Спермилк

Денис Ружников

Спермилк

Серые высотные дома, в которых проживали рабочие, в этом экспериментальном городе, Жирауме, были построены дельцами из крупнейшей в мире компании Сфера и на семьдесят процентов состояли из пластика. Солнечные лучи проникали через полупрозрачные стены, с южной стороны имевшие желтоватый оттенок, и разбредались по маленькой комнатке. Всё внутри квартиры было сделано из разноцветного пластика. Начать с того, что никаких обоев или покраски там не было. Гладкие стены были пластиковыми и на разных этажах были разного цвета. Конкретно в этой квартире, в гостиной, стены были оранжевые и закатные лучи добавляли янтарную глубину в этот безжизненный и уродливый пластик. По центру зала стоял жёлтый пластиковый стол. Рядом с ним стояло синее кресло, естественно пластиковое, обитое толстым слоем синтетики, покрывающей поролон, а на нём сидела девушка по имени Бёрди. Длинные, пышные чёрные волосы её ложились на оголенные, острые плечи, обтянутые в синтетическую чёрную майку с длинными рукавами. Кончик её носа тянулся к небу, а ровный и лёгкий овал лица оканчивался острым подбородком. Зелёные глаза под тонкими бровями бессмысленно и злобно смотрели сквозь пространство, а уголки напряжённых тонких губ были обиженно опущены вниз. Бёрди всегда выглядела злой и обиженной, будто ежесекундно подвергалась насмешкам от самой жизни. Сейчас она сидела на пластиковом кресле, поджав под себя ноги и раздражалась от того, что боковым зрением наблюдала фигуру своего мужа, лежавшего на диване. Справа от кресла в стену упирался зелёный диван, на котором лежал Велизар – муж Бёрди. Велизар был среднего роста, со светлыми, зачёсанными назад волосами и светлыми глазами. У него была обычная внешность, он был и не красив, и не уродлив, как и большинство жителей этого города.

– Ещё не поздно всё отменить, может передумаешь? – тихо сказал Вэл.

– Нет, – ухмыльнулась она.

Солнце скрылось за горизонтом, и в квартирах, внутри пластиковых стен, автоматически загорелась подсветка. Удушливое молчание и напряжение между супругами прервала вспышка света, сопровождающаяся мелодичным струнным перебором. На стене, в специальной выемке, появилось объёмное лицо худощавого дельца.

– Уважаемый Велизар, – начал он, – десять дней назад вы получили витаминный комплекс сто девять двести девять, для улучшения психического здоровья. Нами были выявлены некоторые побочные эффекты влияющие на состав спермы, а именно эффект наркотического опьянения при пероральном употреблении вашей спермы. Опасности для здоровья ни для кого нет, но для диагностики и последующего лечения просим вас дождаться наших специалистов и проследовать в наш исследовательский центр. Вам будет предоставлено бесплатное недельное проживание в курортной зоне центральной части города. Спасибо за понимание, всего хорошего.

Лицо исчезло, и комната вернулась в желтоватый полумрак, застывший в тяжёлой, пыльной тишине. Бёрди медленно повернулась к мужу, немного нахмурив брови, и мотнув головой сказала: «Ты знал что-нибудь об этом? Что он имел ввиду? Что… твоя сперма стала наркотиком?»

– Я не понимаю о чём он, но… ты можешь проверить, если хочешь.

–Да, дебильный ты мой, если это наркота, то я хочу попробовать, но даже и не думай, что я… – скривилась она, —давай-ка ты сам, – Бёрди указала на стоящую тарелку на столике.

– А мне то от этого какой кайф? Хочешь пробовать – иди сюда и пробуй.

– Может я станцую, а ты подрочишь?

– Не, не хочу, устал уже дрочить.

Бёрди зло посмотрела на своего мужа, в очередной раз матеря себя за то, что случилось на той вечеринке. Секса у них не было уже очень и очень давно, и начинать ей сейчас не хотелось. От одной лишь мысли о сексе с этим недомужчиной, Бёрди начинало трясти. Она ненавидела всё, что было связанно с Велизаром. Её раздражали его жидкие светлые волосы, ведь она считала, что настоящие мужчины – брюнеты. Её выворачивало от застенчивости и мягкости, высокого голоса, коротких ног, маленьких, уродливых ногтей и пальцев, похожих на сосиски, а также маленького члена. Она считала мерзким то, что на теле её мужа нет волос, а вместо полноценной бороды были отвратительные светлые усы и редкая бородка. Казалось, ничто не способно заставить её прикоснуться к этому гадкому телу, но жажда новых ощущений от наркотиков всё же пересилила. Она не воспринимала Велизара ни как мужчину, ни как человека. Ей хотелось чаю, а муж её был сейчас пластиковым чайником, из которого она собиралась налить кипятка в свою кружку. Девушка еле заметно улыбнулась и подсела к мужу.

– Он сказал, что нужно… употреблять орально?

– Да, вроде он так и сказал.

– Хорошо. Доставай свою мерзкую ягодку и протри, – Бёрди казалось, что крохотный член её мужа был похож на омерзительную ягоду, спрятавшуюся в оранжевых кустах.

Девушка, колеблясь, положила ладонь на бедро Велизара, слегка скривившись, будто трогая гниющий труп. Она смотрела на свою кисть и вспоминала, что нужно делать, легонько поглаживая ногу мужа и сконцентрировавшись на своих ощущениях.

«Вроде не тошнит. Идём дальше» – подумала она.

Сердце её забилось чаще, а дыхание стало глубоким и тяжёлым. Мерзкое тело возбуждало. Она медленно вела руку вверх, моргая от волнения и слегка сжимая губы. Вэл лежал без движения, словно парализованный ядом и следил за рукой жены, оказавшейся у него между ног.

– Снимай. – Бёрди кивнула головой.

Велизар спустил штаны и присел на диване. Девушка протянула руку, нащупала член и начала его небрежно мять.

– Фу! Ну и мерзость! – она отскочила на край дивана и с отвращением смотрела на свою руку, – может сам всё-таки, а?

– Ты получишь наркоту, а я что? Давай не рукой, а ртом, – Велизар сам поразился своей смелости.

– Ртом? Ух ты, кто-то обрёл голос? – Бёрди улыбнулась, раскрыв глаза от удивления, – ну ладно, всё равно мне недолго осталось.

Она снова села рядом с ним и, зажмурившись, хотела закрыть и нос, но поняла, что не сможет дышать.

– Отвернись. – Сказала она наклоняясь.

Вэл покорно отвернулся и осматривал комнату, пытаясь зацепиться за что-нибудь взглядом. Перед ним была оранжевая, светящаяся изнутри стена, с углублением в форме капли, в котором появлялись лица дельцов, а сбоку скрывался сферийский раздвижной экран на всю стену, на котором Велизар смотрел старые документальные фильмы о природе и планете, которая сильно изменилась за последние пятьдесят лет. Ему очень нравился документальный фильм о старом рыбаке-отшельнике, живущем на одном из островов Приморского края России. Когда у Велизара было плохое настроение, он включал этот фильм и представлял себя на месте того старика. Вот он выходил из своего обветшавшего, побитого солёными ветрами, деревянного дома, спускался по скрипучим деревянным ступеням на скалистую, голую землю, трава на которой вечно подвергалась набегам неугомонного ветра, а затем спускался к морю. Там, на хлипком деревянном пирсе его дожидалась старая Японская белая лодка, с таким же старым мотором. Лодка была небольшой, метра три, но больше старику и не надо было. Небо затянуло облаками, но каменное дно, зелёное, от танцующей травы, с морскими ежами и звёздами, всё же было видно… Бёрди задела зубами член и Велизар вернулся из своего рая, с солёным морским ветром, в пластиковый, затхлый ад. Девушка злобно глянула на мужа и тот поспешил отвернуться и продолжить изучение стены. Справа от выдвижного экрана были красные пластиковые полки, внутри которых была световая, объёмная имитация цветов и грибов. Дальше было окно из прозрачного, но уже выцветшего и исцарапанного пластика во всю стену, с открывающимся видом на соседний дом. Глаза мужчины давно уже успели изучить и запомнить всё это, а сейчас они хотели впитать нечто новое, нечто давно забытое, но такое желанное. Вэл не смог сдержаться и повернул голову на жену. Глаза его напряглись на секунду, будто вспыхнув, и эта вспышка прошлась по телу приятной, оживляющей, горячей волной. Бёрди мухлевала. Она, зажмурившись, играла рукой с членом и лишь иногда брала его в рот. Это и раздражало, и возбуждало Велизара. Он, удивляясь своей решительности, аккуратно положил руку на голову Бёрди и попытался наклонить её поближе к члену.

– Блядь, я же сказала, чтобы ты не смотрел! – резко выпрямившись вскрикнула девушка, скривив свои тонкие губы.

– Перестань, – Велизар заморгал и отвернулся к окну, не выдержав прямого и тяжелого взгляда жены.

– Хочешь, чтобы я перестала? – тихо и мелодично проговорила она.

– Я не…

– Смотри в окно или мы заканчиваем!

– Всё! Ладно! Хорошо!

Вэл опустил голову на подушку и закрыл глаза, воссоздав перед собой то, что он сейчас увидел. Бёрди, убедившись, что Вэл не смотрит, взяла член в рот так глубоко, что упёрлась носом в рыжие кудри на лобке. Велизар ощутил приятный жар от дыхания девушки и медленно выдохнул ртом, будто тяжёлый грузовик, спускающий давление в тормозной системе.

– Что, нравится? – спросила Бёрди, выпустив изо рта член и громко сглотнув.

– Угу. – Вэл только и мог что мычать.

Бёрди возбуждалась от всей этой мерзости и зажимала свою руку у себя между ног. Она ещё несколько раз упиралась носом в кудри, а затем села рядом с мужем, прислонившись к тёплой и гладкой пластиковой стене, продолжая ласкать себя рукой.

–Давай, иди сюда, будет тебе напоследок праздник, – сказала она, дважды хлопнув свободной рукой себе по груди.

Вэл робко прилёг рядом и хотел поцеловать жену.

– Ну нет! – рассмеялась она, – убери от меня свои усищи, давай сюда его!

Велизар дрожащими руками снял с себя одежду и встал на колени перед лицом девушки.

«Да, природа явно подшутила над тобой, Велизар, наградив тебя таким корнишончиком, трахаться с тобой то же самое, что и с привидением, но глядишь хоть сейчас от твоего бугорка будет польза»

Бёрди подстроилась на нужный уровень, смотря прямо на член. Она медленно открыла рот, высунула язык и посмотрела на мужа снизу вверх, словно ведьма. Велизар, подрагивая, взял член в руку и аккуратно засунул жене в рот. Бёрди закрыла глаза и усердно работала средним и безымянным пальцами у себя между ног. Вэл положил обе руки на голову жены и медленно двигал тазом. Взад-вперёд… взад-вперёд… взад-вперёд. Свет из янтарной стены гладил кожу возбуждённых тел. Привычная тишина этой квартиры сегодня сменилась вздохами и хлюпающими звуками. Вэл менялся в лице. Глаза его напряглись, смотря на то, как член исчезает во рту у Бёрди. Оранжевый свет стены был похож на огонь, а всё происходящее на шаманский обряд. В голове Велизара эхом прогремели удары барабанов. Он словно бы увидел движение людей вокруг себя. Они пели и хлопали в ладоши, а Бёрди и Велизар были центральным огнём, языками пламени, идолами племени.

Девушке нравилось ощущать себя в пассивной роли, но вот только Вэл, по природе своей, не был активным и напористым. Бёрди, даже не смотря сейчас на мужа, чувствовала всю его неуверенность и от этого возбуждение её улетучивалось, словно зимней ночью тепло из открытой настежь двери дома. А вот Велизара наоборот распирали чувства. Он всё ещё находился посреди танцующих людей и был частью огня. Снизу его тела разливалась приятная теплота. Мужчина держался из последних сил, но, когда Бёрди напряглась и застонала, закатив глаза, не выпуская член изо рта, он расслабился и кончил. Бёрди покорно ждала пока Вэл наполнит её рот горячей спермой, а после встала и сплюнула большую часть в зелёную, прозрачную пластиковую тарелку.

– Фу, блядь, ну наконец-то, как думаешь, сколько её нужно, а? Возможно ли получить передоз?

Вэл не ответил. Слова жены бегали эхом вокруг него, а он сам, оглушённый, лежал на диване и смотрел на жену. В контрастных оранжевых лучах стен она была похожа на жрицу. Ему было абсолютно неважно, что она его не любила, главное, что он любил смотреть на неё.

– Алло, здравствуйте, – она помахала руками, – сколько ждать, пока подействует? Может я мало взяла? Рот, интересно, можно прополоскать? А может они обманули?

Отношения Велизара к своей жене было многослойным. Стоило ей только начать говорить, как тот образ, который Вэл создал и полюбил, начинал испаряться, открывая уродливую внутренность настоящего облика Бёрди. Впрочем, уродливой она была только для Велизара. Голос и слова Бёрди действовали на Велизара словно огонь на воду. Он начинал весь кипеть и бурлить и ему хотелось придушить жену.

– Да подожди ты хоть пять минут! Если ничего не почувствуешь, то возьмешь еще с тарелки! – Вэл нахмурил лоб, прикрыл глаза и начал массировать себе переносицу.

– Не надо голосок свой на меня повышать, ясно?

Бёрди покосилась на него, а затем уселась, поджав ноги на своё любимое пластиковое кресло. Она перебирала свои черные, словно бескрайний космос волосы и смотрела на свет, медленно двигающийся внутри стены, а Вэл снова мысленно перенёсся на остров в Японском море. Несколько минут ничего не происходило, и девушка подумала, что их обманули, но вот, слух её обострился, а взгляд, казалось, обрёл возможность проникать вглубь предметов. В голове заиграла какая-то приставучая, но невероятно гениальная мелодия, которая соединяла собой всю ткань бытия в едином танце атомов.

– Кажется началась! – вскрикнула девушка, вскочив с кресла и увидев, как энергия её слов изменила невидимые в обычном состоянии вибрации пространства.

Бёрди замерла на полусогнутых ногах, растопырив руки в стороны и склонив голову набок. Она наслаждалась пульсацией тепла, плавала в невидимых волнах и хотела прочувствовать всё окружение своим телом. Ей казалось, что всё вокруг находится в невероятной гармонии и она, наконец, перестала быть изгоем в этом мире, бесцельно плывущим по рекам канализаций жизни, а стала частью чего-то великого и неописуемого. Она взмахнула рукой и шлейфом увидела этот жест в исполнении сотен различных людей во все возможные периоды времени. Это были её предки. Она видела мальчика, в потрёпанном коричневом пиджаке и помятой кепке, сидящего на каменной мостовой средневекового европейского города, видела римского трактирщика, египетского жреца, еврейского кочевника, африканского охотника. Она сбросила своё тело и понеслась этим шлейфом по волнам бескрайней вселенной, где самая крохотная её частица была уникальна и бесконечна.

Но внешне силуэт девушки, в этом тёплом полумраке, был похож на причудливую статую. Бёрди ожила через несколько минут, когда вечность, поющая свою прекрасную песню, балериной скрылась за окном. Девушка вытянула вперёд руку, желая продолжить танец, но музыка уже стихла. Тело дернулось и, будто сбросив налипший вековой налёт, прыгнуло к столику. Бёрди схватила тарелку со спермой и принялась вылизывать её.

– Мне нужно ещё! – прорычала она, смотря на окно и, резко повернувшись на мужа, замерла и отключилась.

Велизар глубоко вдохнул и выдохнул с улыбкой на лице. Он ощущал себя ребёнком, нашедшим подарок под ёлкой, и подумал, что так, наверное, чувствуют себя настоящие мужчины, которых любят их жёны. Велизар перенёсся в своё детство и вспомнил мать. Она была холодная и вечно злая. Он удивился, поняв, что его мать и Бёрди были очень похожи. Раньше он не думал об этом. Велизар пытался вспомнить что-нибудь хорошее, но такого было мало. Казалось, что его мать, Дана, занималась им только тогда, когда ей это было удобно, ей не была свойственна жертвенность, и может она и относилась к сыну с лаской в младенчестве, но увы, он этого не помнил. Мать Велизара ушла сразу после его выпускного, и навсегда запомнилась ему именно такой: холодной, горделивой и безучастной.

Ну а после неё появилась Бёрди, словно реинкарнация Даны. Других девушек, кроме Бёрди у Велизара не было. Он начал смутно догадываться, что ему сулит этот побочный эффект от таблеток и у него улучшилось настроение. Может он наконец станет заметным и важным? Ведь сейчас он был коренным фермером, третьесортным человеком, расположившимся в иерархии города выше разве что животных. Родители Велизара были рождены здесь, в среде первой волны рабочих, прибывших в Жираум, через несколько лет после его основания. Поэтому дом, где он вырос был всего лишь в километре от границы с Милордовским районом, тогда как сам фермерский район за это время разросся ещё на одиннадцать километров и оканчивался стеной у холмов. Сфера построила дома с запасом, прекратив постройку новых около пятнадцати лет назад. Свою первую, отдельную квартиру для выпускников Вэл получил в шестнадцать лет, сразу после окончания домашнего обучения в школе для рабочих. Это были тридцать пять квадратов, на девятом этаже, восьмого километра. В том доме жили только выпускники. Рабочие, такие как Велизар, не изучали лишнего, только то, что могло пригодится им в служении Сфере. Сначала Вэл проходил обучение для работы на заводе по производству техники, но одиннадцать лет назад его отправили на переквалификацию.

Теперь Вэл знал, как эффективнее всего убирать дерьмо за сельскохозяйственными животными, а также знал, как разделывать этих животных. Когда он ел принесённые летуном гамбургеры, то гадал, ест ли он сейчас именно то животное, что разделывал. Но конечно же нет. Мяса в его котлете было не больше, чем стекла в пластиковом окне его конуры. Сфера поставляла большую часть мяса за пределы города, а оставшуюся мешала с требухой и прочим мусором, обильно поливала ароматизаторами и усилителями вкуса и отдавала на корм рабочим. Животных, что шли на сферийский стол, выращивали в центре, совсем в других условиях, возможно даже лучших, чем у людей на ферме.

В первые годы от основания этого экспериментального поселения люди производили разнообразную технику, она была качественной и настолько дешёвой, что все остальные компании в мире обанкротились, пытаясь конкурировать со Сферой. Люди со всего света могли купить себе новенький экран или ещё какой гаджет так же легко, как и зубную щётку. Но природа внесла свои коррективы, когда климат во всём мире начал резко меняться. Людям уже не было дела до развлечений. Всюду был голод и засуха. Сфера отбросила производство техники и переключилась на более прибыльную нишу. Отныне главной и единственной задачей рабочих на сферийской ферме стало животноводство и сельское хозяйство.

Рабочий район Жираума простирался на двенадцать километров. Каждый километр был своим мини районом, в конце которого располагалась сельхоз зона и за которым были закреплены свои смотрящие. Сферийцы давали людям жильё и обеспечивали их всем необходимым для жизни. Каждое утро дрон-летун, словно Дед Мороз, оставлял у окна разнообразную, но низкого качества еду, а только по пятницам и только за хорошее поведение, мог принести алкоголь. Раньше в поселении периодически устраивали различные увеселительные мероприятия, но спустя пятьдесят лет после первой волны, люди утратили тягу к активному отдыху и предпочитали проводить всё своё свободное время дома, не выходя из квартир никуда кроме работы. Дельцы запретили торговлю между горожанами. Им запрещалось иметь деньги. Жители, по мнению Сферы, должны были полностью зависеть от них, от дельцов. Люди часто в шутку говорили, что название города переводится: «Живи, работай, умри». Жираум основала группа компаний как эксперимент пятьдесят восемь лет назад, для изготовления различных товаров. При заселении, первые люди заключили пожизненный договор с компанией, отказались от личных денег, отдав жизни всех своих потомков в руки Сферы и, отрёкшись от внешнего мира, принялись за работу.

Можно сказать, что они, дельцы, разводили людей словно скот, строя им дешёвые бетонно-пластиковые амбары и кормя дрянной едой быстрого приготовления, а те взамен работали на производстве сферийских товаров. Перечень товаров был велик и охватывал все возможные сферы товаров и услуг, поэтому компания эта так и называлась: Сфера, так как не было в мире таких вещей, которыми бы она не торговала. Возникла Сфера шестьдесят лет назад, когда бизнесмены, владеющие самыми крупными компаниями, поняли, что их товары мало отличаются друг от друга и у покупателей был слишком большой выбор. Предприниматели решили объединиться. Больше не было различных марок средств передвижений, была только одна: сферийский Найз, больше не было сотен марок экранов, была только одна: сферийский Уран. И так далее. Мелкие компании одно время пытались выпускать что-то, но тягаться с качеством и стоимостью сферийских товаров было просто невозможно. Сфера выкупила у России обширную территорию, недалеко от Тунгусского заповедника в Сибири и принялась возводить город, поделив его на три района. В центре, в этом пятикилометровом круге, скрытом в Сибирских лесах, проживали сами сферийцы и главные умы всей планеты. При постройке его использовались самые лучшие и дорогие материалы на всей Земле, ведь денег у дельцов было столько, что на них можно было покупать бананы и запускать их в космос, ну или обналичивать деньги и отапливать ими помещения. После центра шёл Милордовский район, куда перебирались самые толковые рабочие и занимались реализацией продукции Сферы по всему миру, ну а последним районом был рабочий, или ферма, как все его называли. Хоть сферийцы и могли позволить себе выстроить дома для рабочих хоть из золота, они, будучи в аффективном азарте, заигрались и реализовали самое дешёвое и при этом самое эффективное производство. Из пластика в рабочих районах было почти всё, даже дороги, тогда как центральная часть была величайшим чудом света и самым главным произведением искусства в мире.

Выращивание работника в этом городе, как и поддержание его жизни стоило очень дёшево. Работяги за всю свою жалкую жизнь приносили дельцам гораздо больше, чем те вкладывали в них. Россия разрешила создать мини государство в своём государстве с тем условием, что там будут их люди. Естественно, Сфера не пустила их к себе в окружение и не дала никаких важных постов. Они позволили русским чиновникам занять должности в среднем, Милордовском районе. Претендентов было много, но всех в итоге загрызли двое: Генерал Волин и Олег Жернак. Последний стал мэром. Он был не против взяток и закрывал глаза на многое, в том числе и на запрещённое сферийцами приложение Ценс, с помощью которого жители могли покупать и продавать что-то используя не менее запрещённую валюту залид. Дельцы знали об этом, но ущерб от проделок мэра был настолько мал, что они, будто вечно занятые родители, посмеивались над незначительной пакостью своего ребёнка, и отвернувшись, вновь возвращались к своим делам. Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не доставало.

Ещё Жернак провозил в город контрабанду. Особой популярностью у жителей пользовались небольшие экраны, в которых были загружены фотографии и короткие видео с красивейшими местами со всей планеты, а также обычные фотографии. Люди забивались в темные углы своих душных пластиковых комнат и возбуждённо рассматривали пляжи с белым песком и голубой водой, удивительные города, с каменными зданиями, странно одетых людей, разнообразных животных. Многие в Жирауме не верили в подлинность того, что они видели, им казалось, что это фантазии художников. Сферийцы знали, что по районам расходятся эти экраны и фотографии, но они не злились, нет. Они словно наблюдали за террариумом с деловито шебуршашими там насекомыми. Дельцы посылали в районы своих людей, которые аккуратно вливали в массы нужные идеи и настроения. Так, после появления на улицах Жираума экранов, следом за ними пошли разговоры о том, что всё это выдумки художников. Большинство жителей потеряло интерес к экранам и вернулась к работам.

Первый этап карьеры для жителей – рабочий. Многие на нём и останавливались. Второй этап – смотрящий за рабочими. Смотрители работали из дома, следя за всеми с помощью летунов. Вершиной карьеры для фермеров было переселение в Милордовский район и повышение со смотрящего за рабочими до менеджера по сбыту товаров во внешний мир. Многие одноклассники и знакомые Велизара, спустя года, переехали из фермы, но сам Вэл так и не смог вырваться. Иногда у него были всплески, он начинал проявлять активность, возглавлять группы, но надолго его не хватало.

«Что толку?» – думал он, – «Там работать нужно больше, а ради чего?»

И после таких мыслей он сбрасывал со своих плеч груз карьерного роста и с облегчением возвращался в ряды простых рабочих. У Вэла было жильё и продукты, а рядом была любимая жена, которая, правда, не то, что не любила его, а прямо-таки ненавидела. За то она была красивая и Велизар имел гордый вид, когда появлялся с Бёрди на улице, видя, как на неё засматриваются мужчины. Любил ли он её? Сложно сказать. Бывало, что в одну минуту он восхищался ей, а в следующую ненавидел, если это и есть любовь, тогда да, он её любил. Работал Велизар четыре дня в неделю. У каждого дня была своя задача. Понедельник был днём уборки города, вторник – днём уборки у сельскохозяйственных животных, среда – разделывание животных, четверг работа на полях. В понедельник Велизар обходил назначенный ему квадрат пятьсот на пятьсот метров и убирал мусор, сломанных роботов, трупы птиц и людей, если они были, и проверял коммуникации. На улицах всегда было пусто. Кроме назначенных уборщиков никого не было, но одно время, именно по понедельникам на ферму приезжали парни из мышарни. Мышарней фермеры называли Милордовский район. Эти парни, бывшие фермеры, а ныне менеджеры, были одноклассниками Вэла. Они подъезжали к нему, окружали и смеялись, бросали мусор и всячески мешали работе. Главным заводилой был Лют – одноклассник Вэла. Он тоже родился на ферме, но уже к двадцати двум годам сумел переехать в Милордовский район и стать помощником менеджера, а Вэл к этому времени перешёл из работника завода в разнорабочего. После этого, в течении некоторого времени, Лют приезжал со своими дружками на ферму, искал своих одноклассников, работающих на улицах, и издевался над ними. Вэл однажды рассказал об этом своему начальнику, но тот лишь развёл руками. Помощи ждать было не от куда, ибо никто из смотрящих не хотел связываться с людьми из мышарни. С тех пор понедельник был самым нелюбимым днём Велизара.