40 ножевых

– Войдите! – раздалось контральто эксперта из-за двери.

– Здравствуйте, Ольга Даниловна! – поприветствовала ее Ника.

– О, Ника, привет! Тебя, что ли, отправили по поводу вашего зарезанного? – удивилась эксперт Рябоконь. – Проходи!

Ника зашла в кабинет, села на стул, стоящий рядом со столом эксперта, расстегнула куртку и сняла шапку – разговор явно предстоял долгий.

– Представляешь, какой сюрприз? Расписали мне некриминальную «гнилушку», начинаю вскрывать, а тут такое… Чем там ваш Преображенский на труп смотрел, непонятно. Только куртку с трупа сняли, вот они, повреждения: и на свитере, и на спине. – Ольга Даниловна развернула к Нике монитор своего компьютера и, используя ручку как указку, стала показывать ей свои открытия.

– Значит, на куртке никаких повреждений не было?

– Нет, не было, – покачала головой эксперт Рябоконь. – Потом посмотришь куртку, она внутри вся в крови и продуктах гниения. А на свитере и футболке есть повреждения.

– Это хорошо, назначу медкрим по одежде. Сколько точно повреждений?

– Я ровно сорок насчитала.

– Какое примерно орудие, не понятно?

– Слушай, тут тебе ребята из медико-криминалистического отделения точнее скажут, но орудие было неширокое и не очень длинное. Как вариант, кухонный нож, – пожала плечами эксперт.

– Что давности, Ольга Даниловна?

– Ну, тут мы не всесильны, – развела руками Рябоконь. – Сгнил он в коллекторе. Думаю, что не меньше недели он точно лежит. Кстати, судя по зубам, ваш потерпевший был в возрасте тридцати пяти – сорока пяти лет. Зубы, кстати, хорошие, он – не частый пациент стоматолога. Волосы темно-русые.

– А, кроме ножевых, есть еще какие-то телесные повреждения? – уточнила Ника.

– Хороший вопрос, – хитро посмотрела на нее Ольга Даниловна. – Есть еще телесные повреждения. Нос у него сломан и на мягких тканях шеи я обнаружила кровоизлияние в виде полосы. Вот, посмотри! – Она снова показала Нике фотографию.

– Похоже на след от удавки, – заметила та.

– Ну, тут вы как следователи сами разбирайтесь, от удавки или нет, – ответила эксперт. – Но похоже на то.

– Ясно. Спасибо большое! – Ника встала, попрощалась с любезной Ольгой Даниловной и вышла в коридор. Ей осталось изъять у санитаров одежду с трупа неустановленного мужчины, а также биологические образцы для проведения геномного исследования, и именно для этих целей она и прихватила с собой Иннокентия, которому снова предстояло стать одним из понятых.

Кеша, ожидая свою наставницу, изучал на стене плакат с изображением поздних трупных явлений. Речиц свистнула ему, и они вдвоем снова спустились на первый этаж, вернулись в коридор морга, где напротив входа в дальнюю «гнилую» секционную, предназначенную для исследования особо разложившиеся трупы, притулилась комната санитаров. Угрюмый санитар притащил пакет с одеждой и конвертики с образцами, он и его не менее суровый коллега расписались в протоколе, и следователь вместе с практикантом наконец-то вернулись на свежий воздух. Пристроив изъятое в багажник, Ника села за руль и вырулила с парковки бюро.

– Ну, как тебе? – спросила она у Кеши.

– Здорово, Ника Станиславовна! Мне так понравилось, у вас такая интересная работа! А вы найдете, кто убил того мужика?

– Да кто это знает? Постараемся найти. Видишь, первая сложность заключается в том, что мы пока не знаем, кто наш убитый.

– А как вы будете устанавливать его личность?

– Поищем среди «потеряшек». Геном проверим по базам учета. Много разных способов. Поживем – увидим, – вздохнула Ника.

Вернувшись в отдел, Ника отправила Кешу отнести пакет с одеждой неизвестного мужчины в подвал, а сама заперлась в кабинете и с удовольствием сняла горнолыжные штаны, шуршание которых ей уже изрядно надоело. С грустью подумав, что обед она пропустила, Ника решила, что сейчас развесит вещи трупа на просушку, быстренько их осмотрит, а потом постарается уйти домой пораньше. Из-за того, что Ника внепланово поработала сегодня на месте происшествия и не успела закончить обещанное на выход дело, суббота и воскресенье обещали быть рабочими.

Вооружившись двумя парами резиновых перчаток, ножницами, большим ватманом и ключами от «вещдочки», Ника спустилась в подвал следственного отдела. Именно там размещалось помещение для хранения вещественных доказательств, а также комната с небольшим окошком, в которой можно было просушить окровавленную или мокрую одежду, которая во влажном состоянии могла очень быстро сгнить. А по сгнившей одежде никакие экспертные исследования уже не проведешь.

Ника отдала Иннокентию ватман и сказала, чтобы он постелил его на пол.

– А зачем нам ватман, Ника Станиславовна?

– Вещдоки будем фотографировать, – ответила ему Ника. – На, держи еще номерки.

Она сфотографировала пакет с биркой до нарушения целостности упаковки, а потом разрезала пакет. Помещение «вещдочки» моментально наполнилось трупным запахом. Одежда была пропитана гнилостной жидкостью и кровью. Ника заметила, что практикант слегка поморщился.

«Что же, пока парнишка держится молодцом, – подумала следователь Речиц. – На трупы отреагировал спокойно, с запашистыми вещдоками помогает».

– Ника Станиславовна, а как у вас получается не обращать внимания на запах? – спросил любопытный Иннокентий.

– Привыкла, – пожала плечами она. – Но сразу скажу, что если бы этот запах для меня был совсем невыносим, я бы не пошла сюда работать. Так что нюхай и определяйся, нравится тебе такая работа или нет, пока ты еще студент, – улыбнулась она.

Ника извлекла из пакета куртку, повертела ее в руках, проверила карманы. Внутренняя поверхность куртки оказалось обильно пропитана веществом бурого цвета, но никаких повреждений, как и сказала Нике эксперт Рябоконь, на куртке не было. В карманах пусто. Что ж, у убийцы, судя по показаниям Пети Одноногого, было много времени, чтобы очистить карманы от того, что могло бы помочь установить личность убитого. Куртка оказалась весьма добротной, с толстой подкладкой, так что версию о том, что потерпевший мог быть бомжом, можно было сразу отбросить. Затем Ника достала из пакета свитер и футболку, со стороны спины оба предмета одежды были изрезаны ножом практически в лоскуты.

– Видишь, Иннокентий, и футболка, и свитер обильно пропитаны веществом бурого цвета, похожим на кровь, – то ли спросила, то ли вслух прокомментировала увиденное Ника.

– Вижу! – Лицо практиканта снова стало выражать восторг, уже замеченный Никой на месте происшествия. – А почему вы говорите, что вещество, похожее на кровь? Это же точно кровь!

– А кровь это или, к примеру, варенье, нам потом эксперты в своем заключении напишут, – улыбнулась Ника.

– Судя по запаху, это вряд ли варенье, – снова поморщился Кеша. – А почему она бурая? Кровь же красная!

– Ох, кровь бывает не только красная, но и бурая, коричневая, почти черная и даже немного зеленая, когда начинает гнить, – провела ликбез Ника. – На, держи! Раскладывай на ватман и с номерком и масштабной линейкой фотографируй с двух сторон. Ярлычки и повреждения сфотографируй крупнее.

Пока Иннокентий возился с вещами и ватманом, Ника снова нырнула в пакет с вещами, достала оттуда носки и кроссовки.

– Кроссовки хорошие, фирменные. Точно не бомж, – прокомментировала она и передала вещи Кеше.

Наконец из пакета были извлечены джинсы потерпевшего, тоже все в каких-то пятнах. Визуально было непонятно, это была то ли кровь, то ли трупная сукровица. «Экспертиза покажет», – подумала Ника. Но тут ее ожидал приятный сюрприз: в кармане джинсов она нашла чек из кафе. И, судя по названию кафе, располагалось оно на границе Энской области и Алтайского края. «Грани Алтая». Ника как-то раз и сама там обедала.

Что же, уже есть какие-то зацепки.

– Все сфотографировал? – спросила она у Иннокентия. – Давай еще чек отдельно, крупным планом. А потом пошли, все развесим на просушку.

К одной из стен «вещдочки» были приделаны деревянные палки. Разместив на них все осмотренное, кроме, разумеется, обнаруженного в кармане чека, Ника и Кеша покинули комнату хранения вещественных доказательств и поднялись наверх, в кабинет.

Стянув с рук перчатки, Ника позвонила Коле Ткачуку:

– Коля, привет! У меня для тебя две новости: наш потерпевший, судя по одежде, был довольно обеспеченным человеком и был как-то связан с Алтайским краем. Давай проверим сводки, может, на Алтае заявляли каких-нибудь подходящих безвестников?

Вечером дома Нику ожидали тушеный кролик и ее бойфренд – следователь по особо важным делам Сергей Погорельцев, с вальяжным видом расхаживавший по ее кухне, демонстрируя свой несравненный кулинарный шедевр. Погорельцев был в отпуске, свободного времени и энергии у него было много. Подав Нике тарелку с сервированным кроликом, он сел напротив и уставился на нее, явно ожидая похвалы.

Ника так устала за день, что, начав жевать кролика, почти не ощутила вкуса. Есть особо не хотелось. Бывали дни, когда, вернувшись с работы, сразу хотелось рухнуть на диван и уснуть глубоким и долгим сном, желательно без сновидений. Этот день оказался именно таким.

– Очень вкусно, – выдавила из себя Ника, предполагая, что кролик может быть вполне себе ничего, это просто она слишком измотана, чтобы его оценить.

– Как дела на работе? Ты подумала насчет конца месяца? – Погорельцев явно жаждал общения.

– На работе убийство новое мне отписали, работала по нему сегодня. По поводу конца месяца я тебе уже вчера все сказала: я не буду отпрашиваться и пытаться меняться дежурствами. Я хочу спокойно сходить двадцать восьмого декабря на корпоратив, а первого января отдежурить. А уже во второй половине зимних каникул дня три отдохнуть, тогда и съездим на Алтай.

– Вот зачем тебе идти на корпоратив? – завел свою шарманку Погорельцев. – Что ты там не видела? Коллег своих пьяных?

По какой-то непонятной Нике причине Сергея раздражало ее слишком дружеское общение с коллегами.

– Почему пьяных коллег? Это мой коллектив, я хочу отметить с ними Новый год. Ты же на свой корпоратив идешь.

– Я могу ради тебя не ходить.

– А мне не надо, чтобы ты не ходил. – Нике за несколько дней уже сильно надоел этот разговор. Равно как надоел ей разговор про то, что надо с кем-то поменяться дежурством первого января.

Погорельцев снова начал объяснять, как ему хочется на Новый год уехать с ней на Алтай, но Ника уже устала слушать. Поблагодарив Сергея за кролика, она ушла в ванную, сбросила с себя одежду и встала под горячий душ. Ее устраивало в Сергее почти все, он заботливый мужчина, интересный собеседник, хороший любовник. Но его привычка внезапно настаивать на какой-то не особо важной, по мнению Ники, но очень важной, по мнению Сергея, ерунде, просто сводила ее с ума. В этом декабре у Сергея были три идефикс. Первая, что Нике не надо ходить на корпоратив. Вторая, что ей не надо дежурить первого января. А третья идея была вообще какая-то внезапная: Нике надо уволиться из Следственного комитета и найти себе работу поспокойнее. Ника с нетерпением ждала, когда Сергей забудет наконец про свои задумки, и она сможет снова приходить домой, не выслушивая это все.

Она окончила водные процедуры и прошла в комнату. Погорельцев лежал на диване и смотрел по телевизору какой-то фантастический фильм. Ника нырнула под одеяло, подползла к Сергею под теплый бочок и задремала под бормотание телевизора.

Примерно в час ночи она проснулась. Телевизор уже был выключен, Погорельцев негромко похрапывал рядом, обнимая ее во сне. Посмотрев на его спящее, пухлощекое лицо, всклокоченный вихор волос, Ника подумала, что небольшая занудливость и большая упертость – в целом довольно терпимые недостатки, которые не мешают ей любить этого человека больше всех на свете. Но работу по чьей-то указке она менять никогда не будет. Пусть даже это будет желание горячо любимого мужчины.

Последние дни декабря шли своим чередом. Коллеги вдоволь поиздевались над Максом Преображенским по поводу его выезда на сорок ножевых. Преображенский даже на время утратил привычное прозвище Профессор, присвоенное ему за фамилию, очки и внешний вид типичного ботаника. Сейчас все предпочитали называть его Остроглазым индейцем Джо. Макс, будучи человеком незлобивым, ни на кого не обижался.

Вообще конец декабря – странное время. Кажется, что год уже закончен, дела, запланированные к сдаче на этот год, уже направлены прокурору и можно немного отдохнуть и расслабиться. Но суточные дежурства и внезапные «темняки» никто не отменял.

С установлением личности неизвестного из коллектора и поиском его убийцы пока было глухо. Ника назначила все необходимые экспертизы, направила поручения о производстве оперативно-розыскных мероприятий, допросила в качестве свидетеля Иваныча, в «жилище» которого был обнаружен труп. Иваныч пояснил, что действительно примерно в середине декабря в сильные морозы попросился пожить к сестре и в своем коллекторе долго не появлялся, труп в нем не видел. Сестра Иваныча и его собутыльники подтвердили эту информацию, сообщив, что с середины декабря Иваныч отчаянно бухал в квартире своей родственницы и коллектор не навещал. Так что бомжи к смерти неизвестного, похоже, были непричастны.

В день корпоратива в шесть утра Нику разбудил звонок Коли Ткачука.

– Никуш, привет! Я тебе вчера поздно вечером не стал звонить, но похоже, что нашлись родственники нашего трупа.

– Из коллектора? – спросонья прохрипела Ника.

– Да, из коллектора. Ты была права, это оказался фермер с Алтая. Жена к тебе уже едет. Вчера в Барнауле опознала его по фотографии.

– Господи, что там можно было опознать?.. – Ника присела на диване и попробовала окончательно проснуться.

– Одежда вся бьется, рост тот. Похоже, и правда он. Ты с утра будешь на месте? Ее к тебе направить?

– Направляй. – Ника понимала, что ее планы прийти на работу и побалдеть с коллегами до корпоратива, в предпраздничный день особо не отвлекаясь на работу, рушатся на глазах. – Потом я ее к тебе отправлю, поедешь с ней в морг на опознание.

Ника встала с дивана. Погорельцев сегодня ночевал у себя, поэтому в квартире было пусто и очень тихо. Наскоро собравшись и прихватив с собой пакет с нарядным платьем и туфлями на высоком каблуке, Ника спустилась во двор, завела автомобиль и поехала на работу.

В отделе уже царила праздничная обстановка. В комнате отдыха наряжали елку. Уже немного захмелевший шеф сидел в кабинете Речиц и Преображенского и третировал безответного Макса, давая ему указания, какие песни найти в интернете и включить их для всеобщего прослушивания.

– Вот, Максим, найди мне эту. «Я поднимаю руки, хочу тебе сдаться, ведь ты же так красива в свои восемнадцать», – затянул Борис Борисович именно в тот момент, когда Ника зашла в кабинет.

Заместитель руководителя Бродского межрайонного следственного отдела Денис Денисович Кораблев (он же ДД в кругу сотрудников отдела) сидел на приставном стуле у стола Макса и, как это часто бывало, делал вид, что не замечает разудалого настроения своего начальника.

– О, Ника Станиславовна, проходи! Доставай кружку, будем пить шампанское! – Жизнерадостный шеф извлек из-под стола бутылку шампанского и начал размахивать ею в воздухе прямо-таки по-гусарски.

– Борис Борисович, ко мне сейчас женщина приедет на опознание трупа по фотографии, – попыталась вернуть его в конструктивное русло Ника.

– Да гони ее отсюда! Зачем она сегодня нужна?! – Бориса Борисовича было не остановить.

Ника жалобно посмотрела на ДД. Тот откашлялся и предложил шефу забрать у Макса колонки и продолжить слушать Лепса в кабинете ББ. Борис Борисович оценил план, и мужчины наконец покинули кабинет, оставив следователя Речиц в одиночестве. Ника открыла сейф, порылась в нем, нашла уголовное дело, возбужденное по факту обнаружения трупа неустановленного мужчины в коллекторе теплотрассы, и устроилась с ним за письменным столом, намечая, о чем же можно расспросить потерпевшую.

Жена, или уже, точнее, вдова мужчины, чей труп был обнаружен в коллекторе теплотрассы, постучала в дверь кабинета Ники уже через несколько минут. Пухленькая, заплаканная женщина проскользнула в кабинет и спросила:

– Вы – следователь Речиц?

Ника кивнула в ответ и пригласила присесть на стул.

И вот кажется, только что витал в кабинете дух праздника, раздавался из коридора смех Леси, слышались звуки музыки из кабинета ББ, шипело в кружках шампанское, гирлянда на елке подмигивала и дарила ощущение предновогоднего счастья, но появились на пороге кабинета эти полные отчаяния глаза, и словно затихло все вокруг перед лицом страшного горя.

– Мне сказали, что вы по фотографии опознали труп вашего мужа? – решила начать беседу Ника.

– Да, – прошелестела женщина. – Мне показали вчера фото. Там… – она закрыла лицо руками, – там был мой Леша.

Ника налила потерпевшей воды из графина.

– Постарайтесь успокоиться, насколько это сейчас возможно. Мне надо будет сейчас вас допросить, а потом вы вместе с оперативником проедете в морг.

Женщина взяла стакан и, превозмогая спазм в горле, начала пить воду. Она выглядела настолько измученной, что Нике было безумно жаль ее сейчас допрашивать. Но она прекрасно понимала, что из-за отсутствия каких-либо сведений о личности неустановленного мужчины они и так потеряли очень много времени и сейчас должны максимально быстро установить, кто он такой, как оказался вблизи Бродска и кто же, вооруженный острым кухонным ножом, встретился на его пути.

Рассказ потерпевшей оказался не очень длинным. Звали ее Надежда, вместе с мужем-фермером и тремя детьми она жила в небольшой деревне в Алтайском крае. Надежда и Алексей Шевкопляс много лет выращивали поросят, ездили в Энск продавать мясо, короче говоря, жили не тужили. Мясо в Энск Алексей возил дважды в месяц в небольшом грузовичке- рефрижераторе. Двенадцатого декабря он поцеловал жену и детишек, сел за руль своего автомобиля и уехал в Энск. Надежда ждала его обратно на следующий день к вечеру, но Алексей не вернулся и не позвонил. Его телефон был недоступен. Подождав еще день, Надежда побежала в местный отдел полиции, но, приняв у нее заявление о безвестном исчезновении супруга, сотрудники всерьез его не восприняли. Они озвучили женщине свои предположения, что ее муж загулял в Энске на вырученные от продажи поросят деньги и, когда спустит их все на проституток, вернется домой.

– Но мой Леша не мог так поступить, он не такой, – всхлипнула Надежда.

«Конечно, не такой, – подумала Ника. – Все жены так думают. А материалов по загулявшим мужьям, которых жены потеряли, не счесть. И слава богу, что подавляющее большинство подобных историй заканчивается возвращением гуляки к родным пенатам, а не окровавленным трупом в коллекторе».

– Так, а родственники и знакомые у Алексея в Энской области были? – поинтересовалась следователь Речиц у Надежды Шевкопляс.

– Да, у Леши есть друг Сережа, он живет в Глухарево, в частном доме. Леша у него ночует, когда приезжает в Энск.

– А что говорил этот Сережа, когда Алексей пропал?

– Говорил, что он у него заночевал в ночь с двенадцатого на тринадцатое декабря и рано утром, примерно в четыре часа, уехал на Алтай.

«Странно-странно, – подумала Ника. – С другом Сережей надо будет познакомиться поближе. И побыстрее».

– Так, давайте полные данные этого Сережи: фамилию, имя, отчество, домашний адрес.

– Я только фамилию и имя знаю, – ответила Надежда. – Сергей Чеботков. – А адрес точный я не знаю. Село Глухарево, а где там, мне неведомо. Я у этого Сергея никогда не была. Господи, кто же такое с Лешей мог сотворить? И за что?..

– Так, давайте в протоколе еще отразим сведения об автомобиле Алексея. Цвет, марку, госномер.

– Да, давайте, у меня даже есть с собой фото машины, сейчас достану, – засуетилась Надежда Шевкопляс.

Закончив допрос, Ника попросила вдову подождать на лавочке в коридоре, а сама позвонила Коле Ткачуку:

– Коля, похоже, нам сегодня надо наведаться в Глухарево к другу нашего трупа. Он на данный момент последний, кто видел его живым.

– Блин, Ника, у нас сегодня корпоратив, – в голосе Коли напрочь отсутствовал какой-либо энтузиазм.

– У меня тоже корпоратив. Но у нас есть реальный шанс на раскрытие, а так этот чертила почует, что жареным запахло, и свалит куда-нибудь, – пыталась нагнать жути Ника. – Давай, отправь кого-нибудь с женой трупа в морг на опознание, а сам забери меня и эксперта и поехали в Глухарево обыск делать.

– По «неотложке»? – печально вздохнул Коля.

– По «неотложке». Давай поработаем в уходящем году. Или мне звонить Турусову и жаловаться на тебя? – нахмурила брови следователь Речиц.

– Ника, что начинаешь? Нормально же общались, без негатива, – засмеялся Коля. – Сейчас отправлю Кочеряпкина за потерпевшей и в морг, а сам выдвигаюсь к тебе. Как думаешь, надолго мы в Глухарево? – с тоской в голосе продолжил начальник уголовного розыска.

– В наших интересах, чтобы наш фигурант оказался нашим же жуликом. Вас что, руководство перестало сношать за «темняки»? – задала Ника чисто риторический вопрос.

– Да конечно, не перестало, – уныло согласился Коля.

Закончив беседу, Ника вышла из кабинета, закрыла его на замок, объяснила потерпевшей Шевкопляс, что сейчас за ней придет опер-розыскник Кочеряпкин, а сама решила доложить о сложившейся следственной ситуации своему руководству.

Судя по звукам, раздававшимся из кабинета ББ, тяга к песням Лепса его не оставила.

– То-о-оль-ко-о… рю-ю-юм-ка во-о-одки на сто-о-ле-е-е… – ББ вторил Лепсу громким фальцетом.

Ника поскреблась в дверь кабинета, но заходить не стала. На ее счастье, из кабинета вышел Денис Денисович Кораблев, заместитель руководителя следственного отдела, прекрасно уравновешивающий своего босса в его праздничных порывах, так как сам алкоголь давно не употреблял и песни петь не любил.

Ника коротко сообщила ему, что личность неизвестного из коллектора установлена, что установлен человек, у которого погибший ночевал незадолго до смерти и что она планирует в ближайшее время зайти к нему с обыском.

– Хорошее решение, – одобрил ее план Денис Денисович. – А то друг убитого сейчас узнает, что его нашли, и если он действительно причастен к убийству, то может скрыться сам или скрыть следы преступления. Поезжайте и спокойно работайте, а Борису Борисовичу я сам доложу, когда он, хм, допоет.

– Ладно, поняла, – улыбнулась Ника. – Постараюсь вернуться до корпоратива.

– Может, с вами Преображенского отправить? Его же грех этот ваш труп в теплотрассе…

– Да нет, не надо. Зачем всем праздник портить? Отстреляюсь за себя и за того парня.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.