Нам всем дорога в АД

Сергей говорил быстро и ясно.

– Чем могу помочь? – удивился Руслан, поспешно дожевывая кусок.

– Пойдем ко мне в отдел! – красивое избалованное лицо Сергея испытующе напряглось.

– В ФСБ? И кем?

– Да, в ФСБ, опером, – пальцы Авилова нервно затарабанили по буковому столу.

– Я не имею профильного образования. Ты о чем, Сергей?

– Стажер, сборы, курсы по высшему образованию, образование как раз профильное! Юристы ой как профильное! Спортсмен, чемпион, чист, не судим, все вообще как надо!

– Дед после войны отсидел, да и бабушка.

– Руслан, они реабилитированы. В те сложные времена все сидели! – Авилов не переставал стучать пальцами. – Вот такая ксива, и в этом городе ты Бог! – достал он из костюма удостоверение.

– Высоко берешь, Сергей! Я не хочу быть Богом. Я хочу жить как человек! – улыбка сошла с лица Руслана.

–Так вот с ней и будешь как человек!

– Не хочу как! Человеком хочу! – вытирая руку, Руслан задумался. – И что делать?

– ФСБ контролирует в стране все. Не просто все, а абсолютно все! Криминал, бизнес, шоу, границу, администрации, суды и так далее. Каждый, кто хочет жить хорошо, живет только под руку с нами.

– Рекет что ли?

– Да какой рекет, просто покровительство! Люди сами несут, – лукаво усмехнулся Авилов. – Меня назначили начальником отдела, мне нужны свои люди.

– Чуть больше полгода работаешь и уже начальник оперативного отдела?

– удивлению Руслана не было предела.

– Обижаешь! Пахан мой очень высоко сидит, он в курсе, что ты придешь в отдел. Год – два, и я начальник управления по району, ты заместитель. Такие дела мутить будем!

– Сергей, – осторожно продолжил Руслан, – знаешь, есть одна причина, которая сдерживает меня от принятия положительного результата.

– Какая? – теперь удивился Авилов.

– Семейная. Мои старики не одобрят мой выбор, это точно. Они неоднозначно относятся к чекистам, и я не хочу потерять у них уважения.

– Рус, хорош гнать! Ты устройся, ничего им не говори. Они у тебя старые, скоро уйдут к Создателю, – с улыбкой эгоиста, решившего все вопросы, через зубы просвистел Авилов.

– Ты что базаришь? – громко закричал Руслан. Вскочил, через стол схватил Сергея за грудки, сжав ему горло. – Ты что говоришь? Ты с ума сошел! Это мои родители! Я что буду обманывать их, желая им смерти? Я что скотина? Ты кого во мне увидел? – кричал он, теряя самообладание, на грани поднять руку.

– Рус, Рус, извини! Я же не со зла. Не серьезно!

Сергей с трудом отцепил хватку, с покрасневшим лицом поправил одежду, огляделся по сторонам. Клиенты заведения вроде бы делали вид, что им не интересны чужие выяснения отношений, но искоса поглядывали все.

Руслан молча кинул деньги на стол, не попрощавшись, направился к выходу. Сергей остался за столом один. Что творилось у него в душе, Руслану было не интересно. Он был просто зол, разочарование нахлынуло на него всем своим необъятным весом. Друг, приятная беседа, не совсем плохое предложение, надо же было ни с того ни с чего так опоганить все. Ну что за тип этот Авилов! Не мог объяснить он себе поступок друга, неужели люди для него ничего не значат? Ну как так можно сказать! Неужели я так ошибаюсь в людях? Это же при нужде он и со мной так? Кто я ему?

Он долго ехал в метро, размышляя о том, что иные чувства начинают посещать его. На душе так паршиво! Даже по-родному теплая, милая Ксюша, встретив его поцелуями, не смогла успокоить. Руки тряслись, душа трепетала.

Она, как умная женщина, не стала ковыряться в больной ране, не доставала расспросами.

– Милый, там Важный тебе звонит и звонит! – копошась на кухне, произнесла Ксения.

– Да? Что хотел? – грубо спросил Руслан в телефонную трубку, раздеваясь на ходу.

– Брат, я вот уже больше часа перевариваю свои слова. Не держи зла! Ляпнул, не подумав. Глупо было и невежественно с моей стороны! Бро? – виноватым голосом извинялся Авилов.

– Хорошо! Принял! Не повторяйся! Забыли! – выдохнул громко Руслан, незлопамятный, пятисекундный в гневе.

– Ну окейно! А то я распереживался, – обрадовался Сергей. – Но ты все-таки подумай над моим предложением.

– Подумаю, – отрезал Руслан, отключил смартфон, сел за накрытый стол. Парило из тарелки вкусным жирным борщом.

– Ух, какая вкуснятина! Со сметанкой – то! С укропом!

Потерев ладони, он принялся за еду.

– Любимый, ты что так грубо с Важным? – разливала Ксюша чай.

Она, без макияжа, волосы убраны назад, розовые щечки, совсем как домохозяйка со стажем смотрелась.

– Да так, Ксю, мелочи! Я все больше и больше удивляюсь ему. К сожалению.

– Меня он всегда настораживает. Слишком вызывающе ведет себя. Для него люди так себе, человечишки, он их не видит, – поддержала его Ксения. – Этот человек притягивает к себе проблемы. Сам-то их решает легко, а вот люди, слышала я, страдают.

– Проблемы ладно полбеды, беду бы не принес!

* * *

Самая лучшая пора – конец весны – выпадал на самый ответственный этап жизни. Для студента особенно – последние экзамены. По юриспруденции требования жесткие, в организме адреналина больше, чем на соревнованиях. Как сдал, Руслан и не понял. До последнего не верил, что справится с тестом. Спроси сейчас, скорее всего, ни одну статью Уголовного Кодекса не назовет, не говоря о Гражданском делопроизводстве. Спасибо Николаю Филипповичу, его подхода к предмету. Навек останется в памяти Руслана его указательный палец, поднятый вверх.

– Руслан, потрепал же ты мне нервы! Хороший ты парень!

Почему-то он дольше, чем со всеми, по-свойски болтал со студентом после испытаний.

– Не видно твоих планов на жизнь, куда ты пойдешь, кем станешь?

Выдержал паузу. В парадном костюме, побритый, приятно пахнущий, преподаватель внимательно наблюдал из-за линз очков.

– Но если ты будешь работать все-таки с законом, и от твоих действий будут зависеть судьбы людей, будь справедлив и хладнокровен.

– Конечно, – радостно ответил Руслан. Ему так хотелось быстрее выбежать из университета, набрать старикам, похвастаться. Но он поправил галстук, застегнул вторую пуговицу на костюме, приготовился дальше слушать наставника.

– Хочешь быстрее уйти? Понимаю, – улыбнулся Николай Филиппович.

– Извините! – сделал виноватую гримасу Руслан, поправил лямку сумки на плече. Они остались в аудитории.

– То-то! Может, больше и не увидимся, именно тебе хочу дать наставления, больно ты мне импонируешь, по-отцовски тебе говорю. Знаю, рос без отца и без матери, дед твой о тебе и сейчас беспокоится. Уверен: он одобрил бы все, что я тебе сейчас скажу. Так вот, никогда не забывай самое главное: сломанная судьба одного человека – это сломанная судьба жены, детей, отца, матери и не только. Не за одного думай – за всех! Тяжелое положение принесет им беды и страдания и не принесет пользы стране, в конечном итоге. Вызовет ненависть к государству, а ты его лицо. Государство, и в частности я, битых пять лет тебя учили предмету, готовили беспристрастного юриста для этого самого человека, чтобы ты защищал его права и пресекал неправильное применение закона против него, а уж потом против самой системы, частью которой окажешься сам.

– Ясно, Николай Филиппович! Сначала надо убедиться, что закон применяется правильно, а потом только его применять.

– Вот именно! Холодное сердце, справедливый разум, чистые руки и совесть.

– Спасибо Вам за все! – Руслан крепко пожал руку чуть прослезившегося учителя.

Какие чувства вызвало это прощание в душе Николая Филипповича, ему оставалось только угадывать.

Тоска овладела Русланом. За пять лет эти стены, люди, этот строгий учитель стали родными. А ведь за столько лет он ни разу не поинтересовался, как у этого человека в семье. Один он или с кем. Кто ждет его дома. И как-то у Руслана сжало сердце от жалости, сочувствия к нему. Расставаясь с каждым выпуском, он расставался больше, чем просто с людьми. Для него это короткая, но индивидуальная эпоха.

– Дедуля, бабуля! Я сдал все экзамены! Теперь Макаров Руслан дипломированный юрист! – сбегая со второго этажа по массивной лестнице, он радостно докладывал своим родным по видеосвязи, петляя между массой спускающихся и поднимающихся студентов.

Возмужавший мальчик ломающимся уже грубым голосом поднял настроение родным.

– Русланчик ты наш! – оба старика, не найдя слов, захныкали.

– Бабуль, что-то вид у тебя больной, ты как себя чувствуешь? – встревожился Руслан, увидев, как старушка пытается скрыться за плечом еще крепкого деда Саши.

– От тебя не скроешь! Родное сердце чует, – выдохнул дедушка. – Лиза уж не девочка, все же 87 лет, – пытался он успокоить внука.

– Все, я лечу к вам! Сегодня же в Самару! – сердце Руслана заколотилось, беспокойство овладело им.

– Нет! – строго отрезал старший Макаров. – Как и все – сначала выпускной, потом к нам!

– Хорошо! Хорошо! – сдался Руслан. Он знал, что дедушка хочет, чтобы внук не отделялся от всех, получил все то, что и дети из полных семей. Как же без выпускного бала.

По городу он передвигался на автопилоте, не видя и не замечая происходящего. Очень сильно потрясло его состояние бабушки. Они самые дорогие люди на Земле. Да, они в преклонном возрасте, но страх скручивал внутренности только от одной мысли, что они уйдут.

Домой он зашел сам не свой. Это сразу заметила Ксения.

– Что с тобой, милый?

– Все хорошо, Ксю. Потом можно?

Впервые он не располагал к беседе, лицо с синяками под глазами бабы Лизы не выходило из головы.

– Ты сегодня сдал ЕГ? Между прочим, я тоже! – болтала она без умолку, не замечая состояние Руслана. Она выгружала из пакетов продукты.

– Я сейчас накрою на стол и мы поужинаем, точнее, пообедаем. Отметим, хорошо!?

– Да, Ксю.

Руслан думал о стариках. Он еще не научился скрывать эмоции, еще слишком прост был этот деревенский парень.

Уже сидя за столом, он изо всех сил пытался сделать очень довольное и внимательное лицо, но не удавалось, что, конечно, не понравилось Ксении. Она видела его отрешенность, он где-то, не с ней.

– Я между прочим хотела тебе что-то очень важное сказать! Может даже посоветоваться! – надула она свои губы, в глазах, как когда-то, проскользнули льдинки жесткого взгляда.

– А? Что? – встрепенулся он, вновь выйдя из раздумий.

– Кое-что важное произошло у нас, и я боюсь, – начала она, деловито положив стройные оголенные выше колен ноги. Сиреневое платье, обтягивающие формы ей очень шли под цвет голубых глаз.

– Да! Да! Говори, извини, задумался.

Руслан пытался ее слушать, но половина разума переваривала информацию, поступавшую от понимания того, что родные люди могут уйти, и он не окажется рядом. Что сейчас его нет с ними, что вся эта суета, учеба, жизнь в столице, когда ты годами не можешь обнять самых родных людей, а они сейчас, как малые дети, немощны, беззащитны.

– Да что с тобой? Ты где? – вспылила Ксения. Нервно вскочив со стула, она бросила полотенце на барную стойку.

– Что у тебя произошло? Я что не могу знать?

– Все хорошо, милая! Ничего не произошло. Просто загружен: то – сё.

На самом деле Руслан не имел желания делиться именно такими, очень личными переживаниями.

– Ни тебя, ни нас это не касается, – как можно мягче ответил он, улыбаясь через силу.

– Как знаешь! – фыркнула она, показательно откинула с лица волосы за плечи, подняв подбородок, направилась в душ.

Стол до конца не накрылся, обмывающего вечера не получилось. Все продукты остались не тронуты, горлышки бутылок с вином укоризненно торчали с него.

А Руслан, как зомбированный, все сидел, глядя в пустоту. Впервые струйки испуга вползали в его сердце, на душе заскребли кошки., посыпались предположения, вопросы: как там они, что именно случилось. Слишком бледными и осунувшимися показались ему старики.

– Неблагодарный! Звоню раз в месяц! – корил он себя. – Они скоро уйдут! – хлопнул пальцами он себе по губам. – Что говорю! Пусть живут, пожалуйста, ну пусть живут!

Но чудес-то не бывает, бессмертие еще не доступно человеку.

Как и когда уснул, он и не понял. Утром увидел, что нет Ксении, что, как обычно, помадой не написано на зеркале в душе «Безумно люблю».

– А Ксюша что огорчилась? – говорил он сам с собой, приводя себя в порядок. – Да, холодновато прошел вчерашний вечер. А ведь она хотела что-то важное сказать. Но зачем показывать свой характер, отошел бы и рассказал. Да и было бы ей что-то важное сказать, разве так поступают. Обиделась, собрала вещи и ушла. Смотри, как быстро губы дует!

В нем играло мужское самолюбие. Впервые Руслан задумался, а она ли та самая? Жизнь только начинается, впереди столько испытаний, на пустом месте разлад, что дальше?

То ли глупость еще не созревшего мужчины, то ли просто загруженность последнего года, может, просто гордость, но он ей не позвонил, не звонила и она.

Выпускной прошел с фанфарами пышно, его хвалили не меньше краснодипломников, особенно отметили спортивные достижения, прославившие учебное заведение.

В итоге весь выпуск получил долгожданные бумаги, а потом будущие юристы до утра ходили по городу, гуляя с фейерверками и шампанским. Фото, видео, слезы радости родных.

Прошел не один и не два дня, как он не общался с Ксенией. Иногда рвало сердце, хотелось позвонить, попросить прощения, обнять ее, такую классную, красивую, родную…

– У нее позже выпускной, – вспомнил он, – могла бы и поздравить! Теперь огорчился он. Любовь пыталась вырвать все недовольства, но гордыня мешала.

Постель холодная, на столе постоянные полуфабрикаты. Неделя, вторая…

– Ну и ладно, – успокаивал он себя. – Жаль! Значит не судьба. Если бы любила, СМС прислала бы. Смотри какая!

Был куплен билет на рейс «Москва – Самара». Перед отлетом позвонил друзьям попрощаться.

– Сергей, привет!

– Приветствую тебя, юрист! – Авилов как всегда был бодр, его голос заглушал шум толпы. Наверное, кутит гуляка!

Поболтал с ним, потом с Володей Акимовым, обещал не опоздать на свадьбу. Ринату тоже поклялся быть на регистрации. Радость за друзей переборола отчаяние и боль от размолвки с Ксюшей.

– Странно, никто из пацанов и не вспомнил о ней, привет не передали, как обычно, будто чувствуют, что поругались, – догадка еще больше подняла настроение.

* * *

Обычно перелет Руслан переносил бодрствуя, не мог заснуть. Но в этот раз проснулся уже на посадке, громкий гул пассажиров разбудил его.

У нового, точнее модернизированного к Чемпионату мира аэропорта его встречал приятель по спорту Ильдар. Проходя по зданию, он невольно вспомнил разговор с Николаем Филипповичем. А ведь действительно, в нашей стране не только законы, но и аэроструктуру по надобности с нуля построить, всего лишь модернизируют.

– Вечер добрый, Руслан! – обнял его смуглый широкоскулый с пухлыми губами, почти седой, но молодой Ильдар и открыл дверцу низкого спортивного седана ярко-желтого цвета.

– Спасибо, что встретил! – кинул сначала сумку в салон, потом загрузил чемоданы в багажник. – Ты с таким клиренсом готов по грунтовке? Не прослезишься? – усмехнулся он, садясь на пассажирское сиденье. – Километров 26 придется ехать по грунтовой проселочной дороге.

– Обижаешь! Я что, в деревне твоей не был!? Неужели там так плохо?

Ильдар был рад встрече с другом, пустился в расспросы, потом рассказывал об изменениях в городе.

– Тут вот на Ракитовском шоссе, дальше на пересечении с проспектом Кирова эстакадную развязку возвели, тут новый спальный район.

Проехав через весь город по центральному Московскому шоссе, Руслан действительно обратил внимание на улучшенный вид города. Впереди трасса М-31 «Самара – Чимкент» и прямой путь до дома.

– Ильдарос, не гони! Куда 180? – сжал он руки на ручках двери и подлокотнике.

– Не дрейф, Рус! Зачем спортивная машина, если на ней ехать тихо, – улыбнулся товарищ, нажимая на педаль дальше.

– Я не тороплюсь к Создателю! – Руслан пристегнулся и отвернул взгляд от спидометра. Чуть больше или меньше часа двести километров были преодолены.

Солнце падало за горизонт.

– Ну ты, брат, резв! Я даже не успел испытать удовольствие от созерцания родного края, только страх, – громко засмеялся Руслан, когда автомобиль повернул на грунтовку в направлении к своей деревушке.

– Ай, ай! – сжимался, гримасничая, словно своим телом, а не днищем спорткара шкрябал и хрустел Ильдар. – Двадцать первый век! Неужели на этой планете есть еще трассы без асфальта да еще в таком состоянии!? – почти плакал он.

– Есть, родной, есть! Этот участок по бумагам еще с советских времен асфальтирован, – успокаивал его Руслан.

– И куда он делся? Ай! – хрустнул опять автомобиль, и лицо Ильдара готовилось заплакать.

– Это Оренбургская область, здесь всегда что-то куда-то девается!

Вот и указатель «Малый Зайкин». Поселок, где вырос Макаров Руслан. Непередаваемые чувства нахлынули на него. Вот уже полтора года он не был здесь.

Впереди встреча с родными. Уже темно, на освещенных улицах нет никого. Непривычная уху горожанина почти вакуумная тишина, только шелест листвы.

– Может, останешься, Ильдар? Завтра в баню, на природу, отдохнешь от выхлопных газов, – Руслан уговаривал товарища остаться.

– Нет, братан, нет! Я уже семьянин, жена, маленький ребенок. Как-нибудь в другой раз. Как надо будет выехать, наберешь за день, раньше приеду, ок?

– Хорошо, хорошо! Спасибо, родной!

Они крепко обнялись, машина аккуратно, без рывков порычала на выезд, а Руслан остался у калитки. Вот он, родной дом, целинных времен постройки из белого силикатного кирпича на двух хозяев на краю улицы с участком в три сотки. Напротив большая, в два этажа средняя школа с аллеей ровных высоких тополей.

Сердце приятно сбавляло такт, успокаивало ясное черное небо в звездах и очень чистый воздух. На пару минут присел на высокие качели, которые сам смастерил из труб, скрипнул пару раз. Будто батарейкой, зарядилась его душа. С трудом доволок чемоданы. И вот он у двери родного дома. Постучал раз, постучал два.

– Кто там? – донесся голос деде Саши, – Кого там по ночам носит?

Ясный грубый баритон звучал громко, шаги были уверенные. Не дождавшись ответа, приоткрыл дверь. В проеме под освещение появился слегка сгорбленный старик. Прищурясь, он увидел внука, слезы мгновенно навернулись на его глаза.

– Русик, почему не предупредил? – широко распростер он свои объятия.

– Дедуль! – прижал к себе Руслан своего прародителя. Сердце сжалось от нежности, от любви к этому могучему еще в теле деду.

– Бабуль! – крикнул Руслан в темный коридор, идя в обнимку с дедом.

– Тихо, пусть Лизонька спит. Она приболела, недавно врач приезжал, уколы сделал.

– Понял, дед!

Он знал, как трепетно относились старики друг к другу. Больше семидесяти лет прошли они вместе по жизни.

– Мои подозрения оправдались, дедуль? Она серьезно больна? – спросил он уже когда уселись на кухне за стол, который всегда был накрыт. – Я хочу обнять ее, поцеловать.

– Вот завтра, как проснется, подойдешь к ней, – грустно сказал дед.

– В смысле подойдешь?

– В прямом, она не двигается. Плохая она, сынок, плохая! – с каждым словом голос деда Саши садился, – Она плохо видит и порой не узнает даже меня.

– Ну ладно, что мы тут приуныли, дед, я привез хорошую водку! Давай по рюмочке, – встал из-за стола Руслан, букет поставил в вазу у изголовья постели, где бесшумно лежала баба Лиза. В комнате пахло лекарствами, через окно с улицы бил свет от лампы уличного освещения и падал на бледное втянутое лицо старушки, отчего она казалась покойницей. Руслан не удержался, поцеловал ее холодную щеку, поправил на груди покрывало.

– Ты стал выпивать? – оживился в улыбке дед.

– Ну, с тобой только! Все-таки я уже взрослый! – шутя парировал Руслан.

Под домашнюю закуску атмосфера приобрела тон ностальгии. Вспоминали детство Руслана, его мать. Ночь пролетела быстро. Стало светать, а внук все болтал без умолку, дед радостно и любовно восхищался своим внуком.

– Подожди, ты о главном не говоришь, – дедушка словно ждал, пока тот остановится и скажет то, что очень хочется услышать.

– Что? – не понял Руслан.

– Ксения, сноха, как наша? Учеба, спорт, друзья – я обо всем услышал. Но ты не упомянул о главном для нас, ведь мы мечтаем о твоей семье!

– М…м…м, – замолчал Руслан, понурив голову.

А дед и не торопил, он умел ждать. Он уже знал ответ. За длинную жизнь он хорошо изучил людей, понимал их, особенно своего Руслана.

– Ничего от тебя, дедуль, не скроешь! – выдохнул внук, рассказал все с первого часа знакомства до последнего, ничего не утаивая, все как есть на духу.

Дедушка слушал внимательно, после сказал:

– Не все золото, что блестит. Оставь времени разобраться в этом. Не та ситуация, что требует форсирования. Если любит, образуется. А если нет – не тяни за уши. Любовь должна перейти минимум в глубочайшее уважение друг к другу.

– Я согласен с тобой, – признал Руслан.

– Ты молод, красив, горяч, прагматизму нет места в чувствах. Если сердце говорит «борись», не сомневайся. Если оно дает тебе передышку разобраться, то взвесь все. Не буду говорить, Господь поможет, Всевышнему ты не безразличен. Он реально поможет, ты действительно необычный парень. Дочка ушла, оставив в тебе и свою душу, она у тебя очень добра и широка! – дед протянул руку и потрепал волосы внуку. – Парень ты у нас современный, с религией не близок, но все же хотел спросить, в церковь ходишь?

– Деда, я тебя понял! – прижался он к родному человеку. Похожи они были очень. Та же ямочка на подбородке, те же впалые щеки и яркие жгучие глаза. – О Боге потом. Я к нему еще не начал свой путь, конечно, это упущение, но этот путь слишком ответственный.

* * *

Руслан проспал до обеда на родных перинах. Лучи солнца били в чистые стекла. Накинув майку, в спортивном трико он подошел к старому трельяжу, расправил длинные волосы. Выспался, хорошо отдохнул!

– Бабуль? – тихо прокрался он в комнату бабушки. Она лежала в том же положении, что и ночью. Щеки сильно впали, натягивая кожу на носу, глаза провалились, руки на груди.

– Бабуль! – испугался он и кинулся к кровати, воскового цвета морщинистые руки холодные. – Бабуль, – чуть не закричал он.

– Сынок, потише, – сдержал его голос деда. – Она с утра пришла в себя, узнала, что ты дома, от радости разволновалась. Пришлось вызывать врача. Эх, видать, пришло наше время, – вздохнул дедушка Саша. Он подошел к супруге, заботливо погладил ей руки.

– Дедуля Саша, я сбегала в магазин! – в дверях на кухне раздался тонкий, почти подростковый девичий голос.

Пойдем, Рус, за стол. Пусть отдыхает Лизонька. Вон соседка Анютка Гусева ходила за продуктами. Помнишь, ее родители в Питер давно уехали, к бабушке Наташе приезжает каждое лето.

– Не совсем, – ответил Руслан. Мускулистый, выше деда, с прямой осанкой, жилистой походкой он вышел на кухню, где его вниманию предстала хорошо сложенная красивая девушка. Ростом чуть выше ста семидесяти сантиметров, с длинной косой живых почти черных волос, тонкие брови на круглом лбу, большие серые глаза, миниатюрный, чуть с горбинкой нос, пухлые щеки и ровно очерченные губы, при улыбке небольшие ямочки на щеках вскрывают озорливость.

– Здрасть! – присела она в реверансе, оттягивая края светло-зеленого легкого ситцевого платья. Открытые плечи, скромный вырез, ниже колен стройных ног. Она была открыта, но не вульгарна.

– Здравствуй! – официально, совсем по-взрослому отреагировал Руслан, немного смутившись, не ожидая встретить с утра такое прелестное создание.

– Доченька, напои нас чаем! – довольно взглянул на встречу детей дед Саша.

– С удовольствием! – засветилась Аня, сорвалась с места и закрутилась по светлой большой кухне. Все в ее руках загорело, мужчины и не поняли, как что-то зашипело на сковороде, а в чашках парил ароматный чай.

– Анечка молодец! Она к нам каждый день приходит, помогает старикам. Дай, Бог, ей здоровья и хорошего мужа! – зашумел в губах горячим чаем дед Александр.

– Ладно вы! – засмущалась она, каким-то волшебным образом за считанные минуты накрыла стол.

– В каком классе, Аня, ты учишься? – заговорил нерешительно Руслан, оценивая с головы до ног юную гостью.

– Вообще-то я на втором курсе учусь в университете! Мне скоро двадцать! – деловито выдала она.

– Ей только девятнадцать исполнилось пару дней назад, это она специально подбавляет, – моргнул внуку старик.

– Ну, деда Саш, – ласково закорила Аня.

– Честно, я подумал, тебе лет пятнадцать, не больше! – не понимая, Руслан норовил обидеть ее. – Все в детстве хотят быть взрослее, даже девчонки.

– Нет, я постарше, – надула она губы, но глаза не переставали разглядывать внука Макаровых. – Между прочим, мы с тобой в детстве играли, точнее ты за меня часто заступался.