Были 90-х. Том 1. Как мы выживали

Были 90-х

Том 1

Как мы выживали

© Алексеева М. А., 2017

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2017

* * *

Благодарности

Выражаем благодарность всем авторам сборника и партнерам за помощь в создании и популяризации книги.

За эксклюзивное интервью, экспертное мнение и участие во встречах с участниками конкурса историй и авторами сборника благодарим:

писателя, журналиста, преподавателя, литературного обозревателя газеты «Комсомольская правда» Олега Жданова;

историка-медиевиста, заслуженного профессора Российского государственного гуманитарного университета, доктора исторических наук Наталью Басовскую;

музыканта, продюсера, писателя, лидера и основателя культовой группы «Мегаполис» Олега Нестерова;

писателя Владимира Карпова;

писателя Анну Берсеневу;

писателя Владимира Сотникова;

писателя Юрия Буйду;

музыканта, народного артиста России Юрия Розума;

режиссера, народного артиста РСФСР Владимира Меньшова;

писателя, драматурга Юрия Полякова;

певицу Маргариту Суханкину;

певца Андрея Губина;

телеведущую Александру Буратаеву;

певца, народного артиста РСФСР Льва Лещенко;

протоиерея Всеволода Чаплина;

писателя, ведущего программы «Умницы и умники», заведующего кафедрой мировой литературы и культуры факультета «Международная журналистика» МГИМО Юрия Вяземского;

режиссера и писателя Владимира Аленикова;

руководителя Российского медико-реабилитационного центра заболеваний опорно-двигательного аппарата, академика, профессора, доктора биологических наук, народного артиста России Валентина Дикуля;

космонавта-испытателя Павла Виноградова;

писателя, ученого-востоковеда, экономиста, основателя и президента независимого научного центра «Институт Ближнего Востока», профессора Евгения Сатановского;

актера театра и кино Владимира Пермякова;

сеть «Московский дом книги» за популяризацию и распространение книг, посвященных 90-м годам, и проведение творческих встреч с автором-составителем сборника «Были 90-х» Александрой Марининой.

Особая благодарность Ирине Козловой и Кларисе Пульсон за все творческие инициативы и усилия по поддержке проекта на всем его протяжении и во всех его проявлениях.

Интервью и комментарии наших экспертов вы можете прочитать на сайте «Народная книга»

http://nk.ast.ru/

Модератор сайта «Народная книга» – Георгий Гугнин.

Особая благодарность Московскому дому книги и его руководителю Надежде Ивановне Михайловой за проведение встреч с автором-составителем сборника, организацию тематической выставки-продажи книг о жизни в 90-е годы и активное вовлечение читателей в народный проект «Были 90-х».

Специальные благодарности:

За организацию акции «90-е годы за 1 день» и сбор историй для книги благодарим начальника отдела методической работы и инноваций ГБУК г. Москвы «ЦБС «Новомосковская» Александру Стеркину, директора Центральной библиотеки № 21 ЦБС САО ГБУК г. Москвы Дарью Беленову и начальника отдела маркетинга и рекламы ЦБС САО ГБУК г. Москвы Жанну Хохлову.

За информационно-рекламную поддержку проекта благодарим Межгосударственную телерадиокомпанию «МИР» и лично руководителя службы интернет-вещания Марию Чегляеву, а также редакцию журнала «Антенна-Телесемь» и лично заместителя главного редактора Станислава Бабицкого за информационную поддержку и помощь в сборе историй.

БЛАГОДАРИМ ВСЕХ УЧАСТНИКОВ КОНКУРСА «НАРОДНАЯ КНИГА. БЫЛИ 90-х»!

Все истории конкурсантов опубликованы на сайте «Народная книга» http://nk.ast.ru/

Предисловие от автора-составителя Александры Марининой

Когда меня пригласили стать автором-составителем сборника народных историй «Были 90-х», многие знакомые искренне мне сочувствовали: «Тебе будет очень тяжело, на тебя обрушится поток рассказов о горе, унижении, обнищании, о разочарованиях и рухнувших надеждах, о войне, о преступлениях и мерзостях…» Честно признаться, я поверила этим предупреждениям и внутренне мобилизовалась, готовилась не утонуть в море слез и горестных воспоминаний.

Но оказалось, что меня обманули. И я сама тоже обманулась. Чему я – признаюсь искренне – невероятно рада! Через четверть века люди вспоминают девяностые годы прошедшего столетия, как правило, без ужаса и трагизма. Это не значит, что они забыли. Они все помнят. Но прошло время, и даже на самое тяжкое, самое печальное мы умеем взглянуть порой спокойно, а порой даже с улыбкой. Моря слез не случилось. Случилось прикосновение к мудрости, к человеческому, личностному взрослению, к обретению нового взгляда, нового понимания каких-то вещей, событий, чувств и мыслей.

В разделе «И все рухнуло…» собраны истории о том, как полетели под откос надежды и ожидания, планы и расчеты, уверенность в завтрашнем дне и преданность выбранной любимой профессии. Название раздела «Мы выживали и выжили!» говорит само за себя и в комментариях не нуждается, как не нуждается в комментариях и раздел «Война». В разделе «Бизнес по-русски и не только» – пестрая картина успешных и неуспешных попыток заработать деньги предпринимательством, чаще всего – торговлей и перегоном подержанных автомашин из Европы.

Читая присланные истории, нельзя было не обратить внимания на то, как по-разному видят эпоху девяностых люди в зависимости от возраста: те, кто был ребенком, ощущают эти годы совсем не так, как те, кто проживал в этот период свою молодость, и уж тем более совсем не так, как люди зрелого и старшего возрастов, выросшие и сформировавшиеся в «доперестроечное» советское время. Иллюстрация этого – раздел «Взгляд с разной высоты».

Да, взгляд с высоты разного возраста – разный. Но и взгляд на одни и те же события или проблемы с разных точек зрения, с позиций разных жизненных ситуаций тоже не одинаков. В разделе «Об одном и том же» истории объединены в пары и тройки: казалось бы, рассказы на одну и ту же тему, а насколько же они отличаются друг от друга! Отличаются и фактурой, и настроением, и финалом.

«Железный занавес» отменили, свободный выезд за границу дали! И мы столкнулись с той самой жизнью, которую знали только по кинофильмам и книгам и увидеть которую собственными глазами, пощупать собственными руками зачастую даже не надеялись. Чего только мы не представляли об этой жизни! А оказалось, что все, мягко говоря, не совсем так… И огромное изумление наше, когда мы вдруг поняли, что такое разность менталитетов: ни мы иностранцев не понимаем, ни они нас. Истории о первых столкновениях с «вожделенной заграницей», о первых впечатлениях, восторгах и разочарованиях, – в разделе «Все не так, все не такие».

«Крупным и мелким мазком» – это зарисовки. Ситуаций, впечатлений, судеб, эмоций – всего, чего угодно. Это просто истории. О некоторых из них вы можете сказать: ну и что особенного? Такое могло случиться где угодно и когда угодно, необязательно в 90-е и необязательно в России. Возможно, вы будете правы, если так подумаете. Но мне кажется, эти истории не могли бы произойти, если бы не соединились воедино необходимые составляющие: перемены в стране и присущая только нашему человеку ментальность.

Число историй, рассказанных с улыбкой, оказалось столь велико, что лучшие из них собраны в отдельную рубрику. Очень надеюсь, что чтение этой главы сборника поднимет читателю настроение. И в самом конце книги – несколько текстов, которые словно подводят итог, отвечая на вопрос: так какими же все-таки были эти пресловутые 90-е?

Может показаться, что жизнь в последнем десятилетии ХХ века была, в общем-то, неплохой и даже почти веселой. Может. Если опираться только на тексты, собранные в этот сборник. Но на самом деле все мы понимаем, что тексты написаны теми людьми, кто счел для себя возможным принять участие в этом проекте. Людьми, которые пережили 90-е со всеми тяготами и невзгодами, не сломались, выжили и сохранили силы и энтузиазм, для того чтобы написать свою историю. Поэтому не будем утверждать, что нашему сборнику «Были 90-х» присущ энциклопедический охват и полномасштабная картина жизни страны в тот период. Это, безусловно, не так. Наш сборник – всего лишь зеркало мыслей, чувств и воспоминаний тех людей, которые сочли нужным ими поделиться. А сколько их, тех, кто не выжил, не выбрался, не выстоял! И сколько страшных и горьких историй они могли бы рассказать! Но не рассказали…

Александра Маринина

И все рухнуло…

Клариса Пульсон

Москва

В 90-е годы – аспирантка, журналистка. В наши дни – книжный обозреватель в «Российской газете», «Новой газете», «Читаем вместе», главный редактор портала «Книги моей жизни».

Курьерша

Вика закончила филфак с красным дипломом, поступила в аспирантуру, готовила диссертацию по Писемскому. Она была дотошная, не халтурила, работа шла медленно. К тому же она с четвертого курса работала – лаборанткой на родной кафедре. В начале перестройки вышла замуж за препода с истфака. Как только стало можно, муж зарегистрировал кооператив и, договорившись с нашей типографией, стал печатать книги – репринты, учебку и, с учетом потребностей публики, переводные детективы, что-то даже переводил сам. Сам грузил, сам развозил пачки, даже торговал у перехода на Пушкинской по выходным сам. Все без отрыва от чтения лекций. Пока все ныли – вкалывал, в 93-м купил развалюху, одно название – машина, главное – ездила. За это время Вика родила двоих и почти добила Писемского. Правда, зрение у нее окончательно испортилось – заказывала специальные очки с линзами, отчего взгляд был особенно беззащитным. А так – все хорошо. К 95-му они, как говорили не в наших кругах, «поднялись». Новая «Нива», в кооперативе – три наемных сотрудника, и новое жилье – большая двухкомнатная квартира. Забрали свекровь из маленького уральского городка. Съездили в Италию, муж читал курс по медиевистике, давно мечтал, Вика всем привезла подарки, а себе – красивую и удобную сумку на колесиках радужной расцветки (не чета нашим пенсионерским), которую смешно называла торбой. Через год, зимой, Вика только-только родила третьего сына, мужа убили, забрал тираж поздно вечером и, видно, поехал не по той дороге. Ни машины, ни книг, а он с проломленной головой на обочине. Прожил еще сутки.

Расклад такой – почти слепая Вика, старшему сыну – девять, младший – в пеленках, и старушка, которая не понимает, куда подевался сын. С уставными документами на ООО и прочим наследством оказались большие проблемы, выходило, что жена погибшего еще что-то кому-то должна, умные люди посоветовали отступиться. Отступилась. Выяснилось, что на работу ее никто не возьмет: кто «по глазам», кто по «семейному положению». Даже уборщицей устроиться не могла – и тут, оказывается, нужно хорошее зрение. Тогда друзья и коллеги, подумав, предложили ей ставку лаборантки на все той же родной кафедре. На такую зарплату уже не соглашались даже иногородние студентки. Она умудрялась все делать дома, вызванивала, договаривалась, документацию, благо что и как делается, еще помнила. Бумажки отвозила на работу два раза в месяц, в дни зарплаты. Когда заходила в комнату, народ опускал глаза – Вика ходила в длинной юбке (зимой – темная, летом, посветлее), кофты на пуговках, выцветшие водолазки, что-то неописуемое на ногах, особенно когда холодно, бесформенные куртки мужа. И огромная для ее невеликих размеров торба на колесиках, цветная радуга превратилась в мутные разводы. Оттуда она вытаскивала стопки аккуратных бумаг – от руки написанные протоколы заседания кафедры и все остальное. Торба была на все случаи жизни: в ней и картошка, и капуста, и хлеб, и книги, и детская обувка из ремонта… Потом умерла бабушка, значит, минус ее пенсия. Стало еще веселее. И тут случилось. Вику на улице окликнула бывшая соседка-одноклассница, можно сказать, подруга. Потащила в кафе, стала расспрашивать, попыталась угостить. Вика отказывалась, говорила – лучше детям. Подруга успокоила, что и детям будет. Просидели довольно долго. Подруга сказала, что обязательно придумает, как помочь: «Не, не в долг, я ж понимаю».

Спустя неделю Вике позвонил мужчина с густым голосом и назначил встречу – собеседование на квартире. Предложение оказалось совсем неожиданное для нее – отвезти-привезти – курьерша. На все слова, что ходит не очень уверенно, и со зрением беда, ей ответили: «Вы нас вполне устраиваете». С тех пор три-четыре раза в неделю Вика со своей торбой ездила по разным местам: иногда квартиры на окраинах, иногда офисы в центре, рынки, непонятного назначения заведения… Алгоритм был один и тот же: она приезжала по адресу, который утром называли по телефону, там ее сажали на стульчик, давали воды или чаю, забирали ее торбу в соседнее помещение, минут через сорок возвращали в наполненном состоянии и говорили, куда ехать. Адрес просили не записывать. Она приезжала туда, ее снова сажали в предбаннике, забирали торбу, возвращали опустошенной, давали денег и говорили: «До свидания». Одна такая «ходка» стоила квартальной зарплаты лаборантки. Пару раз в месяц приходилось ездить на электричке в недальнюю область, тогда платили больше.

Она ни разу ни о чем не спросила. Ей ни разу никто ничего не объяснил. Она, если совсем честно, почти про это и не думала. Про то, что купит по дороге и привезет в торбе детям – думала, а про остальное – нет. Радовалась про себя, что рассмотреть ни места, ни людей не может, и адреса быстро стирались из памяти.

После кризиса 98-го «ходок» стало меньше, потом вроде снова вошли в ритм, так что кризис Викиного семейства почти не коснулся. Все потихоньку стало сходить на нет к Миллениуму. Однажды мужчина с густым голосом сказал, что работы для нее больше нет. Дал что-то вроде выходного пособия. В конверте. Обычно ей совали купюры в руки. Напоследок предложил выпить, она почему-то согласилась. Пошли на кухню, мужчина разговорился, после нескольких рюмок спросил: «Знаешь, что возила?» Вика отрицательно помотала головой. «Деньги ты возила, деньжищи, – заржал он. – Миллионы. Не рублей!» И налил себе еще.

Все это она мне рассказала на следующий день почти спокойным голосом. Больше не знает никто. Даже теперь уже совсем взрослые дети.

Александр Филичкин

Самара

До 90-х – архитектор. В 90-е – инженер-строитель. В настоящее время – архитектор в проектном институте.

Помойка

В начале девяностых годов моя мама кое-как скопила немного денег, пошла в магазин и приобрела очень нужную вещь. В тот же день новый диван привезли в нашу скромную квартиру. После чего я занялся его собратом, который служил нам верой и правдой более двадцати лет. Сняв боковины, я распотрошил длинное сиденье со спинкой и разобрал старый предмет мебели.

Разбирая кучу обломков, я обнаружил две пружинные панцирные сетки. За долгие годы работы они ничуть не потускнели и блестели так, словно только вчера сошли с конвейера. Несмотря на отличный внешний вид, девать их мне было совершенно некуда, а применить не к чему. Поэтому я взял обе решетки и понес их на помойку вместе с прочим мусором.

Когда я подходил к контейнерам, то увидел, что впереди меня шагают двое крепких мужчин среднего возраста. Должен сказать, что они были одеты ничуть не хуже меня – архитектора с большим стажем. На обоих виднелись почти новые кожаные куртки, в меру поношенные джинсы и вполне приличные кроссовки.

Один из моих попутчиков вдруг говорит:

– Смотри, рубль. Берем?

– Берем! – отвечает его товарищ. Нагибается, поднимает с асфальта пустую бутылку из-под пива и сует ее в матерчатую авоську. Они идут дальше, и второй мужчина начинает рассказывать:

– Вчера вечером встретил Кольку из соседнего подъезда. Ну, тот самый, с которым мы дружили в школе. Мужик вышел из прекрасной тачки. Отлично упакован, с золотой гайкой на пальце и толстой цепью на шее. Мы немного поболтали. Он рассказал, что отлично устроился, все у него в полном порядке.

К концу нашего разговора Колян достал из дорогой куртки навороченный телефон. Пощелкал кнопками и назвал мне свой номер. Я нашел в кармане потертую бумажку, шариковую ручку и на всякий случай записал цифры. После чего он меня спрашивает:

– А какой у тебя сотовый?

Я честно отвечаю:

– У меня нет мобильника.

Он сильно удивился:

– Как же ты обходишься без него?

– Да так, – пожал я плечами.

– Ведь это же очень удобно, – начал он меня уговаривать: – Всегда можно соединиться с кем хочешь. Поговорить. Назначить стрелку. Купи себе обязательно и сообщи мне свой номер. Мы с тобой созвонимся.

– Непременно, – отвечаю я, а сам думаю: «Ну, звякнешь ты мне и предложишь: – Давай встретимся! – Потом спросишь: – Ты сейчас где? Я за тобой заеду. – И что я ему отвечу? – Извини, мол, никак не могу. Сейчас я шарюсь по помойкам!»

Товарищи по несчастью приблизились к мусорной площадке и принялись деловито рыться в полупустых баках. Следом за ними подошел я. Захотел как-то помочь обнищавшим людям и ничтоже сумняшеся предложил:

– Мужики, возьмите пружинные сетки. Вон они как блестят, наверняка сделаны из нержавейки. Сдадите в пункт приема металла. Выручите какие-то деньги.

Один из искателей вторсырья бросил беглый взгляд на предложенные мной предметы и хмуро пробурчал:

– Нет, это обычная сталь. Скорее всего… – и, не задумываясь, назвал несколько букв и цифр, видимо, обозначавшие тип сплава.

Ошеломленный его быстрым и точным ответом, я положил никому не нужные железки возле контейнера и направился домой. Шел и думал:

– Или этот человек раньше был хорошим металлургом, который мог определить на взгляд марку стали, или на худой конец работал на заводе и сам клепал сетки для диванов.

Отойдя на полсотни метров, я наткнулся на давнего школьного приятеля, с которым когда-то учился вплоть до восьмого класса. Потом он связался с плохой компанией, совершил что-то преступное и даже сидел два или три раза.

Похоже, он тоже заметил меня издалека. Остановился и поджидал, когда я подойду ближе. Пока я двигался к бывшему однокашнику, он задумчиво смотрел на тридцатипятилетних мужиков, рывшихся в мусорных баках.

Мы поздоровались, и он возмущенно сказал:

– Надо же дойти до такого скотского состояния.

– Может быть, людям жить не на что, – попытался я их оправдать. – Вот и собирают всякий хлам, чтобы не умереть с голоду.

– Да лучше я убью какого-нибудь чинушу и сяду в тюрьму на всю жизнь, чем буду лазать по помойкам, – резко оборвал меня старый знакомый.

Я не нашел что сказать в ответ. Мы молча пожали друг другу руку на прощание и пошли каждый своей дорогой.

Елена Рехорст

Копенгаген

До 90-х – преподаватель. Во время 90-х – разнорабочая. После 90-х – преподаватель. В настоящее время – домохозяйка.

Свечи в темноте

В 1991 году, когда Советский Союз приказал долго жить, мы в одночасье оказались в другом государстве – независимой Эстонии. Все русскоязычное население новой страны невольно разбилось на три группы. Первая группа тотчас засобиралась в Россию. Люди обивали пороги российского посольства, искали в России родственников, место работы или учебы… Вторая группа тоже начала паковать чемоданы. Но не в Россию. Свое будущее они видели на Западе. Создалась группа «Канада». Другие почему-то выбрали Аргентину. Но большинство рвануло в Финляндию. Ну а в третью группу вошли те, кто уезжать никуда не хотел или не мог. Да и куда ехать человеку, родившемуся и всю жизнь прожившему в Эстонии? Но были еще и такие, кто вообще оказался между небом и землей.

Предприятия закрывались, люди оставались без работы, а найти новую было невозможно. Поэтому все хватались за любую возможность хоть как-то заработать деньги. И вот в это время в Эстонию вдруг приехал известный австрийский кинорежиссер Максимилиан Шелл со своей тогдашней женой Натальей Андрейченко. Он решил снимать здесь свой фильм «Свечи в темноте», рассказывающий об обретении Эстонией независимости. В газетах было объявлено о наборе людей в массовки. Желающих оказалось так много, что люди занимали очереди с ночи для того, чтобы пройти отбор. Это было неудивительно, сумма за один съемочный день обещалась по тем временам просто баснословная – 100 крон. Но брали не всех. Меня и еще несколько девушек отобрали сразу, и вскоре мы приступили к своей новой работе. В основном все съемки были ночными. Мы должны были ходить со свечами или участвовали в каких-то других уличных сценах, нас снимали на развалинах монастыря Святой Бригитты… Стояла зима и было очень холодно. В перерывах между съемками мы бегали греться в автобус. Когда под утро съемки заканчивались, нас всех развозили по домам. Я и еще одна девушка Катя жили на окраине Таллина, а развозить начинали с тех, кто жил в центре. Поэтому домой мы приезжали уже утром. В одну из поездок Катя немного рассказала о себе. Получилось так, что она как раз и оказалась между небом и землей.

– Моя мать уже несколько месяцев была без работы после того, как ее сократили с «Двигателя». Отчим перебивался случайными заработками, но их никак не хватало. Они с матерью все чаще начали выпивать, а все разговоры сводили к переезду в Россию. Своего будущего здесь они не видели. Моего с младшей сестрой мнения они никогда даже не спрашивали. У матери где-то в Свердловской области имелись дальние родственники. К ним они и решили пока переехать. Но я не хотела никуда переезжать, я родилась здесь и переезд куда-то меня пугал. Я несколько раз говорила матери, что не хочу уезжать, и решила стоять на своем. Тем временем отчим нашел каких-то людей, которые помогали переселенцам. Квартиру мы не могли продать, так как за нее имелся уже огромный долг, и к нам несколько раз приходили предупреждения о выселении. Когда настал день отъезда, я просто сбежала. Жить мне было негде, в паспорте стояло, что из Эстонии я выписана. Несколько дней я мыкалась, пока не очутилась на свалке. Там оказывались в конце концов все, кому некуда было деться. Некоторые жили целыми семьями. Все оказались здесь по разным причинам. Многих обманули с переездом, и они оказались без денег и без документов, кто-то потерял работу и жилье, были здесь и образованные люди. С питанием проблем не было. Соки в картонных упаковках, хлеб, сыр, колбасы, фрукты – все можно было найти, да и одежда красивая попадалась. Но без выпивки на свалке не выжить. Она заглушает запах. Поэтому пить приходилось каждый день. Мы собирали металл, бутылки. Так незаметно прошло два года. Я испортила здоровье. У меня началась астма, болела печень, легкие, и я поняла, что надо как-то попытаться выбраться отсюда. Я с детства мечтала стать актрисой и когда случайно узнала о съемках, сразу приехала сюда. Мне было так интересно посмотреть, как снимается фильм, да еще и самой в этом поучаствовать. А тут еще увидела объявление в газете, что приглашаются девушки на высокооплачиваемую работу за рубеж для работы танцовщицами в ночном клубе. И документы для выезда обещали сделать. Я набралась смелости и позвонила по указанному телефону. Мне назначили встречу. Игорь, мужчина, пришедший на встречу, заверил, что документы сделать не проблема. Работать нужно будет в ночном клубе в Германии, а танцевать обучат на месте. Я уже ушла со свалки, живу вместе с двумя другими девушками в квартире, которую Игорь нам пока снял перед отъездом. Я так благодарна Игорю, без него я бы никогда не выбралась со свалки.

– Да ты с ума сошла! – ужаснулась я. – Ты, наверное, забыла на свалке все свои мозги! Разве не понимаешь, во что можешь влипнуть? Везде только об этом и пишут, чтобы предупредить таких безмозглых дур, как ты!

Катя только рассмеялась на мое предостережение.

– Не думаю, что там будет хуже, чем на свалке, думаю, что справлюсь.

– Но ты можешь… – начала я.

– Нет, – прервала меня Катя, – не могу.

В это время автобус остановился возле моего дома.

– До завтра. – Я махнула Кате на прощание рукой и вышла.

На следующий вечер Катя не пришла на съемки. Не пришла и потом. Больше я ее никогда не видела. Что с ней случилось? Надеюсь, что она осуществила свою мечту и стала актрисой. Или вместо Германии попала в какой-нибудь турецкий бордель? Вернулась опять на свалку? Или, может, нашла какого-то богатого иностранца и преспокойно живет где-нибудь на берегу моря… А может, давно уже умерла, и никакие свечи никогда больше не осветят в темноте ее дорогу…

Ирина Милопольская

Москва

В молодости сыграла главную роль в фильме «Накануне» (реж. В. Петров, 1959 г.), до, в и после 90-х работала врачом-психиатром в России. Кандидат медицинских наук. Писатель, автор романов «Педофил», «Порок сердца»

Психиатр

Часть 1