У меня на вас совершенно нет времени

Какая-то тень скользнула им за спины, так тихо и незаметно, что никто даже не обернулся. Раздался удар, и один из нападавших отлетел в сторону, как пушинка. Следующие несколько секунд я наблюдала картину, как тень легко, словно играючи, расправляется с моими противниками. Затем свет померк, и я отключилась окончательно.

Когда я пришла в себя, было все еще светло. Значит, я валяюсь тут недолго. Подвигала руками, ногами, вроде все цело. Приподняла голову и потрогала затылок, куда пришелся удар одного из этих гадов, и нащупала что-то мокрое и липкое. Поднеся руку к лицу, ожидаемо увидела кровь.

«Вот же уроды! Как только не убили?»

– Подожди, лучше не вставай, мало ли что. Скорая уже едет, минут через пять должна быть.

Я повернула голову к говорившему, и с удивлением увидела спешащего ко мне Макса.

– Ты откуда тут взялся? – произнесла я слабым голосом, и добавила. – Со мной все в порядке. Ну… почти.

– Ага, в порядке. А с рукой что?

– Нормально все с рукой. А вот с головой не очень.

Я коротко хохотнула и тут же поморщилась от боли. Макс, правда, не оценил моего тонкого юмора. Побледнев, он подскочил прямо ко мне и тщательно осмотрел мою многострадальную голову. Судя по хмурому лицу, увиденное ему не слишком понравилось.

– У тебя тут кожа рассечена, и шишка огромная. Наверняка еще и сотрясение после такого удара, – парень отстранился и сжал кулаки. – Мало я им навалял.

– Так это ты их раскидал что ли? – уточнила я изумленно. – А я уж думала, мне показалось.

Макс как обычно смутился, но взгляд, тем не менее, не отвел.

Ну, дает, мальчик. А ведь казался таким неуклюжим там, в парке, где мы впервые встретились. Однако, в тихом омуте-то вон что водится.

– Да я, просто, увидел, как ты выходишь из универа. Позвал тебя, но ты была далеко и не услышала меня. Вот я и пошел за тобой, думая, что легко нагоню. Но не получилось… Когда я пришел, эти уроды тебя уже оглушили. Прости, что не успел.

Он посмотрел на меня так серьезно, что мне стало не по себе.

– Не бери в голову. Лучше помоги мне подняться, – сменила я тему. – А то валяюсь тут, как незнамо кто. Давай хоть на лавочку переберется.

– Но ведь… – начал он.

– Да говорю же, все нормально, – отмахнулась я. – Не померла, значит, буду жить.

– Ну и шуточки у тебя, – проворчал друг.

Он подхватил меня под локти, а потом и вовсе прижал к себе, чтобы я не упала, потому как шатало меня неслабо, несмотря на мои заверения. Его лицо оказалось совсем рядом и я как то резко вспомнила, что нахожусь теперь в совсем юном теле. Щеки предательски покраснели, и я поспешно отвернулась.

Кхм… Так и где теперь эти трое? – спросила я, чтобы замять неловкий момент, когда мы добрались до лавки.

– Лежат связанные, здесь, неподалеку, – За ними тоже едут. Я как раз сейчас отцу звонил, чтобы он прислал своих людей.

– Зачем? – недоуменно посмотрела я на Макса. – Сам же говорил, он таким не занимается.

Приятель снова посерьезнел.

– Ты же понимаешь, что на тебя напали не просто так?

Меньше всего мне хотелось втягивать его в свои разборки с Меньшиковым. А то, что это он натравил на меня этих придурков, я даже не сомневалась. И собиралась сама разобраться с этим ублюдком, перешедшим все возможные границы. Несвойственная для меня ярость поселилась внутри и требовала выхода.

– С чего ты это взял? – я притворилась, что понятия не имею, о чем он.

– С того, что эти парни из знати, хоть и одеты, как обычные простолюдины.

– Ты что, всех аристо в лицо знаешь? – выдавила я смешок, откидываясь на спинку скамьи.

– Да мало ли шпаны бродит по подворотням! – сделала я последнюю попытку сгладить ситуацию.

– Ну, вообще, знаю, конкретно одного из них, – усмехнулся в ответ Макс. – Пересекался однажды с ним. Мирон Андреев, из младшей ветви рода Меньшиковых. Понимаешь, к чему я веду?

– Понимаю, – недовольно кивнула я, конкретно сейчас жалея, что мне попался в друзья такой неправильный «аристократ», – лучше, чем ты думаешь. Поэтому прошу, не вмешивайтесь с отцом в это дело. Хватит того, что мой род с ними враждует. Ни к чему и вам с ними отношения портить. Все равно ведь ничем не докажешь, что именно Меньшиковы наняли этих дворян.

– Это теперь не только ваше дело, – мрачно заметил парень. – Думаешь, твой случай единственный? Нет, тут целая система, когда власть и деньги решают все. Мой отец давно пытается с этим бороться. Хоть он и сам аристократ, но прекрасно понимает, что вседозволенность, царящая в высшем свете, не приведет ни к чему хорошему. Пусть аристократы и не воюют в открытую, но если за тобой не стоит сила и союзники, то твой род могут просто стереть из истории. Даже если ты силен, то все равно не сможешь спать спокойно. Всегда найдутся желающие отобрать у тебя все.

– Вот уж не удивил, – хмыкнула я. – Я и без тебя знала, что многие аристо то еще дерьмо, власть и богатство никого еще не сделали лучше. Все их напускное благородство и манеры лишь маска, за которой прячутся люди, способные ради своей цели порвать глотку любому. Вот только не пойму, почему председатель имперского совета ничего не делает? Разве не он поставлен именно для того, чтобы останавливать подобный беспредел?

– Ты как будто с луны свалилась, – посетовал друг. – По факту правят рода, входящие в имперский совет. Председатель совета вообще ничего не решает. Он просто удобная ширма, за которой прячутся истинные хозяева жизни, которым законы не писаны. Был бы у нас император, все было бы иначе. Он бы не позволил родам творить все, что им вздумается. Но эту, скажем так, «должность», давно упразднили. Назначили председателя и создали видимость некой демократии, якобы он слуга простого народа и представляет их интересы. Вот только это, конечно, не так.

Скорая задерживалась, как и представители тайной канцелярии. Наверное, виной тому были дикие пробки в час пик, сама не раз в это время добиралась домой по два часа. Макс сбегал в ту самую пекарню и принес мне кофе с плюшками. Развалившись на скамейке и расслабившись, я ела булочки и слушала его откровения. Видно, он долго держал это в себе, и ему хотелось с кем-нибудь поделиться накипевшим. Почему он доверился именно мне, я и не знаю.

Он рассказал о некоторых случаях из жизни аристократов, когда те творили такое, что обычным людям грозила бы за подобное смертная казнь. Про их забавы с простолюдинами, про то, как сильные рода втихую вырезали слабые под корень, про тайные опыты над людьми, в попытках создать идеальных воинов для своих армий. И про то, как отцу не раз приходилось переступать через свои принципы и закрывать глаза на многие преступления. Лишь потому, что иначе мужчину, несмотря на его положение в обществе, просто бы уничтожили.

Улики исчезали, следы затирались. И необходимо было чудо, чтобы хотя бы один из высокопоставленных преступников понес таки наказание. Отцу Максима это удалось лишь единожды. Собрав просто кучу железобетонных улик, и найдя свидетелей, он привлек к делу СМИ, чтобы те раздули скандал международного уровня. То есть сделал так, чтобы члены имперского совета не смогли снова замять все, не повредив своей собственной репутации. Но даже так он едва остался на своем месте, попав в черный список избранных.

Когда, наконец, приехала машина скорой помощи, Макс выговорился и заметно успокоился. Словно, камень, лежащий у него на душе, немного стал легче.

Следом подтянулся и сам его отец в сопровождении пары крепких ребят в штатском. Сергей Воронцов выглядел вполне типично для своей профессии. Суровый профиль, волевой взгляд, в общем, не человек, а скала. Он сходу начал раздавать приказы и наводить порядок. Двое санитаров ловко уложили меня на носилки, хоть я и пыталась возражать, уверяя, что мне уже гораздо лучше. Но что отец, что сын, оба даже не стали меня слушать. Фельдшер осмотрел меня и посоветовал все же съездить в больницу. Последствия удара по голове могли быть непредсказуемыми. Нехотя я согласилась, ведь до отца я так и не дозвонилась, полежу пока под присмотром, а там уж он меня заберет оттуда.

С преступниками так не церемонились. Прийдя в себя, они дружно начали качать права и угрожать последствиями всем тем, кто смеет их задерживать. Брезгливо поморщившись, Воронцов-старший махнул рукой своим людям, и те уволокли сопротивляющихся и извергающих проклятия дворян в свою машину.

После этого он подошел к скорой и выразительно глянул на сына. Тот все это время не отходил от меня ни на шаг, но под взглядом отца подвинулся, уступая ему место подле меня.

– Ну что ж, Бестужева Олеся Павловна, будем знакомы, – едва заметная тень улыбки тронула его губы, и его лицо снова стало бесстрастным. – Наслышан о вас. Сын мне все уши прожужжал, какая вы чудесная девушка.

– Отец! – возмущенно воскликнул Макс.

Его уши запылали, выдавая смущение, а я поднесла руку ко рту, тоже пряча улыбку.

– А что я такого сказал? – невозмутимо ответил Сергей.

– Скажите, что вы теперь собираетесь делать? – отвлекла я на себя его внимание, – Будете копать под Меньшиковых? Знаю, вы не тот человек, который просто закроет глаза на случившееся. И я не прошу посвятить меня во все детали расследования. Но хотя бы обговорите с моим отцом, как действовать дальше, чтобы это дело не вышло ни нам, ни вам боком.

– Какая мудрая у тебя подруга, – с усмешкой посмотрел на меня Воронцов. – Да, девочка, ты права. Я просто не могу спустить все на тормозах. Эти трое, что напали на тебя, наверняка понесут наказание, уж я об этом позабочусь. Но, к роду Меньшиковых просто так не подступиться. Мне сын многое рассказал о вашем конфликте, и я тоже подозреваю их в первую очередь. И как бы я не хотел, скорей всего заказчик останется безнаказанным. Впрочем, ты и сама все знаешь не хуже меня.

– Разумеется, – покивала я в ответ. – Когда-нибудь они сами себя накажут.

***

Отец забрал меня из больницы только на следующее утро. Когда он узнал, что со мной произошло, то хотел немедленно приехать, бросив все дела. Но, узнав, что он сейчас ведет важные переговоры, уговорила его не торопиться, и попросила успокоить маму с сестрой. Мол, и врачи говорят, что отделалась я только легким сотрясением и парой шишек, и мне самой будет полезно отлежаться в тишине и спокойствии больницы. Особенно если учесть, в какую шикарную палату поместили меня благодаря отцу Макса. Лежи, ешь да отдыхай, все удобства под рукой, еда просто отменная, а медсестры носятся с тобой, как с писаной торбой.

Сам Сергей уехал почти сразу, оставив своего человечка на охрану моей драгоценной тушки. Я не стала возражать, понимая, что это бесполезно, и теперь за дверью меня караулил такой же суровый, как и его начальник, сыскарь, как называли тут работников канцелярии. Макс же долго еще сидел со мной в палате, развлекая историями из своей жизни, и только ворчание моего лечащего врача заставили его отправиться домой.

Сон долго не шел ко мне. Сказывалось и новое место, и насыщенный событиями день. В памяти снова и снова всплывало все то, что поведал мне Макс. И чем дальше я размышляла, тем больше во мне росла уверенность, что не смогу остаться в стороне.

Глава 9

Интерлюдия

«Как же он меня достал!» – подумал Влад, выходя из кабинета отца и демонстративно хлопая дверью. Это было максимум, что он мог себе позволить в своем нынешнем положении. Его папаша был суровым и жестоким человеком, и не церемонился даже со своими родными.

В который раз отец напомнил сыну, что тот имеет все только благодаря его усилиям и стараниям. И что сам Влад лишь прожигатель жизни, не способный ни на что. И из университета его до сих пор не отчислили только благодаря влиянию отца на ректора.

А все началось с того, что парень, наконец, решился и рассказал о потере своего защитного амулета, чтобы попросить взамен новый. Редкой силы предметы имел каждый член их семьи. Запечатанное внутри заклинание могло защитить своего владельца практически от любой опасности, даже если носитель очутился бы в жерле действующего вулкана. Хотя и срабатывало заклинание лишь при смертельной опасности.

У него самого это был медальон, который он ни при каких обстоятельствах не снимал с шеи. Ведь у его рода хватало недругов, и без этого украшения он чувствовал себя неуверенным и беззащитным. Но, вот уже почти два месяца он не может его найти. Хотя, нет. Он почти уверен, что знает, где и у кого его искать. Но, раз за разом его попытки вернуть свою собственность заканчивались ничем. Не помогали ни угрозы, ни обещание вознаграждения.

Влад проклял тот день, когда отцу приспичило сосватать ему эту девку. Всегда тихая и робкая, не способная дать ему отпор, младшая дочка Бестужева в одночасье вдруг стала совершенно неуправляемой стервой. Порой приходили мысли, что это совсем другой человек, настолько разительными были перемены в ней.

Эта новая Олеся страшно бесила Влада своей дерзостью и бесстрашием. Парня буквально вымораживало воспоминание о том, как она унизила его прямо на глазах у друзей. И медальон она забрала только для того, чтобы еще больше досадить ему. Пока он валялся на полу, скрюченный от боли, у нее были и время и возможность снять его с шеи.

Когда Бестужева послала его в очередной раз, Меньшиков-младший не выдержал. Он решил воплотить свои угрозы в жизнь и показать этой наглой с..ке ее место. Позвав своих шестерок, которые обычно выполняли подобные поручения, он всучил им фото девчонки и приказал приволочь ее в свое тайное логово. Он не знал, как далеко сможет зайти в своей ненависти к ней, но останавливаться не собирался.

Склад на территории речного порта принадлежал роду Меньшиковых, и вот уже несколько лет был заброшен из-за своего неудачного расположения. Влад со своими друзьями и прихлебателями давно облюбовали его в качестве убежища, где они могли творить, что хотят. Курить травку, щупать девок, просто бухать и развлекаться.

Свою гостью он тогда ожидал с нетерпением и неким предвкушением, собираясь в полной мере отыграться за свое унижение. Когда же посланные им люди не вернулись ни в условленное время, ни через час после этого, он почувствовал легкое беспокойство. А когда он узнал, что эти идиоты умудрились запороть такое простое поручение и загреметь в каталажку, он в ярости разбил свой дорогой смартфон, запустив им в стену.

Он не боялся, что они сдадут его. Слишком уж сильно зависели их семьи от рода Меньшиковых. И если бы хоть кто-то из них хотя бы намеком выдал причастность Влада к нападению, последствия не заставили бы себя ждать. Ну а подозрения, которые наверняка возникнут, останутся лишь подозрениями. Но все это не умаляло того факта, что Бестужева снова оставила его с носом, и его злость на нее так и не нашла выхода.

Вот и сейчас, после того, как отец снова указал Владу на его место, тот понял, что еще немного, и у него начнет сносить крышу от ярости. Надо было срочно отвлечься и развеяться.

Ведомый этой мыслью, он решил отправиться в ночной клуб, и тут же набрал своим друзьям, чтобы те составили ему компанию. Спустившись в гараж и сев в свое дорогое красное авто, он помчался по вечернему городу, наплевав на знаки и скоростной режим.

Клуб «Белая цапля» находился в самом центре элитного района, и публика там была соответственная. Золотая молодежь города N развлекалась там на всю катушку, спуская родительские деньги на выпивку, наркоту и случайные связи. Власти обходили это заведение стороной, стараясь не лезть в дела знати, и закрывая на многое глаза.

Подкатив к клубу, Меньшиков увидел, что его друзья тоже успели приехать, и в ожидании нетерпеливо прохаживаются туда-сюда, нервируя охрану. Охранники пропустили Влада, не останавливая – уж они-то знали всех постоянных клиентов в лицо. Когда компания ввалилась внутрь, тусовка была в самом разгаре. Сверкали неоновые шары, гремела музыка, и дергались, как в припадке, тела танцующих. Влад с приятелями протиснулись к бару, рядом с которым на небольшой сцене извивались полуголые танцовщицы. Не размениваясь на легкие коктейли, мажор сразу заказал чего покрепче. Сегодня он намеревался напиться.

То, что случилось после, являлось ему долгое время в его самых страшных снах. Когда он выпил достаточно, чтобы расслабиться, мир вдруг мигнул. Он даже не успел понять, как очутился на той самой сцене, сидящий на стуле и освещенный со всех сторон лучами прожекторов. Музыку почему-то больше не было слышно, за спиной у него испуганно взвизгнули танцовщицы, а взгляды присутствующих один за другим стали концентрироваться на нем. Из-за хмельного тумана в голове он не сразу сообразил, в чем дело. Донесшийся от кондиционера прохладный ветерок заставил кожу покрыться пупырышками, и только тогда Влад с ужасом понял, что он сейчас совершенно голый. Он потер глаза руками в надежде на то, что к нему просто пришла «белочка», но первые раздавшиеся из толпы смешки и возгласы развеяли его сомнения. А следом то тут, то там засверкали вспышки мобильных фотокамер.

В панике он прикрыл руками самое ценное и, резво соскочив со сцены, бросился в сторону двери, ведущей в служебные помещения. Протрезвевший разум твердил ему, что уж такого позора отец ему точно не простит. Как бы не развлекались дети аристократов, всегда были какие-то границы, переступив через которые, ты подставлял не только себя, но и весь свой род. И без разницы, что сам Влад не виноват в случившемся, он не настолько много выпил, чтобы в беспамятстве натворить подобное. Наверняка это чей-то злой умысел, ему в алкоголь что-то посыпали, иначе объяснить случившееся он просто не мог.

Голый, злой и униженный, он закрылся в подсобке, прячась за ведрами и швабрами, и ожидая, пока его друзья додумаются прийти к нему на помощь.

***

Ох, и тяжелая эта работа, из болота тащить бегемота… А, верней, тащить на себе отъевшегося на дворянских харчах аристократа. Когда у меня в голове возник этот спонтанный план, навеянный обстоятельствами, я не думала, что возникнет столько трудностей для его осуществления.

Я долго терпела, но и моему терпению пришел конец, когда в очередной раз меня снова чуть не отправили на тот свет. Надоело спускать ему подобное, боясь последствий, нужно было раз и навсегда решить этот вопрос.

Кровожадное желание пойти и избить зарвавшегося мажора до полусмерти удалось сдержать. Моральное удовлетворение, конечно, получу, но это мало что даст. Меньшиков просто еще больше обозлится, и нападок на Олесю, то есть меня, тоже добавится. Поэтому нужно сделать так, чтобы ему вообще стало не до нее, и вообще кого бы то ни было.

Был еще интересный вопрос, который не давал мне покоя с того самого момента, как мне дали по башке. Какого лешего не сработала эта долбаная магия?! Как я вообще теперь могу что-то планировать, если в нужный момент она просто может меня подвести?

Последующие лихорадочные эксперименты с даром опровергли мои страхи, и я почувствовала просто огромное облегчение. Привыкла я к своей «сверхсиле», что говорить, удобная и могущественная штука. После вдумчивого анализа тех событий сделала вывод, что все-таки моя магия не настолько разумна, и не всегда успевает среагировать на угрозу, или же эта самая угроза была недостаточной. Ну, подумаешь, приголубили меня немного по голове, жива осталась, да и ладно. Тем не менее, от своего плана расквитаться с обидчиком я не отказалась. Да и случай как раз подвернулся.

Последнюю неделю меня окружили такой заботой и контролем, что было просто не продохнуть. А виной тому моя глупая, хотя, тогда казалось, такая правильная просьба поставить моего отца в известность обо всем. Думала, Павел разумный человек, и поймет сам, что с этим делать. Только вот мне самой эта откровенность вышла боком. Даже в сад, и то с охраной погулять отпускали.

Когда доктор, вызванный на дом, подтвердил, что я в порядке, и мать с отцом немного успокоились, я решила, хватит с меня этих четырех стен! Позвонила Нине, и уговорила ее вытащить меня в какое-нибудь место, где можно было бы оторваться и расслабиться. Время близилось к ночи, и моего отсутствия не должны были хватиться, полагая, что я крепко сплю.

Подруга была рада моему звонку, ведь мы с ней в последнее время виделись совсем редко, и потому она тут же согласилась. Ей самой как раз было нечем заняться этим вечером, и она предложила мне на выбор кино, театр или визит в ее любимое кафе.

Поморщившись от неприглядного выбора, я поинтересовалась, почему она не упомянула ночные клубы. Замявшись, Нина ответила, что не очень-то их любит, в подобных местах любят собираться только самые отвязные аристократы, а она сама чувствует там себя не в своей тарелке. Но, у меня ее кино и театр тоже вызывали лишь тоску и уныние, и хотелось чего-то поинтересней. После долгих уговоров подруга все же согласилась, взяв с меня обещание не задерживаться в клубе надолго.

Долгие поиски в гардеробной принесли успех. Вырядившись в простое коктейльное платье цвета индиго, и соорудив на голове незамысловатую, но симпатичную прическу, почувствовала себя фотомоделью. Все-таки, повело мне с телом, могло ведь и в старую каргу закинуть, и мучайся, как хочешь. Обувшись и взяв под мышку клатч, я протянула руку к висящей на плечиках толстовке и залезла в ее карман. Вытаскивая на божий свет свой самый противный страх, я как обычно содрогнулась. Все никак не могла привыкнуть к этому ужасу, что таился в янтаре.

Время остановилось, как обычно, дар работал без сбоев. Держа кулон за цепочку и, стараясь лишний раз не смотреть на сам камень, я быстро выскользнула из дома, минуя застывших, как мухи в меде, прислугу и охранников.

Добравшись до условленного места, где меня должна была забрать Нина на своей машине, я уселась на ближайшую скамейку и с облегчением спрятала свою страшную вещицу в клатч. Автомобиль подъехал буквально через несколько минут, за рулем сидела сама Нина, и я снова подумала, что пора бы обзавестись своим транспортом, благо получить права аристократам не составляло никакого труда, а навыки вождения остались у меня еще с прошлой жизни.

Дорога до клуба, в который предложила поехать Нина, не заняла много времени. Двухэтажное белоснежное здание, с мраморными колоннами на входе, освещенное большими круглыми фонарями и сверкающей всеми цветами радуги вывеской, называлось «Белая цапля». Сразу было видно, заведение не для простых смертных, если судить по припаркованным у клуба дорогим авто. Два бугая, форменные пиджаки которых распирало от бугрившихся мышц, преградили было нам путь, но услышав наши фамилии, резво отошли в сторону, не смея и дальше нас задерживать.

Зайдя внутрь клуба, я почти сразу оглохла от громкой, долбящей по мозгам и нервам музыки. Довольно ухмыльнувшись, я потянула за собой замершую у двери подружку, с разбегу врываясь в толпу, двигающуюся в такт музыке. Эх, давно я не была на дискотеках! Самое время тряхнуть стариной!

Спустя полчаса безудержного танца поняла, что снова переоценила возможности этого тела. Тяжелое дыхание и подкашивающиеся ноги заставили сделать перерыв. Да и Нине надоело танцевать, и она потащила меня к бару, желая попробовать местные коктейли. Когда, протиснувшись сквозь скопление танцующих, мы почти добрались до заветной цели, я заметила лощеную рожу своего недруга, и неосознанно дернулась назад. Вот кого уж точно не ожидала здесь увидеть. Уняв нежданную дрожь, я отступила обратно на танцпол, не обращая внимания на удивленные взгляды Нины.

Такой шанс нельзя было упускать, рыбка сама приплыла ко мне в руки, и было бы глупо не воспользоваться возможностью. Сейчас, посреди беснующейся молодежи, могла сотворить с ним, что угодно, и попробуй потом найди концы. Воображение почти сразу нарисовало мне несколько вариантов, и я остановилась на самом унизительном. Конечно, можно было придумать более жестокие способы, но не хотелось марать руки и опускаться до его уровня.

Без лишних раздумий я вытащила свой камушек, и как только магия заработала, тут же скинула свои туфли на шпильке, и босиком потопала к бару. Обшарив там все шкафчики и ящички, нашла нужные мне для задуманного предметы и направилась к Меньшикову. Сидящий возле барной стойки мажор застывшим взглядом уставился как раз в мою сторону, и мне почудился в его глазах страх.

«Сам виноват, голубчик. Не хочу снова умереть из-за чьих-то амбиций».

Мне повезло, что стул был на колесиках, иначе даже не знаю, как бы я его дотащила до сцены. Но и так с меня сошли семь потов, прежде чем стул оказался возле ступенек, ведущих на сцену. Как я его затаскивала наверх, это отдельная история, и опять же судьба была на моей стороне, и сбоку от ступеней оказался пандус, видно, для того, чтобы аппаратуру проще было поднимать. Тело Меньшикова под воздействием моего дара напоминало манекена своей неподвижностью, сидя на стуле, как влитое, и не собираясь с него падать.

Справившись, наконец, с самой тяжелой частью своего плана, я подкатила мажора к краю сцены, пристроив его в авангарде девиц, дающих представление, и облегченно выдохнула. Оставалась самая легкая, но весьма неприятная часть. Сбегав за оставленными на барной стойке ножницами, я снова подошла к неприятелю.