Космострим

Н. Гранд

Космострим

Глава 1. Обнуление

– Ну что, Васька, погнали? – улыбнулся Рэм и снял шлем. Круглое, еще по-детски пухлое лицо сияло в предвкушении скорости. – Наша цель – Центральный Космодром!

– Маршрут проложен. Принять? – вежливо ответил искусственный интеллект по имени Васька. Сейчас он выглядел как массивные серебристые часы на руке мальчика и переливался разноцветными пиктограммами.

– Еще чего! – засмеялся Рэм, надевая и активируя стримки – специальные стрим-очки для ведения онлайн трансляций. Теперь тысячи подписчиков его аккаунта будут видеть все, что видит он. А посмотреть будет на что – Рэм обожал скорость и часто записывал видео для тех, кто не имел таланта к настоящим гонкам. Полное погружение в мир стримера гарантировало почти те же ощущения, что и в реальности, и было при этом абсолютно безопасным. Отличие лишь в том, что для самого Рэма все по-настоящему. – Дорогие друзья! – звонким голосом оповестил он вирт-друзей. – Сейчас мы поедем на максимальной скорости к Центральному Космодрому! Приготовьтесь к захватывающей поездке! На старт!

Рэм помчался на гиробайке по специальному детскому туннелю. Ветер бил в лицо, развевая темные, порядком отросшие волосы. Крупные стрим-очки плотно обхватывали голову, не препятствуя обзору. Мальчик счастливо улыбался, наслаждаясь каждым мгновением жизни. Он выжимал все двести тридцать на своей любимой двухколесной игрушке. К сожалению, больше не получилось бы – власти строго следили за безопасностью детей. Хорошо, что уже в следующем году ему исполнится двенадцать, а значит, и скорость можно будет увеличить. А уж в восемнадцать он и вовсе пересядет на настоящий гиромобиль, и будет гонять не только по горизонтальным поверхностям.

В туннеле почти никого не было – мало кто из родителей разрешал своим детям ездить по туннелям на гиробайках. Пусть эти туннели и считались безопасными – при любой аварии срабатывали амортизаторы на стенах, почти мгновенно гася скорость и мягко принимая упавшее тело, оберегая его от повреждений – все-таки опасные увечья можно было получить и тут.

Рэм даже забеспокоился: подписчики ждут захватывающих гонок со множеством препятствий. Наслаждаться однообразным видом ярко освещенного туннеля никто долго не будет. К счастью, скоро по пути начали попадаться и другие гиробайки, неспешно следующие в сторону космодрома. Рэм обгонял их на полной скорости, искусно лавируя между компактными машинками. Теперь вирт-друзья будут довольны: гонка удалась.

Вообще-то Рэм не любил выставлять свою жизнь напоказ. И если бы не родители, никогда не стал бы стримером. Но и отец и мать хотели для сына блестящего будущего.

– Пойми, Рэм, – убеждал его отец, опытный космолетчик с высоким положением в обществе. – В наше время социальный статус очень много значит. А этот статус часто зависит от личного виртуального статуса. Чем активнее твоя жизнь, чем больше у тебя вирт-друзей, чем выше цифровой рейтинг, тем выше твой социальный статус в реальной жизни. А это – открытая дорога к достойной жизни.

– Вот бы у меня был такой же инфорейтинг, как у вас с мамой! – мечтательно произнес Рэм.

– Это вряд ли, уж извини, – улыбнулся отец, потрепав сына по голове. – До миллиона пунктов дойти не так-то просто.

Рэм вздохнул. Его родители работали на Центральном Космодроме. Отец был пилотом тяжелых звездолетов, мама – помощником суперкарго. Оба они часто стримили – вели онлайн трансляции перед вылетом через стрим-очки, рассказывая подписчикам об устройстве космических кораблей. Трансляции были очень популярны, виртуальный рейтинг действительно рос на удивление быстро. А с некоторых пор лучшим пилотам разрешили снимать процесс взлета корабля изнутри кабины в режиме реального времени. После первой же трансляции рейтинг родителей взлетел до небес.

Сегодня отец тоже должен был стримить для многочисленных подписчиков. И сейчас Рэм ехал на космодром посмотреть на старт его грузового звездолета.

Мальчик нагнал каких-то парней на мощных гиробайках. Пара секунд – и он вырвался вперед. Те сначала попытались обогнать его, ведь они уже явно были старше, и доступная им скорость существенно превышала скорость байка Рэма.

Напрасно старались: любовь к скорости у мальчика была в крови. А реакции мог позавидовать любой взрослый. К тому же он ехал без шлема, а широкие стрим-очки не мешали обзору. Поэтому он легко взлетел по стене туннеля, увеличив предельно допустимую скорость, сделал сальто на байке и стремительно спустился прямо перед носом у опешивших парней.

– Что, съели? – рассмеялся Рэм, увидев, как соперники отстают и крутят пальцами у виска, не желая гоняться с сумасшедшим. – Эх вы, черепахи! – он был доволен: завершение гонки получилось эффектным. Не каждый так сможет. Те, кто досмотрел трансляцию до конца, не разочаруются. И наверняка под видео появятся тысячи восторженных комментариев. Впрочем, некоторые будут негативными, это неизбежно. Но к ним Рэм уже привык, как и любой стример.

Через четверть часа Рэм влетел на парковку космодрома, оставил там гиробайк, а сам помчался на смотровую башню. Это было небольшое белоснежное строение с огромной площадкой наверху, где уже толпились туристы, ожидающие взлета космического корабля. Зрелище всегда было эффектным, Рэм никогда не пропускал это событие. Сейчас он приложил браслет с Васькой к считывателю на входе, тот пикнул, идентифицируя личность, и мальчик прошмыгнул наверх. Пробрался через неплотные ряды взрослых к самому краю площадки. Вовремя.

В полутора километрах от зрителей серебристый звездолет уже ревел мощными двигателями. Пару секунд спустя звук усилился, и межзвездный корабль начал медленно отрываться от глянцевой поверхности космодрома. Многочисленные наблюдатели на смотровой площадке испустили восторженный вздох. На многих людях Рэм заметил такие же стрим-очки, как у него. Трансляции велись с разных точек Космодрома. Он выключил очки и снял их. Лучше потом попросит видео у отца и выложит на своей странице в «Токере» – самой популярной социальной сети современности. Видео со стримок отца будет гораздо круче, чем вид с вышки.

– Никогда еще не видел такого большого корабля, – пробормотал сухонький старичок, стоявший рядом с Рэмом, всматриваясь вдаль. – Интересно, сколько весит эта махина?

– Больше пяти килотонн, – немедленно ответил мальчик. Старичок обернулся и увидел Рэма, чьи ясные глаза цвета неба, не отрываясь, следили за стартом. – Это грузовой корабль, направляется к Проксиме. На нем знаете, сколько всего везут для колоний!

– Откуда ты знаешь? – старичок снова повернулся к старту, а заодно скосил глаза на огромное видеотабло рядом со смотровой площадкой. На экране в режиме онлайн показывали пилота корабля, который проговаривал свои действия. Пока из-за рева двигателей его было плохо слышно.

– Скорость… левые маневровые… включаю полную тягу…

Онлайн-трансляции из кабины пилотов были обычным делом. Туристы могли одновременно наблюдать за взлетом, и за тем, кто этим взлетом управляет.

– На этом корабле мой отец, – гордо ответил мальчик, чуть улыбнувшись. – И мама. Так что я все знаю.

– Ты серьезно? – и старичок, и другие посетители смотровой площадки уставились на мальчика. – Это вон тот пилот на экране?

– Да, – кивнул Рэм. Он усмехнулся про себя, заметив, как некоторые люди направили на него стрим-очки, что-то бормоча для своих вирт-друзей. Другие активировали наручные искины, чтобы сфотографировать мальчика с инфобраслета. Потом перебросят фото в соцсети с тегами «Боже, смотрите, с кем я стоял на смотровой площадке!» – Мой ник в инфосети Родион Мир100. Заходите на страницу, как будет время, обещаю выставить много новых фоток и видеотрансляцию взлета не просто из кабины, а прямо со стрим-очков отца.

Рэм усмехнулся про себя: кажется, он верно следует завету родителей – искать новых подписчиков и поклонников при любой возможности.

Вдруг его взгляд стал напряженным. В отличие от других людей, он бывал на взлетах почти еженедельно. И сейчас видел, что что-то идет не так. Какой-то еле уловимый нехарактерный блеск вокруг основного двигателя, отклонение корабля от курса на полградуса. Приглушенный шумом голос отца на экране:

– Утечка в основном двигателе, потеря тяги справа. Даю полную тягу на маневровые… основной не отключать… Вибрация корпуса усиливается… Переход на ручное…

Внезапно яркая вспышка ослепила людей на смотровой площадке. Через секунду все увидели, как основной двигатель корабля взорвался, разбрасывая крупные обломки обшивки по огромной территории. А еще через секунду взрывная волна накрыла наблюдателей в радиусе нескольких километров.

Людей повалило на пол, невысокая башня закачалась, куски бетона с крыши осыпались на несчастных зрителей. Обломки корабля со свистом рассекали воздух, падая на головы выживших. Люди в панике бросились к лестнице. Через несколько секунд второй взрыв потряс космодром – тысячи тонн поврежденного корабля упали в километре от смотровой площадки. Земля содрогнулась. Смотровая башня не выдержала и рухнула, накрыв людей, не успевших выбраться из здания.

Трагедия на Центральном Космодроме унесла жизни сотен туристов. Уже через полчаса на месте катастрофы развернулись спасательные работы. От корабля ничего не осталось, кроме небольшого жилого отсека, но и тот был смят как консервная банка. Разве что спальные капсулы уцелели, но людей в них не оказалось. Остальные отсеки корабля не поддавались опознанию. Было ясно, что никто из экипажа не смог бы в них выжить.

Спасатели разбирали завалы, оставшиеся от смотровой башни. Они вытащили оттуда немало трупов. Под одной из плит нашли темноволосого мальчика рядом с худым израненным старичком. Как ни странно, они оба были живы, хоть и сильно пострадали.

– Что произошло? – хрипло спросил старичок, оказавшись на носилках. Он еле сфокусировал взгляд и заметил рядом Рэма на таких же носилках. – Мальчик жив?

– Да, – ответили ему. – Пацану невероятно повезло: столько травм по всему телу, но жив. Настоящий счастливчик!

– Вы думаете? – грустно усмехнулся старичок. – Насколько я понимаю, он только что стал сиротой… – он потерял сознание, и его срочно отправили в гиромобиль скорой помощи вместе с пострадавшим ребенком.

Рэм приходил в себя долго и мучительно. Черепно-мозговая травма и множественные переломы конечностей и позвоночника не давали ему возможности двигаться или адекватно воспринимать этот мир. Постоянные транквилизаторы держали мозг на грани комы, иначе мальчик умер бы от болевого шока. Рэм иногда выныривал в реальность и каждый раз вспоминал яркую вспышку, разделившую его жизнь на «до» и «после».

Ему часто казалось, что он все еще дома, отец собирается на работу и, как обычно, гладит его по голове на прощание.

– Не ходи сегодня на смотровую, – улыбался он сыну. – Там ничего особенного не будет, простой грузовик. Вот на следующей неделе пойдет пассажирский лайнер, вот уж где есть на что посмотреть!

– Пап, ну что мне делать-то еще? – возмутился тогда Рэм. – Лето же, столько свободного времени!

– Почитай умную книжку.

Рэм кривился, но не спорил. Пусть они с мамой уйдут, а уж он доберется до гиробайка и в считанные часы домчится до космодрома. Отец так и не узнал, что сын видел последние секунды его жизни.

Он полностью пришел в сознание только через несколько недель. Все тело болело, но уже не насколько, чтобы просить обезболивающие. Лечащий врач сразу же навестил пациента.

– Ну что, Родион? – излишне бодро обратился он к нему. – Как себя чувствуем?

– Хорошо, спасибо, – просипел мальчик. – А что со мной?

– Уже почти все хорошо, травмы заживают быстро, регенерация высокая. Правда, в позвоночнике теперь будут стоять фиксаторы, но это даже к лучшему – теперь ты его точно никогда больше не сломаешь. Конечно, все еще поболит немного, но через месяц будешь как новенький, смело можно идти хоть на учебу, хоть на…

– А мои родители? – перебил его Рэм.

– Эм… – доктор опустил глаза. – Ты же все видел… И понимаешь… Я сочувствую, малыш…

Эта боль оказалась сильнее физической. Весь следующий месяц мальчик внимательно следил за расследованием катастрофы по инфосети. Исследовательская комиссия быстро вынесла решение – из-за незначительного отклонения ускорителя на маневровом двигателе реактивная струя била прямо в корпус основного двигателя. Защитное покрытие некоторое время препятствовало разрушению, но температура горения была слишком велика. Несущие структуры внешнего топливного бака сместились, отдельные компоненты топлива загорелись, что и привело к взрыву. Надо отметить, что взрыв был несильный, учитывая мощность и габариты космического корабля. Современные звездолеты проектировались как можно безопаснее. Взорвались всего лишь пары отработанного горючего с некоторыми активными компонентами твердого топлива, так что людям на космодроме еще сильно повезло.

Оценки катастрофы были разными. Официально признавалось, что грузовик можно было легко спасти, если бы у пилота было больше времени. Но все произошло слишком быстро. Кто-то рекомендовал в таких случаях сразу отключать основной двигатель. Другие возражали, что на одних маневровых такую махину в атмосфере не удержать, корабль все равно рухнул бы, разве что не взорвавшись.

Больше всего Рэму не нравилась версия, что катастрофа случилась из-за того, пилот следил не за полетом, а за онлайн-трансляцией. И если бы он всецело сосредоточился на взлете, трагедии бы не произошло. К счастью, расследование этого не подтвердило. Катастрофу можно было предотвратить только при тщательной проверке всего оборудования на старте. После взлета корабль был обречен. Не смотря на весь опыт пилота, с такой технической неполадкой справиться он бы не смог.

К концу выздоровления Рэма начал навещать психолог. К удивлению врача, пациент переживал потерю родителей хоть и болезненно, но стойко. Психика мальчика была крепкой. Доктора больше поражало отношение Рэма к инфосети.

– Почему ты не выходишь на страницу в «Токере»? – в очередной раз спрашивал он пациента. – Я понимаю, у тебя сейчас горе. Но неужели ты не хочешь получить хоть что-то приятное в такое ситуации? Ты теперь знаменитость, это открывает для тебя множество дорог. В нашем мире социальный статус человека очень важен. При высоком статусе у тебя будет и хорошая работа, и лучшее обучение, и множество бонусов в самых разных сферах жизни. И твой рейтинг в инфосети напрямую на это влияет.

– Я знаю, доктор, – безжизненно отозвался с кровати мальчик. – Только не понимаю, почему так. Разве я сам, такой, какой есть не важнее какого-то рейтинга?

– Ну как же! Может, и важнее. Только ведь тебя лично мало кто знает. А если ты проявляешь активность на странице, у тебя много последователей и друзей, это означает, что ты ответственный, социально положительный человек. Таким людям доверяют, с ними безопасно иметь дело. Если же твой рейтинг низок, тебя даже на работу не возьмут, и уж конечно, не дадут кредит, или расширенную медицинскую страховку… Тебе, конечно, еще рано об этом думать, но все же. Ты сейчас невероятно популярен, если ты хоть немного позаботишься о своем статусе…

– А вы знаете, какой самый частый вопрос у меня теперь в аккаунте? Почему ты снял стримки перед взлетом! – грустно усмехнулся Рэм. – Мои вирт-друзья хотели посмотреть на катастрофу, а я ее не снимал. Они возмущаются, представляете? Никому не приходит в голову, что там мои родители погибли! А еще они требуют трансляции с моих операций. Какие же они мне друзья после этого? Я думал, я для них хоть что-то значу. А им плевать на меня!

– Люди так устроены, – пробормотал доктор, – ты же знаешь. Человека с той стороны экрана не воспринимают как реального. Не надо на это злиться. Воспринимай их так же. И просто получай свои бонусы.

– Что вы предлагаете? – раздраженно перебил его Рэм. – Выставить последние семейные фотографии с родителями? С тегом «пока еще все вместе»? Или лучше сразу с их похорон? Да, в этом случае мой рейтинг вырастет офигительно! Мои «друзья» будут довольны.

– Э… гхм, я не могу тебе что-то советовать в данном случае, – окончательно смутился доктор, понимая, что сам он наверняка так бы и сделал. – С похорон, это, конечно, перебор. Но вот семейные – почему бы и нет?

– Потому что, – сухо ответил мальчик и отвернулся к стене. Ну, вот как объяснить этому неплохому, в-принципе, человеку, что любое фото в сети сейчас будет вызывать у людей только болезненный интерес и жалость? Да, он приобретет невероятную популярность. Но всегда будет помнить этому цену. Он не осуждал людей, которые из любой жизненной трагедии могут извлечь для себя пользу. Ему же такая слава была не по душе.

Доктор вздохнул и вышел из палаты. Он сам регулярно писал в своих аккаунтах о состоянии больного – все его подписчики знали, кого именно он лечит, хоть он и не называл имен согласно закону. Тем не менее, его деятельность уже принесла ему немало новых подписчиков и пунктов рейтинга. А у этого мальчика в руках были невероятные возможности! Которыми он не хотел воспользоваться из-за глупых обид на подписчиков.

С тех пор Рэм возненавидел разговоры о своем рейтинге, понимая, что его виртуальный статус повышается не благодаря ему, а благодаря катастрофе. Но все вокруг как сговорились, уговаривая его выйти в сеть. Даже тетя Шура, которая сейчас стала его официальным опекуном нет-нет да и заводила разговор на эту тему.

– Родик, мальчик мой, – сказала она в одно из своих последних посещений, – меня уже все замучили. Спрашивают, куда ты делся из сети. Ну, нельзя же так. Ты даже друзьям не пишешь!

– Не хочу я никому писать, – вздохнул Рэм. Теперь он даже не знал, как разговаривать с друзьями. Пережив смерть родителей, он как будто стал старше на целую жизнь. А его друзья остались на том же уровне, в счастливом прошлом. Если уж и поговорить с кем-то, то только с тем, кто его поймет. А это точно не его приятели. – У тебя, кстати, тоже низкий виртуальный рейтинг, и ничего, нормально живешь.

– Ну, ты сравнил! – возмутилась тетка, всплеснув руками. Рэм подумал, что тетя Шура, сидящая сейчас на его кровати, чем-то очень напоминает динозавра – такая же крупная, как и все в роду Мироновых, нескладная, с гребнем странной прически на голове и сероватым оттенком кожи. И с очень древними представлениями о жизни. – Мне, между прочим, уже почти семьдесят! В наше время не было всего этого сумасшествия вокруг рейтингов. Главное, чтобы было образование, дисциплина и талант. В моей лаборатории рейтинг раньше и не требовали. А сейчас без информационного статуса никуда. Ну, ничего, пойдешь в школу, все образуется, да?

– Переведи меня в другую школу, – внезапно попросил Рэм.

– Что? Зачем это? – опешила тетя Шура.

– Мне папа обещал. Хотел перевести меня в школу при Академии Исследования Космоса.

– Да? А зачем?

– Хочу поступить в Академию, на пилота. А из этой школы самый большой процент поступивших. Мы это давно обсуждали с родителями. Хотели в сентябре попробовать.

– Ну ладно, – с сомнением произнесла тетя. – Тогда тем более подумай насчет рейтинга! В ту школу не берут абы кого с улицы. Тебе придется вести свою страничку в инфосети регулярно.

Рэм долго терпел подобные разговоры. Потом решил, что от него не отстанут так просто и с этим надо что-то делать. В одну из ночей он дождался, когда в коридоре все стихнет, и сполз с кровати. Пересел на электрокресло. Пока он мог передвигаться только с его помощью. Осторожно открыл дверь в коридор. Дежурная медсестра развалилась в массажном кресле, нацепив на лицо стримки. Сама она ничего не говорила, видимо, смотрела чью-то трансляцию. За пациентов ей можно было не волноваться – искусственный интеллект робота-андроида исправно фиксировал все параметры больных. В экстренном случае он бы немедленно вернул медсестру в реальность.

Сейчас случай не был особенным: всего лишь не спящий пациент едет в электрокресле по коридору в условно-разрешенную локацию. Этот факт нужно отметить, внести в журнал наблюдений и рекомендовать доктору провести профилактическую беседу с мальчиком.

Рэм немного опасался реакции андроида на свое появление, он не знал всех правил больницы – вдруг тут запрещено покидать палату ночью. Но по бесстрастному пластиковому лицу робота ничего невозможно было понять. А никаких действий тот не предпринимал.

Мальчик немного подождал и нажал на джойстик. Кресло тихонько поехало вдоль стены прочь от палаты, еле слышно жужжа моторчиком. Рэм свернул в другой коридор и скоро заехал в открытую дверь компьютерного зала. Большие темные экраны висели по всей стене. Из людей тут никого не было. Этот зал предназначался специально для пациентов, а те сейчас спали.

Рэм посмотрел на свой новый браслет с искусственным интеллектом. Надо придумать ему имя, а то как-то неудобно каждый раз называть заводской номер. Жалко Ваську, разбился под камнями при взрыве на космодроме. Его Рэм воспринимал чуть ли не как друга. А этот новый – как будто совсем чужой. Мальчик активировал через искин один из экранов. На нем тут же высветился личный интерфейс соцсети. Красивый, разработанный по индивидуальному проекту. Мальчик вспомнил, как долго и тщательно они с мамой настраивали опции. Родители уделяли особое внимание виртуальному рейтингу сына. Благодаря этому его статус уже к одиннадцати годам вырос до сотни тысяч пунктов. Небывалый результат для такого возраста.

Мальчик долго рассматривал фотографии родных на своем аккаунте в «Токере». Вот мама и папа на космодроме. Веселые и серьезные одновременно. Вот они все вместе на даче, вот в гостях у тети Шуры, вот отец и мама на экскурсии в джунглях одной из экзопланет в звездной системе Сириуса. Рэма туда не взяли – детям до десяти лет не разрешались полеты через гиперпространство. Но родители обещали когда-нибудь свозить его туда. Жаль, это обещание теперь некому исполнить.

Он посмотрел в верхний угол экрана, где высвечивалось количество подписчиков, желающих стать его вирт-друзьями. Присвистнул. Доктор был прав – их были тысячи. Открыл несколько сообщения. «Бедный мальчик, как же ты там теперь?», «Зря не снимал катастрофу, видяшка получилась бы огонь!», «Держись, малыш, как же все ужасно!», «Прими приглашения в друзья, поболтаем», «У тебя, наверное, теперь рейтинг будет выше президентского! Завидую» и другие фразы, когда сочувствующие, когда глупые, замелькали перед глазами.

Рэм ненавидел жалость во всех ее проявлениях. Это злило. Отец учил его быть сильным, а человеческая жалость делала его слабым. Жалеть имеют право только близкие. А остальные… Какое им дело до него? Кто-то действительно сочувствовал сироте. А кто-то явно набивался в друзья всего лишь для поднятия собственного рейтинга. Еще больше бесили сообщения с глупостями и предложениями о дружбе. Лучше бы о нем все забыли, чем напоминать о трагедии вот так, каждый день, каждую минуту. Его затрясло, глаза намокли.

Рэм, не долго думая, нажал на кнопку «удалить аккаунт». Система не поверила. Пришлось подтвердить. Потом еще пару раз, с введением всех паролей вручную, потому что даже Васька не сразу убедил компьютер, что такое бывает, и это не взлом аккаунта, а реальная прихоть его хозяина. Рэм написал причины удаления. Сначала в стиле «все достали, пошли вы на…». Но модераторы эту причину не приняли. Пришлось писать честно: «Слишком много жалостливых и глупых комментариев».

Модерация длилась целых пять минут. Потом, наконец, пришло сообщение «Ваш аккаунт в социальной сети «Токер» удален». Мальчик вытер слезы. Вот так. Теперь его как будто нет. Как и родителей. Пустота.

К сожалению, без регистрации в инфосети жизнь человека двадцать шестого века была невозможна. Вся учеба, медицинское обслуживание, любая документация шли через сеть. Без регистрации жили разве что дикари в заповедных джунглях Амазонки. А туда Рэм пока не собирался. Он создал новый аккаунт. Взял в название инициалы и добавил цифру. Рэм1000, новый пользователь сети с нулевым рейтингом. Васька слил туда все персональные данные. Рэм тут же закрыл страницу, чтобы никто в инфосети ее даже не видел. И отправился спать.

Первой, кто отреагировал на такую диверсию, стала дежурная медсестра. Ее подписчики заметили исчезновение знаменитого Родиона из инфосети и потребовали объяснений, решив, что тот просто умер. Девушка перепугалась и бросилась в палату пациента. Увидев заспанное, но однозначно живое лицо, она немного успокоилась. И попыталась выяснить, что произошло. Почему-то она была убеждена, что это какой-то сбой в сети.

– Нет, что вы, – сонно улыбнулся ей мальчик. – Я сам удалил аккаунт. Сегодня ночью.

– Как же так! – всплеснула руками шокированная девушка. – У тебя же там такой рейтинг был! Мне бы такой… Зачем же ты? С ума сошел?

– Просто захотелось, чтобы все от меня отстали, – нахмурился Рэм.

– На это можешь и не надеяться, – осадила его медсестра. – И тебя, и твою тетку-опекуншу теперь соцслужбы заклюют. И психолог, кстати, тоже. Потому что нормальные люди так не делают! – она ушла, стараясь не хлопнуть дверью. Она не понимала поступка мальчика. Надо будет все рассказать подписчикам и почитать комментарии.