без пафоса. В мире разливается доброта.

Все желают тебе только хорошего.

А мы редко смотрим друг на друга. Наши

мысли, может, заняты совсем другим.

Совершенно непохожие, мы идем среди

этого людского потока, как будто мы – пара.

Потому что это свидание.

Никем не задуманное. Просто, подарок для

Люминис Сантори.

Чувство

Мне кажется, это будет не очень веселый рассказ. Потому что в мире миллион разных чувств, и даже в каждом отдельно взятом человеке миллион разных чувств, от голода до самого высокого напряжения и накала. Ну, типа, так скажем, вроде того.

Когда он ушел, было утро, я совсем еще не спала, но все же решила: сначала надо в душ, потом можно чуть поспать, потом на учебу. Я пустила воду и залезла в ванну. Пока вода набиралась, я лежала, положив голову на край ванны, и то закрывала, то открывала от усталости глаза. У меня было такое чувство, как будто я тону. Под шум воды в голове моей стоял легкий гул, и это чувство, смешанное с немного тормозящим сонным страхом – как будто я тону. Я открывала глаза, пыталась стряхнуть с себя эту странную пленку, мое тело скатывалось то на правый бок, то на левый, но чувство не пропадало.

Я везде ощущала этот запах: запах крепкого чая, смоляного дерева, вечернего ветра, запах коробки с шоколадными конфетами, запах озера, запах ветки, с которой сняли тонкую кору, запах теплой ванили, запах печки в холодную зиму, запах земли, запах, от которого слегка кружится голова. Твой запах.

Он хранился на моей коже долго, хотя тебя и не было рядом.

Ты тогда сказал, что мое сердце стучит очень быстро и сильно. Я ухмыльнулась: Разве, разве мое сердце на такое способно. Ты попросил меня послушать свое сердце. Я наклонилась и прижалась к твоей груди. Удары были несильные и неровные. Я спросила: «У тебя случайно нет проблем с сердцем?» Ты ответил: «Да, говорили. Но ты плохо слушала. Послушай, как громко стучит сердце».

Извини, я очень смутно помню это утро. Все так обрывчато. Твои поцелуи. Моя глупая болтовня шепотом. Все как неисправные часы. Идут-идут, остановятся, потом опять идут-идут… Ты был такой чуткий и осторожный, и в то же время настойчивый и страстный. Я могу написать столько о разных мелочах, меня не касающихся, от одной маленькой мысли развить такую грандиозную идею, а о тебе сказать пару слов, подумать пару мыслей – так сложно…

Лишь одно мне сейчас ясно: я скучаю по тебе, друг мой, очень сильно, можно сказать, тоскую. Не проходит и дня, чтоб я по тебе не скучала. Ты – как мой очередной наркотик. Это нельзя понять. Это просто болезненная привязанность, необсуждаемая необходимость. Это чувство, не поддающееся определению, для меня.

Я так и подумала

Когда мне было двенадцать лет, я попала в больницу. Из-за пневмонии. Я не понимала и не помню историю развития болезни, но случилось так, что соседи по палате смеялись надо мной из-за того, что несколько раз наблюдали меня в фазе сомнамбулизма. Раньше со мной никогда такого не было. И после того, как я, передвигаясь из одной пустой кровати в другую, которые стояли посередине комнаты, упала и разбила губу, меня решили выписать, подумав, что это синдром лунатизма преследует меня из-за скуки по дому и родителям. На следующий день у меня поднялась температура, и начался жар. А через два дня, я, в буквальном смысле этого слова, потеряла дар речи. И всю ту весну провалялась в больнице.

Врачи не стали это трактовать. Да и родные по клиникам не таскали. Все что мне предусматривалось, так это масса антибиотиков, которые должны были подавить корень болезни – пневмонию. Речь постепенно вернулась. Мне пришлось остаться на второй год в школе. Я и раньше была застенчивой, а теперь и вовсе замкнулась в себе. После болезни у меня появилась способность к пению. Это сразу заметили, и специалисты сказали, что у меня очень сильный, красивый голос, который необходимо развивать дальше. Но я не хотела заниматься в вокальной студии, и нигде не пела. Только дома, когда оставалась в полном одиночестве.