bannerbanner
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
1 из 4

Ника Никулина

Неживая рука. Неживая душа

Том 2

Пролог

По длинному коридору неспешно шел мужчина так, что его белый плащ едва развевался. Каждый его шаг отчетливо раздавался по всему замку. Были ли тому причиной хорошая акустика или какая-то новая особенность замка – до сих пор оставалось загадкой. Но раньше замок отдавал предпочтение лишь тишине.

Раньше. Какая ностальгия. Но сейчас все изменилось. Все стало по-иному. Замок приобрел какой-то зловещий вид. И напоминал больше ожившую иллюстрацию к книге ужасов. Однако тут не было ни скелетов, ни черепов, или изувеченных трупов, а также другой атрибутики, присущей ужасным местам. Нет. Тут все было несколько иначе.

По стенам коридора змеились каменные стебли странных растений с огромными шипами и ничтожно малыми цветами с четырьмя лепестками. Они «росли» сплошь, закрывая все доступные щели и делая стены объемными и воистину смертоносными. Шипы торчали во все стороны, и они были необычайно длинными и острыми так, что, если кому-нибудь «посчастливиться» поскользнуться тут ненароком, то от него останутся лишь жалкие маленькие кусочки мяса, раскиданные по всей стене. А сделать это не так сложно, потому что полы были сделаны из гладкого и блестящего камня. Но прецедентов все же не было.

Мужчина все время натыкался на свисающие с потолка засушенные цветы, останавливался, смотрел какое-то время на окружающее его безобразие и вновь возобновлял свой путь. В таких вот перерывах он думал лишь о том, что зря задумывал этот спор. Нет, он не жалел о своем сделанном выборе.

Ему лишь было чуточку жалко замок. Самую малость.

Но потерянное не вернуть уже. И надо с этим просто смириться.

Однако в просветах между стеблями были воткнуты факелы, горящие белым мертвым светом. Они горели, но не грели, не издавая ни единого звука.

Мужчина вышел из коридора в огромный зал. Заходя туда каждый раз, он не мог не встать в позу и не хмыкнуть. Настолько тут все стало другим. И далеко в не лучшую сторону.

По стенам опять же змеились и сплетались стебли странных растений, но в этом помещении они были полыми и лишенными шипов, по ним же текла яркая ало-рыжая субстанция. Все эти странные трубки сплетались в невероятных завитушках и непонятных узорах, но все же образовывали на потолке и стенке один и тот же символ.



Кое-где на стенках полые стебли неожиданно обрывались, и вся эта масса стекала на пол, в специально отведенные канальца, которые образовывали два круга. Странно было то, что вся эта масса пребывала и как-то незаметно убывала: что-то наподобие стока тут не было. Ее было ровно столько, сколько нужно было.

Мужчина задавался всегда вопросом, где Блоурэн умудрилась достать лаву. И зачем собственно нужна эта раскаленная субстанция здесь. Особенно под ногами. Это ни в коем случае некрасиво, но и даже непрактично. Как, впрочем, и те шипы в коридоре.

В зале не было источников света, кроме лавы, поэтому стоял полумрак. Тут не было мебели, все пространство было пронизано полупрозрачными трубами. Лишь на возвышении стояло два деревянных трона. Две вещи, к которым не посмела притронуться Блоурэн. Собственно, данные изделия мебели назвать «тронами» язык не поворачивался, потому что они напоминали абсолютно обычные деревянные стулья, лишенные каких-либо излишеств. Просто крепкие и незамысловатые стулья, которые присутствуют абсолютно в любом доме. И скорей всего там, на спинке, осталась старая добрая пыль.

На так называемом троне сидела нынешняя королева и хозяйка замка. Делала это она с гордостью, выгнув спину и расправив плечи, демонстрируя свое превосходство. Ее голову венчала переплетенная корона со множеством разнообразных драгоценных камней, а платье сверкало всеми цветами радуги, кроме этого оно было украшено черными кружевами и ленточками. Мужчина смотрелся фоне королевы очень блекло в своем простом белом плаще до самого пола, который украшала лишь застежка в виде маленькой снежинки.

Королева была безусловна красива. Только вот она напоминала хорошенькую фарфоровую куклу. Длинные светлые волосы, кристальные голубые глаза, персикового цвета кожа, чуть сжатые алые губы, изогнутые брови. Но кукла не дышит, она – неживая. Как, впрочем, и королева. Она сидела, уставившись прямо, а грудь ее не вздымалась и была неподвижна.

– Феликс. Ты нечасто заглядываешь сюда, – начала разговор нынешняя королева.

– Потому что это бывает зачастую бесполезно. Ты же знаешь, Блау, что лава плохо сочетается с деревом? Одежду тоже подпаливает, знаешь ли, – без эмоций ответил Феликс, пригладив взъерошенные черные волосы и убрав их назад.

– Опять твои плоские шуточки, – ответила также безразлично Блоурэн. – Я все никак не могла понять, как ты был нашим предводителем. Но теперь я – главная. Ты сам отдал корону и этот замок.

– Давай-ка уточним. Короны никогда у меня не было отродясь…

– Молчать! – приказала женщина, чуть повысив безразличный голос.

В ответ мужчина сложил руки на груди:

– Ты бы могла это сказать более экспрессивно. С эмоциями. Чувствами. И расстановкой. Чтобы показать все свое неуважение ко мне во всей красе. Хотя стоит признать, ты все же сделала это очень изящно, изуродовав замок, а это будет похлеще ядовитого плевка в лицо. Но знаешь, что? – Феликс подошел к королеве ближе. – Ладно я, какой-то там бывший предводитель, который все проиграл и которого еще можно мешать с грязью. Но ты забываешь и про остальных.

– А что с ними?

– Они недовольны. Очень многие недовольны, – и с этими словами мужчина уселся прямо на подлокотники трона, за которым сидела Блоурэн. Женщина тут же перевела взгляд на мужчину и безразлично сказала:

– Слезь. Сейчас же. Это приказ.

– Да-да. Они так же злятся, как и ты прямо сейчас. Но мне кажется, что ты неправильно расставляешь приоритеты. Сейчас тебя должно волновать не то, что я посмел сесть на это место, а мои слова, – и он потрепал королеву по голове. – Ты же их услышала, я надеюсь, или ты решила запихать все эти красивые камни в свои прелестные ушки? Опять я глупо шучу, ну, что же с меня взять.

Блоурэн поправила прическу и ответила:

– Единственный, кто здесь поступает неуважительно, так это – ты. А насчет твоих слов. Твоя угроза глупая. Всегда есть недовольные. Тобой тоже не все восхищались, разве не так?

– Все так, ты права. Есть в тебе зерно ума. Жаль, что ты не хочешь посеять его, а вечно грозишься выбросить куда подальше его. Низины погребите, я ведь хочу говорить так же красиво, как герои из легенд, чтобы меня цитировали и через тысячелетия, а получается всегда какая-нибудь глупость. – всплеснул руками Феликс, а затем взял в руки полы своего плаща и помахал ими перед собой. – Даже эту тряпку надел. Видимо не помогает, – а затем встряхнулся. – Впрочем меня не туда занесло опять. Я лишь хочу сказать, что иногда недовольных несколько больше, чем положено быть, и это рискует все вылиться в восстание. Вот сейчас ты сидишь и ничего не подозреваешь, как вдруг, – мужчина расправил руки, – прямо сейчас, именно в эту самую минуту, вбегает разъяренная толпа с вилами…

Блоурэн издала неправдоподобный смешок и перебила мужчину:

– Что ты вообще несешь? Толпа с вилами? Ты явно при жизни был шутом. Данная ситуация присуща исключительно людям, которыми мы с тобой, дорогой Феликс, не являемся. Твоя угроза бессмысленна. Мы же оба знаем, что представители нашего народа не могут нанести вреда подобным себе. А ты тут говоришь про убийства. К тому же, ни я, ни ты, который вечно что-то из себя строит, ни другие не обладают никакими чувствами. Поэтому недовольных нет в принципе.

– Неправда. Вот ты, например, любишь меня унижать за то, что я пытаюсь разрядить эту унылую обстановку. Но ты права, я действительно несу чушь. Конечно же, ни у кого из нас нет эмоций. Но не забывай, что у каждого есть принципы. Как и то, что из любой ситуации можно найти выход. Если ты не можешь убить сам…

– … заставь сделать это врага за себя. Я прекрасно знаю об этом. И ярчайшим тому примером называется так называемый спор за трон. Ты ведь думал, что Аллариан убьет меня, как и многих других до меня, не так ли?

– Как хорошо, что ты помнишь об этом. Ну, что же давай поговорим об этом, раз ты не понимаешь, о чем я тебе тут толкую, – и Феликс убрал плащ и накинул одну ногу на другую, чуть облокотившись на спинку стула, что существенно сократило личное пространство королевы. Та не стала сопротивляться лишь, немного отодвинулась в сторону.

– Да, враги бывают полезными, особенного хорошие враги. Достойные. Такие как Аллариан. Жаль мальчика, хорошим воином был, даже мог дать мне вполне сносный отпор, а остальные какие-то тряпками были. Даже неинтересно этих бездарей было кромсать. Поэтому и пришлось использовать именно Аллариана, – мужчина снова перекинул ногу на ногу. – Как жаль, что никого из нас нет мозгов. Я тоже, к сожалению, лишен этой привилегии, поэтому приходится обходиться тем, что есть. И это прескверно. Но зачастую идет только на руку. Скажешь так невзначай, что неплохо бы отдать трон тому, кто убьет определенную личность. И срабатывало. И ты тоже заглотила наживку. Но, как бывает в этой жестокой жизни, мой план сорвался. Твой тоже. Вопреки своим намерениям ты все-таки убила Аллариана, а я лишился этого стула, – он постучал по деревяшке.

– Я…не хотела, – в безразличном голосе Блоурэн прозвучала нотка сожаления. – И Эмильеру, на защиту которой он встал, тоже. Просто это был окончательный и бесповоротный проигрыш. Я долгое время находилась в теле Аллариана, и начала немного… чувствовать. И тогда это была горечь. Горечь поражения, которая заставила меня и выпустить тот смертельный разряд. Я вроде, как и видела, что делала, но не могла остановиться.

– Поэтому ты и решила пойти дальше? Не просто убить, а вырезать сердце, как какой-нибудь заядлый оккультист? Блау, это было в некотором смысле даже страшно. И что ты с ним сделала после того? Только не говори, что съела, чтобы там… я не знаю, обрести невиданную мощь и силу. Я ошибся, да? Хотя да, это звучит так стандартно.

– Ты же знаешь, что не умеешь шутить, так почему ты это продолжаешь? К тому же ты сам мне сказал сделать это.

– Так это была просто очередная глупая шутка. Дескать принеси мне сердце, как в какой-нибудь сказке, чтобы я мог понять, что ты не врешь и все в подобном пафосном духе.

– Ты просто дурак, Феликс, – понизила голос Блоурэн. – Больной дурак.

– Нет, просто я избрал своей особенностью плоские шуточки, потому что героев-весельчаков и без меня много. А ты просто не умеешь сложить простые числа. Кстати, ты не задумывалась, о том, что ты поступила подло по отношению к Аллариану? А ведь я тебя отговаривал.

– Что ты прямо докопался до этого? У тебя других дел нет? – холодным голосом спросила женщина.

– Нет, – развел руками Феликс, едва не заехав королеве по лицу. – Поэтому я с тобой и разговариваю. Пытаюсь образумить неразумное дитя, в котором все еще кипит кровь, как в… Низиновы врата, опять не могу не глупое сравнение придумать. Собственно, одной из тем, которую я хотел с тобой обсудить, является то, с помощью чего ты хотела решить тот наш спор.

– Аэйровийская магия? Опять ты будешь мне рассказывать про то, как это плохо? – Блоурэн попыталась сделать зевок, но она лишь беззвучно приоткрыла рот и прикрыла его ладошкой.

Тут Феликс встал и отошел от трона, повернувшись к королеве спиной. В его безразличных синих глазах заплясали огоньки истинной злобы:

– Плохо? Ты похоже не знаешь истинного значения этого слова. Аэйровийское – это плохо, смеется она, – усмехнулся мужчина. Усмешка вышла правдоподобной. – Не то слово. Это все аэйровийское разрушило мне жизнь, рассорило мою семью и сделало нас врагами. Недостаточно плохо для тебя? Многие утверждают, что я видел гибель Аэйровийского королевства. И они не правы, – мужчина развернулся, и его прежняя шутливость куда-то мигом вся испарилась. – Мне довелось видеть весь этот процесс: от самой идеи создать нечто великое и прекрасное до погружения под воду этого самого «великого и прекрасного», – он стал медленно подходить к трону и говорить. – Более того я лично был знаком с тем, кому все это в голову взбрело. Он был хорошим человеком, который превратился в фанатичного безумца, забывшего о понятиях чести и морали, которыми так дорожил. Если бы ты увидела все это происходящее воочию, весь этот ужас и мрак, что видел я, – Феликс оказался возле трона, он облокотился о подлокотники трона и наклонился так близко к королеве, что его резко потемневшие глаза оказались буквально в паре сантиметрах от лица королевы и начали буравить ее. – Никогда бы больше не притронулась к этим… механизмам.

Затем мужчина отстранился и уселся на другой подлокотник:

– С другой стороны, кому я это все рассказываю? Ты же Блау. А это все равно что синоним к слову «незнайка, которая ничего не хочет знать». Извиняюсь, это уже словосочетание получилось целое. Будь я человеком, давно бы перестал пытаться тебя образумить. Ты мою помощь воспринимаешь отрицательно. Думаешь, я отниму у тебя этот стул? Но ты его и так потеряешь, если не будешь слушать меня. Начни уже что-то делать правильное. А начнем мы с вестей о твоих «подвигах на аэйровийском фронте». Установки-то работают. Только вот загвоздка, – Феликс сделал паузу. – Как ты собираешься все это выключить?

– Пускай работает, – лишь ответила Блоурэн.

– Хорошо так говорить и сидеть тут. А ты встань, слетай туда и понаблюдай. Эти твои «приборы» на Юге и Востоке работают не так, как ты задумала. Начнем с того, что ты вообще не должна была этого делать. Но ты проигнорировала этот пункт, поэтому перескочим сразу несколько. Там же и наших очень много заперто. Как ты собираешься их доставать?

– Это не твое дело, – коротко сказала королева.

– Не мое? Ты все больше и больше удивляешь то, кто удивляться уже не может. Хотя постой. Таких как ты было много. Я просто хочу хоть немного сломать систему, но видимо, чтобы это сделать, надо быть героем. А я, увы, таковым не являюсь. Блау, хорошо, что это слышу я, не кто-нибудь из наших. Твой ответ можно расценивать как наплевательское отношение к нашему народу. Ты считаешь себя королевой, так стань же ею. Или для тебя больше имеет значение этот стул, нежели собственный народ?

Вопрос остался без ответа.

Феликс поставил локти на коленку и опустил голову в раскрытую ладонь:

– Так и есть. И так во всем. Эх, а так хотелось оставить достойного преемника. Но ты им, видимо, не являешься. У тебя нет даже капли уважения к нам же. Что там говорить про людей.

Блоурэн перевела свой взгляд на мужчину:

– На что ты намекаешь? На ту проигранную войну в Эрвуа, которая была десять лет назад? А это тут при чем?

– Ну, вообще-то я совсем не это имел в виду, но раз уж ты сама начала, то можно и подискутировать. Давай-ка на примере твой ошибочной стратегии сравним твое поведение сейчас, обобщим выводы и… Короче, просто поговорим.

– Мы и так все обсудили. Если бы не Розвэнэри, то у меня бы получилось.

Феликс выпрямился и выгнулся:

– То есть хочешь сказать, что тебе помешал выиграть ту войну инвалид? Серьезно? Ты нашла на кого все можно свалить, и – это Роузвэн? А как же самый лучший фехтовальщик во всем Кристалье? Ты прямо оскорбляешь меня и мои навыки воина. Кто там всех твоих дружков со стороны поубивал? Неужто Роузвэн? Нет, она бы с ними точно не справилась. К тому же ты исключаешь кучу других вариантов. Люди, к примеру. Они своим упорством и стремлением защитить свой родной клочок одолели тебя. Забавная раса, не находишь? С одной стороны, у них нет той силой, которой обладаем мы и наши враги. А с другой стороны, они, не имея ничего, могут создать все. А нам это не под силу. Мы – паразиты, наши враги – паразиты: пользуемся лишь тем, что на блюдечке подано. Единственное, что нас объединяет. И опять несет меня волна словоблуда в неизвестные края. Какой же я болтливый, на самом деле. Не замечала?

– Тот, кто это не замечает, наверное, полный идиот.

– В твоих словах есть противоречие. Но не в них соль. А в стеклянных баночках. Тьфу, совсем дурь несу. Эти 10 лет были на редкость скучными. Ты убила мое самое главное развлечение, а мне теперь приходится скучать. Враги на редкость пошли тупыми. Вот скажи мне, зачем ты убила Риана?

– Сколько ты еще намерен зудеть по этому поводу? И тебе не может быть скучно, ты же мертв в конце концов.

– Ты говоришь так, словно познала великую мудрость. Я тоже не познал ее, к сожалению, но знаю все же чуточку больше. Одно мне известно точно. Когда убивают хорошего противника – всем становится скучно. А из этого следует, что врагов надо уважать и держать их под рукой, чтобы на радость восторженным зрителям устроить пафосный поединок под бурные овации. Ну, или сделать это с меньшим градусом эпика. В общем, враги тоже нам нужны. Особенно такие как Аллариан. Он не заслужил такого. Таким был достойным соперником. А ведь все эти хорошие плохиши на дороге не валяются. Или ты встретила парочку, пока сюда шла? И если ты мне не достанешь парочку из-под своей юбки, я буду тебе постоянно об говорить. Вот такой я обидчивый.

– Может, тебе пойти и заняться другими делами? Ты мне лишь мешаешь, – без злобы, равнодушно спросила королева.

– Что-то мне чудится запах безумия в воздухе. И исходит он не от меня, Блау. Неужели это была не шутка, и ты действительно запихала себе камни в уши? – мужчина даже приподнял светлую прядь королевы, а потом резко опусти ее. – Нет. Тут все куда хуже.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что твое скорое поражение неизбежно. Я бы мог помочь тебе, если бы ты слушалась меня. Но ты, видимо, из тех, которые любят все делать по-своему, забывая про других. И пользоваться запрещенными приемами. Добиваться всего, используя то, что тебе не под силу. Знаешь какое действует правило в аэйровийской магии? Не отвечай, даже не догадываешься, хоть ты там чего-то и умеешь в магии. «Я дам тебе все, а ты должен отдать больше, чем все.» Забыл, кто сказал. Может даже и сам. Неплохо, придумал фразочку и сам же ее процитировал? Отдача большая, иными словами. Столько дел наворотила, Блау, что я даже не представляю, как можно выпутаться из этого клубка. Пыталась развязать морской узел, без знания, как его завязывать? Так тебе предстоит что-то подобное. И народ наш заперт тоже, – мужчина встал с подлокотника и встал гордо перед королевой. – Хоть ты и убила Аллариана, но он победил. Тебе же больше досталось, я же вижу. Ты не могла его сломить. Ты боролась каждый день, а в результате победил Риан, оставив такой моральный шрам. Ты и сейчас-то отойти не можешь. С каждой минутой ты все ближе к пропасти. Хотя мы вроде как в ней и живем. Но не время сейчас для бестолковых шуточек, я пафосную речь толкаю.

А знаешь, чем можно сравнить тягу к аэйровийскому? С самыми тяжелыми наркотиками. Эффект дает разный, я слышал, но вставляет одинаково. Пора бы уже задуматься. Да, я знаю, нечем, но хотя бы надо сделать серьезное лицо и изобразить мыслительный процесс. Человек создал Аэйровию. И что стало с ней? Она погибла. Не самый лучший пример, не правда ли? И знаешь, что это означает? Всегда есть рамки, за которые не стоит переступать. Во, как сказанул-то. Это тянет на цитируемую цитату?

– Мне надо заняться делами, – Блоурэн только хотела встать, но ее остановил Феликс со словами:

– Подожди. Я же так и не рассказал о цели своего визита. Я же собственно сюда пришел, чтобы кое о чем доложить, а не беседы всякие заумные с тобой вести. Ты меня отвлекла.

Королева осталась на месте и спросила:

– И что же ты мне такого важного хотел сообщить?

Тут в тронный зал вбежал другой мужчина. Он постарался сделать это аккуратно, чтобы не попасть в лаву:

– Королева Блоурэн, ваш боевой трофей был украден, – произнес он равнодушно и тут же поспешил обратно.

– Это теперь так называется? Боевой трофей? – оперся на одну ногу Феликс. – Хотя. Так тоже можно. Вполне логично. А я думал, что такое слово тебе неведомо.

Но королева ничего не отвечала в ответ. Она тупо уставилась в одну точку.

– Что…как… – только и смогла пробормотать она.

– Хвала Всетворцу, я был услышан. Но слишком поздно, однако. Очевидно же было, что твоя «мера» не остановила бы Роузвэн, – победоносно заявил Феликс. – Даже, если бы ты распилила Аллариана на тысячи кусочков, твоя бывшая подопечная старательно бы их собирала. Пускай потратила бы тысячи лет, но собрала. А если бы ты его решила полностью испепелить, девчушка бы все равно нашла выход даже из этой ситуации. Она, конечно, тоже безмозглая, но хотя бы преданная.

– Но как она нашла? – спросила Блоурэн. А затем посмотрела на Феликса. – Так, это ты ей помог. И решил напоследок надо мной поиздеваться.

– Блау, ну, почему ты такая недогадливая? Ты же знаешь, что я всегда буду помогать, несмотря на то, что она покинула нас. Конечно, я помогал тайно. Мне просто было любопытно, когда ты прозреешь. А прозрел инвалид в конце концов. Смешно вышло? Человек бы посмеялся. Ну, по крайней мере я бы хохотал, будучи человеком, – равнодушно произнес мужчина.

– Ты… все еще хочешь избавиться от меня, – пробормотала королева. – Но… зачем тебе все это? Ради трона?

– Зачем мне этот стул? Я всегда действовал ради народа, а не ради этого куска древесины. А ты лишь стремишься уместить свое прекрасное тело на конструкцию из досок, не понимая, какие последствия будут, – Феликс пошел в сторону выхода из зала.

– Но что мне делать?

Вопрос остался без ответа.


Наконец. Я сделала это. Оно у меня.

Я закрыла дверь и пощупала резную шкатулку. Неужели на ее поиски ушло десять лет? Такая маленькая вещь. И столько времени прошло. Но это не имеет значение. Главное, что я вернула то, что было украдено. И теперь никому не поздоровится. Потому что я была права. И докажу это. Все поплатятся. Особенно они.

Мне вспомнился один эпизод, который произошел со мной 10 лет назад. Я зачем-то явилась в то место. Знала, чем закончится, но все равно пошла. Зачем? Чтобы сообщить о трагическом событии.

Я вошла и села за круглый большой стол, пытаясь на ощупь найти свободный стул. Кто-то возмущался. Но я все же нашла место. Дело в том, что я тогда не рассчитала с радиусом действия «магического зрения», а заново нити прощупать не успела, поэтому так и получилось.

А затем началось.

«Вижу многие уже собрались. Даже ты.… Розвэнэри, – проворчал Мельш своим суровым голосом. – Почему ты одна сюда пришла, а не с Алларианом?»

«А разве вы не знаете?» – спросила я.

«О чем именно?» – кто-то незнакомый задал вопрос.

«О войне в Эрвуа.»

«Ты так и не ответила на поставленный вопрос. Мы не знаем ни о какой Эрвуа. Так где Аллариан?»

«Он больше не придет.»

«Говори уже нормально, мертвечина, – раздался нетерпеливый женский голос. – Куда своего друга девала?»

«Он погиб,» – мне не хотелось говорить именно эти слова, а заменить их другими, но они все не понимали, что я имела ввиду. Поэтому и пришлось сказать это прямо.

Хоть для меня Аллар просто ушел. Далеко. И очень надолго.

Повисла тишина. Я призадумалась. А ведь Аллариан был единственным, кто мог спокойно смеяться смерти в лицо. Кто несся в бой, сломя голову с улыбкой на лице. А самое главное, он никогда не бросал своих. Никогда. Если бы не он, большая часть клана не выжила бы. И не только. После смерти я стала бездушным механизмом смерти. И меня давно бы убили, если бы не он: ведь им все равно, на их стороне или нет. Потому что я – иная. И мне не раз приходилось доказывать свою полезность. Я многим обязана Аллариану. И все они.

Нет. Я сейчас сомневаюсь, что они были сильно огорчены смертью Аллара. Но тогда было по-иному. Однако мне кажется, что были и те, кто искренне переживал эту утрату, как и я.

«Но…как?» – кто-то спрашивал у меня. Также я слышала шепот других. «Она, верно, так шутит», «Немыслимо!», «Не верю, она врет.»

«Я могу рассказать, как так произошло, – начала я. – Но не могу понять, как так получилось, что никто из вас нам на помощь не пришел. А ведь нам пришлось нелегко…» И дальше начала пересказывать события, произошедшие в Эрвуа.

Дело попахивало жарким, поэтому во время рассказа я одновременно говорила и настраивала «магическое зрение». Неплохо. Жалко лишь то, что «зрение» приходится использовать в «упрощенном» виде: в виде силуэтов, образов, иначе мне надо много времени тратить на распознание. К тому же пространство предстает передо мной, лишенное цвета. Поэтому я не только забыла, как выглядит каждый цвет, но и даже их названия.

Чтобы настроить «магическое зрение» я едва касаюсь нитей. Тихонько, чтобы ненароком ничего не сотворить. Мой рассказ был закончен одновременно с настройкой. Теперь я могла за каждым наблюдать.

На страницу:
1 из 4