Предмет экологического преступления

Нужно иметь в виду, что в некоторых случаях предмет преступления не входит в общественное отношение в качестве его структурной части. Так, предметом преступления в ст. 186 УК РФ указаны поддельные банковские билеты, металлическая монета, государственные ценные бумаги, иностранная валюта или ценные бумаги в иностранной валюте; они не являются элементом охраняемых уголовным законом общественных отношений в сфере денежного обращения. В качестве таковых выступают подлинные деньги и ценные бумаги. Кроме того, в концепцию «предмет преступления – элемент общественных отношений» не вписываются ситуации, когда предмет преступления (например, оружие, наркотические средства и др.) изготавливается, перерабатывается (приспосабливается), хранится, сбывается, утрачивается, перевозится, пересылается и т. д.

Таким образом, предмет преступления является самостоятельным признаком состава преступления, его статус (конститутивный или факультативный) зависит от того значения, которое придается законодателем при описании конкретного преступления.

В современном уголовном праве в качестве предмета преступления признает любой из элементов общественного отношения И.В. Кузнецов. Он считает, что субъект общественных отношений – это человек; его биологическая сущность является предметом преступления, а личность – объектом преступления. Причинить вред личности можно только воздействуя на тело человека или на его психику (в этом случае, на наш взгляд, фактически воспроизводится одна из ранних позиций Н.И. Коржанского). «При этом мы хотели бы подчеркнуть, – пишет автор, – что при посягательствах на личность предметом преступления выступает не потерпевший, не люди вообще, а человек как живое биологическое существо, человек в своем природном качестве. На наш взгляд, признавать потерпевшего предметом преступления нет оснований, так как это нетождественные понятия… Понятия “потерпевший” и “предмет преступления” не могут быть признаны совпадающими и поэтому они не взаимозаменяемы»[45].

Второй элемент общественных отношений (социальная связь, социальные позиции субъектов отношений относительно друг друга) проявляется в конкретной деятельности людей; он «подразумевается стоящим… за терминами, выражающими противоправные поступки людей: “уклонение”, “дезертирство”, “неоказание помощи” и т. д. Данные термины, характеризуя объективную сторону преступления, одновременно указывают на тот элемент общественного отношения, который находится в функциональной зависимости от данных деяний и страдает от их совершения»[46].

Объект отношения (предмет отношения), по мнению И.В. Кузнецова, не равнозначен предмету преступления, поскольку он может выступать в качестве материального или идеального явления. «…Будет теоретически правильным… именовать предметом преступления лишь вещи, предметы, природные богатства и другие материальные образования внешнего объективного мира как созданные человеком, так и находящиеся в естественном состоянии, на которые непосредственно воздействует виновный, совершая посягательство… к предметам преступления целесообразно относить лишь ту часть объектов общественных отношений, которая в отличие от духовных ценностей или идеальных явлений имеет вещественный характер, является материальным образованием»[47].

В одной из работ Н.И. Коржанский предмет преступления также определял как конкретный материальный объект[48]. С данным определением согласились не все ученые. Так, П.Н. Панченко писал: «…даваемое автором понятие предмета преступления как материального объекта является несколько узким»[49]. По мнению В.Я. Тация, подобный подход привел к тому, что авторы были вынуждены в число предметов преступления включить все те овеществленные предметы, о которых имеется какое-либо упоминание в уголовном законе[50].

Как известно, концепция предмета преступления как одного из элементов общественного отношения не была воспринята в теории уголовного права и, в первую очередь, из-за признания в качестве рассматриваемого признака социальной связи между субъектами (субъектом и предметом отношений) и тела человека в целом или отдельных его органов.

Наиболее ярким представителем концепции «предмет преступления – это предмет общественного отношения» был В.К. Глистин. Он писал, что данные явления совпадают, а поэтому предмет преступления в любом его проявлении выступает «неотъемлемым составным элементом общественного отношения и наряду с другими элементами – субъектами отношения и их деятельностью – определяет сущность и специфику конкретного общественного отношения…»[51]. Предмет «вне отношения не может быть значимым для общества и, конечно, для права»[52]. По мнению автора, он не просто связан с отношением, а в совокупности с другими компонентами определяет сущность отношения и положения субъектов в нем. Из этого с очевидностью вытекает, что предмет, стоящий вне охраняемого общественного отношения, не может признаваться рассматриваемым признаком состава преступления.

В.Д. Филимонов, также основываясь на подходе к определению предмета преступления, разработанному В.К. Глистиным, считает, что социальное благо как предмет общественного отношения и социальное благо как предмет преступления в равной мере могут выражаться в том или ином общественном отношении. «С учетом того, что социальное благо – это то, что обладает потребительскими свойствами, следует признать, что предмет преступления – это или носитель потребительских свойств общественного отношения (например, имущество), или форма выражения его потребительских свойств (например, документ), или деяние, выражающее потребительские свойства какого-то определенного общественного отношения (например, то или иное действие представителя власти или иного должностного лица), или потребительское свойство непосредственно самого общественного отношения (например, национальная или религиозная принадлежность людей)»[53].

Концепция, разработанная В.К. Глистиным, имеет много достоинств[54], однако, на наш взгляд, не может претендовать на решение проблемы предмета преступления. В целом она основана на широком понимании физического и социального в предмете преступления, содержание которых заключается в том, что предмет преступления при его совершении подвергается воздействию (физический признак) и способен удовлетворять способности людей (социальный признак)[55].

Кроме того, следует обратить внимание на лишение рассматриваемого признака самостоятельного значения, коль скоро таковым выступает предмет общественного отношения; подобный подход не раскрывает юридическую природу предмета преступления и его уголовно-правовое значение. Вероятно, по характеру и объему эти явления также существенно отличаются. Например, предметом общественных отношений могут быть основы политической системы страны, но они не могут быть признаны предметом преступления; в качестве первого может выступать нормальная, основанная на законе, отвечающая стоящим целям и задачам деятельность государственного управления, но она не является предметом преступления. Вряд ли может признаваться предметом преступления, например, указанная В.Д. Филимоновым расовая и религиозная принадлежность людей и т. д.

Второе обстоятельство, вероятно, можно отнести к формальным моментам: говоря о предмете преступления, смысл этого словосочетания мы соотносим с общественно опасным деянием, а не с общественным отношением (так же, как и словосочетаний «субъект преступления», «последствия преступления» и т. д.). Следовательно, рассматриваемый признак, характеризуя в предусмотренных законом случаях преступление (а не предмет общественного отношения), является самостоятельным уголовно- правовым атрибутом, не сводимым к предмету общественного отношения.

Вероятно, научные позиции, основанные на признании двух групп предметов преступления – находящихся в органической связи с объектом и не входящих в состав охраняемых общественных отношений, потому и сформировались, что их представители не могли ответить на вопрос, который, несомненно, возникает при признании предметом преступления предмета общественных отношений: как быть с материальными вещами, традиционно относимыми наукой уголовного права к предмету преступления, но не состоящими в какой-либо объективно необходимой связи с охраняемыми данными нормами благами. «В эту группу входят предметы, указанные в нормах Особенной части, обладающие потенциальной опасностью причинения вреда человеку (наркотические средства и психотропные вещества, взрывчатые, легковоспламеняющиеся вещества и пиротехнические изделия, оружие, ядовитые материалы и ядовитые вещества, опасные отходы и т. д.), предметы материального мира, служащие средством изменения достоверной общественной значимой информации (поддельные документы и средства идентификации), и предметы, не ограниченные в обороте, но чуждые охраняемому данной уголовно-правовой нормой объекту (имущество, используемое в качестве подкупа в преступлениях, предусмотренных ст. 184, 204, 290, 291, 304 УК)»[56].

Признание того или иного элемента материального мира предметом преступления зависит от его роли в механизме причинения вреда общественным отношениям, охраняемым уголовным законом, и сущности уголовно-правового запрета. При таком подходе к определению предмета преступления наркотики, психотропные и другие подобного рода потенциально опасные вещества могут выступать признаком объекта состава преступления. Имущество, используемое в качестве предмета взятки или подкупа, при любых обстоятельствах не является предметом преступления, а играет роль средства совершения деяния[57].

Наличие предметов, не находящихся в связи с объектом преступления, но признаваемых теорией уголовного права его предметом, привело к появлению новых нюансов в указанной концепции. Так, В.Я. Таций полагал необходимым наряду с предметом преступления выделять предмет преступного воздействия. В этом случае речь идет о трех видах предметов, имеющих уголовно-правовое значение: 1) предмете охраняемого общественного отношения; 2) предмете преступления; 3) предмете преступного воздействия. Под последним автор понимает «…элемент охраняемого уголовным законом общественного отношения, который подвергается непосредственному преступному воздействию и которому, следовательно, в первую очередь причиняется ущерб»[58].

По мнению автора, таким предметом может быть субъект, социальная связь, а также предмет общественного отношения. Установление предмета преступного воздействия в каждом конкретном преступлении позволяет выяснить механизм причинения вреда его объекту, а также способствует установлению характера и размера последствий общественно опасного деяния[59]. Нетрудно заметить, что в этом случае В.Я. Таций, по сути, исходит из ранее рассмотренной концепции (предмет преступления – любой элемент общественного отношения: субъект, предмет отношений и социальная связь, взаимные права и обязанности субъектов отношения), но при этом говорит не о предмете преступления, а о предмете преступного воздействия. При этом остается открытым существенный вопрос: в каком соотношении находятся предмет преступления и предмет преступного воздействия?

Очень близкой к приведенной точке зрения является позиция В.Н. Винокурова. Помимо предмета преступления, характеризующего его объект, он предлагает выделить предмет совершения преступления, каковым выступают «предметы материального мира и информация, создание и перемещение которых в пространстве характеризуют объективную сторону преступления… они в отличие от орудий и средств совершения преступления непосредственно не воздействуют на потерпевшего»[60]. Предмет совершения преступления, по мнению автора, четко просматривается при анализе механизма причинения вреда в зависимости от сферы жизнедеятельности человека[61]. В подтверждение этого В.Н. Винокуров ссылается на С.В. Землюкова, который, исходя из определенной сферы – материальной или нематериальной, выделяет типы воздействия на общественные отношения. В материальной сфере, как считает автор, преступление непосредственно посягает на материальные блага в процессе их производства, распределения или потребления либо путем выполнения такой же деятельности, но в запрещенных формах (создание, распространение, хранение опасных и вредных для общества продуктов, предметов, вещей, когда результаты преступления материализованы, овеществлены и в большинстве своем имеют стоимостную оценку).

В нематериальной сфере преступление может совершаться: во-первых, как посягательство на овеществленные духовные блага (ценности), символы, что приводит к их незаконному изъятию, уничтожению, повреждению; во-вторых, как производство, распространение вредного для общественного и индивидуального сознания продуктов духовной деятельности (сбыт порнографических материалов, призывы к террористической деятельности). Если первые представляют непосредственную опасность для материальных благ, телесной неприкосновенности, то вторые – для духовной сферы человека[62].

На наш взгляд, указанный механизм причинения вреда не делает позицию В.Н. Винокурова более убедительной. Вред (преступное последствие, общественно опасное последствие), как известно, имеет двойственную природу: являясь признаком объективной стороны преступления, он находит отражение в его объекте (отсюда и его различный характер – материальный или иной). При признании наличия предмета совершения преступления, по нашему мнению, теряется главное – связь между ним и объектом, т. е. та связь, которая канализирует воздействие на указанный элемент состава преступления. Таким образом, нет ни социальных, ни правовых, ни каких-либо иных оснований для выделения предмета совершения преступления и отнесения его к признакам объективной стороны преступления.

В теории уголовного права сложились две научные позиции, в соответствии с которыми, во-первых, преступления могут быть как предметными, так и беспредметными; во-вторых, беспредметных преступлений нет и быть не может.

В целом существование беспредметных преступлений Н.И. Коржанский объяснял следующим образом: «Признавать предметом преступления действия, идеальные вещи и интересы нет оснований, поскольку на них не может быть оказано непосредственное воздействие»[63]. А.В. Наумов указывает, что «предмет присутствует не в каждом преступлении… Не имеют предмета преступления такие преступления, как изнасилование, оскорбление, дезертирство»[64].

Не соглашаясь с этим, В.С. Прохоров пишет: «При изнасиловании предметом преступления, нужно полагать, будет половая свобода женщины, подвергшейся насилию; при оскорблении – достоинство человека…»[65]. Вряд ли с позицией автора можно согласиться, приведенные им примеры предметов преступления в указанных посягательствах, на наш взгляд, выступают их объектом. Вероятно, такая подмена обусловлена тем, что В.С. Прохоров иначе, чем большинство авторов, представляет механизм причинения вреда объекту преступления. Критикуя высказывание Т.В. Бушуевой о том, что, «воздействуя на предмет, преступник нарушает или пытается нарушить общественные отношения»[66], он пишет: «…напротив, и это главное, механизм посягательства таков, что, нарушая общественные отношения, преступник воздействует или пытается воздействовать на предмет преступления»[67]. Такой путь нарушения объекта преступления вызывает сомнение хотя бы потому, что общественные отношения как таковые неосязаемы; как системное образование они не могут быть нарушены в целом, повреждаются при воздействии на какой-то его элемент.

Е.А. Сухарев и А.Д. Горбуза полагают, что деянием разрушается предмет преступления, а общественные отношения остаются неизменными. По их мнению, «естественные предметы и явления, а также люди преходящи, они появляются, включаются в существующую систему общественных отношений и выбывают из нее. Сама же система общественных отношений стабильна по отношению к ним, не может быть изменена в результате противоправных действий отдельных лиц»[68]

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

См., например: Фойницкий И.Я. Курс уголовного права. Пг., 1916. С. 5, 6 и др. Одна из глав изданных лекций по уголовному праву Г.Е. Колоколова так и называется – «Предмет или объект преступления» (см.: Колоколов Г.Е. Общая часть уголовного права. Лекции. М., 1897. С. 94).

В.Д. Спасович, отождествляя объект и предмет преступления, писал: «Преступление есть противозаконное посягательство на чье-либо право, столь существенное, что государство, считая это право одним из необходимых условий общежития, при недостаточности других средств охранительных ограждает нерушимость его наказанием» (Спасович В.Д. Учебник уголовного права. Часть Общая: в 2 т. Т. 1. СПб., 1983. С. 84).

2

Неклюдов Н.А. Общая часть уголовного права (конспект). СПб., 1875. С. 23–24.

3

См.: Кистяковский А.Ф. Элементарный учебник общего уголовного права с подробным изложением начал русского уголовного законодательства. Часть Общая. Киев, 1891. С. 280.

4

Пусторослев П.П. Русское уголовное право. Общая часть. Вып. 1: Введение. Источники уголовного права. Преступление. Юрьев, 1912. С. 255.

5

Пусторослев П.П. Указ. соч. С. 257, 258.

«Чтобы быть преступлением, посягательство должно быть направлено на какой-либо объект, охраняемый законом как благо, того заслуживающее», – подчеркивал С.В. Познышев (Познышев С.В. Основные начала науки уголовного права. Общая часть уголовного права. М., 1912. С. 117).

6

Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая: в 2 т. Т. 1. М., 1994. С. 31.

7

Там же. С. 33.

8

Фейербах П.И.А. фон. Уголовное право. СПб., 1810. С. 23.

9

См.: Бернер А.Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. Т. 1. Часть Общая. СПб., 1865. С. 402.

10

См.: Пионтковский А.А. Уголовное право. Общая часть. М., 1948. С. 292.

Автор писал: «Определять предмет как нечто, на что непосредственно воздействует преступник (имущество, здоровье человека и т. д.), и, оставляя этот предмет в учении об объекте, не называть его объектом, является неоправданным изменением ранее установившейся и более правильной терминологии» (Пионтковский А.А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 140).

11

Курс советского уголовного права: в 6 т. Т. 2: Преступление. М., 1970. С. 119.

12

См.: Бикмурзин М.П. Предмет преступления: теоретико-правовой анализ: дис… канд. юрид. наук. Уфа, 2005. С. 10, 11.

13

В последующих работах автор не столь категоричен, предлагает предмет преступления не включать в объект последнего (см., например: Уголовное право. Общая часть. Преступление. Академический курс: в 10 т. Т. VI. Объект преступления. Объективная сторона преступления / под ред. Н.А. Лопашенко. М., 2016. С. 166).

См.: Таций В.Я. Объект и предмет преступления в советском уголовном праве. Харьков, 1988. С. 53.

14

Там же. С. 55.

15

Никифоров Б.С. Объект преступления по советскому уголовному праву. М., 1960. С. 130.

16

А.А. Пионтковский также считал, что «излишнее увлечение в советской уголовно-правовой литературе проблемой разграничения объекта и предмета повлекло за собой ослабление внимания к теоретической разработке действительно существенных вопросов учения об объекте преступления… (правовые отношения и регулируемые ими общественное содержание как объекты преступления, связь между непосредственным объектом преступления и общественным отношением как объектом преступления)» (Курс советского уголовного права. С. 121).

См.: Словарь синонимов русского языка / под ред. Л.А. Чешко. М., 1986. С. 302.

17

См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 453.

18

Трайнин А.Н. Общее учение о составе преступления // Избранные труды. СПб., 2004. С. 125.

19

Белогриц-Котляревский Л.С. Конспект курса уголовного права. Киев, 1892. С. 146.

20

Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть Общая. СПб., 1900. С. 230, 231.

21

См.: Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты. М., 2001. С. 12.

22

См.: Круглевский А.Н. Имущественные преступления. М., 1915.

23

Там же. С. 13, 14.

24

Подробнее об этом см.: Новоселов Г.П. Указ. соч. С. 13–16.

25

См.: Пионтковский А.А. Уголовное право. С. 152.

26

См.: Лаптев А.В. Состав преступления и квалификация уголовных деяний. М., 1939. С. 6.

27

См.: Шаргородский М.Д, Кадсон З.Р., Красильников М.В. и др. Советское уголовное право. Части Общая и Особенная: учебник для юридических школ. М., 1940. С. 67.

28

Герцензон А.А. Уголовное право. Часть Общая. М., 1948. С. 289.

29

См.: Бикмурзин М.П. Указ. соч. С. 21.

30

См.: Уголовное право. Часть Общая. М., 1948. С. 291.

31

См., например: Розенберг Д.Н. О понятии имущественных преступлений в советском уголовном праве (объект и предмет посягательства) // Ученые записки Харьковского юридического института. Харьков, 1948. С. 71; и др.

32

См.: Загородников Н.И. Понятие объекта преступления в советском уголовном праве // Труды ВЮА. 1945. Вып. 13. С. 44.

33

Таций В.Я. Указ. соч. С. 53.

34

Курс советского уголовного права: в 5 т. Т. 1: Часть Общая. Л., 1968. С. 305.

35

Там же.

36

Курс уголовного права. Общая часть: в 5 т. Т. 1: Учение о преступлении / под ред. Н.Ф. Кузнецовой, И.М. Тяжковой. М., 1999. С. 210.

37

Наумов А.В. Российское уголовное право: курс лекций: в 3 т. Т. 1. Общая часть. М., 2005. С. 329.

38

Игнатов А.Н., Красиков Ю.А. Курс российского уголовное права: в 2 т. Т. 1: Общая часть. М., 2001. С. 123.

39

Уголовное право России. Общая часть / под ред. H.M. Кропачева, Б.В. Волженкина, В.В. Орехова. СПб., 2006. С. 398.

40

См.: Кравцов С.Ф. Предмет преступления: дис… канд. юрид. наук. Л., 1976. С. 8.

41

См.: Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980. С. 103.

42

Кудрявцев В.Н. К вопросу о соотношении объекта и предмета преступления // Труды ВЮА. 1951. Вып. 13. С. 57.

43

См., например: Никифоров Б.С. Указ. соч. С. 128–130.

44

Фролов Е.А. Спорные вопросы общего учения об объекте преступления // Сборник ученых трудов Свердловского юридического института. Свердловск, 1969. Вып. 10. С. 222.

45

Кузнецов И.В. Понятие и виды предметов преступлений в уголовном праве России: дис… канд. юрид. наук. Орел, 2006. С. 46.

46

Кузнецов И.В. Указ. соч. С. 47.

Следует заметить, что в учебной литературе эта точка зрения встречалась и ранее (см., например: Уголовное право Российской Федерации. Особенная часть / под ред. А.С. Михлина. М., 2004).

47

Кузнецов И.В. Указ. соч. С. 48.

48

См.: Коржанский Н.И. Указ. соч.

49

Панченко П.Н. Исследование объекта и предмета преступления // Проблемы борьбы с преступностью. Омск, 1978. С. 163.

Сам автор предлагал признавать в качестве рассматриваемого признака элемент общественного отношения, подвергшийся преступному воздействию.

См. также: Самилык Г.М. Еще раз о предмете преступления // Труды Киевской высшей школы. Вып. 12. Киев, 1978. С. 38.

50

См.: Таций В.Я. Указ. соч. С. 37.