Сегмент власти

Полиция в ту ночь тоже отличилась. Среди задержанных было много пострадавших. Перелом руки, сотрясение мозга, закрытая черепно-мозговая травма и прочие диагнозы выставлялись медиками, при осмотре задержанных.

***

«Ворон» выехал на трассу и трясучка в салоне автомобиля прекратилась, хотя меня и Глеба волновало больше всего то, что произошло на площади. Мы понимали, что как и всякие спланированные акции, это был лишь пробный забег, в котором оппозиционеры всё равно добились определенных результатов. Вызван общественный резонанс и дискредитирована власть. Что будет потом? Кто прав, а кто нет? Слишком много вопросов, на которые ни у кого нет ответов.

– Ну и за кого мы теперь? – устало выдохнул Глеб. – Что-то я уже совсем запутался.

– В смысле?

– Изначально мы собирались для того, чтобы помочь Ливазу докопаться до правды касательно смерти его отца. Потом мы узнали о том, что у корпорации возник зловещий замысел о геноциде населения и обретении безграничной власти над Кэстилаем с Астарожем, а потом наверное над всем Фолксвэем. У нас появилась новая цель – разоблачить корпорацию. Так вот. На сегодняшний день мы достигли цели. Корпорация разоблачена, а на продажных чиновников устроено сафари. Но ты знаешь… Ни такого эффекта я ожидал. Множество пострадавших, труп молодой девчонки и нарастающая волна революции…

– Я понимаю о чем ты. – я подался чуть вперед, держа в руках спящую Кассандру. – Если бы не мы, то ничего такого не произошло бы, думаешь? А вот и нет! Сценарий уже был предопределен и всё это произошло бы и без нас, но гораздо позже. Я согласен, что всё пошло не так как мы планировали, но теперь мы должны во что бы то ни стало до конца разобраться в этой ситуации… Подожди. У нас тут кто-то проснулся.

– Где я? – дрожащим голосом спросила Кэсси и уставилась на меня своими голубыми глазами.

– Не волнуйся, солнышко, тебе уже ничего не угрожает.

– А где тот злой дяденька с плохим запахом изо рта?

– Всё уже позади. Никто тебя больше не обидит. Обещаю.

– А куда мы едем? – снова засыпая поинтересовалась Кэсси.

– В безопасное место. – укладывая голову уснувшей Кэсси на руку ответил я.

Ромена мы разбудили уже возле базы. Эрика и все остальные выбежали встречать нас на улицу. Осмотрев рану Глеба, Эрика передала аптечку Алексе, аккуратно забрала у меня спящую Кэсси, и ушла следом за Роменом, которому, подхватив под руки, помогали идти Ливаз и Лукас. Алекса спросив о моём состоянии, поцеловала меня в губы и принялась перевязывать рану Глеба.

Переодевшись и скинув свою и Ромена экипировку, я направился в медблок. Кэсси лежала на кушетке под капельницей. Её кожа приобретала естественные цвета, перебарывая синюшность, которой были покрыты лицо и руки. Эрика включила лампу с розовым свечением и направил ее на Кэсси. Рядом в кресле сидел Ромен с перебинтованными предплечьями рук. Гематомы Эрика обработала анестезирующим аэрозолем и установила магниты, предназначенные для ускоренного заживления.

Я отозвал в сторону Ливаза, Лукаса и Алексу, которых попросил проделать с Пешковым тот же трюк, что и со мной.

– Ты уверен? – с сомнением в голосе поинтересовался Ливаз.

– Более чем. Человек жизнью дочери рисковал, доверившись нам.

– Хорошо, – Ливаз повернулся к Алексе и Лукасу, – Тогда выдвигаемся через час.

ГЛАВА 15. «Клубок почти распутан»

Регионы Кэстилая и Астарожа захлестнула волна митингов, к счастью ограничивавшихся либо одиночными пикетами, либо мирным шествием на центральных улицах. Особо активно кости чиновников перемывались на просторах всемирной паутины. На некоторых форумах велось конструктивное обсуждение сложившейся ситуации, в групповых же чатах других интернет сайтов обсуждались и вовсе бредовые идеи, о пробуждении масонов и даже о прибытии пришельцев, ведущих активную политическую игру, с целью подготовки Фолксвэйа, используемого в качестве плацдарма для массового вторжения на нашу планету. Все интернет-каналы вещали вечерние шоу, куда приглашались доселе неизвестные политологи, высказывавшие свои прогнозы о политической обстановке в Кэстилае и Астароже. Всё что встречалось на просторах интернета обязательно носило тему преступной ассимиляции корпорации и государственных структур.

Репортёры всех телеканалов брали «штурмом» следственный изолятор, чтобы добиться встречи с Борисенко и взять у него эксклюзивное интервью. Однако Борисенко всячески отказывался встречаться с кем-либо, ссылаясь на плохое самочувствие. И здесь ему врать не приходилось. На фоне постоянных стрессов и непривычного рациона питания, за каких-то пять дней заточения, Борисенко скинул почти десять килограмм, что для человека его возраста было чревато последствиями. Проведя за решеткой не так много, Борисенко успел испытать на собственной шкуре идеальную модель тюремных надсмотрщиков, в лице андроидов. Этот арест для него был не первым, и он полагал, что всё пройдет, как и в прошлый раз. Как же глубоко он заблуждался. Исчезли любители легкой наживы, коими были почти все надзиратели и контролёры. Если же в свой первый раз, Борисенко мог создать себе все условия для комфортного пребывания в стенах тюрьмы, то теперь же он, наравне со всеми, довольствовался жесткой постелью, низкокалорийной пищей, одной прогулкой под открытым небом и камерой на четыре человека с унитазом без перегородок. Соседство с другими осуждёнными в одной камере продлилось недолго, и администрация тюрьмы вынуждена была перевести Борисенко в одиночную камеру, после совершенного на него покушения в одну из ночей. Борисенко отделался синяками и царапиной на горле. Новой камере Борисенко радовался как новой квартире. Переоценив свои способности по части убеждения, он один раз уже успел побывать в дисциплинарном изоляторе за попытку подкупа начальника тюрьмы. Борисенко был зол на подставившего его Гайзера, на адвоката Транова, не появлявшегося с новостями уже третий день, был зол на Ортмейера, которому и вовсе не было дела до своего партнера, но больше всего Борисенко был зол на самого себя. «Будь прокляты эти долбаные андроиды!» – подумал Борисенко.

Адвокат навещал Борисенко первые два дня, обнадеживая подачей жалоб на неправомерные действия правоохранительных органов. В итоге адвокат куда-то испарился, а жалобы и прочие юридические моменты, разумеется остались на стадии проектов. На пятый день, Борисенко как всегда расхаживал по камере, слушая радио, включаемое каждый день утром, в обед и вечером. Из динамика радиоточки послышался знакомый голос. Подойдя ближе к динамику и прислушавшись Борисенко узнал его. Это был Ортмейер, который выступал перед репортёрами и журналистами. Зачитав монотонную речь о верховенстве закона и человеческих жизнях, Ортмейер сделал официальное заявление, где раскритиковал действия Борисенко.

«Собранием учредителей, было решено выкупить долю Борисенко и исключить его из числа руководящего состава корпорации…» – гордым и отрепетированным голосом заявил Ортмейер.

– Что?!» – прокричал Борисенко. – Жирный кусок дерьма! Ты что творишь?!

Обуянный гневом Борисенко стал пинать стены, ломать стол и стулья и биться головой об стену. Подоспевшие андроиды-надзиратели ворвались в камеру и попытались утихомирить Борисенко, но он даже и не думал успокаиваться. Беспорядочно размахивая руками и ногами, с глазами, налитыми яростью, Борисенко бросился на одного из андроидов, повредив форменное обмундирование. Глаза андроидов загорелись красным цветом. Один из надзирателей крепко схватил Борисенко, сковав его движения. Второй надзиратель вытащил из нагрудного кармана инъектор и ввёл Борисенко успокоительное. Обмякшее тело уснувшего старика повисло на руках андроида.

***

Ортмейер небрежно развалился на диване в своей комнате отдыха, наблюдая за двумя полуголыми девушками, извивавшихся в страстном танце под музыку. Из одежды на девушках были лишь черные трусики тонг. Девушки были изрисованы татуировками. Волосы собраны на затылке в две косички, а лица были прикрыты театральными масками, на которых изображены напудренные белые женские лица с ярко красной помадой и золотистыми орнаментами в области скул. Свет в комнате был приглушён, а сами девушки танцевали в свете цветных ламп. Облизывая губы, Ортмейер не сводил глаз с девушек. Из поднесённого к губам золотого кубка выливались излишки вина. Горстями загребая сырные палочки и чипсы, он немедля отправлял их в свой рот, утопая в крошках, летевших из его чавкающего рта. На внезапно окончившуюся музыку, Ортмейер отреагировал как ребенок, требуя продолжения. Девушки испуганно переглянулись, но не продолжили танцевать.

– Мон Рэ! Где Мон Рэ, мать вашу! – взорвался Ортмейер.

Через несколько секунд в дверях показался худощавый юнец с сиреневыми кучерявыми волосами и татуировкой в виде зеленой звезды, набитой вокруг левого глаза.

– А, вот ты где. – немного успокоившись и тяжело дыша проговорил Ортмейер. – Почему эти шмары остановились? Кто приказал?

– Мистер Ортмейер, – с комом в горле начал говорить молодой адъютант, – Девушки устали. Пятичасовой танец кого угодно может вымотать. Я бы…

– Ты оглох!? – Ортмейер снова пришёл в ярость. – Я что, просил тебя чтобы ты рассказал мне о причинах их усталости? Я спрашиваю! Почему эти сучки перестали танцевать?! Что вы вылупились, мочалки!? Танцуйте, живо!!!

В сторону девушек полетела бутылка вина и разбилась о стену, оросив её бордовым цветом. Испуганные девушки стояли в оцепенении, боясь даже чихнуть или кашлянуть.

– Мистер Ортмейер, через два часа у Вас запланирована встреча, которая состоится в западном пригороде. Как Ваш адъютант осмелюсь сказать, что перед этим Вам бы следовало привести себя в порядок. Джакузи наполнено, костюм подготовлен…

– Ладно. – небрежно отозвался Ортмейер и кряхтя поднялся с дивана. – Этих двух, отправь ко мне. Хочу посмотреть на их другие таланты.

Ортмейер направился в ванную комнату, по дороге сбрасывая с себя одежду, оголяя обвисшие бока, живот и ляжки. Мон Рэ улыбкой проводил своего начальника, а затем резко обернулся, грозно посмотрев на стриптизерш.

– Надеюсь вам обеим не нужно объяснять, что от Вас потребуется?

– Но… Но мы всего лишь танцуем и не более того.

– За это каждая из вас получит сверху по двести тысяч.

– А если мы откажемся? Что тогда?

– Во-первых вы лишитесь хороших денег. А во-вторых… – Мон Рэ выдохнул, – Девчата, обдумайте все хорошенечко. Таким людям как господин Ортмейер не отказывают, так что не заставляйте его ждать, он этого не любит.

– Хорошо, мы согласны. – обе девушки кивнули. – Только деньги вперёд.

– Разумеется. – Мон Рэ вытащил свой смартфон. – Подставляйте свои чипы, красотки.

***

Борисенко в очередной раз попал в камеру дисциплинарного изолятора. Помещение было размером три на два метра. Сидячих мест не было, а откидной кроватью можно будет пользоваться только во время сна. Маленькое окошечко пропускало не так много света и потому в камере дополнительно включался ночник. Опираясь о стену, Борисенко медленно спустился на пол и опустил голову. Дешевая лампочка в ночнике не только тускло горела, но и периодически мигала, что действовало на нервы. Канализация источала мерзкий запах, при каждом ее использовании в соседней камере этажом выше. Борисенко от нечего делать, хотел было уснуть, сидя на полу, как вдруг услышал стук и чей-то голос за стеной. Прислушавшись, он понял, что сосед обращается к нему.

– Угадайте кто?

– Простите, мы знакомы?

– Ах ты, старый чёрт. Забыл мой голос?

– Ах, это ты, Гайзер! Подонок, мерзавец!

– Куда же пропала вся та вежливость и религиозная пафосность в твоей речи?

– Это всё из-за тебя! Ты меня подставил!

– Возможно. Но в чём?

– Почему ты сказал, что это я отдал тебе приказ сжечь лабораторию Искандерова?

– А разве не ты? Ай-я-яй, надо немедленно всё исправить. И что это на меня нашло? Как я мог оговорить такого честного человека??? Ну вот как мне не стыдно? – Маркус зацокал. – Простите, это вышло случайно.

– Он еще издевается! Зачем ты это сделал?! Я что мало тебе платил?!

– О, нет, что ты, платил ты исправно.

– Тогда что случилось? Объяснишь?

– А смысл? Чем это поможет тебе или мне? Тем более, что это лишь капля в море всего того дерьма, что Вы мне поручали делать. Срок ты поймал заслуженно, впрочем, как и я.

– Тебе кто-то меня заказал? Если да, то скажи кто?!

– А мне что с этого? Да и что ты сможешь сделать, будучи за решёткой?

– Значит я прав. Но за что? Кому это надо?

– Не заморачивайся, недолго осталось. Через неделю суд, там и будешь доказывать, что ты не слон.

– А чего ты такой спокойный? Надеешься освободиться? Хер тебе, а не свобода. Ну только если изгнание… – Борисенко запнулся. – Ты серьёзно? Согласился на изгнание вместо отсидки?

– Ага. – радостно ответил Гайзер. – Да здравствуют свободные и бескрайние степи Фолксвэя!

– Ты реально больной! Какой нормальной человек пойдёт на самоизгнание?

– Поверь мне, ты еще многого не знаешь. – Гайзер закашлял. – Ладно, всё, утомил ты меня своей болтовней. Я просто решил поздороваться, а ты тут налетел на меня с расспросами и претензиями о том, как несправедливо с тобой поступил негодяй Гайзер. А вообще, знаешь? Тебе крупно повезло.

– Это ты называешь везением?

– Народ злой на тебя и им только дай волю, они тебя на ремни порежут. И со следаком тебе повезло. Другой бы не его месте бошку тебе отвинтил за похищение дочери.

– Чего? – Борисенко был в недоумении. – Какое еще похищение?

– А, так значит и здесь тебя опрокинули? – Гайзер впал в безудержный смех. – Ну что я могу сказать, олух ты, а не директор национальной корпорации, ха-ха-ха!!!

– Передо мной стоял выбор, и я приказал устранить свидетеля обвинения, то есть тебя.

– Оу, а вот это уже обидно прозвучало. – за стеной послышался шелест бумаги и звук смываемой воды в унитазе. – Ты хотел избавиться от меня? Зачем ты так со мной? Я думал у нас с тобой всё серьёзно. Ты разбил мне сердце Рома.

– Хватит издеваться! – прокричал Борисенко. – Я говорю серьёзно!

– Слышь, ты, сама серьёзность! Еще раз на меня голос свой паскудный повысишь, я тебе обещаю, что доберусь до тебя и зашью твоё поганое хлебало! Усёк!?

– Угу. – сглотнув ответил Борисенко.

– Вот и чудненько, – Гайзер громко и протяжно зевнул, – Ладно, давай, я на боковую, а то что-то скучно стало.

Разговор со Гайзером не дал никаких ответов, а наоборот подкинул еще больше вопросов. В раздумьях Борисенко не заметил, как закрыл глаза и уснул.

***

Ортмейер прохаживался по руинам бывшего студенческого городка. Рядом шёл старик. Обильно смазанные гелем седые волосы были зачёсаны на бок. В правой руке он держал трость из слоновой кости, служившей ему больше украшением. На глазах поблескивали зеркальные очки в стальной оправе.

– Рита, – Ортмейер, зажал боковую кнопку на смартчасах. – Режим тумана.

– Команда принята. – раздался грубый женский голос. – Туман активирован.

Карманный эйрдрон повис в воздухе и выпустил полупрозрачные лучи, окутывавшие Ортмейера и его спутника, выставляя барьер от слежения и прослушки.

– Наша часть сделки выполнена. – сказал человек с тростью. – Теперь Ваш черёд.

– Да-да, конечно, господин Железнов, я помню то, о чём мы договаривались. Но… – Ортмейер замялся. – Вы уверены, что Борисенко обеспечен длительный тюремный срок? Не окажется так, что через месяц другой его выпустят?

– Без вариантов. – Железнов улыбнулся, – То, в чём его обвиняют на два пожизненных срока потянет. Не переживайте.

– Ну тогда я спокоен. – Ортмейер достал с внутреннего кармана пиджака серебрянную фляжку. – Выпьете?

– Нет, спасибо. На сегодня еще много дел запланировано. А вы пейте если хотите, не стесняйтесь.

– Тогда к делу. – Ортмейер сделал несколько глотков и поморщился. – Что Вы конкретно хотите, чтобы я сделал?

– Завтра состоится экстренное совещание в здании правительства Фолксвэя. Я так понимаю, Вас тоже туда позвали?

– Ещё утром получил приглашение. – сказал Ортмейер, копаясь в своём смартфоне.

– Будет рассматриваться всего один вопрос, касающийся предстоящих выборов на пост губернатора Кэстилая. Вы, от лица национальной корпорации должны отдать свой голос за меня.

– Стоп! Что? Что Вы хотите, чтобы я сделал? Абсурд! Полный абсурд! Это вызовет слишком много вопросов. Корпорация отдаёт голос за своего врага! Уже вижу заголовки газет.

– Во-первых, нашим врагом был один только Борисенко, а не вся корпорация. – Железнов сердито посмотрел на Ортмейера. – Во-вторых, это не абсурд, а хитрый ход. Для тебя же лучше показать себя в ином свете перед народом. Выступишь перед телевидением. Скажешь мол так и так, корпорация признаёт ошибки и потому исключает Борисенко из числа учредителей и увольняет его с должности генерального директора. Сам подумай. Публичный союз с таким как я, существенно подымет в глазах общественности не только корпорацию, но и тебя лично. Это твой шанс укрепить свои позиции, чтобы не повторить судьбу Борисенко.

– Да, но я…

– О, и в третьих! Кто тебе сказал, что у тебя есть выбор? Не забывай что ты мой должник и периодически прокручивай это у себя в голове. Понял?

– Хорошо, я всё сделаю. – Ортмейер снова замялся, подыскивая слова. – Извините, я не ослышался? Вы сказали, что это для начала. Вам что-то еще может понадобиться от меня?

– Не волнуйся. – Железнов улыбнулся. – Нам не нужны рабы, их у нас и так много. Я бы предпочёл таких как ты, видеть в качестве друга, к которому я смог периодически бы обращаться с просьбами. Ты же не против дружить со мной?

Железнов протянул руку.

– Да, то есть нет, то есть я не против. – растерянно ответил Ортмейер и пожал руку Железнова.

– Вот и отлично. – Железнов отпустил руку Ортмейера и вытер свою ладонь платком. – Не нервничай ты так. Аж рука вспотела.

***

Мы рассказали Пешкову о себе и познакомили со всеми членами команды. Его нисколько не удивило то чем мы здесь занимаемся. Увидев дочь, Пешков долго не решался подойти к ней. Вглядываясь в дверную щель он наблюдал за тем, как Аурелия, Эрика и Алекса играли с ней в куклы.

– Вот что я ей сейчас скажу? Привет, Кэсси, я твой папа…

– Прям так и скажешь. – я подошёл к Пешкову и положи руку ему на плечо. – Она должна знать, что рядом находится кто-то из близких. Восстановление ее организма продлится еще пару дней. Она еще маленькая и в обществе чужаков ей будет не комфортно. Её маму, как ты понимаешь, на базу мы привезти не можем. Так что действуй!

Взяв себя в руки, Пешков глубоко выдохнул и вошёл в комнату. Дверь предательски заскрипела и выдало его появление. Девчата улыбнувшись, засобирались на выход, пообещав Кэсси, что ещё вернутся. Держа в руках барби и кена, Кэсси внимательно осматривала гостя.

– Здравствуйте. Я Кэсси. А как Вас зовут?

– Привет, – Пешков немного расслабился, – Я Женя. Приятно познакомиться.

– Взаимно. – взгляд Кэсси остановился на наручных часах Пешкова. – Ух ты! А у меня такие же часы, дома лежат, только они меньше. Мама сказала, что мне их папа подарил. Он сейчас работает далеко-далеко, в какой-то командировке. Когда приедет, она не знает.

Глаза Пешкова заблестели от радости. «Всё таки Полина передала мой подарок». – подумал Женя и широко улыбнулся. Воспользовавшись тем, что Кэсси переключилась на куклы, он аккуратно подошёл и сел рядом.

– Кэсси, я должен тебе кое-что сказать. – немного поколебавшись Пешков, взял руку дочери. – Я… Я… Я твой папа, Кэсси.

Кэсси замерла. Повернув голову и приблизив своё лицо, она посмотрела на Пешкова прищуренными глазами.

– А Вы меня не обманываете? Вы правда мой папа?

– Правда, доченька, правда. – голос Пешкова задрожал.

– Ура! Папа вернулся! – Кэсси обняла Пешкова и прижалась щекой к его плечу. – Я знала, что ты вернёшься! Я верила, что у меня есть папа! Мама не обманывала меня.

– Да, доча, я рядом. Я теперь всегда буду рядом и ни за что не оставлю тебя одну. Обещаю.

– Поедем домой! Надо маме всё рассказ…

Глаза у Кэсси закатились и она бессознательно повисла на руках у Пешкова. Увидев это, я побежал за помощью. В коридоре, навстречу мне бежала Эрика, держа в руках смартфон, издававший жуткое пищание. Молча проскользнув мимо меня, Эрика забежала в комнату.

– Что… Что это? Эрика, что случилось? Она жива?!

– Женя, всё в порядке. – сказала Эрика, подбегая и расклеивая по телу Кэсси датчики. – Она просто потеряла сознание. Да, точно, показатели жизнедеятельности в норме. Неси ее в медблок, только аккуратно, не беги. Нужно поставить капельницу и подержать её под ультралучами. Женя, не стой столбом, неси! Положи ее там на кушетку. Я сейчас подойду.

– Всё в порядке? – спросил я.

– Да. – выдохнув сказал Эрика. – Усталость влияет на детский организм иначе, чем на взрослого.

– Он сделал это. – я улыбнулся. – Он ей признался

– Правда? Теперь он папа-папочка-папуля?

Я кивнул, продолжая улыбаться.

– Ну слава богу. – Эрика глубоко выдохнула и быстрым шагом направилась в медблок. – А то устроил ромашку.

Вечернее собрание проходило без Эрики. Биомонитор сбоил и она решила сама последить за состоянием Кэсси.

– Хотел бы еще раз выразить слова благодарности. – поджав губы, Пешков стал оглядывать всех за столом. Его взгляд остановился на мне. – Особенно тебя Денис. Новость о похищении дочери сломала меня и я перестал здраво мыслить. Вместо того, чтобы сесть и подумать я пошёл у похитителей на поводу и чуть было не отпустил преступника на свободу. А потом как последний трус, я попытался покончить с собой. Ненавижу себя за это.

– Ты слишком строг к себе. – я кинул понимающий взгляд. – Никто в этом зале не знает, как бы поступил, попади он или она в такую ситуацию. Дети наше всё и порой, ради них мы готовы идти на самые отчаянные меры. Не кори себя.

– Всё равно, спасибо вам ребята, – глаза Пешкова наполнились радостью, – Я у вас в неоплатном долгу.

– Женя, ты должен знать, мы это сделали не для того, чтобы ты был у нас в долгу. Во всём остальном ты участвовать не обязан. Если захочешь уйти, все всё поймут.

Пешков поднял голову и посмотрел на собравшихся, уловив их одобрительные кивки.

– Если нужна моя помощь, то я помогу, не смотря ни на что.

– Хорошо, но советую вывести Полину и Кассандру из этого города.

– Я так и хотел сделать. Отправлю их в Касип на отдых. У меня брат работает управляющим одного туристического отеля.

– Отлично, – я пододвинулся ближе к столу, – Тогда перейдём к делу. Женя, если тебе не трудно, можешь рассказать как прошёл допрос Борисенко? Он признался?

– Он признался во всём, кроме поджога лаборатории. Похоже ты был прав, Денис, и нашего Борисенко просто напросто подставили. Гайзер хоть и указывает на него как на заказчика, но я почему то ему не верю.

– А что на счёт похищения твоей дочери? Это тоже не Борисенко?

– Здесь всё сложнее, пока что всё указывает на Борисенко. В этом явно замешан его адвокат, но после ареста Борисенко, тот куда то испарился. Вы ничего не заметили подозрительного, когда освобождали Кэсси? Там и в правду был андроид?

– Был, – ответил я, – Но как мы уже ранее обсуждали, андроид не похищал твою дочь. Я думаю, что его прислали в качестве поддержки. Исполнителями были те двое степняков, которых вырубил Ромен.

– Степняки? Но как? – Пешков был удивлен, – Они бы не смогли пересечь границы города. Это просто невозможно.

– Что видели, то и говорим. – выпалил Глеб. – Как-то не было времени проверить их паспорт.

– Как Кассандра восстановится, я бы хотел поговорить с ней, если конечно же ты не возражаешь. Может она что-либо видела.

– Я не против, Дэн. – Пешков покачал головой. – Хочешь узнать подробности похищения?

– Да, она очень смышленая и внимательная. Думаю, что сможет рассказать дополнительные детали.

– Мне… нужно ехать на работу. – Женя просматривал пришедшее на телефон сообщение. – Сегодня какое-то совещание назначили в здании правительства республики. Будут решать вопрос о внеочередных выборах. Надо разузнать свежие новости. Кэсси…

– Не волнуйся, – Аурелия улыбнулась, – Мы позаботимся о ней. Нам еще кукольный домик строить и одежду склеить для кукол-лол. Езжай и будь спокоен.

– Благодарю, – сказал Пешков, с улыбкой осмотрев всех вокруг, – Тогда я пошёл… или поехал. А мы вообще где?

– Я тебя подвезу, – отозвался Глеб, крутя на пальцах ключи от «ворона».

***

Небольшое помещение конференц зала было полупустым. Делегации от каждой общественной организации сидели раздельно друг от друга, образуя условные сектора. Первые ряды заняли делегации от корпорации во главе с Ортмейером и общественного объединения «Дети отчизны» во главе с Железновым. Позади них, растянувшись заняли места делегаты от Республиканского административного резерва, возглавляемого никому неизвестным господином Рокпергом, бывшим начальником рядового подразделения при министерстве образования. На самых последних рядах сидели наблюдатели от временного правительства Кэстилая. По бокам, вдоль стен заняли свои места репортёры и операторы медиакомпаний. Объективы телекамер были обращены на зону президиума, где члены специально созданной комиссии Республиканского избирательного комитета дожидались прибытия своего председателя в лице вицепризедента Данияла Мухтарова. Отдельно стоявшие журналисты местных и республиканских газет что-то записывали в свои смартпланшеты и параллельно делали фотоснимки общего плана.