Быть опозоренным и опальным – участь гораздо более мерзкая, чем просто умереть от проклятия. И, самое обидное, что всё это – заслуженно. Скорее, свобода была незаслуженной. Вместо того, чтобы гнить на острове Херс, он жил среди людей. Это наказание было намного хуже – его презирали.

Впрочем, это ненадолго. Проклятие не дремало. Оно потихоньку выпивало из него жизнь.

…Дрейк привольно устроился в удобном кресле. В смуглых холёных пальцах был бокал с полупрозрачной жидкостью. Именно сквозь неё наследник древнего магического рода рассматривал голубое небо за окном.

Только голубым оно было для всех, кроме него. Он видел бледно-серую муть.

Поздняя осень во Флоренции была всё же приятнее, чем в Англии. Морель наслаждался, насколько это было возможно в его положении, хотя вида не показывал. Здесь ничего не напоминало о прошлом.

Война закончилась. Война, в которой Морели были на стороне агрессора. Нет, конечно, не все Морели – отец Дрейка был чист перед законом, как и раньше. Слишком умён, слишком хитёр, слишком дальновиден. Что же до Дрейка – он был в добровольном изгнании. Одинаково презираемый и побеждёнными, и победившими. Да, он оправдан, но важно ли это, когда ты самому себе противен? Радовало одно – это ненадолго. Проклятие ему поможет.

– Чего мрачнеешь? – раздался голос Кадини, спускающегося по лестнице.

– А есть, чему радоваться? – процедил Морель, поднимая на хозяина светло-серые глаза.

– Не знаю, – Марко пожал плечами. – Ну, рассказывай, – он сел в кресло напротив.

Он был невысоким итальянцем с курчавыми волосами и белозубой улыбкой. Светлая свободная рубашка, лёгкие серые брюки и полное ощущение расслабленности. Чего не скажешь про гостя. Тоже темноволосый, смуглый, с аристократичными породистыми чертами, кривой усмешкой на узких губах, привычной злостью в глубине странно-светлых глаз… И с ледяной энергией. Рядом с ним мало кому было комфортно.

– Особо нечего рассказывать, – тот равнодушно пожал плечами. – Всё тихо.

– Тебя ещё не женили?

– А с чего бы? Никто не рискнёт, – Дрейк хищно улыбнулся. – Моё имя запятнано.

– Твоё – да, но род-то знатный, богатый. Да и твоей будущей жене пришлось бы тебя совсем недолго потерпеть, – улыбнулся язвительно Марко. – А участь вдовы рода Морель – вполне стоящая.

– Моей вдове пришлось бы смириться с моими родителями. А это так себе перспективка, – улыбка мага стала злой, он залпом осушил бокал. – В любом случае, я рад. Мне только навязанной глупой курицы для полного счастья не хватает.

– Неужели твой отец смирился, что род угаснет на тебе? – старательно удерживая нейтральную интонацию, спросил Марко.

– У него выбора нет. Путного династического брака с моим участием ему не видать. А что попало его не устроит.

Марко с сомнением посмотрел на него. Состояние друга было не радужным. Злой, разочарованный, Дрейк растерял прежних друзей и неведомым образом сошёлся с ним, Марко. И эта дружба пока устраивала обоих.

– А ты? – светлые глаза смотрели пронзительно.

– А что я? – делано удивился Марко. – Всё нормально.

– Когда свадьба?

– Да бог его знает, – отмахнулся итальянец, сделав глоток. – Как только, так сразу. Я лично никуда не спешу. Эстия тоже. Она на очередной учёбе, ей некогда.

– Зачем она тебе? Я только и слышу, что она учится, – Дрейк приподнял бровь. – И, кстати, ты мне её покажешь когда-нибудь?

Марко легкомысленно пожал плечами.

– Да я и не прячу. Ты видел её со мной. Не знаю, почему не замечал. А так… Мы друзья детства. Выгодная партия. Её отец, опять же, сильнющий чёрный колдун. Моя мать уже потирает руки от предвкушения. Ну а любовниц никто не отменял, так ведь, Дрейк? – он усмехнулся. – Кстати, как там Дана?

– Давно не был у неё. Надоела, – он взлохматил тёмные волосы.

Раздался звонок в дверь. И уже через мгновение – бестелесный голос духа-слуги, встречающего гостя.

– Ты ждал кого-то? – вскинул бровь Морель.

– Не волнуйся, свои, – отмахнулся итальянец, вставая и отряхивая брюки от несуществующих пылинок. – Твоё желание исполнится прямо сейчас… Эстия, привет.

На пороге комнаты появилась девушка в красном, по фигуре, закрытом платье, с забранными на затылке каштаново-медными волосами. Только пара вьющихся прядок спускалась вдоль точёной шеи.

– Привет, Марко, – девушка слегка улыбнулась.

Это была странная улыбка, улыбка одними губами. В серых же глазах была безликая пустота.

– О, Морель?.. – с непередаваемой интонацией произнесла она, глядя в глаза Дрейка.

– Мы знакомы? – протянул он, уже откровенно оглядывая её.

Он знал толк в женской красоте. Эстия была красива, изящна, аристократична. Соблазнительна. Сдержанна.

– Мы – не знаю. А я – да, – рассмеялась она. – Я училась в Академии, как и вы оба, – она обвела рукой парней. – По большей части заочно, но всё же… Я была на курсе на два года младше вас.

– Дрейк, ты же сотни раз видел Эстию со мной, – удивился Марко, подходя к ней и невзначай целуя в щёку.

– Конечно, видел, – новая хищная улыбка изящно легла на нежные губы. – Но это было ниже его достоинства – обратить на меня внимание. Хотя, помнится, – она повернулась к Дрейку, – на Рождественском балу предпоследнего курса ты имел неосторожность мною поинтересоваться.

– А ты имела неосторожность меня отшить, – усмехнулся Морель. – Я вспомнил тебя.

Он действительно вспомнил эту девушку с изящными текучими движениями. В красном платье с чёрным подбоем. Подружка Кадини, наличие которой совершенно не мешало раздолбаю-итальянцу время от времени крутить романы с другими девушками. Эстия училась заочно, появляясь в Академии четыре раза в год на сессии. Марко и Дрейк учились очно, и времени на безобразия хватало с избытком.

Эстия могла бы стать очередной победой Дрейка. Кадини, конечно, пытался донести до Мореля мысль, что искать её общества ему не стоит. Естественно, это ничего не решало. Но всё решила война. Не до девушек стало.

– Почему же «неосторожность»? – удивилась Эстия, элегантно устраиваясь в кресле. – Никаких проблем мне это не принесло.

– Мне было некогда, – зло улыбнулся Дрейк. – В другое время твой отказ ничего бы не значил. Эх, не вовремя война началась, – вздохнул он. – Мне б свободных полгода…

Марко хмыкнул.

– Сомневаешься? – прищурился Дрейк.

– Ничуть. Ничуть не сомневаюсь, что у тебя бы ничего не вышло. В крайнем случае, вмешался бы её отец.

– Или твой, – Эстия двусмысленно улыбнулась Морелю, изящно опираясь на подлокотник кресла.

– Я чего- то не знаю? – приподнял бровь Дрейк.

– Фамилия Арьени тебе ни о чём не говорит? – вздохнула Эстия. – Эстен Арьени. Спроси своего отца. Думаю, интересная тема для семейного вечера вам обеспечена, – она снова улыбнулась. – Марко, я пойду. Зайду завтра, не хочу отвлекать.

– Мы как раз собирались поужинать. Составь компанию, – предложил Кадини. – Убежать успеешь.

Эстия бросила взгляд на Мореля.

– Присоединяюсь к предложению нашего радушного хозяина, – тот склонил голову.

***

Магические светильники источали мягкий рассеянный свет, выхватывая из темноты детали интерьера. В гостиной Кадини было свободно и легко. Изящная мебель, много воздуха и огромные окна. Марко ненавязчиво шутил, Эстия отвечала, исподволь рассматривая гостя своего друга. Тот же надменный облик, что и раньше. Как он бесил её! Самовлюбленный идиот с аристократическим воспитанием и дурным нравом. Как он это совмещал, Эстия не понимала.

Понимала она одно – надо держаться от него подальше. Эта встреча её беспокоила. Впрочем, если ей в скором будущем светит статус синьоры Кадини, шарахаться от приятелей будущего мужа по меньшей мере глупо.

Дрейк был более молчаливым, чем во времена учёбы. Война жестоко прошлась по всем. А его роль и вовсе была одной из самых незавидных. Ощущение разочарования и обречённости исходило от сына Хелиуса Мореля волнами.

Резким движением он отодвинул воротник рубашки от шеи. А она наблюдала за его руками. Длинные сильные пальцы, массивный перстень из чернённого серебра, слегка закатанные рукава чёрной рубашки. Почему-то она всегда в мужчинах обращала внимание на предплечья. Такой вот фетиш. У Мореля были красивые руки.

Он, в принципе, был красив. Красив испорченной, злой красотой.

– Твой воротник тебя задушит, – заметила она вслух, поймав вопросительный взгляд мага. – Если расстегнуть, будет гармоничнее.

– Ошибаешься, – он прямо взглянул ей в глаза.

– Почему же? – приподняла бровь Эстия, поднося к губам бокал.

Морель, выдав ещё одну неприятную усмешку, расстегнул верхнюю пуговицу. Ткань отодвинулась, Эстия торжествующе улыбнулась – ему действительно так шло больше.

А потом ткань ещё больше разошлась, обнажая смуглую кожу. Улыбка сошла с лица девушки.

У основания шеи, чуть смещённое вправо, виднелось большое чёрное пятно, похожее на кляксу.

– Это… Это родинка? – негромко спросила итальянка.

Глаза её сузились, внимательно рассматривая пятно.

– Она шевелится?!

Дрейк зло усмехался, глядя ей в глаза.

– Марко, ты даже не рассказал ей о моей незавидной участи? Как же так? – его тон был неприятным.

Итальянец развёл руками.

– Я не такое уж трепло, как тебе кажется. Да и смысл разговаривать про тебя? – он глумливо усмехнулся.

– Я посмотрю? – Эстия, нахмурившись, смотрела на кляксу. – Можно?

Морель фыркнул.

– Ну посмотри, – он откинулся на спинку стула.

Эстия встала, обошла стол и присела на стул рядом с Дрейком. Пальцы её зависли над пятном. Он почувствовал лёгкое покалывание – магическая Сила из рук девушки касалась пятна, изучала его, исследовала.

Дрейк же, пользуясь возможностью, неприкрыто рассматривал ведьму. Привычный интерес к женскому полу оставался, несмотря на пожирающее его проклятие. В прошлые времена, разглядев её, он непременно сделал бы всё возможное, чтобы затащить в постель, чьей бы невестой она не была. Нравы позволяли. В нынешние же…

В нынешние времена он внимательно на неё смотрел. Она была не похожей ни на своих, ни на чужих. Странная, чужая.

Её пальцы коснулись его кожи, прошлись по изгибам кляксы.

Маг удивлённо приподнял бровь. Её прикосновения были приятны и очень контрастировали с объектом интереса. Никогда клякса не доставляла ему удовольствия. А изящные пальцы с длинными ноготками – доставляли.

– Не сводится ничем? – тихо спросила она.

– Это невозможно. Это проклятие.

– Жаль. Не болит? Оно ведь… Оно растёт внутрь? – она подняла на него глаза, в глубине их было что-то похожее на сострадание и ужас одновременно.

– А тебе зачем? – с вызовом спросил Морель, почувствовав себя задетым.

– Чтобы понять, что ты чувствуешь, – удивилась она.

Дрейк фыркнул. Какая разница, что он чувствует?! Ему самому плевать на это, куда уж кому-то интересоваться этим.

– И что это изменит? – он приблизился к ней, глядя в глаза самым агрессивным взглядом, который имел в арсенале.

В неверном свете свечей её каштаново-медные волосы отблёскивали старинным золотом. И это почему-то было важно. Как и пряный запах корицы. Запах тепла и уюта.

– Вдруг я смогу помочь, – одними губами произнесла она. – Зачем страдать, если это можно исправить?

– Ты точно дочь чёрного колдуна?

– А ты точно потомок одного из сильнейших магических родов? Умного и хитрого? – она вернула ему насмешку, сострадание исчезло из взгляда. – Впрочем, не хочешь – не надо. Есть такие люди – нытики и страдальцы, – она безжалостно произносила это, глядя ему в глаза. – Лучше не мешать им. Так что, наслаждайся, – она резко встала.

– Ребята, я вам не мешаю? – невинно поинтересовался Кадини.

– Что ты, – улыбнулась зло Эстия. – Пойду я, пожалуй. Поздно уже. Отец будет волноваться.

– Я провожу тебя, – Марко встал и протянул ей руку.

– Прощай, Морель, – она послала ему насмешливый воздушный поцелуй.

Кадини уже открыл портал.

Миг – реальность качнулась – и в зале остался лишь гость.

На душе было даже паршивее, чем обычно. Под её взглядом Дрейк чувствовал себя уязвимым. А ему это не нужно.

***

Запах крови и прелой листвы бьёт в нос. Холодно. Одежда насквозь промокла. В запястья впиваются верёвки. Их не разорвать, не развязать, не перерезать. Они защищены магически.

Пойманы. Расправа будет жестокой, это точно.

Досадно и обидно. Их выследили, заманили в ловушку.

Эрик сумрачно обвёл взглядом своих. Все понимают, что это – конец. И ухмыляющийся конвой – тоже.

– Не могли погоду получше выбрать, а? – проворчал кто-то за спиной. – Закапывать их теперь под дождём…

– А зачем закапывать? Пусть так разлагаются, – ответил кто-то.

Эрик бросил взгляд на Анну. Золотистые пушистые волосы намокли и свалялись, на лице царапина. К горлу подступил комок.

Надо спасаться. Он не может позволить, чтобы её убили. И Ирвина. И Джесси. И Виолу. И всех остальных.

Он закусил губу. Во рту почувствовался привкус крови.

Сумерки стали гуще. В лагере врагов началось какое-то движение. Эрик собрался. Видимо, скоро начнут. Надо что-то делать.

– Не дёргайся, а, – его жёстко ткнули в спину. – Поздно дёргаться.

Он обернулся. На него смотрели ледяные светло-серые глаза на смуглом лице. Давний недруг.

«У этого рука не дрогнет», – губы Эрика сложились в усмешку.

Дрейк Морель спокойно и с удовольствием прирежет их всех.

***

– Вы всё запомнили, мистер Дигран? – голос высокого мага, чьи длинные тёмные волосы были собраны шнурком, был вкрадчив и мягок.

– Я всё запомнил, – взгляд стоящего напротив него полноватого мужчины был расфокусирован.

Он как будто смотрел, но не видел. Сознания в его взгляде не было, а голос был похож на растерянный лепет.

– Мы с вами договорились, – мягко продолжил темноволосый. – Вашей семье это очень выгодно.

– Мы с вами договорились, – как марионетка, названный Диграном кивнул головой. – Моей семье это выгодно.

Маг тонко улыбнулся уголками губ. Мановением руки его заклятия сползли с собеседника, подобно змеям, и втянулись в пальцы мага.

Дигран выпрямился, взгляд приобрёл осознанность.

– Благодарю вас за уделённое мне время, – темноволосый склонил голову.

Его собеседник недоумённо взглянул на часы.

– Не за что, Морель, – голос Диграна стал ворчливым и жёстким. – Но я ещё подумаю.

– Разумеется. Такие вопросы требуют внимательного рассмотрения. Я очень рассчитываю на вас.

– Пока не могу ничего обещать, Морель, – тот раздражённо потёр переносицу. – Я сообщу вам через неделю.

Морель склонил голову, старательно пряча усмешку. Сообщит, непременно сообщит. И даже согласится. Увы, возможности выбора у Николаса Диграна отныне не было.

Хелиус Морель умел проигрывать. Точнее, он умел любой проигрыш обернуть себе на пользу. Сделать шаг назад, чтобы затем обойти противника.

Этот дурацкий парламент ограничил возможности древней магической знати? Хм, не беда. Мы найдём других недовольных – это несложно. Мы разыщем ныне безвестного, а прежде очень знатного потомка обедневшего рода. Пообещаем поддержку, подкормим деньгами и заправим всё это великолепной, безотказной, тщательно скрываемой от всех родовой магией Морелей… Мммм, потрясающее блюдо.

Этот дурак, этот Цвайнер, это пушечное мясо возглавит переворот, а потом случайно умрёт. Да-да, случайности на войне неизбежны. Люди и даже маги умирают. Иногда внезапно. Это несложно.

Что? Марионетка вышла из-под контроля? Почувствовала вкус власти, стала прятаться от своего покровителя? Наелась силы разрушенных артефактов и стала невосприимчива к магии Мореля? Какие мелочи, право слово… Мы будем лояльны и уважительны, мы принесём будущему властителю последний, фатальный артефакт… Бах – и нет марионетки. А всё почему? Потому что надо было слушаться хозяина. Впрочем, какая разница? Эта кукла должна была погибнуть по ходу действия пьесы. Раньше или позже – не важно.

А то, что сыночек немного проклят… Бывает, бывает… Война дело такое, непредсказуемое… Но мы и этот прискорбный факт обратим себе на пользу…

***

Несколько дней он грелся под щедрым Средиземноморским солнцем в окрестностях Греве-ин-Кьянти. И всё мрачнел, хотя казалось, что дальше некуда.

…Эстия, по рассказам Марко, оказалась дочерью странного чёрного колдуна Эстена Арьени. Он работал непривычными заклинаниями. Его магия, его действия на ткань реальности были иными, нежели у обычных магов.

Чёрные маги черпают силу в боли, в ненависти, в злобе. Белые – которых очень мало – в свете, в любви, в благородстве и сострадании. Срединные – которых большинство – в холодном разуме, в спокойствии. Но магия Арьени не ограничивалась привычным «чёрным» подходом. Он был художником. Он рисовал картины, а те оживали. И какие силы питали это, не мог объяснить никто.

Мать Эстии, по словам Кадини, была норвежской ведьмой, в чьей крови можно было найти викингов и валькирий. Но, увы, она погибла много лет назад, когда дочь была совсем маленькой.

Учитывая же странности синьоры Кадини, спокойная семейная жизнь для которой была крайне утомительна, а количество почивших с миром мужей перевалило второй десяток, Марко сблизился с Арьени. Тот его почти что вырастил. Ну а за дочкой просил приглядывать. Помолвка была логичным продолжением этих отношений.

– Да чего ты злишься?

– Эта война отняла у меня слишком много, – процедил Морель. – Я столько всего упустил.

– Ты опоздал, приятель, – пожал плечами Марко. – Она моя невеста.

– Это мы ещё посмотрим, – оскалился Морель.

Кадини изумлённо приподнял бровь.

– Давай без глупостей. По-человечески прошу.

– А ты попроси по-магически.

– Морель, уймись. Ты не жилец, и мы оба это знаем, – тёмные глаза Марко стали серьёзны, в них показался огонёк страха. – Не порти Эстии и мне жизнь. Тебе скоро гнить в земле, а нам с ней жить. Хочется, чтобы она не была омрачена воспоминаниями о твоих выходках. Впрочем, Эстия умна. Она тебя переиграет.

Усмешка Мореля была знакомо-неприятной.

– Ты так наивен… Увидимся, Кадини, – он упруго встал.

Марко внутренне усмехнулся. Морель совершенно не знал семью Арьени. Эти маги были ему явно не по зубам. Ну а получить по рогам всегда полезно – особенно таким, как Дрейк.

За Эстию Марко не особо переживал. Сильного урона Дрейк ей не нанесёт. А если и нанесёт – на фоне этого Марко будет ей ещё приятнее и роднее.

…Дружба в их среде была делом весьма двусмысленным. Равно как и брачные сговоры. Особенно брачные сговоры.

Глава 2. Призраки прошлого

– Эрик… – Анна поцеловала его в висок. – Эрик, проснись. Всё хорошо, мы дома. Эрик…

Он рвано вздохнул и резко сел на кровати. Полубезумным взглядом посмотрел на жену. Вокруг было тихо и спокойно. Светлые стены их спальни, лёгкие шторы, за которыми уже виднелась утренняя голубизна неба, приятный запах свежести от простыней. Эрик сделал глубокий вдох. Всё хорошо. Войны нет. Все живы.

– Опять кошмары? – она с жалостью смотрела на него.

Эрик молча кивнул, пригладил русые волосы.

– Замучили. Не бери в голову. Это всё прошлое. Скоро забудется.

– Надеюсь на это, – вздохнула Анна. – Хочешь, я напеку блинчиков?

– Конечно, – Эрик тепло улыбнулся. – Как мне с тобой повезло…

– Ты так любишь блинчики? – рассмеялась девушка, вспархивая с кровати.

Утреннее солнце, пробиваясь сквозь лёгкие занавески, подсвечивало облако её золотистых пушистых волос, делая похожей на лесную нимфу.

– Я так люблю тебя, – улыбнулся он в ответ.

Анна была его спасением. Лучом света. Смыслом жизни.

Война оставила на ней не такой ужасный отпечаток. Впрочем, кто измерит чувства? Анна легче оправилась от войны и тех страшных событий – это точно. У неё были мечты, желания, вдохновение. Она неистово хотела жить. А Эрик жил ради неё. И постепенно ужас уползал из его души куда-то далеко, в темноту. Ему не было места там, где была Анна.

Она была Светлой волшебницей, её сострадание распространялось на всех – и друзей, и врагов. Она была их талисманом на войне – враги редко могли обнаружить их, слишком много света исходило из сердца этой чародейки, растворяя страх и злобу, чужие заклинания и враждебную магию.

Но не магию Дрейка Мореля. Слишком сильный тёмный маг, слишком изворотливы его чары. Слишком много льда в его глазах. И всё же против воли Эрик вновь и вновь вспоминал тот ужасный день. Там что-то было, что-то важное. Что-то, что заставило Эрика впоследствии выступить на суде.

Маг встал, бросил взгляд на зеркало. Оттуда на него смотрел молодой мужчина с густой копной русых волос. Только пара глубоких морщин на лбу старила его. Ну а ранняя седина пока не так уж сильно заметна.

«Надо подыскать заклятия, которые её скроют. А то Анна расстроится», – подумал он на автомате.

Она достойна радостной жизни. А ему радостно, когда счастлива она.

***

Клякса ощущалась как нечто инородное. Давила и мешала. Позорила, как клеймо. Дрейк с ненавистью потёр шею. Во всей этой треклятой войне он был пешкой.

Его семья была на стороне зачинщиков войны. Это должен был быть всего-то небольшой переворот. Из-за глупых никчёмных исполнителей он перерос в полноценную гражданскую войну. Даже старшие студенты высших классов Академии были мобилизованы. Многие однокурсники Дрейка встали на защиту привычного миропорядка.

По другую сторону баррикад был он и его семья.

Его отец хотел власти. Дрейку было всё равно. А вот безвестному когда-то Срединному магу Стефану Цвайнеру – нет. Он с радостью принял помощь и деньги от щедрого представителя старого дворянства. Всё шло, как по нотам. Родовая магия Морелей делала из него прекрасную куклу, позволяя не светиться самим и не оказаться под ударом.

А потом Цвайнер стал сильнее. И вот уже Дрейк на передовой.

Он провалил миссию. Напрочь. Ему всего-то надо было переловить и уничтожить ушедших в леса и активно вредящих магов.

Убить. Он должен был всех их убить.

Пятнадцать человек. По иронии судьбы – своих же, с кем учился.

Да, большую часть их он презирал, сам же унижал и насмехался. Но это ничто по сравнению с тем, когда в твоих руках их жизни.

…Он помнил их – грязных, избитых, в синяках и ссадинах. Обозлённые взгляды, сжатые губы. Презрение. Они, пленные, смотрели на него свысока. Они не боялись смерти – и он понимал, почему. Смерть – это лучше, чем попасть в застенки.

Маги умирают долго. Убить тело – мало. Чтобы убить мага, надо разорвать нить, связывающую его с его Силой. Говорят, это больно. И страшно. Чувствовать, как из тебя вытекает Сила и жизнь, и ничего не мочь с этим сделать.

Отвратительно, низко и подло.

Но зато такой маг умрёт навсегда.

Вот именно это он сделать не смог. Потому что делать это надо вручную. Вогнать нож в сердце, сопровождая особым заклинанием. Разорвать и ткани тела, и нити Силы.

Без заклинания сердце мага будет биться, даже пронзённое металлом.

Силу, кстати, можно было собирать в артефакт. Он может быть своевольным и опасным, но при должной сноровке…

Он не смог.

Не. Смог.

Они все остались живы и ушли. И между тем, их лица снились ему в кошмарах до сих пор.

А тогда кошмаром стало наказание. Он не смог выкрутиться, оправдаться. И получил. Сначала – те самые застенки, а потом – эта клякса. Проклятие, которое было обещано снять после искупления вины. То есть после выполнения ещё более мерзкого задания.

Вот только снимать его стало некому. Не справившись с объёмом свалившейся на него из сотен уничтоженных артефактов Силы, самонадеянный революционер аннигилировал.

…Кто протянул ему последний, смертельный артефакт, уточнять излишне… Хелиус Морель умел убирать врагов красиво.

Одно лишь изводило Дрейка – неужели его отец не понимал, что такое развоплощение? Это не смерть. Умри Цвайнер по-человечески, его заклятия развеялись бы, как дым. А так – они остались.

Прямо сейчас одно из таких заклятий медленно поедало единственного наследника рода Морель. И ни связи, ни деньги, ни Тёмная магия, ни Серая не могли помочь.

1 2 3...5 >

На страницу:

Перейти

1 из 5