Кошка, которая гуляла сама по себе. Ох, и странные, эти русские! От сердца к сердцу мост

После расставания с Аркадием Семёновичем у Даши было несколько связей с мужчинами, но все они не дотягивали до заданной им планки. Пожалуй, Дмитрий Андреевич был первым, кто доставил ей такое же по силе удовольствие, только шёл он совсем другим путём. Аркадий Семёнович обволакивал Дашу своей нежностью, медленно, неторопливо, исподволь подводил к взрыву ощущений. А Дмитрий Андреевич навалился на неё всей своей тяжестью, так что ей стало трудно дышать, так же, как тогда, в лесу, взял в плен своего тела и так быстро потащил по лестнице эмоций, что она и опомниться не успела, как её затрясло в мощнейшем оргазме.

Второй раз они занимались любовью, практически, не выползая из сна. Так что Даша не могла с уверенностью сказать, было это в действительности или ей приснились его удовлетворённый то ли стон, то ли рык и её собственный хрустальный смех. Когда это она до этого смеялась во время оргазма? Да не было этого никогда! Значит, всё-таки, приснилось…

Даже если и так, она всё равно была бы не прочь продолжить с ним отношения. А он взял и убежал, даже не взглянув на неё, как будто она пустое место. Значит, для него она только случайный эпизод, сексуальная партнёрша на одну ночь… Странно, вчера ей так не казалось. А она уж за последнее время, благодаря профессии, научилась понимать людей… «Ну, и пусть катится в свой лес, к чертям собачьим!», – обиженно решила Даша.

У Дмитрия Андреевича действительно произошло крупное ЧП. Загорелся один из его самых больших складов с горюче-смазочными материалами в Красноярской области. Звонивший ему среди ночи руководитель Красноярского филиала сразу огорошил его тем, что есть человеческие жертвы и, возможно, их будет ещё больше, поскольку в горящем складе начали взрываться бочки и выстреливать как снаряды из пушки, а рядом находится село Успенка и уже есть информация, что несколько горящих бочек туда попало.

То, что это поджёг (уж к системе пожарной безопасности Дмитрий Андреевич подходил даже строже, чем инспекторы пожарной безопасности), было ясно сразу. И то, что ущерб огромный, тоже не подлежало сомнению. Но не это волновало Дмитрия Андреевича. А вот то, что погибли люди, и что, возможно, количество жертв ещё возрастёт, это заставило его забыть обо всём и сосредоточиться только на том, чтобы быстрее добраться до места происшествия и оценить ситуацию собственными глазами.

Только через трое суток, когда пожар был окончательно потушен (сгорело под чистую всё, так что поджёг это был или что-то другое, разобрать не было никакой возможности), и Дмитрий Андреевич добрался до постели, он, засыпая, вспомнил о Даше, так поспешно оставленной им в питерской квартире, и теплая волна нежности и желания прокатилась по его телу. «Дашенька!», – улыбнулся он и так и провалился в сон с этой улыбкой.

6

Через два месяца Дмитрий Андреевич смог вырваться в Питер. Волокита с дознанием о причинах пожара, подсчёт ущерба, генетические экспертизы жертв пожара, выплата компенсаций семьям погибших и пострадавших, строительство новых домов для жителей Успенки, сгоревших из-за вылетевших со склада бочек (хорошо хоть жертв среди жителей не было) – всё это пришлось решать на месте. И только когда все проблемы встали на рельсы, он позволил себе вылететь сначала в Москву, а потом и в Питер.

Дмитрий Андреевич не записал номера телефона Даши, поэтому никак не мог её предупредить о происходящем. Хорошо хоть адрес её дома и номер квартиры запомнил. Купил шикарный букет из белых роз (на красный цвет теперь даже смотреть не мог) и изящную брошку, над которой Даша зависла, когда они были в салоне Андрея Ананова, и с волнением нажал кнопку звонка её квартиры, надеясь, что она выслушает его, всё поймёт и простит. А иначе она – не его женщина! А он очень хотел, чтобы она была именно его…

На его звонок дверь открыл высокий тощий мужчина и, с удивлением уставившись на крупного коренастого мужчину с огромным букетом в руках, спросил по-английски:

– You to whom?5

– К Даше, – ответил на автомате Дмитрий Андреевич.

– Кташье? – переспросил мужчина, – I'll live here until the twenty-eighth. And whoever lived before me I do not know6.

И только тут до Дмитрия Андреевича дошло, что это съёмные апартаменты, а не Дашина квартира. А, значит, она была такая же приезжая в Санкт-Петербурге, как и он. Дмитрий Андреевич отдал ошарашенному иностранцу свой шикарный букет (не тащить же его с собой) и поспешил в аэропорт.

И с чего он решил, что это её квартира? – огорчённо рассуждал он в самолёте, – Разве коренная петербурженка могла ему жаловаться, что не может никак попасть в Алексеевский дворец? И как теперь её искать? Он даже фамилии её не запомнил, а название её журнала вообще пропустил мимо ушей.

Дмитрий Андреевич, всё-таки, несколько раз внимательно просмотрел каталог журналов по экономике, издаваемых в России, в надежде, что что-то всплывёт в памяти, но их было столько с похожими названиями, что он оставил это безнадёжное занятие и пришёл к выводу: «Значит, не судьба!»

5 – Вы к кому?

6 – Я тут буду жить до 28-го. А кто жил до меня я не знаю.

7

Даша пришла к похожему выводу ещё тогда, в день его бегства, но через два месяца уже так не думала. Она случайно услышала в автобусе разговор двух женщин, одна из которых жаловалась подруге, что на какой срок не возьмёт путёвку на море, обязательно попадает на менструации. Как там её утешала подруга, Даша уже не слышала, потому что её прошиб холодный пот – ведь с Питера у неё месячных не было, а прошло уже целых два месяца!

Она заполошно выскочила на ближайшей остановке, заметалась по улице в поисках аптеки, купила там тест на беременность, заскочила в ближайший Макдональдс (благо, что и аптек, и Макдональдс в Москве теперь на каждом углу не меряно), прямиком прошла в туалет и… И ещё минут десять не вставала с толчка, пытаясь осознать, что она беременна. И это абсолютно точно, и абсолютно однозначно!

Ещё не придя ни к какому выводу, как ей относится к своей беременности, Даша пришла к Зое Игнатьевне и молча протянула ей, как эскимо на палочке, свой тест с двумя красными полосками на белой бумаге.

– Господи, какое счастье! – всплеснула руками Зоя Игнатьевна и обняла Дашу, – У тебя будет ребёнок!

И Даша тут же поняла, что это, действительно, огромное счастье, огромное-преогромное! У неё будет сын (почему именно сын, а не дочка, она не понимала, но чувствовала, что именно сын)! Её сын! Её ребёнок! Только её ребёнок! И никто нам больше не нужен, да, Стёпушка? – обратилась она к нему мысленно.

Дальше всё закрутилось как в убыстрённой съёмке. На Дашу, которая прекрасно себя чувствовала, пока не узнала о своей беременности, напал жутчайший токсикоз. Вот буквально всё, что может происходить с женщинами в период беременности, у неё было. И рвота до желчи, и круглосуточная изжога, и обмороки, и опухший нос, и коричневые пятна по лицу, и отёкшие ноги, и невыносимое желание вот именно сейчас, срочно, ночью съесть лимон. Она знала, что от лимона ей будет только хуже, но ничего поделать с собой не могла. Вылезала из тёплой постели, одевалась и топала в круглосуточный магазин, благо, что он был не далеко, и в него не надо было тащиться через весь город. Тащиться самой, поскольку рядом никого не было.

Но ничто было не в силах отравить Дашино счастье! Господи, подумаешь, токсикоз! Всё пройдёт, пройдёт и это! Главное, что у неё будет сын, Стёпушка!

8

Дмитрий Андреевич возвращался ночью домой в жутко раздражённом состоянии. Раздражало буквально всё: и эта мерзкая погода – то ли дождь, то ли снег, на дороге гололедица пополам с грязной кашей. И это начало марта! Да что – март! Он же и февраль был точно таким же. Зима называется! Раздражали китайцы, в деловые отношения с которыми он вляпался девять лет назад, и все эти годы они наматывают ему нервы на кулак. Так и хотелось мазануть по их вежливым раскосым лицам этим самым кулаком. Вежливые-то они вежливые, но всё это только видимость. Свою выгоду они никогда не упустят, да ещё норовят и облапошить. Так и держи ухо востро. Даже сам себя Дмитрий Андреевич раздражал – ну какого чёрта попёрся на ночь глядя в загородный дом? Не мог в офисе на диванчике прикорнуть? В первый раз что ли?

Не смотря на раздражение, Дмитрий Андреевич успел заметить сгорбленную фигуру женщины около обочины дороги, выхваченную светом фар его автомобиля. Женщина, почему-то, держала зонт не над собой, а в сторону, как будто голосовала им. Раздражаясь на себя ещё больше, Дмитрий Андреевич тормознул и вышел из машины.

Когда подошёл к женщине поближе, стала понятна странная поза, в которой она стояла. Женщина обхватывала одной рукой свой огромный живот, так что голосовать ей приходилось второй рукой, в которой был зонт.

– Помогите, пожалуйста! – попросила со стоном женщина, – Рожаю.

Дмитрий Андреевич подхватил женщину под локоть, держа над ней свой зонт, и попробовал отвести её в машину.

– Сейчас…, минуточку…, схватка закончится… и я смогу идти…

Дмитрий Андреевич бережно усадил женщину на заднее сиденье, определил по навигатору ближайший роддом, чертыхнулся про себя, что придётся разворачиваться через две сплошные или наматывать километры до ближайшего разворота. Решил, что разбираться с ГАИ проще, чем самому принимать роды, и ударил по газам.

Через полчаса они с ветерком въехали на территорию роддома. Он успел довести женщину до стойки приёмного покоя, пока у неё не началась очередная схватка.

– Ой, мамочки! – остановилась женщина, – Кажется, рожаю!

«Полчаса назад на дороге она была уверена, что рожает, – удивился Дмитрий Андреевич, – а сейчас уже сомневается?»

Из-за стойки выскочила медсестра и крикнула кому-то в глубину коридора:

– Каталку! Срочно! Воды отошли!

Дмитрий Андреевич хотел сказать, что это они просто промокли под дождём, но вовремя прикусил язык. С процессом родов он не был знаком ни практически, ни теоретически, а по жизни предпочитал не вмешиваться в неизученные досконально дела. Да и чем быстрее он переложит ответственность за эту незнакомую женщину с себя на другого, тем скорее доберётся до кровати. Он так бесконечно устал за сегодняшний день, что готов был рухнуть прямо здесь, на кафельный пол приёмного покоя.

– Князева, ну Вы как? Ещё немного потерпите? – обратилась к кому-то медсестра через голову Дмитрия Андреевича.

– Ничего, потерплю!

– Через сколько схватки?

– Минут пять-шесть…

– Мы эту срочницу увезём и сразу за Вами вернёмся

– Хорошо-хорошо, потерплю…

Женщину уложили на каталку и увезли, а Дмитрий Андреевич решил присесть в кресло, чтобы немного передохнуть и согреться. Находившаяся в соседнем кресле женщина, с которой разговаривала медсестра, сидела в такой же скрюченной позе, в которой он подобрал женщину на улице, широко расставив ноги и опустив голову.

Минут через пять медсестра, действительно, вернулась с каталкой и весело спросила:

– Ну что, мамочка, поехали?

– Щас, щас, щас, – застонала женщина и схватилась за подлокотник кресла, даже не заметив, что вместо подлокотника больно сжимает руку сидевшего рядом мужчины, – Схватка, – добавила она сквозь стиснутые зубы.

Наконец, увезли и её, и в приёмном покое установилась блаженная тишина. «Ещё пять минуточек посижу, – дал себе установку Дмитрий Андреевич, – и поеду в офис»

– Мужчина! Мужчина, проснитесь! – кто-то тряс Дмитрия Андреевича за плечо, – Вы – Князев?

– Князев? – переспросил Дмитрий Андреевич (видимо, он задремал, и спросонья пока не мог сообразить, где находится)

– Вы – муж Дарьи Князевой?

(Медсестра видела, как эта парочка держалась за руки, и сделала соответствующие выводы)

– Даши? – удивился ещё больше Дмитрий Андреевич.

– Вы что же, имя собственной жены забыли? – рассмеялась медсестра.

– Да ладно тебе, Маринка, не видишь, человек не в себе! Поздравляю Вас, папаша! У Вас сын! Три восемьсот, пятьдесят шесть сантиметров. Богатырь! С мамочкой всё в порядке, так что езжайте домой, отдыхайте!

Дмитрий Андреевич встал и, как робот с заданной программой, пошёл к своей машине. А в голове набатом стучали две фразы: «У Вас сын!» и «Я – Дарья Князева из журнала «Экономические стратегии». Он всё-таки вспомнил и её фамилию, и название журнала, в котором она работает.

9

Даша проснулась абсолютно счастливой. Она справилась! Справилась сама! Предполагалось, что ей будет помогать Зоя Игнатьевна, но та здорово простудилась (неудивительно в такую погоду), и последнее время они общались только по телефону. Зоя Игнатьевна очень переживала за Дашу, так что той ещё и приходилось успокаивать разнервничавшуюся подругу. Но, ничего! Такси вовремя вызвала. Родила сама. Порвалась немного – заживёт! Зато, какого богатыря родила! Скорей бы уже принесли её Стёпушку, а то она его, толком, и рассмотреть не успела. Врачи сосредоточились на швах и сына показали только издалека, а у Даши в глазах стояла какая-то пелена.

Но сегодня всё будет по-другому! Она его хорошенечко рассмотрит, прижмёт к себе. Даже солнышко тебе радуется, моя лапочка! Вон как весело заглядывает в окошко. Уже и не верится, что вчера была беспробудная хмарь, и лил дождь со снегом.

Дмитрий Андреевич тоже проснулся абсолютно счастливым. Вчерашнее раздражение улетучилось без следа, проблемы с китайскими партнёрами казались несущественной мелочью по сравнению с тем, что он стал вчера отцом.

Стоп! Вот тут надо притормозить и хорошенько разобраться. И Дмитрий Андреевич составил чёткий план, что ему надо сделать в ближайшее время. В первую очередь надо будет выяснить всё о Даше в роддоме. А вдруг это не она? Просто совпадение? И имя, и фамилия не такие, уж, редкие. Так что действовать он будет с двух концов: и со стороны места её работы, и со стороны роддома.

Интуиция подсказывала ему, что это именно его Даша, хотя вчера он её не узнал. А, значит, это и сын его! Девять месяцев чётко упирались в сроки проведения форума в Питере, это он подсчитал в первую очередь. Единственное, что его смущало, это то, что его приняли за Дашиного мужа. В роддоме находился Дашин паспорт, и они увидели штамп о замужестве? Неужели она замужем? Тогда он будет настаивать на процедуре определения отцовства. Он не позволит им растить своего сына!

В окно радостно светило солнышко. Уже не верилось, что вчера была беспробудная хмарь, и лил дождь со снегом. Дмитрий Андреевич, никогда до этого не веривший ни в какие приметы, посчитал такую погоду хорошим знаком.

Побыть подольше с сыном Даше не удалось. Молока у неё ещё не было. Стёпушка слепо потянулся к материнской груди, почмокал пухленькими губами в воздухе и трубно начал возмущаться, что с молоком его обманули. У Дашиной соседки по палате тоже не было молока, но её дочурка только тихонечко пискнула. И разревелась уже тогда, когда заголосил Степан, больше от испуга, чем от отсутствия еды. И нянечка унесла оба голосящих свёртка.

Но рассмотреть сына Даша всё же успела: пухленькие щёчки и губки, темные волосики на голове, нос кнопкой, нежная кожа с приятным тёмным оттенком, как будто он загорал в утробе матери. Он был таким красавчиком! Совсем не походил на те бледно-синюшные или свекольно-бордовые сморщенные лица новорожденных, на которые Даша насмотрелась в интернете. И Даша возгордилась ещё больше.

А потом пришла медсестра, показала упражнения для груди, чтобы молоко появилось побыстрее. Потом Дашу отвели на осмотр швов. Потом принесли обед. Словом, жизнь закрутилась своим чередом.

10

Как белка в колесе крутился и Дмитрий Андреевич. Китайцев он сбросил на своего зама, а сам сосредоточился на Даше и сыне. Его помощники не успевали выполнять одно его задание, как тут же получали следующее. Но зато уже через неделю, ко дню выписки Даши из роддома, Дмитрий Андреевич знал о ней всё, что ему нужно было знать, чтобы понять, что это его Даша и его сын!

Чего Дмитрий Андреевич не смог предположить, так это того, что Даша совсем не обрадуется, увидев его с букетом белых роз на пороге роддома. Она не отдала ему в руки сына, как весело предложила ей сделать медсестра, принявшая встречающего новоиспечённую мамочку мужчину за её мужа. И не приняла огромный букет. Пришлось Дмитрию Андреевичу вручать цветы медсестре.

Дмитрий Андреевич был обескуражен. Он допускал, конечно, что Даша может на него обижаться за его поспешный уход, но ведь она даже не пытается его выслушать? А ему уже и оправдываться не хотелось. Особенно, когда она вознамерилась уехать на такси. Ну, уж, дудки!

Дмитрий Андреевич твердо взял Дашу за локоток и повёл к своей машине.

– Это похищение! – прошипела Даша.

Дмитрий Андреевич ничего не ответил, только упрямо поджал губы.

– Куда едем, Дмитрий Андреевич? – спросил водитель

– Улица Красноказарменная, дом четыре, – ответил шеф, решивший не нагнетать обстановку, а поговорить с Дашей, когда она немного отойдёт от шока из-за встречи с ним, поэтому и назвал как можно более спокойным тоном её домашний адрес, а не свой.

Что это он, действительно, завёлся? Это он уже неделю прожил с мыслями о Даше и сыне, а для неё-то его появление через девять месяцев после последней встречи, да ещё его поспешного ухода, как гром среди ясного неба.

– Отдыхай! Я приду завтра, и мы обо всём подробно поговорим! – сказал Дмитрий Андреевич на пороге Дашиной квартиры.

– Не о чем нам разговаривать! – отрезала Даша.

– Ещё как есть о чём! – процедил сквозь зубы начинающий закипать Дмитрий Андреевич, – До завтра! – и побежал по ступенькам вниз.

Стёпушка почувствовал напряжение матери и закапризничал. Еле Даша его успокоила. А, когда он сухой и насытившийся, уснул в кроватке, она тут же позвонила Зое Игнатьевне.

Зоя Игнатьевна не смогла успокоить Дашу. Может, в ней гормоны разыгрались, но она закусила удила и талдычила одно и то же – где его носило девять месяцев, пока она одна справлялась со своей беременностью? А сейчас, ишь ты, явился на готовенькое! На что «готовенькое» Даша объяснить бы не смогла. Зоя Игнатьевна поняла, что разговаривать с Дашей бесполезно (и куда подевалась та душевная, умная и рассудительная девушка, которой она её знала на протяжении последних пяти лет?). Гормональный сбой, это пройдёт. Но напоследок всё-таки ещё раз настойчиво посоветовала Даше выслушать отца своего ребёнка.

Даша так хорошо распланировала свою жизнь, что отказываться от своих планов из-за чужого человека, который случайно стал отцом Стёпушки, не собиралась. В её сознании ночь любви с Дмитрием Андреевичем уже давно обернулась запланированной акцией для того чтобы забеременеть. И она не собиралась впускать в свою жизнь с сыном кого-нибудь ещё.

В редакции Даша договорилась, что будет работать удалённо на дому. Её основным коньком была аналитика, а для этого кроме мозгов, которые всегда при ней, были нужны только компьютер и интернет, которые у неё и дома есть. Зарплата у неё хорошая, да и накопления есть, так что они ни в чём нуждаться не будут. Всё необходимое для Стёпушки уже куплено. Ремонт и переоборудование его спальни она успела сделать до родов. Растить сына Даша собиралась сама, без всяких там нянь, яслей и детских садов. Но всё-таки нашла хорошую, надёжную женщину из соседнего подъезда, на которую можно будет оставить его, если ей понадобится куда-нибудь отлучиться ненадолго. Это лето они проведут дома, а следующее будут жить с Зоей Игнатьевной на её даче. А потом можно будет подумать и о поездке на море в Болгарию. Так что план жизни на ближайшие семь лет, до школы, был расписан, практически, по дням. Даже, если и не по дням, то по месяцам – точно!

Ну, и на кой ей был нужен Дмитрий Андреевич, появившийся неожиданно, как чёрт из табакерки?

11

Разговор не сложился.

За прошлое Дмитрий Андреевич решил не оправдываться. Что было, то прошло. Да и Дашу это, похоже, не интересовало. Может, если бы он признался ей в любви, нежно обнял, попросил бы прощения, рассказал, как искал её потом в Питере, она бы и оттаяла, но это не пришло ему в голову, поскольку никакой любви к ней он не испытывал. Дмитрий Андреевич сосредоточился на ребёнке, а эта тема оказалась для Даши, как красная тряпка для быка.

Она поняла его так, что он хочет отнять у неё Стёпушку, и кинулась грудью на амбразуру. Здесь Дмитрий Андреевич услышал, что его использовали как быка-осеменителя, не более того. Мало того, он был не единственным быком-производителем, так что его отцовство под большим вопросом.

Дмитрий Андреевич в долгу не остался и, сцепив руки на груди, чтобы, не дай бог, не пустить их в ход, заявил, что он организует тест на отцовство. И, если это ребёнок не его, она может катиться с ним на все четыре стороны. А, если его, то он ещё подумает допускать Дашу к сыну вообще или только на период кормления грудью, как бесплатное приложение в качестве дойной коровы.

– А ты, хоть, знаешь, как делается тест на отцовство? – нависая над Дашей всей своей мощной фигурой, жёстко выговаривал Дмитрий Андреевич. – А я уже изучил этот вопрос. Сначала берётся у всех кровь для анализа ДНК, а потом, для достоверности результатов, делается пункция спинного мозга. Берётся во-о-т такая игла (Дмитрий Андреевич для убедительности показал рукой длину иглы) и вводится между двумя позвонками, чтобы получить образец спинномозговой жидкости. И никто тебе не сможет гарантировать отсутствие негативных последствий этой замечательной процедуры. Рассказать каких?

– Не надо, – прошептала помертвевшая Даша.

– Так был кто-то ещё? Тест будем делать?

– Нет.

– Вот, значит, как, – задумчиво произнёс Дмитрий Андреевич, глядя на сжавшуюся в комочек Дашу.

Что-то ему это напоминало, но что? – он вспомнить не мог. Пожалуй, он несколько переборщил с запугиванием. Надо быстренько забирать её с сыном и увозить к себе домой. И лучше прямо сейчас, потому что она полезет в интернет, а она обязательно туда полезет, и выяснит, что он сильно сгустил краски, а если говорить честно, то наврал.

– Одевайтесь! Мы уезжаем отсюда сейчас же! Мой сын и дня не будет жить в этой конуре!

От возмущения у Даши даже испуг прошёл. Шикарную двухкомнатную квартиру, которую она купила на свои честно заработанные деньги, Даша очень любила, а он посмел назвать её «конурой». Но наружу выпускать возмущение не решилась. Сейчас лучше его не злить. Главное, что она будет вместе с сыном, ведь он сказал «одевайтесь», это и к ней относится.

– А как же Стёпушкины вещи? – только позволила она себе спросить.

«Стёпушка, Степан Дмитриевич, – попробовал на вкус имя сына Дмитрий Андреевич, – а ничего так, звучит не плохо!» И смилостивился:

– Вадим заберёт необходимое, а за остальным пришлю машину.

И в самом замечательном расположении духа вызвал лифт. Даже насвистывал по дороге. Дмитрий Андреевич обожал одерживать победы, маленькие или большие, жизненно необходимые или не очень, было не важно. С ранжиром одержанной над Дашей победой он пока не определился.

А Даша, твёрдо усвоившая постулат Аркадия Семёновича, что безнадёжных ситуаций не бывает, решила пока не строить новых планов, сначала оглядеться на местности, а потом уже разрабатывать стратегию и тактику сопротивления. И уже через два часа была в доме, в который так стремилась проникнуть девять лет назад.

12

Даша не сразу заметила отсутствие своего телефона. Пока она вчера осваивалась в доме, разбирала вещи Стёпушки, потом кормила его, купала, укладывала спать, наступила ночь, и звонить Зое Игнатьевне было поздно. Она отложила звонок на завтра. А на следующий день не обнаружила его в сумочке. Вот, растяпа! Забыла телефон дома, хотя не представляла, как такое могло произойти.

Она попросила охранника, который сопровождал вчера Дмитрия Андреевича, съездить к ней домой и поискать телефон, но тот замялся, а потом вежливо, но твёрдо ответил, что без разрешения хозяина сделать это не может. Вот, засада! Зоя Игнатьевна разволнуется, что Даша не позвонила ни вчера вечером, ни сегодня утром, а она даже телефона «хозяина» не знает. Завёл себе крепостных крестьян, которые шагу без его позволения сделать не могут! И Даша стала настаивать, чтобы её соединили с Дмитрием Андреевичем.

Вадим, так звали охранника, набрал номер шефа.

– «Даль-транс» на проводе. Чем я могу Вам помочь?

– Вика, привет! Это Вадим Третьяков. Ты можешь сейчас соединить с Дмитрием Андреевичем? Тут одному человеку надо с ним поговорить.

– А кто его спрашивает?

Вадим замялся, не зная как определить статус женщины, которую вместе с её сыном они вчера с шефом перевезли в его дом, и решил ограничиться именем и фамилией.

– Скажи, что с ним хочет поговорить Дарья Князева.

– По какому вопросу?

– По личному.

– Передай, пожалуйста, Дарье Князевой, что Дмитрий Андреевич сейчас очень занят и просил его соединять только по срочным вопросам. А если у девушки срочный личный вопрос, то она может позвонить Дмитрию Андреевичу по его личному прямому телефону.