Полная версия
Александра. Книга первая. Начало. Том 1
– Убей… – шепчет кто-то за моей спиной. Голос бьет по ушам, шепот перерастает в отчетливый крик, шипение: – Убей… Убей… Убей!
Широко распахнув глаза, я скатилась с кровати и рухнула на колени, хватая воздух ртом. Глаза были мокрыми, с подбородка ручьями стекали слезы. Сердце колотилось в бешеном ритме. Я прижала руки к вискам, голова просто раскалывалась. Жуткая картинка все никак не хотела уходить, она плотно засела перед глазами. Лицо девушки, наполненное мученьем и ужасом, рвущаяся плоть и страшный шепот все никак не хотели меня отпускать. Этот голос… мужской, теплый, но какой-то жуткий, он кричал «Убей…» и в этот момент от ярости будто брызгал слюной.
Мне бы отдышаться.
Мало-помалу я начала понимать, что это не больше, чем просто сон, что сейчас я нахожусь в своей комнате, сижу на коленях на полу, вокруг меня не серые каменные стены, а оклеенные персиковыми обоями. Я оперлась спиной о кровать и вытерла испарину со лба. Каждую ночь одно и то же… Во всех снах я нахожусь в этой жуткой комнате, и с каждым разом сон продвигается немного вперед. Правда, сейчас я увидела гораздо больше. Ночью я проснулась, едва увидев, что помимо меня в зале еще кто-то есть. Но незнакомка не успела выйти из тени, я проснулась от испуга раньше. Сегодня мне уже было не страшно видеть ее глаза, но после того, что мое воображение нарисовало, что оно с ней сделало, чувство, которое я испытывала во сне, пробрало меня до костей и наяву.
За две недели я научилась прощаться с кошмаром и не позволять ему следовать за мной. Нужно просто подышать свежим воздухом, увидеть жизнь вокруг себя, и сну ничего не останется делать, как сдаться и выпустить меня из своих когтей. Ненавижу это чувство после пробуждения, когда теряешься в реальности и кажется, будто то, что происходило с тобой во сне, было на самом деле. Жуткое послевкусие.
Я поднялась с пола, поправила покрывало на кровати и, слегка покачиваясь, отправилась на кухню на все еще подрагивающих ногах. Солнце уже давным-давно перевалило за полдень, пока я спала, оно сильно нагрело комнату, казалось, что и весь кислород был сожжен. Нужно взбодриться и подышать свежим воздухом.
Покопавшись в тумбочке, я нашла в запасах мисс Браун черный чай, затем набрала в чайник воды и поставила его на огонь. Пока грелась вода, я отправилась в ванную. Длинные волосы немного спутались после беспокойного сна, но в данный момент мне нужно было поскорее выбраться из дома, потому я просто завязала их в высокий лохматый пучок, убрав локоны с горячих плеч, и умылась прохладной водой. К тому моменту, как я вышла из ванной, из носика чайника со свистом валил густой пар и громко хлопала крышка. Я поспешно выключила огонь, обмотала ручку полотенцем, залила кипятком чашку с заваркой и, взяв ее с собой, отправилась на улицу.
Едва я открыла дверь, повеяло легким дуновением ветра, приятно снимая с кожи ощущение жары. Солнце еще высоко в небе, но теперь все ближе к кронам деревьев, его мягкие лучи грели, хотя осенний воздух уже был прохладным, а потому даже после нескольких часов взаперти душной комнаты мне не хотелось прятаться в тенек, и я отправилась на ту часть качелей, на которую еще не упала тень от яблонь в саду мисс Браун. Качели скрипнули и затихли. Я хотела поставить чашку на колени, но она была слишком горячей, потому я опустила ее на подушку рядом с собой и запрокинула голову. На небе ни облачка, я слышала детский смех и крики из соседских дворов, по звукам было ясно, что ребятишки играют в какую-то игру. А еще тихое бормотание, доносящееся от подъездной дорожки перед нашим домом.
Я прислушалась.
– Да ты что? – удивленно спросила мисс Браун. – Я ничего не замечала, она выглядела, как обычно, даже, наверное, немного лучше, чем вчера. Как ты говоришь, это случилось?
На вопрос ей тихо ответил мужской голос, мягкий, но настойчивый, только слов не разобрать. Интересно, что за новый гость у моей домовладелицы? Иногда к ней приходит ее давняя подруга, что живет на другом конце улицы, миссис Райс. Они прячутся в доме и восседают на кухне до самого вечера, начинают с чашечки чая, а заканчивают клубничным ликером. В такие дни ужин ждет меня на моей кухне, мисс Браун приносит его и без лишних слов поспешно возвращается к себе. Как правило, их посиделки прерывает восьмилетний внук миссис Райс, бойкий парнишка, он несется сломя голову по улице и с недовольным фырканьем и вздохами вызывает бабушку домой на ужин. А сделать это очень нелегко, потому что, видимо, не наговорившись вдоволь за весь вечер, пожилые женщины еще с полчаса прощаются на крыльце дома, потом у дороги и наконец каждая уходит в свою сторону. Пару раз мне доводилось видеть это воочию, когда поздно вечером я осматривала сад вокруг дома.
Пока я размышляла о мисс Браун, она вдруг появилась на углу и встревоженно уставилась на меня.
– Ты меня напугала, Лекса, – взявшись за сердце, сказала она, но только я открыла рот, чтобы уточнить, как именно, ведь подкралась не я, а она, домовладелица объяснила. – Не ожидала увидеть тебя на качелях, думала, ты у себя, – немного отдышавшись и прочистив горло, она сменила встревоженное выражение лица серьезным и продолжила. – К тебе пришли.
Я удивилась.
– Ко мне?
– Да-да. К тебе, – кивнула она.
Я немного напряглась, сильнее сжав ручку кружки. Кого могло принести ко мне? Полицию? От этой мысли мне стало совсем не по себе. Но что мне делать? Не могу же я бросить чашку с чаем на газон и бежать, перепрыгивая через ограждения, эта реакция оставит еще больше вопросов, особенно у мисс Браун, на чьих глазах я совершу гнусный побег.
Она нетерпеливо указала глазами на подъездную дорожку. Ну что ж, как бы там ни было, а я давно уговорила себя, что от судьбы не убежишь, придется отвечать за свои поступки.
Неохотно встав с качелей, я последовала за мисс Браун, стараясь внушить себе, что бояться нечего, я все смогу объяснить полицейскому. Но когда мы завернули за угол и перед моим взором открылась как подъездная дорожка, так и тот, кто на ней ожидал, страх сменился шоком, но я все равно немного расслабилась.
– Привет, – неуверенно улыбнулся Питер. – Э-э-э… Ты упоминала, где живешь, и не пришла сегодня в библиотеку, вот я и решил заглянуть, узнать, как ты себя чувствуешь.
Прежде чем я успела поздороваться с Питером и вообще хотя бы дойти до него и остановиться, мисс Браун обернулась и, нахмурив брови, залепетала:
– Почему ты не сказала, что вчера тебе было плохо? – она возмущенно вскинула руки, осматривая меня с ног до головы. – Лекса, стоило поехать в больницу, мало ли…
– Все в порядке, мисс Браун. Беспокоиться не о чем, я чувствую себя прекрасно. Правда, – заметив на лице женщины скептицизм, я поспешила добавить. – Думаю, мне стало дурно из-за недосыпа. И я вчера плохо ела, вот все и сказалось на моем самочувствии.
Мисс Браун вздернула одну бровь, ее лоб сморщился, а светлые голубые глаза прищурено всматривались в мои:
– Возможно, – наконец протянула она, с недоверием соглашаясь со мной.
Я улыбнулась, намеренно демонстрируя свое прекрасное самочувствие.
– Ложись-ка ты сегодня пораньше, хорошо? Я приготовлю ужин к семи и проконтролирую, чтобы ты не засиживалась. Тебе нужно высыпаться, девочка.
– Договорились, – согласилась я, но задумалась. Как мисс Браун собирается меня контролировать, и когда она успела примерить на себя роль моей бабушки? Но спорить не стала, мне была приятна ее забота, а ей, судя по всему, нравилось ее проявлять.
Прокашлявшись, мисс Браун еще раз смерила меня беспокойным взглядом, осмотрела очевидно волнующегося Питера и, подозрительно сузив глаза, еще раз бросила на меня быстрый взгляд и удалилась в дом.
Я вопросительно взглянула на Питера. И ведь чувствовала вчера, что зря сказала ему, где остановилась. Неужели теперь мне не миновать незваных гостей?
– Ты правда хорошо себя чувствуешь?
– Абсолютно, – и быстро добавила. – Спасибо за беспокойство, Питер, но не стоило. Правда.
Глаза Питера бегали, и он то и дело поджимал губы, румянец на его щеках горел похлеще закатного солнца. Он был аккуратно одет: голубая клетчатая рубашка заправлена в выглаженные бежевые брюки, светлые волосы причесаны на бок, разделенные ровным пробором, а в руках у него был какой-то изрядно помятый пакет.
Я смерила его взглядом, Питер так сильно смущался, что мне стало его жаль. В конце концов, он же не преследует меня, парень просто хотел проявить доброту. Тем не менее я все равно надеюсь, что это не войдет у него в привычку.
Будто прочитав мои мысли, Питер заговорил:
– Я возвращался как раз из библиотеки, тебя там не было. Э-э-э… я, кажется, это уже говорил, – он поднял одну руку, чтобы поправить аккуратно уложенную челку, и чуть не выпустил пакет из рук, но, вовремя поймав его, залился еще более ярким румянцем. – Мама говорила, что ты взяла абонемент, я беспокоился, в смысле, переживал… то есть… мама спрашивала, как ты, а я ведь не знаю, потому что не видел тебя. И вот я здесь. Решил по дороге домой заглянуть и узнать, как ты себя чувствуешь. А ты вроде как неплохо…
– Твоя мама – миссис Херб, администратор библиотеки? – пришлось перебить парня, потому что поток слов почти что снес меня с основной линии его рассказа.
– Да. Меня же зовут Питер Херб. А мама вот – миссис Херб. Или я не называл тебе свою фамилию? – бедный парень так переживал, что у отчаянно боровшегося за свои ручки пакета почти не осталось шанса.
Я покачала головой. По крайней мере, не помню, чтобы Питер представлялся полным именем. Хотя сейчас, если присмотреться, можно заметить некое сходство Питера с миссис Херб, может, что-то в глазах или острый подбородок.
– Ах да, вот, кстати, – Питер поднял руку и торжественно сунул мне потрепанный пакет. – Я тут по дороге зашел в магазин, взял кое-каких фруктов, тебе же, наверное, будут полезны всякие витамины.
Я снова скептически осмотрела парня, но его добрые глаза наполнились таким переживанием, что решила – лучше не спорить. Я уже потянулась взять пакет, но стоило мне поднять руку, как Питер вдруг передумал и поставил его на лавочку. Увидев, как я схватила руками воздух, парень забегал глазами и покраснел.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась я, смотря то на Питера, но на пакет. – Но это лишнее, правда.
– Думаешь? – прищурившись, вдруг спросил он. – То есть, ничего не лишнее. Я читал, что в киви, – они, кстати, здесь есть, – много аскорбиновой кислоты, а она укрепляет стенки сосудов. Это никому не будет лишнее.
– И то правда, – кивнула я.
Питер довольно улыбнулся, яркий румянец потихоньку уходил с его лица, и постепенно я стала видеть того Питера, с которым говорила вчера, а не эту его супернеуверенную версию. Я из вежливости спросила, как дела в библиотеке. Питер ответил, что сегодня обошлось без новостей. Я поймала легкий намек на события вчерашнего дня, не могу сказать, что мне стало неловко, нет, я ожидала, что мой приступ будет обсуждаемым, но, видимо, на моем лице отразилось что-то такое, что заставило Питера быстро переменить вектор беседы и заговорить меня. Это у него получалось отменно. Он перечислил мне, наверное, всех присутствующих сегодня людей, которых я, конечно же, и знать не знаю, но, видимо, эта информация, по мнению Питера, мне была необходима; потом он рассказал, что сегодня посвятил свой поход в библиотеку подготовке к завтрашней контрольной по химии; затем я узнала, что он не успел заскочить на обед домой, поэтому ему пришлось есть в библиотечном буфете сэндвич, который оказался весьма неплох. В момент, когда Питер начал рассказывать мне о том, что его друг Стив собственноручно смог поменять аккумулятор, я уже мысленно отключилась от разговора, а точнее, монолога, чувствуя, что еще немного и начну потихоньку пятиться к дому.
– Слушай, а тебе можно пить такой крепкий чай? – Питер вдруг резко сменил тему, указывая пальцем на чашку, наполненную черным напитком, и тем самым вывел меня из транса. – Все-таки вдруг это давление.
– И правда, может, и не стоит, – согласилась я и потянулась к чашке, наконец делая первый глоток.
Питер лишь поджал губы.
– Я, в общем-то, что хотел сказать. К нам в город приезжает профессор-биолог. Он, кажется, будет делать презентацию своей новой книги, связанной с генетикой, и в рамках этого проведет три открытые лекции в нашей библиотеке, точнее, в новом здании, которое прилегает к ней. Я подумал, вдруг тебе будет интересно.
Я задумалась. С одной стороны, мне бы делом заняться, понять, что спровоцировало амнезию и как из нее выпутаться. А с другой стороны, в моей голове еще не сложилось четкого плана действий, помимо того, что и так включает в себя походы в библиотеку и изучение заумных книг о психопатологиях. Я могу делать и то и другое, ведь Питер сказал, что будет всего три лекции. Да и кто знает, возможно, я услышу там что-то полезное.
– Неплохая идея, – наконец ответила я, решив согласиться. – Ты тоже пойдешь?
– Да, – улыбнулся Питер. – Мне биологию тоже нравится изучать, да и кто захочет упускать такую возможность? Лекции-то бесплатные.
Питер закопошился в кармане штанов и выудил довольно смятые листочки. Он поспешно разгладил углы, правда, один лист так и остался затерянным в кармане, и протянул бумажки мне.
– Первая лекция в эту пятницу в три часа!
Взяв помятый листок, коим оказался рекламный буклет презентации книги этого самого профессора, я поблагодарила Питера за то, что сообщил мне о лекциях, и за фрукты, и парень потихоньку удалился. Пакет я занесла к себе, спрятала его в холодильник и отправилась-таки допивать свой уже остывший, зато крепкий чай на качели.
Ужин был готов, как и говорила мисс Браун, к семи часам вечера. Она приготовила вкуснейшее жаркое и целую гору салата из свежих овощей. Мне таки пришлось рассказать в подробностях, что случилось вчера в библиотеке. Правда, детали я слегка изменила, упустив шепот в голове и сжигающее кожу чувство, оставив только то, что Тайлер сбил меня с ног, и у меня жутко разболелась голова. Выслушав мою историю, мисс Браун ненадолго удалилась и вернулась с какой-то баночкой в руках. Она отсыпала несколько таблеток и сказала, что если со мной еще раз повториться что-то подобное, я должна выпить эти обезболивающие и не мучиться от головных болей. А еще мне пришлось пообещать, что больше не покину дом не позавтракав.
По традиции я помогла убрать со стола, но вымыть посуду мне не разрешили, отправив поскорее к себе спать. Вот только перед выходом мисс Браун окликнула меня и снова напомнила о нашем уговоре никого не приводить в дом. Я решила не подавать виду, что мне не особо понравилось это замечание, и попросту согласилась.
Ночью я проснулась от громкого истошного волчьего воя, продирающего до самой души. От страха я так и застыла, таращась в потолок. Танцующие тени от деревьев казались особенно зловещими. Вой был настолько громким, что казалось, будто зверь сидит прямо у моего окна, и я стала прислушиваться, так ли это.
Не знаю, сколько времени я пролежала в кровати, вслушиваясь в каждый шорох, но повторного воя так и не услышала. Вместо него, я слушала, как шелестит листва от редкого порывистого ветра, как тихо проезжает одинокая машина мимо нашего дома, как у соседей замяукал кот, мне даже показалось, что я слышу храп мисс Браун.
Стоило, наверное, просто закрыть глаза и попытаться снова уснуть, но, во-первых, мне стало очень жарко, а я не могу спать, когда мне жарко, во-вторых, я зачем-то перевела взгляд с потолка на окно, что аккурат напротив моей кровати, и все внутри меня вдруг сжалось. В нем виднелись кромки деревьев, что росли у ограждения на стороне соседей, черное небо с мерцающими одинокими звездами и больше ничего. Но внутри все похолодело, кровь отступила от лица, и я широко раскрытыми глазами смотрела в окно, не в силах отвести взгляд.
Внутренний голос говорил мне подойти к окну. Я понимала, что это глупо, мне просто нужно закрыть глаза, повернуться на правый бок, на котором я всегда засыпаю, и проспать до самого утра. Но меня тянуло к этой темноте, как когда хочется сделать то, чего делать нельзя, – необъяснимое чувство, желание, порождающее тягу. Сказав себе, что подойду лишь для того, чтобы задернуть шторки, а после с чистой совестью лягу спать, я решительно откинула одеяло и опустила ноги на пол.
Медленно подойдя к окну, я остановилась. Задний двор дома был залит светом, серебристое сияние плясало на мокрой траве, а тени становились еще темнее, когда тонкое, как пелена, облако отступило, показав ровненькую, как монета, луну. Быстро окинув взглядом сад, я убедилась, что никаких волков под моими окнами нет, как и ничего такого, что могло бы меня напугать, и решив, что если я задерну шторки, то спать будет слишком темно, – а я не люблю спать в полной темноте, – направилась назад к постели.
Я уже успела развернуться спиной к окну, когда вдруг почувствовала на затылке прожигающий взгляд. По спине пробежал холодок. Вокруг тишина, ни ветра, ни машин, ничего. Это глупости, говорила я себе, мне нечего бояться. На стене все еще танцевали колышущиеся ветки деревьев, вычерченные лунным светом. Стоял бы кто-то сзади, то непременно отбрасывал бы тень на стену. Но незнакомой тени нет, а чувство пристального взгляда все так же ярко ощущалось зудом прямо на спине.
Сделав глубокий вдох, я попыталась задавить ничем не обоснованный страх, не стоять же мне так всю ночь. Но поворачиваться к окну все равно было страшно, я почувствовала себя ребенком и вдруг осознала, что подобное чувство страха мне знакомо. Глупости, конечно, ведь все дети чего-то боятся. Но этот страх казался мне родным. И потому, я резко повернулась к окну и, не глядя в него, задернула короткие шторки и побежала в кровать.
Несмотря на то что я была мокрой от жары, я все равно накрылась с головой плотным одеялом, повернулась на правый бок, прижавшись спиной к стене, и закрыла глаза. Сердце гулом отдавалось в ушах, я думала о том, что мне все показалось, что чей-то взгляд – плод моих фантазий, и как только я себя в этом убедила, раздался громкий волчий вой. Но этот меня нисколько не напугал, наоборот, он казался мне чарующим. И мысленно рисуя в своей голове волка, в чьих янтарных глазах отражается сияние полной луны, я отпустила свое сознание и уснула.
Глава 3. Проснувшийся зверь
9
Наступила пятница. После того как во вторник Питер пригласил меня на открытую лекцию, среду и четверг я посвятила поездкам в библиотеку, чтобы найти как можно больше информации об амнезии и параллельно изучить базу биологии, чтобы понимать, о чем будет идти речь на открытых лекциях. Как оказалось, биологию я ранее изучала и многое было мне знакомым.
В библиотеке я в основном встречала одних и тех же людей, а потому они быстро привыкли к моему обществу и перестали обращать на меня внимание. Так сделали практически все, кроме наглой парочки в лице Тайлера и Мэри.
Они появлялись в зале в одно и то же время и уходили ровно в пять часов вечера, не задерживаясь ни на минуту. За те дни, что мне доводилось с ними видеться, они ни разу не открыли ни одной книги, зато сидели в обнимку, мурлыкая друг с другом, и то и дело бросали на меня косые взгляды. Справедливости ради стоит заметить, что глазел в основном Тайлер, вот он как раз таки не отказывал себе в удовольствии вести себя диковато, беспардонно рассматривая незнакомую девушку. Пару раз ко мне закрадывалась мысль: а не подойти ли к нему и выяснить в чем дело. Но честно говоря, и без него проблем хватало, а потому к концу среды я просто перестала как-либо реагировать на него и продолжала заниматься своим делом.
И моя стратегия игнорирования сработала, если бы в четверг, решив уйти из библиотеки пораньше, я не стала очевидцем довольно странной ситуации на парковке. В пять часов вечера я собрала книги, отнесла их на место и, попрощавшись с миссис Херб, вышла из библиотеки. Спускаясь по лестнице, я заметила, что внизу стоят Тайлер с Мэри, а напротив них два громадных парня на голову выше Тайлера. Незнакомцы выглядели свирепо, они буквально сверлили парня испепеляющим взглядом, и мне даже показалось, что еще немного и развяжется драка прямо перед входом в библиотеку. Я решила не зацикливаться на них и постараться поскорее убраться с парковки, но странное чувство внутри меня тянуло назад и заставляло держать ухо востро.
Пройдя мимо компании и умостившись на припаркованном недалеко от них мотоцикле, я не спешила заводить мотор, а наблюдала за тем, что последует дальше в этой истории. Я не прислушивалась к разговору, но было видно, что Мэри о чем-то спорила с громилами, и, судя по выражению ее лица, активной жестикуляции и злобному взгляду, она с ними ругалась. Тайлер же стоял спокойно, ну, может, он выглядел немного более нервным, чем всегда, но мне показалось странным, что пока его девушка спорила с двумя явно враждебно настроенными ребятами, ее парень в это время уставился на меня. Он перевел взгляд на парней, потом снова на меня, на них и опять на меня, будто они должны были как-то отреагировать, заинтересоваться мной или еще что, не знаю. Это разозлило меня, и я уже собиралась уезжать, несмотря на то, что всего минуту назад думала, что Тайлеру и Мэри может понадобиться помощь, – не знаю, в чем, но мало ли, – как вдруг я задержала на нем взгляд подольше и впервые заглянула прямо в глаза.
Внутри меня зародилось странное пульсирующее чувство, пытающееся разрастись, будто то, что подсознание прятало от меня самой, только что показалось, но уже через секунду со всплеском спряталось назад. И это что-то выглядывало из закромов души, смотрело в глаза Тайлеру и видело в нем свое отражение. У меня мурашки побежали по коже, я сделала глубокий вдох, потому что все это время не дышала, и отвела взгляд. В груди неприятно жгло, будто пустота, которая находилась во мне с того самого момента, как я проснулась в лесу без памяти, начала заполняться огнем.
Выезжая со стоянки, я увидела, как громилы усаживают Мэри в свою машину, а Тайлер с лицом полным грусти просто стоит и наблюдает, как они забирают его девушку.
Эта ситуация показалась мне довольно странной, даже очень странной. Я обдумывала ее и вчера вечером, и сегодня утром, пытаясь найти объяснение картине, свидетелем которой невольно стала. Дело не в том, что, глядя на Тайлера, у меня возникло непонятное мне ощущение. Такое происходит время от времени на протяжении двух недель после пробуждения в лесу. Ситуации разные, ощущения тоже, но в одном они сходятся всегда: будто мои воспоминания просятся наружу, но стена сознания их сдерживает, и только в короткие проблески, когда что-то из окружающей среды помогает пробить брешь, у меня возникает чувство, что вот-вот на меня обрушится волна, и я все вспомню. Но потом ощущение проходит, и несокрушимая стена становится на свое место. Одно я знаю точно – мне нельзя сдаваться, рано или поздно мне удастся снести эту стену. Главное, что сама того не понимая, я двигаюсь в правильном направлении.
Но во вчерашней сцене на парковке меня больше всего удивил Тайлер. Не знаю, чего я ожидала, но мне никак не могло не показаться странным бездействие парня. Этому должно быть какое-то объяснение, иначе он еще хуже, чем о нем думает Питер. Для себя я объяснила это тем, что, возможно, те громилы – братья Мэри, и они явно не в восторге от общения их сестры с Тайлером. Это ж как надо было себя вести, чтобы тебя так невзлюбили? Конечно, не может не оставлять вопросы тот факт, что они так грубо вмешиваются в личную жизнь сестры, но другого объяснения я найти никак не смогла. Хотя до сих пор не понимаю, почему вообще об этом думаю, какая мне разница до чужой жизни, если я даже в своей не могу толком разобраться.
Когда я в очередной раз с шумом въехала на стоянку, никто не обратил внимания ни на меня, ни на громкий рев мотоцикла.
Питер ждал у ступеней, как мы и договорились. Парень отчего-то сильно нервничал, хотя мы с ним уже достаточно пообщались, чтобы он чувствовал себя комфортно в моем обществе, а я научилась вовремя отключаться от его бессмысленной болтовни прежде, чем она начинала меня злить. Зайдя в библиотеку, Питер начал активно шарить глазами по залу, стало слишком очевидным, что он кого-то высматривает, но нашел он, кого искал, или нет – не знаю. Мы прошли вдоль столов к противоположной от входа стене, на которой висело множество портретов писателей и писательниц, и повернув направо, вышли через стеклянную дверь в коридор.
Мы оказались в не слишком длинном коридоре, его левая стена полностью состояла из панорамных окон, сквозь которые внутрь заливался белый яркий свет пасмурного дня. Оказалось, что новое здание, присоединенное к библиотеке, вместе со старым представляли собой квадрат, внутри которого разместилось уютное патио с небольшим фонтаном посередине. Когда мы прошли немного дальше и свернули влево, я поняла, что коридор идет по кругу и на другом его конце тоже есть дверь, которая ведет к основному зданию.