Агат и оникс

И это произошло. Когда неизменные вновь вскинули винтовки и открыли огонь, перед инженером уже стоял тонкий, но нерушимый обсидиановый щит. Плазменные заряды врезались в него и гасли, как искры в воде.

Но в безопасности Тео себя, разумеется, не чувствовал. Он не представлял, как работает эта выдуманная им преграда и как долго она продержится. Поэтому следующей стремительной мыслью стало желание избавиться от угрозы для своей жизни. Избавиться от сектантов. Инженер взмахнул рукой, словно толкая щит перед собой.

«Оникс» мгновенно смёл всех сектантов и с немыслимой скоростью понес их к лифту, точно невесомую мошкару. Прошла секунда – и послышался лязг искореженного металла. Скорость и мощь «оникса» была столь высока, что он раскурочил лифт. Что при этом стало с телами, вероятно, еще живых фанатиков, находившихся между «ониксом» и створками лифта, Тео знать не хотел…

Инженеру сделалось дурно. Голова закружилась, слабость выбила землю из-под ног. Чтобы не потерять сознание, Тео опустился на одно колено и попытался отдышаться, как-то прийти в себя. Только сейчас он почувствовал, что из носа тонкой струйкой течет кровь. Не делая резких движений, инженер посмотрел вниз, – судя по луже крови на блестящем полу, она пошла еще в момент создания щита.

Но кровотечение Тео не взволновало. К чему-то подобному он был готов. Во время тестирования «Окьюра» у Эрика тоже шла кровь носом. А ведь он не делал ничего подобного. Очевидно, в случае с Тео, реакция организма на такую колоссальную нагрузку могла быть куда более неприятной и болезненной.

Главным сейчас было не потерять сознание. Теперь, когда Тео разобрался с «Окьюром», у него появился реальный шанс спасти Агату. Ждать помощи извне было наивной затеей. Тео слишком много знал о неизменных. Они наверняка уже захватили все здание ИНТа. Рассчитывать можно было только на себя. И на гениальное изобретение Эрика.

Инженер запрокинул голову назад и дал себе немного времени. Через минуту он осторожно поднялся и приготовился к заключительному тесту.

«Сейчас мы узнаем, научился я чему-нибудь или нет» – подумал Тео и захотел, чтобы «оникс» вернулся к нему. Обсидиановый шар покинул руины лифта, бесшумно заскользил по полу и, спустя мгновение, оказался у ног своего нового хозяина.

Дрожащие окровавленные губы инженера расплылись в жутковатой улыбке. Да, он-таки подобрал ключ управления к этому маленькому, смертоносному и почти всемогущему оружию. Вернее, его подсознание подобрало этот ключ в момент наивысшей опасности. Все дело было в сильных эмоциях, в крайней точке желания. А вовсе не в визуализации и фантазии. Не нужно было ничего себе представлять, нужно было так сильно чего-то захотеть, чтобы «Окьюр» на это отреагировал. И воплотил в реальности.

Тео протянул вперед правую руку, «оникс» охотно взмыл вверх и спрятался в его ладони.

– К такому легко привыкнуть, – предупредил сам себя инженер и развернулся к защитной двери. Проверка сетчатки глаза прошла успешно, – тяжелые створки быстро разъехались в стороны. Тео вошел в комнату специального содержания.

Стоило ему увидеть Агату, как на душе сразу полегчало. В центре обширной залы, прямо на зеркальном, кристально чистом полу сидела девочка семи лет. Она увлеченно собирала сложный конструктор, состоящий из крошечных, движущихся деталей.

Симпатичное желтое платьице, смешная прическа с четырьмя косичками, россыпь веснушек на миленьком, но серьезном лице, – на первый взгляд, самая обыкновенная девчушка. Но Агата совершенно точно не была обыкновенной. И Тео знал это лучше всех.

– Папочка! Наконец-то! – радостно воскликнула Агата, даже не поворачиваясь к вошедшему инженеру. Ее ручки запорхали над многочисленными элементами конструктора, – она не любила переключаться на что-то, не закончив уже начатое дело. Этому, как и всему остальному, ее научил Тео.

– Не называй меня… – начал было инженер, но осекся. Он не позволял ей называть себя папой, ведь он не был ее отцом. Но разве сейчас это имело значение? – Привет, малышка. Нам нужно идти. Вставай.

– Сейчас, папочка, – Агата сложила конструктор, все перепроверила и поднялась с пола. – А что случилось? Я буду знакомиться с новыми людьми? Ты ведь говорил, это будет вечером…

– Все изменилось, милая. Ни с кем сегодня знакомиться мы не будем. Это будет что-то… что-то вроде приключения.

– А мне понравится это приключение, папочка? – Агата подошла к инженеру, заглянула ему в лицо и нахмурилась. – У тебя кровь. Тебе плохо?

– Нет, все в порядке. Просто я… начал приключение без тебя. Извини. Давай руку.

Агата взяла протянутую ей ладонь, и они вышли из комнаты. Дверь автоматически закрылась.

– Мне понравится это приключение? – переспросила девочка.

– Очень на это надеюсь, милая, – вымученно улыбнулся Тео. А про себя подумал: «Мне оно понравится, если мы с тобой выживем».

Сомнений, что делать и куда идти, у инженера не возникло. Основной лифт, после случившегося, явно был неисправен, а альтернативных выходов с этажа было всего два: через служебный лифт для высшего руководства и через запасной выход для персонала. Попасть в служебный лифт для руководства у Тео не было ни малейшей возможности, – со сложными компьютерными замками, напичканными многоуровневой защитой, «Окьюр» ему вряд ли поможет. Оставался запасной выход.

Тео не стал переходить на бег, ему не хотелось волновать Агату. Взгляд инженера попытался отыскать на полу в центре коридора тело Эрика, – он хотел проститься с другом, хоть у них и не было на это времени. Но обнаружить на полу удалось лишь мелкие осколки камеры хранения и смятую маску одного из фанатиков. Ту самую, с позолоченными слезами. Должно быть, «оникс» утащил с собой не только сектантов, но тела убитых ими сотрудников института, включая тело Эрика. Тео стало не по себе, – он представил себе, что осталось от его близкого друга.

Инженер и девочка дошли до нужной двери. Простая проверка ДНК, голубой огонек, – и вот они уже на магнитной платформе. Инженер замялся. Ему следовало решить, какой выход из ИНТа будет разумнее всего выбрать. Центральный вход отпадал без лишнего анализа, – неизменные наверняка держали его под контролем. Оставалось три других выхода.

– Наше приключение уже началось? – с интересом оглядываясь по сторонам, спросила Агата. Она никогда не выходила из комнаты специального содержания.

Тео осенило.

– Да, и ты будешь нашим лоцманом!

– Лоцманом? – еще сильнее оживилась Агата.

– Да, это старое слово. Лоцман – это тот, кто прокладывает путь.

– Такое же старое, как минотавр?

– Ну…

– Мне нравится учить с тобой старые слова. Они смешные. А что нужно делать, чтобы быть лоцманом?

– Все очень просто. Выбери: север, запад или восток.

– Конечно, север. В сказке, которую мы читали, герои всегда шли только на север!

– Отличный выбор, – улыбнулся Тео. – Синий Зал, нижний ярус.

Делит отреагировал быстро и безупречно. Они плавно заскользили вниз. Агата хихикнула. Инженер нервно осмотрелся. Он бы с радостью воспользовался каким-нибудь неочевидным выходом на поверхность. Но здесь таковых не было. Они находились в широкой вертикальной «шахте», заполненной самой разной вспомогательной техникой. Резервные сервера, заряжающиеся и списанные роботы, энергетические модули, силовые кабели и многое другое, – все это крепилось к стенам «шахты» и дожидалось своего часа. Практичное руководство ИНТа не любило оставлять лишнее свободное пространство.

– А что у тебя в руке? – голос Агаты вернул задумавшегося инженера к непростой реальности.

– Что? Ах, это?.. – Тео приподнял руку и раскрыл ладонь. – Познакомься, это «оникс».

– А что он делает? И почему он так называется? – девочка оглядела странный шар с видом заправского ученого.

– Его назвали в честь минерала, который уже давно не используется. За внешнее сходство. Ты ведь помнишь дядю Эрика?

Увлеченная «ониксом» Агата ограничилась кивком.

– Вот, он его и создал. Это было очень нелегко, и у него ушли на это долгие годы. Пока я занимался тобой, он работал над «ониксом».

– Но мы с ним совсем не похожи, папочка, – задумчиво произнесла Агата и подняла взгляд на инженера. У нее были ясные янтарные глаза с красноватым оттенком. Тео почти что рассмеялся.

– Нет. Слава Богу, нет.

– Богу? – девочка прищурилась.

– О, ну это слишком долгий разговор, малышка. Об этом – давай-ка в другой раз. Тем более, мы уже приехали.

Делит мягко приземлился и разблокировал магнитное поле, обеспечивающее безопасность пассажиров. Тео и Агата оказались в небольшом помещении. Здесь должен был находиться охранник, но его и след простыл. Стоило ли этому удивляться, беря в расчет то, что неизменные штурмовали здание?

– Идем. И давай постараемся не шуметь. Это часть приключения, – Тео многозначительно посмотрел на Агату. Девочка азартно кивнула.

Они подошли к двери, ведущей в Синий Зал. Оттуда можно было покинуть институт, что инженер и планировал сделать. Каково же было удивление Тео, когда настенный компьютер не принял его ДНК. Инженер попробовал другую ладонь, обратился к искусственному интеллекту, – тишина. Сектанты получили доступ к главному компьютеру? Так быстро? Тео их явно недооценил.

– Первое препятствие, папочка? – полушепотом спросила Агата.

– Препятствие? Нет. Только не для нас. Все-таки придется нам пошуметь, – Тео разжал кулак и высвободил «оникс». Шар трансформировался в тонкое лезвие, подлетел к двери и пронзил ее, точно она состояла из бумаги, а вовсе не из сверхпрочного сплава.

«Оникс» взмыл вверх, затем пронесся вправо, рухнул вниз и закончил свое движение в начальной точке, – получился прямоугольник размером с взрослого человека.

– Ого… – после увиденного Агата едва могла говорить.

– Спасибо дяде Эрику, – грустно ухмыльнулся Тео и вернул «оникс» обратно в кулак. Он не хотел применять «Окьюр» без лишней необходимости, цена его использования и без того была слишком велика.

Инженер приложил ладонь к центру вырезанного им прямоугольника и несильно толкнул холодный металл. Огромный кусок двери послушно отъехал назад, отделился от основной конструкции и обрушился на пол с оглушительным шумом.

– Дядя Эрик умеет делать классные штуки, – подытожила девочка.

– Идем скор… – Тео не договорил и привалился плечом к стене.

– Тебе нехорошо, папочка? Ой, у тебя опять идет кровь!

– Все хор… рошо, милая. За все классные штуки приходится платить, это тебе урок. А теперь идем! – Тео замотал головой, отгоняя слабость, взял обеспокоенную Агату за руку и нырнул вместе с ней в образовавшийся проём.

Миновав преграду, инженер быстро осмотрелся по сторонам. Он готовился к западне, но в Синем Зале не было ни души.

– Здесь всегда так тихо? – поинтересовалась Агата и завертела головой, – она не могла решить, с чего начать осмотр столь невероятного незнакомого пространства. В Синем Зале могло поместиться двести, если не триста комнат специального содержания.

Тео ответил ей не сразу. Закончив с оценкой обстановки, инженер затаил дыхание и прислушался. Тишина буквально дышала ему в лицо. Тревожная, неправильная тишина.

– Обычно – нет, милая. Но нам это только на руку, – наконец произнес Тео и направился к главному выходу из здания. В одной руке он сжимал маленькую ладошку Агаты, а в другой – единственное оружие, на которое они могли положиться. И что инженер сжимал крепче, сказать было невозможно.

– Мы правда выйдем туда? В мир? – с недоверием и легким испугом спросила Агата.

– Да. Тебя ждет нечто удивительное, – ответил Тео и добавил, но уже шепотом. – А наш мир ждет нечто еще более удивительное.

У главного входа стоял четырехметровый робот-охранник, выполняющий функции проверки пропусков и обеспечения безопасности, – «преторианец», последняя модель. Еще не добравшись до хорошо знакомой ему махины, Тео понял, что робот отключен. Не сбавляя шага, инженер бегло осмотрел корпус «преторианца» в поисках следов от боевой плазмы. Он хотел понять, вступал ли защитник института в бой.

Но инженеру не удалось обнаружить что-либо необычное, – «преторианец» словно был деактивирован. А сделать это было крайне затруднительно, – роботов-охранников нельзя было отключить дистанционно, даже через главный компьютер. Это были на сто процентов автономные машины.

– Как им все это удалось?.. – обронил Тео, проходя мимо спящего великана.

– Что, папочка?

Но Тео уже не слышал Агату. К этому моменту они добрались до широких раздвижных дверей, ведущих на улицу. В ушах у инженера звенело от напряжения. Он попытался разглядеть, что происходит снаружи, не выходя за двери, но оказалось, что там идет ливень. За потоками воды, обрушивающимися на прозрачные стекла, нельзя было что-либо разглядеть.

– Держись за мной, Агата, – твердо произнес Тео и сделал шаг вперед. Он не переживал, что двери могут не открыться, – для «оникса» это была бы простейшая работенка.

Но двери работали в штатном режиме, и, спустя несколько секунд, беглецы покинули стены института.

У северного входа никого не оказалось: ни сотрудников института, ни стражей порядка, ни фанатиков. Хотя обзор здесь был минимальным, – впереди стоял большой делит, предназначенный для официальных лиц и особых случаев. Он загораживал спуск с холма и вид на территорию вокруг здания.

Инженер поежился. Дождь лил со страшной силой. Последний раз Тео стоял под таким ливнем лет пять-шесть назад. Первой мыслью инженера было прикрыться от капель при помощи «оникса», – к хорошему быстро привыкаешь. Но, разумеется, он не стал этого делать. Оставшиеся силы могли пригодиться ему в любой момент.

– Вот это да! – Агата с радостью отдалась во власть невиданной живой стихии. Девочка подставила личико под струи дождя и с мечтательным видом прикрыла глаза.

На краткий миг Тео взглянул на нее с отцовским умилением. Но уже в следующую секунду он дернул ее за руку и потащил за собой. Беглецы резко повернули налево и пошли вдоль стен института, – инженер не хотел использовать очевидные маршруты, все еще остерегаясь западни.

Агата что-то говорила, но из-за шума дождя, быстрой ходьбы и боли, Тео не мог разобрать слов. Прошла минута. Им так никто и не встретился. Они почти дошли до угла здания, когда Тео увидел впереди размытые синие фигуры. Три? Четыре? Нет, шесть, если не больше.

Инженер мгновенно повернул в другую сторону и направился к ближайшей магнитной платформе. Делиты окружали институт со всех сторон, – их использование было самым быстрым и простым способом спуститься с холма, пусть и не единственным. Тео не хотел пользоваться платформами, – это было слишком заметно, но возвращаться обратно он хотел еще меньше.

«Будь, что будет. И пусть только попробуют остановить нас» – подумал Тео и взошел на делит вместе с Агатой.

– Парковка «Эй-5», – скомандовал инженер. Скрываться теперь не имело ни малейшего смысла. Им, во что бы то ни стало, нужно было добраться до автомобиля.

– Мы убегаем? – весело спросила девочка, как только платформа начала движение.

– Да. Но ты не бойся. Это все игра, малышка, – щурясь от дождя, произнес Тео.

– Я не боюсь, папочка. Ты же со мной, глупый.

Тео устало кивнул и сжал «оникс» до боли в костяшках.

__________

Еще до приземления Тео увидел на автомобильной стоянке то, что больше всего боялся там увидеть. Стоянка кишела неизменными. Их было человек тридцать или сорок, не было особого смысла считать. Инженер повернулся к Агате и присел рядом с ней на колено.

– Когда мы спустимся, стой у меня за спиной. Хорошо, малышка?

– Но я тоже… хочу тебя защищать, – девочка опустила взгляд.

– Я знаю. Но не сегодня, маленькая моя. Спрячься за мной, – потребовал Тео и поднялся, не дожидаясь ответа девочки.

До приземления платформы оставались считанные секунды.

Инженер боялся, что не сумеет защитить Агату. Боялся, что его мозг не выдержит нагрузки, которая ему предстоит. Боялся, что «Окьюр» не сработает должным образом.

И вдруг все изменилось. Словно внутреннее течение его жизненных сил повернулось вспять, а ледяные воды этого течения вмиг стали теплыми и согревающими. Инженер ощутил такую нерушимую уверенность в себе, такое верное хладнокровие! Ничего подобного он не испытывал ни разу за свою жизнь.

Тео понял, что изменилось и кое-что еще. Он посмотрел вниз, на Агату, – девочка прижималась к нему всем телом. Она была ключом к этим новым, столь необходимым ему сейчас эмоциям. Их проводником, источником.

– Потрясающе… – прошептал Тео. На такие результаты он не рассчитывал и в самых смелых своих мечтах.

Платформа приземлилась.

– Господин Хайкрафт! – послышалось из-за сплошной завесы дождя. Тео встрепенулся. Он знал этот голос.

Инженер завел Агату себе за спину и двинулся вперед, к знакомому незнакомцу, скрывающемуся за лавинами воды. Через пятьдесят шагов Тео увидел перед собой очертания нескольких автомобилей, а затем и дюжину синих фигур. Сектанты были вооружены, но стояли на месте.

– Что бы ни случилось, стой за мной, – напомнил инженер Агате. В ответ, ступающая за ним по пятам девочка крепко сжала его локоть.

– Ну же, Тео, чего вы там крадетесь? – снова тот же голос.

Инженер двинулся дальше. Лишь спустя полминуты он разглядел нечеткую фигуру, стоящую впереди всех сектантов. Это был высокий мужчина в белых одеждах, теряющихся на фоне неутомимого дождя. У него не было оружия, как не было и традиционной маски неизменных. Тео немного ускорил шаг, следя за тем, чтобы Агата от него не отставала, – ему не терпелось увидеть лицо кричавшего.

– Ваши попытки сбежать выглядели весьма трогательно, Тео! Но, видите ли, на вас давно стоит передатчик. Поэтому, боюсь, у вас изначально не было и шанса!

Когда между инженером и говорившим мужчиной оставалось не больше двадцати шагов, Тео, наконец, увидел, кто к нему обращается. Это был Олдлейк, блестящий ученый с пятидесятилетним опытом работы. Этот человек славился своим консерватизмом, идущим рука об руку с редчайшей эксцентричностью. Также он был одним из главных руководителей ИНТа. Как раз сегодня вечером Тео должен был продемонстрировать ему и другим членам комитета результаты своей многолетней работы. Агату.

– Вы? Какого дьявола?..

– Ваше удивление оскорбило бы меня, – усмехнулся пожилой ученый, – Если бы мне было дело до вашего мнения! А почему это не могу быть я, господин Хайкрафт? Вы хоть сами осознаете, что вы создали?

– Вы один из них?!

Олдлейк вздохнул и хитро улыбнулся.

– Вы мыслите однополярно, Тео. Хотя именно в данный момент я могу это понять. Конкретно сейчас вы не гениальный мыслитель, которым вы, безусловно, являетесь. Вы зверь, защищающий свое.

Тео не стал отвечать своему теперь уже бывшему руководителю. Исподлобья он осмотрел все силы, которые ему сейчас противостояли. Фанатиков было человек сорок, некоторых он мог не видеть до сих пор. Все до единого были вооружены. Вероятно, их с Агатой уже начинали брать в кольцо.

– Кстати, а как вам удалось сбежать из здания? Видите ли, я слышал все вплоть до того момента, когда мой хороший знакомый ударил вас, полагаю, своей винтовкой. Затем были выстрелы. Много выстрелов. Тогда я решил, что вы мертвы. Дальше был странный грохот, а затем – помехи. И тишина. Каково же было мое удивление, когда я увидел, что ваш маленький передатчик продолжает работать, как ни в чем не бывало! А вы продолжаете передвигаться! – Олдлейк соединил ладони и внимательно посмотрел на инженера. – В общем, если я скажу, что я заинтригован этой прелюбопытной загадкой, я не скажу ничего, господин Хайкрафт.

– Зачем рассказывать… если я могу показать? – с нескрываемой угрозой в голосе прокричал Тео.

– О-о, все, как я и сказал. Зверь, защищающий свое. Ну что ж, прошу вас! – Олдлейк призывающе раскинул руки в стороны. Почти все винтовки сектантов тут же загорелись синим огнём.

Тео уже знал, что сделает. Но торопиться он не стал. Его мучил один единственный вопрос.

– Зачем?! Зачем она вам?!

– Ах, Тео. Она мне и не нужна, – покачал головой ученый.

Олдлейк выдержал долгую паузу, после чего произнес то, что вызвало в груди инженера настоящий эмоциональный смерч.

– Её. Не должно. Быть. Вот зачем мы здесь.

– Но… – слова застревали у инженера в горле. – Я не понимаю. Какая вам может быть с этого выгода?! Вы ведь знаете, на что она способна!

– А вот это слишком долгий разговор, господин Хайкрафт. Часть меня хотела бы сказать вам, что мы сможем продолжить его в другой раз. Но это вряд ли. Скажу лишь одно: вы сильно опередили время. Власть имущие нашего мира не готовы к такой резкой смене правил.

– Это вам не игра, – сквозь зубы прорычал инженер.

Олдлейк рассмеялся чистым, почти что добродушным смехом, словно они вели праздную беседу в каком-нибудь баре.

– Думаете, пешки не говорят то же самое перед тем, как их сметают с поля? Но довольно. Отойдите в сторону.

Инженер не шелохнулся. Но пальцы его правой руки разжались, выпуская «оникс» на волю.

– Я повторять не буду. Отойдите от нее, если хотите жить. Вы бы мне еще пригодились, лгать не стану. Но ваша смерть тоже станем вполне удовлетворительной опцией, – Олдлейк поднял правую руку чуть выше, – несомненно, он был готов отдать приказ открыть огонь.

– А как вам такая опция, – прошептал Тео и прикрыл глаза.

«Оникс» выпорхнул из его ладони и распался на десятки тысяч крошечных частиц. Олдлейк открыл рот, но так и ничего и не сказал.

На краткий миг падающие капли дождя засветились ярким фиолетовым огнем. А уже в следующую секунду орудие «Окьюра» собралось воедино и воротилось к своему хозяину.

Первым на землю повалился Олдлейк. А за ним попадали и все фанатики. На спину, на живот, набок, – они шлепались на мокрую землю, словно больные нарколепсией, внезапно застигнутые врасплох своим недугом. Но, на деле, все они были мертвы. На их коже, вероятно, даже не было и капли крови, как не было и видимых ран. Но через тело каждого из них прошли тысячи частиц «оникса». Неразличимых для глаза, но твердых и смертоносных частиц.

Тео согнуло пополам. Он знал, что так будет, и был готов к этому. Но боль была невыносимой. Его выворачивало наизнанку. Голова разрывалась на части. В нее будто заливали жидкий металл.

– Папочка? Папочка! Что с тобой?! – Агата села на колени рядом с инженером.

Тео почувствовал во рту соленый привкус крови. Отвернувшись от девочки, чтобы не напугать ее, он постарался вытереть губы рукавом, но руки его совсем не слушались.

– Сейчас… пройдет, – простонал инженер и забился в конвульсиях от накатывающей волны боли.

– Папочка, я хочу помочь тебе! – Агата расплакалась и повисла на плече Тео, прижимаясь к нему изо всех сил.

Боль постепенно отступила. Стало спокойнее. Легче. Инженер осторожно приподнялся и с удивлением взглянул на девочку. В его глазах стояли слезы. Слезы боли и радости. Боль, конечно же, оставалась в его теле, с ней Агата ничего не сумела бы сделать. Но она повлияла на его восприятие боли. Переключила его жизненные системы на нечто противоположное этой боли.

– Тебе лучше, папочка? – с надеждой спросила Агата. Она явно не понимала, на что была способна.

– Да. Спасибо, милая. А теперь… теперь помоги мне дойти до машины. Она там, впереди.

Тео не без труда поднялся и, опираясь на крепкое плечо девочки, заковылял к своему автомобилю. Он почти не волновался о том, что вокруг могли остаться неизменные. Частицы «оникса» разлетелись во все стороны, как круги на воде. Но машину они задеть не должны были.

– Не смотри по сторонам, малышка.

Проходя мимо Олдлейка, инженер бросил на негодяя последний взгляд. На лице ученого читалась легкая тень изумления. Должно быть, он умер, не почувствовав боли.

– Мы дошли, папочка!

Инженер и девочка почти добрались до автомобиля, когда двери рядом стоящей синей машины внезапно открылись. Тео не успел среагировать. Раздался оглушительный выстрел, – инженера отшвырнуло от Агаты. Он поскользнулся, упал спиной на капот своей машины и сполз вниз. Прозвучало еще несколько выстрелов.

Агата загородила инженера свои телом. Три пули угодили ей прямо в грудь. Девочка не издала ни звука.

Тео закричал и взмахнул рукой. «Оникс», трансформировавшийся в двухметровое лезвие располовинил синий автомобиль, точно тостовый хлеб. Начисто срубленная крыша машины отлетела в сторону. Выстрелы вмиг прекратились. В открывшемся салоне инженер разглядел двух обезглавленных сектантов.

– Папа… – Агата бросилась к Тео.

Инженер переборол приступ боли, возникший после очередного использования «Окьюра» и взглянул на свою рану. Ему повезло, – в него стреляли не из плазменных винтовок. Судя по маленькому отверстию под его плечом, это было какое-то устаревшее оружие. Ничего удивительного, неизменные питали нездоровую любовь к старомодным и давно вышедшим из обихода вещам.