Легенда Провидца

Дэн осмотрелся, но не заметил никаких особенных изменений в своих ощущениях или в окружающей его темноте.

– Мы уже возле твоего Портала? – спросил он у Моры.

– Мы уже на его грани. Через десять секунд будет отправление. Поэтому, Провидца ради, молчи…

Дэн про себя начал считать, однако, спустя несколько мгновений, ему в глаза ударил яркий, неприятный белый свет. Голова резко заболела.

– А-а-а… – протянул он. – У меня, кажется, череп, сейчас расколется…

Дэн опустился на колени, под которыми чувствовался холодный каменный пол.

– Ну, Афина Паллада оттуда на вряд ли выйдет, – усмехнулась Мора, однако Дэну было совсем не до шуток. Картинка перед глазами начала плыть, очертания девушки начинали терять точность.

– Кажется, я перестаю видеть, – пробормотал он, в то время как боль накатывала новой волной. Это было невыносимо, и Дэн догадывался, что скоро, возможно, он уйдет из этой реальности.

– Стой-стой-стой! Не отключайся! – умоляюще заговорила Мора, опустившись рядом с ним и положив ему руку на плечу, но Дэну ее прикосновение показалось словно каким-то ватным, слишком мягким и неживым. – Герном! Беги быстрее, ему тут плохо!

– Ты знаешь, что такое Цезарь? – вдруг ни с того ни с сего спросил Дэн. Боль стала кинжалом, удар за ударом убивающим его сознание внутри тела этого неудачливого актера. Он не контролировал свою речь.

– Конечно, это же помойка, свалка, – поморщившись, ответила Мора. – Вернее, свалка для биомассы. Но там недалеко коричневый карлик…

– Свалка, – выдохнул Дэн, после чего и Мора, и яркий свет исчезли.

***

– Свалка! – воскликнул Дэн, подскочив на своей кровати. – Цезарь – это свалка!

Тут он обнаружил, что в его с Глебом комнате совсем темно, после чего осознал, что, должно быть, своим воплем он разбудил друга.

– Сам ты свалка, дай поспать, – пробурчал тот, перевернувшись на другой бок. Но Дэн не мог дать Глебу заснуть, ему не терпелось поделиться с ним своим сном.

– Нет, Глеб, ты не понимаешь, – Дэн подбежал к нему и начал тормошить. – Это срочно.

– Мне и так плохо, – зло сказал Глеб. В темноте Дэн начал различать его недовольное лицо. – А ты еще с какой-то свалкой… Отстань, а.

Дэн уже было занес руку, чтобы ущипнуть Глеба за бок, но затем остановился, решив, что вначале, может быть, стоило бы рассказать сон кому-то из старших.

«Они тем более уже наверняка на ногах» – подумал Дэн, и с этой мыслью подошел к своему сундуку, чтобы достать из него одежду, которую он туда аккуратно сложил. На ощупь он пытался распознать хоть что-то, что было бы похоже на его джинсы или футболку, однако, порывшись какое-то время, парень пришел к выводу, что его одежда пропала. Безвозвратно или нет, он пока не мог сказать точно, но был твердо уверен в том, что внутри сундука находились лишь туники и тоги, судя по плотности тканей, что попадались ему под руку.

– Что же, – выдохнул шепотом Дэн, и едва не выпустил из другой руки тяжелую крышку сундука. – Похоже, придется идти так.

Дэн не был точно уверен в том, что надевает предметы одежды так, как необходимо было, но его это не особенно волновало. Сандалии, которыми кто-то заменил его кроссовки, оказались на удивление удобными, и потому он даже приятно удивился.

В мыслях вертелось, однако, лишь одно: надо было как можно скорее встретиться с Генри или с Виктором. Меньше всего он хотел делиться своим ночным «перемещением» с Ванессой или Кристен, потому как с первой Дэн вообще не особо-то хотел контактировать, а вторая находилась в подвешенном состоянии… Да и, по-хорошему, он решил, что стоило до сна рассказать бы и все то, что происходило с ним в последние секунды жизни Дениса Новикова.

Наконец, расправившись с накидыванием тоги, Дэн решил отправиться в атриум в надежде на то, что сможет найти своего собеседника там. И он не ошибся в своих ожиданиях. Возле фонтана, который находился прямо в центре комнаты, стоял Виктор Стикс. Первые лучи восходящего солнца пробивались сквозь прямоугольного вида отверстие над их головами, и мягко начинали освещать все пространство внутри атриума.

– Виктор! – негромко позвал его Дэн, направляясь к нему. Быстро у него это делать не получалось, потому как тога была очень неудобна для передвижения, да и, к тому же, Дэн подозревал, что носил ее все же неправильно.

Мужчина обернулся к нему, и уголки его губ дрогнули в полуулыбке. Выглядел он очень усталым. Под глазами были темные мешки с несколькими складками, лицо осунулось, но взгляд его говорил о том, что в голове активно происходили какие-то мыслительные процессы.

– Да-да, Дэниэл… Я Вас внимательно слушаю. Доброе утро, кстати.

– Доброе, – ответил Дэн, удивившись живости собственного голоса. – А вы вообще спали?

– По правде говоря, нет, – покачал головой Виктор. – Как-то не очень хотелось в связи с произошедшим.

– Глеб спит как убитый, – пожал плечами Дэн.

– Он переживает это иначе, – Виктор повернулся обратно к фонтану и зачерпнул ладонью воды. – Стресс, просто стресс… В его случае. Я же, скорее, сейчас на чеку. Я не знаю, чего теперь ждать от этих римлян.

Виктор умыл лицо. Дэн, еще не до конца отошедший ото сна, последовал его примеру. Вода оказалась ледяной, что оказало на парня действительно бодрящий эффект.

– Вы думаете, что эти Императоры – римляне? – спросил Дэн. – Просто, если честно, я не думаю, что они и впрямь римляне.

– Конечно же, Вы правы, – сказал Виктор совершенно серьезно. – Эти Ромул и Кассиан – вовсе не те римляне, о которых мы все читали в исторических учебниках. Их общество, судя по всему, развивается совершенно иначе. Хотя и начало, скорее всего, у нас с ними из одних истоков.

– То есть, это как бы копия Земли? Другая Земля?

– Вот это-то, – Виктор опустил руку на дно фонтана и начал перебирать на нем разноцветные камушки. – И есть главная загадка. То, куда мы попали. И что это была за женщина, которая нас встретила. Потому что, что-то мне подсказывает, она имеет какое-то отношение к убийству Дениса.

– Кстати говоря об этом убийстве, – Дэн понял, что настал подходящий момент для того, чтобы рассказать Виктору Стиксу все, с самого начала, со своих снов и до «путешествия» в будущее.

Дэн начал говорить и наблюдать за реакцией Виктора. Тот слушал внимательно, взгляд его ни на секунду не становился недоверчивым. Он лишь слушал и обдумывал, убрав руку со дна фонтана, Виктор присел на его краешек, повернувшись к Дэну.

– Я понимаю, – парень уже заканчивал свой рассказ. – Насколько это неправдоподобно звучит. Возможно, вы и вовсе посчитаете меня каким-то ненормальным. Может я такой и есть, я не знаю… Но я точно знаю то, что рассказать я это был должен, хоть кому-то…

– Я не считаю Вас ненормальным, – перебил его Виктор. – Ни в коем случае, и никому не позволяйте так называть себя. Да и как раз-таки все то, что Вы мне сейчас рассказали, вполне себе логично вписывается в картинку происходящего. Как паззл, мы сейчас все собираем по кусочкам.

– Но как же мое сознание могло оказаться в теле другого человека? Ведь это же физически невозможно!

– По всей видимости, – заключил Виктор. – Возможно. Мы, на самом-то деле, слишком мало знаем об окружающем нас мире. Мы так и не смогли понять устройство Порталов, что обнаружили Шреттер, а эта Мора, которую Вы встретили в своем сне, утверждает, что эти самые порталы школьники в ее время строят на выпускных экзаменах.

– В ее время? Значит, – Дэн чувствовал сильное облегчение от слов Виктора, который не дал ему почувствовать себя сходящим с ума. – Все же, Вы думаете, что я тогда оказался в будущем?

– Либо в ближайшем будущем, – предположил Виктор. – Либо в настоящем. Ну или, на крайний случай, в недавнем прошлом. Потому как Цезарь все-таки еще существует, судя по словам вашей новой знакомой.

– Свалка, – вдруг разозлился, вспомнив слова Моры, парень. – Она назвала нашу планету свалкой!

– Прошу заметить, – спокойно заметил Виктор. – Что Цезарь все же не является нашей родной планетой. Человечество на нее прилетело. И, вполне возможно, что нашими помощниками были те самые люди, среди которых и живет эта самая Мора. Они сослали нас на эту «Свалку».

– И неужели они нас перестали контролировать в таком случае? – Дэн начинал постепенно понимать идею Виктора. – Даже если кто-то из «приятелей» Моры мог такое сделать, он ведь не мог просто взять, переместить нас, и забыть? Бросить Порталы? Да и ведь они сначала исчезли, а тут вдруг снова появились…

– Может, это был просто обыкновенный сбой программы, – ответил Виктор. – Такое действительно могло произойти. Ведь, подумайте сами, отправив что-то на свалку, как часто мы проверяем, все ли с этим предметом в порядке? Да мы вообще предпочитаем забыть о том, что он у нас был! Он нам не нужен, а, значит, можно позволить дать ему «умереть» спокойно. Кто захотел бы видеть то, как разлагаются его любимые игрушки, к примеру? Да и ведь на это ушли бы сотни лет!

– Думаете, этот кто-то просто потерял к нам интерес? Сначала помог, а потом бросил, оставил умирать?

– Так ведь, по факту, Мора именно это Вам и сказала! – воскликнул Виктор, и на лице его вдруг появилась ликующая улыбка.

Дэну показалась подозрительной такая реакция ученого.

– И что же, Вы действительно считаете, что это не было простым сном, моей больной фантазией? – спросил он, пытаясь по выражению лица Виктора понять, откровенен он с ним или нет.

– Знаете, – сказал Виктор, подумав какое-то время. – Наверное, если бы Вы рассказали бы мне все то, что рассказали, раньше, скажем, на несколько недель, я бы, скорее всего, подумал, что у вас просто очень хорошее воображение. Ведь, на самом-то деле, оно, наверное, действительно неплохое, так?

– Не знаю, – пожал плечами Дэн. – Я об этом никогда не задумывался.

– И тем не менее, – продолжил ученый. – Что-то подсказывает мне, что это так. И все же, вернемся к работе Вашего сознания. Оно, несомненно, настроено как-то иначе.

– Настроено? Думаете, у него есть какая-то настройка? Как можно настроить работу… Этого? – удивился Дэн. – Разве нам вообще известно, что такое «сознание»?

– Совершенно верно Вы, Дэниэл, заметили, – улыбнулся Виктор. – Что нам это неизвестно. Этим вопросом сейчас, к сожалению, на Цезаре мало кто занимается. Финансирования не особо-то хватает пока даже на самое необходимое. Медицина…

Дэн сглотнул подступивший комок. В голове вновь возник образ Трэйси, которой врачи Цезаря так и не смогли помочь.

– Да, я понимаю.

– Так вот, насколько мне известно, работа мозга изучена пока настолько минимально, насколько это возможно. Мы и впрямь не можем ответить, даже в общих чертах, на вопрос, что же такое «сознание» и откуда этот зверь диковинный взялся. Единственное, что мы можем сказать это то, что оно есть. Ergo sum, как говорится. И Ваше сознание, как бы мне или Вам это не хотелось отрицать, именно как-то «настроено» иначе. Помимо необычной обработки информации во время сна, оно еще, оказывается, вовсе и не привязано именно к Вашему телу. Каким-то образом оно может перемещаться. Почему, я не знаю, во всяком случае, сейчас. Ответ, несомненно, можно попытаться найти, но не думаю, что Вам или мне или из кому-то ныне живущих вообще удастся это сделать.

У Дэна возникло дежавю. Он вспомнил его последний разговор с Трэйси. Ответы, ответы… Он ведь сказал ей, что постарается их найти. Но теперь Дэн понимал, что это обещание было ничем иным, чем ложью, пусть и ненамеренной. Ведь Виктор Стикс был абсолютно прав, этот вопрос было под силу решить, только имея на вооружении определенные знания.

– Но что же мне делать в таком случае? – ощущая абсолютную беспомощность, спросил Дэн. – Ведь я и дальше, получается, буду перемещаться?

– Будете, – подтвердил Виктор. – И, вполне вероятно, какое-то время Ваши перемещения могут и дальше сопровождаться появлением женщин, похожих на мисс Морган.

Дэн почувствовал, как покраснел до кончиков ушей.

– А ответ на Ваш вопрос, – продолжил Виктор, делая вид, что не замечал этого. – Просто живите. Живите дальше, принимая себя и свое сознание таким. Я искренне надеюсь, что Вы сможете с ним прожить долго, с этим сознанием. И, поверьте, тогда Ваша жизнь будет действительно необычной. Может, Вы сумеете побывать в телах людей разных эпох, кто его знает, как эти все перемещения работают.

Дэн задумался над словами Виктора. Да, наверное, каждый человек в определенной степени хотел бы быть особенным, не похожим на остальных. И многие хотели бы побывать на месте другого. Сам он, конечно же, не был исключением. Хотя, если подумать, в определенной степени именно им он и был почти с самого детства. Ведь с пяти лет у него начались необычные сновидения. Кошмарные, но необычные. Сейчас же они как будто были возведены в высшую степень, и от этого ему не сказать, чтобы стало легче. Особенно тогда, когда в мгновения перед смертью Дениса Новикова он переместился в его тело. Это было жутко, и жутко было еще также оттого, что его сознание как будто бы соединилось с сознанием Дениса. Он слышал все мысли своего товарища, все до самой последней. Парень испытывал какие-то чувства к Кристен (которые, скорее всего, были взаимны). Он наверняка хотел принести какую-то пользу человечеству. Да и, чего греха таить, скорее всего Денис думал, что сможет выжить после их путешествия. Каждый член Сообщества надеялся на это, в этом можно было не сомневаться.

– Я больше не хочу перемещаться ни в чье тело, – тяжело вздохнув, сказал Дэн. – Не хочу видеть эти дурацкие сны. Уж лучше вообще ничего не видеть, пока спишь, лишь бы не их. Это какое-то проклятье.

– Проклятье или дар, это уже решать Вам, – заметил Виктор. – Но это, однозначно, две стороны одной медали.

– Что же…

Вдруг вдалеке послышались чьи-то шаги. И Дэн, и Виктор на мгновение затаили дыхание.

– Это Ванесса, – облегченно выдохнул Виктор. – Я всегда узнаю ее шаги.

Он оказался прав. Через какое-то время в левом углу широкой арки, которая соединяла атрий и коридор с личными комнатами, показалась Ванесса Стикс собственной персоной. Выглядела она, как и Виктор, да и как сам Дэн наверняка, какой-то помятой. От задорного взгляда не осталось и следа, смотрела она на брата и Дэна как-то недоверчиво. Она была в той же одежде, что Дэн ее видел и вчера, волосы были растрепаны и похожи на птичье гнездо.

– Вы смогли заснуть? – спросила совершенно без интереса к собеседникам Ванесса. И, не дав ни тому, ни другому ответить, продолжила. – Лично я – нет. А едва я начала хоть как-то расслабляться, ты, Дэн, прошел мимо моей комнаты… И все.

– Ну, извини, – сказал Дэн скорее из вежливости. Он знал, что никогда не ходил громко, и Ванесса, думалось ему, просто искала, к чему бы придраться.

– Да чего уж там, – скривила губы-ниточки женщина. Лицо ее переменилось, и стало совсем непривлекательным. – Ладно, думаю, нужно сейчас решить, что делать дальше.

– Нужно, – согласился Виктор. – Но неужели, сестра, ты считаешь, что в сложившейся ситуации мы можем строить хоть какие-то планы? Я совершенно не знаю, чего ждать дальше от римлян и от…

Тут он осекся, вопросительно посмотрев на Дэна. Конечно, то, что Дэн ему рассказал было, мягко говоря, информацией не для «широкой аудитории», слишком личной и слишком странной для того, чтобы рассказывать ее такому человеку, как Ванессе. Быть может, она бы ему и поверила, но все же Дэн совершенно не желал, во всяком случае, пока, с ней на эту тему говорить. Он лишь едва заметно покачал Виктору головой.

– От кого? – нахмурив брови, спросила Ванесса.

– Да от нас самих, – выкрутился Виктор, но сестра заметила, что тот что-то скрыл.

– Ладно, неважно, – сказала она с явной обидой в голосе. – Так или иначе, хоть что-то да нужно придумать. Не останемся мы ведь на вилле у этих Императоров. А мы ведь еще и им кучу всего наобещали! Что будет по истечении нескольких месяцев ли даже лет, я даже представить себе боюсь…

– Если честно, я надеюсь, что женщина, которая встретила нас по прибытию, хотя бы еще раз да объявится, – сказал Виктор. – Судя по всему, она тоже не местная, и она знает, кто мы такие. Может, она и укажет, что нам следует делать.

– Мечтай-мечтай, – фыркнула Ванесса, запустив руку себе в спутанные и уже грязные волосы. – Эх, всегда хотела умереть в каком-нибудь необычном месте. Что же, пусть это будет Римская Империя, почему бы и нет!

Ни Дэн, ни Виктор не стали ей противоречить. Ведь сказать в данной ситуации, что все будет хорошо было равнозначно вранью. Они не знали и знать не могли, будет все хорошо или нет. И ни Генри, ни Виктор, которые первое время были эдакими «лидерами», «вожаками» их стаи в воображении Дэна и других членов экипажа «Шторма» не могли что-либо сделать или сказать, чтобы собрать команду воедино. Они сами казались совершенно растерянными и сломленными, чего Дэн совершенно от них не ожидал. Отчего-то в голове его за несколько недель знакомства с ними возник их образ как непоколебимых, уверенных людей, которые знают, именно всегда знают, что нужно делать.

«Теперь же, – поклялся себе Дэн. – Я всегда буду тысячу раз думать перед тем, как выполнить любое из их указаний. Сообщество распадается на глазах как коллектив, мы не можем уже действовать воедино… Наверное, каждый скоро станет и вовсе сам по себе».

В скором времени так и вышло.

После разговора троих возле фонтана, к ним присоединились Кристен, Глеб и Генри, адекватной беседы с которыми не получилось. Кристен была убита горем, поэтому Дэн решил, что, наверное, о чувствах Дениса к ней лучше будет вообще никогда не рассказывать. Все лицо ее опухло от слез, но она была по-прежнему красивой, самой красивой, по мнению Дэна, из всех женщин-ученых, что он когда-либо встречал, если не брать в счет Трэйси Морган. Такими и были последние, до долгой разлуки, мысли о Кристен Пирс у Дэна.

Генри же запомнился ему тем, что, потеряв в его глазах авторитет, он стал выглядеть для Дэна теперь совершенно иначе. Уши Генри, как Дэн теперь заметил, слишком сильно торчали, что выглядело совсем нелепо, учитывая то, что мужчина был лысым. Взгляд глаз, вероятно, едва-едва сомкнувшихся за всю ночь, был пустым и уставшим, обеспокоенным, не выражающим ни доли надежды на светлое будущее. Он словно говорил: «Да, это я вас всех подвел, всех подвел… Простите». Словно пес, который натворил дел, Генри смотрел на них так, и оттого выглядел особенно жалко.

Глеб же, в отличие от всех остальных, не выражал ровно никаких эмоций. Он был просто сонным. Казалось, если этому человеку дашь сейчас чашку кофе, так он и придет в себя, трава для него зазеленеет, а небо снова станет голубым. И это было самым поразительным для Дэна. Как ни странно, Глеб просто одним своим видом смог хоть как-то поднять ему настроение.

«Я вижу, что его жизнь не кончена, – подумал он. – А раз не кончена его, то не кончена и моя!».

– Я уйду в Рим, – в конце недолгого и очень неловкого разговора сказала Кристен. – Я буду жить там, мне не место здесь…

– Как же Вы уйдете? – возмутился Виктор, нахмурившись. – Одна, без знания языка, в этот дрянной город? Да Вас там, простите за беспардонность, в первый же час похитят и продадут в рабство!

– Рабства уже не существует, – сухо возразила Кристен. – Да и лучше где угодно, чем здесь, это место… Это теперь самое ненавистное мне место. Я вообще не могу находиться тут.

Дэн изумленно посмотрел на нее, удивляясь, когда и как она успела разузнать про рабство. В то же время он понимал, о чем Кристен говорила. Такое же самое чувство он испытывал, находясь в доме у Генри в последние дни. В сознании тогда все время эхом отдавались воспоминания о Трэйси, о том, как она, живая была там, на втором этаже. Как ему казалось, что, может, ее никогда не было на свете, и все часы, что они провели вместе, Дэну просто причудились. Это леденило душу, разъедало ее неприятными сомнениями. Человек жил, он дышал и двигался, заполнял своей этой жизнью комнату, а теперь в комнате или месте, где его не было, каждая часть пространства будто бы вопила о своей потере.

– Я поддерживаю ее, – сказал Генри, осторожно положив руку Кристен на плечо. Хотя и было понятно, что намерения мужчины были искренними, он хотел выразить сочувствие, тем не менее вышло это у него совсем не так, как должно было, как-то неуклюже.

По никому неизвестной причине есть такие люди, все действия которых естественны. И все, чтобы они не сделали никогда не вызывает негативной реакции. А есть такие, которые делают все до крайности нелепо и странно несмотря на то, что побуждения руководят и теми, и другими одни и те же. Конечно, большинство людей, по мнению Дэна, находились где-то посередине. Но в тот момент, может быть, из-за разочарования в нем, Генри ему казался человеком совершенно из второй категории, которую он, Дэн, внутренне не переносил совершенно.

– Вы хотели бы начать жить в Риме? – иронично поинтересовалась Ванесса, считавшая, по-видимому, все шуткой. – Вы серьезно?

– А нас нет других выходов, сестра, – сказал с долей суровости в голосе Виктор. Несмотря на то, что он так же, как и Генри, ровным счетом ни в чем не был уверен, он не выглядел таким беспомощным. В голосе чувствовалось желание поскорее найти выход из сложившейся ситуации, и это желание однозначно пересиливало слабости, которые явно потянули на дно страхов и сомнений Генри Мэтчерса.

– То есть, мы здесь останемся навсегда? – равнодушно спросил Глеб, зевая. – Это уже точно? Просто я поздно встал, может, пропустил что…

– Смешно, приятель, – сказал Дэн, и губы его и впрямь искривились в подобии улыбки.

– А я не шутил, – удивленно отозвался Глеб. Взгляд его заметался по членам Сообщества. – Так что же, мы совсем обречены?

– Похоже на то, – заключил Виктор Стикс. – Во всяком случае, стоит сейчас действовать согласно поговорке «готовься к худшему, надейся на лучшее». Это мое мнение. Нужно попробовать начать жить здесь, в этом мире.

– Но как же нам быть с языком? – спросила Ванесса, на лице которой было написано недовольство. – Ведь из нас из всех латынь знают только Генри и Дэн.

– Вернее, только Генри, – поправил ее Виктор. – Дэн умеет только говорить на латыни, язык он никогда не изучал, и потому на вряд ли сможет научить ему других.

– Думаю, Вы, неглупые люди, сможете совсем скоро овладеть азами, – вмешался Генри. – Начнем учиться прямо с сегодняшнего дня. И будем жить, как семья, в одном доме, работать и так далее.

– Вот это жизнь, вот это я понимаю! – Ванесса вновь включила свой всем уже порядком поднадоевший язвительный тон. – Всегда о такой мечтала!..

– Боже, – Кристен поднесла ладонь к височной доле, закатив глаза. – Тебе уже почти сорок, ты когда-нибудь сможешь вести себя адекватно?! Сейчас совершенно не до твоих этих…

Яростный взгляд Ванессы, которым она испепеляла Кристен, заставил ту осечься. Ванесса открыла уже было рот, как Виктор тихо сказал ей: «Несс», но сказал он это таким тоном, что она промолчала.

– В общем, мы все уходим, правильно? Покидаем виллу? – осведомился Глеб, который все так же безучастно наблюдал за происходившим.

– Нет, – вдруг сказал Дэн. – Я не уйду никуда.

Он сам не знал, почему так ответил. Парень понимал, что его умение говорить на языке римлян могло сослужить хорошую службу, но внутренний голос усердно сопротивлялся тому, чтобы уйти жить вместе с Сообществом. Отчего-то он знал, что такая жизнь не принесет ему, как и всем остальным, никакого удовольствия и уж тем более, счастья.

«Да, держаться вместе, может, неплохая идея для Кристен, Виктора с Ванессой и Генри. Но нам с Глебом нужно остаться здесь, узнать, хотя бы для начала, побольше о городе. Они уходят, и их можно не останавливать, но нам там пока точно делать нечего».

– В смысле, никуда не уйдешь? – нахмурился Глеб.

– И ты тоже, – с нажимом ответил Дэн. Он не любил, когда на него кто-то давил, но теперь сам понимал, что невольно делает это. – Я предлагаю мне и тебе остаться здесь, пожить какое-то время с Императорами.

– Думаешь, это будет безопасно? – подал голос Генри. – Для вас двоих оставаться в месте, где за обедом…

Он не закончил фразу, но все и так прекрасно поняли, что Мэтчерс имел ввиду.

– Я думаю, – сказал уверенно Дэн. – Что разделение нам сейчас не повредит. Так мы будем знать, что происходит в разных сферах жизни из первых уст. Да и Ромул с Кассианом нас пока, вроде, не гонят.

– Не гонят, – согласился Виктор. – Идея, мне кажется, неплохая, Дэн. Только нам бы, конечно, нужно будет как-то контактировать между собой.

– Естественно, – пообещал ему Дэн, в душе почему-то чувствуя, что несколько месяцев они все же не увидятся. Ему стало гадко от этой мысли, но он знал, что это всего лишь правда.

– Тогда как только мы обустроимся, найдем себе занятия… Мы обязательно встретимся, – заверил Дэна Генри. – Глеб, ты согласен? Остаешься тут.

– Пожалуй, да, – ответил Глеб. Голос его звучал уже более бодрым. – Посмотрим, как оно пойдет.