Если бы у меня были крылья

– Папа… – послышалось робкое обращение дочери за спиной отца.

– Вичка! Ты чего так ра… – начал было отец, но, обернувшись, договорить не успел. – Ох, Господи боже мой, етить твою мать! – выдал он и неловко махнув рукой, сбил с плиты чайник прямо себе на ногу.

Нецензурно выругавшись, он бросился сперва тереть ногу, потом протер глаза. Потом поднял чайник, выключил плиту, бросил на пол тряпку, чтобы вытереть воду позже, а затем еще раз протер глаза, и снова выругался. Теперь уже осознанно.

Вот так, увидишь ангела и почему-то про молитвы вспоминаешь далеко не сразу. Зато эпичных нецензурных выражений открывается неиссякаемый поток. Успевай уши затыкать.

Дочь стояла перед родителем, придерживая края шевелящихся за спиной крыльев. Она дрожала от страха сама, а от этого дрожали и крылья шурша перьями, что со стороны выглядело крайне забавно. Отцу, правда, было не до смеха:

– Они же… это… ненастоящие? – еще надеясь на шутку, произнес отец.

– Наверное, настоящие! – дрожащим голосом ответила дочь, едва сдерживая слезы.

Едва отойдя от шока, отец подошел, пощупал и подергал крылья, что были на дочери. Раньше он только куриные крылья щупал, когда-то давно на бабушкиной ферме. Пока не пощупал, все еще думал, что ему либо мерещится, либо очень крутой фокус. Но нет. Крылья росли из спины дочери в районе лопаток.

– Ты вчера, что? Секретную лабораторию ограбила, когда ездила к подруге? Откуда они? – наконец спросил отец.

– Не знаю! Вроде нет! – только и ответила почти плачущая Вика.

– Ну, ладно… тихо-тихо! Без слез только, ладно?! – произнес успокаивающе отец и, немного побаиваясь, обнял дочку. – Все хорошо. Не бойся! Папа рядом!

До этого трясущаяся дочь немного расслабилась. Это было понятно по тому, как ее крылья перестали шелестеть от нервной дрожи, пробивающей все тело.

– А магии часом не появилось? Может, ты и колдовать научилась?

– Не знаю, я не пробовала! – не отлипая от отца, произнесла Вика.

– Попробовать самое время! Вдруг и нормальный вид вернуть получится?! – сказал отец, отбросив остатки здоровой логики. Как человек науки, в магию и чудеса он упорно не верил. Хотя увидишь такое и поверишь во всё что угодно…

Вика зажмурилась, взмахнула руками, как видела в мультфильмах… И… Ничего! Вот только отпустила крылья из рук, те распрямились и сбили вазу, что стояла чуть позади на тумбочке. Та с грохотом упала и вдребезги.

– М-да! Видимо, не научилась! – констатировал отец и снова обнял дочь.

Трудно сказать, что творилось в голове родителя в тот момент. Хоть это было и натуральное чудо, но восторг в голове затмевал извечный русский вопрос: «Что теперь делать?».

В конечном счете, чувства скорее были схожие с теми, которые ощущаешь, когда близкий родственник попал в беду: страх и беспокойство…

Но подумать времени не было. На кухню вошла мать:

– Вы тут озверели совсем, что ли? Уже вазы бьете! Утро… а… а-а-а-а-а-а! – вскрикнула она, увидев Вику, и повалилась на пол, как подкошенная.

Отец отпустил дочку и бросился к жене. Вика стояла как вкопанная, все так же придерживая крылья руками. Он аккуратно привел жену в чувство.

– Эрке! – произносил он, обмахивая лицо супруги, а затем легонько похлопывая ее по щекам.

– Мама… – жалобно пискнула Вика, отпустив крылья, чтобы утереть слезы. Те моментально раскрылись.

Мать, едва придя в сознание и открыв глаза, снова его потеряла, стоило только увидеть перед собой дочь с шевелившимися крыльями.

– Вика, иди к себе! А то я так маму никогда в чувство не приведу! – велел отец.

Вика мигом скрылась в своей комнате. Упав животом на кровать, она обняла подушку и пыталась хоть как-то побороть нервную дрожь. Стараясь дышать глубоко и ровно, она почувствовала, что стало заметно легче.

Напившись успокоительного, родители вошли в комнату дочери часа через два. Дочка лишь жалобно посмотрела на них, явно не ожидая ничего хорошего:

«Ну вот… Сейчас накажут! Надеюсь просто поркой, а не отрезанием крыльев…» – пронеслось в голове.

Постояв минуту, оба родителя просто вышли, запретив подходить к окнам, чтобы никто из соседей ее случайно не заметил. Пол дня приходили в себя. Только ближе к вечеру стали расспрашивать Вику о том, что было накануне, пытаясь понять, как же это произошло. Но Вика и правда не знала, как и почему так получилось:

– …Ну давай дочь, расскажи, как на духу – как это произошло? – начала мать присев рядом.

– Мам, пап, честно, я не знаю! Вчера я легла спать, а утром уже проснулась с ними…

– Ну так не бывает же!! Они же сами не растут как волосы и зубы! Ты в любом случае что-то сделала! – не унималась мать.

– Мам, ну правда – не знаю! Я ничего не делала! Оно само… – отвечала Вика, чувствуя, что губы трясутся, к горлу подходит ком, в носу щиплет, а глаза мокреют.

– Ладно, Эрке, оставь ты её! Если она даже что-то сделала, то вряд ли понимала, что произойдет именно это!

– Ну надо же понять!

– А смысл?! Ты ее сейчас просто до слез опять доведешь и время потратим. Есть более важные проблемы и вопросы. Пошли думать, как теперь быть!

Рассказывать о том, что она в шутку попросила крылья у подруги Милы, Вика не стала. Ещё, чего доброго, окончательно сведет родителей с ума. Кроме того, она и сама не могла в это поверить.

Как быть и что делать решали в итоге до глубокой ночи.

Мать настаивала на том, чтобы отвезти Вику в больницу и разобраться, как их дочь заработала такую невероятную мутацию. Отец был категорически против этой идеи. Если уж у них это вызвало шок, то чего говорить о других людях. Если это даже не чудо, то сенсация и феномен. И в погоне за изучением этого феномена научные коршуны не остановятся ни перед чем. Стоит им только ее отдать, назад они получат дочку мертвой, а может даже и мертвой не получат.

Тем временем Вика смотрела на родителей со стороны и безуспешно пыталась понять суть спора. Было ясно, что решается её судьба, но родители то использовали какие-то странные метафоры, то вообще уходили от темы. Если сначала они пытались договориться, то сейчас каждый стоял на своём, периодически повышая голос и даже переходя на крик.

Вика не вмешивалась, чтобы не попасть под горячую руку. Но спустя пару часов наблюдения за этим театром скандала устала и пошла обратно к себе.

Оставшись наедине с собой, она внезапно осознала до конца:

«Домечталась! На тебе! Что ж теперь будет? Надолго ли?» – думалось Вике.

Но потом включилась детская непосредственность и природное любопытство. Крылья теперь ужаса не вызывали, а скорее даже наоборот, они вызывали неподдельный интерес и очень нравились Вике.

Освоившись и поняв, как ими двигать и не сбивать все вокруг, она только и делала, что крутилась перед зеркалом. А в голову уже забредали мысли:

«Так, надо опробовать их в деле! Вот папка с мамкой заснут, надо бы на пустырь сгонять!».

То, что ей запретили даже к окнам подходить, чтобы ее не заметили, она предпочла забыть.

В кино и мультфильмах полет выглядит просто: расправил крылья и полетел. Что могло бы почти не так? Дома даже не попробуешь, их даже расправить нормально было невозможно. Тесно.

Крылья по-прежнему не совсем верно реагировали на команды, но Вика старалась разобраться в их работе. Еще старалась держать осанку и равновесие. Будучи новой частью тела, по весу они не были сильно тяжелыми, но все же дисбаланс с тем, что было, наблюдался, в особенности, когда они открывались назад.

Вдруг до Вики дошло, что она до сих пор в рваной футболке. Надо было бы переодеться. Только вот во что? Крылья не помещались ни под какой одеждой даже в сложенном состоянии. Да и неудобно это – надевать какую-то одежду поверх таких массивных конечностей. Нужно было срочно изобретать одежду с их учетом.

Пока родители спорили, Вика, даже забыв про то чтобы поесть, решила попробовать скроить себе одежду из своих старых вещей. Она просто вырезала отверстия под крылья и подшивала края.

Думая, что это легко, Вика жестоко ошиблась. Попробовав несколько раз, она поняла, что это совсем не так просто, как ей раньше казалось. И что не стоило прогуливать школьные уроки труда, где разбирали кройку и шитье. Безвозвратно испортив несколько вещей, в итоге порванную футболку она заменила на почти такую же, но сделанную своими руками. Зато поняла, что этому надо будет обязательно научиться.

На работу в этот день никто не пошел, как и Вика в школу. Родителям пришлось организовать и себе, и дочери «больничный», ведь нарисовавшуюся кучу проблем нужно было обсудить, решить, а также спланировать хотя бы ближайшее будущее. Обсуждение прерывали только чтобы поесть. Несмотря на противоречия во мнениях буквально по каждому пункту, единственное, в чем родители наконец сошлись, был строгий запрет даже думать выходить на улицу и пробовать взлетать. А вот объяснить, почему, не удосужились, так как надеялись на благоразумие дочуры. Зря!

Буквально через день Вике уже не сиделось дома. Ночью, когда родители отправились спать, она прокралась к двери. Более-менее освоившись с движениями и равновесием, она решила не останавливаться на достигнутом. Желание испробовать крылья в деле побороло всякий страх. Тихонько повернув оставленный в замочной скважине ключ, Вика проскользнула на улицу.

Было прохладно. В окнах соседних домов свет не горел, все уже спали. Темноту ночи прорезали только фонари у дороги за забором.

Вика вышла на улицу. Было пустынно, только собаки лаяли где-то. На дороге и в округе никого не было.

«Только бы никто не встретился! Блин! Как же стрёмно! Так, ладно! Ничего! Смелей!» – старалась подбадривать она себя, а у самой аж дыхание перехватывало и каждый шаг давался с трудом.

Впрочем, спустя пять минут она поняла, что ничего страшного нет. Немного робея, но более уверенно Вика двинулась к полю, что было в конце улицы. До него было десять минут ходьбы, но, крадучись в темноте, прислушиваясь и оглядываясь, Вика ощущала эти минуты как вечность. И все же она добралась без происшествий и встреч с припозднившимися прохожими. Что может бодрить сильнее, чем гремучая смесь страха и желания?

По полю гулял ветерок. Подыскав небольшую ровную площадку, Вика расправила крылья. Ах, как было приятно наконец их вытянуть, помахать ими. Это было даже приятнее, чем, едва проснувшись, потянуться утром в постели. Порывы ночного ветра легко ударяли в купол крыльев, даря свежесть и прохладу. Чудесное ощущение!

Она еще раз огляделась вокруг и, поборов остатки страха, решила попробовать взлететь.

Думала, взмахнет она крыльями – и сразу к облакам полетит, как в сказке… Черта с два!

Для отрыва от земли у крыльев просто не хватало сил и резкости маха. Махать крыльями оказалось задачей весьма трудной. Как отжиматься после бурной вечеринки, если этого никогда не делал раньше. Не привыкшая к сильным физическим нагрузкам Вика не смогла оторвать свои тридцать шесть килограммов веса от земли. Она пробовала и так, и эдак, и даже руками помогала. Все без толку. Со стороны она выглядела смешно, напоминала трепыхающегося птенца-переростка.

«Да что за фигня?!! Ну летите уже!!!» – злилась Вика.

Битый час безуспешных попыток взлететь окончательно ее измотали. Напоследок она пробовала расправить крылья в стороны, затем с разбегу планировать на них. Но и это не вышло. Ведь при планировании по ветру их тоже нужно напрягать и удерживать в определенном положении, как бы сопротивляясь потоку. Не говоря уже о том, что надо еще и маневрировать. Но для этого мышцы в крыльях должны быть хорошо развиты. Этого у Вики еще просто не могло быть. Естественно, крылья ее не удержали, и она с разбега шумно грохнулась на землю, разодрав руки, ударилась животом, ногами и правым крылом сломав несколько перьев. Сломать перо по ощущениям словно сломалась выступающая часть ногтя: может, и не самое болезненное ощущение, но точно не самое приятное. А у Вики таких перьев – два огромных крыла. В сумме – было больно. Но это не самое печальное. Главное – обидно. Она-то думала, если будут крылья, значит захотел – и полетел. Сразу! О том, что этому еще надо учиться и прилагать усилия, как-то совсем не думалось.

Уставшая, грязная, помятая и местами разбитая, она в таком виде напоминала не ангела, а скорее голубя после встречи с агрессивными сородичами. Ничего не оставалось, как по-детски расплакаться, лежа на грязной земле и поджав под себя ноги.

«Дурацкие крылья! Ну, почему они не летят?! – в бессильной злобе плакала Вика. – Это все Мила…»

Тут вдруг ее осенило, что за ответами и советами нужно обратиться к Миле. И почему только она сразу не сообразила?

«Точно же! Мила! Надо ей позвонить!» – подумала она и даже взбодрилась.

Но, добравшись до дома, она не решилась. За ночь мало что может измениться, а будить подругу, лежащую в больнице, было бы некрасиво. Поэтому, отряхнув крылья, отмывшись, промыв и заклеив пластырем царапины, она отправилась спать.

Глава 5. Тренироваться надо!

Проснулась Вика после полудня. День был хмурый, набежали тучи и моросил дождь. Родители уехали, оставив записку с предупреждением: «Никуда не выходить и вообще вести себя тише воды ниже травы». Впрочем, после прошедшей ночи ей и самой не особенно хотелось. Еще и крыло после ночного падения побаливало.

Встав с кровати, Вика заметила грязь. Это кусочки земли, песка и вялой травы, которые застряли в перьях после ночных попыток влететь. Просто отряхнуть крылья было явно недостаточно, а, чтобы отчистить каждое перо и пух, нужно было потратить немало времени. Сейчас ей было не до этого.

Наспех поднявшись и перекусив, она весь день напролет пыталась дозвониться Миле. Тщетно. Звонки на телефон, который она оставила Миле, были безрезультатны и в трубке звучало одно и тоже: «Абонент временно недоступен. Пожалуйста, перезвоните позднее». Куча отправленных СМС—сообщений не доходили до адресата. Не теряя надежды, она стала звонить в больницу, где лежала Мила. Но на посту либо было занято, либо не отвечали.

«Они там вымерли что ли? Или издеваются?!» – все сильнее вскипала Вика после каждого неудачного звонка.

Дело было к вечеру, а за день результатов никаких. К злости стало подмешиваться отчаяние.

Ночью не спалось. Раздумья и тревоги мешали расслабиться, еще и поза для сна непривычная – или на животе, или на боку. Крылья задавали свои правила отдыха. Сразу не привыкнешь.

За ночь Вика придумала хитрый план: утром она попросит Таньку, школьную соседку по парте, съездить в больницу к Миле. Таня была застенчивой и довольно глупенькой девочкой. Она плохо успевала по школьной программе и постоянно списывала домашнюю работу у Вики. Оттого по жизни была перед ней в долгу. Была только одна проблема: в отличие от самостоятельной Вики, Таня была зависимой от родителей, которые воспитывали ее, как трепетные наседки. Одну ее не отпускали даже в магазин. Чего там говорить о поездке через весь Горно-Алтайск… Но более удачного кандидата на роль гонца не было. После ссоры с Феликсом клуб развалился окончательно. Часть знакомых Вика удалила из списка друзей, другие ушли сами. С теми, с кем порвала из-за Феликса, восстановить отношения не успела в пылу последних событий. Оставшиеся знакомые и друзья были слишком любопытны, им такую задачу доверять было нельзя.

На третий день отсутствия в школе Вике стали обрывать социальную сеть и телефон вопросами «что случилось?», «куда пропала?» и тому подобными. В ответ она писала всем, что очень сильно заболела и еще долго в школе не появится. Попросила скидывать домашнее задание. В выходные друзья скопом собирались ее навестить, но Вика соврала, что заразная и сидит на карантине, к ней лучше вообще не приходить.

Пока писала сообщение, самой стало смешно:

«Ага, заразная… Укушу и крылья вырастут! Вот смеху-то будет!» – едва сдерживалась она. После нескольких звонков и притворного кашля, друзья, наконец, пожелали выздоровления и временно успокоились.

Субботним утром Вика позвонила Тане и попросила об услуге съездить в больницу к подруге, сказав, что сама поехать не может, так как тоже «заболела».

Таня долго ломалась:

– Вик, ну я не знаю… Меня не отпустят! Как я родителям объясню? Я даже эту твою Милу не знаю!

– Тань, ну пожалуйста! Ну я всё что хочешь тебе сделаю! Хочешь мою косметику, бери хоть всю!

– Ну блин…

– Платье мое серое помнишь? Отдам! Только сделай!

– А чего тебе она должна денег что ли? Почему такая срочность-то?

– Мне надо с ней поговорить… Там короче… Ну с Феликсом когда встречалась, в общем была ситуация. Только она мне может помочь!

– ААА! А мне то расскажешь?

– Лучше не надо! Дело деликатное!

– А позвонить ей никак?

– Да вот, что-то с телефоном у нее! Не могу дозвониться уже два дня!

– Ну ладно… Я попрошу родителей. А ты мне контрошку по алгебре за четверть, ОК?

– Договорились, только обязательно сделай!

– Угу, я позвоню!

– Супер! Пока!

«Вот до чего же меркантильная и мелочная девка! Не упустит шанса!» – подумала про себя Вика, откладывая телефон в сторону.

Таня смогла уговорить родителей на поездку только в выходные на следующей неделе, тогда и обещала зайти проведать Милу. Вике не очень понравилась новость ждать целую неделю. Но других вариантов не было, пришлось смириться и запастись терпением.

На следующий день состоялся серьезный разговор с родителями. Спустя несколько дней бурных обсуждений они все же пришли между собой к соглашению. Им, как людям ученым, было сложно принять такую действительность, но они все же смирились с фактом, что их дочка мутировала в недоангела-недоптицу. Но принять решение как дальше жить и действовать надо было всем вместе. Планы, мечты, уклад и порядок, да вообще всё в целом для всего семейства, не только для Вики подлежало перестройке.

Итог многодневного мозгового штурма – уехать в глушь и жить отшельниками. Друзьям и знакомым решили обосновать такое решение внезапно пошатнувшимся здоровьем Вики. Учиться предполагалось сначала заочно, а, чуть позже, удаленно по Интернету. Ну, а когда Вика повзрослеет – решать, как быть дальше.

Вику, как девочку активную, привыкшую быть в обществе и в центре внимания, такой расклад не просто расстроил, а возмутил. Это был жирный крест на всех её планах на будущее. Разумеется, она возразила:

– Ну почему мы уезжать-то должны? Всю жизнь что ли прятаться и бояться собственной тени?! Кроме того, как же учеба? Друзья? – возмущалась Вика, – И вообще, меня кто-нибудь спросил о том, чего я хочу? О чем мечтаю? Я не желаю торчать в лесу всю жизнь, как леший с горы!

– Вика! Успокойся и послушай! Давай рассуждать здраво – тебя в таком виде показывать людям нельзя! Ты была обычной и вдруг – на тебе, обросла крыльями! Верующие тебя, возможно, примут за посланницу Бога, а те, кто не верит, или верит в других богов, захотят тебя убить, приняв за посланницу Дьявола. Если даже не так, то тебя у нас отнимут и запрут в какой-нибудь лаборатории, чтобы изучить. – Старательно выбирая слова успокаивающим тоном говорил отец.

– Даже мы не знаем всего, что может произойти. Уверяю, доченька, мы просто любим тебя и за тебя боимся! Не хотим тебя потерять, – добавила мать, – Для нас-то ты по-прежнему дочка. Вне зависимости от того, есть у тебя какие-либо особенности или нет! Просто мы с папой считаем, что люди ещё не готовы тебя принять. Да и ты не готова предстать перед ними.

Было видно, что они желают донести мысль как можно более мягко и доходчиво. Гнев Вики сошел на нет, так как она в принципе это понимала, но не хотела принимать. Место гнева заняло огорчение:

– Ну почему обязательно так-то?! Может, наоборот, всё будет хорошо! Может, это нас сделает богатыми и знаменитыми?!

– Дочь! Богатство не количеством денег измеряется. Помнишь?! – строго сказал отец.

– …а количеством ума и душевных сил, направленных на добро! Помню, папа! – угрюмо отозвалась дочь, – Просто… я не хочу всю жизнь прятаться и чего-то бояться. Не хочу быть одна, без друзей…

– Мы ведь с тобой, дочура! И мы обязательно все вместе подумаем, как дальше быть. Но сейчас лучше скрыться, пойми! – сказал отец, глядя в грустные глаза дочери, – Ну, не сидеть же тебе в доме, как в клетке?! Взбесишься! Да и крылья у тебя не для этого! – сказал он и потеребил ее за перышко.

– Ладно, – уныло вздохнула Вика, – Просто… грустно это…

– Да, понятное дело! Придумаем что-нибудь со временем. – сказал отец, и все трое обнялись.

Конфликт от недоумения внутри Вики все равно оставался. В ее понимании ангела, пусть и не совсем настоящего, люди только и ждут. Почему же должно быть все так плохо, если она покажется в обществе? И всё же, посидев на досуге и подумав, Вика поняла, что определенный страх был и у нее:

«Вдруг родители правы, и стоит выйти, как попадешь в беду! Закончить жизнь в больничной палате – мрачная перспектива, по сравнению с жизнью в лесу!»

Так все и решилось. Дальше постепенно стали обсуждать варианты переезда. Когда стали готовиться к ужину Вика решила-таки задать наболевший за последнее время вопрос:

– Пап!

– Да, дочь?

– А ты научишь меня летать?

– Я? – удивился отец. Наивный вопрос и полный надежды взгляд дочки ждал только положительного ответа. – Конечно, научу! – улыбнулся Григорий и похлопал ее по крылу, как назло именно по тому самому, что было ушиблено и еще болело. Вика едва не взвизгнула, но сдержалась и тоже улыбнулась в ответ.

Со следующего дня родители занялись воплощением плана. Предстояло многое сделать: найти куда переехать, на чем, как устроить быт, где брать еду и воду. Кроме того оставалось ещё множество житейских проблем. Как деньги зарабатывать? Как Вике учиться дальше? Плюс примерно миллиард непростых вопросов. Времени на всё было крайне мало, не больше месяца. Столько времени в сумме можно было выбить, суммируя больничный лист и срочные отпуска обоих родителей. Уходить с работы или идти в отпуск за свой счет они не могли, учитывая громадные расходы, связанные с переустройством жизни.

Сложность была еще и в том, чтобы не вызвать подозрения у социальных служб, школы и других учреждений, следящих за соблюдением прав детей. Просто так ребенок пропасть не может. А значит, нужна была надежная легенда, почему она не может ходить в школу и должна переехать. Мысль была одна: найти продажного врача, который бы написал диагноз либо не видя Вики, либо, даже если увидит, чтобы потом не проболтался. Это была сложная задача, и отец взял её на себя.

Вика, разумеется, не вникала во все эти сложные моменты. А если бы ей рассказали, то, скорее всего, она бы не все поняла. Поэтому она просто грустила, тихонько сидела дома и ждала переезда. Ну, и еще ждала, пока от Тани придет весточка о поездке к Миле.

Неделя взаперти длилась, словно год. Вика уже с ума сходила, сидя в четырех стенах. Планшет, игры, телевизор, рисование – вообще все надоело. Природной энергии не было выхода. А ведь ещё так долго ждать… Но Вика старалась об этом не думать пока, надеясь, что удастся поговорить с Милой и хоть что-то выяснить.

И вот выходные. Ожидать звонка от подруги она начала с утра. Но Таня позвонила только в субботу вечером. Вика даже подскочила на месте и всплеснула крыльями, предвкушая разговор с Милой:

– Привет, Тань! Ну что? Есть новости?

– Вик, привет! Слушай… Я так и не поняла, куда ты меня отправила. В больнице и той палате Мила Казакова не лежит, – с недоумением сказала Таня.

– Да ты чего?! Как так?!

– Ну… вот так нам сказали… Не лежит, и не лежала никогда!

Вика в шоке опустилась на стул.

– Это бред какой-то! – только и произнесла она.

– Может, ты ошиблась больницей или отделением? В том отделении вообще никто с похожей фамилией не лежал…

– Да нет же! Как я могла ошибиться?! – изумленно произнесла Вика, а у самой даже рассудок помутился и ноги онемели.

– Ну… не знаю, короче! Как поправишься, сама езжай, ладно?

– Угу… Хорошо… Спасибо… – только и смогла выдавить Вика.

– Ну ладно, поправляйся! Похоже, ты пока еще не очень. Держись там! Я, может, зайду в гости на днях, о’кей?

– Да, хорошо… пока! – ответила Вика и отключила телефон.

«Не может быть!» – только и крутилось в голове, – «Я же сама там была! Может ее выписали, она уже дома? Надо до нее добраться!»

Ночью Вика решила тайком совершить вылазку к дому подруги. Это было ей уже знакомо. Только в этот раз, привычно тихонько прокравшись к двери, она вдруг обнаружила, что всегда открытая дверь во двор заперта, а ключа на месте нет.

– Куда-то собралась, ангел мой? – послышался над ухом отцовский голос.

Вскрикнув от испуга, Вика подпрыгнула и замахала крыльями. Затем закрылась ими, как куполом и встала неподвижно. Отец зажег в прихожей свет и продолжил:

– Ты в домике, да? Ну-ну! Кто-кто в теремочке живет? – издевательским тоном сказал отец и постучал по куполу из крыльев, – Мы ведь вроде договорились, что на улицу ни ногой?!