ИнтернатовскаЯ. Повесть

– Сама виновата. Небось, теперь в подушку воет, – рассуждали старушки.

Глава 11

Придя домой, Ира прошлась по двору, заглянула в сарай и убедилась, что скотина накормлена, стойла вычищены, грядки политы. В хату заходить не хотелось. Всякие дурные мысли лезли в голову и не давали покоя.

– Ты чего тут? – Митя стоял на крыльце, подкидывая коробок спичек.

– Посмотрела, как домашнюю работу сделали, – вздохнула женщина и подошла ближе. – Мить…

Ира посмотрела в глаза мужа с таким выражением лица, что Митя подумал о проблемах на работе.

– Случилось чего? – забеспокоился мужчина. – В птичник переводят?

– Нет, я не об этом хочу с тобой поговорить, – взяв мужа за руку, Ира повела его подальше от чужих глаз. – Скажи, как есть: что ты чувствуешь к Маше?

– Не понял вопроса, – у Мити вытянулось лицо. – К чему ты это?

– Девка она уже взрослая, невеста на выданье… – замялась Ира, не зная, как бы поаккуратнее спросить. – Нравится она тебе?

Митя почувствовал прилив ярости. Выдернув руку, закричал на жену:

– У тебя совсем крыша поехала? Ты что такое несёшь, баба? Ты куда ребёнка приписываешь? Дочка она мне, слышишь? Дочка!

Развернувшись, муж собрался уходить, но, немного помедлив, добавил:

– Ещё раз такое услышу – разведусь.

Ирка стояла как оплёванная. Растерянная и ошарашенная от грубости Мити, не знала, что делать дальше. Глаза никогда не выдают. Вот и Митя повёл себя, как следует. Молодой – это и не даёт покоя. Многие живут, где мужчина старше жены на десять, а то и пятнадцать лет. И тот случай в Берёзках… Ладно, с мужем всё понятно, Машу считает дочерью. А вот как быть с самой Машей? Мало ли, что ей в голову взбредёт, случаи всякие бывают. Выдохнув, Ира потопала домой. Не говоря ни слова, вошла, разулась и уселась за стол.

– Мам, тебя покормить? – Мария вытирала хлебные крошки со стола.

Вытянувшись, Ирина взяла дочь за руку и усадила на табурет.

– Поговорить с тобой хочу, – прошептала мать в самое ухо. – По интернату скучаешь?

– Немного, – ответила Маша, уставившись на Иру. – А что?

– Я тут подумала, может, ты обратно поедешь? Что тебе тут делать? А там, глядишь, жениха найдёшь, замуж выйдешь…

– Мам, ты чего? – Маша вспотела от неожиданного предложения. – У меня здесь Гришка.

– На кой чёрт он тебе сдался? Хочешь в деревне на всю жизнь остаться? Его мать от себя не отпустит. Там у них другие планы на жизнь. Не суйся к богатым – поедом съедят. А в городе найдёшь себе под стать: простого. Послушай, я ж тебе добра желаю. Станешь городской, поможешь Кате, а опосля и остальным. Поезжай в интернат.

– Да что я там делать буду? Все разъехались. Даже Светка уехала с Изольдой Валентиновной на дачу. Зря ты не разрешила взять её с собой, – возмутилась девушка.

– Какая ещё Светка? Ты думаешь своей головой? У меня мужик молодой! – Ирина повысила голос. – Так и знала, тебе всё равно! Тебе плевать! Эгоистка!

Услышав шум, Митя вошёл в кухню.

– Будет когда-нибудь в этом доме покой? – раздражённо говорил мужчина, глядя на Ирину. – Пришла, устроила допрос, прицепилась к дочери – какая муха тебя укусила?

– Опять заступаешься! – взъерепенилась жена, вскочив на ноги. – А тебе не кажется, что ты заигрался в любящего отца? Ни в жизнь не поверю в отцовские чувства к чужому ребёнку! Строишь тут из себя, а сам!..

– Да ты с дуба рухнула, не иначе. Напридумала себе не пойми чего и кидаешься, как собака.

– Ах, я ещё и собака! – Ирина разошлась не на шутку. – Я давно заметила, как только Машка приезжает – ты сразу другим становишься! Взгляд меняется, речи, и даже курить стал реже!

– О боже, – схватившись за голову, Маша вбежала в комнату и вытащила из-под кровати чемодан.

– Что это с ней? – Катя бросила штопать штаны брата.

– Не поверишь, это она из-за мужика на меня такая злая, – сложив кое-как одёжу в чемодан, Маша попрощалась с сестрой. – Приезжай ко мне в гости, а я сюда больше ни ногой.

Выходя быстрым шагом из дома, Мария успела услышать материнское напутствие «Скатертью дорожка».

– И вам того же, – пробормотав себе под нос, девушка быстрым шагом покинула родной двор.

В голове всё смешалось. Ну и дура же ты, маманя. Такой ереси наплести – в голове не укладывается. Стыд-то какой. Совсем мозги растеряла от ревности. И к кому ревновать? К родной дочери? Кому расскажи – засмеют. Не-ет, бегом отсюда, бегом и не оглядываясь. Хотела понять мать, но, видимо, так тому и быть. В интернат сдала, чтобы ребёнок был сыт и в тепле. Ага, уже! Спихнула, чтоб не мешала, глаза не мозолила. Правильно Светка говорила, родила от нелюбимого – значит, не нужна. Кто бы объяснил, зачем рожать дитё, если без надобности? Ох, натворила ты… мать. Дочь выросла – вот и повод избавиться. Смотри, как бы просить о помощи не пришлось. Но вряд ли она попросит, у неё ещё и Катька есть, которая жалеет маму и принимает все её поступки за усталость и безнадёгу. Мама – это святое.

Маша шла, глотая слёзы и чувствуя себя никому не нужной. Обидно так, что хочется закричать на весь Починок, чтоб окна в хатах полопались и жители, услышав дикий вопль, сбежались и пожалели сиротинку. Но этого не случится. Каждый сам за себя.

– А ты куда это на ночь глядя? – Гриша остановился у развилки. – И с чемоданом…

– Уезжаю, – не поднимая головы, ответила Маша.

– Ты ж только приехала, – взглянув в лицо девушки, Григорий понял – что-то случилось. – Так, захочешь, сама расскажешь, а сейчас идём к нам.

Вырвав чемодан из рук Маши, Гриша взял её под локоть.

– Никуда я не пойду, – девушке хотелось кинуться в объятия друга, но она сдержалась. – Я больше сюда не вернусь.

– Тебя выгнали, да? – мягким голосом спросил Гриша. – У нас в деревне давно слухи ходят…

– Какие? – Маша понимала, речь идёт о ней.

– Я в это не верю, так что ты на меня не думай. Сказал женюсь, значит женюсь.

– Так, ясно, – Маша вцепилась в чемодан. – Захочешь повидаться – приедешь, а сюда я больше не сунусь.

– Как я приеду, если меня в армию по осени забирают, – у Гриши при одной только мысли об армии падало настроение.

– Гришенька, – Мария поцеловала парня в щёку. – Пиши, а я буду ждать.

Нахохлившись, Маша поплелась дальше.

– Автобусы уже не ходят! – крикнул Гриша и хотел было догнать, но его что-то не пускало.

– На попутках доберусь! – Маше было всё равно. Хоть пешком, только не оставаться в деревне.

***

Дома разразился сильнейший скандал, когда Митя осознал, что девчушка выбежала вместе с вещами. Поначалу Ира доказывала свою правоту по отношению к Маше, а потом пошла в наступление.

– Ты лишний раз доказываешь обратное! – размахивала руками женщина. – Смотришь не как на дочь, а…

– Как дал бы! – разозлился Митя, стукнув кулаком по столу. – Но меня воспитывали по-другому! Ты не мать! Ехидна! Довела человека до белого каления! Где её теперь искать?

– А зачем? Она уже взрослая, пускай жизнь свою устраивает! Я в её годы в поле работала, а эта ленится! Егорка с Федей в колхозе пашут! Не забыл, сколько им?

– Ты же сама её сослала? – Митя не мог понять, что творится с женой в последнее время.

– Куда? В интернат? Господи, как надоело объяснять! – Ира психанула и ушла в комнату.

Через несколько секунд вернулась и продолжила выяснять отношения.

– Значит так, никаких разговоров о Машке чтобы я больше не слышала! Или мы живём, как раньше, или…

– Ну и живи, как знаешь! – Митя натянул потёртые ботинки и вышел вон, громко хлопнув дверью.

– А о Валюшке ты подумал? Бросаешь безотцовщиной? – кричала вслед уходящему мужу Ира. – Я на тебя управу найду! Я в суд пойду! Всё скажу, чтоб тебя привлекли к ответственности!

До Мити доносились угрозы жены, но это его не останавливало. Прихрамывая, отдалялся от дома и не оборачивался.

– Господи, – бормотал вслух, втянув шею в плечи. – И откуда вы такие берётесь? То с лица не вышел, то ноги нескладные. Дом подавай, денег, а то и того хуже – детями разбрасываются.

Топая вдоль соседских домом, мужчина решил дойти до трассы. Всего-то около километра пути, невелико расстояние. А вдруг Маша ещё там, стоит и ждёт автобус? Куда собралась на ночь глядя? Нарвётся на худых (плохих) людей и поминай как звали.

Но у выезда из деревни никого не оказалось. Митя постоял, покричал, но Маши и след простыл.

– Пусть тебе попадётся хороший водитель, – причитал отчим, закуривая папиросу. – И прости меня за всё.

Докурил и пошёл куда глаза глядят. Несколько дней Ирина пыталась найти мужа, но всё тщетно. Никто не видел Митю и ничего о нём не знал. Женщина потеряла всякую надежду. Казалось, вот-вот дверь откроется, и муж войдёт в хату с улыбкой на лице. Спросит, как прошёл день, поможет по хозяйству. Позже Ира будет врать жителям, будто Митя и не пропадал вовсе, а уехал погостить к родным.

– Я сразу заметила, Машка пропала, и мужик ейный тоже, – Афанасьевна делилась своими наблюдениями с подругами у продуктового магазина. – У Катьки спрашиваю, куда сестричку подевали, а та отвечает, мол, уехала в Брянск готовиться к экзаменам. Учиться последний год, а там и на завод… Врёт, сердцем чую, врёт, как сивый мерин.

– Митя на работу так и не вышел после последней попойки, – подхватывала Нюра. – Думала, болеет, а опосля узнаю, Ирка у людей о нём выспрашивает. Значит, сбёг.

– Ох, доля у неё нелёгкая, – к разговору присоединилась мимо проходящая бабулька. – Пожалеть девку надо, а вы косточки перемываете. Благо старшие – помощники, так ведь и малая ещё подрастает.

– И сдаст их всех Ирка в интернат, чтоб не мешали жизнь устраивать, – усмехнулась Афанасьевна, подсчитывая гроши в кошельке.

– Тьфу, типун тебе на язык, – старушка перекрестилась. – Не знаешь горя одинокой бабы, вот и не кликай беду.

– Иди, иди. Нечего уши греть, – отмахнулась от женщины. – Ещё не хватало, чтоб ты меня сглазила. В нашей деревне всё на виду. Ирка сама виновата, притащила в дом молодца, а у самой девки подрастают. Сбежали полюбовнички, вот и весь сказ. А Машка ещё себя покажет. Вся в Фильку пошла. Тот тоже с норовом был.

Глава 12

Маша благополучно добралась до города. Ей крупно повезло. Появилась у дороги в нужный час и поймала счастливый случай. В ту ночь ей удалось остановить попутку, в которой ехала семья: родители и дочь по имени Людмила.

– Куда путь держите? – Нина опустила окно.

– В Брянск, – Маша была взволнована.

– Садитесь, нам по пути, – предложила Нина. Повернув голову, попросила дочь подвинуться. – Люда, уступи девушке место и помоги с чемоданом.

Людмила послушно вышла из автомобиля, уложила вещи в багажник и предложила Маше сесть в машину.

– Спасибо вам большое, – на душе полегчало, и Маша расслабилась.

– Куда же вы в такой поздний час? – задалась вопросом Нина. – Днём автобусы не ходят?

– Сегодня отменили, – соврала Маша. – А мне срочно надо.

– Странно. Неужели в деревне не на чем уехать? О чём думали ваши родители, отпуская одну ночью?

Маша пожала плечами и уставилась в окно. Ей не хотелось говорить о своей деревне, а тем более о семье.

– Мам, не задавай лишних вопросов, – Люда поняла, у девушки что-то случилось, судя по её хмурому лицу. – Это неприлично.

– Всё, не буду, – по голосу Нины стало понятно – она улыбнулась.

Подъезжая к Брянску, водитель уточнил адрес, куда доставить пассажирку. Сквозь сон Маша прошептала: «К интернату». Услышав адрес, Нина ахнула:

– Сирота? Боже, как это печально…

Ничего не говоря, Маша взглянула на Людмилу и приподняла уголки губ. Стало неудобно от самого слова «интернат». Девушка почувствовала себя не в своей тарелке. У Люды полноценная семья, неравнодушная мама и очень воспитанный отец. Все улыбаются, вот и добраться помогли, а у неё всё по-иному.

– Вы остановитесь у автовокзала, а дальше я сама, – еле слышно произнесла Маша. Не хотелось доставлять лишние неудобства.

– Ни в коем случае, – Нина была категорична. – Доставим туда, куда нужно.

Автомобиль притормозил у закрытых ворот интерната, и Нина спросила:

– Закрыто? Как же вы туда попадёте?

– Есть калитка, – выходя наружу, девушка поправила платье. – Огромное спасибо за помощь.

– Не сто́ит, – миловидная белокурая женщина пожала руку Маше. – Удачи вам, Маша.

Людмила отдала чемодан и также попрощалась, пожелав всего хорошего. Девушка проводила взглядом добродушную семью и, тяжело вздохнув, открыла калитку.

– Такая прелестная девочка, – Нине было жаль Машу, – и совсем одна. Ох, как тяжело всё это.

Немного помолчав, добавила:

– Людочка, ты бы взяла над девушкой шефство. Думаю, в интернате бывают выходные. Пригласи её куда-нибудь. Хочется помочь…

– А я уже об этом подумала, – поддержала Люда маму.

Маша подошла к двери. Дёрнув за ручку, не смогла открыть.

– Приехала, называется, – упёрлась спиной в стену. – И что теперь делать?

Неожиданный шум за дверью обнадёжил девушку. Замки застучали, и дверь открылась.

– А я в окно смотрю, ты или не ты! – радостная Света накинулась на подругу. – Почему вернулась?

– Что ты здесь делаешь? – Маша никак не ожидала увидеть в интернате соседку по комнате. – Ты же с воспитателем на даче?!

– В больнице она, – отцепившись от Маши, произнесла Света. – С сердцем плохо стало. Утром увезли на скорой.

– О боже, – Маша приложила руку к груди. – Как она?

– Не знаю. Меня в карету взяли, а в палату не пустили. Не буду же я одна в посёлке куковать. Вот, решила сюда вернуться. А у тебя что стряслось?

– Ничего, – Маша вошла в здание, волоча за собой чемодан. – А где сторож?

– Спит, я у него ключи взяла, надо вернуть, – Света шла позади. – Поехали завтра вместе к Изольде. Только не знаю, что ей привезти.

– Апельсины, – вздохнула Маша и остановилась. Обернувшись, ещё раз вздохнула, но уже более выражено. – Денег нет, на что покупать…

– У меня есть немножко. Изольда на мороженое давала, а я откладывала. А ещё сдачу мне оставляла.

«Везёт», – подумала Маша и продолжила свой путь.

Ложась спать, подруги обсудили завтрашнюю поездку в больницу и помечтали о будущем.

– Я замуж не собираюсь, – в полудрёме шептала Света. – У меня одно желание – стать богатой, накупить кучу платьев и украшений. Поехать за границу, посмотреть мир. А замужем столько хлопот. Дети пойдут… Да ну. Не моё это.

«Как там Гриша? Скучает ли?» – у Маши слипались глаза. – «Плохо я с ним попрощалась…»

Осень.

Григория, как он и говорил, забрали в армию. Стараниями отца парня определили в Брянскую область, чтобы мать не волновалась и не переживала за единственного сына. Всё ж поближе к дому: и ездить недалеко, и навещать можно почаще. Следом за Гришей солдатские сапоги получил и Стёпка – соседский сын. Но ему не так повезло, как Грише. Отправили Стёпу в Оренбургскую глушь, где вокруг леса и ни одной живой души, кроме военных.

– Повезло так повезло, – бормотал Стёпа, заправляя кровать по уставу. – И почему мой батька не в председателях?

– Вот тебе и друзья, – причитала Стёпкина мать, злясь на тяжёлую долю. – А мог бы Гриша помочь другу, поговорить с отцом. Нет же… Сам здесь остался, а сына нашего к чёрту на кулички сослали.

– Не бухти, – отец чинил керосинку, сидя у печи. – Каждому своё. Не война, поди. Отслужит и вернётся. Только вот…

Анатолий закончил с работой. Встал и пересел за стол.

– Слыхал я, Стёпка наш с Катькой связался.

– Это как? – Надя месила тесто.

– Полюбовно, – Толик смотрел на руки жены и потирал подбородок. – Думаю, отслужит и за свадебку.

– Ну уж не-ет, – накрыв тесто полотенцем, Надя начала сгребать остатки муки. – Не нужны нам такие, как Титковы. Больно уж Ирка воспитывать не умеет. Сам знаешь, что посеешь, то и пожнёшь.

– Ты это к чему? – Анатолий поднял брови, не понимая, о чём речь.

– Ирка троих мужиков сменила. Ладно, Васька, а остальные? Митя – и тот удрал, как от огня. Хочешь, чтобы наш сын намаялся? Девки такими же будут, как и мать. А нашему Степану другая нужна. Понял?

– А-а, ты в этом смысле, – улыбнулся муж. – Тут я с тобою согласен. Правда, Митька неплохой мужик был. Довела его Иринка.

Глава 13

Переделав всё по хозяйству, Ира закрыла сарай, отправила Катю процеживать молоко, а сама ушла в баню.

– Три месяца уже, – намыливала плечи женщина и рассуждала вслух о своей жизни. – Когда ж ты вернёшься, Митенька? Сил моих больше нет ждать и надеяться. Хоть бы о дочке подумал. Скучает ведь. Спрашивает, когда папка приедет? Всю душу ты мне измотал, Митя. Никто не нужен. Все думки только о тебе.

Вспоминая первое знакомство с будущим мужем, Ира улыбалась и проговаривала каждое слово, которое когда-то говорила Мите. Всё помнит, всё до мелочей. А какие носки вязал, рисунки сам придумывал. Игрушки из дерева выпиливал. Крышу латал. Всё сам, своими руками. Золотой мужик был. Слово плохого не скажет, поперёк не встанет. Ну, приехала сестра, выпили, вспомнили жизнь свою прошлую. Ну и что? Вот надо было закатить скандал и выгнать её. И надо было заварить всю эту кашу? Наслушалась бабских сплетен, приревновала к дочери. Глупая. Глупая и недальновидная женщина ты, Ирина.

– Хватит, – опрокинув на себя таз с водой, Ира направилась в предбанник. – Надо ехать в Первомайский. Авось там и найдётся.

Рано утром, прикинувшись больной, Ира взяла отгул на работе, прихватила с собой Валю, чтоб разжалобить мужа, и отправилась в посёлок. Валя была счастлива. Ни разу не катавшись на автобусе, девочка не находила себе места и задавала кучу вопросов, которые раздражали мать.

– А долго ещё? – рассматривая из окна транспорта местную природу, спросила Валя.

– Скоро уже, – Ирина жутко переживала о том, как встретит муж после долгой разлуки.

– Но я не хочу. Давай ещё покатаемся, – Валюшка дёргала мать за рукав вязаной кофты. – До самого вечера.

– Сиди смирно, – мама нервничала. – А то больше никуда не возьму.

– Мам, а ты знаешь, где край земли? Давай туда поедем и посмотрим.

– Не знаю.

– Я пить хочу.

– Потерпишь, – Ирина поглядывала сквозь мутное стекло, боясь пропустить остановку.

– Не могу терпеть, я сейчас хочу, – застонала девочка, раздражая тем самым мать. – Хочу! Хочу! Хочу!

– Если ты сейчас не замолчишь – выведу из автобуса и оставлю на дороге. Придут волки и утащат тебя, – грозным голосом предупредила Ира и отвернулась.

Вале стало страшно. Съёжившись, закрыла лицо руками и захныкала. Ира строго взглянула на дочь.

– Хватит слёзы из себя давить. Вставай, пора выходить, – взяла Валю за руку и повела к двери.

Выходя из автобуса, Ирина глотнула свежего воздуха и повела девочку в неизвестном направлении. Куда идти? У кого спросить? Проходя мимо небольшого дома, заприметила мужчину, копошащегося у забора. Ира поторопилась к нему, чтобы разузнать, где проживает Дмитрий Го́дин.

– Здравствуйте, – подошла сзади и смущённо спросила. – Не подскажете…

В эту самую минуту из дома вышла молодая женщина лет двадцати пяти. Она держала в руках огромную кружку, накрытую салфеткой, и широко улыбалась.

– Митюш, попей свеженького молочка. Устал, поди.

Мужчина выпрямил спину и повернулся.

– Митя-а, – Ирку будто ударили обухом по голове. – Бабу новую завёл…

Мужчина уставился на обомлевшую жену. Ни один мускул не дрогнул на его серьёзном лице. Улыбнуться и расцвести заставил счастливый крик дочери.

– Па-ап-ка-а! – Валюшка отпустила руку матери и подпрыгнула.

Митя подхватил дочь в воздухе, прижал к груди и зарылся лицом в её жиденькие волосёнки.

– Валечка, Валюшенька, – проговорил вслух, зажмурив глаза. – Я так скучал.

– Почему ты не приезжал так долго? – отклонилась девочка. Её светлые брови сошлись у переносицы, глаза сузились, лицо приобрело угрожающий облик.

– Занят был, – Митя поставил девочку на ноги. – Работы много.

– По чужим койкам прыгать, – съязвила Ирина, поставив одну руку на бок. – Вот, для чего ты вырвался из семейного гнезда.

– Добрый день, – к забору подошла хозяйка дома и протянула мужчине кружку. – Пока свежее.

– А ты кто? – Ирину выворачивало от мысли, что муж успел пристроиться к молодухе.

– Я Ира, – девушка улыбалась во все тридцать два зуба.

Ирина-жена уже успела оценить стройную фигуру и густые курчавые волосы соперницы. Набрав побольше воздуха, завопила:

– Вот, значит, как! Ещё одну Ирку пригрел! А я-то думаю, где он там! Как здоровье! Не зачах без семьи?!

– Извините, – потенциальная пассия перестала улыбаться. – О чём вы?

– Ты бы рот прикрыла! – разошлась Иринка. – Поди, не в курсе, что он женатый?!

Митя от злости нечаянно пролил молоко на траву. Повесив кружку на остриё доски, приказал жене замолчать.

– Что ты несёшь? Приехала тут, навела шороху. Послушай сначала, а потом и рот разевай.

– Посмотрите на него, люди добрые! – развела руками Ира, подняв крик на всю округу. – Сбежал и рад! У него семеро по лавкам, а он и ухом не ведёт! Валька отца заждалася, а ему хоть бы хны!

– Ира, – сквозь зубы произнёс мужчина. – Я работаю здесь, понимаешь?

– Знаю я, каким местом работаешь! – не умолкала женщина. – Известным местом! Как все кобели, чёрт бы вас побрал!

Митя подошёл к жене вплотную и строго сказал:

– Если не замолчишь, пойдём в сельсовет и разведёмся.

– Ага, сейчас! Чтобы с молодухой по сенцам скакать?! Не бывать этому!

– Извините, – молодая женщина, слушая склочную незнакомку, сделала шаг назад на всякий случай. А вдруг она кинется и вцепится в волосы? – Митя, завтра доделаешь. Иди домой.

– Я тебе пойду! Я так пойду! – Ирина схватила за руку мужа. – Под суд у меня все пойдёте, прошмандовки белобрысые! Ишь ты, чужого мужика привадила, ещё в дом тащит!

– Да какой дом?! – чаша терпения по имени Митя треснула. – Это не мой дом! Хватит посёлок будоражить! Я живу совсем на другой улице!

– А? – с хрипотцой в голосе заговорила жена. – Где?

Митя повернулся к хозяйке и извинился.

– Ты права, Ира, лучше завтра. Прости, Христа ради, – взяв дочь и жену за руки, повёл в свою хату. – Ну и дурная же ты баба, Ирка. Одни скандалы на уме. Испоганила мне халтуру. Эх, не успел доделать, уже б оплату получил.

– Оплату? За забор? – волоча ноги, Ира пыталась понять, кто та баба и куда муж её тащит.

– Забор поправить – и вся работа. Даже за такую мелочь платят, – бурчал муж, спотыкаясь о колдобины. – И надо было тебе сегодня приехать. Ещё и ребёнка притащила.

– Па-ап-ка-а-а, – захныкала Валя, пытаясь идти быстрее. – У меня ножки уста-али-и.

– Устали? Садись на коркушки, – ловко подхватил дочь и посадил себе на плечи.

– Как неудобно получилось, – наконец-то осознав, как глупо выглядела со стороны, Ира сникла.

И надо было такому случиться. Вот ведь натура – язык без костей. У-ф-ф, так опозориться перед посторонним человеком. Что люди скажут?

«Да что ж это я? – рассуждала про себя Ира, перешагивая через небольшую ямку с лужей. – Это ж не мой посёлок. Через день все уже забудут, а в своей деревне никто и не узнает. Плевать. Заберу Митьку и поминай как звали».

Обнадёжив себя светлыми мыслями, женщина взяла мужа за локоть и нежно улыбнулась.

– Поехали домой, Митенька. Я для тебя рубаху заказала. Уже пошили. Цветастая, с карманами, как ты любишь. А ещё сальце прикупим: с чесночком да с перцем…

Оголодавший по домашней кухне Митя шёл и глотал слюни. Ох, сейчас бы сала и солёных огурцов вприкуску. Да что там, можно и без них, только бы хлеба побольше. Вспомнив, что он живёт в доме не один, остановился.

– Вон мой дом, слева, – махнул рукой на противоположную сторону. – Со мной Нинка живёт, – сказал грустным голосом, – ей без меня никак. Взял я её под опеку, должен отвечать и заботиться.

– Что ещё за Нинка? – глаза Иры налились кровью. – Я сейчас ей все космы повыщипаю!

Не помня себя, Ирка рванула к покосившейся хате, где проживала ещё одна из этих… соперниц.

– Ну что ты будешь с ней делать, – Митя поставил дочь на ноги. – Не жена, а конвоир. Осталось руки связать и в погреб упрятать. Ревнивая – спасу нет.

Ирина, не дожидаясь, когда муж откроет навесной замок, рванула ручку на себя два раза. Хлипкая петля не выдержала и выпала из сухой древесины, уронив запор на крыльцо.

– Сейчас я тебе, – вбежала в хату и первым делом полезла на печь.

Убедившись, что там никого нет, ринулась в комнату. Ни на кровати, ни под кроватью – нигде не было видно женщины по имени Нина.

– Куда ж ты подевалась? – рвала и метала Ира, не зная, где ещё проверить.

В распахнутую дверь вошли Митя и Валя. Девочка встала в сторонке, глядя на разъярённую мать. Митя же подошёл к жене и с насмешкой сказал:

– В сарае не забудь проверить.

Недолго думая, женщина побежала в сарай.