Торговцы Удачей

– Да боги упаси, – махнула рукой Морни. – Клянусь тенью Гидры над рекой, что твою тайну не расскажу никому и не стану чинить тебе препятствий в исполнении задуманного, – она усмехнулась, – за исключением случаев, когда от этого будет зависеть моя жизнь, здоровье и жизнь и здоровье тех, кто мне дорог.

– Ладно, – буркнул Гронан. – Развяжи меня, и я все расскажу.

– Замри, – огненноволосая воительница склонилась над ним, клинок её кинжала вновь окутало колдовское черное пламя, легким взмахом она рассекла веревки, как пустое место.

– Расскажешь по пути, очень скоро здесь появятся друзья наших друзей.

Гронан окинул взглядом разбросанные повсюду тела.

– Вы что их всех… – с ужасом в голосе проговорил он.

– Ага, конечно, мечтай, – усмехнулся Хруст. – Госпожа Сопливое Сердце редко доделывает дело до конца.

– Заткнись и шевели батонами!

Через несколько мгновений все трое скрылись в чаще.

Спустя четверть часа некоторые воины начали постанывать и шевелиться.

– Кто на нас напал? Где я? – слышались растерянные голоса.

Мавриун сел на задницу, потирая гудящую голову.

– Кажется, это был тот гоблин. И еще кто-то…

– Всего двое?

– У них было волшебное оружие, и этот дым…

– Так, ребята, я думаю, если мы скажем, что пленника государственной важности у нас отжал гоблин с волшебным дымком, нам мало не покажется. Поэтому… Все согласны, что их было больше, чем нас?

Воины начали грустно соображать.

– Их была сотня.

– Две сотни.

– И еще тролли! И чародей!

– Тролль-чародей!

– Моя школа! – довольно пробормотал Мавриун. – А где Хелиун? И какого фырдунса вы все разулись?

* * *

Ранее, вечером того же дня в Лиллузе, столице Эннеренийского королевства, в королевском замке принцесса Филини давала аудиенцию герцогу Лакроуну.

Аудиенция была совсем не правильная. Во-первых, она проходила в личных покоях принцессы, а не в зале для приемов. Убранная в розовых тонах и заставленная рядами кукол и мягких игрушек комната мало располагала к важным разговорам. Во-вторых, в неприлично поздний час. Третьим и самым неправильным было то, что принцесса была привязана к креслу. Шелковыми шнурами, деликатно, но надежно.

Герцог был вторым по богатству и влиянию человеком в стране. До сегодняшнего утра, когда стало известно о смерти монарха.

Многие бы назвали герцога его правой рукой и близким другом. О да, он многие годы усердно работал ради этого…

Первый лорд Эннерении был среднего роста сорокалетним мужчиной, жгучим брюнетом и обладателем тонких щегольских усиков. Его блестящие волосы были зачесаны назад, он был одет в строгий, но не лишенный украшений наряд из черного шелка.

Герцог вальяжно сидел в кресле напротив принцессы, закинув ногу на ногу, и крутил ус своими маленькими белыми пальчиками.

Он надменно смотрел на принцессу, холодно, с подавленным раздражением.

Он знал её с рождения и позволил себе держаться подобным образом впервые, за все шестнадцать лет их знакомства.

Принцесса Филини, хрупкая юная красавица, с длинными прямыми волосами цвета пшеницы, сидела прямо и твердо. Её лицо превратилось в непроницаемую каменную маску, лишь в уголках губ застыла кривая усмешка.

Герцог Лакроун никогда прежде не видел у принцессы такого лица.

– Я вижу, наш утренний разговор не произвел на вас должного воздействия, ваше высочество, – сказал Лакроун.

Принцесса хранила молчание.

– Объясню вам еще раз. Ваша помолвка с принцем Аларэном расторгнута. Послание отправлено и получено. Повернуть все вспять уже невозможно. Королевство Энотера отнеслось с пониманием, принимая во внимание вашу утрату, и не имеет никаких обид. Но если вы вдруг снова передумаете, это уже будет явным неуважением. Надеяться, что ваш глупый варвар вернется и вызволит вас, верх наивности. Даже если он не утонул после этого пошлого прыжка с башни. Его уже, скорее всего, схватили. Вы упрямитесь совершенно напрасно, все, чего вы добьётесь, – ваши собственные муки.

Принцесса продолжала молчать.

– Я еще раз прошу вас понять. Я вам не враг и не злодей. Я просто пекусь о благе королевства. Мне больно видеть вас в таком положении, – он театральным жестом прижал ладонь к сердцу. – Но вы не оставили мне выбора. Воистину вы оказались розой, имеющей шипы, клянусь Пэр-Пэром, вы проявили отвагу, достойную ваших великих предков. Но вы направляете её совершенно не в то русло. Смерть вашего отца, – он сделал паузу и прижал пальцы к глазам, будто сдерживал слезы, – поставила королевство на край пропасти. Без твердой руки паника и неуверенность в завтрашнем дне могут привести к катастрофическим последствиям. Вот почему нужно обеспечить преемственность власти. Правитель должен быть эннеренийцем, опытным государственным деятелем, внушающим уважение. И без ложной скромности скажу, что я лучший кандидат на эту роль. И наш с вами брак необходим, чтобы спасти королевство. Я просто желаю видеть…

– Потроха, – перебила его принцесса.

– Что, простите? – оторопел герцог.

– Все, что ты увидишь – это твои потроха, после того как я вырву их из твоего лживого брюха, – сказала принцесса, не меняясь в лице.

Сказать, что герцог был поражен, значит ничего не сказать.

Все, кто хоть сколько-нибудь знал принцессу, могли подтвердить, что она сама доброта и кротость. Последний случай, когда она кому-либо угрожала, произошел, когда ей было пять лет. Отцу на ушко. Что она не будет есть кашу, если ей не разрешат кататься на пони.

Некоторое время герцог молчал, пытаясь осознать услышанное.

– Горе утраты омрачило ваш разум, – высказал он вслух свой вывод. – Вы не в состоянии внять моим словам. Это в высшей мере прискорбно. Я пропущу мимо ушей эти ужасные речи. Молю Пэр-Пэра…

– Молить ты будешь о пощаде, когда я до тебя доберусь. Но ты её не получишь, будь уверен, – снова перебила его принцесса. – И закрой уже свою пасть. От лжи и трепа у меня голова болит, а от тебя ничего другого не дождешься.

– О мой Пэр-Пэр! Принцесса! Я начинаю терять терпение!

– Это еще ничего, скоро ты потеряешь голову.

– Хватит!

Герцог вскочил и гневно топнул ногой.

– Извольте прекратить!

– А то что? – принцесса глумливо изогнула бровь. – Ты ничего не можешь мне сделать, жалкий словоблуд. Лорды во мне души не чают. Если я пропаду слишком надолго, твоя голова окажется на колу быстрее, чем гном выпьет пинту пива. А когда я наконец отсюда выберусь, молчать о том, какая ты вероломная тварь, я не наме… не намерена, – запнувшись в конце, сказала принцесса.

– Ну что ж, – герцог прошелся по комнате и отвернулся к стене, чтобы она не видела играющую на его лице злорадную улыбку. – Пэр-Пэр свидетель, я этого не хотел. Дефиун!

В покои тут же вошел стоявший за дверью воин в позолоченных доспехах, с вытянутым лицом и выпученными глазами, капитан личной гвардии Лакроуна. Вместе с ним в покои принцессы вошел крепкий пузатый мужчина, с голым торсом, зато в красной маске-колпаке. Палач вволок в комнату связанную женщину. Круглолицую упитанную тетю, в обычном для дворцовых слуг опрятном скромном платье и трогательном белом чепце. Её рот был заткнут кусочком ткани. Хоть сейчас её лицо и было искажено страхом, её почему-то очень легко было представить раздающей детям горячие пирожки.

Палач поставил женщину на колени и приставил нож к горлу.

Лакроун придал лицу выражение глубокой печали и снова повернулся к принцессе.

– Вы правы, ваше высочество, вам я ничего не могу сделать. Даже малейший синячок на вашей нежной коже может стать поводом для ненужных волнений. Но, – герцог снова уселся в кресло напротив принцессы. – Этой несчастной не так повезло.

– Кто это? – принцесса недоуменно изогнула бровь.

Глаза Лакроуна расширились, как у совы. Щеки Дефиуна побледнели. Отвисшая челюсть палача была видна даже сквозь колпак. Тетя издала самое удивленное мычание, которое только возможно.

– Вы что, схватили не ту женщину? – грозно спросил герцог.

– Ты что, дубина, привел не ту бабу!? – рявкнул на палача капитан.

Палач молча в упор уставился на тетю. Та отчаянно мычала, кивала головой и махала связанными руками.

– Никак нет, ваша светлость, – пробубнил палач.

– Никак нет, милорд! – отрапортовал Дефиун.

Лакроун уронил лицо в ладони.

– Меня окружают идиоты, – тихо сказал он.

– Женщина та самая, ошибки быть не может, милорд, – продолжил Дефиун и щелкнул каблуками.

– Ну так кто это? – снова спросила принцесса, чем вызвала новый бессловесный вопль связанной женщины.

– Я должен отдать вам должное, ваше высочество, – сказал Лакроун. – Вы блестяще умеете владеть лицом. Но та, что вам дороже всех, после отца, разумеется, да будет Пэр-Пэр милостив к нему, ваша старая няня, это, боюсь, достояние общественности. Поэтому прошу, избавьте меня от вашего лицедейства.

Принцесса выслушала это, не проявив ни малейшего интереса. И ничего не ответила.

– Итак, ваше высочество. Мне бесконечно жаль, что приходится прибегать к таким ужасным методам. Но вы своим безрассудным поведением не оставили мне выбора. Или вы здесь и сейчас дадите мне клятву, что через месяц, как только кончится траур по королю, добровольно и с соблюдением всех положенных церемоний, станете моей женой. Или, боюсь, вы видите эту очаровательную женщину последний раз.

Герцог усилием воли подавил готовую проступить на лице улыбку. Он уже готовился услышать от принцессы пламенное согласие, заверение покорности и мольбы не трогать её драгоценную няньку.

– Режьте.

– Ну что вы, ваше высочество, не стоит, разумеется, я… – Лакроун уже начал произносить заготовленную речь, как вдруг понял, что она не к месту. – Что вы сказали?

– Режьте. Убивайте её. Я увер… уверена, что она будет только рада пожертвовать собой, лишь бы страна не оказалась в твоих скользких ручонках.

Няня замычала и отчаянно замотала головой.

– Видите? Она хочет сказать, что ваши угрозы ей нипочем, – довольно ухмыльнулась принцесса.

– Прекратите ломать комедию! – герцог вновь топнул ногой.

Дефиун, палач и няня испуганно сжались. Они знали, что этим утром он приказал повесить повара за холодный суп. На лице принцессы не дрогнул ни один мускул.

– Ваше высочество, – продолжил Лакроун, – я восхищен вашей решимостью. Но я уверен, что, если вы прислушаетесь к своему сердцу, вы поймете, что не хотите этого. Одно мгновение жестокости не стоит целой жизни мучительного раскаяния.

Герцог мало надеялся на результат своих слов. Но, к его удивлению, принцесса грустно уставилась в пол.

– Да уж. Сердечко-то нежное… У меня, в смысле. Добрая я, задери меня фырдунс. Такого я бы не простила… Себе.

Все почтительно внимали этой странной речи.

– Так что же, ваше высочество, каков ваш ответ? Вы клянетесь выйти за меня?

– Я клянусь, – монотонно произнесла принцесса, не поднимая глаз, будто сломленная, на деле же пряча ухмылку, – что до дня нашей свадьбы, весь свадебный день, до момента, как мы с тобой предстанем в храме перед жрецом, что попросит нас произнести брачный обет, и после заключения брака, я клянусь, что ни словом, ни делом не причиню вреда тебе и не расстрою твой подлый замысел. И постараюсь, чтобы помеху во мне ты не увидел.

– Надеетесь, что кто-то спасет вас прямо у алтаря? – немного удивился герцог. – Должно быть, иначе вы просто не могли, – он решил, что, если оставить своей наивной пленнице призрачную надежду, она будет еще покорнее. – Мне это подходит, – он довольно кивнул.

На выходе из её покоев герцог бросил:

– Развяжите её!

Дефиун отстал от него, чтобы отдать распоряжения паре гвардейцев, дежуривших у покоев её высочества.

– Принцессу развязать и отпустить. Больше препятствий никаких её высочеству не чинить. Ведите себя почтительно, предупредительно и расторопно.

– Господин капитан, нам бы это… – гвардеец смущенно потер шею. У него были разбиты губы, а под левым глазом красовался свежий фингал. Его напарник выглядел не лучше. – Подкрепление.

– Зачем? – удивился Дефиун.

– Ну, принцесса… Она…

– Она очень больно дерется, господин капитан, – сказал второй. – Сегодня утром, когда мы её поймали при попытке бежать, мы…

– Мы её еле удержали впятером, господин капитан, – вновь сказал первый.

– Да, поэтому мы просим подкрепление.

Дефиун согнулся в приступе безудержного хохота. Он пытался что-то говорить, но давился словами и смеялся вновь. Гвардейцы терпеливо ждали по стойке смирно. Закончив веселье, капитан утер слезы.

– Вы, двое здоровых воинов, боитесь одну маленькую девушку? Она весит вполовину меньше, чем каждый из вас!

– Но господин капитан…

– Отставить разговорчики! Еще раз услышу подобную чушь, получите у меня плетей! А теперь живо развяжите её высочество!

После этих слов капитан твердой походкой ушел вслед за герцогом.

Гвардейцы осторожно вошли в покои принцессы. Она все еще сидела привязанная к креслу в центре комнаты.

– Шевелитесь, тролье отродье! – рявкнула она. – Я бить не буду, сильно.

Уже взявшиеся за её путы гвардейцы после этих слов замерли, как вкопанные.

– Да ладно, шучу, вообще бить не буду. Развяжите меня уже! Клянусь рогами Тангрихайма, я страшно хочу отлить!

Глава 3. Железные нервы

Над тихим лесом поднималась заря. После освобождения варвара прошло больше суток. Троица значительно удалилась от места битвы, тщательно запутав следы. Варвар сдержал обещание. Во время изматывающей спешки сквозь чащу ночного леса, он сбивчиво и сумбурно объяснил паре новых знакомых, кто он и что собирается делать. В эту историю поверить было непросто. И не легче было решить, что делать дальше.

Остановиться и спокойно подумать Хруст и Морни могли только сейчас. После того, как выспались и подкрепились наскоро приготовленной походной кашей.

Они вдвоем сидели бок о бок возле догорающего костра, варвар отошел в кусты. Свой меч он беспечно бросил тут же, и хитрый гоблин сразу спрятал его.

– Что делать будем? – спросил гоблин, запихивая в рот последнюю ложку каши.

– До Энотеры не так уж и далеко. И дело пахнет золотом.

– По мне, оно пахнет жареным. Какая-то слишком мутная история. Может, он все-таки просто повредился в уме?

Могучая фигура Гронана появилась на краю полянки и, лучезарно улыбаясь, помахала им рукой.

– Чудесное утро! Не правда ли? – пробасил он. На деревьях запели птички. И он тут же стал насвистывать, подражая их трелям. Одна птаха даже подлетела к нему и села на подставленный палец.

– Даже не надейся. – мрачно изрекла Морни и глотнула из кружки горячей и черной жидкости, известной как «бодрящее утреннее зелье».

– Ладно. Надо еще раз все уточнить. А то я вчера услышал с пятого на десятое… – почесал макушку гоблин.

– Ваше величество, – позвала Морни, – не будете ли вы так любезны присоединиться к нам?

Чистая наивная улыбка на суровом лице стала еще шире.

– С превеликим удовольствием, – отозвался громила и уселся напротив них.

– Но, боюсь, ко мне нужно обращаться «ваше высочество». Величеством я стану после коронации.

Морни усмехнулась, она это знала, но хотела лишний раз проверить легенду на вшивость.

Хруст встал, сравнявшись ростом с сидящим варваром, отряхнулся, а после отвесил куртуазный поклон.

– Ваше высочество, не могли бы вы вновь повторить обстоятельства произошедшего с вами, разрешите так выразиться, дерьма. Потому что я, разрешите так выразиться, хреново все понял.

После этих слов он схватил руку варвара и стал её целовать. Его слова и действия вызвали только смех.

– В жизни не слышала, чтобы столько так выражались, – произнесли уста Гронана.

Гоблин целовал пальцы долго, по старой привычке проверяя их губами на предмет драгоценных перстней.

Перстней не было, было одно неприметное тонкое кольцо из черного металла.

– Начну по порядку. Позавчера я проснулась раньше обычного. Я чувствовала странную тревогу. Будто случилось нечто страшное. Это тяжелое, гнетущее чувство не отпускало меня, и я решила прогуляться в саду. Возле моего любимого фонтана с единорогом…

– Ваше высочество, ближе к сути, – проворчала Морни. – К вам подошел какой-то хрен и сказал, что убил вашего отца. Короля Фолиуна.

– Какая бестактность! И ты не совсем права. Герцог Лакроун сообщил о смерти отца. Он отправился на север. Должен был посетить Бетийскую и другие крепости, чтобы поддержать воинов, что стерегут границы… Он делал это всегда, раз в три года. Но в этот раз боги отвернулись от нас… на горной тропе сошла лавина…

– С ним что, не было чародея, который бы смог прикрыть его? – снова перебила Морни.

– Разумеется, был! Обо всем по порядку. Он выразил соболезнование. Я тогда разрыдалась. Я не в состоянии была говорить. Но герцог не умолкал. Он говорил и говорил. О том, что теперь страна окажется в шатком положении. Что от моего брака с принцем Аларэном придется отказаться…

– Принц Аларэн – это тот Аларэн, который цветочный принц? – решил уточнить Хруст.

– Разумеется, да! Он самый прекрасный, самый умный, самый сильный мужчина на свете!

– О. Вот оно как, – усмехнулась Морни.

– Да. Мы были обручены с детства. Наша свадьба должна была состояться через три месяца. Но герцог сказал, что этого нельзя допустить. Он сказал, что сам женится на мне. И говорил он так убедительно. Я в этот момент была убита горем и мало понимала, что происходит вокруг. Возможно, я даже кивала.

– А когда он сказал, что убил короля? – спросил гоблин и хрустнул пальцами.

– Он не говорил. Сразу, как герцог оставил меня наедине с моими страданиями, ко мне подошел Гронан…

– Настоящий владелец этого тела? – уточнила Морни.

– Да, верно.

– А кто он вообще по жизни? – спросил Хруст.

Ответила Морни.

– Я слышала, что в Эннерении издревле королевскую семью охранял гермериец. Это обычай.

– Да, все верно. Мой предок Дэмонсариун, за силу и отвагу прозванный Львиная Лапа, однажды помог в битве королю Гермерии. И тот поклялся, что до скончания веков лучший воин Гермерии будет охранять его и его семью. С тех пор нас всегда охраняли воины родом оттуда. Так вот, ко мне подошел Гронан и встряхнул. Он обошелся со мной не подобающе. Но я не держу на него зла, ибо он мой верный друг и защитник. Он заставил меня прийти в чувства. И он сказал, что герцог лжет. И хочет захватить власть в стране.

– А откуда ему это известно, позвольте спросить? – вставила Морни, задумчиво склонив голову.

– Я задала ему тот же вопрос. И он ответил: «Это видно по его гнусной роже».

– И все?

– Он сказал, что добудет доказательства, но Гронан никогда не ошибается в таких вещах. У него поистине звериное чутьё. И мой отец доверял ему как себе. И я доверяю.

– А что же он раньше не предупредил, что у вас такая змея под боком? – спросила Морни.

– Он не раз говорил отцу, что герцог плохой человек. И не тот, кем кажется. Но тот двадцать лет служил отцу верой и правдой. И его не в чем было обвинить. Отец хотел быть справедлив. К тому же, он любил поговаривать, что если гнать со службы всех, кто не нравится Гронану, то отцу придётся все делать самому.

– И что было дальше? – Морни допила черное зелье.

– Дальше он сказал, что ему нужно отлучиться и кое-что разузнать. Он сказал, что посетит барона Феманмониуна и графа Реньяуна, чтобы они как можно скорее прибыли ко мне.

– А это… – протянула Морни.

– Ближайшие советники и друзья отца, они заведовали армией и казной.

– Понятно, – кивнула полукровка.

– После этого он ушел. Я пошла в свои покои, чтобы привести себя в порядок. Никто не должен видеть дочь короля распухшей от слез! Но время шло, и никто так и не появился. Я была не в себе и даже не сразу заметила, что служанки не пришли, чтобы помочь мне переодеться! Но когда я попыталась выйти, то обнаружила, что дворцовая стража заменена на личную гвардию герцога! И они отказались выпускать меня! Я стала узницей в моем собственном замке!

– И что же было дальше? – с живым интересом спросил Хруст.

– Я проплакала в своих покоях до полудня. Пока не вернулся Гронан. Солдаты Лакроуна не хотели его пускать. Но, судя по шуму, он их победил и вошел.

– Победил, – хмыкнула Морни.

– Он сказал, что барон Феманмониун вчера ночью перепил вина, упал с лошади и сломал шею. А граф Реньяун уже побывал в кабинете герцога и вышел оттуда в сопровождении слуг, которые тащили за ним увесистый сундучок. Герцог объявил всем, что я никого не желаю видеть, и его гвардейцы никого ко мне не пускают. Гронан сказал, что мы должны бежать в Энотеру, иначе Лакроун принудит меня выйти за него. И еще, что ему удалось узнать, что герцог кого-то нанял. Кого-то страшного. И это он подстроил лавину, которая погубила моего отца, и убил мастера Джиннота. Оттуда будет проще донести истину до Эннеренийских лордов, и пока мы здесь, мы в опасности. И я дала ему свое волшебное кольцо. В этот момент на лестнице раздался топот гвардейцев…

– Можно про кольцо поподробней, ваше высочество, – попросила Морни.

– Вот это кольцо, – рука Гронана поднялась, демонстрируя неприметное черное колечко. – Оно многие века передавалось из поколения в поколение в нашей семье. Предание гласило: «Пусть кольцо сие на перст наденет тот, кто жизнь твою достоин сохранить».

– Как интересно, – вставил Хруст.

– Но никто понятия не имел, как оно действует!

– А что говорил ваш придворный маг? – удивилась Морни.

– Мастер Джиннот сказал, что чары очень древние и трудночитаемые. Так вот, продолжу с момента, на котором вы так бестактно изволили меня перебить!

– Тысяча извинений, ваше высочество! – Морни насмешливо склонила голову.

– На лестнице послышался топот гвардейцев, это проклятое кольцо сработало, и я оказалась здесь! – руки варвара указали на все его тело. – Мы обменялись телами. Я оказалась в теле Гронана, а он в моем! А потом он сказал такое непотребство, что я краснею, только вспоминая это. У нас уже не было времени. Нас бы схватили через мгновение. Гронан крикнул: «Беги, я их задержу!». И тогда я прыгнула в окно.

– Что??? – Морни и Хруст выпучили глаза.

– Западная сторона башни, где находятся мои покои, выходят прямо на Вьену. Она в этом месте глубока, правда, течение сильное. Но это было мне на руку. Я превосходный пловец. К тому же это тело невероятно выносливо. Когда я достигла берега, я была уже далеко. Дальше я немного поплутала. Я поняла, что добираться до Энотеры мне придется самой. И, разузнав путь у добрых странников, я шла до поздней ночи. Пока не набрела на таверну, где мы и встретились.

– Значит, вы принцесса Филини, дочь короля Фолиуна и наследница Эннеренийского престола, и вы оказались в теле своего телохранителя из-за волшебного кольца? – решил уточнить Хруст, задумчиво покачивая своими огромными ушами.

– Все верно, – кивнула принцесса варварской головой.

– И вы направляетесь в Энотеру к своему жениху, потому что ваше королевство захватил какой-то, разрешите так выразиться, козел деручий?

– Формально еще не захватил. Но он держит всю знать в неведении. Один лишь Пэр-Пэр знает, какие козни он задумал. Могу я узнать, кто вы и ваша прекрасная спутница, добрый гоблин? Мне известны ваши имена, но кто вы?

Хруст снова поклонился.

– Я странник, бесстрашный искатель приключений, непревзойденный азартный игрок, известный по всему Союзу любимец женщин и…

– Мы воры и убийцы, – спокойно сказала Морни.

Гоблин враз поник, будто лимоном закусил.

Принцесса оторопела.

А затем присела сбоку от Морни и положила руку ей на плечо.

– Я очень сожалею, никто не заслуживает такой судьбы. Уверена, ваша жизнь была совсем не проста.

Это было так неожиданно, что Морни даже не знала, что ответить. Если бы это был кто-то другой, она отпустила бы острую шутку и усмехнулась. Но сейчас ей этого совсем не хотелось. Сочувствие этой девочки было таким чистым, что у Морни не поднялась рука её отталкивать.

– А теперь нам пришла пора расстаться. Благодарю вас за помощь. Вы спасли мне жизнь, и я никогда этого не забуду. Когда я верну себе корону и тело, буду рада видеть вас в своем замке. Вы получите щедрую награду за вашу помощь.

После этих слов принцесса встала.

Морни ничего не сказала, и, не дожидаясь её ответа, Филини развернулась и зашагала прочь.

Но не прошла и десяток шагов, как свист гоблина заставил её обернуться. Оглянувшись, она увидела, что зеленый недомерок целится в неё из арбалета.

– Как ты смеешь! – возмутилась принцесса. – Вы же поклялись, что не будете чинить мне препятствий!

– Это вон остроухая клялась, – Хруст кивнул головой на Морни, – я такой фигней не занимался. Будьте любезны, ваше высочество, посадите свой августейший зад на место!

Рассерженная принцесса потянулась к мечу, и только сейчас обнаружила, что его нет. Гоблин гнусно улыбнулся и подмигнул.