Я с детства полюбил овал

Наум Моисеевич Коржавин

Я с детства полюбил овал

© Н.М. Коржавин, 2022

© ООО «Издательство АСТ», 2022

Предпутье

До войны

«Еще в мальчишеские годы…»

Еще в мальчишеские годы,Когда окошки бьют, крича,Мы шли в крестовые походыНа Лебедева-Кумача.И, к цели спрятанной руля,Вдруг открывали, мальчуганы,Что школьные учителя —Литературные профаны.И, поблуждав в круженье тем,Прослушав разных мнений много,Переставали верить всем…И выходили                                     на дорогу.1945

«Боль начинает наплывать…»

Боль начинает наплыватьОпять – тебе назло.А ты быстрее за слова,Но больше нету слов.И ты поймешь: спастись нельзя,И боль зальет глаза.Ведь ты давно уж все сказал,Что надо б тут сказать.1941

«До вечера, не в унисон толпе…»

До вечера, не в унисон толпе,Шарахающейся от таких,Ходил и мечтал об одной тебеИ вслух сочинял стихи.А город стиснул мечты домами.А небо покрыло их серою коркой.Но ты… Ты мелькала, вплетаясь в орнаментДеревьев, Днепра и Владимирской горки.1940

Жуча

Вот прыгает резвая умница,Смеется задорно и громко.Но вдруг замолчит, задумается,Веселье в комочек скомкав.Ты смелая, честная, жгучая.Всегда ты горишь в движении.Останься навеки Жучею,Не будь никогда Евгенией.1941

Детство кончилось

Так в памяти будет: и Днепр, и Труханов,И малиноватый весенний закат…Как бегали вместе, махали руками,Как сердце мое обходила тоска.Зачем? Мы ведь вместе. Втроем. За игрою.Но вот вечереет. Пора уходить.И стало вдруг ясно: нас было не трое,А вас было двое. И я был один.1941

Война

Поездка в Ашу

Ночь. Но луна не укрылась за тучами.Поезд несется, безжалостно скор…Я на ступеньках под звуки гремучиеБыстро лечу меж отвесами гор.Что мне с того, что купе не со стенками, —Много удобств погубила война,Мест не найти – обойдемся ступеньками.Будет что вспомнить во все времена.Ветер! Струями бодрящего холодаВялость мою прогоняешь ты прочь.Что ж! Печатлейся, голодная молодость, —Ветер и горы, ступенька и ночь!1942

«Это было в Уральских горах…»

Это было в Уральских горахИль, вернее, во впадине гор,Где река на восьми языкахС темной ночью ведет разговор.Он звучал мне отчетливо так,Говорливый, шумливый, немой…Когда я проходил там в лаптях,В пять утра возвращаясь домой.Это юность моя, как река…Озаренные шишки вокруг.Или в мыслях от пули врагаПогибающий где-нибудь друг.Как из впадины рвалась душа.Даль была так доступно живаЗа Миньяром вставала Аша,За Ашою Уфа и Москва,За Москвою опасность в глаза,Там ведь рядом история шла…А вокруг только горы в лесах,Где в тени земляника росла.Да! Леса. Но в рабочих ушахВместо шелеста скрежет стальной.Я свободою только дышалВ пять утра, возвращаясь домой.1945

На уральской станции

Над станцией бушует снег,Слепляющийся теплый снег.Он бьет в глаза и как на грехСтремится вызвать женский смех,Хороший серебристый смех,Такой же теплый, как и снег.Над станцией бушует снег,А в ожидальном зале – смех,Мужской, удушливый, сухой,С едва подавленной тоской,В который отзвук тот прошел,Что все равно нехорошо.Да! Все нехорошо – и пустьЗадержит поезд Златоуст,И плохо прячется пускайЗа анекдотами тоска.Над станцией бушует снегИ хочет вызвать женский смех.1946

«О нет! Меня таким не знала ты…»

О нет! Меня таким не знала ты,Он вывернут войной, духовный профиль.И верь не верь, предел моей мечты —Печеный хлеб да жареный картофель.Мне снятся сны. В них часто он шипитНа сковородке. И блестит от сала.Да хлеба горы! Да домашний быт,Да все, над чем смеялись мы, бывало.Но как бы я об этом ни мечтал,Но в тишине с картофелем и саломЯ б верно скоро дико заскучал!И ты тогда б меня опять узнала.1943

На военной пересылке

Два солдата и матрос.Завтра бросят на мороз,А тоска, как нож, остра,А в коленях медсестраРаспласталась поперекСразу трех.Так куда приятней жить.Так красивше.Не невинной погибать,А пожившей.А еще – на нижних нарахВзятых из дому ребятБаснями пугает старыйТрижды раненный солдат.И согнувшись, как калеки,На полу сидят узбеки,Продают кишмиш по чести,Вшей таскают в полутьмеИ на все команды вместеОтвечают: «Я бельме».А на улице покаЗаморозь еще легка.Ходят девочки в кино,Шутят мальчики смешно.А снежинки, а снежинкиДо чего как хороши…Здесь не будет ни грустинки,Только выйди и дыши.Только выход нам закрыт:Будка у ворот стоит.1944

«От судьбы никуда не уйти…»

От судьбы никуда не уйти,Ты доставлен по списку как прочий.И теперь ты укладчик пути,Матерящийся чернорабочий.А вокруг только посвист зимы,Только поле, где воет волчица,Что бы в жизни ни значили мы,А для треста мы все единицы.Видно, вовсе ты был не герой,А душа у тебя небольшая,Раз ты злишься, что время тобой,Что костяшкой на счетах, играет.1943

Москва

Эпизод

Что за мною зрится им,Думать непривычно.Я сижу в милиции,Выясняю личность.Что ж тут удивительногоДля меня, поэта?Личность подозрительнаяДокументов нету.Я тобою брошенный,Потому что тожеТы меня, хорошая,Выяснить не можешь.1944–1945

Поэзии

Ты разве женщина? О нет!Наврали все, что ты такая.Ведь я, как пугало, одет,А ты меня не избегаешь.Пусть у других в карманах тыщи,Но – не кокетка и не блядь —Поэзия приходит к нищим,Которым нечего терять.

«Поэзия! Чего ты хочешь…»

Поэзия! Чего ты хочешь?И что ты есть, в конце концов?И из каких хороших строчекВдруг кажешь ты свое лицо?Я знатокам давно не верю,Что, глядя совами в тетрадь,За клеткою не видя зверя,Незнамо что начнут болтать…Но кроме образов и тактаЕще бывает существо.И в нем ни критик, ни редакторНе смыслит часто ничего.И я отвечу на капризныйВопрос о сущности вещей:Поэзия идет от жизни,Но поднимается над ней.И роль ее груба и зримаИ в дни войны, и в дни труда, —Она пускай недостижима,Но притягательна всегда.1945

«Здесь Юг. Здесь мягче. Здесь красивей…»

Здесь Юг. Здесь мягче. Здесь красивей.Но здесь неладное со мной.Мне снится Средняя РоссияС ее неяркою весной,С весной, где неприглядны краски,Где сыро,                             серо,                                            нетепло…Где поезд, вырвавшись из Брянска,В капели дышит тяжело.А пассажиру думать, мучась,Что все идет наоборот,Что тянет в мир какой-то лучший,В который поезд не придет.И он ворчит: «Плоды безделья».Но не спасут его слова.Потом под тот же стук капелиНавстречу двинется Москва,И ты, забыв про все на свете,Опять увидишь радость в том,Что можно грудью резать ветер,С утра смешавшийся с дождем.1946

«Я питомец киевского ветра…»

Я питомец киевского ветра,Младший из компании ребят,Что теперь на сотни километровВ одиночку под землей лежат.Никогда ни в чем я не был лживымНи во сне, ни даже наяву.Говорю вам, что ребята живы,Потому что я еще живу.Ведь меня пока не износило —Пусть наш век практичен и суров —И, как в нашем детстве, ходит в жилахС южным солнцем смешанная кровь.Та, что бушевала в людном сквере,Где, забыв о бомбах и беде,Немцами расстрелянный ГальперинМне читал стихи о тамаде.Под обстрелом в придорожной лункеЗалегли бойцы за грудой шпал.Там в последний раз поднялся Люмкис,И блеснул очками, и упал.И сказать по правде, я не знаю,Где, когда, в какой из страшных битв,Над Смоленском или над БреслауШура Коваленко с неба сбит.За спиной года и километры,Но, как прежде – с головы до пятЯ питомец киевского ветра,Младший из компании ребят.1946

«Нам портит каждый удачный шаг…»

Платону Набокову

Нам портит каждый удачный шагВнутренних слов месть…Раз говоришь, что пропала душа,Значит, она есть.Мы оба уходим в тревожное «прочь!»Путь наш – по небесам.Никто никому не придет помочь,Каждый бредет сам.И нам не надо судьбы иной,Не изменить ничего,И то, что у каждого за спиной,Давит его одного.И нам, конечно, дружить нельзя.Каждый из нас таков,Но мы замечательные друзья —Каторжники стихов.Мы можем лишь на расстоянье дружитьДружбой больших планет,А если и мы не имеем души —Тогда ее вовсе нет.1944

Н. Глазкову

Нас отпускали с разных предприятийИ почитали для себя же счастьем.Подхватывали райвоенкоматыИ прогоняли воинские части.К хорошим строчкам строчки подбираяИ занимаясь в жизни только ими,Вполне возможно, были мы лентяи,Но сволочами – все-таки другие.1944

Отступление

Шли да шли. И шли, казалось, годы.Шли, забыв, что ночью можно спать.Матерились, не найдя подводы,На которой можно отступать.Шли да шли дорогой непривычной,Вымощенной топотом солдат,Да срывали безнадежно вишни, —Все равно тем вишням пропадать.Да тащили за собой орудьяПо грязи и кручам, вверх и вниз.Русские, всегда земные люди,Без загробной веры в коммунизм.Шли да шли, чтоб отдохнуть и драться,Отстоять себя – страну и жизнь…И еще за то, чтоб – лет чрез двадцатьВновь поверить в этот коммунизм.1942

Солдат в электричке

Кто-то что-то говорит,Где купить и как продать.А солдат сидит и спит,Потому что он солдат.Потому что на виноДенег нету у него.Ну а больше все равноОн не купит ничего.Только штатской жизни ширьВсе ж касается его…Он вернется в этот мирИли сгинет за него.1944

«Кем только я не был…»

Юле Друниной

Кем только я не был!                                                               И все между прочим,И все утопало в каких-то химерах…Я был фрезеровщиком, чернорабочим,Я был контролером                                                            на точных размерах.Но кем бы я ни был,                                                            я был как калека.И где б ни ступал я                                                           шагами своими,Меня называли улыбчато:                                                                                «Швейка»,Так, словно бы «Швейк» – это женское имя.Кем только я ни был…                                                                  Но дело не в этом,А в том,                        что не мог превратиться в кого-то.И где б я ни был,                                                    оставался поэтомНа горе своим                                             современным работам.Пока я мотался,                                                 и мне было плохо,И вяз на простуженном                                                                        ноющем слове,Товарищи шли                                             по великой эпохе,Свои биографии                                                   делая кровью.Я тоже не видел                                                 ни счастья,                                                                                    ни блага.Родная моя!                                      Ведь по мне это видно…Но вот                    у тебя на груди —                                                                           «За отвагу»,И мне как мальчишке                                                                  становится стыдно.1945

«В этой комнате, в которой мы с тобой…»

В этой комнате, в которой мы с тобой,Черный вечер превратился в голубой.А на лестнице, где мы с тобой стоим,Оседает на карнизах светлый дым.Почему ты лишь набросила пальто?Если б ты его надела, было б что?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.