Зона риска

С трудом проглотив свою порцию каши, Мишель сделала глоток горячего напитка. Кофе был изумительным, именно таким, какой она любила. В меру крепким, с белоснежной молочной пенкой и капелькой сахара.

– Подскажите, когда я могу попасть к Беку в больницу? – набравшись смелости, проговорила девушка.

Бессонов молчал, выпил свою порцию кофе, откинулся на стуле, скрестил руки на груди.

Мишель с трудом сглотнула ком в горле, липкий и неприятный, встретив холодный взгляд Беса. От его серых глаз хотелось спрятаться, но девушка сомневалась, что в доме найдется такое место, где бы он, этот ледяной взгляд, ее бы не достал.

– Отвезу через сорок минут, – отрывисто бросил Бессонов, когда Мишель уже решила, что слов от мужчины так и не дождется.

– Я уже готова! – несмело улыбнулась девчонка.

– Сорок минут, – мотнул головой Бес и покинул кухню.

Мишель проводила взглядом удаляющуюся мужскую фигуру. Когда широкоплечий и невозмутимый хозяин дома скрылся из комнаты, девчонка шумно выдохнула. Бросив взгляд на свои пальцы, впившиеся в остывшую кофейную чашку, Мишель Беккер заставила себя медленно их разжать.

* * *

Мишель предпочла занять заднее пассажирское сиденье. Да, собственно, Бес и не играл в галантность, не придерживал двери и не помогал садиться в салон. Один из парней подогнал к парадному входу дорогой и шикарный спорткар, а Бес тут же устроился за рулем железного монстра.

Девушка на секунду замешкалась, совершенно не ожидая, что человек уровня Беса сам водит автомобиль. Однако замешательство было коротким, и девушка заняла место за водителем. Не сказать, что было комфортно. Коленки уперлись в кресло. И Мишель четко ощутила недовольство Харитона Сергеевича.

– Сядь вперед! – отрывисто скомандовал мужчина.

– Нет! – излишне резко и поспешно возразила Мишель, – Нет…Я… Мне и здесь отлично!

Бессонов не стал слушать дальше лепета испуганной девчонки. Рванул тачку с места, оставив далеко позади машину охраны.

Мощный зверь урчал, вальяжно и сыто, послушно следуя каждому движению крепких рук. Мишель не любила подобный транспорт. Девушке больше по душе были проверенные и надежные машины. Но выбора не было, и она притихла, прикрыв глаза, потому что за дорогой при такой адской езде следить не могла.

Клиника встретила Бессонова присутствием главврача в фойе, при поддержке лечащего врача, а также нескольких специалистов. Мишель старалась держаться за спиной Беса и не слишком отставать от его размашистого шага.

Спустя пару минут их привели в палату к Беку. Главврач всю дорогу рассказывал, как повезло пациенту прийти в себя настолько быстро после перенесенных травм. Но Мишель его слушала вполуха. Гораздо важнее для нее – попасть в палату и лично убедиться в прекрасном состоянии Бека.

Главврач придержал дверь, впуская посетителей. А сам, сославшись на неотложные дела, испарился. И как показалось девушке, испарился с радостью, тщательно избегая тяжелого взгляда Бессонова.

Оказавшись в палате, Мишель сделала три стремительных шага к постели, на которой лежал широко улыбающийся Бек.

– Здрасти, шеф! – кивнул Бек и сверкнул мальчишеской улыбкой в сторону девушки, – Какие люди, Мишутка!

Бес скрестил руки на груди и уже собрался поинтересоваться здоровьем подопечного и будущего начальника своей охраны, да не успел. Мишель шагнула к парню еще ближе.

– Du bist ein Dummkopf![1] – отчеканила девушка, а следом влепила увесистую оплеуху.

– He, ich bin doch krank, Mäuschen![2] – Бек в шутку прикрыл лицо руками, словно пытался защититься от повторного нападения недовольной девушки, и уже обратился к угрюмому Бесу, – Шеф, спаси, а! Скажи ей, чего она сразу дерется!

– Твоя баба, ты и решай, – холодно бросил Бес.

– Я не баба! – возмутилась Мишель прежде, чем поняла, с кем и каким тоном говорит, – П-п-простите!

– Чё сразу баба? – одновременно с Мишель заговорил и Бек, обращаясь к Бессонову, – Сестренка она моя.

– Плевать! – пожал плечом Бес и бросил на Мишель короткий взгляд, – Через час заберу.

Бессонов вышел из палаты так же угрюмо и хмуро. Ему уже не было абсолютно никакого дела до молодых людей, оставшихся в палате. У него скопились неотложные дела в клубе.

Глава 4

В помещении, без единого окна, с толстыми стенами и железной дверью было накурено. Бес недовольно поморщился и бросил короткий взгляд на Шлыкова. Без пяти минут бывший начальник СБ курил без остановки.

– Клык, пошел вон! – отрывисто бросил Бессонов.

– Не понял, – Толя бросил на шефа недовольный взгляд исподлобья.

Движение Беса было молниеносным. От удара голова Шлыкова запрокинулась назад, а затылок ощутимо впечатался в бетонную стену.

– Убери! – Бес мотнул головой Ажуру и вернулся в свое кресло, – И проветри здесь.

Ажур распахнул двери, впуская пару крепких ребят, некогда бывших в подчинении у Шлыкова. Клыка утащили с глаз Беса, а Ажур вернулся в комнату и плотно прикрыл за собой двери.

– Что думаешь? – тихо спросил Степа.

– Горбун выжил, сука мстительная, – медленно, словно взвешивая каждое слово, произнес Бессонов, – Бека под охрану. И семью. А с Завериным надо решать. Не достанем сейчас, завтра будет поздно.

– Согласен, – кивнул Ажур и потер рукой затылок, – Отправить парней?

– Сами поедем, – мотнул головой Бес, – Сегодня вечером. Узнай, где он будет.

– Лады, – принял приказ Степан и собрался покинуть помещение, но уже в пороге обернулся, – За девчонкой Бека присмотреть?

– Какой девчонкой? – переспросил Бессонов.

– Вчерашней. С фотки. Что у тебя ночевала, – напомнил Ажур, отводя глаза от пронзительного, налитого свинцом взгляда шефа.

– Ночевала у меня, там и останется, – лишенным эмоций голосом проговорил Бес и встал со своего кресла, – Найди мне Заверина.

Ажур скрылся, исполнять поручение, а Бес поднялся в свой рабочий кабинет. На письменном столе его ждала чашка горячего кофе, но он не притронулся к ней. Взяв ключи от машины, мужчина покинул клуб. Прошел почти час с момента его визита в больницу. Пора поздравить Бека с его новой должностью.

* * *

– Карлуша, я не буду жить у него! – голос девчонки звучал тихо, но Бесу даже не пришлось напрягаться, чтобы разобрать ее слова.

– Там безопасно, – возразил Бек и коротко сжал ладонь, лежавшую поверх его руки, – Так нужно. Кое-кому не очень понравилась моя победа. Люди потеряли огромные деньги.

– Говорила я тебе, просила завязать с боями, – упрекнула Мишель.

– Закрыли тему, – строго одернул Бек сестренку, – Возьмешь все необходимое. И побудешь под присмотром.

– Я не хочу там жить, – еще тише произнесла Мишель, бросив украдкой взгляд на Бессонова, и добавила, упрямо глядя в глаза брата, – Es ist nicht erforderlich![3]

Мужчина стоял спиной к ним и смотрел в окно и, кажется, не проявлял ни малейшего интереса к бурлившему за спиной диалогу.

– Брось, Мишутка, – улыбнулся Бек, но улыбка вышла натянутой, Мишель поняла, что Брату пора отдыхать и восполнять утраченные силы сном, – Шеф организует тебе свободное место. Налепишь ему сервиз на двенадцать персон.

– Очень смешно, – оскалилась Мишель, – Как долго? У меня, между прочим, работа.

– Сколько нужно, столько и будешь, – прервал Бес перешептывания Беккеров, пряча руки в карманы брюк, – Тебя отвезет Степан.

Мужчина отошел от окна и остановился около кровати, на которой полулежал Бек.

– Не задерживайся здесь, ты мне нужен в деле, – коротко скомандовал Бессонов и, не удостоив взглядом девушку, вышел из палаты.

Спустя минуту, в дверях появился Степан Ажуров, приветливо улыбаясь, даже подмигнул девчонке и сложил объемные сумки с продуктами на тумбочку.

– Вот, Бек, – миролюбиво проговорил парень, – Витамином похрусти. И завязывай филонить. Без тебя, как без рук.

– Клыка куда дели? – хмыкнул парень в ответ.

– Бес его уволил, – многозначительно взглянул Ажур на друга, – Ты был прав на его счет.

Бек ничего не ответил, но в его взгляде не было и капли веселья. А когда Мишель с Ажуром, попрощавшись, оставили пострадавшего в ласковых руках медицинского персонала, то этот самый пострадавший, дотянувшись до телефона, сменил SIM карту и напечатал короткое сообщение. А после попросил медсестру опустошить мусорное ведро, в которое предварительно бросил почти выпитую упаковку из-под сока с небольшим ставшим ненужным куском пластика внутри.

* * *

Снег валил стеной, застилая мглу зимней ночи. Кажется, словно даже природа встала сейчас на сторону Бессонова. Мужчина, в коротком, теплом пальто, с поднятым воротником, всматривался в окна первого этажа дома, который его люди взяли в окружение. Парни четко выполнили поставленную задачу. Оставался последний шаг за Бесом.

Падающий из тяжелых свинцовых туч снег заслонял видимость, пряча мужчин от посторонних взглядов. Именно из-за снега Бес не стал входить в дом. А велел вытащить Заверина к нему во двор.

Равнодушно наблюдая, как пара крепких парней буквально тащат пленника к нему, Бес медленно надел перчатки.

– Ты реально страх потерял! – увидев Бессонова, взревел Заверин, – Старшие этого с рук не спустят!

– Старшие не спустят того, что ты их кинул на бабки, – спокойно возразил Бес.

– Ты о чем?! Какие бабки?! – возмущался Заверин, пытаясь вырваться из удерживающих его рук.

– Ты, СашОк, стал слишком жадным, – невозмутимо произнес Бес.

Больше пояснений от Бессонова никто не дождался. Да и не ждал. Заверин понял по глазам, что это конец. Прав Бес, тупая жадность его сгубила. А Бессонов не тот человек, чтобы прощать ошибки.

Едва заметный кивок головы и Заверина перестали удерживать. Люди Беса отошли на несколько шагов и повернулись спиной к шефу.

Белоснежное покрывало укутывало мужчин, отсекая их от всего мира. Короткий рывок, и Заверину не хватает воздуха, легкие разрывает от невозможности сделать глоток кислорода. Стремительное движение, одно единственное, щелчок, и противник бездыханным телом повалился на занесенную снегом землю. Кривая ухмылка скользнула по лицу Беса. Секунду он стоял над телом Заверина, глядя, как его лицо припорашивает чистым ледяным покрывалом.

Уже на обратном пути в зеркале заднего вида Бес видел, как особняк Заверина содрогнулся от взрыва. Все здание охватило пламенем, напоминая Бесу о том, что он и на этот раз победил в игре со смертью.

* * *

– Нет, Батя, ты давай не ври, – смеялся Ажур, сидя за обеденным столом, – Говори, как было. Хватит басни лепить!

Мишель, расслабленная хорошим вином, веселыми разговорами мужчин и вкусным ужином, смеялась очередной шутке Степана. Борис Андреевич щурился и сверкал лукавым взглядом.

– Ей-богу, Степан, как на духу говорю! – честному выражению лица мужчины мог бы позавидовать и младенец, – Так оно все и было!

– Да не пи…. Пиликай! – махнул рукой Ажур, – Миша, не слушай ты старикана! Соврет, недорого возьмет.

– А мне кажется, Борис Андреевич не врет, – смеялась Мишель в ответ, – Допускаю, что только лишь капельку приукрасил историю. Так ведь, Борис Андреевич?

– Разумеется, – согласился Батя и собрался уже приступить к изложению очередной истории из своей бурной биографии, но не успел. В коридоре раздались тяжелые шаги хозяина дома и каждый из присутствующих насторожился.

Бес, одетый в пальто, с тающим в коротких волосах снегом, стоял в дверях кухни. Его серый, пропитанный свинцом взгляд лениво заскользил по накрытому столу, на миг задержался на стуле с высокой спинкой, который обычно занимал он сам. Взгляд лениво перебрался к нетронутым столовым приборам, предназначенным, очевидно, для него. А потом вновь замер на стуле.

Мишель не видела лица Беса. Да ей и не нужно было смотреть на него, чтобы понять и ощутить недовольство хозяина дома на себе. И дернул же ее черт занять самый удобный на вид стул. А Ажур с Батей тоже хороши, и словом не обмолвились, что тяжелый деревянный стул с подлокотниками и высокой спинкой – хозяйский.

Секунду Мишель размышляла, как поступить. А потом медленно поднялась на ноги, собираясь пересесть на другое место.

– Сидеть! – рявкнул Бес.

По идее, девушка должна была бы подскочить на месте, разрыдаться или спрятаться за спины своих новых друзей. Но Мишель даже не вздрогнула. Спокойно опустилась на стул и сделала пару глотков вина их своего фужера.

Бес приблизился к столу. Взял в руки полупустую бутылку вина, прочел этикетку, криво усмехнулся.

– И как? Годится? – спокойно проговорил Бес.

Ажур молчал, отправляя в рот куски приготовленного Батей мяса. Сам Батя засуетился вокруг шефа, расставляя приборы и вынимая из духовки подготовленный для Беса ужин.

– Отличное вино, Харитон Сергеевич, – Мишель пришлось ответить за всех собравшихся, потому что она твердо знала: вопрос адресован именно ей.

– Можно подумать, в твоем подвале хранятся плохие вина, – пробормотал Борис Андреевич, заканчивая с сервировкой.

Бессонов, раздвинув полы пальто, сел на свободный стул. Мишель старалась сохранять равнодушие, но ее взор так и тянулся к серым, свинцовым, переполненным недовольством и опасностью глазам. Усилием воли девушка не позволяла себе смотреть в глаза хищнику, ее взгляд блуждал по дорогой мебели, вкусно-приготовленному и сервированному ужину, по бутылке дорогого вина, горлышко которой все еще обхватывали длинные пальцы Беса, по влажным от талого снега волосам.

Как бы старательно девушка ни избегала серых глаз, она была обречена. Он тянул ее к себе магнитом, насильно привязывал, погружая в персональный ад раскаленного и расплавленного свинца.

Бес сидел напротив девушки, он не притронулся к своему ужину, не плеснул в свой пустой фужер дорогого вина. Он держал руку на горлышке бутылки, плотно обхватив ту пальцами.

За столом повисло тягучее молчание, превращая комнату, в которой еще пару минут назад звучал смех, в ледяной карцер.

– В каком детдоме ты была? – вопрос прозвучал хлестко, словно пощечина.

Мишель остановила взгляд на серых глазах мужчины. Она не любила вспоминать свое детство, да и Бес не был тем человеком, на суд которого хотелось вытягивать спрятанные в памяти события.

– Небольшой городок в Германии, – туманно ответила Мишель, – Мы с братом выросли там.

– Бек вырос на улице, – прищурился Бессонов.

– Он сбежал, – спокойно ответила Мишель, – Но не бросил меня. Меня отправили в приемную семью. А Бек выкрал. Мы переехали и жили в небольшом городке, пока Карла не заметил тренер. Потом мы решили жить здесь.

Бес молчал, пронизывая взглядом спокойное лицо девушки, ее расправленные плечи и ровную, словно стена, осанку.

Мужчина моргнул, словно разрывая невидимую нить интереса, сплетавшую его с гостьей большого дома. А Мишель незаметно выдохнула, но вместе с тем почувствовала легкий налет горечи от того, что серые, цвета расплавленного свинца осеннего неба глаза растеряли всякое любопытство по отношению к ней.

После ужина, сославшись на усталость и выпитое чуть больше нормы вино, Беккер удалилась в отведенную ей комнату. После короткого телефонного разговора с братом, Мишель приняла душ и легла в мягкую и удобную постель.

Простыни приятно ласкали девичью кожу, одеяло окутывала, словно в кокон, а подушка манила сладкими снами. Мишель не заметила, как провалилась в глубокий сон.

* * *

Еще одна отобранная жизнь упала в копилку персонального ада, в котором варилась бессмертная черная душа Бессонова. Глухие удары по груше вспарывали тишину спортзала. Бес не стал надевать перчатки. Привычная боль вносила в сумятицу, в которой увязли мысли, хоть какой-то порядок.

Капельки пота стекали на влажную футболку, все тело горело от долгих и изнурительных упражнений. Но не смотря на позднее время, Бес не торопился отправляться спать. Раздражение, клокотавшее в груди, не отпускало. Бессонов, точно разъяренный хищник, готов был растерзать любого, кто сунется к нему, на его личную территорию. И парни это понимали. Вот и не совались к нему, ни с делами, ни с разговорами.

Потный и уставший, как морально, так и физически, со сбитыми костяшками на кулаках, Бес медленно поднялся по лестнице, ведущей из спортзала, и шел в сторону кухни. Открыв холодильник, Харитон вынул бутылку с соком и, отвинтив крушку, принялся жадно пить прямо из горла.

Его внимание привлекло движение справа. Повернув голову, он смотрел, как на пороге кухни стоит Мишель. Девчонка, одетая в клетчатые шорты до середины бедра и серую майку с широкими рукавами, смотрела стеклянными глазами в пространство перед собой.

Бес промолчал только потому, что все еще не успел проглотить сок. Мужчина увидел, как девушка шагнула ближе к нему. Еще шаг.

Бес посторонился, предположив, что и нечаянная ночная гостья тоже хочет пить. Открыв холодильник, полностью игнорируя хозяина дома, Мишель вынула пакет с молоком. Шагнула к шкафу с посудой, достала высокий стакан. По всей видимости, девчонка хотела налить молока. Но словно передумала. Ее взгляд был по-прежнему пустым и невидящим. Волосы, спутанными прядями, обрамляли лицо, скрадывая возраст. Мишка казалась юной девчонкой – школьницей.

Бес плохо понимал, что происходит с девчонкой в его доме. Но судя по всему, она не боялась его. Предположительно, даже не понимала где она и не видела его.

Вернув пакет с молоком на место, Мишель со стаканом в руке вышла из кухни. Ведомый любопытством, Бес последовал за сестрой Бека. Он ступал аккуратно, но хотелось встряхнуть девчонку за плечи и потребовать объяснений. Но то ли усталость говорила в нем, то ли любопытство.

Мишель поднялась по лестнице на второй этаж. Ее шаги были совершенно бесшумными, босые ступни осторожно ступали по паркету. Идя следом и все еще держа в руке бутылку сока, Бес думал, что же ему делать с этой проблемой. Мыслей не было. Никаких.

Мишель скрылась в комнате, щелкнув замком на двери. Бес моргнул пару раз, словно отгоняя наваждение. Оглянулся. Нет, не ошибся. Только что девчонка заперлась в его спальне. На ключ.

* * *

Мишель просыпалась так, словно за ужином выпила не один фужер вина, а, как минимум, ящик. Все тело ломило, словно ее били. Бросив взгляд на свое отражение в зеркале, Мишель предположила, что если и били, то весьма профессионально, не оставляя следов.

Всклокоченные волосы и головная боль подсказали хозяйке, что ночь прошла «весело». Бросив взгляд на двери спальни, Мишель опасливо ждала, что сейчас, с приходом нового дня, на пороге появится Бес, или его люди.

Девушка прислушалась к шумам, которые издавал дом. Полная тишина. Бросив взгляд на часы, Мишель решила, что кофе внесет желанную бодрость в ее мысли. Приняв душ, умывшись и надев джинсы и свитер, Миша собрала волосы в привычный хвост. Глубоко вздохнув, открыла дверь и смело шагнула вперед.

Кухня радовала ароматом кофейных зерен. Но огорчала присутствием хозяина дома. А еще совершенно не радовала перспективой отведать той самой полезной каши, которая, судя по запаху, булькала сейчас в кастрюле на плите.

– Доброе утро, – тихо проговорила Мишель в спину Бесу.

Бессонов молчал. Миша и не рассчитывала на его ответ. Она и без слов понимала, что Харитон Сергеевич не рад ее присутствию в его доме, на его кухне.

Девушка не успела сесть, как на дубовой столешнице появилась чашка с кофе и пиала с кашей. Мишель хотела бы возразить, отказаться от «любимого» завтрака. Но не посмела.

Серый, расплавленный свинец окатил ее арктическим льдом. Пробрало до самого позвоночника, заставило замереть каждую клетку организма.

Бес, тем временем, приготовил второй комплект завтрака: такую же пиалу и чашку кофе. И сел за стол.

Мишель недоверчиво осмотрелась. Стул с высокой деревянной спинкой и подлокотниками остался пустым. Сам Бес, словно и не был хозяином в этом доме, устроился напротив.

Возможно, Мишка и заняла бы трон, столь милостиво предложенный гостеприимным хозяином. Но осеклась, увидев в глазах Бессонова стальной огонек. Недобрый. Злой. Тлеющий и грозящий превратиться в беспощадный и всепоглощающий пожар.

– Спасибо, я не голодна, – упрямо сцепила зубы Мишель и даже сделала шаг в сторону двери.

– Сидеть! – прокатился рык по пустой кухне, заставив, кажется, вздрогнуть даже кастрюлю на плите.

Мишель послушно заняла предложенное ей место и на автопилоте проглотила кашу. Всю. А потом и кофе.

– Из дома ни ногой! – рыкнул Бес, как только его тарелка опустела.

Мишель смотрела, как грозный хозяин гостеприимного дома встает со своего места, надевает пиджак, висящий на спинке стула, и медленно его застегивает на каждую пуговицу, глядя на девушку сверху вниз. Совершенно нечитаемый взгляд. Казалось, что серые глаза смотрят мимо девушки, словно и нет ее в комнате.

– Никаких звонков! – бросил Бес уже в дверях, заставляя Мишель сверлить мужской затылок хмурым взглядом.

Шаги Бессонова стихли и затерялись за металлической дверью. Мишель медленно встала со своего места и вышла в просторный холл. Встав у стеклянной стены, девушка внимательно наблюдала, как Бес со своими людьми садится в машину и три дорогих авто скрываются по виляющей меж деревьями узкой дорожке.

– Как скажете, Харитон Сергеевич, – тихо пробормотала Мишель и отошла от прохладного стекла.

Глава 5

– Горбуна не нашли? – отрывисто бросил Бес Ажуру, когда машина свернула с шоссе на узкую однополосную дорогу, ведущую в сторону дома.

– Парни следят за его клубом, – отчитался Степан, – Пока все тихо.

– Пусть наблюдают, – кивнул Бессонов.

– Сегодня к тебе рвался Клык, – доложил Ажуров, – Бухой. Отправил его проспаться. Сказал, чтобы не показывался тебе на глаза.

– В следующий раз пусти, – криво усмехнулся Бессонов, но друг видел, что шефу совсем не смешно, – Поболтаем.

– У него семья, Харитон, – тихо напомнил Ажур.

– Тогда держи его подальше от меня, – высказал свое решение Бес и задумчиво взглянул через окно на свой особняк.

Машины сопровождения уже парковались около входа. Парни расходились по своим местам. Кто-то вступал в ночную смену, кто-то отправился на отдых. Но Бес не особо следил за движениями ребят. Грозному шефу хотелось поужинать и отключиться до утра. В голове странно гудело, в носу чесалось, а все тело начинало неприятно потряхивать в ознобе.

Тихо выругавшись, Бессонов вошел в дом. Вот не хватало еще слечь от банальной простуды.

Оказавшись в ярко-освещенной кухне, Бес замер в дверях.

Мужчина, возвращаясь в свой дом поздно вечером, даже, зачастую, ночью, а то и под утро, привык, что ужином его кормит ворчливый старик. После ужина они распивают по рюмке дорогого коньяка и расходятся по комнатам.

Но в этот раз все было иначе.

У плиты хозяйничала девчонка.

Бесу было весьма странным наблюдать за женщиной в своем доме. За ее движениями, иногда плавными, когда она что-то помешивала в сотейнике. Иногда быстрыми – когда она мелко шинковала овощи большим поварским ножом.

Первым порывом Беса было рвануть девчонку за шиворот, как котенка, и выбросить за порог. Но его останавливало одно – она сестра Бека. Друга. А поскольку людей, кого Бес мог считать своим другом, крайне мало, то Харитону Сергеевичу пришлось сцепить зубы и сбросить пальто с широких плеч.

– Добрый вечер, Харитон Сергеевич! – девчонка увидела Беса в дверях и улыбнулась, – Надеюсь, вы голодны. Борис Андреевич приболел, поэтому сегодня кормить вас буду я.

– Цыц! – поморщился Бес, словно пытаясь оградить себя и свои уши от пустой болтовни девчонки. Не замечал Бес раньше, что у Мишки есть тяга к разговорам не о чем.

– О-па! – на пороге появился Ажур и расплылся в широкой улыбке.

У Беса появилось необъяснимое и железобетонное желание всадить кулак в челюсть друга. Но вместо этого Бессонов занял свой любимый деревянный стул.

– У нас сегодня божественный ужин, да, Мишенька? – молол чушь Степан, испытывая терпение шефа.

Харитон видел, что девчонке доставляет удовольствие пустая брехня Ажура, видел, как она заулыбалась, отчего на щеках появились ямочки.

– Мне далеко до шедевров Бориса Андреевича, Степан, – тихо рассмеялась девчонка, бросив украдкой взгляд на, как обычно, хмурого Беса, – Надеюсь, не отравлю.

Бес прищурился. Мужчина сидел, скрестив руки на груди, и темным, охваченным свинцовым недовольством взглядом сверлил Мишку, словно хотел, как минимум, оторвать ей голову голыми руками.

Мишель, стараясь не замечать хмурости и недовольства, исходящих от хозяина дома, поставила перед мужчинами тарелки с ужином. В центре стола появилась большая чашка с овощным салатом и корзинка со свежим хлебом.

Мишель заняла свое место за столом, оказавшись напротив Беса, и справа от Ажура. Во взгляде девчонки появилось ожидание.

– Не бойтесь, мышьяк у меня припасен для особого случая, – прежде, чем сообразила и представила последствия замечания, произнесла Мишель.

Девушка сама не знала, почему не смогла сдержать слов. Просто взгляд Бессонова был настолько подозрительным, что она не смогла отказать себе в колкой опрометчиво брошенной фразе.