Тёмных дел мастера. Книга вторая

На самом же деле, покидая свои комнаты незадолго до этого, люди в спешке хватали всё самое ценное, устраивая настоящий беспорядок на глазах у бдительных отрядов добровольной стражи. Которые под угрозой обвинения в нарушении плана тайной эвакуации подгоняли их всех вперёд, рассаживая каждого по специально заготовленным местам в каретах и увозя прочь от их родного крова в ближайшие, наспех организованные убежища. Освобождая таким образом целый ряд обычных жилых домов квартала от людей.

А когда всё это закончилось, то их грубое вторжение заставило остальных жителей потревоженной улицы ненадолго затихнуть, пока внезапно один из домов рядом с ними не охватил такой грохот, что каждый из соседних кварталов города почувствовал на себе карающую мощь современной магии. В ту же секунду через все окна в квартале брызнуло ярко-алое пламя, осветившее собой разлетевшиеся в щепки куски этой ветхой лачуги. Но даже когда оно погасло, не задев ни один из домов, опасаясь за свои жизни, очень многие из оставшихся под наблюдением стражей людей решили лишь посильнее вжаться в своих друзей и родных. Или на худой конец в свои удобные спинки диванов, чтобы только не слышать и не видеть этого вновь. Ведь очередной подобный взрыв смертоносной силы, объясняемый какой-то тайной правительственной операцией, вполне мог оказаться сейчас незаметно направлен и на их дом тоже…

Глава 4

Знание и только знание делает

человека свободным.

(Д. Писарев)

Струящиеся капли понурого дождя, бегущие по стеклу витрины, действовали на Альфреда почти гипнотически. Он стоял напротив небольшого магазинчика музыкальных инструментов и любовался тем, как неестественно выглядело его искривлённое отражение в раструбе огромной тубы, но стоило ему сместиться чуть влево или вправо – то и оно теряло свои формы, становясь чем-то абсолютно новым для его глаз. А когда в вечернем небе стали ощущаться знаки наступающего холода и моросящей влаги, за его спиной замаячило такое количество приплюснутых фигур других людей, что Альфреду даже стало не по себе. Заворожённый этим танцем, он продолжал стоять на своём месте, пытаясь различить каждого расторопного горожанина, торопливо проходящего мимо, однако чем внимательнее он вглядывался в их отражения, тем сильнее чувствовал, как обманчив его мозг, считавшийся неоспоримым достижением для боготворившего себя человечества.

Так продолжалось до тех пор, пока Альфред не остался стоять на площади совсем один, предоставленный лишь надвигающейся пустоте мощёных плит и вездесущим брызгам, колотившим по его макушке своими разящими иголками. Тогда, завернувшись в свою школьную форму покрепче, он поплотнее затянул раздобытый недавно поношенный шарф и, опустив свой задумчивый взгляд, медленно отстранился от витрины, проследовав за своими мелькавшими отражениями вправо, пока не скрылся за покатой стеной здания, свернув к двум большим статуям, венчавшим городской фонтан, за которыми находились городские часы. «Может быть, одному не так уж и плохо…– проскользнула в голове у парня невесть откуда взявшаяся там мысль, когда он взглянул на шпилеобразную башню с циферблатом, показывающим половину девятого. – Но ведь, если подумать, то раньше я никогда так и не оставался по-настоящему один. В отличие от него…»

За то непродолжительное время, что они продолжали оставаться в городе, Альфред успел узнать о самом Джаргуле лишь жалкие крохи, но даже эти знания ни могли не поразить его, предоставив парню достаточно неясных намёков для рассуждений и ещё больше для его безграничных предположений, из которых следовало слишком много неясного. К тому же его хитрый похититель очень внимательно следил за тем, что говорит, и, посылая Альфреда по своим делам в город, продолжал кутить на оставшиеся у него деньги, устраивая попойки со своими «друзьями» почти каждый вечер, из-за чего Альфреду становилось до чёртиков неуютно в их обществе, и ему волей-неволей приходилось проводить за дверью намного больше времени, чем требовалось. Тем не менее даже такое праздное времяпровождение не могло продолжаться вечно, поэтому вчера утром чёрный колдун нарочито громко обронился со своим прежним товарищем из стражи о том, что через два дня он покидает город, и услышавший это Альфред не мог не порадоваться столь рьяно ожидаемым им переменам.

Это был его последний вечер в городе… том самом городе, который должен был когда-то стать его спасением.

– …Этого не может быть, смерть – есть смерть для всех. Она сама по себе является неприложной! Да как вообще можно утверждать такое?! – возмутился на полном серьёзе Альфред, шагая по вновь обретённой траве и дорожной пыли на фоне удаляющихся очертаний городских стен. И хотя его давно планируемый допрос Джаргула начался слишком рано – парню было уже всё равно, поскольку его ожидания этого дня и так слишком затянулись, а идущий рядом с ним чёрный колдун, казалось, даже ждал чего-то подобного от своего молодого спутника, раздухарившегося ещё задолго до того, как они вышли за городские ворота.

– Ха, непреложна не смерть, а только лишь законы псевдбожков, её создавших! – вторил его словам Джаргул, уверенно смотря вдаль. – И, как видишь, я не утверждаю, что кто-то может быть бессмертен. Пока не утверждаю.

– Но ты же говоришь, что помнишь воцарение МАГ и магического правления, а это было полвека назад! Ты же не выглядишь на пятьдесят! – не унимался Альфред.

– А я никогда и не говорил, что мне пятьдесят…– спокойно парировал его слова чёрный колдун.

– Так сколько же тебе? – со всей решительностью потребовал от него ответа взбудораженный таким заявлением юноша, не услышав от своего собеседника никакого продолжения за этой фразой.

В этот момент случилось нечто, чего Альфред не планировал. Ожидая от Джаргула его обычной скрытности, он вдруг напоролся на неестественно гордое для такого разговора лицо чёрного колдуна, задорный и одновременно устрашающий рык которого возвестил:

– Пока что я сумел протянуть 280, шкет!

– …Ч… Чего-о? – только и смог пролепетать Альфред не верящим голосом после заметной паузы. – Ты что – издеваешься?! Да никто не может прожить так долго!

– О, вот как? А я взял и прожил! – продолжил свой победоносный марш слов довольный Джаргул, восприняв его слова как комплимент.

– И как же ты так сумел? – саркастически воскликнул в его сторону парень. – Уж не с помощью ли своей особой магии?

– Нет, – коротко отсёк необычно добродушный голос чёрного колдуна, совершенно не отзываясь на его провокации. – Просто я РЕШИЛ не помирать.

– От, оказывается, что!.. – брякнул Альфред, оставшийся вконец ошарашенным его последним заявлением и даже до смеха сконфуженным. – Просто решил… Хе.

– А ты что думал?! – тут же снова подхватил Джаргул. – Человек, как я уже тебе говорил, каждую секунду борется со своей смертью, равно как и все другие живые твари в этом мире. А если он одной своей волей может в данный момент времени выбрать жизнь вместо смерти, то почему он не может выбирать её постоянно? Пока хватает духа?!

– Но есть же инстинкты, реакции организма…– попытался оспорить его слова парень. – Это же зависит не только от тебя, в конце концов!

– А от кого? От врачей? От профессоров магии? – злобно переспросил его чёрный колдун. – Ты ещё скажи, что и вся твоя жизнь зависит от того, что они скажут сегодня! Нет, крысёныш! Наша жизнь может принадлежать только нам самим! А поскольку мы люди, то мы можем решать намного больше и результативнее, чем все другие животные в этом мире, поскольку все мы с рождения оторваны от «водоворота природного баланса».

– А это ещё что? – изумился Альфред.

– Ну, это я так его называю, – признался парню Джаргул. – На самом деле эта штука является довольно сложной системой, которую лучше поможет понять, скорее, твоя интуиция, чем мои пояснения, но если говорить вкратце: боги специально создали человека оторванным от этого «природного баланса», где одна жизнь цепляется за чужую смерть, чтобы человек сам мог искать своё назначение в жизни, наподобие их божественных задниц, будь они неладны! Потому-то человек и может использовать свою силу воли вот так, по-особенному, как ты уже смог ощутить на себе. Да, шкет, верно! Даже настоящая магия берёт своё начало в нас именно по этой причине! Но именно в этом и кроются все наши слабости! Ведь с получением таких возможностей на всю оставшуюся ему жизнь человеческий род стал обречён на то, чтобы создавать свои собственные системы баланса, которые, конечно же, никогда не смогут сравниться ни с природной, ни с божественной и будут нести в себе вечные ошибки, вроде тех, что и сейчас разрушают его так называемое «современное общество», а вместе с ним и «природный баланс», и весь наш мир.

Однако мы, чернокнижники, нашли очень большое упущение в этом вопросе с их стороны! Хе-хе-хе!

– «Чернокнижники»? – неуверенно переспросил его Альфред, посмотрев в смеющееся лицо Джаргула с неподдельным интересом.

– А, ну это мы себя так называли когда-то, – быстро пояснил ему чёрный колдун, на секунду отвлекшись от своих длинных речей, – ещё до «времён магического раскола», о которых ты тоже естественно ничего не знаешь… Пустое название, в общем-то. Хотя в самом начале я так и не думал.

Ладно, забудь! Лучше навсегда запомни другое: то, что каждая крупица свободы, дарованная человеку от богов, стала залогом их собственной будущей погибели! Но никто из людей так и не смог приблизится к этой цели, даже несмотря на то, что они смогли со временем покорить природу, создать вашу фальшивую магию, а также расселиться по всем землям известного мира, заполонив его целиком! Конечно, это же такое богохульство: думать об уничтожении богов, вместо того чтобы им раболепно поклоняться! И только мы, настоящие держатели силы, смогли освободиться от оков чужих систем, познав истинную свободу и сделав наши попытки укрепиться в этой жизни не просто осознанными, свойственными всем людям, независимо от того, понимают они это или просто повторяют за другими их действия – а по-настоящему независимыми от чужой воли! По-настоящему безграничными! МЫ первые поняли настоящую безграничность возможностей человека! И приложили всю нашу мощь, чтобы достичь её!

– И как?.. – неуверенно выдохнул Альфред, не очень понимая всей этой тирады, вырывающейся из уст его громогласного собеседника.

– Ну ты же сам только что спрашивал, сколько мне лет на самом деле…! – поразил его своим однозначным ответом Джаргул и замолк, глядя, как на парня почти сразу же снизошёл новый каскад догадок по поводу его заявлений.

– Нет, не может быть… Это не может быть правдой…– затуманились в сомнениях опущенные глаза Альфреда. – То есть это невозможно проверить…

– Глупец! – вдруг отозвался в его сторону чёрный колдун, отвесив парню хороший подзатыльник. – Ты сам подтвердил мои слова неделю назад, на площади этого жалкого городка, а теперь сомневаешься в них?!

– Нет!.. – огорошенно отшатнулся от него Альфред. – Я помню! Просто…

– А-а-а, верь во что хочешь! – отмахнулся от него Джаргул, вновь повторив свои любимые слова, и зашагал быстрее. – Будто у меня есть желание втолковывать ему что-то…

– …Постой, но ты ведь сам подтвердил, что законы богов по поводу смерти непреложны! – затараторил ему вдогонку Альфред, пытаясь не отставать от своего единственного источника информации в этом неизведанном для него мире открытий. – Что бессмертия не бывает. Как же тогда ты не умираешь и не стареешь столько лет?

– А кто сказал, что я не старею? – насмешливым голосом ответил ему вопросом на вопрос Джаргул, не поворачивая головы. – Просто я не хочу превращаться в жалкого старика, вот и всё! Однако в одном ты всё-таки прав, крысёныш – никто из нас пока не смог преодолеть порог смерти и вернуться обратно к жизни… Но повторюсь, раз уж твоя память настолько коротка: ПОКА НИКТО!

На этой почве даже когда-то наши предшественники прокололись! Они объявили себе миссию всей жизни – преодолеть смерть, решив, что это главный порог, отделяющий богов от людей. Их потом, кстати, стали называть некромантами… Но у них так ничего и не получилось, и вся их подготовка к смерти, на которую они тратили всю свою жизнь, ради одного единственного дня, когда они приносили себя в жертву – прошла для них впустую. Ну а остальные, в том числе и я, решили тогда, что они попросту опростоволосились, ведь жизнь уже даёт нам все необходимые возможности достигнуть безграничности бытия – и остались жить дальше.

Хотя из их экспериментов мы и смогли извлечь некоторые уроки… Например, то, что если загробный мир и существует, то он никак не контактует с нашим. Вообще. А все приведения, зомби, переселения душ и остальная дребедень – являются первостатейным бредом, как и все религиозные учения по этой теме, которые, впрочем, не мешают своим распространителям зарабатывать на этих своих сказках во все времена.

– Ты так легко говоришь всё это…– неуверенно и тихо пробубнил Альфред себе под нос, после чего уже более громко добавил. – А как же все те миллионы верующих по всему миру, которые верят в спасение души после смерти? Или наша вера для тебя тоже выдумка?

– Вера – это вера, – отсёк чёрный колдун. – Но многие люди обычно попросту не понимают, где заканчивается их вера и начинается всеобщая религия. Тем более по прошествии стольких лет притеснения и навязывания чужих исповеданий целым народам… Ну, а вот ты, к примеру, много знаешь о своей религии?

– Я?! – настороженно уточнил Альфред, словно пытался неосознанно улизнуть от подобных вопросов.

– Да, ты! – быстро, но грозно рыкнул на него Джаргул. – Отвечай давай! Какова твоя религия? В чём её основы? А я как всегда послушаю.

– Э, ну… Религия, она слишком большая…– начал выдавливать из себя одинокие фразы паренёк, пытаясь составить более-менее достойный ответ, пока не увидел, как гневливо искривился рот его лысого собеседника от таких слов.

– Говори по существу! – рявкнул тот. – Догматы! Постулаты! Иерархия!

– Ну, вначале было шесть богов творителей, – заторопился Альфред, наскоро вспоминая то, чему учил его отец в детстве, – и три бога уравнителя, которые вместе объединились в потоке бесконечности и создали наш мир. А потом они отделили в нём явь от сокрытого, создали твердь и воду, заселив их жизнью, и оставили на земле искру своей божественности – человека, после чего удалились на небеса, откуда стали следить за миром…

– Девятеро значит, – задумчиво прервал его чёрный колдун после чего уже более иронично добавил, – и как же их звали?

– Так это каждый знает! – порадовался Альфред такому лёгкому вопросу. – Я в детстве даже стих учил. Как же там было: …Эну – создатель над всеми, Яман – его главный враг… Дар – благодетель под небом, а Эра – всему миру мать…

– Твоя Эра – это не богиня, – насмешливым голосом прервал его Джаргул, – а всего лишь реинкарнация более позднего образа богини Ненху или Аненху, как называли её изначально. Впоследствии он был попросту нагло сворован и перестроен правителями Сентуса из других религий для своих нужд. И, кстати, почему только девять? Разве ты не слышал о Разароте, Эпирархе, младших богах?

– О ком? – недоумевая, посмотрел на него Альфред.

– У-у, понятно…– состроил на своём грубом лице пренебрежительную гримасу чёрный колдун. – Значит, вот как вас учат: что надо вдалбливают, а что не угодно современному устройству общества – отсекают. А ведь Разарот был единственным богом, который, помимо всего прочего, додумался открыть для человечества тайну вселенской силы: огонь!

– Нет-нет, погоди, огонь на землю принёс слуга Ведуса Ангус Непокорный, – рассудительно провёл черту под его словами Альфред, но так и не получил со стороны Джаргула ничего, кроме презрительной усмешки.

– Вот как? Может, тогда ещё расскажешь мне, как его покарали за это в ваших священных текстах? – презрительно-упрекающе воскликнул он, но вдруг сделался до жути серьёзным и сжал свои зубы в звенящих словах, шедших откуда-то из самой его утробы. – Забуд-дь, парень! Это всё только часть правды или вообще наглая лож-жь! Ты хочешь знать, как на самом деле образовался этот мир-р?! А ведь когда-то такие факты ни от кого не скрывались за завесой религии, и, поверь мне: раньше было гораздо больше просвещённых людей, чем сегодня.

– Но ведь сегодня мы живём свободнее. На эту тему есть куда больше разных теорий, чем в древние века, – попытался рассуждать в такт его властным словам Альфред, но любопытство от изложенной Джаргулом информации уже взволновало его внимание, и парень ни смог не проявить этого волнения в своём голосе. – Я знаю о «теории элементов», когда все стихии уравновесились и создался наш мир, а ещё о «теории последнего мира» поверх цепочки предшественников. И ведь они совершенно свободно существуют, их написание не преследуется законом, и никто их не вычёркивает, как ты говоришь!

– Ха! – усмехнулся его самоуверенный собеседник. – А ты думаешь, что кто-нибудь покусится на такое жалкое дерьмо? Эти паршивые псевдотеории никому не мешают. Так же как и те псевдотеоретики, которые их творят ради очередных наград и денежных выплат. Говоришь, мир был создан из элементов?! Как там: огонь, земля, вода и воздух, так?! Очень красивая сказочка! Да ни один из них даже не является самодостаточным! Земля – это вода, а вода – это воздух! Но все они горят в ОГНЕ! Да-а, щенок! Единый настоящий огон-нь! ДЕК ХААР!

После этих слов Альфреду показалось, что вокруг тела Джаргула заиграли крохотные угольки, и ему стало от этого не по себе. «Чёрт, неужели опять?! – вскользь подумал он. – Как же у него получается притягивать к себе магию просто от обычных слов?» Неожиданно эта мысль стала для него настоящим открытием, так как в первый раз за всё время Альфред почувствовал, что может контролировать свой страх в такие моменты и даже проявлять неподдельный интерес к подобной магии, различая её состояния и потоки.

– Что это значит? – стойко вставил он неуверенный вопрос, глядя на то, как расходился от своих же гневных речей чёрный колдун.

Обернув в сторону парня голову, Джаргул немного поутих, раскрыв от удивления глаза, однако почти сразу же это выражение сменилось, дополнившись радостной улыбкой, отчего на мгновение Альфреду показалось, что его собеседник оказался искренне рад подобному вопросу или хотя бы тому, что послужило причиной для Альфреда задать его.

– …Это значит «изначальное пламя-я», – продолжил чёрный колдун после непродолжительной паузы. – Знаешь ли ты, что огонь, существующий в нашем мире – это всего лишь жалкое отражение того великого источника энергии, что создал этот мир? Но даже здесь он может проявлять неожиданное разнообразие, проступая в разных формах при взаимодействии с воздушными газами, подводными источниками и твёрдыми материями. Разве это не удивительно? Все остальные вещества, произошедшие от него, и вполовину не так пластичны.

– Значит, ты думаешь, что всё на свете произошло от огня? – снова уточнил у Джаргула Альфред уже более уверенно.

– Не просто огня! – всё также радостно выкрикнул его собеседник. – А «изначального огня»! Пламени Воли! Дек Хаар! Так про него говорили раньше. Этот огонь был запредельным и всепоглощающим. И да: вначале всего во всех известных нам мирах существовал только он. Древние хроники описывают его как мириады цветов, сотканных воедино, но расходящихся на своих концах. Правда, через какое-то время он начал остывать из-за различности своих потоков, и тогда в отдельных его частях стали образовываться закрытые фракции, а вокруг него стала колыхаться истончающаяся среда, из которой потом и возникли пространство и время. Постепенно изначальный огонь стал поддаваться этим изменениям и отступать к своему центру, а неоднородные части, остававшиеся после этого процесса, не могли больше поддерживать с ним свою связь и продолжили своё горение, но уже в другом виде, из которого потом и стали формироваться новые элементы. Там, где огня было больше всего, стала образовываться раскалённая, плотная основа, там, где огонь проникал внутрь неё – образовывались текучие потоки, а в самых разреженных местах – тонкие смеси остаточного вещества. Так и появились сначала земля, затем вода, а потом и воздух – в вашем несовершенном человеческом понимании, конечно. От этих преобразований первоначальное пламя стало еще больше остывать, породив множество аномалий в своих новых мирах, в том числе и жизнь. А через непродолжительное время он вообще исчез, полностью преобразовавшись в свои оставшиеся творения, и лишь немногие из этих творений могут пользоваться его последними дарами. Среди оставшихся мы – люди – занимаем, пожалуй, самое низшее место. А наверху с ним управляются боги, появившиеся гораздо раньше и перекрывшие впоследствие людям многие карты, прежде чем их собственные законы не сыграли с ними злую шутку, отделив тех из нас, кто способен наподдать им хорошего пинка, так как ни один из них не может заявить своих прав на то, что их самих же и породило: на изначальное пламя! Это пламя – наше всё. С помощью своей силы воли мы можем воззвать к нему и сотворить из него то, что пожелаем, испепелив в нём любые ограничения, которые нас сковывают – земные или божественные. Ибо воля человека не знает границ!!!.. Воля человека не знает границ…

Дослушав его очередное разъяснение до конца, Альфред даже неосознанно приоткрыл рот от удивления, но тотчас же захлопнул его, увидев в глазах чёрного колдуна порядочную долю оценочной издёвки, относящуюся к его простодушному выражению лица.

– Это… Такого мне ещё не приходилось слышать. Никогда! Где же ты смог столько узнать? И почему никто не открыл этих вещей раньше?..

– Как же, открывали! – заявил чёрный колдун. – И не раз. Вот только, как я уже тебе говорил – человеческий век короток, а вместе с ним и его память. К тому же, историю всегда пишут победители, шкет. Причём пишут, опираясь больше на свои выдумки о том, что они видели и не видели, а также хотели бы видеть, передавая их сотням новых глаз, умов и рук, которые переписывают их на десятки языков каждые несколько лет – и снова, и снова… Понимаешь? Такова она, ваша «истина»!

– Так ты вообще не признаёшь никаких общественных правил, да?.. – негромко, но очень вдумчиво произнёс парень и посмотрел себе под ноги.

– А какие могут существовать общественные правила, щенок? Если человечество год за годом нарушает их все, строя свои магические заводы посреди чистого поля, которое до этого веками, а может, и тысячелетиями стояло под покровом лесов, истребляя последних аборигенов здешних земель, уничтожая целые народы, вроде эльфов и ушедших жить под землю остатков племён дварфов. Или стремясь поработить своё же собственное население просто из-за того, что оно слишком сильно разрослось и им стало трудно управлять без постоянной езды по ушам и магической отравы в еде!

Произнеся последние слова, Джаргул как следует сплюнул и утёр свой рот рукавом.

– Так ты тоже думаешь, что в еду сейчас что-то добавляют? – удостоверился в своих давних подозрениях Альфред.

– Я не думаю, шкет – я это чувствую! – вкрадчиво и гневно объяснил ему чёрный колдун. – Но обычный человек вряд ли сможет такое учуять. Вкус не тот. Да и не вся она отравлена, поверь мне. Только та, которой травят массы. А стоит человеку хоть немного обзавестись деньгами, как он начинает заказывать её из-за границы или из каких-нибудь частных садов, мать их, чтобы жрать её и плевать на всех, кто гробит своё здоровье там, внизу, ползая в магазин за очередной порцией отравленного хлебушка уже на карачках! А ведь это всего лишь обычная еда, та самая, которой ещё недавно было завались на полях и столах наших дедов и прадедов! А сегодня, вон: пойди найди яблочко, не отравленное гроссиумным порошком или каким другим магическим экстрактом! Ха!

– Но ведь гроссиум спасает жизни! Он кормит всех! – заступился Альфред за выведенную магами специальную растительную культуру, которая часто бывала и на его столе, особенно в те времена, когда он жил на ферме.

– Неверно! – поправил его нарочито заумной интонацией Джаргул, словно пытался подражать его бывшим учителям из школы магии. – Настоящая цель отравленной еды – продлевать твоё существование за счёт медленного отравления здоровья, чтобы ты всю жизнь поправлял его не менее дорогостоящими лекарствами и приносил в карманы своих угнетателей двойную выручку – за купленную еду и за купленные от неё лекарства! Именно так и работают настоящие торгаши! Потому что торгашество, под которым прогнулись сейчас все страны нашего мира – это извилистая дорога в ад! Вот сам посуди, шкет: ведь по сути деньги – они же не дают тебе никакого жизненного смысла и никаких возможностей, так как являются на самом деле простыми бумажками и железками. Но зато отбирают у тебя все жизненные смыслы, заставляя работать с восьми до шести, от самого твоего детства и пока тебе не стукнет лет восемьдесят, а то и сто – и лишь тогда они с сожалением отправляют тебя на боковую в гроб, погребая вместе с тобой и всё твоё упущенное время, потраченное на дядю, на которого ты работал, вместо того, чтобы работать на себя! На то, что составляет твой жизненный смысл! Но, погоди – это ещё не всё!