Полная версия
Аль! Пу-пух…
– Сбейте их!
Повелительный окрик неизвестного недруга прогрохотал над снежным карьером одновременно с первой сорвавшейся вниз лавиной – беззвучно стронувшаяся ледяная масса вдруг разом пошла вниз и, с каждым мигом набирая скорость, понеслась по склонам, снося камни, деревья, попавшихся на пути монстров, и игроков.
С оглушительным треском стронулась еще одна – опять в стороне, опять далеко от падающих вниз Неспящих, но все же достаточно близко, чтобы они могли ощутить порыв яростного морозного ветра, принесшего стылую угрозу и… сотни мельчайших колючих ледяных иголок. Наброшенное на игроков магическое покрывало часто замигало, принимая на себя удары не только сосулек, но и брошенных метательных ножей, стрел и вражеских заклинаний, что пришли с противоположной стороны карьера.
– Демоны! – крикнул опознавший агрессоров Шепот и, с бешеной скоростью перебирая ногами, бешено завыл: – Убью-ю-ю-ю!
– Мы бежим на месте… – удивленно крикнула Баронесса, что все минувшие секунды потратила не на опознание врагов, а на оценку ситуации. – Как в колесе!
– Да нет же! – возразил Шепот, когда они все разом подпрыгнули, пролетая над сучковатым заледенелым бревном, что коварно скрывалось в снегу. – Вот этой коряги еще не было!
– Мы бежим на месте, – повторила ЧБ, умудряясь на бегу глядеть в сторону, но при этом не спотыкаться. – Гляньте на Боевых Слепней…
Красно-желтые плащи с приметным рисунком выдавали эту лихую четверку, что решила не бежать, а мчаться на лыжах и сноубордах. И получалось у них отменно – они двигались куда быстрее остальных, немного опережая по скорости даже Неспов. За ними следом гналась грохочущая лавина, что наворачивала и наворачивала на себя новые тонны мерзлой земли, камней, снега и льда вперемешку с воющими монстрами. И как только вся эта масса вместе с убегающими от нее лыжниками поравнялась с бегущими в стороне Неспами, то… все это разом как бы зависло.
– Будто мухи в меду! – ликующе заорал Озорной Ветерок и, подпрыгнув, крутнул тройное сальто на бегу. – Мы реально завязли в пространстве и времени! Сама временная субстанция отринула нас как прилив хроно-океана, чьи пенные желтые волны уже облизывают грядущую смерть каждого из ныне живущих…
– Ветер! – рявкнул Шепот и в его голосе зазвучала завистливая злость. – Просили же! Куда тебя опять?!
– Хватит о смерти говорить! – поддержал его летящий за друзьями Злоба, прямо в полете обновляющие защитные ауры.
– Все мы умрем! – завопил вырвавшийся вперед Озорной Ветерок. – И если умирать – то лучше вот так! Прямо в бою и на бегу! И-и-и-иххха-а-аа! Удар!
Крутнувшись, породив вокруг себя красную волну света, он нанес резкий удар, и рассеченная пополам снежная сколопендра рухнула в снег. А Ветерок уже занес изогнутый меч для следующего удара.
– Стоп! – рявкнула ЧБ. – Просто бежим и уворачиваемся!
– Так лезут же, – изумился Шепот, всаживая пару кинжалов в грудь вставшего на их пути белоснежного восьминогого медведя.
– Лезут и лезут! – поддержал его Злоба, с чьих воздетых рук сорвался фыркающий огненный шар, взорвавшийся в стайке злобно пищащих летучих мышей.
– Не убивать! – повторила Баронесса, и на этот раз она произнесла приказ таким тоном, что возражений больше не последовало. – Сосредоточьтесь! Избегайте ударов! Злоба! Еще лозу мне! Шепот! Чуть в сторону и кидай мне эльфийскую веревку. Ветерок, ты тоже!
– Я не взял!
– Убью! Какой авантюрист без веревки?!
– У меня есть ром, кинжал, свеча и девушка в одном из трактиров – весь набор авантюриста! А еще пара золотых монет в потертом кошеле! И-и-и-иххха-а-аа!
– Пф! – фыркнула ЧБ, швыряя ему конец словно живой веревки, что сама достигла цели. – Смотрите на Боевых Слепней. А затем в другую сторону – на Травников Поднебесья.
Она говорила так спокойно, словно сидела в плюшевом кресле, попивая чай со сливками. Но на самом деле четверка авантюристов бежала с огромной скоростью, устремившись к туманному разноцветью на дне глубокого карьера – почти не приближаясь к нему при этом. Все зависли на стенах – как те самые мухи в меду или песчинки в желтых водах хроно-океана… но было все же одно отличие – за спинами Неспов не грохотала лавина. Как и за спинами еще двух видимых групп…
– Лавина! – первым понял умник Злоба. – И над теми вон нет… и над теми… почему?
– Слепни били перед собой массой! – ответил Шепот. – ЧБ! Ты гений! Точно! Новый Год же – убивать нельзя!
– Нельзя, – кивнула Баронесса и прыгнула в сторону, пропуская мимо удар когтистой лапы.
Пробивший полог защитной ауры арбалетный болт впился ей в плечо, и перед ее глазами побежали строчки о сильнейшем отравлении. Где-то в снежной мути гулко захохотал неизвестный:
– Я ранил Баронессу! Отравил ядом божегада!
– Спасибо, что подсказал, – проворчал Злоба, «всаживая» в обтянутую черной кожей спину девушки разряд целительной молнии. – Жаль, я не хилер… но кое-чего все же могу… и…
– Убирай защиту, Злоба, – крикнула Баронесса, выдергивая из плеча арбалетный болт.
– Спятила?!
– Живо!
– Есть!
Жалобно замигавшая защитная аура спала с их группы и… дно карьера снова начало приближаться.
– Новый Год же! – повторил Ветерок. – Точно! ЧБ – люблю тебя!
– А ну! – ревниво заорал Шепот. – Глава клана священна! На нее только Барсу слюни пускать можно!
– А на Новый Год надо что делать?! – уже куда тише крикнул Озорной Ветерок.
– Подарки распаковывать! – тут же ответил Шепот.
– Вкуснятину большой ложкой кушать!
– Встречаться с семьей и друзьями за одним столом? – предположила Баронесса.
– Делиться! – рявкнул Ветерок. – Надо делиться радостью и поздравлениями! И подарками! Нельзя только брать – надо и отдавать! Праздник же такой!
– Ну ка… – проскользнув между ног огромного йети – и тем самым заставив остальных связанных с ней игроков протащиться следом – она выхватила из поясной сумки пузырек элитного целительного зелья и кинула вынырнувшей из снега ледяной обезьяне. – С Новым Годом! Счастья!
Обезьяна вскинула страшную когтистую лапу, другой поймала брошенное зелье и… застыла, а на ее клыкастой морде расплылась тихая мирная улыбка. Бег авантюристов не ускорился, но дно карьера начало приближаться еще быстрее – чего было нельзя сказать об оставшихся позади других кланах. Группы что есть силы перебирали ногами, летели, скользили на лыжах, совершали огромные прыжки… но оставались на месте, а над нами вздымали ледяные страшные головы грохочущие лавины… Вспышки боевой магии озаряли мрачные ледяные склоны, в довершение всех бед там начал клубиться непроницаемый туман, а они все бежали, стреляли, отбивались, отшвыривали врагов, глотали зелья и стремились быть еще быстрее, еще злее, еще смертоносней в этой погоне за неизвестным там – внизу и впереди…
– Вот так жизнь и проходит мимо, да? – крикнул Ветерок. – Ха! Вечный бег в пылающем обледенелом колесе под названием жизнь! Бьем врагов, обижаем друзей, вечно куда-то спешим, никому не улыбаемся… и даже не живем, все стараясь заработать больше денег и ништяков даже в новогодние семейные праздники…
Черная Баронесса взглянула влево.
– Бред! – заорал несущийся там Шепот, зло оскалившийся и весь обратившийся в движение. – Сейчас добежим и урвем свой кусок золотого счастья! Хочу новогодний арт! Сейчас добежим и урвем!
Баронесса оглянулась через плечо.
– С Новым Годом! – прокричал Злоба, бросая несколько эликсиров в протянутые зыбкие руки восставших в стороне призраков. – Дайте и мне! Молю судьбу об уникальном заклинании!
Баронесса глянула на вдруг замолкшего Ветерка и… отдала приказ:
– Всем стоп!
– ЧТО?! – изумленный крик Шепота и Злобы едва не обрушил под ними ледяной гребень.
Круто остановившаяся Баронесса взрыла ногами снег, резко дернула на себя колючую лозу, и с криком улетевшего вперед волшебника замотало в воздухе.
– Стоп! – рявкнула Баронесса, и все окончательно остановились.
Мимо со свистом летели стрелы, жахнули в снег три разноцветные гудящие молнии, а тройка авантюристов удивленно замерла на краю поднявшегося над склоном гребня. Вокруг них медленно стягивали кольцо монстры, а наверху раздался протяжный гул, затем треск и… вниз пошла гибельная лавина.
– К черту, – улыбнулась глава Неспящих, стягивая перчатку и протягивая ладонь к друзьям. – К черту это все. А ну руки мне дали живо, авантюристы вы чертовы! Живо я сказала!
– Упустим все… – проскулил Злоба, медленно опускаясь ногами на лед.
Что-то понявший Шепот ткнул его локтем в бок и потянулся рукой к ладони Баронессы. Но его опередил Ветерок, первым сжавший ее пальцы и со своей обычной загадочной улыбкой дважды кивнувший.
– Мы еще пожалеем, – вздохнул Шепот.
– Не пожалеем, – улыбнулась Баронесса и, как только к их рукопожатию присоединился ворчащий Злоба, сжала другой рукой резную фигурку висящего на шее амулета. – Вы оглянитесь… оскаленные рожи рвущихся за златом… Ветерок прав – мы ведь точно такие же… Должны получать удовольствие от праздника… должны улыбаться и радоваться каждому часу… а вместо этого продолжаем бесконечную погоню за золотом и властью…
– Так что – теперь вообще не бегать?
– Бегать, – кивнула девушка, крепче сжимая засветившийся амулет. – Еще как бегать. Но не сегодня… и не завтра… К черту! Сегодня у нас вкусный ужин в моем любимом трактире – здесь, в Вальдире. А завтра… завтра слетаемся или съезжаемся в какой-нибудь стране и празднуем уже в реале! Так я сказала! Есть возражения?!
Донесшаяся до них лавина накрыла их смертоносной тенью и… замерла, разом обратившись в сверкающий ледяной утес. Но авантюристы этого уже не видели – их унесла телепортационная магия древнего артефакта.
Чего они еще не видели – как и все другие, кто продолжал бежать изо всех сил – так это как под ледяным утесом на миг возникла огромная фигура седобородого великана в красной шапке и шубе. Он, улыбнувшись в заиндевелые усы, коротко кивнул, ударил ледяным завитым посохом и исчез. А по воздуху поплыли в разные стороны четыре разноцветные подарочные коробки, и на каждой из них было по имени: Черная Баронесса, Озорной Ветерок, Пылающая Злоба, Шепот…
– Неспы выбыли! – ликующе, но устало провопил кто-то с ледяного склона. – У нас есть шанс! Быстрее! Быстрее! Мы должны добраться туда первыми! Быстрее же! Быстрее! К черту отдых! Быстре-е-е-ее!
Аньгора
Ходят предания, что есть в мире Вальдиры один Великий град.
Особый град.
Город для мертвых, а не живых. Город, где живому не место, куда ему не попасть. Ведь жизни не место там, где правит смерть.
Хотя… не смерть.
Посмертие.
Ведь смерть уже случилась и ушла.
А посмертие длится вечно.
Град сей зовется Аньгорой.
И это не миф – Аньгора, Великий Город Мертвых, существует на самом деле.
Он шагал по Лестнице. Молча преодолевал ступень за ступенью, не пропуская ни одной. Ему некуда было торопиться. Он смотрел под ноги, но не из опасения споткнуться. Единственное, на что ему никогда не надоедало смотреть – сама Лестница.
Лестница Исхода кажется красивой закрученной свечой, пронзающей небеса. Когда идет дождь, она особенно красива – с нее срываются бесчисленные потоки воды, несущиеся к далекой земле. Страшно и представить, каково спускаться по Лестнице в непогоду – в то же дождливое ненастье, когда ступени скрыты бурлящей водой.
Но ступающим по волшебным ступеням нечего бояться – ведь они всего лишь души, лишенные тел. И плоть обретут, лишь миновав последнюю ступень, когда коснутся земли в долине Посмертных Цветов. Пока же они шагают по Лестнице Исхода, уводящей их от мира живых, им не страшны любые природные стихии.
Миновав последнюю ступень, путник остановился и поправил капюшон потрепанного плаща. Он не оглянулся на преодоленную им Лестницу. Не стал и осматривать окрестности – хотя здесь было на что взглянуть. Он вел себя так, будто не раз бывал здесь прежде. Полы стелющегося за спиной старого и уже порядком выцветшего плаща задевали бутоны ярких поющих цветов, растущих по краям тропинки. Далеко впереди вздымались величественные стены Великого града Аньгоры. Он направлялся именно туда.
Миновав несколько изгибов тропинки, привольно виляющей по цветочному лугу, оказался у небольшого озерца с заросшими осокой и камышом глинистыми берегами. На одном из берегов сидел старик с открытым и добрым лицом. Путник знал его, как и каждого здесь. Старик появился тут недавно. Старый рыбак, погибший от яда. Старый рыбак с настолько яркой веселой душой, мудростью и знаниями, что был удостоен вечного посмертия в Аньгоре, пройдя темными дорожками и спустившись по Лестнице Исхода. Даже здесь старик не оставил давних привычек и любви к рыбной ловле. Деятельная натура… Коротко глянув на рыбака, путник пошел дальше.
Старик Джогли коротко взмахнул удилищем. Свистнула леска. Перепуганно взвизгнул держащийся за крючок всеми десятью лапами жирный чепухрук. Плеснула полосатая желто-синяя вода.
– Это, конечно, не Элирна, но на хорошую наживку… – задумчиво изрек Джогли…
Не успел он закончить, как блесна бешено задрожала, поплавок резко ушел в воду.
– Эх!
Удилище выгнулось дугой, затрещало, под водной гладью сверкнула серебряная чешуя. Радостно вскрикнув, старик схватился за удочку обеими руками, потянул на себя.
Над озерцом и окружающим его цветочным лугом разнеслось азартное:
– Хор-р-р-роша! Эх!
Озерцо давно уж осталось позади, вдоль цветочной тропы бежал звенящий глубокий ручей, несущий в холодных водах рыбу, водоросли и бестелесных призраков. Медленно росла и приближалась опоясывающая город стена. Мерно шагал путник по все ширящейся тропе. Он не отрывал от нее глаз до тех пор, пока скромная тропа не уперлась в величественный вход в Город Мертвых, боязливо замерев у мрачной входной арки, пропитанной магией, исполосованной вязью старых и давно уж позабытых заклинаний.
Врата Смирения.
Главные врата Аньгоры.
Единственный путь в город для тех, кто впервые оказался здесь.
Пройдешь сквозь арку врат Смирения, и полыхающий в душе огонь притухнет. Успокоение снизойдет на мятущуюся душу.
Разбойник прекратит жаждать крови и поживы.
Истерзанная тоской и разлукой душа влюбленного познает немного покоя…
Аньгора – Город Мертвых.
Здесь не место для пылающих живых эмоций.
На улицах Аньгоры мирно разойдутся даже кровные непримиримые враги. Они сохранят вражду, не станут кидаться друг другу в объятия и прощать былые обиды. Но и за ножи хвататься не будут. Такова сила нерушимой магии, пропитывающей это место.
Путника в старом бордовом плаще никто не остановил. Он свободно миновал арку гигантских врат и ступил на мостовую Аньгоры. Заложив руки за спину, путник неторопливо шагал по зажатой домами улице. Никто не обращал на него внимания. А вот он подмечал многое. Цепкий взгляд задерживался на лицах, скользил по окнам, нырял в распахнутые двери трактиров. Так интересно наблюдать за мертвыми, играющими роль живых… Во всяком случае, это куда интересней, чем смотреть на давно опостылевшие изукрашенные фасады и статуи с телами и ликами, искаженными жуткой мукой.
Жители же… мертвецы пытаются жить по-старому, и порой это настолько забавно, что стоит обратить внимание. Вот один из недавно прибывших. Мрачный свирепый громила, легко дающий волю кулакам, могущий в одиночку опустошить целый бочонок с вином или пивом, обладатель хриплого голоса и неуживчивого нрава. Тут нет ничего удивительного – другими оборотни и не бывают.
Едва заметив его грозную звероватую фигуру, бессмертные жители тут же старались перейти улицу, чтобы не оказаться слишком близко.
Его боялись и не любили «там». Ничего не изменилось и здесь. Но самому виновнику чужих страхов, в прошлом натворившем немало ужасных дел, было не до них.
Сидя на заборе, почесывая заросшую грудь, он неотрывно смотрел на запертую дверь небольшого ладного домика.
– Пошел прочь, псина паршивая! – донесся из-за двери сердитый женский голос.
Обрадованно вздрогнув, он старательно заулыбался. Стал похож на лохматого преданного пса, завидевшего хозяина. Будь у него хвост – он бы молотил им что есть сил.
Хозяйка дома счастливой от столь бурного проявления радости не стала. В ее голосе прибавилось сердитости:
– Пошел прочь, я тебе сказала! Будет он мне тут клыки скалить!
Еще одна улыбка громилы показала – он никуда не уйдет, и он рад слышать сердитый женский голос. Пусть хозяйка домика говорит что хочет – он примет с благодарностью.
– Пошел вон!
Громила остался недвижим, улыбаясь при этом необычайно тепло. Да и выглядел он уже не таким взъерошенным и злобным. Скорее походил на приласканного пса с чуть приглаженной косматой шерстью. Пса, способного в мгновение ока порвать любого, кто осмелится бросить косой взгляд на его хозяйку.
Путник прошел в шаге от него.
Путник… путник… он сам себя давно уже так называет. Вечный Путник. Есть еще одно подходящее для него имя, но он избегает его. Узник… вечный узник Аньгоры…
Его ноги ступили на участок улицы, выложенный прозрачным камнем. Та же мостовая, но сквозь нее можно видеть происходящее под Городом Мертвых. Под подошвой сапога юркнула крохотная рыбешка, испуганная внезапной тенью.
Подводная часть Аньгоры не больше и не меньше надводной части.
Точная её копия.
Ахилотам привольно жить в толще полосатой воды, пронизанной солнечными лучами.
Тепло и мирно.
Спокойно и вечно.
Скользят неслышно рыбы. Ползут по дну гигантские крабы, несущие шары магических светильников. Причудливая игра света и тени убаюкивает.
Вечность пролетает незаметно.
Дремлет на троне старый король…
Король подводный свергнут был. Собственным сыном, что прибег к помощи и силе бессмертных чужеземцев, возглавил восстание и ворвался во дворец.
Король ту битву проиграл. И был не только свергнут, но и убит.
Таковы извечные законы смены королевской власти.
Что на суше, что под водой.
Старый убитый король сидит на троне смиренно.
Но он не смирился.
О нет!
Он не смирился!
Он ждет!
Что ж… не он один. Все они ждут…
Седовласый величественный волшебник медленно шагал по улице. Он глядел строго перед собой, лоб сморщен в глубоком раздумье.
Мастер-волшебник Иландорос. Каждый его шаг отдавался грозным гулом.
Маг Иландорос геройски погиб в одной из страшнейших битв в истории Вальдиры. Он пал в Первой Северной Кампании, успев истребить перед смертью множество тьмальдов.
В финале битвы, будучи смертельно раненым ледяной проклятой стрелой, он сумел дотянуться магией до стрелка, убившего его.
Стрелком, поразившим Иландороса, был никто иной, как сам Иглистый Кусака – лучший лучник тьмальдов.
В тот мрачный день они оба остались на поле битвы.
Так Вальдира лишилась разом двух Великих Мастеров – мастера-волшебника, грозного боевого мага, и мастера-лучника, способного на невероятное, попади в его руки лук.
Иглистый Кусака тоже здесь.
Не в Аньгоре.
Не в черте Города Мертвых.
Неподалеку.
В северной части долины, там, где зелень лугов и пестрота цветочных полян сменяются белоснежным снегом, а затем начинается ледяной склон горы Анькристо.
У самой вершины и обитает сейчас темная душа Иглистого Кусаки, денно и нощно стоящего на краю ледяного обрыва и смотрящего на Лестницу Исхода. Иглистый Кусака терпеливо ждет:
Это не ново.
Здесь все чего-то смутно ждут.
И многие смотрят на Лестницу Исхода. Но ее закрученные ступени пусты. А если и появится на них ненадолго очередная темная скорбная фигурка – она следует вниз, а не вверх. По приглашающе мерцающим ступеням не подняться. Коли однажды положение вещей и изменится – вряд ли это случится скоро.
Но ничего… ничего страшного. Ведь они бессмертны и могут потратить на ожидание целую вечность…
Не обращая особого внимания на подводную кутерьму под ногами, путник миновал прозрачный участок мостовой и круто свернул на перекрестке Смиренных Душ.
Над небольшим ухоженным двориком ненадолго посветлело небо. Озарила все вокруг яркая изумрудная вспышка. Над головой копающейся в крохотном садике старушки открылся переливающийся зеленым тоннель.
Миг… и уронившую лопаточку старушку засосало в тут же захлопнувшийся тоннель.
Прохожие продолжали спокойно идти мимо. Чего тут удивительного?
Просто кто-то из живых решил пообщаться с усопшей и по всем правилам провел сложный ритуал.
Путник в бордовом плаще шагал дальше, минуя улицу за улицей, меряя шагами Город Мертвых. Сколько уж раз он ходил этим путем? Не стоит и пытаться – не сосчитать…
Рокочущий шум не удивил его и не заставил замедлить шаг. У этого перекрестка не затихал особый тяжкий гул, исходящий из ворочающейся груды битого камня цвета запекшейся крови. Поверженный чужеземцами могучий Дун Гру, воплощенный в большом старинном здании, продолжал бороться и неустанно пытался отстроиться, возродиться. Но сил не хватало.
Каждую ночь медленно росли красивые башенки, вздымались стены, прорисовывались узкие высокие окна.
И каждый день все рушилось, снова обращаясь в щебень.
Мало. Слишком мало сил. Но злой дух Дун Гру не сдавался.
Продолжал бороться. Продолжал свирепо громыхать. Внимательно слушающий мог бы уловить в гуле обрывки яростных слов. Дун Гру неустанно проклинал чужеземный клан Неспящих, чьи воины разрушили его каменное тело и сломили его дух.
Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты! Прокляты…
Медленно ползут кирпичи, зарастают разверстые раны стен… и снова рушатся толстые стены, перекашиваются дверные проемы, разлетаются сверкающими осколками окна.
Неспящие! Будьте прокляты! Прокляты навек!
Еще один строитель старался чуть дальше. Знаменитый архитектор, возведший немало замков и крепостей Вальдиры, зодчий от бога, погиб нелепой смертью во время путешествия по Дождливым джунглям. Его не смогли спасти воины клана Архитекторов, для которых он начертал план клановой цитадели. Сейчас мертвый архитектор Силлионис старательно и молча возводил башню, тянущуюся к подземным небесам. Он верил, что найдет там, в небесах, выход из царства Мертвых. Сильна вера его. Но башня растет медленно. Старик же упорно продолжает трудиться…
Спустя десяток шагов путник снова свернул. И чуть удивленно замедлил шаг – почему он свернул к тенистому старому парку? Что заставило его изменить такой привычный путь? Пройдя по алее, миновав овальный фонтан Трех Утопающих, путник в бордовом плаще остановился. Остановился впервые. По-прежнему держа руки за спиной, он неотрывно смотрел на сидящего на садовой скамейке мужчину. Элегантно одетый, тот сидел, небрежно закинув ногу на ногу, и радостно улыбался, глядя на проплывающие облака. Зеленый богатый камзол, травяного цвета штаны, длинный кинжал в изумрудных ножнах свисает с широкого ремня. В сверкающей усмешке нескрываемое ликование…
Путник хорошо знал сидящего. Ведь он знал каждого живущего в Аньгоре. Но он впервые видел, чтобы этот вечно мрачный малый улыбался.
Знаменитый в прошлом разбойник Изумрудный Лемросс никогда не улыбался.
Заметив путника, Лемросс встрепенулся, подался вперед и с твердой уверенностью заявил:
– Скоро все изменится!
Путник в бордовом плаще молчал. Но продолжал стоять. Словно ободренный неподвижностью слушателя Изумрудный Лемросс повысил голос:
– Я видел ЕГО! ЕГО самого, Хозяина! Он стоял предо мной и вопрошал! Я рассказал ему все что знаю. И он ответил мне! Ответил! Он сказал – Я ИДУ! ИДУ В АНЬГОРУ! Он обещал мне это! САМ БОГ! Скоро все изменится…
Мужчина в бордовом плаще внешне остался бесстрастен. Смерив ликующего разбойника долгим взглядом, он сдвинулся с места. Ему вслед понеслись громкие слова:
– Осталось недолго! Совсем недолго! Покой Аньгоры будет нарушен!
Не ответив, он молча шагал по улицам и переулкам, безошибочно находя путь в хитросплетениях городского лабиринта. Внезапно путник в бордовом плаще остановился. Поднял голову. И застыл, глядя на пронзающую небо черную резную колонну, царственно вздымающуюся над Аньгорой. Там, высоко-высоко, вершина колонны истончается и перерастает в величественный черно-зеленый трон с высокой спинкой.
Вся колонна и является троном с чрезмерно высоким основанием. Трон велик настолько, насколько велики амбиции его давным-давно пропавшего Хозяина. Широкие подлокотники трона давно уже не знали прикосновений его рук. Черная колонна давно уже спит в терпеливом ожидании…
Чуть постояв, путник в бордовом плаще спокойно двинулся дальше. Но тот, кто знал его привычки, мог бы сейчас заметить, что обычный и привычный путь был изменен. Он свернул. И двигался к центру Города Мертвых. Последняя улица привела его к мрачному безлюдному месту, что инстинктивно избегалось всеми обитателями Аньгоры без исключения. И немудрено – это место буквально давило источаемой могучей силой. Даже воздух вокруг величественной колонны дрожал и искажался от переполняющей его силы. Любой почувствует себя здесь неуверенно. Любой поймет – он здесь лишний. Надо уходить.
