Попаданец: Попаданец обыкновенный. Барон Гаремский. Рассар (сборник)

Сначала я сильно испугалась человека. Ведь эти существа хоть и редкие гости в наших лесах, я сама видела их всего единожды, но они всегда стремятся убить кого-то из нас, как только увидят. Мы отвечаем им тем же, бросая в них копья из кустов и камни с деревьев, ставя у них на пути капканы в земле и самостоятельно срабатывающие ловушки с кольями из гибких веток.

Но этот человек меня не убил, более того – защитил от волоканов (он их убил, иначе бы звери меня задрали), лечит и кормит. Что же это значит? Не иначе лесные духи-покровители послали его ко мне… Но зачем? Хотя кто знает мотивы лесных духов! Даже шаманы не всегда понимают, что хотят до них донести духи во время камланий…

Потом человек отдал мне мой нож… в чехле. Нож выходил с легким шорохом, что не очень хорошо. Лучше, если чехол из шкуры: тогда нож будет выходить без шума, и никто не услышит…

Потом мы поговорили, представились, и человек с помощью картинок на странных белых ровных листах дал понять, что хочет узнать, где живут его соплеменники. Я показала.

А потом он подарил мне свою одежду, такую же пятнистую, как у него!

Что это значит, духи?! Ведь когда приблудные приходят в стаю и дарят великой матери подарки, то это… Он хочет, чтобы… нет, вряд ли… все-таки он человек… и я не великая мать, у меня нет стаи… но если человек ведом лесными духами, а я могу основать свою стаю, то это значит, что…

Нет, с духами никогда не знаешь, что может что-то значить. Все слишком неясно. Надо подождать и получить дополнительные, более точные знаки. Да, так и поступлю, подожду новых знаков от духов!

Хотя…

Нет, не надо спешить. Тем более что он не пришел ночью, даже более того – заперся в своем жилище из ткани, не выражает готовности, и я не могу его призвать. Так чего же хотят духи?

Человек, убедившись, что мои раны окончательно срослись, снял первые швы из волос… или не волос, но точно не сухожилий… а потом помог избавиться от них там, куда я не могла дотянуться и не видела.

А очередным утром он стал собираться. Скатал свое жилище из ткани, развязал плот, забрав веревку, заготовил довольно много еды. Сразу видно, что готовится уходить к своим соплеменникам. Видимо, он исполнил все, что призвали его сделать духи леса по спасению моей жизни. Или не все? Однако новых знаков духи не давали… или я их не заметила. Я ведь не шаманка…

Но что же делать мне? Остаться здесь? Нет, это невозможно. Это охотничьи угодья моей бывшей стаи. Рано или поздно меня выследят и убьют. Вокруг на много-много дней бега тоже нет свободной земли, все занято другими стаями… меня убьют.

Я поняла! Духи хотят, чтобы я пошла с человеком, и он приведет меня в свободные от других стай земли! Одной мне не пройти: либо порвут звери, либо убьют другие голоны. Ни одна стая, точнее, великая мать не возьмет в свою стаю потенциальную конкурентку, могущую бросить ей вызов. Переходить из стаи в стаю могут только самцы…

А с человеком, с его удивительным оружием, плюющимся невидимой смертью (даже звук похож на плевок), я смогу найти свободную землю и стать великой матерью своей стаи!

Благодарю, лесные духи, я принесу вам обильные подношения, как только появится первая же возможность!

Перед походом Кирриэл сделал мне еще подарки! Удивительные и очень дорогие!

Дал три емкости, которые он называл «баанкки». В двух из них можно было готовить на костре целебный взвар. Одна баанкка была высокой и потоньше, а вторая вдвое ниже, но чуть пошире. Но самой удивительной была прозрачная баанкка. Настоящее сокровище!

Человек раньше хранил там темный порошок, что растворял в воде с белым порошком. Противный на вкус, Кирриэл дал мне как-то попробовать, когда я заинтересовалась напитком. И как он только мог потреблять такую дрянь… впрочем, не все целебные взвары приятны на вкус. Но он вроде ничем не болеет, зачем же пить целебные напитки просто так, да еще такие горькие?

Но темный порошок кончился, было его немного, что весьма огорчило человека, и баанкку из-под него он подарил мне. Самое удивительное было даже не то, что она прозрачная, как вода, а то, что в ней можно было хранить не только сухие вещи, но и воду! Пусть немного, всего глотков пять-шесть, но они иногда так нужны, а ручья или реки поблизости нет! И все благодаря пробке, которую надо крутить в одну сторону чтобы закрыть, и в другую, чтобы открыть. Правда, варить в прозрачной баанкке ничего нельзя. Но ничего, для этого есть другие, не закрывающиеся баанкки.

В эту прозрачную баанкку я налила взвара, придающего сил. Все-таки слабость давала о себе знать, крови потеряно много, а в походе сил потребуется намного больше.

Перед выходом Кирриэл что-то мне говорил требовательным тоном, махал рукой. Я вообще-то догадывалась, что он меня прогоняет, но я не пошла. Если его сейчас ведут духи, то, конечно, следовало подчиниться, но с другой стороны, духи могли меня проверять. Духи есть духи…

Подарки… Человек делает подарки уже во второй раз. Знак ли это?

О! Да любая великая мать сразу же приблизила бы к себе самца, сделавшего ей такие необыкновенные подарки! Так знак это или не знак?! Как не хочется разочаровать духов… но и ошибиться нельзя.

Но понять очень сложно – ведь это человек пусть и ведом духами, однако желания сблизиться для продолжения рода не чувствуется… Разве что иногда… иногда он бросает заинтересованные взгляды, когда думает, что я его не вижу, но стоит только посмотреть в ответ – он отступает назад, делая вид, что не смотрел или смотрел в другую сторону.

Очень непонятно. Если бы он посмотрел так на меня, особенно после этих чудесных подарков, когда я смотрю на него, то…

Глава 4

Кирилл, он же Кирриэл, но ни разу не эльф!

Зеленоглазка отказалась покидать меня. Декабристка… Как я ее ни гнал, не уходила. Ну не пинком же ее по попке… а то вдруг швы разойдутся? Наверное, зря я ее одарил банками. Но очень уж она была в затруднительном положении – насобирала травы, варить не в чем, и так поглядывала на котелок, что я уступил ей эти емкости.

И кофе кончился! У-у… аж выть от тоски захотелось. У меня этого чудесного порошка и так едва треть банки было. Надеюсь, аборигены, те, что из людей, знают этот напиток, а то у меня явно кофейная ломка будет как у нарика. Я себя знаю – ни дня, точнее, утра представить себе не могу без кружки этого напитка, пусть и растворимого. Есть еще десять пакетиков чая, но это все не то. Не лезет в меня по утрам чай.

Да, что касается подарков, действительно зря я Зеленоглазку одарил банками из-под тушенки, рыбьих консервов и собственно кофе. Остается только гадать, чего она себе понапридумывала в связи с этими подарками: вон как иногда зыркает… кокетничает, не иначе, паразитка. Может, еще подарков хочет? Да и вообще надо поосторожнее с этим делом, а то как бы чего не вышло…

Так и шли на запад, к горам, за коими предположительно живут люди. Несколько раз Зеленоглазка давала мне понять, что лучше сделать крюк. Я не спорил – ей в своем родном лесу виднее, как лучше идти, – может, там другие гоблины тусуются, или звери, или еще какая напасть? В общем, даже хорошо, что она пошла со мной: очень многих неприятностей избежал.

А вот и горы…

Н-да, «выше гор могут быть только горы». Они оказались высокими. Очень. На парочке вершин даже снежные шапки есть – маленькие, но есть. Впрочем, мне эти пики не штурмовать, мы пойдем легким путем, как умные люди, что в горы не ходят, а их обходят, но все равно перепады высот значительны.

И мы пошли. Зеленоглазка мне, правда, что-то пыталась объяснить, но языковой барьер встал во всей своей монументальности, и я ничего не понял. По ее мимике, прыжкам и маханиям руками понял только, что там враги. Но ведь и в лесу было не небезопасно. Так что не привыкать. Единственное, что Зеленоглазка могла уже не определить опасность заранее, как это делала в лесу, – ведь, как я понял, горы – не ее стихия, вот это стоило учесть и быть начеку, а то, честно сказать, несколько расслабился со своей проводницей.

Сначала перевалы были невысокими – покрытые лесом сопки, – здесь все еще шла первой Зеленоглазка, а через день начались скалистые горы с редким кустарником – тут уже опасность выискивал я с помощью бинокля. В лесу-то я им не пользовался – просто смысла нет, а здесь Зеленоглазка заинтересовалась и так умилительно посмотрела на меня, а потом на бинокль, что я решил ей дать посмотреть, предварительно закинув ремешок на шею, предвидя бурную реакцию.

Зеленоглазка не подвела – только глянув в окуляр, тут же со вскриком выпустила из рук оптический прибор, и, не крепись он у нее на шее, бинокль мог бы и разбиться.

Я со смехом забрал его обратно и еще раз все внимательно оглядел. Но вроде все чисто. Скалы, скалы кругом, одни скалы и камень. Ничего живого, даже баранов, козлов и косуль не видать. Впрочем, обманываться не стоило – несмотря на открытость пространств, среди камней можно спрятаться не хуже, чем в лесу в кустах, пройдешь в метре и не заметишь… как тебе в задницу копье всадят.

Но как ни озирались, как ни вглядывались, а нападение все же прозевали. Просто в один прекрасный момент, когда мы шли по довольно узкой седловине, где-то наверху послышался шум, треск, грохот, и стоило только поднять голову, как я увидел, что на нас несется волна из кучи камней. Нам устроили осыпь.

– Бежим!!!

Но Зеленоглазку подгонять не требовалось. Мы сиганули вперед, едва уходя из-под обвала, но стоило нам уйти из-под одного – как нам устроили второй. По сути, нас загнали в ловушку. Причем работали сразу с двух склонов, так что уйти из-под обвала, поднявшись на противоположный склон, не представлялось возможным.

– Назад!

Мы рванули в обратную сторону, где обвал только-только закончился. Бежать дальше в обратную сторону также не имело смысла. Я уже видел мелькнувшие наверху фигуры, что, наверное, только и ждали нашего бегства, чтобы пустить вниз очередную порцию камней.

Увидев, что обед все еще живой, а не перетерт в мелкую мясную кашицу, нападавшие уродцы, числом от двух десятков до полусотни (точнее подсчитать было просто невозможно), разочарованно-воинственно взревели и принялись кидать камни помельче уже руками.

Вот тут пришлось попрыгать и побегать…

Потом плотность камнеметания несколько снизилась, и не суть, устали они или боезапас подошел к концу, а может, и то и другое, но теперь пришел мой черед шутки шутить.

Стоило только мне почувствовать, что данное место безопасно в ближайшее десять секунд, как я вскинул винтовку и быстро разрядил барабан. Наверху тут же послышались крики боли. А один из нападавших безвольной куклой полетел вниз по склону вместо камня.

Потери нападавших просто взбесили, и камнепад усилился, и мне с Зеленоглазкой опять пришлось изрядно поскакать козликами на пятачке. Я между делом еще успел перезарядить винтовку.

И вновь быстрая стрельба, выбившая еще трех-четырех уродцев.

Я выбивал гадов с одной стороны склона, чтобы, образно выражаясь, не бегать за двумя зайцами сразу. И это дало результат. Плотность камнеметания с северной стороны резко снизилась. В то время как с южного склона в нас летело от десяти до пятнадцати камней, с северного падало не больше пяти.

– Туда! – показал я на северный склон.

Зеленоглазка понятливо кивнула и ринулась со мной в атаку на местные амбразуры. Мы едва уворачивались от этих редких камней. Потом Зеленоглазка запустила свои копья, и камнепад стал еще реже. Добавил и я.

Не выдержав, видя, как их настигает смерть, а они своей добыче ничего сделать не могут, уродцы бросились бежать.

Я перезарядился в четвертый раз, сменив на этот раз еще и баллон со сжатым воздухом.

Вот это я понимаю гоблины, настоящие уроды. Правда, они имели какую-то серую раскраску. Природный это окрас или искусственный маскировочный колер, я даже проверять не стал. Для себя обозвал этих поганцев гремлинами – уж довольно сильно они отличались от привычных мне гоблинов в лице Зеленоглазки.

Тоже невеликого роста, но довольно широкие в кости и с маленькими конечностями, уши тоже остроконечные и широкие, но раза в два меньше гоблинских. Пасти клыкастые, особенно выделялись нижние клыки. Выражение морд злобное… У меня сложилось впечатление, что это помесь кого-то с кем-то. Гоблины в родословной точно есть. А если судить по нижним клыкам, то и орки отметились, хотя орков я еще не видел, но думается мне, что они тут классического вида. Думаю, правильнее назвать этих поганцев оркгоблами. Гремлины (знакомые мне по фильму-ужастику, и неизвестно – есть ли вообще тут такие существа) – это все-таки совсем уж крохотные коротышки с полметра высотой…

Пришлось уходить верхами, пока гремлины-оркгоблы не подтянули подкреплений, если у них таковые имелись.

Нас, как я понял, не преследовали – видно, побоялись, а значит, зауважали, – но мы все равно ушли достаточно далеко, а стоянку на ночь разбили на практически неприступном скальном возвышении.

Хотя эта неприступность обманчива – ведь как я понял, эти гремлины с камнем на «ты» и могут взобраться чуть ли не по отвесной стене, и если уж я умудрился туда вскарабкаться, то аборигенам это вообще как два пальца… Так что этой ночью придется устроить дежурства. Хотя я впервые установил сигнализацию (в лесу это делать было бесполезно из-за высокой травы: любая тварь проберется в растительном ковре под лазерными лучами датчиков), но лучше продублировать своими глазками. Не стоит надеяться только на технику.

Костер разводить не стали. Зачем давать знать всем в округе, где мы засели?

Чтобы распределить время на равные промежутки, пришлось Зеленоглазку в экстренном темпе учить пользоваться часами. В общем, с горем пополам я ей объяснил что как только вот эта маленькая и толстая стрелочка покажет вот на это деление, а большая и длинная вот на это, она должна меня разбудить. Но сначала иди спать первой. Уж очень вялой она выглядела, несмотря на выпитый взвар. Все-таки не стоит забывать, что она едва-едва оклемалась от ран, а кровопотери точно еще до сих пор не восстановила.

Зеленоглазка спорить не стала и тут же отрубилась на моей расстеленной, но не установленной палатке, накрывшись второй половиной как одеялом. Ветерок давал о себе знать…

Стало быстро темнеть, но я к этому времени успел подкачать баллоны воздухом и присобачить к винтовке самодельное устройство для удержания на ней моей видеокамеры. Спросите, зачем? А за тем, что из этого получился неплохой прицел ночного видения! Точность, конечно, оставляет желать лучшего, но на близких дистанциях вполне и вполне достойная. По крайней мере, все лучше, чем ничего. Особенно учитывая, что луны в небе нет.

Собственно, я не в курсе насчет наличия или отсутствия спутника у этой планеты типа луна. Есть она, нет ее или их вообще несколько. Пока ничего не видел. Звездного света недостаточно, а учитывая еще и облачность, темно будет как у негра… в желудке.

Но пока освещения еще хватало, в поле видимости никто не появлялся, и я от нечего делать стал крутить из алюминиевой проволоки какую-то финтифлюшку. Собственно, не от нечего делать, а чтобы успокоиться. Все-таки я изрядно разнервничался сегодня. Нападение в седловине не прошло бесследно, да и ночевка с бдениями и постоянной угрозой повторного нападения тоже не прибавляла спокойствия. А когда я делаю что-то руками, это меня отвлекает.

В жертву успокоению пошла самодельная антенна для сотового. И выбросить жалко, и не нужна вроде как. Решил сделать Зеленоглазке украшение. Фуфло, конечно, не золото и даже не серебро, но ей, непритязательной дикарке, думаю, сойдет. Я выпрямил успевшую скрутиться в невнятную загогулину проволоку.

Но что бы такое сделать? Всего метр. Вроде много, и в то же время – ничто.

Хороший такой браслет или на лоб типа повязки – мало, да и сложно шибко, и испортится быстро при постоянной носке в непростых условиях.

Для изготовления цепочки – нормально, но как-то не фонтан. Если уж что-то делать, то хоть с претензией на красоту. Да и резать придется. На фиг столько геморроя. Просто опять же слишком.

Для сережек – много. Тоже придется делить на части, работы мелкой куча, я все же не ювелир.

Думаю, нужно что-то из цельного куска выгнуть – скажем, бабочку, простенько, но со вкусом. Но для одного изделия многовато проволоки. Тогда пусть будет две бабочки. На руки привязать – на запястья, а можно выше локтей, а можно вообще к ушам присобачить, тем более что они у нее такие широкие.

Решено: делаю бабочек в двух экземплярах.

Сломал проволоку посредине и принялся гнуть первую фигурку, не забывая поглядывать по сторонам, не крадутся ли злобные оркгоблы-гремлины по наше нежное мяско, – хоть и говорят, что на ночь жрать вредно, но им ведь этого не объяснишь…

Бабочек я доделал, когда совсем стемнело, даже пришлось подсветить фонариком – не люблю оставлять работу неоконченной, тем более когда осталось совсем чуть-чуть. Получилось не ахти, я не художник-скульптор (или как правильно в данном случае обзываться?), но опять-таки не стоит забывать, кому я это делал и почему. Так что нормуль.

Спрятал сии «произведения искусства» в нагрудный карман и взял винтовку с присобаченной на место прицела видеокамерой. Ну-с, посмотрим, что там у нас…

Вроде чисто. Никакого шевеления не видно, никакой злобный гремлин не ползет через ручей, зажав в зубах каменный кинжал…

Сигналка тоже не работает, никто не прервал лазерного луча.

Вот и дежурство подошло к концу. Растолкал Зеленоглазку – дескать, бди, – дал ей часы и еще раз напомнил, что как только стрелка покажет на три часа – буди, и завалился в спальный мешок. Уснул практически сразу.

Проснулся с некоторым трудом. Раз тормошат легонько, то и опасности нет, и организм не видел причин вскакивать как подорванный. Зевнул так, что чуть челюсть не вывихнул, продрал глаза, побрызгался водичкой, вроде полегчало, но все рано как-то давило. Чтобы не отключиться как салага, врубил в плейере тяжелый рок.

Зеленоглазка вновь укуталась в палатку, а я стал бдить, мобилизовав все ресурсы. Через час начнет светать, а значит, если гремлины хотят на нас напасть, они должны это сделать в течение данного промежутка времени, так что я зорко вглядывался в темноту через камеру.

И как бы я ни был готов к появлению незваных гостей, увидел их все равно в последний момент. Одна тушка в какой-то хламиде из шкур и веток с пучками травы, распластавшись среди камней, уже перелезала через периметр!

«Они что, видят лазерные лучи?!» – изумился я не по-детски.

Похоже на то. И потом, кто их знает, в каком спектре они могут видеть! Нелюди ведь… Вполне возможно, когерентное излучение они видят так же хорошо, как люди тот же луч, только в дыму.

Вот же гадство! Враг, понимаешь, у ворот, а я пялюсь вдаль! Но ничего, кто к нам с этим пришел – от этого и погибнет.

Осмотрелся более тщательно и пересчитал врагов. Два десятка. Многовато… но делать нечего, надо биться.

Прицелился в ближайшего пластуна, успевшего перебраться через сигнальный периметр, и спустил курок. Как я уже говорил, на близких дистанциях точность попадания при прицеливании через видеокамеру вполне удовлетворительна. Вот и на этот раз не подкачала.

Ночную тишину разорвал визг боли.

Остальные нападавшие, осознав, что обнаружены, поднялись в атаку и ринулись на амбразу, разве что без криков «ура» и «за Родину, за Сталина», хотя что-то такое визжали, подбадривая себя.

Еще четверо падают на камни.

Перезарядиться…

Зеленоглазка тем временем вскочила и, верно оценив обстановку, метнула первые копья. Она в дополнение к своим двум, с каменными наконечниками, сделала еще дюжину простых заточенных дротиков – вот их сейчас и бросала размеренно и сосредоточенно.

Еще минус два.

В нас в свою очередь полетели камни из пращей. Прилетит такой в лобешник – мало не покажется.

Я залег, перезарядился и принялся выбивать этих метателей. Зеленоглазка тем временем задала жару штурмовикам, закидав их дротиками. Не все попали в цель, так что эти злобные гремлины начали вскарабкиваться к нам на верхотуру.

Ну и получи фашист гранату. Когда эти сволочи подобрались вплотную, я прыснул им в морды перчиком из баллончика. У-у, какой поднялся визг! Правда, кричали недолго, ровно до того момента, пока не разбивали свои бошки о камни внизу, на которые они падали.

С другой стороны площадки топорикам орудовала Зеленоглазка, снося тупые тыковки гремлинам: раз они ими все равно пользоваться не умеют, то зачем они им нужны? Правильно, не нужны.

Понеся кошмарные потери убитыми и ранеными, гремлины поспешили отступить.

Я, перезарядившись во второй раз, добавил им в спины, но никого не убил, в лучшем случае ранил. Но раны – сами понимаете какие от дум-дум.

Что-то яростное и наверняка обидное, потрясая окровавленным топориком, кричала вслед убегающим гремлинам Зеленоглазка.

Отбились.

Через полчаса адреналин, ударной дозой впрыснутый в кровь во время нападения, окончательно выдохся, и вновь захотелось спать. Заставил сначала добрать свой сон Зеленоглазку. А когда она проснулась, вспомнил о бабочках из алюминиевой проволоки и вручил ей.

– Держи, заслужила… Благодарю за службу.

И даже помог присобачить одну финтифлюшку на руку выше локтя с помощью веревочки.

Радости было полные штаны…

Оставив Зеленоглазку красоваться, завалился в спальный мешок и отрубился, несмотря на начавшийся рассвет.

Галлогала, она же Зеленоглазка. Гоблинша-беглянка, мучимая сомнениями

Кирриэл шел на запад в горы, где обитали злобные гуррулы. Они частенько спускались со своих скал и нападали на наши становища, убивая и пожирая самцов и уводя сестер в свои холодные сырые пещеры.

Человек, ведомый духами, шел туда, и мне, чтобы выполнить волю духов, не оставалось ничего другого, как следовать за ним.

Вдруг я подумала: а действительно ли человек ведом духами? Ведь духи наши – лесные, а там, в горах, естественно, хозяйничают горные – духи мерзких гуррулов, а значит, не смогут вести человека на враждебной территории, они непременно потеряют на него влияние. И что тогда? Что он сделает, ведь Кирриэл – человек, а я – голона. Вдруг он меня убьет, как это сделает любой другой человек с голоном?

Но тогда в этом нет смысла… Разве духи не знают, что они потеряют свое влияние в горах? Наверняка знают, не могут не знать. Или не потеряют? И вообще – ведом ли Кирриэл духами?!

Я даже споткнулась от такой мысли. Надо быть внимательнее…

Но если это так и человек действует лишь по собственной воле, и он по собственной воле, а не велению духов, вылечил меня и не убивает, то что тогда делать мне? Ведь он идет к своим соплеменникам, а не ведет меня туда, где я смогу стать великой матерью и создать собственную стаю! Там меня ждет смерть!

Как, впрочем, и здесь, в родном лесу, если останусь…

Но здесь я останусь одна, а там буду с человеком, который меня вылечил, выходил, дарил подарки и продолжает защищать. Может, и там, в краю своих соплеменников, он защитит меня… Но зачем это ему? И зачем это мне? В чем смысл?

Хм-м…

Будь что будет.

А вот и горы мерзких гуррулов – территория горных духов. Человек вроде никак не поменял ко мне своего отношения – значит, он действовал по своей воле, а не по воле лесных духов, зачем-то решивших меня уберечь.

«А может, лесные духи как-то договорились с горными?!» – с надеждой подумала я, не желая отказываться от первоначального предположения, что я избранная духами.

Но как в этом можно убедиться? Да очень просто! Если мы пройдем через горы без того, чтобы на нас напали проклятые гуррулы, то, значит…

Шум падающих вниз камней оборвал мои мысли и похоронил последнюю надежду, что все происходящее происходит не просто так, а с какой-то целью. Пришлось изрядно побегать и попрыгать, уворачиваясь от падающих на наши головы камней.

А потом было ночное нападение. И если первое нападение еще можно было как-то объяснить – дескать, не все духи пришли к единому мнению, кто-то был против договора и натравил на нас стаю гуррулов, как не бывает всегда единого мнения по какому-то важному вопросу между членами одной стаи, случаются споры, выливающиеся в жестокие драки… то второе нападение сказало, что лесные духи тут не появлялись, договора нет и мы сами по себе.

Это очень печально…

Что? Это мне?! Какая прелесть!

Человек протянул мне третий подарок в виде двух искусно сделанных из странной твердой нити бабочек!

Третий подарок!!

Бабочек!!!

Ведь именно бабочек ловят претенденты, самых красивых и редких, если великая мать не может сделать выбора сразу между несколькими кандидатами!

Но… его ведь ведут не духи… это не их знак, тут же опечалилась я.

Да какая разница?! Кирриэл сделал это сам!

«Но… он ведь не знает, что бабочки – это символ… – подумала я. – К демонам сомнения! Я загадала, что если будет третий подарок, то…»