Влюбись в меня, Воробышек!

Я никогда себе не прощу эту ложь и это мгновение, сделавшее вечер только хуже, потому что я снова совершенно осознанно соврала – уже во второй раз самым любимым на свете людям. Но сегодня к своему ужасу поняла, что мне поверили.

– Да. Да, мама. Он.

Не знаю, кто кого отпустил первым – папа грубияна, или синеглазый сам вырвался. Я только услышала от него невежливое:

– Отвали, мужик! Я тебе не сопляк! И лучше не провоцируй, я из пугалок давно вырос. А хожу туда, куда сам хочу, понятно? И с кем хочу!

Этот Воробышек, не в пример фамилии, оказался крепким орешком, но он не знал, с кем имеет дело – мало кто был способен возражать Андрею Воронову. Мой отец умел добиваться своего и говорить прямо, что думает. И семья для него не пустой звук – у меня было время в этом убедиться.

А теперь придется убедиться и синеглазому. А все из-за моей оплошности и трусости!

Ох, и как теперь из всего этого выкрутиться – ума не приложу!

Папа аккуратно отодвинул меня в сторону и приблизился к парню.

– Сам хочешь, говоришь? – проговорил сквозь зубы, словно лед покрошил. – Ну, посмотрим, что ты за фрукт, парень. Выбирай! Или ты идешь с ними, – он кивнул в сторону полицейских, напряженно следящих за происходящим, – и объясняешь, как вещи Риты оказались на улице. Или со своей девушкой к нам домой и представляешься, кто ты есть. Но если ты и дальше намерен прятаться по паркам и играть с моей дочерью… – папа поднял руку и сжал ее в кулак у кадыка парня. – То лучше убирайся прямо сейчас, пока я не добрался до тебя и не напугал по-настоящему!

Парень молчал, прошло полминуты. Мое сердце за этот момент ушло в пятки! Не знаю, что мой родитель увидел в его взгляде, но он вдруг в следующее мгновение опустил руку и ка-ак рыкнет – очень сердито и страшно:

– И почему, твою мать, моя дочь стоит босиком, если из вас двоих, здесь именно ты – мужик! – что я подпрыгнула на месте и только теперь заметила данный факт.

Глаза синеглазого потемнели, а губы сжались. Медленно, гораздо медленнее, чем следовало бы, он перевел взгляд на меня и спустил его ниже, играя на четких скулах натянутыми желваками. Скользнул по моим голым ногам к земле и задержал его на пальцах.

На одной моей ноге была надета туфля-лодочка, а вот вторая лодочка лежала перевернутая танкеткой вверх возле машины, где я ее и обронила. Я действительно стояла на земле одной босой ногой, и даже этого не заметила.

Ужас какой!

Я тут же поджала ногу под себя и распахнула глаза, потому что синеглазый вдруг двинулся в мою сторону. Нет, сначала повернул к машине – где подобрал с земли туфлю, а потом уже ко мне. Подойдя вплотную, впился взглядом коршуна в лицо и не спеша присел передо мной, уперев одно колено в землю…

– Ну, Р-рита…

Я только успела заметить, как на этом сильном колене натянулась джинсовая ткань брюк, а парень уже поймал мою лодыжку и сомкнул на ней длинные горячие пальцы, наверняка мечтая, чтобы вместо лодыжки они оказались на моей шее. Приподняв ногу к себе, умело и без ужимок надел на нее туфлю и так же не спеша встал.

Положив руку на мой затылок, наклонился к виску и прошептал в ухо так ласково и многообещающе, что у меня волосы под его ладонью зашевелились:

– Ну, Ромашка, держись! Я теперь тебе все лепестки по одному пересчитаю. Любит – не любит, до самого стебелька – клянусь! Раз уж у нас с тобой все серьезно!

Глава 7

Даня

Да, я был зол, и это мало сказать.

Настолько, что если представить вместе злость и контроль – то я определенно находился на пределе своих возможностей, полный решимости отпустить ситуацию и дать выход чертовым чувствам. Уже очень давно жизнь не заставляла меня ощущать себя таким неудачником, как сегодня. Краснеть за то, в чем не было моей вины – вот почему я терпеть не могу сюрпризы. Если бы Альбинка не опоздала к условленному времени и пришла вовремя – все для нас сложилось бы иначе. И сейчас я, скорее всего, после пары секс-таймов, уже скучал бы в ее обществе и от ее болтовни, отчасти это скрывая.

Зато не торчал бы в компании полиции непонятно где!

Рита, значит. Белокурая Маргаритка! Не искусительница Ева, а в присутствии отца – и вовсе сущий ясноглазый ангелок.

Ну-ну, девочка-загадка. Вот уж с кем не соскучишься и не поймешь: так кто же ты есть – Ромашка? Умелая притворщица, водящая всех за нос, или послушная дочь?

Не скажу, что в данную секунду, когда я смотрел на нее, прижимая к себе, жалел о нашем знакомстве. Нет, не жалел, здесь бы я солгал – во мне уже вспыхнул азарт и требовал принять заявленные ею правила. Доказать девчонке, что зря она вздумала играть с огнем. Но продолжение истории мне не нравилось. Слава богу, что Клон не видел, как я стоял перед «Золушкой» на колене с туфлей в руке, словно я не взрослый парень, способный управлять собственной жизнью, а редкий сказочный кретин. Иначе бы Ванька сдох от смеха, а я бы все-таки не сдержался и навалял кому-нибудь от души.

Например, вот этому мужику в пальто – ревностному папаше! Даже не подозревающему, как близко он был к тому, чтобы его идеальная переносица слегка помялась. Он явно далеко не слабак, и мы бы схлестнулись всерьез, но он бы точно меня услышал. Не люблю оправдываться, тем более перед незнакомцами. Ему не мешало бы лучше следить за своим языком, и особенно – за старшей дочерью.

Сопляк, надо же. Давно никто не бросал мне подобного в лицо. Ему повезло, что рядом стояли жена и дети. И полиция. И вообще, дернул же меня черт во все это дерьмо ввязаться!

Я мог уйти отсюда прямо сейчас и забить на ситуацию. Уехать к чертям собачьим и забыть о Ромашке уже через полчаса – я видел этих людей впервые и точно никому из них не был обязан. Так почему же остался?

И почему меня вдруг зацепил несправедливый упрек мужчины? Ведь девчонка не была моей ни в каких смыслах. Так какого лешего я позволил ему в это поверить? Им всем поверить? Откуда у меня появилось желание ее защитить? Да хоть бы и от полиции – при чем тут я? Пару минут назад я даже имени ее не знал!

А теперь стою, обнимаю эту Риту собственническим хватом, наплевав на присутствие родителей, и думаю о том, как заставить ее за все ответить. Заплатить за мое унижение и добрую волю, которую она не оценила. Хотя, надо отдать ей должное, пыталась меня защитить. А ведь я был уверен, что она до последнего не покажется из машины.

Маргарита Воронова. Участница топлесс-протеста. Проныра, без разрешения занявшая чужую территорию и отказавшаяся ее покинуть.

Неожиданно моя девушка, с которой у нас все серьезно…

Что ж, Ромашка, посмотрим, понравится ли тебе твой парень. Теперь я точно не уйду, пока не узнаю ответ на этот вопрос.

Ухо у девчонки оказалось нежным, светлые волосы под рукой мягкими, а щека – шелковой и горячей. Жаль, что здесь не подходящее место, чтобы начать разговор, а то бы я попробовал ее остудить. Да и грудь касалась моей вполне откровенно, когда я прижал ее к себе, отлично помня, что под спортивной кофтой она без верхней части белья. Сидя за кухонным столом в моей квартире, я успел раз десять мысленно обрисовать ее формы, пока она пила кофе, а я таращился на то, что очень женственно проступало под моей футболкой и давало почву для фантазий.

Уверен, ее грудь бы мне понравилась.

– Я не хотела, – пролепетала Ромашка, когда я снял руку с мягкого затылка и куснул губы, оглядываясь на полицейских.

– Я понял.

– Я, правда, не думала…

Но что именно она «не думала» уже не дослушал. Оставив девчонку, подошел к своей машине и повернулся к полицейским. Они представляли собой странную парочку – тонкий, высокий Дудка и низенький, толстый Бубен, и если бы было настроение – я бы оценил их оперативный дуэт, а так лишь спросил:

– Ко мне вопросы есть? Или я свободен?

Оба уже начинали скучать – похищение с возможным криминалом не сложилось, награда за поимку преступника по горячим следам накрылась медным тазом, и стало ясно, что пора расходиться.

– Пока нет. Но штраф, Воробышек, вам заплатить придется! – ответил офицер, который пониже, строго глядя на меня снизу вверх. – За учинённое возле парка, хм, безобразие.

– И беседу пройти вместе со своей невестой в центре профилактики правонарушений. В обязательном порядке! – поддакнул ему второй, еще молодой парень, и не без зависти взглянул на поникшую Ромашку.

– Ясно, тогда до встречи. Мои координаты у вас есть.

Я сел в машину и завел двигатель. Подождал пока полицейские уедут, и развернул «Ауди». Семья Вороновых все это время стояла у края аллейки и наблюдала за мной, но когда мой автомобиль поравнялся с выездом – мужчина окликнул детей и повернулся лицом к подъезду. Взяв жену за плечи, подошел к старшей дочери, стопроцентно решив, что на этом наше знакомство закончилось, а я трусливо сбегу.

И я был близок к искушению уехать, но Ромашка обернулась.

Черт! Как же меня достал сегодняшний вечер! Пора закрыть вопрос с девчонкой, успокоить уязвленную гордость и забыть о нем уже всерьез!

Рита

Не знаю, чего я хотела больше, когда парень распрощался с полицейскими и сел в машину, чтобы этот Данил уехал, и мы больше никогда не увиделись, или остался? Я много чего наговорила сегодня лишнего и при мысли, что останусь со всем этим одна… Что сейчас вернусь в нашу квартиру и надо будет смотреть родителям в глаза – мне становилось до невозможного страшно и стыдно.

Однажды я уже дала им повод думать о себе нехорошо и вот снова всё повторилось.

Конечно же, они все слышали – и про близость в машине, и про отношения. Я сама подтвердила это несколько раз. И, конечно же, заметили на мне мужскую одежду и оценили мой внешний вид – такой неопрятной, как сейчас, я не бываю даже когда болею. А сейчас я чувствовала себя ужасно. Неправильной дочерью с кучей секретов.

Глядя, с каким потрясенным любопытством смотрит на меня младшая сестра Соня, закусив губы и покраснев на щеках от интереса – я пыталась придумать, что сказать папе, когда он спросит о женихе – ведь ясно же, что я должна хоть что-то объяснить.

Но главное, почему я пропала. Они с мамой Дашей всегда доверяли мне и от мысли, что я их подвела, заставила переживать – тело начала бить мелкая дрожь, то ли от холода, а то ли от волнения. Потому что я действительно серьезно влипла!

Это уже не придуманный парень, он самый настоящий, и теперь, когда после своего признания просто уедет, мне будет трудно объяснить родителям, почему я для него так мало значу. Где их застенчивая, домашняя Рита, которая избегала мальчишек, предпочитая проводить свободное время с младшими братьями и сестрой, рассказывая им сказки и зачитываясь далеко за полночь романами? Мечтающая о принце, а оказавшаяся с босой ногой и в чужих шортах на холодном асфальте.

И даже если родители ни о чем не спросят, я все равно знаю, они будут думать.

А еще знаю, что если однажды они отвернутся от меня – я пропаду, потому что очень-очень их люблю!

Стало холодно, и я привычно обняла себя руками – детская привычка, оставшаяся со мной еще с того времени, когда умерла мама, и по ночам в нашей с ней спальне в бабушкином доме мне было особенно одиноко и страшно. Я столько раз пыталась от нее избавиться, а она все равно возвращалась, стоило к душе подобраться сомнению – вот как сейчас.

Черная «Ауди» развернулась, и я отвела взгляд. Папа обнял маму Дашу и подошел ближе.

– Рита, мы все решим. Главное, что ты цела и дома. Ну и напугала ты нас!

– Вы из-за меня не улетели, да?

– Ерунда, разберемся.

Но это вовсе не было ерундой, я серьезно спутала планы своей семье, заставив их переживать, поэтому не могла не сказать:

– Простите меня.

– А вот это лишнее, дочка. – Взгляд папы упал на злосчастный желтый букет в моей руке, и он не сдержался: – Но если он тебя обидел… Если этот сопляк только посмел… Я его найду и шкуру с него спущу, обещаю!

– Если я не доберусь до него раньше! – поддакнула мама Даша и наконец поймала за руку Ёжика, который, как всегда, вертелся юлой и выдал всю правду:

– Рита, а мы думали, тебя украли бандиты!

А подросшая Соня, которая внезапно обнаружила, что у ее старшей сестры есть личная жизнь, совершенно по-взрослому поинтересовалась:

– Рит, а это парень что, правда твой жених? А почему он назвал тебя Золушка? А у тебя есть помолвочное кольцо?

– Размечтался! В заднее место я ему это кольцо вставлю! Еще и проверну, чтобы все краны перекрыть! Чтобы не открывались у него двери нечаянно!

Это была серьезная угроза и, конечно, я вздрогнула, когда неожиданно услышала на нее ответ:

– Интересно посмотреть, как у вас это получится.

На мои плечи села знакомая куртка, укрыв от холода, а вот обнял меня синеглазый совсем не тактично – подойдя сзади, обхватил рукой плечо, положив ладонь на ключицы и прижал спиной к себе. Очень нагло и по-собственнически, чтобы данная деталь не укрылась от сузившегося взгляда моего отца и взволнованного мамы Даши.

– Решил знакомиться, значит? – прошипел папа, и я его понимала. Ему точно хотелось парня убить.

– Надеюсь, вы услышали, что я вырос из страшилок? Со мной это не работает. Если устраивает – можно и познакомиться. Тем более, что Рита… – Данил сделал ударение на моем имени, понятное только мне и скользнул ладонью под воротник куртки, – не против.

– Дома! Хватит морозить мою дочь на улице и развлекать народ. Идемте! – прорычал папа, и мы пошли.

Глава 8

Дом наш был новым, лифт – большим и просторным, так что все влезли сразу.

Открыл дверь Степка, мой пятнадцатилетний брат, и увидев на пороге квартиры меня в обнимку с парнем, сначала удивился, а потом восхищенно открыл рот, рассмотрев гостя, когда Соня ему в двух словах всё выложила – кто он такой и откуда взялся.

Куртка синеглазого была на мне, сам он стоял в футболке с короткими рукавами, поэтому брат не постеснялся спросить – он вообще отличался редкой коммуникабельностью. Сначала протянул руку, а когда ему ее не пожали, не огорчился, а поинтересовался:

– Ого, чувак! Вот это бицухи! Камень! Ты качаешься или анаболики пьешь? Впечатляет!

За последний год Степка здорово вытянулся, стал еще худее, и ему это страшно не нравилось. Главной мечтой брата было стать похожим на Криса Хемсворта в роли Бога Тора, ну или хотя бы на папу Андрея. Харизмы кружить девчонкам головы у брата хватало и смелости тоже, а вот мышцы до харизмы расти никак не желали. А тут такой вдохновляющий экземпляр.

Если у меня челюсть отвисла, когда я увидела этого Воробышка в одних джинсах, то у Степки и подавно.

– Ты кто? – не понял синеглазый, когда перед его глазами встала рыжая физиономия, и в бицепс запросто потыкали пальцем. – Эй, осторожно, – предупредил он холодно, перехватив руку брата, – сломаешь, мелочь! Чем потом в носу ковырять будешь?

А вот это он зря. Со Степкой лучше не ссориться. Вот правда откуда ему об этом знать?

Родители покосились, но вмешиваться не стали. Мне показалось, что на губах у папы мелькнула ухмылка, когда он переглянулся с мамой Дашей и вслед за Ёжиком завел в квартиру Соню. За кого-кого, но за Степу можно было не волноваться – еще не родился тот, кто способен обидеть этого парня и не пожалеть об этом. Я знала это так же хорошо, как моя семья и только поэтому решилась заговорить.

– Это Степан, мой брат. Данил… отпусти его, пожалуйста.

Этот парень Воробышек продолжал уверенно прижимать меня к своему боку, вряд ли догадываясь, как его близость и ладонь на талии действуют на меня, лишая дара речи. И, наверное, к лучшему. Он видел во мне другую девушку – хитрую и беспринципную обманщицу, и, оглядываясь на события сегодняшнего вечера, я его понимала. Даже понимала, почему он вернулся – только надеялась, что знакомство пройдет максимально быстро для нас всех, и мы скоро расстанемся.

Главное, успокоить родителей, а дальше я что-нибудь придумаю. Ведь расстаются же люди даже из-за пустяков!

Гость отпустил запястье брата, и Степка тут же прищурился. Сунув руки в карманы широких спортивных штанов, подтянул их на тощих бедрах и заметил скучающим тоном:

– Рит, а чего он у тебя такой понтовый? Попроще не могла найти? Ты же говорила, что он культурный. – Брат покосился на заметно увядший в моих руках букет и криво хмыкнул: – Типа эстет и все такое.

– Не могла, – ответил за меня синеглазый. – Кто бы ей дал выбирать? А тебе что, цветочки не нравятся?

– Не очень, – сознался брат. – Я бы своей девушке такие не подарил. Так что же, получается, это ты в Ритку влюбился?

У Степки тоже существовала своя шкала крутости парней, а незнакомец со мной стоял высокий, привлекательный и явно не робкого десятка, и я бы на месте брата тоже усомнилась в его словах – все же он меня знал гораздо лучше других, вот и удивился. И, конечно, Воробышек это заметил.

– Получается только фигура из трех пальцев и больше ничего. Хочешь много знать – шуруй в библиотеку, умник, а дела взрослых тебя не касаются.

Степка ничего не ответил. Только плечами пожал и посторонился, но уходить не спешил – как бы там ни было, а экземпляр к нам в дом попал интересный, и он собирался как следует его рассмотреть. А возможно, и сделать ответный ход – если представится случай. Я тоже очень хорошо знала своего брата.

Мы вошли в квартиру и разулись. Уже было довольно поздно – за окном стремительно темнело, знакомиться предстояло на нашей просторной кухне, и я показала гостю куда пройти.

Там уже были папа и мама Даша. И, само собой, младшие дети – в нашем доме всегда всё решалось в присутствии всей семьи. Так что Ёжик и Соня уже сидели за столом в ожидании вкусняшек, а сестра и новостей – вон как глаза горят и стреляют по сторонам от любопытства. То на взрослого парня в нашей кухне посмотрит, то на меня.

Да уж, сегодня я всех смогла удивить.

Минута молчания затянулась, и мама негромко кашлянула. Ослабив галстук и расстегнув у ворота пуговицу, папа шагнул вперед и представился, первым начав разговор:

– Андрей Воронов, – протянул руку парню, и честно заметил: – Не скажу, что рад знакомству при данных обстоятельствах, но кое-что нам выяснить не помешает, раз уж ты здесь и оказался не из пугливых.

Папа уже успел снять пальто и пиджак, стоял в брюках и рубашке, и рукопожатие у мужчин получилось крепким – вроде схватки, от которой мне стало не по себе. Допытываться папа умел, синеглазый тоже держался вполне собранно, но вот был ли на самом деле тем «крепким орешком», каким казался – это только предстояло выяснить. Я же про себя взмолилась, чтобы парня хватило хотя бы на час – если он расколется, то окончание знакомства выйдет еще хуже, чем его начало. А потом уже пусть мстит мне, как хочет. Все равно без извинений перед ним не обойтись.

– Бывает. Я тоже сегодня не собирался знакомиться с папой, хм, своей девушки, – нашелся синеглазый. – Честно говоря, я сегодня вообще ни с кем не собирался знакомиться. Но раз уж вы настаиваете… – Парень ухмыльнулся и представился: – Даниил Воробышек. Лучше просто Даня, мне так привычнее.

– Кто? Воробышек?! – Степка вдруг хрюкнул и рассмеялся, а за ним и Ёжик захихикал – он как маленькое отражение в свои семь лет во всем копировал старшего брата и сейчас мелко прыскал в чашку с соком. – С такими бицухами и… Воробышек?! Ой, я не могу! Чувак, теперь я понял, почему ты такой сложный!

– Степан, помолчи! Хорошо хоть не Петушок, – серьезно заметил папа, а гость напрягся.

– Это шутка, надо понимать? – уточнил прохладно. – Если что, моя фамилия меня целиком устраивает. И нет, у меня нет по этому поводу комплексов – никаких!

– Не кипятись! Просто мысли вслух, – ответил папа и сунул руку в карман. – Тебе не повезло, что мы не улетели. А еще, что не оглохли. А какого ты полета птица, это мы еще увидим.

– Смотрите, мне не жалко. Хотя, скорее, это я выбрал неудачный день, чтобы вернуться в город. Столько впечатлений – многовато для одного вечера.

– М-да уж, дочери удалось нас удивить.

– И меня тоже. Сам первый раз в серьезных отношениях, а уже жених. Поверить не могу. Ритуль, может, ты скажешь, как так вышло?

Этот Воробышек в незнакомом доме чувствовал себя, как рыба в воде – ничуть не смущаясь моих родителей. А вот я покраснела, когда на его вопрос не нашлось ответа.

– Я сделаю чай. Мам, я тебе помогу! – трусливо сбежала от парня, и от перекрёстных взглядов папы и синеглазого. Подойдя к столовому шкафу, открыла стеклянные дверцы и стала выставлять чашки на стол – самые красивые, из дорогого чайного сервиза, чтобы хоть как-то переключить внимание. Войдя в квартиру, Воробышек больше меня не обнимал – видимо, решив, что с него хватит. Теперь уже моим шагом было избавить его от этой необходимости.

Но мама решила иначе. Дети проголодались, всех ждал ужин, так что вечер обещал затянуться.

– Так кто ты у нас есть, Даня? – папа, как хозяин дома, отодвинул стул и пригласил гостя за стол. Сам сел напротив, сложив руки на столе в замок. Соня со Степкой, плюхнувшись на стулья, тут же навострили уши. – Чем занимаешься в жизни?

– Да так… Всем потихоньку. Заканчиваю универ, занимаюсь спортом… когда не бездельничаю. А что?

– Ничего. Просто мы тебя несколько иначе себе представляли со слов Риты.

– Правда? – Данил сделал вид, что ему интересно. – И каким же?

Я расставляла на стол тарелки и замедлилась, на секунду встретившись с парнем взглядами.

Загорелое, красивое лицо с четкими скулами и волевым ртом, в углу которого играла ямочка и тень уверенной ухмылки. Темные брови и ресницы, синие смелые глаза. На парне была надета свободная светло-серая футболка, совершенно обычная, даже без принта, но свисая на стройной талии, она ладно облегала его широкие плечи и точно не скрывала силу по-мужски красивых рук. Недаром Степка впечатлился.

Плейбой. Везунчик. Смелый и наглый тип – вот, что считывалось при первом взгляде. Думаю, сейчас Воробышек сильно удивится, когда услышит, каким же именно я представила «его» своей семье.

– Более серьезным и деловым, – не стал юлить папа. – Рита сказала, ты любишь читать?

– Я? Хм, – парень усмехнулся, возвращая взгляд на хозяина дома, – ну, возможно. Не так часто, как хотелось бы, но Толкиена и Чака Поланика читал. Люблю эпичные битвы и все в этом духе.

– Разбираешься в политике и интересуешься космосом?

– А вот это вряд ли. Нет, я, конечно, в курсе, что люди собираются освоить Марс, но ваша дочь видит во мне всё в приукрашенном свете. Чувства, сами понимаете.

– Что ты не самовлюбленный смазливый мажор, а обычный парень. Воспитанный и скромный. Настолько, что два месяца не решался с нами познакомиться.

Синеглазый ощерился своей идеальной белозубой улыбкой и откинулся на спинку стула. Провел лениво пятерней по коротко стриженым волосам, играя крепким бицепсом и запросто доказывая, что я соврала.

– Ну вот, видите, а здесь не приукрасила! Скромный, сойдемся на этом!

– Играешь на музыкальных инструментах?

– Да. Брынчу иногда на гитаре рок – подростковое увлечение. Осталось еще с тех времен, когда хотел произвести впечатление на девчонок. Могу на ударных постучать. Не профессионально, конечно, но Рита в восторге.

– Как насчет аллергии на кошачью шерсть?

– У кого? У меня?! С чего бы вдруг? – удивился Воробышек, но почти сразу же нашелся, заметив, как я растерянно застыла возле него с тарелкой в руке.

Да, про шерсть я выдумала, как и про все остальное. Но только потому, что даже у несуществующего парня должен быть хоть один недостаток. Шерсть – это ведь так мало, и так похоже на правду.

– А, вспомнил! У меня аллергия на голых сфинксов. Только их вижу – сразу покрываюсь волдырями. Знаете, они так себя вылизывают… в некоторых местах. Бррр, избавьте меня от этого! Уж лучше завести золотых рыбок.

– А у нас есть рыбки! – вытянулся на стуле Ёжик. – И черепахи! Хочешь, покажу?

Дане Воробышку рыбки были так же интересны, как справочник о размножении гималайских пингвинов. Он собирался скоро слинять, но сначала хотел доказать себе и моему отцу, что сам решает, куда ему идти, с кем и как поступать. После его объятий я очень хорошо это поняла.

– Позже! – строго ответил папа Ежику, и тот насупился. Привычно запыхтел, выпятив нижнюю губу, но его подозвал Степка, и младший брат тут же переключил внимание на своего кумира. Спрыгнув со стула, подбежал к старшему брату и мальчишки привычно зашушукались.

Мы с мамой Дашей почти закончили накрывать на стол, этот Данил вполне уверенно отвечал теперь уже на ее вопросы, и я рискнула ненадолго уйти в свою комнату, чтобы переодеться и наконец-то поставить желтые «избитые» хризантемы в вазу с водой.

Дрожь и волнение никуда не исчезли, они до времени затаились под кожей – так же, как неизбежный разговор с родителями. И я вновь поймала себя на мысли, что не знаю, чем всё закончится. Что этому страху внутри никогда меня не покинуть. А значит, снова придется врать. Только на этот раз куда уж дальше?