Послушание и наказание

Декарт разочарованно опустил глаза, а затем надел свои непроницаемые черные очки.

– Гая, – он холодно обратился ко мне, – собери сестру. Я подожду вас здесь.

Афина тут же отскочила от двери и понеслась в глубь квартиры, а я виновато посмотрела на моего мужчину.

– Простите! – прошептала я, вцепившись в его руках. – Пожалуйста! Я обо всем забыла. Это…

– Я разве разрешил тебе говорить? – с нотками осуждения спросил он. – Я приказал тебе собираться.

– Господин Эдер! – я сложила руки в умоляющем жесте. – Я такая дура! Простите меня!

Декарт вздохнул, за секунду взяв себя в руки, а затем мягко приказал:

– Ну-ка закрой свой ротик. И не смей никогда себя оскорблять. Даже в мыслях. Ты – мой котенок. И все о чем ты имеешь право думать – это о своем Хозяине. Все остальное тебя касаться не должно.

Я виновато кивнула и уже собралась идти за сестрой, но она вдруг вновь возникла возле двери, готовая идти.

– Афина, меня зовут Декарт Эдер, – обратился к ней мужчина с долей высокомерия. Похоже, он все же испытывал небольшое презрение за ее реакцию. – Когда Олег Викторович собирался приехать за тобой?

Афина явно растерялась прямому обращению к ней, поэтому не сразу смогла ответить.

– Он… не приедет, – пискнула она. – Он сильно разозлился вчера, от того что… мы пренебрегли его помощью и обратились к Вам.

Я кротко взглянула на Декарта, чтобы проследить его реакцию, но он оставался ледяной напряженной глыбой. Никогда прежде я не видела его таким и сейчас я поняла, что со мной он действительно отдыхает и отпускает себя. Во всех же других ситуациях он напряжен как тетива.

– Хорошо, – заключил он и обнял меня за плечо. – Нам пора. А этого Олега я найду позже.

Я вновь растаяла под такой едва уловимой лаской моего Хозяина, и тут же Афина взяла меня за руку, прерывая мое удовольствие. И сейчас я как никогда понимала моего Хозяина. Мне до ужаса хотелось поскорее остаться с ним наедине. Мне хотелось бы, чтобы ко мне прикасался только он. И хотелось рычать от злости на каждого, кто смел вторгнуться в наш с ним хрупкий мир.

Глава 58

Всю дорогу до клиники мы ехали молча. Декарт даже музыку не включил. Сестра явно испытывала дискомфорт в обществе Декарта, а я вроде как не должна была разговаривать вовсе. Не знаю, насколько серьезным был бы мой проступок, если бы я заговорила с сестрой, но все же я старалась вести себя правильно.

Однако на одном из светофоров мой Хозяин все же взял меня за руку и крепко сжал. Он словно пытался подзарядиться от меня, и я заметила, что он даже вздохнул с облегчением.

Мне было дико приятно, что я смогла так повлиять на моего Хозяина, возможно даже успокоить. А еще было очень приятно, что Декарт сделал это не наедине. Да, пусть его ласку увидела только Афина, но я вдруг почувствовала перед ней свою значимость.

Наконец мы доехали до клиники, и едва я потянулась, чтобы открыть дверь, как Декарт отрицательно качнул головой. У меня перехватило дыхание от радости. Он сам хотел открыть мне дверь! Это такая мелочь, но она заставляла меня чувствовать себя особенной.

Я с благодарностью приняла руку моего Хозяина и на мгновенье прижалась к его плечу в знак благодарности. Афина же вышла сама, делая вид, что не видит происходящего.

Войдя внутрь и пройдя по длинному и светлому коридору, мы попали в кабинет врача.

Только в этот момент до меня дошел весь страх за сестру и я поняла, что скорее всего осмотр у врача это не только проверка по таблице с буквами, но еще всякие капли, назначение анализов, и проверка на страшных приборах. И сейчас нежелание сестры смотреть на нас с Декартом было обусловлено вовсе не завистью или чем-то таким, а просто страхом.

Какая же я эгоистка!

– Я пойду с тобой, – я двинулась за сестрой, крепко взяв ее за руку.

– Не надо, – печально улыбнулась она. – Мне будет спокойнее, если я буду одна. Иначе рядом с тобой я точно струшу. И потом… это ведь только осмотр. Ничего колоть в меня еще не будут. Не переживай.

Не переживай?! Она меня еще и успокаивает? Это я должна ее поддерживать, а не наоборот!

– Афина, я зайду с тобой на минуту, – сообщил Декарт. – Просто узнаю, какие исследования тебе назначат. Но могу тебя сразу заверить, что врач очень хороший. У меня у самого… некоторые проблемы с глазами, как ты уже заметила. Так что я лично регулярно прохожу здесь лечение.

– Простите меня, – Афина виновато опустила голову. – Простите, что отреагировала так. Я никогда раньше не видела… ну Вы понимаете. И мне, как будущему врачу, непростительно проявлять подобную бестактность.

– Ничего, я привык, – голос Декарта ни на йоту не стал теплее. – Пойдем?

Сестра кивнула и решительно выдохнула перед входом, а затем два дорогих мне человека скрылись за дверью.

А дальше началось длительное обследование вдоль и поперек. За сестрой закрепили медсестру, которая водила ее из кабинета в кабинет, делая ей то УЗИ глаз, то какую-то топографию, то еще непонятно какие исследования. С каждым новым походом у сестры прибавлялось по распечатанному экземпляру результата, и она обрастала все новыми и новыми бумажками.

Исследования сестре назначили прямо сегодня, так как она со знанием дела заранее к нему подготовилась. На всякий случай не позавтракала, не накрасилась, даже не воспользовалась духами, так как спирт так же негативно может сказаться на результатах анализов.

На какие-то процедуры с ней ходил и Декарт, что-то дополнительно уточняя и советуя. Я же все это время волновалась в коридоре, правда пару раз мне поручили сбегать в аптеку за каплями сначала за увлажняющими, затем для расширения зрачка. Но аптека находилась в этой же клинике на первом этаже, поэтому надолго занять себя у меня не получилось.

Наконец моя бледная сестренка вышла с последним заключением от врача и обняла меня.

– Все закончилось, – сообщила мне она. – Анализы по крови будут завтра. Мне пока прописали три вида капель, но…

– Что? – заволновалась я, глядя в неестественно расширенные зрачки сестры.

– Зрение падает очень быстро. Скорее всего потребуется операция. На оба глаза, – уголки глаз Афины наполнились слезами.

– Ты боишься? – спросила я, еще крепче сжимая ее в объятьях.

– Нет, – ее голос дрогнул. – Но это значит, что я не поступлю на следующий год. Мне придется минимум на четыре месяца отказаться от всех репетиторов. А если потребуется еще дополнительная операция или коррекция, то срок восстановления затянется. В конце весны меня уже ни один репетитор не возьмет. Все будут заняты.

– Афина! – возмутилась я. – Какие репетиторы?! Твое здоровье сейчас важнее всего! А… почему четыре месяца? Почему так долго ждать?

– Гая, – моя сестра вдруг стала совсем серьезной. – Я бы не хотела встретить свое восемнадцатилетие слепой, мы ведь не знаем точно как все пройдет. Поэтому я попросила отложить операцию, пока мне не исполнится восемнадцать.

– Нет, Афина, – я погладила ее по волосам. – Все пройдет хорошо. Господин Эдер привез тебя к лучшему специалисту.

– А кто он? – тихо спросила Афина.

Хоть Декарт все еще общался с врачом и не мог нас услышать, но все же нам обеим было неудобно обсуждать его за спиной.

– Он очень хороший человек, – не раздумывая ответила я. – Самый лучший!

– Ты любишь его? – наивно спросила Афина.

– Кажется, да, – виновато ответила я, словно этим самым предавала свою семью.

– Он… не причинит тебе зла? – вновь спросила сестра. – Я вижу тебя второй раз, и оба раза на тебе… ошейник.

– Не причинит, – твердо ответила я.

Мне стало неприятно, что сестра может такое подумать о Декарте.

– Ты с ним из-за денег? – снова наивный вопрос.

– Нет, Афина! – разозлилась я. – Я с ним, потому что люблю его! Он очень добрый и внимательный. А еще очень красивый! И я не позволю вам так о нем отзываться!

– Прости, – примирительно улыбнулась сестра. – Но… ошейник, Гая. Если он заставляет тебя носить ошейник на людях, то не на людях…

– Хватит, – я отпустила сестру. – Это мое дело что и где носить. Тебе нужно сейчас думать только о своем здоровье, а не о наших отношениях.

Впервые в жизни я высказалась в подобном тоне. Еще хуже мне было от того, что я сделала это в момент, когда сестре нужна моя поддержка. Но я закипала внутри, когда кто-то пытался отозваться о моем Хозяине плохо. И я никому не позволю этого сделать. Никому!

Декарт вышел из кабинета, вновь обнял меня за плечо и все тем же холодным тоном сообщил, что намерен отвезти нас пообедать. Сестра попыталась отказаться, но он одарил ее таким уничтожающим взглядом, что слова застряли у нее в горле и она лишь послушно кивнула.

Я же вздохнула с облегчением, теперь и сама подзаряжаясь от моего Хозяина.

Глава 59

Все последующее время Декарт не отпускал меня от себя ни на шаг. Если мы шли, то он обнимал меня за плечи, если сидели, то он тут же брал меня за руку. Всем видом он показывал, что я вся принадлежу только ему. Даже когда один раз я придвинулась к сестре поближе, чтобы спросить что-то, Декарт тут же потянул меня на себя, и я поняла, что для этого мне требовалось сначала спросить разрешение.

Когда нам принесли обед, то мы с сестрой почувствовали себя неловко. Нам обеим не хотелось, чтобы Декарт тратился на нас, при условии, что он дает деньги в долг на операцию. Вдруг и этот обед тоже был в долг? Конечно, я не подозревала моего Хозяина в мелочности, но все же мы могли с сестрой пообедать в месте и поскромнее.

Поэтому вполне ожидаемо, что мы с ней зажались и не могли расслабиться. Напряжения мне добавляли и косые взгляды сестры. Она словно пыталась уловить истинное отношение Декарта ко мне. Мне же было неудобно еще и от того, что впервые сестра видит меня не сильной семейной опорой, а молчаливой и покорной девушкой, которой нельзя делать что-либо без разрешения своего мужчины.

Но как ей объяснить, что это так приятно? Чувствовать себя за своим Хозяином как за каменной стеной. Ощущать долгожданное спокойствие и безопасность. Это невозможно объяснить, пока не полюбишь это отношение всем сердцем. Пока не начнешь в этом видеть не ущемление прав, а заботу, трогающую до глубины души.

– Ну-ка ешьте, – строго приказал Декарт. – Я привел вас сюда не чтобы смутить. Это одно из немногих мест, где на меня реагируют адекватно. А за свое спокойствие я готов заплатить подороже.

Я неуверенно взялась за ложку, но тут же одернула руку, когда Декарт вновь на меня посмотрел.

Можно ли мне есть самой? Нужно ли мне спросить разрешение? И не перегибаю ли я с этим палку?

– Покушай, Гая, – Декарт нежно провел большим пальцем по моей щеке. – Ты выглядишь уставшей, – а затем он сказал громче, чтобы и моя сестра могла его услышать. – И не переживайте: все будет хорошо. Операция на миопию имеет мало рисков. Тем более, что у Афины нет диабета, венерических заболеваний и вообще чего-то опасного. Анализы еще, конечно, не готовы, но я более чем уверен, что они будут идеальными. Бояться нечего. Начало весны, когда Афина согласилась на операцию, будет вполне комфортным для этого. Не будет жары, пыли, яркого солнца. Так что все пройдет хорошо. Главное сейчас: максимально снизить нагрузку на зрение. Взять академический отпуск в колледже, читать только аудиокниги, поменьше времени проводить возле экрана, не поднимать ничего тяжелого, избегать контакта с животными, ну в целом, не травмировать глаза.

Афина кивнула, явно успокоившись заверениями Декарта.

– И последнее, – мужчина говорил все тем же холодным тоном. – Деньги на операцию я даю в долг. И вернешь мне их именно ты, Афина. Без помощи Гаи или мамы. Мне неважно сколько времени у тебя это займет. Никаких процентов. Но мне важно, чтобы это сделала именно ты.

Афина подняла испуганный взгляд на мужчину, но тут же вновь опустила его, чтобы не встречаться с пронизывающими желтыми глазами Декарта.

– Я ни на что не намекаю, – продолжил он. – Мне не нужны никакие другие отношения, у меня уже есть моя Гая. Ты должна сама придумать как заработаешь эти деньги, не подключая своих родственников. Конечно, это должна быть честная работа. Не продажа своих ценностей, не кредит и не долги. Просто подумай, что ты можешь сделать, не напрягая глаза. Что-то надежное и безопасное. Ты уже достаточно взрослая, чтобы начать помогать своей семье. Уверен: Гая в твоем возрасте уже работала.

Меня больно укололи условия Декарта по отношению к моей сестре. Он вроде не сказал ей ничего обидного, но я очень испугалась, что теперь она сочтет меня предательницей. Как бы то ни было, я все же заработаю ей на операцию. У меня впереди еще четыре месяца. Что-нибудь придумаю. Помогу в последний раз, но в такой ситуации я ее не оставлю.

Я крепче сжала руку сестры, всем видом показывая, что не брошу ее в беде, и по моему взгляду она все поняла.

– А теперь ешьте, – заключил Декарт.

Замотивированные дальше некуда, мы с сестрой принялись за еду, по ходу обдумывая варианты заработков.

Наконец, когда мы закончили, Декарт расплатился и мы направились к выходу. Сестра сняла на мгновенье очки и принялась протирать стекла мягкой салфеткой, как вдруг прямо перед ней кто-то открыл дверь. Еще шаг и Афина бы ударилась лбом в стеклянное ребро двери, так как была поглощена своими мыслями и протиранием очков. Мы с Декартом шли сзади, и я успела только открыть рот, чтобы окликнуть сестру, но я опоздала.

Незнакомый высокий мужчина остановил Афину, схватив ее над локтем. Афина встрепенулась и взглянула на него все еще расширенными зрачками, а затем робко поблагодарила, понимая, что это был жест помощи с его стороны.

– Осторожнее, – бросил мужчина, слегка улыбнувшись кончиками губ, а затем отпустил девушку.

Декарт в свою очередь нахмурился и приказал Афине держаться рядом со мной. Она растеряно кивнула и мельком оглянулась назад, чтобы еще раз взглянуть на того человека.

Я же лишь мысленно поблагодарила судьбу, что она послала мне Декарта.

Как бы я сама справилась со всем этим – не представляю!

Глава 60

Декарт отвез Афину домой, а затем развернулся и поехал уже к своему дому.

Мы все еще ехали в напряженном молчании, когда Декарт внезапно остановился и съехал на обочину. Я удивленно взглянула на него и в ту же секунду попала в плен его объятий. Мужчина притянул меня к себе, держа меня практически на весу над сиденьем. Его свирепое дыхание коснулось моих приоткрытых губ и ворвалось мне в рот. Рыжеватая борода приятно колола кожу, а руки титановыми тисками сжали мое тело.

– Гая, – выдохнул он, – я уже не могу без тебя. С тех пор, как ты у меня появилась, я хочу только тебя. Мне не хватает тебя, даже когда ты рядом. Я вижу твое отношение ко мне, намного глубже, чем ты мне его показываешь. Твоя преданность покорила меня. Но у всего этого есть обратная сторона.

Я жалобно сдвинула брови на переносице.

Неужели он сейчас пожелает со мной расстаться? Только не это, пожалуйста!

– Ты увидела сегодня какой я на самом деле, – продолжал Декарт. – Да, я отношусь к людям с ненавистью и презрением. Я не вижу причин почему я должен относится к ним как-то иначе. Возможно, я оскорбил сегодня твою сестру, был слишком резок или груб. Я совершенно точно знаю, что я никого не приму в свою жизнь из близких тебе людей. Не буду к ним внимателен или хотя бы иногда мягок. И, к сожалению, со мной ты будешь обрастать только недоброжелателями.

Я все еще испуганно глядела в глаза моего Хозяина.

Зачем он это говорит? Какое мне дело до посторонних людей? А со своей семьей я сама как-нибудь разберусь. Если Афине не понравился Декарт, то это не повод для меня с ним расставаться. Да пусть они хоть все ополчатся, я не поведусь на общественное мнение, даже если наши отношения продлятся совсем недолго. Я заслуживаю этого счастья. Заслуживаю быть рядом с любимым мне человеком. И я готова выпустить когти, чтобы защитить свое право.

Но… не расценит ли Декарт это как проблему?

– Я бы мог тебя от всего этого отгородить, – выдохнул он, – мог бы отпустить. Возможно, через месяц ты бы снова пришла в норму, и твоя жизнь пошла бы по более безопасному сценарию. Я взял на себя ответственность за тебя. Я пообещал, что буду для тебя внимательным заботливым Хозяином. Но…

Мое сердце упало в самый низ от плохих предчувствий, а мой подбородок задрожал в подступающей истерике.

– Но я боюсь навредить тебе своей заботой, – безжалостно продолжал Декарт. – По сути я сейчас делаю тоже самое, что делаешь ты со своей семьей. Боюсь, что ты привыкнешь ко мне так сильно, что потом тебе будет больно лишиться всего этого. Когда ты все же поймешь, что я далеко не идеал, каким ты меня почему-то видишь. Я не заслуживаю такой преданности и такого отношения, какое мне даришь ты. Но, подобно твоей семье, я уже не могу тебя отпустить. С тобой слишком хорошо. Тепло, уютно, спокойно. Ты – такая хрупкая девочка, внушаешь какое-то удивительное чувство безмятежности, хотя внутри ты переполнена мыслями о проблемах. Словно все эти внутренние думы фильтруются через твою невидимую мягкую шерстку, выливаясь во внешний мир абсолютной гармонией. Хочется просто обнять тебя и погреться в лучах твоей мнимой безмятежности. Забыть обо всем.

У меня внутри разлилось солнечное тепло от слов моего Хозяина, но я все еще боялась разрыва отношений.

– Я понимаю, что я поступаю крайне эгоистично, – согласился Декарт. – Но я не идеал. Далеко не идеал. Совсем не идеал. И я могу позволить себе пойти на такую низость и продолжать наслаждаться тобой. Столько, сколько мне захочется. Мне нечего терять, кроме тебя. Я хочу, чтобы ты уяснила это прямо сейчас. Я не отпущу тебя, даже если ты сама меня будешь об этом просить. Даже если очень скоро твои розовые очки спадут, и ты увидишь какой я на самом деле. Мою внешность, мое отношение к людям. Я не отпущу. Я не даю тебе выбора ни сейчас, ни в будущем. Будет только так, как я хочу и как я скажу. Ты принадлежишь мне. И будешь принадлежать, даже если завтра вдруг разлюбишь.

– Единственное, я спрошу тебя сейчас, – Декарт решительно сверкнул желтыми глазами. – Ты хочешь других отношений? Ты хочешь иногда не быть моим котенком? Или может быть ты хочешь чего-то другого?

Я испуганно мотнула головой, все еще ожидая слов о расставании.

– Это все, что ты сейчас можешь ответить? – нахмурился он. – Ты губишь свою жизнь и не хочешь ответить словами?

Я снова мотнула головой, искренне не понимая, чем же я гублю свою жизнь. И как будто мое «нет» будет красноречивее жеста. Это слово ничего не изменит.

Декарт выдохнул свою горечь. Он словно почувствовал себя лучше, хотя я не так и не поняла зачем он мне все это сказал. Зачем хотел напугать меня? Очернить себя?

– Котенок, я так соскучился по тебе, – мужчина зарылся носом в изгиб моей шеи и устало опустил плечи.

Я лишь улыбнулась его порыву нежности и потерлась в ответ щекой о голову моего Хозяина.

Как глупо.

Как мило.

И как трогательно.

Закрыв глаза от удовольствия, я обняла моего Хозяина за шею, и сама растворилась в его успокоении.

Глава 61

Декарт ещё несколько секунд наслаждался моей близостью, словно давая себе и мне время переварить разговор, но мне нечего было переваривать.

Больше всего на свете я хотела сейчас быть с Декартом как можно дольше. Я не считала наши отношения ненормальными или неполноценными.

Что в них может быть плохого?

Да даже если бы что-то и было, то я прекрасно понимала, что вот так просто не бросить свое пристрастие. Ладно, если Декарт вдруг сам поймет что такие игры ему больше не интересны. Но если он хотел бросить это ради меня, то ничего хорошего бы тут не вышло.

Эти отношения приносят ему разрядку. Так он отдыхает. Это все равно если бы он так же вечерами смотрел телевизор или YouTube, или играл бы в компьютерные игры. Но здесь он играет со мной. Так что в этом плохого? Тем более что и мне дико нравилась эта игра.

Что может быть лучше, чем чувствовать себя желанной в руках любимого мужчины?

Наконец мой Хозяин тяжело вздохнул, поднял голову и с нежностью посмотрел на меня. А затем тут же переменился в лице, став все тем же обольстительным хитрецом, каким был с утра, и вновь взялся за руль.

Домчали до дома мы быстрее ветра. Странное настроение Декарта улетучилось и интригующие взгляды мужчины обещали что-то горячее.

Привычно подхватив меня на руки, Декарт двинулся к дому, а я прижималась к его груди со всей пылкостью и страстью. Теперь и я чувствовала как соскучилась по нему.

– Вернёмся к нашему хвостику, – сообщил мой Хозяин, когда мы вошли в кошачью комнату. – Пришло время наказать моего котенка за все случаи непослушания.

Я облизнула пересохшие губы, а мое дыхание участилось от эротических мыслей.

– Итак, мой непослушный котенок, – Декарт жадно освобождал меня от одежды, – если ты не можешь усидеть на месте и тебе все время хочется бежать домой, покупать телефоны и продавать ноутбуки, то мне придется урезать твои перемещения под корень.

Декарт почти полностью раздел меня, оставив на мне гольфы, ошейник, зажимы на груди и трусики.

– Встань на четыре лапки, – приказал он, и я тут же повиновалась, чувствуя как тело уже немного дрожит от жажды прикосновений.

Мужчина дёрнул на мне трусики и разорвал одним движением, являя на свет свою звериную натуру.

– Ты очень разозлила меня в тот день, – продолжал Декарт, направившись к тому самому шкафу. – И моя злость ни капли не утихла. Если бы я не был твоим Хозяином, и случайно поймал бы тебя в тот день на улице, знаешь, что бы я с тобой сделал?

Я мотнула головой, ощущая естественную влагу между бедер.

– Ты хочешь узнать? – спросил мужчина, возвращаясь ко мне.

Я утвердительно кивнула, видя в руках моего Хозяина скопление пугающих ремешков, меха и железных колечек.

– Я бы поймал такого бесхозного котенка и запер бы у себя, – продолжал он, погладив меня по лицу одним из ремешков. – А потом бы долго-долго мучал, наслаждаясь сладким безумием моей зверушки.

Речь Декарта уже откровенно пугала меня, но мое тело откликалось на это ещё активнее.

Зажимы вновь ощутимо сжали мои вершинки, румянец проступил на щеках и шее, а губы постоянно просили, чтобы я проводила по ним языком.

Мужчина погладил меня по голове, затем провел пальцами по спине, пояснице и наконец встал позади меня.

– Собственно, я все это и собираюсь сделать, – сообщил он, растирая влагу по моим складочкам и между ягодицами.

Я застонала и выгнула спину он долгожданных прикосновений.

Тогда Декарт закрепил у меня на талии кожаный пояс с каким-то сложным и тяжёлым приспособлением. Он протянул пояс вниз, и уперся в мои складочки силиконовой имитацией мужского достоинства.

Я успела только вдохнуть, как Декарт ввел в меня этот предмет. Я была настолько мокрой, что приняла аксессуар в себя сразу без подготовки. Однако теперь я ощутила тянущие ощущения от глубокой наполненности.

Я замычала, стараясь не думать о том, что во мне сейчас не плоть Декарта. От этого было не совсем приятно, но я дала себе слово полностью принять наказание, каким бы они ни было.

Затем мужчина нанес большое количество геля мне на попку и упёрся ещё одним силиконовым концом, но уже между ягодиц.

Я испуганно пискнула, но Декарт уверенно ввел в меня ещё и этот предмет, к счастью, он был не таким большим, как хвостик с утра.

Мое дыхание сбилось, бедра задрожали, а колени едва держали меня.

Декарт закрепил заднюю часть ремня у меня на поясе и все тщательно зафиксировал. Это странное приспособление было похоже на кожаные трусики, состоящие из одних ремешков, да ещё и с двумя пикантными отростками и неизменным хвостиком.

Потеряв силу в руках и ногах, я жалобно посмотрела на Декарта.

– Можешь пока сесть, – снисходительно позволил он, и я села на колени, продолжая мелко дрожать от возбуждения.

Тем временем Декарт надел мне на голову ободок с ушками, и поднес мне последний аксессуар.

– Открой свой маленький ротик, – приказал он, демонстрируя мне черный шарик-кляп на ремешках.

Я испуганно мотнула головой. Почему-то этот предмет запугал меня окончательно. Как же я дам знать моему Хозяину, если что-то причинит мне боль?

Нет, только не это!

– Открой ротик! – требовательно повторил Декарт.

Я испуганно глядела в жёлтые глаза моего Хозяина и как заведённая мотала головой, не желая надевать этот аксессуар.

– Не бойся, – Декарт сел передо мной на корточки. – Никогда меня не бойся. Я скорее сделаю больно себе, чем тебе. Поэтому доверься мне и открой ротик!

Я внимательно посмотрела в любимые желтые глаза и все же сдалась. Я осторожно раскрыла губы, так до конца не решаясь выполнить приказ. Тогда Декарт мягко всунул мне в рот шарик и взглянул мне в глаза.

– Тебе больно?