Она любила убийцу

Он довольно улыбался, ожидая мою реакцию.

– Босс поставил дедлайн, – усмехнулась я, забрав у него пиджак.

– Забудь о нём, – Максим Леонидович расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и расслабил галстук. Всегда строгие чёрные брюки сегодня уступили место светлым джинсам, но белая рубашка и чёрный галстук по-прежнему были на своих местах.

После неудавшегося ужина в начале июня мы больше не виделись один на один, лишь пару раз пересекались в офисном коридоре.

– Ты задолжала мне ужин, – добавил он.

Я замерла, уставившись на него широко раскрытыми глазами, пытаясь понять, шутит он или говорит всерьёз.

– А как же… аномальное потепление? – сдавленно произнесла я.

– Да кто этот бред вообще читать будет! – рассмеялся он в ответ и направился к лифтам. – Закрывай свой макбук и догоняй.

Мы зашли в стеклянный лифт. Максим Леонидович нажал на кнопку нулевого этажа.

– Придётся завтра вернуться… – выдохнула я, отводя взгляд, – ведь я оставила макбук и пиджак на столе.

– Аномальное потепление никуда не денется от тебя, – поддел меня босс.

Мы встретились взглядом.

– Мне интереснее собирать материал про Ворона, чем писать про выводы синоптиков, – слетело с моих губ. И когда я стала такая дерзкая с главным редактором?

– Чего ж сразу не сказала, – Максим Леонидович по-прежнему улыбался, мои слова его забавляли.

– Кому интересны желания журналистки, которая едва закончила стажировку, – я вспомнила про пари, в котором он принял участие и поставил против меня.

– Мне, например.

Я снова взглянула на него и снова встретилась с его глазами, которые смотрели так уверенно и дерзко, будто хотели снять с меня кожу.

– Вы просто устали или потепление так подействовало на вас?

Максим Леонидович ухмыльнулся.

Двери лифта открылись, запуская в стеклянную кабину тёплый ветер. Мы вышли на парковке, где гелендваген цвета металлик одиноко дожидался своего хозяина.

Максим Леонидович снял сигнализацию и открыл передо мной дверь, я забралась на сидение рядом с водительским. Холодная бежевая кожа была безумно приятна разгорячённому телу. Я вжалась в спинку сидения и закрыла глаза.

– Кажется, я в раю, – не открывая глаз, произнесла вслух.

Максим Леонидович усмехнулся, заводя мотор. Гелендваген плавно двинулся с места.

– Выбираешь холодное кресло гелика вместо стула за барной стойкой? – поддел меня он, смотря на дорогу.

– Что угодно, только не горячее офисное кресло, – улыбнулась я, открывая глаза и снова встречаясь с ним взглядом. Мне стало неловко, и я резко перевела свой на его правую руку.

Кольцо по-прежнему оставалось на правом безымянном пальце. Максим Леонидович заметил, куда я смотрю.

– Просто привык…

Скорее всего, он был в курсе, что сотрудники разнесли слух о его разводе.

Я залилась краской и отвернулась к окну, ничего не ответив. Кондиционер приятно обдувал плечи и шею, спустив тонкую бретель с левого плеча. Я чувствовала взгляд Максима Леонидовича на себе. На своём левом плече.

– Что ты обычно пьёшь?

– Мой самый любимый напиток – это вода, – честно призналась я. Так как к алкоголю была равнодушна.

– А алкогольный?

– Я не пью алкоголь, – пожала плечами я.

– И снова похвально, – выдохнул Максим Леонидович, расстёгивая вторую пуговицу рубашки.

Я быстро вернула бретель на плечо.

Милана закопает меня заживо, если до неё дойдёт слух, что я в пятницу вечером ушла в бар с Максимом Леонидовичем. Она была без ума от босса и даже не скрывала этого, чуть ли не закатила пир, когда узнала, что он развёлся с женой. Вот только привлечь его внимание ей не удавалось. Взгляд его серо-голубых глаз ни разу не упал на глубокое декольте или длинные ноги Миланы, которые открывала чересчур короткая юбка. Зато сейчас этот взгляд то и дело задерживался на моём простом шёлковом платье по щиколотку. Повезло так повезло.

Я слукавлю, если скажу, что мне было неприятно внимание Максима Леонидовича. Но я не планировала влюбляться в своего начальника… Надеюсь, этот вечер не притаил никаких сюрпризов.

Гелендваген остановился возле антикафе «Двенадцать стульев».

– Не бар? – удивилась я.

– Ну раз ты равнодушна к алкоголю, а я за рулём, то будем пить безалкогольный холодный кофе, – Максим Леонидович заехал на полупустую парковку. – Ведь ты мне его всё ещё должна, – подмигнул мне.

– Видимо, в пятницу пить безалкогольный кофе будем только мы, – усмехнулась я.

Но на удивление антикафе было забито посетителями, с трудом удалось отыскать свободный столик, и то нам просто повезло: мы проходили мимо и заметили, что гости уходят, и сразу заняли освободившиеся места.

– Два безалкогольных ирландских кофе, – Максим Леонидович сразу же передал заказ подоспевшему официанту, а потом обратился ко мне: – Стейк?

Я уже заняла кресло напротив и из-за музыки и голосов не слышала его. Перегнулась через столик, чтобы быть ближе, и переспросила:

– Что вы сказали?

Его взгляд скользнул сначала по моей шее, а потом опустился к декольте. Под платьем не было бюстгальтера.

– Стейк? – сглотнул Максим Леонидович и всё-таки поднял взгляд выше.

– Медиум прожарки, – добавила я, смотря ему в глаза и возвращаясь в своё кресло.

Официант оставил нас.

– Ты занимаешься спортом?

– Иногда бегаю по вечерам. Почему спрашиваете?

– Ты хорошо сложена, – немного покраснел Максим Леонидович.

– Сочту это за комплимент. – Мои щёки тоже вспыхнули.

Максим Леонидович расстегнул манжеты рубашки и закатал рукава.

– Мне кажется, вы скоро вовсе разденетесь, – пошутила я и осеклась.

– Давай на ты? – резко предложил он.

Я замолчала.

– Прости, – Максим Леонидович вздохнул. – Мне показалось, что не совсем комфортно постоянно выкать, тем более в такой неофициальной обстановке…

– Как скажешь, – улыбнулась я.

– Как продвигаются дела с написанием статьи о Вороне? – перевёл тему он.

Нам принесли два кофе.

– Ты оказался прав! Собирать информацию скучно, но не скучнее, чем писать заметки о погоде, – я сделала несколько глотков из огромной прозрачной кружки, которую официант пододвинул ко мне. – М-м, это вкусно!

– А если добавить немного ирландского виски, будет ещё вкуснее, – улыбнулся Максим Леонидович.

– Ты так и норовишь меня споить сегодня, – рассмеялась я.

– Какого ты обо мне мнения! – закатил глаза он, трубочкой размешивая содержимое своего стакана. Лёд громко отскакивал от стекла.

Официант принёс два стейка.

– А можно мой напиток сделать слегка алкогольным? – обратилась я к нему.

– Неожиданный поворот, – Максим Леонидович удивлённо посмотрел на меня.

– А вдруг это и правда окажется очень вкусно?!

– Если тебе понравится, я напишу статью про аномальное потепление за тебя, – подмигнул мне он.

– Очередное пари! – усмехнулась я.

Официант вернул мне мой стакан. Я размешала содержимое трубочкой и сделала несколько глотков. Едва уловимый вкус крепкого алкоголя горячей волной разлился по пищеводу.

– М-м, – протянула я, – вкусно…

– На самом деле? Или ты просто так сильно не хочешь писать эту статью? – Максим Леонидович внимательно следил за моим лицом.

– Да нет же! Это на самом деле вкусно! – я взмахнула руками и чуть не перевернула стакан.

– Верю-верю! – Максим Леонидович успел его схватить, прикоснувшись к моей руке. – Я… выполню своё обещание… – Он медленно убрал свою ладонь.

– Приятного аппетита, – нарушила неловкую паузу я, пододвигая к себе тарелку.

– Да, спасибо, – Максим Леонидович опустил глаза в свою тарелку, – и тебе.

Из-под опущенных ресниц я следила за ним. Он так элегантно орудовал ножом и вилкой, а мои руки отчего-то дрожали и никак не могли расправиться со своим куском.

– Давай я помогу, – он перехватил приборы из моих рук и разрезал на небольшие кусочки мой стейк.

– Спасибо… – смущённо произнесла я, не поднимая головы.

– Значит, статья про потепление с меня, – заключил Максим Леонидович.

2022. Июнь, 18

У меня не было цели просыпаться так рано в субботу, но я открыла глаза и поняла, что выспалась. Взглянула на экран мобильного – 8:15.

– Серьёзно?!

Я снова опустила голову на подушку, прокручивая воспоминания о вчерашнем вечере. И какой чёрт меня дёрнул заключить пари со своим боссом?! Я провела с ним вечер! Очень даже приятный вечер… А потом он отвёз меня домой. Мои руки ещё помнили прикосновения его тёплых пальцев, на одном из которых всё ещё было кольцо. Обручальное кольцо. Он сказал, что это просто привычка. А так ли это на самом деле? И почему меня это волнует…

Нужно забрать макбук и пиджак, которые я вчера оставила на рабочем столе, впопыхах запрыгивая в лифт.

– Такое могло случиться только в каком-нибудь бульварном романе! – пробубнила я с зубной щёткой во рту.

Но это случилось в моей жизни. И как теперь вести себя рядом с Максимом? После совместного ужина и перехода на «ты»…

Я быстро приняла прохладный душ, стянула волосы в хвост почти на макушке и замерла перед зеркалом.

– Я заключила пари со своим боссом! – вслух произнесла я. И это прозвучало ещё безумнее, чем в моих мыслях.

Влезла в узкие джинсы, натянула шёлковый чёрный топ. Шёлковые вещи преобладали в моём гардеробе: топы, рубашки, платья. Мне очень нравилось прикосновение этой ткани к телу.

Вызвала такси, обула те же чёрные босоножки на пробковой подошве, в которых была вчера, и спустилась вниз.

Пока ехала в лифте, вспомнила, как мы вчера спускались на парковку: «Кому интересны желания журналистки, которая едва закончила стажировку… – Мне, например». Улыбалась, прокручивая в голове наш диалог. Не хватало ещё влюбиться в босса, по которому сохнет вся женская половина коллектива.

Такси уже ждало меня у входа.

Ехать до офиса было недолго, я специально сняла квартиру недалеко от работы, так как работать именно в этом издательстве было моей целью. Погрузившись в воспоминания минувшего вечера, я не заметила, как машина остановилась у главного входа в бизнес-центр.

– Спасибо, – поблагодарила водителя и выскочила из такси.

В кофейне на первом этаже делали самый вкусный кофе, который я только пробовала. Не считая вчерашний ирландский, конечно же. Никогда не пила кофе дома, всегда забегала за ним в кофейню перед началом рабочего дня.

Довольная и всё ещё летающая в облаках, я зашла в прозрачный лифт и нажала на четвёртый этаж.

– Придержите лифт! – услышала знакомый голос и замерла.

В кабину заскочил Максим Леонидович, а когда заметил меня, немного отпрянул к закрывающимся дверям.

– Доброе утро, – произнёс он. Я заметила в его руке стаканчик кофе из кофейни на первом этаже.

Я улыбнулась, сжимая свой стакан.

– Что ты здесь забыла в субботу утром?

– Пиджак и макбук, – пожала плечами я.

Он стоял в шаге от меня.

– А вы? – осмелела я.

– Мне казалось, вчера мы перешли на ты? – Максим посмотрел на меня.

– Да… но мы же на работе, – сконфузилась я.

– Одни, – усмехнулся он.

– Так что же ты забыл здесь в субботу утром?

Атмосфера между нами была аномальнее погоды в столице.

– Нужно написать скучную статью про потепление, – он не смотрел в мою сторону, стоя ко мне боком.

– Сочувствую, – сдерживала смех я.

Сегодня на нём была чёрная тонкая рубашка, через которую можно было сосчитать все восемь кубиков на его животе и каждую волосинку на груди, и светлые джинсы, которые обтягивали ягодицы. Я отвернулась, чтобы он вдруг не прочитал мои мысли в глазах.

Неловкое молчание сдавливало виски́. Становилось тяжело дышать. Когда двери лифта открылись на четвёртом этаже, и я первая выскочила в коридор.

– Хорошего дня, Рита, – услышала вслед.

Обернулась и встретилась с серо-голубыми глазами.

– И те-бе, – раздельно произнесла в ответ.

Только приземлившись в своё офисное кресло, я смогла выровнять дыхание, которое сбилось, будто я бежала кросс. Слышала, как негромкие шаги Максима Леонидовича эхом отдавались в пустом коридоре.

– Он же не заигрывает со мной? Мне кажется? – прошептала я вслух, переубеждая себя в том, что было и так очевидно.

Я схватила макбук и пиджак со стола и направилась к лифтам, чтобы наверняка больше не столкнуться с боссом, но именно на него налетела прямо у стеклянных дверей. Отскочила в сторону и подняла глаза.

– Мой кофе остыл, – пожал плечами он.

– И до него добралось аномальное потепление, – сострила я и усмехнулась.

Максим тоже улыбнулся. Очередное неловкое молчание разорвал звонок моего мобильного. Я взглянула на экран и оцепенела.

– Не хочешь ответить? – удивлённо произнёс босс, не понимая моей реакции.

– Не хочу… – честно сказала я, всё ещё смотря на погасший экран. Но звонок повторился.

Я сглотнула и закрыла глаза, отвечая звонившему.

– Да… – вздохнула и задержала дыхание. – Да. Поняла. Хорошо. Я приеду.

Рука с телефоном опустилась вдоль тела.

– Что случилось?

– Не очень хороший день, – вымолвила я.

– Рита?

– Звонили из больницы. Мама… сломала бедро.

– Куда тебя отвезти? – быстро включился Максим. – Подожди, я только возьму ключи от машины.

Я кивнула. Отказываться от помощи сейчас глупо, ведь ехать нужно было в другой город. В мой родной город.

Я молча вбила в навигатор адрес, который мне прислали в смс, и уставилась на дорогу. Максим тоже не произнёс ни слова, пытался обогнать лениво тащащиеся автомобили, но мы всё равно попали в пробку. Он тяжело вздохнул, сжимая руль.

Спустя несколько минут молчания я первая нарушила тишину:

– С ней уже всё в порядке. Ей наложили гипсы. Она в больнице.

Конечно же, я переживала. Когда увидела входящий от мамы, у меня всё внутри похолодело. Я не знаю, что ожидала услышать. Что она скажет, что готова рассказать мне всё? Но точно не ожидала услышать чужой мужской голос, который сообщит мне, что она находится в больнице.

Максим ничего не ответил.

– Ты, наверное, задаёшься вопросом, почему я не хотела брать трубку?

Он перевёл взгляд с дороги на моё лицо.

– Мы не разговаривали несколько месяцев. Если быть точнее – больше двух. Но мой номер всё равно остался у неё с пометкой «экстренный», – монотонно говорила я.

Максим по-прежнему молчал.

– А разговаривать мы перестали после похорон отца. Там я случайно узнала, что он был мне отчимом. Когда я попросила маму всё объяснить, она сказала… – я сглотнула и закрыла глаза, борясь с подступающими рыданиями.

Почувствовав, как тёплая ладонь легла на мою коленку, я вздрогнула и открыла глаза. Но этот его жест помог мне вздохнуть, а ком, который не позволял произнести ни слова, отступил.

– Она сказала, что ничего не собирается мне рассказывать… – продолжила я, накрыв его руку своей маленькой ладошкой. Мгновенно глаза наполнились слезами, которые тонкими дорожками быстро спускались к ключицам. – Я умоляла. Просила. И истерила тоже. В один день мы просто очень поругались и больше не разговаривали…

Максим Леонидович молчал.

– Я же заслуживаю знать правду? – тихо спросила я.

– Может быть, эта правда причинит тебе боль… – предположил он, поглаживая мою коленку.

– Но ведь сейчас мне тоже больно.

Мы снова замолчали.

– Вот последствия аномального потепления, – усмехнулась я, снова первая нарушая тишину. Даже радио не играло. – Ты застрял в пробке в самый солнцепёк…

– Зато в хорошей компании, – заметил Максим Леонидович.

Второй рукой я смахнула остатки слёз с щёк и посмотрела в серо-голубые глаза.

– Ты не согласна со мной? – удивился он.

– Согласна… – кивнула я и перевела взгляд на дорогу.

Мы снова замолчали, но в следующий раз первым заговорил Максим:

– Я развёлся из-за лжи, – сказал он.

Сначала я подумала, что мне послышалось, так как его голос был тихим и сдавленным. Но он продолжил:

– Она за моей спиной сделала два аборта. А я хотел детей…

Теперь молчала я.

– Иногда я думаю, что не хотел бы знать правду.

Я ответила ему не сразу, так как пыталась подобрать слова, чтобы не быть грубой и не задеть его чувств, ведь я не знала, что он сейчас испытывает к жене.

– Тогда ты был бы рядом с человеком, который считает, что ты не заслуживаешь знать правду.

– Мы уже давно не жили вместе. Но только в конце весны этого года я получил официальный развод, – он замолчал.

Мы всё ещё стояли в пробке. Но что-то изменилось между нами: теперь молчание не было в тягость.

– То есть ты считаешь, что любая правда лучше лжи?

– Да, ведь лжи во благо не бывает, – сразу же ответила я, даже не подумав.

– Однажды ты поменяешь своё мнение.

– Если это случится, я обещаю сообщить об этом тебе первому.

Через несколько десятков километров пробка расползлась, пропуская нас. Мы заехали на заправку за кофе.

– Прости, что тебе пришлось ввязаться в это незапланированное «путешествие», – сказала я, когда мы стояли недалеко от гелендвагена, пока его заправляли.

– Мне приятно быть тебе полезным, – пожал плечами он.

– Почему? – я следила за его лицом, поэтому заметила, как напряглись скулы.

– Тебя же всегда тянет к правде, я и забыл, – Максим смял стаканчик от кофе и выбросил в урну.

И только когда мы сели в машину и отъехали от заправки, я услышала ответ на свой вопрос.

– Ты уже взрослая девочка, должна если не понимать, то хотя бы догадываться, почему мужчина тратит своё время на женщину.

Я заметила, что на его висках выступили капельки пота.

– Вот уж в офисе не обойдут наше исчезновение стороной и пустят всю свою фантазию в ход, – предположила я.

– А есть основания? – искоса смотрел на меня он улыбаясь.

– Ну вы же взрослый мальчик, Максим Леонидович, когда мужчине нравится женщина, а женщине мужчина – этого не скрыть. И все любопытные взгляды это обязательно заметят, – подражая его интонации, ответила я.

– Хорошо, – довольно сказал он.

– Что это заметят?

– Что это взаимно, – сжал мою коленку он.

Только к вечеру мы приехали в больницу. Я была уставшая от дороги в жару и подавленная оттого, что всё ещё не готова к этой встрече.

– Наверное, ты можешь ехать, – я подошла к Максиму, который ждал меня в кресле, пока я заполняла документы на ресепшене. – Не хочу задерживать тебя.

– У нас уже стоят отгулы на понедельник и вторник, – пожал плечами он.

Я удивлённо уставилась на него.

– Надеялся, что ты познакомишь меня со своей мамой, – улыбнулся.

– Максим Ле…

– Уже можно без отчества, – перебил меня он.

– Я бы сама лучше вернулась в душный офис. – Опустила глаза я, разглядывая ярко-красный педикюр на своих пальцах.

Он внезапно обнял меня, прижимая к себе, что теперь я не только видела все восемь кубиков на его животе, но и ощущала каждый сквозь тонкую рубашку.

– Эта встреча всё равно когда-нибудь состоялась бы, – прошептал на ушко он. – Это как сорвать пластырь с раны. Нужно резко.

Он был прав, но я всё равно была не готова. Между мной и мамой была огромная пропасть в два месяца, наполненная недосказанностями и обидами.

– Спасибо… – выдавила из себя я.

Максим отступил, но его руки оставались на моих плечах.

– Так познакомишь?

– И как мне тебя представить ей? – вопросом на вопрос ответила я.

– А как хотела бы?

Мы опять играли в какую-то игру, которая доставляла ему удовольствие. Он улыбался, скользя по мне довольным взглядом.

– А как бы ты представил меня своей матери, с которой не общался несколько месяцев?

– Моя мама умерла. – Его взгляд вдруг стал серьёзным, а руки соскользнули с моих плеч.

– Прости… – сглотнула я.

– Я принесу нам кофе.

Максим отошёл.

Пока он ходил за кофе, медсестра проводила меня к палате мамы. Но я стояла возле дверей, так и не решаясь войти, заламывая от волнения пальцы на руках и расхаживая по тёмному коридору из стороны в сторону.

Увидела, как Максим идёт мне навстречу, и остановилась в нескольких шагах от него. Он протянул мне кофе.

– Спасибо, – виновато улыбнулась ему.

– Она у тебя есть, и ты всё ещё можешь поговорить с ней, – Максим протянул мне свободную руку, и я прильнула к нему.

– Я просто не готова…

– Возьми недельку отгулов и побудь с ней.

– Я только закончила стажировку, а уже успела побывать на больничном, а теперь ещё и отгулы… Что на это скажет мой босс? – посмотрела на него снизу вверх.

– Думаю, он будет не против, – Максим поцеловал меня в макушку.

Я ещё не понимала, что происходит между нами, но мне это нравилось. Хоть и развивалось всё быстро, я уже успела привыкнуть к его объятиям.

– Хочешь, зайду с тобой? – Максим всё ещё обнимал меня.

– Так не терпится познакомиться с матерью своей… – я осеклась.

– Девушки? – продолжил за меня он.

– Пусть будет так, – выдохнула я и отстранилась. Сделала глоток кофе и сморщилась: – Самый невкусный кофе, который я когда-либо пробовала!

Максим усмехнулся и забрал у меня стакан.

– Если что, я буду здесь.

Я поднялась на носочки и поцеловала его. Он не ожидал этого, но ответил на мой поцелуй, приобнимая за талию.

– Спасибо, – прошептала я, оторвавшись от губ Максима, и зашла в палату прежде, чем он успел что-то сказать.

Мама лежала с закрытыми глазами, правая нога от ступни до пояса была в гипсе. Я на мгновение замерла у двери: не такой я запомнила её. Она как будто постарела за короткий срок нашей разлуки, хоть ей ещё не было и пятидесяти. Её густые рыжие пряди поредели и были разбавлены седыми. Под глазами и над верхней губой стало больше морщин.

Я подошла ближе и погладила её ладонь, на которой виднелись синие ручейки вен, а в них торчали иголки от капельниц. Мама открыла глаза.

– Рита… – выдохнула она, а в уголках глаз собрались слезинки.

Я ничего не смогла ответить, в горле стоял ком.

– Ты приехала…

Размеренный звук прибора над маминой головой разбавляли её хриплое дыхание и учащённое биение моего сердца.

Я только подумала о том, что сейчас было бы очень кстати сильное мужское плечо, в которое я бы уткнулась, как услышала позади голос Максима:

– Добрый вечер.

Я обернулась.

– Ты вовремя… – одними губами ответила Максиму.

– Не представишь? – он улыбнулся, прижимая меня к себе.

– Мам, это Максим, мой… – я обратно повернулась к маме и встретилась с её бледно-зелёными глазами, который раньше сияли как изумруды, – …мой молодой человек.

Сама не верила, что произнесла это вслух. Я почувствовала, как ладонь Максима скользнула вверх по моей спине.

– Очень приятно, – она улыбнулась Максиму, а потом посмотрела на меня: – У тебя есть ключи от дома?

Моё сердце быстро скользнуло вниз: она знала, что нет.

– Мы остановимся в гостинице…

– Вот ещё! – фыркнула мама. – Возьми ключи в моей сумке, – она сказала это таким тоном, который не терпел возражений.

Вновь возникшую паузу нарушила вошедшая медсестра и сообщила, что маме нужно сделать укол, и напомнила, что часы посещения закончились уже давно.

– Я приду завтра, – тихо сказала я и вышла за дверь.

– Добрых снов, – услышала голос Максима.

– Ничего не говори, – закатила глаза я и направилась на пост, чтобы узнать, где мамины вещи.

До дома мы ехали в молчании.

Только когда гелендваген остановился возле ворот, я спросила:

– Мне страшно, что между нами происходит всё так быстро. Я не знаю, как реагировать. Мне кажется, что меня заставили играть какую-то роль…

– Заставили?

– Я карьеристка, – громко сказала я. – Я не умею быть чьей-то девушкой.

– Я научу. – Максим вышел из машины.

Пока он шёл до моей двери, я успела вытереть слёзы, которые почему-то скатились по щекам после его слов.

– Тем более, строить карьеру журналистки под крылом своего молодого человека, который по совместительству является главным редактором и начальником, будет гораздо интереснее, – он притянул меня за руку к себе.

Я на мгновение задержала дыхание, когда вновь оказалась в его объятиях.

– Мне девятнадцать, – выдохнула я.

– А мне тридцать пять. В отношениях разница в десять–пятнадцать лет идеальна.

– У тебя на всё есть ответ! – возмутилась я, сжимая в кулаке ключи от дома.

– Я на это надеюсь.

2022. Июнь, 19

Конечно же, поспать прошлой ночью мне не удалось, хоть я и чувствовала усталость во всём теле. Максим сам попросил постелить ему в гостевой комнате. Я легла в своей старой спальне, но через пару часов спустилась в кухню, чтобы попить воды, и в темноте наткнулась на Максима, который сидел за столом.

– Ты почему не спишь?! – Отскочила к выключателю я.

– Да что-то… не могу уснуть, – хрипло ответил он.

Я зажгла свет.

– Ты мне расскажешь… что случилось с твоей мамой? – Я присела напротив Максима.