Баронесса из племени волчиц

Утром они, не сговариваясь, пришли пораньше, принц, как сообщил слуга, из опочивальни ещё не появлялся, девушка тоже. Приказав подать себе кофе, оба графа сели ждать появления принца. Через полчаса тот вышел.

– Ну как? – сразу же поинтересовался ле Иловано. – Ты её?.. Как она в постели?

– Спит, – ответил Аллан, – и не в постели, а на ковре. Как вечером туда улеглась, так и спит.

– И ты даже не пытался?.. – начал ле Иловано, но принц не дал ему договорить:

– Не пытался. Я не хочу терять того доверия, что у неё ко мне возникло, а взяв её силой, я, наверняка, его разрушу.

– Вряд ли это получится – взять силой, – усмехнулся ле Дирано, – разве что её будут ввосьмером держать – двое за одну руку, двое за другую, ну и за ноги так же.

– Почему ты считаешь, что надо держать ввосьмером? – удивился ле Иловано, старший товарищ и гораздо более опытный воин ответил:

– Потому что четверо не удержат, да и ввосьмером трудно будет. А если она поймёт, что с ней хотят сделать, то и восемь с нею не справятся, видел, как она там, на аукционе, отбивалась? Вот то-то и оно.

– Так что же делать? – ещё более растерянно спросил ле Иловано, спросил так, будто это у него в эту ночь ничего не вышло.

– Подождать, набраться терпения, – ответил ле Дирано. Принц серьёзно кивнул, а ле Иловано, сославшись на какие-то важные дела, заторопился и куда-то ушёл.

– Пошёл докладывать, – усмехнулся ле Дирано.

– Кому? – удивился принц.

– Твоему дяде, Аллан.

Ответ друга удивил принца, а граф, вздохнув, стал объяснять:

– Ни для кого не секрет, что твой дядя хочет стать королём. Твой отец, наш милостивый король Алисан третий уже стар, в отличие от своего младшего брата, которому не намного больше лет, чем твоему старшему брату.

– На три года, – машинально сказал Аллан.

– Вот именно, – кивнул Энтон, почему бы ему не наследовать трон? Если сыновья короля: один конченый алкоголик, а второй бабник и развратник. Потому как он интересуется не только женщинами. В общем, ни один из них не годен, чтоб унаследовать трон. Но есть ещё и третий сын. Он не интересуется политикой, так как считает себя вечным принцем, ведь перед ним на наследование два брата. Увлекается охотой и турнирами, но это в глазах дворянства не порок, скорее достоинство. И есть мощная партия, делающая на него ставку. Почему бы и нет? Молодой, неопытный в государственных делах, им легко будет управлять, давая нужные советы. Вот твой дядя и старается тебя от всех оградить, мотивируя это заботой о твоей безопасности.

– А ты? А Арат? – спросил принц.

– А что я? – пожал плечами ле Дирано. – Мне поставили условие: или я докладываю о всех твоих затеях и действиях, или дают ход делу о той дуэли. Да, та самая, после которой меня ловила тайная стража, и я сумел уйти. Но… У меня мать и две сестры на содержании, ты же знаешь, у меня земель нет, я живу на жалование, что получаю как гвардеец. Если меня арестуют или казнят… На то, что я редко хожу на службу, закрывают глаза, потому что я близок к тебе. В общем, обложили меня со всех сторон, как? Но это не так уж и интересно. А Арат… Знаю, что он тоже докладывает твоему дяде.

– Энтон, почему ты признался? – спросил принц.

– Потому что не хочу, чтоб что-то случилось с тобой или с этой девочкой, – ле Дирамо кивнул на Алиту, вышедшую из спальни. Принц глянул на девушку и озабоченно перевёл взгляд на своего товарища, тот пояснил:

– Она не согласится стать любовницей и тем более не будет ассишей, – при этих словах девушка вскинулась и гневно глянула на ле Дирано, а тот невозмутимо продолжил: – Но, женившись на ней, ты никогда не станешь королём – дворяне не допустят. То есть этот вариант твоему дяде более чем подходит – он ничего не предпримет против тебя, ты сам делаешь всё, чтоб расчистить ему путь к трону. Вот о том, что ты влюбился в какую-то рабыню-дикарку, Арат и побежал докладывать.

Принц задумался и спросил:

– Так в чём же та опасность для неё? О которой ты предупреждаешь?

– Вторая партия, которая хочет, чтоб королём стал ты. Им не выгодна твоя дискредитация, они убьют девушку.

– Я… – начал принц, но ле Дирано продолжил:

– Они думают, что ты погорюешь, погорюешь и забудешь.

– Я не забуду! Не прощу! – воскликнул принц, граф усмехнулся:

– Это будет потом, но девушку-то убьют. Поэтому надо не допустить этого. Пусть для всех она останется твоей аси… – ле Дирано увидел, как напряглась Алита, и, усмехнувшись, поправился: – Твоей игрушкой.

– А дядя? – спросил принц, и высказал свои сомнения: – Он-то будет знать о реальном положении вещей!

– Ему невыгодно разглашать это раньше времени, он будет молчать.

Аллан кивнул, снова задумавшись, то, что ему только что рассказал ле Дирано, было очевидно и раньше принца не интересовало, но сейчас… Под угрозой оказалась жизнь дорогого ему человека. Алиту могли принести в жертву большой политике, она могла стать разменной монетой в интригах противоборствующих дворянских партий. Принц совсем не видел способа, как этого избежать, к тому же люди, которых он считал друзьями, оказались предателями! Хотя Энтон его предупредил, значит, он на его стороне или притворяется? Принц, глядя в глаза графу, об этом и спросил. Тот криво усмехнулся:

– Какой же ты ещё наивный! В жизни бывает очень сложно сделать правильный выбор, и, защищая свою честь, ты попадаешь в искусно сделанную ловушку. Жизнь сложная штука, тут нет чёрного или белого, существует множество оттенков…

– Энтон, ты на моей стороне? – упрямо спросил принц.

– Я буду за тебя драться, если надо будет, я умру за тебя! Этого достаточно? – ответил ле Дирано, Аллан кивнул и задал ещё один вопрос:

– Энтон, что же делать теперь?

– Пока ничего, – ответил граф. Пока обе партии будут только присматриваться, существует определённая инерционность мышления принимать какие-либо решения, а тем более что-то предпринимать…

– Это как? – не понял принц, ле Дирано пояснил:

– Ты же купил Алиту, вот все и будут думать, что она твоя игрушка, даже несмотря на доклад Арата, твой дядя сразу не поверит, а я доложу, что это только увлечение и ничего больше. А мы будем готовиться…

– Это как? – снова спросил принц, граф пожал плечами:

– Готовиться, возможно придётся скрыться.

– Куда? – растерялся принц, не понимая, куда можно ему спрятаться от всевидящей и всезнающей тайной стражи. Ле Дирано пояснил:

– В приграничье. Только туда, там очень трудно достать беглецов, хотя и возможно. Но надо сделать так, чтоб не достали. А пока надо, чтоб она, – граф кивнул в сторону внимательно слушавшей девушки, словно она понимает, о чём говорят, – выучила язык. То, что у неё экзотическая для Гардарьи внешность, плохо, но не смертельно при знании языка. При знании языка это будет не так бросаться в глаза, особенно в приграничье.

– Я учить, я много понимай, но не всё, – заговорила девушка. Ле Дирано удовлетворённо кивнул:

– Я так и думал. Она притворялась, делая вид, что ничего не понимает.

– Алита! – пылко произнёс принц. – Я… я…

– Я учить! – повторила девушка и положила свою ладошку на губы принца, заставляя того замолчать. Принц начал пылко целовать руку девушке, а ле Дирано, усмехнувшись, сказал:

– Думаю, что до большого фехтовального турнира никто ничего предпринимать не будет, наши дворяне очень любят подобные развлечения.

– А ты? – спросил принц, Алита забрала свою руку, и он отвлёкся, услышав высказывание графа.

– Я тоже, да и ты неравнодушен к фехтованию. Я уже подал заявку на участие, тебе этого делать не стоит, а вот выступить в роли активного болельщика, может даже арбитра. Это покажет заинтересованным сторонам, что ты продолжаешь вести привычный образ жизни, и отвлечёт, вернее, не привлечёт внимания к Алите. Ей лучше на турнире не показываться. А мы, пока будут кипеть турнирные страсти, поищем возможность…

– А вот и я! – нарочито жизнерадостно воскликнул ле Иловано и, глядя на серьёзные лица присутствующих, продолжил в том же тоне: – Вы прямо как заговорщики! Составляете коварные планы, о чём хоть они?

– Да вот думаем, как победить всех соперников на большом фехтовальном турнире. Я подал заявку на участие, – сохраняя серьёзный вид, ответил ле Дирано. Арат засмеялся:

– Тебе ли об этом думать? Ты и так всех победишь!

– Не скажи, не скажи. На турнир должен приехать граф ле Изолвинья с сыном, оба неплохие фехтовальщики. Будут ещё несколько очень достойных соперников, – высказал озабоченность ле Дирано, ле Иловано согласно кивнул, разговор продолжился в том же духе. Алита не вмешивалась, только слушала, а Аллан снова держал её за руку.

Глава шестнадцатая. Ещё одна сестра и турнир

Анита

Распорядитель большого фехтовального турнира, ведающий регистрацией участников, смотрел на стоящую перед ним девушку в скромном, совсем не дворянском платье. Он видел, как она с подругой вошла в комнату, но не придал этому значения. Его только слегка удивило, что те вошли впереди двух дворян, а не за ними, что было бы вполне нормально. Сейчас же, разглядывая эту компанию, он понял, что два дворянина как раз и сопровождали эту необычно смуглую, как для Гардарьи, девушку. У спокойно, даже с некоторой холодностью, глядевшей на распорядителя девушки было две гриссы! Большая – приграничной баронессы, и маленькая – гардарской графини! Девушка надменно, как и положено столь знатной особе, произнесла:

– Я хочу участвовать в большом фехтовальном турнире, выставив своего бойца.

– Э-э-э, – протянул растерявшийся распорядитель.

– Баронесса Анита Брасси ло Вадикано Правено-Заровино, графиня леИзолвинья, – назвал имя и титулы своей госпожи один из дворян, сопровождавших эту баронессу и одновременно графиню. Судя по всему, эти двое были у неё на службе. Опомнившийся распорядитель подобострастно зачастил:

– Непременно, эритэ, как вам будет угодно, эритэ! Прошу назвать имя вашего бойца и внести турнирный взнос – десять лу!

– Имя обязательно? – Подняла бровь Анита, постаравшись сделать это как можно более надменно.

– Имя, которое будут объявлять, представляя вашего бойца перед поединком, – пояснил распорядитель. Анита кивнула и, высокомерно поджав губы, сказала:

– Так и объявляйте – боец графини… – Девушка скосила глаза на одного из своих спутников, и тот снова назвал имя и титул девушки:

– Баронессы Аниты Брасси ло Вадикано Правено-Заровино, графини леИзолвинья!

– Не надо упоминать графский титул, достаточно будет объявить – боец баронессы Брасси ло Вадикано, – вмешалась Анита, решив не привлекать заранее излишнего внимания к себе.

– Но будет ли достаточно знатен ваш боец, чтоб скрестить меч с остальными участниками, – возразил распорядитель, – именно для этого и мне нужно знать имя. Таковы турнирные правила. Даже если кто-то хочет выступать в турнире инкогнито, он должен зарегистрироваться под своим настоящим именем.

– Более чем достаточно знатен, – усмехнулась Анита, глядя на продолжавшего изображать сомнение распорядителя. Назвать себя как участницу турнира – значило заранее открыться. А это не входило в планы Аниты. Этот лебезящий человечек вряд ли сохранит эти сведения в секрете. Графиня, сдвинув брови, демонстрируя раздражение, близкое к гневу, добавила: – Или вы считаете, что моего слова недостаточно?

При этом Анита положила на стол три больших золотых монеты. Распорядитель вроде как поправил лежащие на столе бумаги, и три лу исчезли.

– Ну что вы, эритэ! Более чем достаточно! Я в этом нисколько не сомневаюсь! – снова залебезил распорядитель, в конце концов – если это окажется не так, то будет виной этой графини, ей придётся разбираться с остальными участниками турнира, оскорблёнными тем, что дрались с недостойным, если окажется, что боец, выставленный графиней, – простолюдин. Графиня выложила перед распорядителем десять лу и, добавив ещё три, небрежно кивнула:

– Это вам за труды.

– О! Эритэ! Премного благодарен, да будут годы вашей жизни длинными, а бойцы выставляемые вами – непобедимыми! Целую ваши ноги! – рассыпался в благодарности распорядитель, но почему-то полез целовать Аните руки. Девушка с брезгливостью вытерпела изъявления благодарности суетливого человечка, но при этом ей очень хотелось поставить на стол ногу, посмотреть – будет ли её целовать этот лебезящий чиновник? Но так и не удовлетворив своего любопытства, девушка вышла в сопровождении своей молчавшей спутницы и двух дворян. Спрятав честно заработанные шесть лу, распорядитель посмотрел вслед графине – хоть эти дворяне из приграничья такие же заносчивые, как и гардарские, но к тяжёлому труду чиновника относятся с большим пониманием, по крайней мере – эта баронесса. А поскольку это был последний день регистрации участников фехтовального турнира и больше желающих подать заявку на участие в этом мероприятии не предвиделось, то распорядитель решил вздремнуть.

– Рэнэ, а почему так дёшево – всего десять лу? – спросила Анита у ле Матарилья, когда они вышли из здания.

– Почему дёшево? – возразил граф. – Десять лу – большие деньги. Для очень многих просто неподъёмная сумма. Для того чтоб принять участие в большом фехтовальном турнире, проходящем раз в четыре года, наши дворяне готовы пожертвовать… – Рэнэ задумался, соображая какой бы пример привести, и решительно добавил: – Последними штанами!

– А почему не мечом? – удивилась Анита и хихикнула, представив, как иной граф закладывает этот предмет одежды и выходит из меняльной конторы без штанов. – Ведь оружие стоит дороже, и его охотно примут в залог, чем поношенные штаны!

– Ну что вы, эритэ! Любой дворянин предпочтёт лишиться всего, что у него есть, чем расстаться с мечом!

Анита снова захихикала, представив спесивого аристократа, лишившегося не только штанов, но и всего остального, и оставшегося совершено голым, но с мечом. А Вивилиана очень серьёзно поддержала ле Матарилья:

– Да, это так, одной из причин, почему меня продали, было желание старшего брата участвовать в этом турнире. Десять лу очень большая сумма!

Анита задумалась – она со своими спутниками осталась жить в «Честной сделке», эта гостиница была совсем не престижной, но при этом самой дорогой в Гардане. В ней жили торговцы, простолюдины – хоть и богатые. А те престижные гостиницы, где останавливались дворяне, были дешевле, но при этом обеспечивали намного меньший комфорт. Поэтому Анита и выбрала местом своего пребывания в столице Гардарьи именно «Честную сделку».

Энтон Ле Дирано

После торжественной церемонии открытия большого фехтовального турнира начались квалификационные поединки, на арене сходились сразу несколько пар, победивший в такой схватке выяснял отношение с победителем из другой пары. Желающих было слишком много, поэтому на арене одновременно находилось до десяти пар, каждая со своим арбитром. Бой продолжался до первой крови (вообще-то, именно это было условием выявления победителя любого поединка), но надо ли говорить, что первой кровью были не только царапины или неглубокие порезы? Иногда это были и более глубокие раны, отрубленные руки, а то и смертельные удары. Иногда благородные дворяне так увлекались, что рубились всерьёз, не обращая внимания на арбитра, пытавшегося остановить поединок. Для ле Дирано как победителя прошлого турнира такие бои были неинтересны, тем более что от квалификационных поединков он, как и другие финалисты прошлого турнира, был освобожден. Энтон, как и принц Аллан, откровенно скучал, но был обязан присутствовать, как лицо сопровождающее особу королевской крови. А принц как эта самая особа должен был сидеть на турнире от начала до конца. На турнире требуется присутствие хоть одного представителя королевского дома, а поскольку, кроме Аллана, турнир никого из королевской семьи не интересовал, то он сидел на неинтересной предварительной части – основные события начнутся позже. Принц и его друг скучали, пока на арену не вышел представитель какой-то мало известной приграничной баронессы. Приграничные бароны редко принимали участие в турнирах, так как в умении фехтовать намного уступали дворянам из центральных районов, хоть и воевали гораздо чаще, но с дикарём не пофехтуешь, его надо просто зарубить и сделать это как можно более быстро, при этом не подставившись под удар другого, а потом зарубить и того. Но этот маленький и худенький боец, мало того, что не был похож на рослых и хорошо сложённых воинов приграничья, ещё и умел фехтовать! Своё умение этот боец явно не демонстрировал, был так же неловок и неуклюж, как и его соперники, но по тому, как он их всех победил – быстро и как-то небрежно, можно было судить об умении этого участника. Первым этого бойца заметил ле Дирано и обратил на него внимание принца, некоторое время они молча наблюдали за очередным боем этого обитателя приграничья, чьё лицо было скрыто мягкой маской.

– Энтон, а тебя не кажется, что этот молодой человек мог бы расправиться со своим соперником гораздо быстрее? – спросил у своего друга принц.

– А ты обратил внимание, что у него мягкая маска, а не забрало? Она не для защиты, а скорее, чтобы не узнали того, кто её надел. И с чего ты решил, что он молодой? Просто маленький ростом. Может быть довольно опытным воином, скорее всего, так и есть, – ответил ле Дирано. Принц хотел возразить, но граф продолжил развивать свою мысль дальше: – Он мог победить раньше, но не сделал этого, чтоб не раскрыть свои возможности перед заинтересованными зрителями, так сказать – приберегает козыри на потом. И поверь мне, многие купятся на эту его уловку, такое поведение – свидетельство опыта, а никак не признак молодости, которой свойственна горячность. Ты бы сам стал вот так выжидать, зная, что твой противник заведомо слабее тебя?

Принц пожал плечами, показывая, что он и сам не знает, как бы поступил в такой ситуации. Ле Дирано усмехнулся, показывая, что он нисколько не сомневается в том, как бы действовал принц. А боец из приграничья, которым заинтересовались Аллан и его друг, сошёлся со следующим противником. Для обеих соперников это был последний поединок этого круга. Победивший выходил в следующий, а проигравший выбывал из фехтовальных состязаний. На этот раз жителю приграничья достался соперник не менее умелый, чем он, но более рослый и сильный. Гардарец, тоже наблюдавший несколько боёв своего соперника, видно, сделал выводы и сразу нанёс несколько сильных ударов. Эти коварные удары предназначались не для того, чтоб достать маленького и верткого приграничника, от косых рубящих ударов невозможно было увернуться, только парировать. Но такой удар гарантированно «отсушивал» руку попытавшемуся его отбить. Казалось, так и произошло – мечи, столкнувшись, зазвенели. Приграничник поднял свой меч острием вверх, то ли салютуя своему сопернику, то ли давая тому возможность поднять свой выбитый из руки. Судья указал проигравшему на маленькую царапину на руке и объявил поединок оконченным. Гардарец раздражённо отвесил короткий поклон, признавая себя побеждённым и подняв с земли меч, ушёл с арены.

– Ты видел? Что произошло? Как он это сделал? – спросил удивлённый принц.

Ле Дирано восхищённо произнёс:

– Если жребий не сведёт нас раньше, мы встретимся в финальном бою, и могу сказать – этот бой станет украшением турнира! Этот боец из приграничья, уклонившись, пропустил меч противника буквально в толщине волоса от своего тела и ударил по клинку соперника как бы вдогонку. А тот, не ожидая такого удара, выпустил своё оружие, а приграничник обратным движением меча успел ещё и поцарапать противника! Надо сказать, что марлаф ле Киранья очень неплохой боец, гораздо выше среднего. На прошлом турнире он был одним из моих соперников. Тогда не повезло парню, он был моим первым противником.

– А теперь он был побеждён, не пройдя и квалификационных поединков, в отличие от прошлого раза. Ведь и тогда ты не участвовал в квалификации.

Ле Дирано кивнул в знак согласия, наблюдая, как уходит с арены победитель поединка. Он прошёл квалификацию, и следующие его бои будут уже завтра. Невысокая фигура подошла к своей группе поддержки, потому как там начали его обнимать, видно поздравляя. Но делали это только девушки, а мужчины выражали своё одобрение только в словах, даже не хлопая по плечам, что было бы в порядке вещей. Но, кажется, на это обратил внимание только ле Дирано. Ещё обратил внимание он на девушек, если одна выглядела обычно – как дворянка, хоть платье у неё было очень простенькое, две другие – рослая и маленькая – были в штанах и такие же смуглые, как Алита. Ле Дирано решил узнать об этой компании позже. Но участие в поединках не позволило графу это сделать сразу.

Анита

Нельзя сказать, что поединки дались Аните легко. Она не столько фехтовала, сколько изображала неуклюжесть, всех своих соперников девушка легко могла поцарапать в первые же секунды поединка. Что она и делала, но только выдержав необходимое время. Если соперники Аниты отделывались маленькими царапинами, достаточными для демонстрации победы девушки, то другие поединщики, сражавшиеся рядом, всерьёз пускали друг другу кровь – несколько отрубленных рук и два смертельных случая. Закончив последний бой, девушка подошла к своим друзьям. После всеобщих восторгов и поздравлений Вивилиана тихонько сказала Аните:

– Последний твой соперник – мой старший брат. Чтоб он смог участвовать в прошлом турнире – продали меня. Сейчас, похоже, так же собираются поступить с моей младшей сестрой! Вон она, видишь!

Вивилиана показала на группу людей, к которой присоединился последний соперник Аниты. Там стояла молоденькая девушка, почти девочка.

– Та, что с ними? – Анита присмотрелась и спросила у сестры: – Почему ты решила, что её хотят продать?

– Прошлый раз было так же, – ответила та и пояснила: – Они не такие уж плохие – мои родственники, просто очень азартные. А чтоб участвовать в турнире, надо заплатить…

– Я знаю, – кивнула Анита и продолжила, недобро прищурившись, – конечно, всего лишь азартные и совсем неплохие, ведь продать в весёлый дом свою сестру не может считаться дурным поступком.

– Да, но кроме турнирного взноса надо ещё потратиться на экипировку, меч и доспехи недёшево стоят. – Вивилиана шмыгнула носом. Видно воспоминания о весёлом доме были не из приятных, да и то, что её потом перепродали одному из приграничных баронов… Ведь продав её, братья, фактически, обрекли девушку на смерть.

Анита дралась одетая в свой армейский комбинезон, эта широкая одежда скрывала очертания её фигуры, и понять, что это девушка было невозможно. Особого удивления у соперников такая одежда не вызывала, так как нечто подобное было надето и на них – широкая одежда с металлическими вставками, не стесняющая движений, но защищающая тело от ударов и порезов, ведь бой был до первой крови. Это были ещё не доспехи, но подобно любому специализированному предмету стоили дорого. Особенно ценилась одежда со вставками шкуры турункора, одежды, целиком состоящей из такой шкуры, не было, да и если бы была, то стоила раз в сорок дороже такой же одежды, сделанной из золота. Аните стало понятно, почему шкуры борха так тут ценились. А Вивилиана продолжала рассказывать:

– Чтоб участвовать в турнире братья одалживали деньги, надеясь отдать из турнирной премии. Всем, кто прошёл квалификацию и первый тур, платят определённую сумму, тем большую, чем больше туров прошёл. А победитель турнира получает очень много – сто лу! Вот братья и надеялись, что удастся что-то получить, отец их поддерживал, и они… – Вивилиана непроизвольно всхлипнула, видно, воспоминания были не из приятных. Девушка вытерла набежавшую слезинку и продолжила рассказывать: – Но когда они ничего на турнире не получили, то пришлось продать меня, так как нужно с долгами расплатиться, да и жить на что-то надо. Сейчас история повторилась – брат не вышел даже из квалификации. А они взяли на турнир Лиливиану, теперь тебе понятно – зачем?

– А как же твоя мать? – удивилась Анита. – Как она допустила такое?!

– Мама умерла, – ответила, потупившись, Вивилиана, подняв голову, пояснила: – Это они придумали давно, но сделали после смерти мамы. Вон видишь? Уже повели, туда же, куда и меня, да мы там были, там и из твоей сестры ассишу сделать пытались.

– Ну что ж, хотела я им помочь, но не буду. Хотя… Это будет для них последний шанс, – произнесла Анита и заторопилась: – Мне надо переодеться и сделать это быстро – чтоб успеть их перехватить до того, как они дойдут до «весёлого дома».

Анита и её спутники погрузились в несколько ралле и уехали, тем более что поединков у Аниты сегодня уже не было. Девушки прикрыли Аниту, и она быстро переоделась в платье, нацепив гриссу гардарской графини. Пересев в другое ралле и взяв с собой четырёх дружинников, Анита отправилась на перехват братьев ле Киранья.

Лиливиана ле Киранья

Девушка, почти девочка, тихонько плакала, шагая между двумя братьями. Старший шёл впереди и был очень зол и расстроен, но не потому, что вёл продавать свою вторую сестру, а потому, что проиграл! Так глупо, как он сам считал, проиграл какому-то приграничнику, ведь если бы он сделал обманное движение не вправо, а влево и ударил сразу, а не делая шаг…