Содержанка для Алана

Не считая неприятного осадка от разговора с отцом, который ввергает в смятение именно этим своим многозначительным молчанием, день проходит хорошо и спокойно, я снова в ресурсе. Мысли о матери с отцом и нашей разлуке перетягивают внимание на себя. Ко второй половине дня я возвращаюсь в зал, интенсивно занимаюсь, рано ложусь спать, сознательно измотав себя так, чтобы не было мыслей на всякую херь… У меня – таки получается о ней не думать, и даже это двоякое чувство прострации отпускает. Есть вещи и поважнее в моей реальности…

Зато следующее утро встречает диким стояком. Таким, как у малолеток в пубертате –  болезненным, вспухшим, каменным… Мне бы сейчас телку какую – нибудь непроблемную по – быстрому, да только не хочется. Сама мысль противна. Иду в душ, пытаюсь утихомирить свою физиологию холодными струями –  не помогает. Опускаю руку на член, сжимаю его, начинаю действовать механически и… В голове вспышками Она… Нагрянула опять, как гроза… Ее улыбка, ее губы, ее глаза… Горло обдирает яростный стон – хрип, ладонь работает, как поршень, я чувствую, как накаляется кожа, а болезненное напряжение никак не отпускает, только растет внутри тела, словно готовится его вот – вот разорвать . Я извожу себя и матерюсь, но не могу кончить… Просто не могу… Впервые такое… Бью со всей дури по кафельной стене, от чего на белой плитке остается тонкая сероватая изогнутая трещина, словно змейка. Ругаюсь вслух…

Уезжаю в зал… Лучший способ скинуть напряжение –  отпахать на снарядах до изнеможения, пока с тебя не сойдет десятый пот. Это уж точно поможет. Всегда помогает. У многих спортсменов золотое правило –  никакого секса во время подготовки к бою и самих соревнований. Не зря ведь… Пусть невысвобожденная энергия будет направлена в нужное русло… Два с половиной часа в зале действительно заставляют меня конкретно подустать, вот только главная проблема не решена…

Как только я сажусь в авто, руки сами тянутся к телефону. Я захожу на эту проклятую страницу сайта вебкама и нервно сглатываю слюну, когда вижу под Ее аватаркой, что она в сети. Посреди бела дня… Почему?

Вступаю в общий чат –  недоступно. Бл…! С силой бью по рулю. Это означает, что она с кем – то в личке… Что – то там делает очередному гон…ну…

Вдох – выдох, вдох – выдох… Пытаюсь прийти в себя… Пытаюсь успокоиться, но получается с трудом. Откидываю телефон на заднее сидение и газую, направляясь прямиком в отель. Параллельно прокручиваю в голове, как мне разузнать и через кого, что у нее там с Барином. К Давиду не хочу обращаться, значит, нужно действовать через кого – то другого. Пока не понимаю, через кого.

Мне требуется сорок минут, чтобы добраться до номера, плюхнуться на кровать прямо в спортивном костюме, в котором приехал, и снова зайти в этот гребанный чат. Свити теперь на связи с уродами в общем чате. Снова улыбается и что – то мило напевает себе под нос, то и дело откидывая с лица копну своих шикарных волос, которые мне хочется намотать на кулак с самого первого раза, когда взгляд упал на нее на боях…

Не спрашиваю и не здороваюсь. Сразу кидаю на счет сумму, троекратную ее времени за часовой приват, и перехожу в личный чат.

– Привет… –  говорит она смущенно и немного ошарашенно. Словно не ожидала, что я вернусь.

– С кем общалась? – спрашиваю, едва сдерживая гнев, даже не удосуживая себя ответить на ее приветствие.

Бэлла дергается, словно я пролил кипятка на ее коленки. Я снова оставляю свою камеру выключенной, снова изучаю скрупулезно ее реакции, ее поведение. Вижу, как ее лицо меняется. Растерянности и искренности на смену приходит холод и отстраненность. Смешнее всего то, что они ей тоже дико идут. Снежная королева. Вот на кого она сейчас похожа. И у меня в голове сразу роем вьются гадкие мысли –  как бы измазать ее снег чернотой реальности… Чтобы какая – то долбанная дешевка из вебкама не заставляла меня думать о ней денно и нощно, словно о наркоте…

– Есть у меня один постоянный мембер (прим. –  на жаргоне вебкама –  клиент), –  говорит так, словно бросает мне вызов, вздергивает подбородок.

Сучка… Вот как сегодня заговорила.

– А что мне сделать, чтобы я стал твоим постоянным мембером? – спрашиваю чрезмерно резко. Так, что она снова дергается…

– Плати –  и будешь… –  в глазах глухая пустота .

– Зачем? Зачем ты этим занимаешься? – не выдерживаю, выдаю ей, не в силах больше играть по этим гребанным правилам флирта, делая вид, что все ок… Ничего не ок!

– Если хочешь читать мне нотации, прямо сейчас забирай свои деньги обратно –  есть такая функция, пока не прошла четверть времени от заплаченного –  и выходи…

Чертыхаюсь про себя… Щеки горят. Если сейчас надавлю еще сильнее на нее, то точно отпугну ее… А я… Я сейчас хочу совсем другого…

Бэлла облизывает губы непроизвольно. Она тоже нервничает, это не попытка соблазнения, это ее автоматическая реакция. А у меня опять сносит крышу. С силой сжимаю свой член, который сразу начал дымиться, стоило мне снова увидеть ее на экране.

– Раздевайся…  – говорю я хриплым голосом.

Бэлла вскидывает подбородок, смотря в темноту экрана и даже не догадываясь, кто там, по ту сторону правды… Не ожидала от меня, малютка? Почему? Думала, и дальше будем про Ван Гога? Ты ведь так четко обозначила свою позицию про то, что вопрос только в деньгах…

– Давай, Свити, сними с себя хотя бы этот бесформенный свитер… Ты ведь специально его одела, чтобы мы, как ты говоришь, мемберы, захотели на тебя посмотреть… Снимай… Покажи мне то, что показывала предыдущему своему клиенту…

Она нервно сглатывает. Колеблется.

А я чертыхаюсь уже вслух, не выдержав, и скидываю одним нажатием в телефоне в онлайн – банке ей очередную солидную сумму. На экране с имитацией монетного звона приходит оповещение о поступлении на ее счет очередного «доната». Она нервно выдыхает. Скрещивает руки, опускает их и резко задирает шерстяную вязку джемпера наверх, оголяя полную, высокую грудь, заключенную в чашки аккуратного белого лифчика…

– Бл…дь…  – вырывается у меня на русском.

И я вижу, как округляются ее глаза. Не ожидала и этого? Мой английский идеальный, я на нем вырос. Подумать, что я могу быть из России, если меня не знать, просто невозможно…

Наверное, она слышит мои стоны и хрипы… Сейчас мне плевать. Я смотрю на ее грудь и яростно надрачиваю себе…

– Покажи мне сосок… Потрогай себя… –  глаза застилает похоть и вожделение. Мне мало… Мало этого гребанного экрана…

– Нет… –  выдыхает она в слабом, сдавленном протесте.

Я рычу, продолжая мастурбировать. Когда она снова непроизвольно облизывает губы, я не выдерживаю, запрокидываю голову от мощнейшего удара оргазма по паху. Так хорошо и так чувственно, так больно и так неправильно…

Последнее чувство заполняет меня сразу, стоило только всполохам кайфа затихнуть… В этот момент я ненавижу себя… Чувствую, какой я жалкий во всех смыслах. Какой все – таки дурак. Резко отключаю телефон, гашу экран. Нет, это был первый и последний раз. Больше такого не повторится! Никаких больше вебкамов! Даю я себе клятвы, но…

Не прошло и суток, как я снова лезу в этот гребанный чат. На этот раз не зову ее в приват. Не пишу ничего. Наблюдаю за тем, что пишут другие. Пытаюсь для себя понять, какая она для них, с ними…

Это продолжается несколько дней подряд. Я живу теперь от вечера к вечеру. У меня в Праге неделя –  столько было планов и дел, а все заканчивается зависанием вечерами в интернете. На второй день я все же позвал ее в приват, но она сделала вид, что не видит приглашения. Зато охотно приняла его от какого – то урила, который минутой ранее писал ей про то, что любил в детстве смотреть за тем, как моется в ванной его бабушка…

Бэлла сознательно меня динамит и на другой день. Это раздражает. Это вызывает гнев и странное чувство неприятного, неуместного соперничества с какими – то другими мемберами, которые смогли ее заполучить на тет – а –  тет… Мне даже было бы самому смешно, услышав я со стороны вот такую вот муть. Ревновать телку из интернета к другим извращенцам, зависающим на сайте…

Моя бэлломания не ограничивается только просиживанием в онлайне. Я судорожно ищу ее фотографии, которых, оказывается, немало –  популярным девушкам вебкама менеджеры часто устраивают фотосессии. Ее, к моему облегчению, красивые и притягательные, но не пошлые. Она не разделась ни на одной. И почему меня это радует? Наоборот, открыл бы, наконец, фотку с ее голыми сиськами и кончил, но нет. Я прочитал про слив –  действительно, все, как говорил Давид, кто – то разослал скрины с ее онлайн – общением в республике, после чего Бэллу начали травить… Знаю, что туда она больше не ездит. Более того, родственники публично заявили, что отказываются от нее, чтобы отмыться «от позора». Понятно, что вся информация с каких – то третьесортных желтушных сайтов регионального пошиба, но, очевидно, этого более чем хватило, чтобы перечеркнуть эти страницы ее жизни навсегда…

Читаю про нее и про Барина. Вроде бы встречаются, уже как четвертый месяц. Живут в Москве, но точно раздельно. В статьях фото в основном с боев, несколько – с ресторанов. В комментариях, однако, злорадные подписи о том, что эти отношения –  фейк, что вся Москва в курсе, какого «красавчика» на самом деле выгуливает Барин…

Вся эта чернуха пачкает меня. Ощущение, словно все эти дни я измазан какой – то неприятной, гадкой, зловонной массой… Всё это какая – то грязь… Ужасающая грязь, в которой образ любящей Шопена и Ван Гога девочки с кожей цвета слоновой кости и длинной шеей представляется нереальным…

Я снова не выдерживаю. Снова захожу в чат. Сегодня онлайн не так много людей. Пятница… даже самые одинокие люди, по ходу, выбрались наружу, чтобы позависать в барах и пообщаться с реальными людьми…

Я больше не рулю и не церемонюсь. Пишу ей на русском. Пока в общий чат.

– Привет. Хватит уже динамить меня. Давай нормально пообщаемся.

Тут же скидываю деньги.

Лицо Бэллы непроницаемое. Она ничего не отвечает, но переход в приватный чат не блокирует. Как только мы оказываемся тет – а-тет, начинает сама.

– Если ты один из тех козлов, которые пришли меня пристыдить и воззвать к моей нравственности, вали… Тошно уже… Задолбали…

– Послушай, нет… –  отвечаю, пытаясь хотя бы немного вернуть разговор в спокойное русло. Уже понятно, что эта ее агрессивность и игнор действуют на меня, как красная тряпка, –  давай нормально поговорим…

– О чем говорить? –  выдает она с усмешкой.

– Давай встретимся… –  не тяну я резину дальше,  –  вживую… Я знаю, что ты еще в…

– Нет, –  отсекает она грубо, –  железное правило вебкама, жаль, что ты не удосужился его прочитать! Никаких встреч в реальности! Это красная черта! Ты ее перешел- я имею право прекратить наше общение прямо сейчас, прости!

– Бэлла, послушай меня! Я просто хочу пообщаться вживую, –  спешу я, пока она не отключилась. Выхожу из тени, называя ее настоящим именем, параллельно включаю камеру.

Я знаю, что они с Барином еще в Праге. Может это знак? И я здесь еще до воскресенья… Конечно, я ступил, надо было просто позвать его с ней на ужин, но… Голова плохо соображает все эти дни. Да и не нужен он мне сейчас с ней рядом. Я с ней общаться хочу, а не с этим хреном…

Я даже через экран вижу, как Бэлла узнает меня и бледнеет. Ее зрачки расширяются, рот слегка приоткрывается то ли в удивлении, то ли в ужасе, либо и в том, и в другом…

– Ты… –  тихо произносит она, не моргая.

А потом я вижу замешанную на стыде боль в ее красивых, миндалевидных глазах… Такую, отчетливую, реальную… Ни с чем ее не спутаешь… Ловлю этот взгляд, и словно растворяюсь в нем. Мне тоже сейчас почему – то больно…

В тот же момент экран гаснет… Тыкаю в него снова и снова –  ничего… Захожу на главную страницу –  ее нет. Перезагружаю программу –  тоже… Когда мне на счет возвращаются деньги, всё понимаю. Она меня заблокировала… Так, оказывается, делают девочки «на вебке», чтобы избавиться от назойливых, неадекватных поклонников. Ну вот, приехали… Алан, ты теперь официально гребанный неадекватный сталкер, которого надо выкидывать из чатов…

***

Басы стучат по перепонкам. Башка раскалывается. Гребанное похмелье. Не от алкоголя. От Нее… Зачем я здесь? Зачем терплю эту бьющую по ноздрям смесь пота, алкоголя и тестостерона? Разве мне этого не хватает на соревнованиях? Зачем все эти дешевые девки вокруг? Ненавижу ночные клубы… Они для тех, кто боится смотреть своим желаниям в глаза без искажения софитов и вспышек светомузыки. Но я знаю, зачем… Я на охоте. И моя жертва передо мной… Вижу, как Она что – то шепчет этому своему козлу Барину на ухо, улыбаясь, а потом, покачивая бедрами, удаляется в уборную, грациозно лавируя по вип – зоне. Следую за ней, пробиваясь сквозь беснующуюся в танце толпу, на входе в туалет сую в руку охраннику купюру, чтоб не мешал. Захожу внутрь…

Приглушенный красный свет, басы остаются притупленными закрытой дверью снаружи. Она стоит у крана и моет руки. Встречается со мной взглядом в отражении и дергается. Вижу, как приоткрываются пухлые губки в немом вскрике. Как расширяются зрачки ее огромных вишен – глаз.

– Вы ошиблись, Вам не сюда… Это женский туалет, –  говорит тихо, в глазах страх. Наверное, я сейчас действительно страшен. Узнала меня… Не ожидала увидеть вживую, явно…

Я подхожу вплотную. Чувствую себя голодным зверем перед лакомой добычей. Потому что все эти дни, пока наблюдал за ней, очумел от нее… Одурел… Пропитался ею, как сорокаградусным спиртом…

– Ты права, мне не сюда… – вжимаю в нее свои бедра, вдавливая в белый фаянс раковины, –  мне вот сюда… –  шепчу, вдыхая ее аромат за ухом и накрывая ее промежность в кожаных брюках рукой…

Бэлла резко дергается, пытаясь вывернуться. Шипит, как дикая кошка, а меня это заводит еще больше. Перед глазами кровавая пелена… Я бы засадил ей прямо здесь. Может тогда это наваждение хоть немного ослабит свою мертвую хватку на моей глотке…

– Пусти меня, урод… –  цедит сквозь зубы, а я, дергая ее на себя, прижимаю к своему торсу и хватаю за грудь.

– Давай снова поговорим, а? Теперь вживую… Я все знаю… Знаю, что с Барином у тебя для виду, чтобы не цеплялись и не угрожали наши с тобой земляки. Вот только ты думаешь, я один только знаю, что он гей? Как считаешь, реально ли ему будет смысл за тебя впрягаться, когда какой – нибудь фанатик из республики решит с тобой расквитаться? Я почитал, что про тебя пишут –  жесть… Мне бы самому стало страшно… И просто из города свалить не поможет… Я тебе могу предложить больше, Бэлла… Защищу тебя… В отличие от Барина, у меня будет резон тебя защищать… Потому что хочу тебя до одури. Ты мне себя –  я тебе покровительство. Что скажешь? – шепчу я, не отпуская, хоть она и артачится. Ее сладкий, ванильный запах снова сносит голову… Какая же она… Дурман…

– Я тебе уже все сказала, Алан! Оставь меня в покое! Я сейчас же расскажу обо всем Барину! Посмотрим, как ты запоешь! – бросает мне агрессивно, уверенно, отчаянно…

Я недовольно хриплю. Не это я хочу услышать. Не сейчас, когда ее близость срывает все тормоза… После нашего последнего с ней вебкам – разговора прошли сутки –  бессонные сутки, на разрыв… Мысль о том, что я не могу ей написать, что вместо ее аватарки –  пустота, изъедала, как кислота. Даже не знал, что будет так нервно. Что меня охватит настолько сильное нетерпение по ней… Заставил Давида выяснить, где тусует Барин под нелепым предлогом обсудить с ним московские планы. Шел наудачу… Людное место… В такие он ее и таскает, как правило. Когда увидел изящную фигурку Бэллы в черном возле его туши в випе, чуть не завопил от триумфа…

– Сколько? Сколько ты стоишь? – хриплю, сглатывая слюну. Нет сил уже продолжать этот нелепый разговор. Она продается –  я покупаю… В чем проблема? Она ведь про бабло…

– Отвалил от меня! Быстро! Не продаюсь!

– Неужели? – усмехаюсь.

– Таким, как ты, уж точно…

Я теперь уже смеюсь в голос. Это она кому заливает?

Кусаю в шею ее, чувствуя, как дергается дымящийся член в джинсах. Рычу, не в силах сдержать себя.

– За деньги или без них, Бэлла, всё равно окажешься подо мной… А потом на мне… И еще в сотнях других поз, потому что с тобой я хочу попробовать всё на свете, малютка…

Каким – то неведомым образом ей удается выкрутиться из моего захвата и со всей силы пнуть меня прямо в пах острым каблуком. Боль дикая, особенно по возбужденному столько времени члену. В глазах аж искры. Если бы противники были так беспощадны к причиндалам друг друга, никто бы не шел в бои… Но мужскую солидарность никто не отменял… Это и спасает.

Когда искры перестают клубиться роем перед глазами и я могу, наконец, встать, ее нет и в помине. Выхожу наружу –  и взгляд тут же упирается в пустой столик, где только недавно она играла в милую парочку с Барином… Вот и поговорили…

Спустя час звонит мой телефон. Я даже не удивляюсь, когда вижу на дисплее его имя.

– Привет, Алан. Поговорим?

– Поговорим… Где? Говори адрес, подъеду…

Наш разговор лаконичный, как все у Барина. Не знаю уж, почему он пошел по мальчикам, но вот мужского в нем реально побольше, чем во многих самых рьяных альфа-самцах… По факту, даже моя ситуация неправильная… По – мужски я не прав… И осудил бы сам себя, посмотри на это все отстраненно. Но с Ней все неправильно. Все не так, как должно быть. С самого начала.

– Ты ж понимаешь, о чем будем говорить? – спрашивает он меня после короткого рукопожатия.

Я молча киваю.

– Алан, ты хороший парень. Молодой и резвый… И твой интерес к ней я могу понять, но…

– Барин, ты мне про отношения ваши не заливай. Я поэтому и пошел с ней говорить, потому что знаю, что все это фикция. Не осуждаю. Думаю, вы оба поступаете объективно правильно –  взаимный интерес, симбиоз, но… ты просто плохо знаешь наш народ… Они правда ее в покое не оставят… Найдется козел, который сделает ей что – то поганое… Тебе нужны эти межнациональные разборки? Оставь это мне. Я готов за Бэллу впрячься…

– А как же невеста? – усмехается он.

– Невеста здесь ни при чем, ее сюда не надо вмешивать, –  отвечаю, не желая развивать эту тему. Я и сам не знаю, честно говоря, ответа на этот вопрос. Сам себе на него ответить не могу… Но это сейчас не важно… Сейчас важен другой вопрос и другой ответ…

– А с чего ты взял, что она за тобой пойдет? – спрашивает Барин.

– Я знаю, у нее есть ко мне женский интерес, не мальчик… Видел, уж прости… Пойдет –  правильно поговорю с ней –  и пойдет…

Снова усмехается. Его, наверное, забавляет моя молодая, горячая самоуверенность. Правда, когда я перевожу глаза на его улыбку, понимаю, что она какая – то печальная, знающая.

– Алан, послушай меня. Не лезь к ней. По – человечеки прошу… Дело там не в угрозах и травле даже, и не в ее женском интересе к тебе, и не в наших, как ты говоришь, фиктивных отношениях… Дело в ней самой… Не нужно тебе это. И ей не нужно. Ты ее доломаешь. Жаль девочку. Живи своей жирно – мажорной жизнью, бесись, кайфуй, мало красивых националок непристроенных по миру что ли… Весь мир в твоих руках. А ее оставь. Она не для тебя…

Я молчу. Он, видимо, и не ждет от меня ответа. Хлопает дружески по плечу и уходит. А я так и остаюсь стоять на месте, смотря в одну точку…

Глава 6

Алан

Вы когда – нибудь задумывались, что определяет наш жизненный путь… Дорогу, которой мы идем. Я не про божье провидение. Думаю, у Бога слишком много дел, чтобы водить нас за ручку. Я про то, что внутри нас заставляет на перекрестке сворачивать именно туда, куда мы сворачиваем. Арабы убеждены, что все предначертано. Американцы верят в то, что каждый есть творец своего собственного пути. Русские надеются на «авось». Люди моей народности верят не в судьбу, а в свод правил и обычаев, которые и определяют, что можно, а что нельзя… Подобно прокрустову ложу, они отсекают все лишнее в каждом человеке, чтобы получалось только «идеальное», в их понимании, конечно… Идеальные браки, идеальные дети, идеальная жизнь… Кто – то скажет, что такая жизнь невообразимо скучна. Кто – то скажет, что такая жизнь –  лучшее из всего придуманного, потому что позволяет подстелить мягкую подушку под задницу на всех ухабах и ямах… Вот только не приведи Господь вырваться из этого круга «идеальности» или по той или иной причине в него не попасть изначально  –  тогда твое падение будет кровавым и болезненным, если не фатальным…

С тех пор, как я отпустил ситуацию с Бэллой, прошло не меньше пяти месяцев… За это время столько всего изменилось и столько воды утекло, сколько иногда не происходит и за несколько лет. Я все – таки переехал в Москву –  полностью, кардинально поменяв свою жизнь. Хорошо, что рядом был Давид и Милена. Конечно, без них я бы как минимум чувствовал себя менее комфортно в новых условиях большого, но по сути чужого мне во всех смыслах города. Дава не подвел –  именно он организовал и обустроил мою жизнь, и не только в рамках своих обязанностей как менеджер. Он действовал, прежде всего, как друг. Верный, отзывчивый, сумевший ввести меня в тусовку, благодаря чему я не только сразу сколотил мощную команду в своем бойцовском бизнесе, но и просто хорошо проводил время и чувствовал себя здесь сразу «своим»…

А Милена… Милена мой тыл… Хорошая она, мне очень с ней повезло. Вспоминаю сейчас тот день, когда говорил с Барином – и внутри все переворачивается… Наверное, если бы не то роковое совпадение, я бы не согласился с его доводами, пёр бы дальше, чтобы получить Бэллу. Мужики меня поймут –  когда хочется бабу, реально хочется, когда в голове что – то щелкает и образуется ленточная петля, заставляющая твой проигрыватель снова и снова включать одну и ту же песню про одну и ту же женщину, мало какие доводы и ограничители работают… Этот внутренний ураган из гормонов, мужской тяги к победе и инстинктов и ломает семьи, заставляет совершать глупости, сокращает работу мозга до одной извилины, уходящей к причинному месту…

Помню, как все стоял и думал над словами ушедшего Барина, а телефон разрывался. Снова и снова, снова и снова. Пока я все – таки не решил раздраженно посмотреть на дисплей. Кто же все – таки меня так доканывал? Милена. Это начинало уже раздражать. Все – таки правы те мужчины, которые запрещают своим женщинам звонить им без ограничений. Есть в этом какая – то логика… Вот такая вот назойливость выбьет из равновесия даже самого спокойного, не говоря уже обо мне в моем состоянии… Ничего, научу ее. Полностью под себя подстрою. Для этого таких жен и берут –  покладистых, неопытных… Одним словом, «нераспакованных»  –  чтобы все настройки были ручными, а не шли по умолчанию…

– Да, –  отвечаю, еле сдерживая гнев.

На другом конце жалобный всхлип, сразу скручивающий мои внутренности в рог. Первая мысль –  она узнала? Откуда? Ответ приходит сам, когда Милена начинает тараторить.

– Алан, такой кошмар! Никак не могу до тебя дозвониться… Папа… Попал в аварию… в реанимации… – она переходит на рыдания, душащие, жалобные, а я ничего не могу понять, в голове каша и раздрай…

– В реанимации? – успеваю произнести, но тут же слышу, как она уже просто не может говорить, мой вопрос, видимо, окончательно ее добивает –  такое бывает, когда ты со стороны вдруг слышишь то, что у тебя у самого на устах –  и осознание накрывает тяжело пеленой… Милена теряет самообладание, захлебывается в рыданиях. Трубку выхватывает ее мать.

– Алан, мой муж сегодня попал в сильную аварию. Пару часов назад его доставили в реанимацию –  вестей нет, не можем дозвониться, но… Боюсь, что… –  голос пропадает. Самообладание этой взрослой сильной женщины растворяется в кислоте отчаяния и страха… Страха от мысли о потере близкого…

– Я приеду…

Отец Милены был хорошим человеком. Правильным, честным, уважаемым, с большими делами позади и не менее большими планами впереди. Детей своих хорошо воспитал. Многое им дал. Жаль, что он так и не стал моим тестем… Судьба забирает самых активных… А может кто – то или что – то еще  –  то самое, что все – таки и заставляет нас поворачивать в определенных местах на перекрестках нашей жизни –  называйте это как хотите –  мактуб, случай, предопределение… На похоронах Михаила я обещал его жене, что буду заботиться об их дочери и стану для нее хорошим мужем… Тогда мне еще казалось, что я выполню свое обещание… Вот только, когда я произносил свою клятву перед облаченной полностью в черное вдовой с большими синяками под покрасневшими глазами, кто – то там сверху усмехнулся и дернул за ниточки… А я, подобно марионетке, сам того еще пока не зная, продолжил плясать под его дудку, думая, что решаю что – то в своей жизни…

По истечении пары месяцев Бэлла стала воспоминанием из прошлого… Странным, болезненным, все еще будоражащим кровь, стоило только о ней подумать… И все же воспоминанием… Костру всегда нужны угли. Эмоциям и чувствам, будь они самые возвышенные или самые низменные, всегда необходима подпитка…

И все же я постоянно возвращался к ней в своих мыслях, спрашивал себя, как она, что с ней… С Барином мы разошлись –  по понятным причинам, теперь ни о каком совместном бизнесе или наставничестве речи идти не могло. Честно признаться, я и не искал больше встречи. Потому что боялся, что снова она появится в поле зрения, а я хотел и правда стать хорошим мужем для Милены, свадьба с которой должна была быть через полгода, как только истечет траур по ее отцу. Пару раз, признаюсь, у меня был порыв зарегистрироваться под новым именем в вебкаме, но я сознательно себя останавливал… Зачем? Отец часто мне говорил, что в большинстве своих проблем мы виноваты сами. Сами ищем предлоги и поводы… Этого повода быть плохим я специально старался избежать…