Я иду тебя искать

Прошло много месяцев прежде, чем настороженность Алины переросла в настоящую дружбу с соседкой. Лариса Петровна не сдавалась и не оставляла попыток найти общий язык и обоюдно интересные темы, но делала это менее агрессивно и настойчиво. Она всегда улыбалась при встрече, больше не искала повода зайти в дом, иногда заносила какие-нибудь приготовленные собственноручно вкусности. Выпечка у неё получалась божественная. Видимо, дорога к сердцу лежит через желудок не только у мужчин, потому что Алина наконец пришла к Ларисе Петровне в гости на чай, на который её приглашали прежде неоднократно. Разговор получился очень милым и душевным и уже не вызывал опасений за собственную жизнь. У соседки был аккуратный участок, много садовых деревьев и цветов, маленький, но чистый домик с широкой террасой, на которой в хорошую погоду они и пили чай, болтая обо всём на свете.

Особенную гордость соседка испытывала от шикарных кустов роз, которые и вправду выглядели потрясающе, огромные бутоны, нежный цвет лепестков и потрясающий аромат, который разносился ветерком по округе. Когда соседка преподнесла в качестве подарка букет, срезанный с этих кустов, Алина поняла, что женщина искренне к ней привязалась. Это был настоящий комплимент. И вид во время вручения у женщины был такой, как будто она жертвует часть своего тела. Розы береглись, как нечто сокровенное.

– Эти розы привезла мне дочь. Теперь я смотрю на них и всегда вспоминаю о ней.

– А где она сейчас? Я никогда её не видела. Уехала?

– Её больше нет со мной. Она умерла. Попала в аварию. Был ливень, она училась на первом курсе и задержалась в институте, муж решил поехать за ней на машине, хотя выпил стакан виски. Я уговаривала его остаться, не садиться за руль, но он был непреклонен. Ему было проще сесть за руль в подвыпившем состоянии, чем перевести ей деньги на такси. Он был редким скупердяем, экономил каждую копейку, не разрешал покупать новую посуду или мебель, всё чинил и склеивал, хотя выглядело это ужасно. Вся одежда покупалась на распродажах, на носках не было незаштопанного места. Он даже отказался оплатить дочери обучение в институте по специальности, кем она действительно мечтала стать. Ограничил выбором только тех мест, где были бюджетные места. В день выделялась мизерная сумма, которую она могла потратить, её едва хватало на автобус.

Соседку стало потрясывать, но слова лились потоком с неописуемой ненавистью.

– Ты представляешь, ей даже нельзя было покупать еду в столовой, а только брать из дома. Все ребята косились на неё и даже жестоко подшучивали, она была отщепенцем. Я пыталась вручить ей любые деньги, о получении которых не знал мой муж. В те дни она была так счастлива, с деловым видом сжимала деньги в кармане и представляла, как у всех на виду купит самую дорогую шоколадку в автомате. Дело было не в сладостях, а в том, чтобы быть как все, а не девочкой с контейнерами. Вёл бюджет и совершал остальные покупки муж, сейчас даже не понимаю, как я согласилась отдавать ему всю свою зарплату и не иметь личных денег. Я о многом жалею, как я могла позволять обижать моего ребёнка? НАШУ дочь.

Глаза Ларисы Петровны наполнились слезами, было видно, что боль до сих пор не прошла и никогда уже не пройдёт.

– Я отговаривала его, умоляла позволить дочке вызвать такси. Но он уверил, что от одного стакана ничего не будет и уехал. Шёл сильный ливень. На обратном пути машину стало заносить на скользкой дороге, муж не справился с управлением. Когда он понял, что машина летит в дерево, он повернул резко руль влево, весь удар пришёлся на правую сторону, на пассажирское сидение, где и сидела наша дочь. Она умерла мгновенно, а на нём осталась пара царапин.

– Мне очень жаль. Как вы пережили это? Как смогли простить мужа? Вы ведь жили с ним ещё какое-то время.

– А я и не простила. Каждый день я смотрела на него и видела убийцу, который так и не признал своей вины. Он твердил, что это несчастный случай, виновата погода и скользкая дорога. ГИБДД приехало только через несколько часов, муж успел окончательно протрезветь, изобразил скорбь от потери ребёнка и его даже не проверили на алкотестере, потому что выглядел трезвым. Так и списали на скользкую дорогу и опасный поворот…

– Мне очень жаль…

– Смерть дочери худшее, что случилось в моей жизни, а смерть мужа- лучшее.

– Как вы можете так говорить? Это ужасно! Вы же прожили столько лет вместе!

– Ужасно?! Ты не понимаешь, он действительно ни о чём не жалел, не признал своей вины, не допускал ни тени сомнения, что этого можно было избежать. Каждый день я видела его абсолютно спокойное лицо и приходила в ужас. А когда я видела улыбку на его лице, появлялась ярость! Как он вообще мог быть настолько счастливым и улыбаться после произошедшего?! Почему этот обожающий только себя эгоист повернул руль так, чтобы удар пришёлся только на сторону дочери? Неужели при выборе: ты или твой ребёнок, кто-то выбирает спасать только собственную задницу?!

– Может сработал инстинкт самосохранения… Рефлекторно повернул руль влево… А как он умер?

Соседка в первый раз за разговор улыбнулась. На её лице было выражение полного удовлетворения произошедшим.

– У него был сердечный приступ.

– Понятно. Скорая не смогла помочь?

– Хм. Нет. Он был дома, на втором этаже в спальне, а я работала в саду и ничего не слышала или не хотела слышать. Когда я всё-таки вошла в дом, то нашла его бездыханное тело. Реанимировать его было уже невозможно.

– Надо же… А почему он сам не вызвал скорую?

– По чистой случайности я перепутала его телефон со своим и взяла оба, но в разные карманы. Он же любил на всём экономить, покупал только кнопочные и практически одинаковые. Отрицал все новинки, хотя они значительно облегчили бы жизнь. Вот и поплатился… За всё… Это справедливо. Знаешь, что самое смешное? Когда я получила наследство, то узнала, что у нас оказывается куча денег, накопленных годами скупердяйства. Только зачем они мне? Мы практически не жили, а существовали, ничего себе не позволяли, не радовались жизни, не путешествовали, во всём ущемляли и не додавали РЕБЁНКУ. Она погибла из-за нескольких сотен на такси. Никогда не прощу мужа… и себя…

Алине было жалко соседку, но она не могла понять её чувств. Как можно испытывать радость от потери второго самого близкого человека на Земле? Для Алины брак был чем-то святым и нерушимым, где нужно вместе преодолевать проблемы и справляться с потерями. Да и смерть мужа Любовь Петровны не выглядела такой уж случайной и однозначной.

Сейчас же Алина стояла возле дома соседки и настойчиво нажимала на звонок, желая получить ответы на вопросы об исчезновении мужа. Спустя длительное время дверь открылась.

– Извини, я была в доме, не могла сразу открыть. Проходи. Как ты?

Соседка взяла Алину за руку и повела в дом. Это был заботливый и очень нежный жест. Казалось, что она взяла бы её на руки, как маленького расстроенного ребёнка, если бы хватило сил. Алина села за такой привычный кухонный стол, где выпила много чашек ароматного кофе за разговорами с этой милой и одинокой женщиной. Здесь она чувствовала себя спокойно и уверенно, как будто была под материнской защитой.

– Я была у следователя. Он сказал, что вы видели, как Антон отъезжал от нашего дома в день исчезновения. Как он выглядел? Был расстроенным или задумчивым, может торопился?

Лариса Петровна обернулась, посмотрела Алине прямо в лицо, пытаясь прочитать её мысли и эмоции. Соседка определённо взвешивала каждое слово, которое хотела произнести.

– Солнышко, я давно хотела тебе сказать. Ты очень похожа на мою дочь. Одно лицо, тот же рост, фигура, даже манера одеваться. Когда я впервые увидела тебя на улице, я остолбенела, не могла поверить своим глазам, едва удержалась, чтобы не броситься тебя обнимать. На целую прекрасную минуту мне показалось, что это моя Машенька. Когда я рядом с тобой, я испытываю неимоверное счастье, поэтому и настолько навязчивая. Я не могу ничего с собой поделать. Время с тобой – это подарок. Ты мне, как вторая дочь, посланная Богом. Второй шанс.

– Я не понимаю к чему вы клоните…

– Я говорю, что всё будет хорошо.

– Так что вы видели в машине?

Лариса Петровна ободряюще улыбнулась, даже казалось, что подмигнула. Странная мимика для такого момента.

– Я возвращалась из магазина и увидела Антона, который ехал по дороге на машине. Он был один. Никого вместе с ним не было, даже на заднем сидении.

– Что значит даже на заднем сидении? У нас редко там кто-то сидит, я всегда сажусь рядом, на переднее.

– Конечно, дорогая.

Лариса Петровна подошла к Алине, крепко обняла и поцеловала в макушку. Разговор вышел странным, не дал никаких объяснений, а только навеял странные ощущения.

Алина вернулась к себе домой, повернула ключ, брелок на связке покачивался из стороны в сторону: два человечка, которые держатся за руки, посередине одно сердце на двоих. Такой же был и у Антона. Алина делала их на заказ, долго выбирала человечков, символизирующих её с любимым мужем, как только они получили ключи от их дома.

– Это тебе. – Алина протягивала с улыбкой и детским трепетом Антону брелок. – В мастерской сказали, что сюда можно добавить ещё элементы, когда у нас появятся дети. Маленького мальчика или девочку, а потом ещё и ещё. У нас же много будет детей? Много ключей и одинаковых брелоков. По-моему, это так мило.

– Спасибо.

Антон долго рассматривал подарок, а потом крепко прижал к себе Алину и не отпускал.

– Потрясающий подарок. Ты у меня такая милая и романтичная. А одно сердце посередине отлично показывает, что мне нужна только ты.

– Как и ты мне.

Каждая деталь в доме напоминала Алине о муже. Нужно собраться с силами и не впадать в депрессию, которая уже медленно подбиралась и не давала даже вдохнуть воздух полной грудью. Алина понимала, что нужно заставить себя что-то делать, ведь с момента исчезновения мужа, она не могла выполнять даже простые обязанности по дому, не готовила, только заказывала пиццу, пустые коробки лежали в разных неожиданных местах: на диване, на полу в ванной, в прихожей на тумбе для обуви, на подоконнике между горшками с цветами. Она не убиралась, не выносила мусор, грязные тарелки и с чашками из последних сил высокой башней стояли в раковине, ещё чуть-чуть и они рухнут. Очень скоро в доме заведутся тараканы, может тогда Алина не будет чувствовать себя такой одинокой?

Вдох, выдох. Алина для начала решила умыться и выбросить мусор хотя бы из ванной. Холодная вода стекала по лицу и придавала небольшой заряд бодрости. Алина открыла мусорную корзину, куда обычно выбрасывала ватные диски, ватные палочки, пустые баночки из-под средств и с удивлением обнаружила в ней серёжки, которые недавно подарил Антон. Они лежали среди груды мусора и блестели разноцветными камнями. Как они могли тут оказаться? Алина всегда хранила их в шкатулке с драгоценностями на дальней полке в гардеробной. Они никогда ей не нравились, но по просьбе мужа Алина периодически их всё-таки надевала.

Может Антон понял, что ошибся в выборе и выбросил их? Доставать их из корзины Алине не хотелось. Внутри неё из ниоткуда появилась твёрдая уверенность, что там им самое место, сколько бы они не стоили.

Лучший друг

Алина недоумевала, соседка ведёт себя странно, говорит расплывчатые фразы, муж пропал, а его лучший друг мало того, что не бросился на помощь и не оказывал содействие в поиске, но и просто игнорировал её звонки.

Антон с Максимом дружили крепко и нерушимо. Проблемы в учёбе, новые отношения, занятость на работе не мешали им встречаться хотя бы через выходные и это было самое крутое, ободряющее общение. Они часто вспоминали, что подружились, благодаря борьбе за машинку в детском саду. Битва за игрушку разгорелась нешуточная, не обошлось и без драки. Но после того, как воспитатель поставил их стоять вдвоём в одном углу, они решили вместе противостоять несправедливости и жестокости этого мира. С того дня они играли вдвоём, делили все машинки и лопатки поровну. А если игрушка была в единственном экземпляре, брали её по очереди.

Шли годы, дружба становилась только крепче, а совместных воспоминаний ещё больше. В двенадцать лет они решили, что уже взрослые и самостоятельные мужчины и приняли решение пойти в поход в лес с ночёвкой. Взяли палатку, которая стояла в шкафу у родителей, спички, бутылку воды, еду, которую нашли в холодильнике и пошли путешествовать. У обоих была непоколебимая уверенность, что этот лес они знают, как свои пять пальцев, ведь они часто ходили сюда за грибами с родителями. Но сейчас Антон с Максимом не маленькие дети, а «взрослые и сильные мужчины».

Они шли по тропинке и казалось никуда не сворачивали. За разговором пара часов пролетела незаметно. Когда лес стал менее проходимым, тропинка стала совсем узкой, мальчишки решили сделать привал. На привале оказалось, что единственная бутылка воды уже закончилась, из еды есть только холодные котлеты, хлеб, пара огурцов и банка тушёнки, которую невозможно открыть без открывашки.

Попытки собрать палатку увенчались незначительным успехом, она перекошенная хлипко стояла на земле и покачивалась в разные стороны от любого ветерка, гуляющего между деревьями. Уже начинало темнеть и тогда Максим произнёс:

– Может вернёмся домой, соберёмся получше, учтём ошибки, возьмём больше воды и пойдём в следующий раз?

Антон тоже успел оценить плачевность ситуации: хотелось пить, ноги гудели, о спальных мешках или хотя бы о покрывале никто из их не подумал, а перспектива спать в палатке практически на голой земле не казалась заманчивой. Договорённость, что никто не сообщит родителям о предстоящем приключении, уже не выглядела такой потрясающей. Страх, что их не отпустят, вынудил промолчать, а теперь они потерялись и никто не знает, где их искать.

Мальчишки разобрали палатку, что не составило сложности, ведь она толком и не было собрана и двинулись в обратный путь. Новым открытием стало то, что свои «пять пальцев» они знают плохо и вообще не имеют понятия, где находятся и куда идти.

Они шли по тропинке, останавливались на каждой развилке и выбирали дорогу интуитивно. Интуиция у обоих тоже хромала, поэтому они ходили кругами. Антона стала накрывать паника, он был в шаге от того, чтобы сесть на какую-нибудь упавшую толстую ветку или пенёк и разрыдаться. В лесу стало темно, доносились непонятные звуки, шелест, скрип от покачивающихся деревьев, мерещились разные страшные тени, а воображение превращало их в страшных монстров, диких голодных животных или маньяков, охотящихся на мальчиков, которые решили ночевать в лесу.