Мама с проблемами

– Поджоги, – легко ответил мальчишка.

– Вас пытались поджечь?!

– У них все равно бы ничего не вышло. – Мальчик повел плечами и указательным пальцем поправил очки.

– Это как? – озадаченно поинтересовалась я.

Лайн бросил на меня осторожный взгляд, наклонил голову вбок и закусил губу. Он явно сомневался, стоит ли рассказывать, а я не хотела давить. Секунд через десять он все же произнес:

– Мама заговорила дом от поджогов. Чары пока держатся, но… – едва слышно произнес Лайн.

– Она пострадала из-за инквизиторов? – осторожно уточнила я.

– Да, – хрипло ответил Лайн. – Они увезли ее на остров. Но… оттуда не возвращаются. Говорят, и острова никакого нет. Но я точно знаю, что, если бы была жива, она бы точно оттуда сбежала!

В другом мире я находилась от силы часов пять, но этого было достаточно, чтобы понять, что магия тут не в почете. Плакаты с призывом сдать соседа, если тот обладает хоть каплей чар, лозунги о том, что магия разрушает здоровое общество и является даром темных сил.

Стоп-с… Мама детей была чародейкой. Каков шанс, что никто из ребят не унаследовал ее способности? Нулевой, с учетом того, что я как-то тут появилась, и меня явно ждали. Дело дрянь.

Кто из них? Точно не Эвен. Он бы не стал проводить никаких ритуалов, чтобы ему на голову «свалилась новая обуза». Лайн или Нетта? Долгожданным чудом я стала именно для Нетты, а потому… Мда, интересно, когда они сами раскроют этот секрет?

– Мама бы точно вас никогда не бросила, но вдруг у нее просто нет возможности сбежать? – Мне не хотелось давать Лайну ложную надежду, но нужно было хоть как-то стереть невыносимую боль с его лица. И сразу же перевела тему: – Покажи, что тут еще интересного.

Меня проводили к туалету. Я ожидала увидеть классический деревенский и приятно удивилась, наткнувшись на деревянную будку, от которой не исходило никаких лишних запахов. Внутри оказалось сухо и чисто. Может, какие-то хитрые чары были наложены и на эту комнату раздумий?

Не сказать, что всеми предоставленными удобствами я осталась довольна, но несколько часов в другом мире научили меня радоваться мелочам. От канализации я бы не отказалась, но это уже программа максимум, мне бы минимум сперва потянуть.

С противоположной стороны участка располагался колодец. Но не успела я потереть руки в предвкушении душа, Лайн огорошил меня известием:

– Он завален. Мы с Эвеном пытались разобрать, но вода оттуда ушла… Дальше бессмысленно было.

– А где ближайший колодец? – уточнила я.

Ну не-е-ет, я уже успела представить, как вода смывает всю грязь сегодняшних приключений, мысленно умыть всех детей, и… Вот такой облом?!

– Да недалеко, за Лисьей улицей. Всего полчаса идти!

Всего?! Ладно туда, но обратно?.. С полными ведрами. Жуть. Теперь понятно, почему дети ходят как замухрышки. Но за водой все же придется сходить.

Из прочих приятных находок порадовала огромная деревянная лохань. Мысленно я уже запихнула ее в одну из верхних комнат, обустроила удобную ванную, но тут же щелкнула себя по лбу. Никакого вывода и притока воды – таскать замучаешься, даже в том случае, если удастся разобраться с колодцем на участке.

Придется делать летний душ, решать вопрос с какими-нибудь занавесками, подогревом и притоком воды напрямую из колодца. Впрочем, пока будет достаточно и простой ливневой чаши над лоханью… У-у-у! Мне явно стоило больше времени тратить на изучение инженерии, а не светотени!

Мы с мальчиком вернулись в дом, чтобы проверить успехи Нетты.

Так, ладно. Примерный объем задач есть, но проблемы надо решать постепенно. Начать с малого – воды и еды. Солнце уже клонилось к закату, а потому от идеи идти на заработки сейчас я отказалась. Да и инструмент пока не готов. Предположим, сегодня можно перекусить и кислыми яблоками, а уже завтра…

Я не успела до конца обдумать мысль, как на участке появился Эвен. Смурной, в еще более дрянном настроении, чем днем. Он враждебно зыркнул и на меня, и на Лайна. Только Нетте, сидящей у печки с книгой, досталась легкая полуулыбка.

– И тебе привет, – весело произнесла я. – Ты не мог бы помочь с водой? Покажешь, где колодец?

С этими словами я наклонилась и взяла в руки одно из трех ведер. Ух! Они сами по себе тяжелые, а их еще и тащить.

– Я сам, – резко выдохнул Эвен, вырывая у меня ведро из рук.

Даже поспорить не успела – лишь потереть болезненно занывшее запястье, – как парень подхватил второе ведро и вышел вон. Нетта проводила его обиженным взглядом, в ее глазах начали скапливаться слезы.

– Ему просто надо ко мне привыкнуть, – тихо произнесла я, присаживаясь на корточки рядом с девочкой.

– Но он же тебя обижает!

– Мне нисколечки не обидно, – тут же уверила я малышку. – Думаю, чуть позже мы с ним подружимся.

В последнем я не была так уверена, но точно планировала попытаться. Для начала следовало доказать Эвену, что я никакая не обуза.

Минут через сорок парень вернулся. К этому моменту я успела разобрать ворох ивовых веток. Выбрать самые сухие и отложить на просушку остальные. Эх, была бы под рукой фольга, моя задача упростилась бы в разы, а так – придется экспериментировать и вытаскивать из головы лайфхаки, которые так и не довелось проверить. До этого момента.

Выбрав горшок с плотно прилегающей крышкой, я вертикально разместила в нем уже очищенные от коры сухие ветки. В идеале сюда бы песка засыпать, но в наличии только чернозем. Если плотно покрыть землей и как-то попрочнее зафиксировать крышку, чтобы не было притока кислорода, должно получиться.

Дети с любопытством наблюдали за моими действиями, явно не понимая, что происходит.

– Мы не будем это жрать, – сообщил Эвен, зависнув над головой угрожающей тенью.

– И не надо. Увы, сегодня я ужин обеспечить не смогу, но обещаю, что завтра вы наедитесь вдоволь.

– Идиотская шутка, – брякнул парень.

Еще немного понаблюдав за моими манипуляциями, он направился на задний двор и вернулся на первый этаж с инструментами. Взялся за починку двери.

Закончив, я подняла взгляд на детей. День тянулся бесконечно, и я порядком устала. Но впереди нас ожидали банные процедуры. С тоской глянув на неполные два ведра, притащенные Эвеном, я тяжело вздохнула.

До того момента, пока мы не наладим хоть какое-то водоснабжение, нормально отмыть и дом, и детей не получится. Но начать следует с малого.

– Лайн, ты не мог бы развести огонь в печи?

Мальчик с готовностью вскочил на ноги и направился во двор за дровами.

– Нетта, можно я помогу тебе умыться?

– Да! – с радостной улыбкой девочка спрыгнула со стула.

С одной стороны, я бы отстригла у Нетты часть колтуна, который раньше играл роль длинных волос. С другой… рука не поднималась. Я слишком хорошо помнила, как в детстве нянечка почти под корень остригла всех в нашем детдоме, потому что появились вши. Отчетливо помню, как летели на пол мои светлые волосы. И не менее отчетливо помню, как горько было их терять.

Вши… Я поежилась. Будем искренне надеяться, что в этом мире их нет. Как избавляться от паразитов в сложившихся условиях, я не имела представления.

Да и для начала достаточно просто ополоснуться.

Эвен закончил с дверью. Висела она криво, до конца не закрывалась, но этого хватало, чтобы запереть ее на только что приделанный шпингалет. Защита так себе, но хоть как-то.

– Предлагаю ведра поделить по-братски. Одно для нас с Неттой, второе для вас, мальчишек, – произнесла я, когда Лайн уже взялся за розжиг печки.

– Мне не надо, – сухо буркнул Эвен. – Я ухожу.

– Куда? – тут же поинтересовалась я.

Солнце уже опустилось к горизонту, даже пришлось воспользоваться самодельной свечкой, чтобы хоть как-то осветить часть комнаты. И что-то мне подсказывало, что ночная прогулка у парня планировалась совсем не для того, чтобы подышать свежим воздухом.

– Обновлю все крепления на призраках, если вдруг кто-то еще нагрянет, – мой вопрос Эвен проигнорировал, обращался к замершему у печи Лайну. – Ночуйте в серой комнате, а эту… – кивнул на меня, – уложите во второй. Перед тем, как я уйду, рассыпьте гвозди перед входом и обновите другие ловушки. Я потом воспользуюсь задней дверью.

«Эту» я проглотила. И останавливать парня не стала. По себе знаю, бессмысленно и только раздразнит.

Он подхватил старый ящик и направился на второй этаж. Стало любопытно, как устроена система с призраками. Эвен пропал из поля зрения, и мы занялись банными процедурами, болтая о всякой всячине. Переместившись на крыльцо заднего двора – спускаться на землю в темноте не рискнула, – я повесила на балки большое ветхое покрывало. Ширма есть.

Вода кончилась до обидного быстро. Большую часть я потратила на Нетту: удалось отмыть сажу с кожи и немного сполоснуть волосы. Браться за колтун не рискнула, надо сперва раздобыть какой-нибудь мягкий бальзам. Обмылок, выданный Лайном, сушил даже руки, не говоря уже о волосах. Эту проблему я отложила на потом.

Деньги-деньги… все упиралось именно в них. И пока у меня не было ни гроша.

Свои волосы пожалела, пока чистые, умылась и тут же нырнула в сарафан. Лайн справился с банными процедурами быстрее, чем мы с Неттой. Даже прибрался после мытья. И оставил Эвену законную половину ведра.

– Ты знаешь, куда твой брат собрался? – тихо поинтересовалась я у Лайна.

– Нет, – слишком поспешно ответил мальчик.

Ага, знает. Но говорить не станет. Если он мне и доверился, то не до конца. Или боится, что я буду ругаться? Хм… Проследить бы за старшим, но как оставить детей на ночь в этом доме совершенно одних? Вдруг та троица снова нагрянет? А если поразмыслят и поймут, что никакой Белой дамы не существует…

О том, что это за Белая дама такая, мне рассказала Нетта, пока мы мылись. Призрак, который не завершил дела в мире и хочет что-то или кого-то защитить. После того, как чародейку увезли инквизиторы, мгновенно прошел слух, что она еще вернется. Довольно быстро сплетня распространилась по городу, и потому в дом совались лишь самые отважные.

Детям пришлось обороняться. Придумывать план с куклами, которые как-то хитро держались под потолками за досками. Про ловушки я сегодня впервые услышала от Эвена, но сказано было настолько буднично, что я тут же поверила, что к ним дети тоже часто прибегают.

«Один дома» на максималках – так я нарисовала эту картину в своей голове.

Скрипнула задняя дверь. Я прикрыла глаза, с трудом подавляя желание проследовать за Эвеном и выяснить, чем занят подросток.

Было нервно. Я переживала, когда провожала детей спать, когда слушала, как они хрустят яблоками и слушают сказку на ночь. Переживала, когда ставила горшок в печь. Когда размышляла, где раздобыть масло для пропитки – на будущее. И как усовершенствовать технологию, чтобы поиграть с мягкостью и толщиной.

Переживала, когда тушила свечу и сидела в кромешной темноте, чтобы отследить, как быстро прогорают дрова и как часто мне предстоит вставать ночью.

Все думала о том, во что вляпался Эвен. Лишь бы не что-то противозаконное. Он маленький и дурной, связавшись с плохой компанией, первым же и отхватит шишек. А этого никак нельзя допустить. Это сейчас я рядом с малышней, а что, если меня в любой момент перекинет обратно?

Со стороны задней двери раздался шорох, он же и вырвал меня из размышлений. Я затаила дыхание и перехватила кочергу поудобнее. Если это Эвен, он себя выдаст. Если враг… Постараюсь дать ему достойный отпор прежде, чем проявлю себя.

Я долго просидела в темноте, глаза привыкли. Потому с легкостью рассмотрела силуэт, тихо крадущийся из общей комнаты к кухне, где я и затаилась. Фигура субтильная, но шаг хромой. Такого за Эвеном я не замечала. Но выжидала, пользуясь тем, что меня почти не видно. Если это и был преступник, то он слишком хорошо знал, где и что находится.

И первым делом он направился именно к столу. Я выжидала. Чиркнула спичка, зажглась свеча. И я перевела дыхание.

Но ненадолго. Мне хватило нескольких секунд и слабого освещения, чтобы понять, что парень избит. И без того потрепанная рубашка рваная и вся в крови, крупная ссадина на скуле и сбитые в кровь костяшки пальцев. Он вытащил из холщовой сумки буханку хлеба, несколько свечек и пару мелких монет.

Мне дорогого стоило, чтобы тут же не начать причитать. Встала со стула, тот проскрипел. Эвен дернулся, видно, что струхнул – по лицу было понятно, что он никак не ожидал встретить меня на кухне.

– Ты что тут?..

– Садись, – строго произнесла я, направляясь к ведру, которое Лайн поставил поближе к печке.

Захватив один из лоскутов, которые заранее надергала из старого покрывала, подошла ближе к парню.

– Я сам! – привычно огрызнулся он.

– Сам ты уже все сделал, – спокойно ответила я.

Внутри все колотилось. Где раздобыть лекарства, чтобы все это залечить? Как тут вообще с медициной?! Во дворе я видела что-то вроде подорожника, но даже не была до конца уверена, что их листы действительно заживляют! Мед – вот насчет него я не сомневалась. Но что-то мне подсказывало, что он и в этом, и в других мирах будет стоить космически.

– Снимай рубаху, – скомандовала я, выливая в горшок немного воды и ставя его кипятиться.

Жар есть – должно быстро прогреться.

– Ну, рассказывай, – осторожно начала я.

– Что? – делано равнодушно спросил Эвен.

– Давно ты промышляешь драками?

Сказала на шару, в голове был еще вариант, что по дороге домой пришлось от кого-то отбиваться. Пусть поиграла в угадайку, но попала в яблочко. Парень дернулся, как от пощечины.

– Осуждаешь?! – вскинулся он. – Ты даже понятия не имеешь, как сложно раздобыть денег! Думаешь, я честно не пытался? Ходил, предлагал местным что-то починить, пробовал устроиться подмастерьем! Гнали ссаными тряпками!

Глубоко вдохнула, чтобы хоть как-то унять горечь, огоньком ворочающуюся в груди.

Я начала подрабатывать с двенадцати – и столкнулась с тем же пренебрежением. Очень сложно отказаться от самой идеи заработка, когда в тебя постоянно вселяют ответственность за других и чувство вины за то, что ты живешь на чужие деньги.

Только в сознательном возрасте я узнала, что опекунша за каждого из нас получала детские. На них можно было жить, но… откровенно хреново. И потому не осудила ее за то, что каждый из подопечных с малых лет либо листовки раздавал, либо окна у соседей мыл за копейки, либо… Вариантов уйма. Но первое время даже предложить свои услуги сложно.

– Если я тебя и осуждаю, то лишь за то, что отдаляешься от брата с сестрой, – как можно спокойнее произнесла я. – Лайн к тебе тянется, но ты его отталкиваешь. Нетта скучает. Я понимаю, что ты пытаешься сделать все, чтобы они смогли выжить, и это похвально. Но не одобряю методы.

Эвен нахмурился. Он ожидал чего угодно, но не этого.

– Драться на уличных боях – это пример плохого поведения. И если ты думаешь, что Нетта и Лайн не понимают, где ты пропадаешь, то глубоко заблуждаешься. Вряд ли ты хочешь, чтобы они повторили твой путь. Или… – я прокашлялась, – лишились бы еще и брата.

– Хочешь жрать, умей и угли разводить, – уже не так уверенно заявил он.

Ага, что-то вроде «хочешь жить, умей вертеться».

– Давай заключим пари? – предложила я.

– Пари?

– Если завтра я сумею накормить вас всех вкусной и полезной едой, ты откажешься от идеи подобного заработка. И на время осядешь дома, чтобы подсобить с его починкой. Новый колодец, двери… Задач много. Я сумею заработать денег, чтобы помочь вам выбраться из долговой ямы и заново начать жить. Но для этого мне нужна твоя помощь.

– А если нет?

Я действительно боялась, что у меня ничего не выйдет. Очень хотела верить в себя, но в то же время опасалась столкнуться с реалиями другого мира и подвести своих внезапных подопечных.

– А если нет, я уйду и перестану быть обузой, – ответила, решившись.

В образовавшейся тишине я достала прогретую воду и принялась промакивать раны. Эвен принял это стойко, даже не пикнул. Он долго молчал, обдумывал сказанное и под конец процедуры ответил:

– По рукам.

Глава 5

Открыв глаза, я уставилась в темный, местами потрескавшийся потолок, до конца не осознавая, где вообще нахожусь. Привстала и осмотрелась.

Все же я не надышалась красками. Дом с тремя детьми существовал, как и весь тот мир, в котором я оказалась.

К собственному удивлению, я легко приняла этот факт.

Ну, существует этот мир, пусть существует. Значит, не зря я вчера ноги стаптывала и с ивой мучилась.

Точно! Ива!

Я вскочила раньше, чем успела подумать о чем-либо еще. Поправила помятую ночную сорочку, которую нашла все в том же сундуке, и, мысленно расставив приоритеты, в таком же виде кинулась на кухню. Я оставила печь только после четырех часов бдения. Закинув новую порцию дров, решила, что к утру угли как раз пропекутся и успеют остыть.

Извлекая из потухшего очага заветный горшок, я осторожно высыпала верхний слой земли и дрожащими пальцами вытянула первый сверток с драгоценными палочками.

Сморгнула, не до конца веря своим глазам. Следом удостоверилась на деле: прощупала подушечками пальцев, которые мгновенно окрасились темным. Провела по половице, полагая, что грязнее тут все равно не станет. И…

– Да! Да! Да! – я прыгала на месте от радости уже через пару секунд.

Получилось, черт возьми, получилось! Оказывается, не зря я по вечерам видосики смотрела. Не просто кругозор расширить удалось, но еще и навык, оказывается, получила. Я смогла сделать ивовый уголь! Назову его грифелем, если еще из местных никто карандаши делать не додумался!

Радость схлынула через несколько минут, когда я осознала одну простую вещь – завтракать нам нечем. Да что там! Даже питьевой воды в ведре осталось на два раза.

Зачерпнув совсем немного, я сделала глоток, а остальным из кружки умылась. Детвору будить не стала, было еще довольно рано для того, чтобы просыпаться. Но солнце уже встало, а значит, рынок открылся.

На цыпочках поднявшись обратно в спальню, которую выдали мне, я переоделась в свою пижаму, отряхнула «медвежат» и напялила на ноги. Нет, ну а что? Раз примелькалась вчера в таком виде, надо поддерживать образ!

А то еще не узнают.

И с боевым настроением направилась на рынок.

В одной руке у меня было с десяток листовок. Бумага использовалась для них хоть и не идеальная, но зато достаточно пористая и рыхлая, чтобы на ней рисовать, я протестировала. В другой – мешочек с угольками. Мое новое оружие для заработка. Под мышкой была зажата небольшая дощечка. Еще несколько минут назад она просто лежала в одной из каморок, а сейчас у нее появилась важная цель.

Может, раньше она даже была куском дома, но теперь стала моей планшетной подставкой.

Я долго размышляла, не обидятся ли на меня театралы за то, что я наглейшим образом «увела» у них бумагу, но, помыслив, пришла к выводу, что дам им дополнительную рекламу. Шанс на то, что кто-то из горожан сорвет листовку, чтобы потом найти нужные подмостки, низок. А вот пока будет разглядывать рисунок…

Этим утром рыночная площадь гудела, как растревоженный улей. Люди толпились у прилавков, набивали продуктами корзинки, висящие на сгибах локтей, переругивались и обменивались монетками.

Я бы физически не смогла перекричать всех, чтобы привлечь внимание к уличному художнику. Закусив губу, остановилась у одного из столбов и обвела пристальным взглядом ближайшие ряды.

Что делать? Что же делать?..

Идея посетила голову в тот момент, когда я уже начала приближаться к границе с табличкой «отчаяние».

– Самые свежие фрукты в городе! – этот голос перебивал все остальные. – Самые сочные персики! Румяные яблочки! Груши! Вы только посмотрите, какие груши!

Мне не составило труда найти взглядом ту, чей голос оказался громче остального гвалта.

Невысокая полноватая женщина лет пятидесяти. Цветастый платок, из-под которого выбилось несколько черных кудряшек, падающих на широкий лоб. Раскосые глаза, мясистый острый нос и тонкие брови с изломом.

Улыбнувшись собственным мыслям, я прислонилась к ближайшему столбу, положила поверх дощечки стопку листовок и, вооружившись угольком, приступила к реализации своего плана.

Штрих. Растушевать кончиком рукава. Еще штрих. Вот эти морщинки показывать совершенно не обязательно. Тут сделать нос чуть меньше того, что в реальности. Глаза чуть больше. Приукрасить так, чтобы это было практически незаметно, но общий вид сделался намного симпатичнее.

Я прикусила губу, работая над портретом. Время от времени бросала взгляды на торговку, когда она мелькала между снующими туда-сюда людьми. И работала угольком, который так не вовремя начал крошиться.

Стряхнув лишнюю угольную пыль с листа, я выпрямилась. Да, не идеальный портрет. За двадцать минут идеально и не получится с таким материалом. Но весьма сносный монохромный скетч.

Именно с этим портретом я и направилась к торговке, надеясь, что меня не пошлют куда подальше. А то, пока рисовала, успела уловить около трех скандальных разговоров с этой женщиной.

– Доброе утро, – я улыбнулась, подойдя к ее лавке.

– Доброе, – буркнула она, даже не взглянув на меня. – Что брать будешь?

– Я тут стояла, наблюдала за вами, вы такая харизматичная, – на одном выдохе, произнесла я. – Не удержалась. Это вам.

И протянула ей ее же улучшенную копию, нарисованную на обратной стороне одного из плакатов. Торговка мазнула взглядом по рисунку, отвернулась и тут же резко повернулась обратно.

Глаза округлились, рот приоткрылся, а руки сами потянулись к портрету.

– Это… я? – удивленно охнула она, недоверчиво рассматривая изображение. – Как красиво.

– Я рада, что вам нравится, – как можно любезней отозвалась я.

– Но у меня нет лишних денег на это, – тут же взяла она себя в руки.

– О нет! – поспешила я ее перебить. – Это подарок.

– Подарок? – она удивилась еще больше и подняла на меня глаза. Синие и яркие, наполненные жизнью. – Но за что?

– Просто, – пожала я плечами, не собираясь раскрывать свой план. Все же этот подарок был корыстным, не хотелось сообщать об этом в лоб. – Мне захотелось вас нарисовать. Меня Яра зовут.

– Дэрия, – явно сбитая с толку торговка кивнула мне в ответ и опять залюбовалась портретом.

– Сколько за три груши? – рядом со мной появился невысокий жилистый мужик.

– Тринадцать медяков, – машинально отозвалась торговка. А потом приосанилась и посмотрела на меня. – Я тебя тут видела. Ты вчера на рынок приходила, да?

– Ага, – я обрадовалась, что меня запомнили по наряду. Этот план сработал, уже хорошо. – Я недавно приехала. Вот осматривалась.

Грозная и скандальная женщина окончательно растаяла, отмахнулась от мужика, который пытался сбить цену на груши, и затащила меня к себе за прилавок.

– Я бы в жизни не смогла позволить себе портрет. – Покачала она головой и попыталась воткнуть мне в руки самое спелую из груш. – Возьми в знак благодарности. Буду тебе цену сбивать, как своей.

– Спасибо, – я не стала отказываться. Голод проснулся неожиданно. А я вспомнила, что в последний раз что-то ела перед тем, как дома начала писать картину маслом. Объедать детей не решилась – яблоки дома были, но вдруг у меня ничего не выйдет сегодня, и им придется этим еще фиг знает сколько времени питаться. Желудок недовольно заурчал.

А я отмахнулась от всех рассуждений, протерла бок груши чистой стороной рукава и впилась в него зубами.

– Нет, ну как красиво, – продолжала щебетать расцветающая прямо на глазах торговка. Она крутила в руках портрет, рассматривая его под разными углами, пока я методично жевала фрукт. – Недавно, говоришь, приехала. А откуда?

– Да так, – отмахнулась я, – издалека.

Набрала воздуха в легкие и рискнула:

– А не знаете, кто готов был бы заплатить за такие рисунки? Может, есть кто на примете?

– Без денег сидишь, да? – строго посмотрела на меня Дэрия, будто в душу заглянула.

Ну, я и кивнула. А чего скрывать?

– Не переживай, – усмехнулась она по-доброму. – Можем подыскать тебе клиентов.

И подмигнула.

А я только сейчас задумалась, сколько может стоить портрет в этом мире. Вряд ли дешево. Но гнуть цены со старта – плохая стратегия. Еще бы понять ценовую политику…

– Дэрия, – рискнула я второй раз. Если, конечно, с математикой у меня все нормально. – А сколько тут готовы платить за портреты? Во всех городах своя цена…

Я попыталась оправдаться, но торговка этого, кажется, даже не заметила. Она рассмеялась.

– Мы же почти что в центре королевства. Через два дня пешком в столице оказаться можно. Дорого. Очень дорого.

– Ну за дорого я бы не хотела продавать, – поделилась я с ней своими мыслями.

– Здраво, – согласилась со мной женщина. – Но вообще, такой рисунок может и в пятьдесят серебряных обойтись. И даже в один золотой.

– То есть, если я, скажем, буду рисовать за один серебряный, люди потянутся, – прикинула я.