Проникнуть в мысли BTK. Подлинная история тридцатилетней охоты на жесточайшего серийного убийцу из Уичито

Ваш подозреваемый отрешен, одинок и замкнут в себе. По всей вероятности, не имеет каких-либо устойчивых связей с окружающими и ведет одинокий образ жизни, в котором преобладают упомянутые выше фантазии и магическое мышление. Его убийства являются попыткой обрести почет и уважение. Он боится всех, в том числе самого себя. Не следует ожидать, что у него были хоть сколько-нибудь удовлетворительные отношения с женщинами, возможно даже, он никогда не вступал в нормальную гетеросексуальную связь. Если не убивает, то испытывает сильную боязнь собственной «ненормальности»; отсюда идет на убийство, чтобы справиться со своим расстройством в попытке вырваться из плена фантазий. Таким образом, следует ожидать, что он снова будет убивать и делать это по сложившемуся шаблону. Жертвами могут становиться как мужчины, так и женщины, одновременно милые и коммуникабельные. Они оказываются в безвыходном положении, когда он делает их полностью беззащитными. Жертвы олицетворяют его собственную беспомощность и безнадежность. Его жизнь была непростой. Возможно, в биографии присутствовал распад семьи. Его растила деспотичная мать, непоследовательная в наказаниях. Он лишился отца в юном возрасте, возможно, из-за развода или в связи со смертью. Вполне вероятно, его растили приемные родители.

В школе подозреваемый был посредственным учеником. В то же время ему хорошо удавалось срывать уроки непристойными выходками и шутками. Манера изложения в заявлениях дает основание предположить, что у него есть опыт военной службы и/или он энтузиаст полицейской работы. Вероятно, в прошлом были проблемы с полицией, например, из-за драк и/или взломов и проникновений (ВиП). При наличии ВиП очевидно, что он прихватывал с собой предметы, не имеющие особой ценности. Делал это скорее из стремления получить фетишизируемый предмет одежды или удовольствие от совершения преступления с минимумом улик. Возможно, в прошлом ВТК занимался вуайеризмом и арестовывался за это. Своих жертв находит в районах, где можно тщательно рассматривать дома, не привлекая внимания. Кроме того, жертвы живут там, где есть простые пути отхода, например, парк, где можно спрятаться от полиции.

Убийства импульсивны и не спланированы тщательно. Он выбирает жертв произвольно. Нередко люди подобного типа хорошо разбираются в различных механизмах. Страдают бессонницей, и поэтому им бывает трудно удержаться на одной работе. Такому человеку крайне важно контролировать себя и свое окружение. Хотя уверенности в себе прибавляется, он все еще застенчив, углублен в себя, асоциален и обособлен. Обычно таких воспитывают крайне строго и религиозно.

В части стратегии противодействия не следует делать никаких заявлений относительно состояния психики убийцы. Другими словами, нельзя дать возможность СМИ налепить на него ярлык «убийцы-психопата». Если это уже сделали, в своей деятельности лучше всего ориентироваться на убийцу, а не на специалистов-психиатров. Любые пресс-релизы должны недвусмысленно заявлять, что его нужно задержать и привлечь к ответственности, а не лечить, если пресса уже изображает так. Подобный подход может понизить тревожность убийцы относительно собственного психического здоровья и в то же время укрепит его чувство вины, не дав возможность оправдываться перед самим собой психической болезнью и невменяемостью.

Продолжительные периоды между убийствами могут объясняться его отсутствием в данной местности из-за военной службы, учебы, тюремного заключения или лечения в психиатрической больнице. Таким подозреваемым, как ваш, бывает свойственно посещать заведения, где отдыхают полицейские, чтобы подслушать разговоры об их деле. Более того, приходят на место преступления и наблюдают за работой следователей и сбором улик. Все это тешит их самолюбие и наполняет чувством собственного превосходства. Убийца может даже позвонить в полицию и предоставить информацию.

В данном случае вам на руку тот факт, что его подведет собственный избыточный эгоцентризм. Он может поделиться информацией о деле с приятелем или знакомым в пабе. Может даже изобразить из себя сотрудника, работающего по данному делу. Если Душитель ВТК читает детективные журналы, то, вероятно, заказал себе «полицейский значок», который носит с собой. Может использовать его для проникновения в дома жертв. Вероятно, «случайно» показывает его при любой возможности (например, оплачивая выпивку в пабе). В вашем городе его удерживает собственный эгоцентризм, и, вероятнее всего, он продолжит убивать.

Это чтение разбередило нервы. Разумеется, записка – лишь краткое изложение того, что я рассказал полицейским из Уичито в 1979-м в телефонном разговоре сразу после отправки материала по почте. Я был твердо убежден в точности описания, но при этом постоянно спрашивал себя, не упустил ли нечто важное и правильно ли расставил акценты. Бремя ответственности было колоссальным.

Подготовить аналитический материал, способный действительно помочь полиции решить их задачу, не так просто, как может показаться, и обучение этому занимает не один год. Говоря точнее, я считал молодых специалистов экспертами только после пяти лет всестороннего обучения и аналитической работы. Самое главное, нельзя просто механически повторить полицейским то, что те уже знают.

Мои психологические портреты крайне редко занимали больше пяти страниц текста. Я всегда заканчивал их просьбой связаться со мной, никогда не включая рекомендации по активным методам поимки преступников, – опасался, что написанное может просочиться в прессу.

Но в данном случае решил, что лучшим применением знаний будет разработка активных мероприятий по выманиванию убийцы на свет божий. Слишком давно он манипулировал полицией и общественностью. Настало время сделать ответный ход и начать морочить голову ему. Оставался единственный вопрос: «Как же, черт побери, это сделать?»

Я решил не обедать, собрал все заметки по делу и перешел в соседнее здание. Там работали правоведы Бюро, а я полюбил сидеть в их библиотеке на 4-м этаже и любоваться холмистым вирджинским пейзажем, открывающимся за огромным панорамным окном. Вид освещенных солнцем лесов куда лучше способствовал ясности мысли, чем неприятные запахи в здании отдела экспертно-криминалистической службы. На фоне голубого неба и деревьев за окном все выглядело несколько иначе.

Я жил расследованиями и терпеть не мог административные обязанности, неизбежно связанные с руководством подразделением, которое разрослось до 43 человек.

Я разобрал рапорты с места преступления и собственные развернутые комментарии по стопкам – по одной на каждое убийство. Я понимал: где-то в недрах скрыто некое вещественное доказательство или свидетельское показание, которое можно использовать для установления личности подозреваемого. Просто перечислить соображения, которые я считал бы полезными для расследования, недостаточно. Меня охватило стремление найти действенный вариант, способный помочь полиции обезвредить маньяка. И прежде чем заняться поисками эффективной проактивной стратегии, нужно заставить мозг пропустить через себя все чудовищные подробности. Четыре стопки бумаг на столе напоминали запорошенные снегом свежевырытые могилы.

Первым делом я подумал, что копы из Уичито делали все правильно. Они опросили тысячи людей и проследили за бесчисленным множеством потенциальных подозреваемых (в том числе за бывшим полицейским). Ни один не оказался тем, кого искали. Последние четыре месяца недавно созданная в управлении опергруппа перелопачивала горы архивных документов по делу, знакомясь со всеми зигзагами расследования.

Совершенно очевидно: подозреваемый контролирует ход событий. И не только это – с каждым новым убийством он становился хитрее и явно наслаждался играми с полицией. Но самым озадачивающим в ВТК было то, что его поведение во многом не соответствовало нашим представлениям о серийных убийцах. Теперь мы знали о нем то, что не было известно в 1979-м, – спустя три месяца после убийства семьи Отеро он как-то неумело, можно сказать, по-дилетантски, расправился с Кэтрин Брайт.

Меня тяготила мысль, что если я направил расследование не туда, появятся новые трупы, и я буду косвенно виновен. Это одна из причин моей одержимости работой.

Чудом выживший, несмотря на два выстрела в голову, брат Кевин рассказал, что убийца сестры пытался убедить их, будто он беглый преступник. ВТК сообщил, что, разумеется, придется связать хозяев дома. На самом деле ему нужны только еда, деньги и ключи от машины. Получив все это, он отправится своей дорогой. Однако ВТК жил совсем рядом с Кэти и Кевином, вовсе не собираясь оставлять их в живых.

Показания уцелевшего свидетеля дали бесценные сведения на тему, как подозреваемый совершает преступления.

Это одержимый манией контроля педант, обычно приходивший к жертвам с веревками, кляпами, огнестрельным оружием и ножом. Он не применял силу, чтобы заставить людей соглашаться с его требованиями. Врал, выдавал себя за относительно безобидного уголовника и словесными манипуляциями добивался согласия на связывание. Обычно это не встречало сопротивления.

Но некоторые вещи мог пустить на самотек. Если намеченная жертва оказывалась по каким-то причинам недоступной, он выбирал самую подходящую из первых попавшихся. В некоторых случаях явно возникали проблемы с контролем над жертвами. И он не был самым аккуратным убийцей – в двух случаях оставил сперму рядом с трупами жертв.

Далее, его отличала специфическая манера оставлять тела. Ни с чем подобным я до этого не сталкивался. Размещенные в эротических позах, связанные, полуодетые трупы возбуждали его при мастурбации. За исключением погибшей от колотых ран Кэти Брайт, остальные будто выставлялись напоказ для полицейских, которые приезжали на место преступления спустя долгое время после ухода Душителя.

Он раскладывал жертв так, как флористы цветы. Хотел шокировать, но при этом визуализации были довольно сдержанными – по крайней мере, по сравнению с известными мне серийными убийцами-социопатами. На фоне маньяков, оставлявших отрезанные головы на телевизорах или распростертые на полу трупы с различными предметами в отверстиях тела, наш подозреваемый выглядел просто юным эротоманом. Тем не менее он использовал жертв как неодушевленный реквизит для изображения сцен из детективных журналов. Он не прятал их, поэтому первый же человек, вошедший в дом, буквально спотыкался о труп.

Вне всякого сомнения, ВТК был садистом, причинявшим неимоверные страдания людям. Однако он отличался от других изученных мной садистов тем, что его сексуально возбуждали в первую очередь психологические, а не физические пытки. Его, так сказать, «фирменным стилем» было не столько причинение физических мучений, сколько полное порабощение. ВТК никогда не вводил жертвам половой член. Было бы очень просто интерпретировать это как попытку сказать: «Вы недостойны даже того, чтобы вас насиловать». Но я знал: это не так. Решение не насиловать и не заниматься некрофилией говорило, что, невзирая на сексуальные наваждения, в глубине души маньяк считал себя безнадежно неполноценным. Он настолько невысокого мнения о себе (и так сильно боялся женщин), что никак не мог заставить себя пойти на глубоко интимный контакт с жертвой. Единственным сексуальным удовольствием для него являлась мастурбация, а связанные, запытанные и убитые жертвы – не более, чем реквизит.

Его убийства трудно классифицировать, поскольку они были и организованными, и дезорганизованными одновременно.

Думая о юношеских годах подозреваемого, я не мог и вообразить, что, в отличие от многих других сексуальных маньяков, он хоть раз кого-то изнасиловал. Зато с легкостью представлял, как он овладел мастерством подсматривания за интимной жизнью других. Помимо всего прочего, юношеское увлечение научило его скрытно следить за окружающими. Наблюдение и изучение будущих жертв имело для него важнейшее значение. Возможно, возбуждало даже больше, чем сами преступления. К моменту нападения он знал, что собирается сделать, и был убежден, что уже контролирует все аспекты их существования.

Касательно самих жертв в издевательских посланиях полицейским ВТК сообщал, что выбирает их и планомерно, и повинуясь воле случая. Когда его охватывало непреодолимое желание убивать, заранее намеченный человек должен быть на месте. Если нет, он переключался на кого-то другого.

Также, судя по отсутствию на месте преступления отпечатков пальцев и физических улик, это крайне педантичный и внимательный к деталям человек. Внутренне он ощущал себя неуверенным, ненавистным самому себе хлюпиком.

Однако внешне излучал такую напыщенность, что выглядел преисполненным самого высокого мнения о себе. Это еще одно из его безумных болезненных противоречий.

Он находил интересными послания, где хвалился удалью и умением ускользать от правоохранителей. По использованному языку было очевидно: он и заинтригован полицейской субкультурой и следственными действиями, и довольно хорошо знаком с ними. Я был убежден, что он либо служил кем-то вроде охранника или парковочного инспектора, либо просто возбуждался от мыслей, сколько власти приобрел бы с подобной работой.

Как это часто бывает с подобными типами, убийства стали главным делом его жизни, придающим смысл жалкому существованию. Из писем становилось понятно: это – ничтожество, в одночасье ощутившее себя знаменитостью благодаря чудовищным деяниям. Он пристрастился к чтению газетных статей о собственных преступлениях и к телепередачам о них. Я был уверен: разговоры посторонних о его убийствах приносили ему такое же наслаждение и удовлетворение, как сами преступления.

Все остальные просто попадались под руку. Я считал, что он питает к ним глубочайшую ненависть. Любые конфликты с противоположным полом или с обществом находили выход в убийствах. В извращенном сознании он не отвечал за свои поступки. Он явно был в какой-то депрессии и не мог ни любить, ни быть любимым. В результате приходилось постоянно искать источники возбуждения и переживаний, чтобы ощущать себя живым. И хотя получалось изображать приличного человека, мироощущение и внутренний мир не имели ничего общего с реальностью – основу составляли исключительно садистские фантазии.

По его собственному признанию, ВТК прихватывал из домов жертв разные мелочи на память. Он использовал их для распаления фантазий. Это «небольшое успокоительное», поэтому и была необходима коллекция трофеев с места преступления. Личные вещи жертв напоминали о «счастливых денечках». Я представлял, как он вновь переживает какое-то из убийств, держа в руках физическое напоминание. Каждое преступление вызывало в нем психологический подъем, который быстро угасал и оставлял его наедине с печальными мыслями. Трофеи и сувениры, несомненно, помогали не скатываться в депрессию. Хотя полностью избавить от тревоги и подавленности не могли.

Хотя он лишал жизни и мужчин, и детей, очевидно: его главная цель – женщины.

Вопрос, который ставил в тупик меня и всех остальных: «Почему со времени его последнего по счету убийства прошло столько лет?» Я не понимал. Ломая над этим голову, я каждый раз придумывал очередное объяснение. Все выглядели разумно, но ни одно не имело подтверждения. Может, его взяли за какое-то другое преступление и сейчас он сидит в тюрьме или отправлен на принудительное лечение? Или на каком-то этапе расследования полиция подобралась слишком близко? Может, его даже допрашивали как подозреваемого, и данный опыт стал слишком тревожным для прежде невозмутимого социопата?

Уверенность была в одном – серийные сексуальные маньяки не способны в какой-то прекрасный день покончить с прошлым и начать жить с чистого листа. Конечно, он мог погибнуть в автокатастрофе, только интуиция подсказывала: мы так просто не отделаемся. Настолько больной и опасный человек, как ВТК, прекратит убивать, лишь умерев или попав за решетку. Опыт говорил, что это единственные способы обуздать подобных парней. Перевоспитание – чистая фикция.

Самым невыносимым оказалось интуитивное понимание: если ВТК жив, он снова начнет убивать. И где-то живет семья, чье будущее вот-вот превратится в кромешный ад. Те, кто видел отсутствующие взгляды и оцепеневшие лица родных только что убитого человека, знают: это зрелище останется с ними навсегда. Как и ВТК, который был со мной на протяжении всей службы в ФБР.

Я поступил в Бюро в 1970 году, за четыре года до первого убийства. 25-летнему агенту-новичку поручили работу на улицах бедных районов Детройта. Как и большинство молодых агентов (а я был в числе самых юных), я идеалистично полагал, что помогу сделать город безопаснее, отправляя плохих парней за решетку, а общественность будет аплодировать моим свершениям на этом благородном пути. Очень скоро стало понятно, как жители «моих» районов относятся к моему появлению на своей территории.

Эту часть города практически полностью разгромили в ходе расовых беспорядков 1967 года, унесших жизни 43 человек. Спустя три года эти места по-прежнему были пронизаны духом зоны боевых действий. Каждый раз, когда мы с напарником объезжали районы на служебной машине, местные встречали нас непристойными жестами и криками: «Долой легавых!»

Однажды в 1971 году я ехал накрывать подпольный игорный притон, задаваясь вопросом: «Ты и правда хочешь провести вот так следующие 25 лет службы?» Размышления прервала пустая бутылка, отскочившая от крыши машины и вдребезги разбившаяся об асфальт прямо под открытым боковым окном. Я дал по газам, ворча под нос, что останусь в ФБР, только если найду интересное занятие в области криминалистики и уйду в него с головой.

В 1972 году, вскоре после открытия Академии ФБР в Куантико, я узнал: некий агент по имени Говард Тетен пробует использовать психологическое портретирование для поимки опасных преступников. И я пошел по пути, приведшем меня в эту библиотеку, к этим стопкам бумаг на рабочем столе, рассказывающим об убийстве семерых человек в городе Уичито.

3

Яснова взглянул на полицейские рапорты, отчеты о вскрытиях, пожелтевшие газетные вырезки и черно-белые фото с места преступления и глубоко вздохнул. Затем взял верхний лист, поправил очки и начал читать.

Усвоенная информация сразу же начинала крутиться в голове в виде отдельных сцен. Будто смотришь телевизор, только большинство из происходящего перед внутренним взором – самый кошмарный фильм ужасов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

От англ. Bind Torture Kill. (Прим. пер.) Также известен, как СПУ (связывай, пытай, убивай) и Удав. (Прим. ред.)

2

Создатель секты, совершившей в 1969 году целый ряд массовых убийств. Умер в тюрьме в 2017 году. (Прим. пер.)

3

Американский массовый убийца, умер в тюрьме в 1991 году. (Прим. пер.)

4

Американский сексуальный маньяк и серийный убийца, казнен в 1994 году. (Прим. пер.)

5

Американский серийный убийца, отбывает пожизненный срок наказания. (Прим. пер.)

6

Американский серийный убийца, насильник, похититель и некрофил, действовавший в 1970-е годы. (Прим. ред.)

7

Речь о Дэвиде Джозефе Карпентере – американском серийном убийце. Он преследовал и убивал людей на пешеходных тропах в государственных парках близ Сан-Франциско, штат Калифорния. (Прим. ред.)

8

Уэйн Бертрам Уильямс – американский серийный убийца, в 1982 году обвинен в убийстве двух мужчин и приговорен к двум пожизненным заключениям. После приговора полиция Атланты сообщила, что Уильямс имеет отношение к убийствам более 30 детей, подростков и молодых мужчин, совершенным в 1979–1981 годах. До сих пор по этому делу ведутся споры, а сам Уэйн отбывает наказание. (Прим. ред.)

9

Дело 1982 года об отравленных цианистым калием в поддельных таблетках от головной боли «Тайленол». (Прим. пер.)

10

Имеется в виду Роберт Хансен – американский серийный убийца по прозвищу Мясник-пекарь. В период с 1971 по 1983 год похитил, изнасиловал и убил как минимум 17 женщин в г. Анкоридже, штат Аляска, и его окрестностях. (Прим. ред.)

11

Убийца Роберта Ф. Кеннеди, с 1969 года отбывает пожизненный срок. (Прим. пер.)

12

В 1972 году совершил покушение на кандидата в президенты Джорджа Уоллеса. (Прим. пер.)

13

Убийца Мартина Лютера Кинга. (Прим. пер.)

14

В 1966 году расстреливал людей с крыши университетского здания, убив 16 человек и ранив 32. (Прим. пер.)