Древо познания: Факультет призыва

– Налетайте уже, саранча, хватит смотреть на меня голодными глазами, – разрешающий жест рукой и хитрая усмешка.

Студенты одобрительно загудели, звякая посудой. Ужин был великолепен, и я даже позволила себе бокал шампанского, но игристое вино так и не притупило ощущение чужого взгляда.

6

Первым занятием для неофитов было введение в специальность, чтобы студенты сразу прониклись, что их ждет ближайшие шесть лет. Вообще-то, обычно это практические занятия. Алхимики в уютных лабораториях сейчас смотрят, но не трогают посуду, боевые маги носятся по тренировочному полю, лекари имеют экскурсию в самую убогую богадельню…

А мы вот сидели в аудитории, которая была явно великовата для нашей группы. Впрочем, любая аудитория была бы великовата для трех человек. Помимо меня студентами первого курса факультета призыва были тихий парень и заносчивого вида девчонка. Мы сидел молча на разных партах и ждали начала урока, который, судя по настенным часам, начался четверть часа назад.

– Может, мы ошиблись аудиторией? – не выдержал парень.

– Втроем? – ехидно уточнила девушка.

На этом общение окончилось.

Прошла еще четверть и, наконец, входная дверь отворилась. Сначала в помещение вошел стойкий запах перегара, а затем и его обладатель – высокий мужчина лет сорока. Сальные патлы средней длины разделены на прямой пробор, мятая одежда, такое же мятое лицо с недельной щетиной. У вошедшего не гнулось правое колено, и он тяжело опирался на трость.

Дохромав до середины кафедры, мужчина похлопал по бедру тростью. Тотчас один из стульев неуклюже выбрался из-за стола и шумно прискакал к магу. Обладатель сногсшибающего амбре тяжело опустился на стул, вытянул травмированную ногу, откинулся на спинку стула и без особого энтузиазма посмотрел на нас.

– Ну-с… как говорится, добро пожаловать на факультет призыва, – сипло поприветствовали нас.

Перспективы вырисовывались потрясающие.

– Как вы знаете, дар призыва – чрезвычайно редок. Так что вам несказанно повезло, что вы оказались здесь. И вам еще больше повезет, если вы доучитесь хотя бы до второго курса.

Более воодушевляющее вступление сложно было придумать. Но мужчина явно старался.

– Меня зовут энт-Койн, и я декан факультета призыва. Последнего мага с этим даром я закончил обучать лет эдак десять назад. Кто-нибудь уже призывал себе ори? Никто? Ну, будем откровенны, вы тоже врядли доучитесь до конца первого курса. Так что предлагаю сэкономить время и деньги и разойтись…

Маг умолк, а мы невольно переглянулись.

– Вы пьяны, – брезгливо заявила девушка.

– Есть немного, – охотно согласился мужчина.

– Нас что, будет обучать нетрезвый преподаватель? – возмутилась моя одногруппница.

– Вряд ли, – покладисто согласился маг. – Врядли вас можно обучить.

– Ну, знаете… – вспыхнула девушка и вскочила на ноги. – Я иду к ректору!

Вместо ответа мужчина сделал широкий приглашающий жест, и входная дверь распахнулась. Моя одногруппница гордо вскинула голову и промаршировала на выход, барабаня каблуками.

– Вы правда не будете нас обучать? – тихо уточнил совершенно сбитый с толку парень.

– А зачем? У вас скорее всего уже замерший дар, раз вы к шестнадцати годам ни разу не призвали ори. Нет смысла тратить время, – пожал плечами маг.

Парень нахмурился, подхватил сумку и вышел вслед за девушкой.

– А ты чего сидишь? – спросил мужчина, проводив второго из трех своих студентов взглядом.

Хотелось сказать, что у меня выбора не особенно – или замуж, или за парту, но я решила, что у нас с этим уважаемым преподавателем не слишком близкие отношения для подобных бесед. Однако кое-что меня серьезно озадачивало.

– Есть вопрос, – честно призналась я.

– Валяй, – добродушно улыбнулся маг.

– Что такое ори?

Маг прищурился и выпрямился на стуле. Положив обе ладони на набалдашник трости, которой он опирался меж ног, мужчина изрек:

– Интересно…

Уточнять, что же интересно этому эпатажному типу, желания не было никакого, поэтому я переспросила:

– Так вы ответите?

– Нет.

Ну еще бы.

– Но ты можешь прочесть. Параграфы с первого по двадцать второй «Основы призыва».

Я кивнула и аккуратно записала свое первое домашнее задание. А маг тяжело поднялся и заковылял к выходу. Но у двери обернулся и внезапно спросил:

– Саар, да?

Пришлось растерянно кивнуть.

– Так и думал, – ответил декан и вышел.

У меня что, на лбу написано?

7

Мама всегда была уверена в том, что говорить мне гадости – ее святая обязанность. Ведь никто, кроме родной матери, не скажет эту горькую, но жизненно важную правду! Причем где там правда, а где ее личное мнение и в каких пропорциях оно размешено для меня долгое время оставалось загадкой.

Однако благодаря этой суровой, но, безусловно, справедливой критике, я точно знала, что мои тощие ручки нужно обязательно прятать в рукава. Мои ступни слишком большого размера для девушки и лучше пусть швея заново обошьет подол, но никто не должен видеть таких гигантских туфель. Смеюсь я, естественно, как конь, поэтому всегда нужно держать себя в руках и вежливо улыбаться. А еще у меня напрочь отсутствует музыкальный слух, и я совершенно неусидчива для рукоделия.

И вот, имея весь этот ценный груз классического воспитания, я осталась в пугающе пустом коридоре в огромном здании в поисках библиотеки. Для начала стоило бы, конечно, пожалеть себя. Девушке моего социального положения и всплакнуть над своей тяжелой судьбой не постыдно. Но вот что странно, лошадиные дозы горьких пилюль от матушки все-таки возымели действие! Хоть и совершенно неожиданное, зато весьма эффективное.

Я умела виртуозно злиться, и злость моя превращалась в энергию. Она подстегивала, дразнила, мотивировала и придавала сил. Любую эмоцию я могла превратить в злость, и действовать на этом токсичном топливе.

Поэтому хватило лишь пары мгновений растерянности, чтобы почувствовать такой приятный, хоть и ядовитый адреналин в крови. Я злилась на свою беспомощность и готова была брать первый барьер. Для выживания в академии нужно было научиться в ней ориентироваться, а с этим мне должны были помочь справочные руны.

Вчера мне удалось подсмотреть, как кто-то из студентов пользовался магической навигацией, так что решительно дотопав до корявенького вопросительного знака, я ткнула в него пальцем. Перед моим носом любезно прочертили горизонтальную линию, в которой я сердито вписала пальцем: «Как попасть в библиотеку?»

Делов-то!

Библиотека занимала два нижних этажа, имела совершенно скромную входную дверь всего с одной лестницы и золотую вывеску «Хранилище знаний». За дверью скрывалась небольшая комнатка в темных тонах. Здесь потрескивал камин, стояла массивная мягкая мебель, а за длинным тяжелым столом сидела та сама женщина, что встречала нас в первый день. Энт-Эпли увлеченно изучала какой-то громоздкий фолиант.

– Добрый день, – поздоровалась я, привлекая внимание.

Женщина подняла взгляд, не меняя наклона головы, отчего казалось, что на тебя смотрят исподлобья.

– Могу ли я получить «Основы призыва»?

Энт-Эпли выпрямилась, полностью оторвавшись от чтения. Посмотрела на круглые настенные часы, на меня, снова на часы.

– Койн в своем репертуаре, да? – хмыкнула женщина. Я благоразумно промолчала.

Меж тем энт-Эпли достала из ящика стола бумагу зеленого оттенка, что-то на ней записала, откинулась на спинку кресла и пристально посмотрела на лист. Под взглядом темно-зеленых глаз женщины бумага ожила и сложилась в изящного журавлика. Птичка вспорхнула, сделала суетливый круг по комнате и пошла на таран левой стены. Я приготовилась зажмуриться, чтоб не видеть суровое столкновение бумаги и толстой деревянной панели, как журавлик, не снижая скорости, исчез. Просто нырнул в стену!

Ошарашенная, я посмотрела на энт-Эпли.

– Сядь, – скомандовала женщина.

Я покорно опустилась в одно из кресел.

– Сейчас притащит твою книжку.

– А… а сами студенты не ходят туда?

– Ну почему же. Иногда ходят, когда не знают, что им нужно наверняка, – пожала плечами женщина.

Журавлика не было достаточно долго, чтобы молчание стало гнетущим. Я хотела порасспрашивать о стене, о комнате, о бумажной птичке, но никак не могла сформулировать вопрос достаточно вежливо. А спрашивать в лоб казалось слишком по-детски. Энт-Эпли же явно потеряла ко мне всякий интерес и полностью погрузилась в чтение.

И вот, когда я уже подобрала слова, набралась храбрости и воздуха в легкие, из-за стены выпорхнул порядком помятый журавлик, а за ним, теряя клубы пыли, вылетела тощая книжонка в мягкой обложке.

Журавлик обессиленно рухнул на стол и медленно, явно страдая, принялся разворачиваться в бумажный лист.

– Говорю же, не летайте через закрытую секцию, – бурчала энт-Эпли, магией помогая журавлику.

Книжонка формата методички с восторгом щенка металась между мной и женщиной, не понимая, кому даваться в руки.

– Туда, – даже не глядя ткнула в меня энт-Эпли, и мне на коленки рухнул первый учебник по высшей магии.

Немного поелозил, то ли устраиваясь поудобнее, то ли вытирая об меня остатки пыли, и затих.

«Алекс энт-Саар. Основы призыва» – значилось на порядком выцветшей обложке.

Я поблагодарила энт-Эпли за помощь и вышла из этой очень странной библиотеки. До начала следующей пары все еще оставалось масса времени, так что самым разумным показалось найти аудиторию следующего урока и почитать где-нибудь на подоконнике.

С чувством невероятной гордости и без особого труда я нашла нужный класс. На мое счастье, он был совершенно пуст, так что я мысленно поблагодарила дыру в расписании, плюхнулась на третью парту в середине ряда и погрузилась в чтение.

Учебник действительно рассказывал про основы и, судя по многочисленным сноскам, был весьма кратким конспектом каких-то более авторитетных книг.

Магия призыва, оказывается, самая древняя боевая магия нашего мира, и обладали ей лишь несколько семей, в свое время стоявших на службе у королевской династии – эдакий элитный гвардейский отряд. Во времена объединения мира под рукой единого правителя многие гвардейцы погибли, и наш дар стал невероятно редким, практически уникальным. Но сказанное означало и другое – оба моих одногруппника прямо или косвенно являлись потомками тех семей. И если со мной все понятно и очевидно, то сомнительная сословная принадлежность двух других призывников-первокурсников наводила на соответствующие вопросы к чистоплотности некоторых аристократов. Но об этом в приличном обществе не говорили. По крайней мере вслух.

Краткая история дара призыва, на мой взгляд, имела минимальную практическую ценность, и ей, по счастью, отвели не так много скучных абзацев. А вот прочесть, что же из себя представляет мой жуткий, по мнению старшего поколения, дар, было крайне занимательно.

Такие, как я, могли призвать себе любое живое существо, и оно навеки становилось привязанным к нам и послушным нашей воле. Традиционно тренировка идет от простых существ к сложным, постепенно усложняя организм и интеллект призываемого. За время обучения мы должны были пройтись по пищевой цепочке мира Дерева и выбрать себе в верные помощники несколько магических животных. Для них, кстати, даже существовал определенный термин – ори. Один маг призыва мог управляться с дюжиной ори, а значит, на третьем курсе нас ждал замечательный предмет «Тактика и стратегия» перед выбором своего первого боевого состава.

Однако наша уникальная сила имела и уникальные ограничения. Непреложные правила, за нарушения любого из которых нас ждала смертная казнь.

Первое и самое важное правило – призыв людей запрещен. Очевидно, если особо хитроумный маг призовет какого-то высокопоставленного чиновника, или, упаси богиня, короля, последствия могу оказаться печальными.

Второе и не менее важное правило – призыв мертвых запрещен и приравнивался к некромантии. А как все знают, некромантия являлась запрещенной магией наравне с изготовлением химер и также каралась по всей строгости закона. На каждого ори вешался особый артефакт, который при гибели животного запускал заклятие самосожжения. Эту невероятно дорогую технологию мы позаимствовали в мире Огня, однако никто из мира Дерева не был в состоянии повторить подобную магию. Теперь становилось понятно, по каким делам в наш мир наведывался уважаемый эльд-Лааксо. Торговля уникальными артефактами, полагаю, была золотой жилой для Диаспоры Огня.

Третьим правилом шел список запрещенных к призыву животных, которые считались неуправляемыми. Списочек был, мягко говоря, не актуален, потому как в нем фигурировали давно вымершие драконы, василиски и прочая ископаемая живность.

Пока я читала, в аудиторию начали набиваться студенты. Они рассаживались по местам, смеялись, общались и создавали такой приятный фоновый гул, что совершенно не мешало мне поглощать знания.

– Интересно? – раздался знакомый голос прямо над ухом, и я подпрыгнула от неожиданности.

Лойд склонился над моей книгой в неприлично опасной близости. Я попыталась отодвинуться от парня, но уперлась мягким местом в соседа. Слева сидел какой-то тип и деланно увлеченно читал какую-то книгу. Настоящую, не то что у меня.

– Вы как тут оказались? – возмутилась я.

– Поднялись по лестнице и вошли через дверь, – перелистывая страницу, ответил парень слева.

– Вам заняться больше нечем? Здесь сейчас лекция будет.

– Мы знаем, – улыбнулся Лойд, усаживаясь рядом.

– Ну так и шли бы на свои пары, – буркнула я, снова утыкаясь в методичку и изображая крайнюю занятость.

– Так мы и пришли, – Лойд положил руку на спинку лавки за моей спиной.

И вот теперь я наконец-то по-настоящему огляделась. Вокруг действительно были студенты, но разница между нами была разительная. Лет в пять.

– Выпусти меня! – воскликнула, запихивая книжонку в сумку.

Лойд даже не пошевелился.

– Лойд! Я опоздаю на пару!

– Какую?

– Историю мира Дерева!

– Она для малограмотных. Ты это все уже в гимназии изучила, – отмахнулся парень.

– Лойд, выпусти меня. Не могу же я тут сидеть все пару!

– Почему это? – удивился он. – Мне приятно, тебе не сложно. Будешь читать свои конспектики, никто даже и не заметит, что тут лишняя студентка…

Ага, особенно если девушек в аудитории можно по пальцам одной руки пересчитать. Вместе со мной.

– Лойд, ну выпусти. Я не хочу опаздывать в первый учебный день, – жалостливо попросила я.

– Говорю же, ничего интересного не пропустишь. В крайнем случае, достану тебе конспекты или сам расскажу.

И пододвинулся так плотненько.

Я повернулась к парню слева от себя, но он продолжал изображать вид, что происходящее его не касается. Хотя, может, ему и правда было все равно.

– Лойд, будь любезен, дай пройти, – лучшей интонацией своей матушки произнесла я, чувствуя такую привычную злость.

– Мия, ну как я могу отказать себе в удовольствии провести время в такой чудесной компании? – улыбнулся парень.

Краем глаза я заметила Раймонда, наблюдавшего за происходящим с последней парты. Остальные же не обращали на нас никакого внимания. Может, я не первая такая девица, а может у боевых магов особенно извращенное чувство такта. И это все меня разозлило. Я что, кухарка, прижиматься ко мне и делать вид, что меня не существует?!

Выхода из сложившейся ситуации было три. Первый – остаться сидеть на месте, что означало признать некую власть Лойда надо мной, поскольку я вынуждена делать то, что ему взбрело в голову. А мне ой как надоели люди, старавшиеся подстроить мою жизнь под свои потребности.

Второй вариант – устроить истерику и закатить скандал. Что явно действенно и вообще довольно соблазнительно, но заработать репутацию припадочной совершенно не хотелось.

Поэтому пришлось воспользоваться третьим вариантом. Я положила сумку на стол, намотала подол на кулак, забралась с ногами на лавку, а затем встала на парту. Лойд с интересом наблюдал за происходящим. Но не мешал, и на том спасибо. Я подхватила сумку и промаршировала по всему ряду прямо по столешницам до самого прохода. Каблуки о тонкую доску стучали превосходно, и к тому моменту, когда я прыгнула на пол и оправила юбку, мне досталось внимание всех присутствующих. Я же с гордо вскинутой головой направилась к выходу из аудитории.

Ну и, естественно, наткнулась на стоящего в дверях преподавателя. Мне сегодня определенно везло, потому что эту пару у боевых магов вела леди-ректор.

И я не нашла ничего лучшего, чем сказать:

– Добрый день.

Энт-Виллоу вскинула бровь, а я, не останавливаясь, вылетела из аудитории.

8

Все преподаватели жили на нижних этажах Древа познания. Там и площадь побольше, и от студентов подальше. Все, за одним исключением. Энт-Койн забрался почти под самую макушку академии, и мотивация у мужчины была простая, как три медяка. К нему туда редко заходили, а значит, никто не мешал пьянствовать.

Пил мужчина от тоски, личностного кризиса и одиночества. Но главным образом, конечно, от безделья. Он был деканом факультета без студентов и напрочь потерял всякую надежду вырастить еще хотя бы одного призывника. Каждый год леди-ректор исправно доставала откуда-то детей с абсолютно замершим даром, и если раньше энт-Койн искренне бился, пытаясь вернуть магии пластичность, то с годами энтузиазм поутих. Поэтому декан просто пил и маялся от тоски.

Если бы у энт-Виллоу был выбор, она бы давно вышибла пьяницу из своей академии. Проблема в том, что выбора у леди-ректор не было. Все призывники адекватного возраста находились на службе в гвардии, и сменить меч на указку им не позволяла религия и капитан.

И каждый год в первый учебный день энт-Виллоу поднималась под самую макушку Древа познания, чтобы устроить традиционный, но абсолютно бесполезный разнос.

– Ивар! – рявкнула энт-Виллоу, забарабанив в дверь.

Естественно, ей никто не открыл.

– Ивар! – леди-ректор совсем неизящно пнула препятствие ногой. – Не заставляй меня ломать мебель!

Из-за двери раздалось какой-то шуршание.

– Иварррр… – прорычала женщина, царапая когтями полированную поверхность дерева.

Щелкнул замок, дверь медленно отворилась, противно скрипя. Линнея знала, что внутри ее ждет характерное амбре, бардак и мужчина в глухой депрессии. Она вдохнула поглубже и шагнула в полутемную комнату.

Ивар энт-Койн сидел в кресле, закинув грязные сапоги на не менее грязный стол и потягивал что-то прямо из мутной бутылки.

– Даже не начинай, – вяло ворочая языком произнес маг.

– Ты обещал мне завязать! – с порога гаркнула энт-Виллоу.

– А ты обещала мне настоящих студентов, – пожал плечами декан.

– Я не виновата, что до сих пор у призывников хватает мозгов делать детей крестьянкам на военных учениях! Да большинство из них даже не подозревало, что обзавелось первенцем!

– Да-да, в том году ты мне говорила ну ровно то же самое, – мужчина отхлебнул с горла. – Будешь?

– В этому году у тебя есть Саар. Чистокровный, настоящий призывник.

– Я видел. Она такая же бесполезная, как и остальные двое.

Энт-Виллоу глубоко вздохнула, собирая все свое терпение по крупицам.

– Я не спрашиваю тебя, полезная она или бесполезная. Девчонка должна стать призывником.

Энт-Койн хрипло рассмеялся, словно залаял цепной пес.

– Ты в своем уме? Ты забыла, что происходит с этими детками, когда пытаешься расшевелить их дар? Так я тебе напомню.

Маг с грохотом опустил ноги на пол, подорвался и неожиданно уверенно подошел вплотную к энт-Виллоу.

– Они ломаются, Линнея. Ломаются, как сухие ветки. Которые ты кидаешь в костер.

– Хочешь ты того или нет, ты сделаешь из нее полноценного мага.

Декан швырнул бутылку в стену за спиной у Линнеи. Женщина даже не шелохнулась.

– Это не обсуждается, Ивар. Она станет магом.

– Или сломается, – глухо добавил мужчина.

– Или сломается, – равнодушно согласилась леди-ректор.

9

На каждом жилом этаже академии располагалось несколько рекреаций – проходных залов с разномастной мебелью и тщательно спрятанными артефактами поглощения магии. Предназначены они были для отдыха и общения между студентами. Однако зачастую тут устраивали довольно шумные пьянки, нервируя энт-Эпли и заставляя энт-Виллоу ностальгировать о безвозвратно ушедшей юности. Хотя последнее в свое время послужило причиной появления поглощающих артефактов, о чем леди-ректор не любит вспоминать.

Возле напольных часов, увенчанных двумя бараньими головами, смотрящими в разные стороны, стоял Лойд энт-Айви. Он наблюдал за размеренным ходом маятника и ждал, когда, наконец, минутная стрелка доползет до отсечки в двенадцать. Ровно в два ночи часы раз в месяц начинали бить. Большинство студентов считало это милой чудинкой старинного механизма. И лишь немногие знали, что часы – не просто дивно сохранившийся образец мебели, годившийся в прабабушки нынешним жильцам этажа. В час ночи циферблат распахивался, и знающие люди могли обменять деньги на кое-что запрещенное, но безумно соблазнительное.

Лойд энт-Айви ждал, пока минутная стрелка завершит полный оборот, чтобы прикупить себе новую порцию дурман-травы.

– Ничему тебя жизнь не учит, – раздался за спиной голос человека, которого он ненавидел так же сильно, как когда-то любил.

Лойд полуобернулся и смерил Раймонда взглядом.

– Твое какое дело, бастард? – раздраженно выплюнул Лойд.

– До тебя-то? Абсолютно никакого.

– Ну и иди, куда шел, – зло передернул плечами Лойд, снова поворачиваясь к часам.

– Я шел сказать, чтоб ты держался от нее подальше.

Часы, наконец, забили. Пока энт-Айви стоял один и отсчитывал время, он думал, что нет сейчас во всем мире причины, которая бы могла встать между ним и вожделенной затяжкой. Как оказалось, все-таки такая причина была. Ведь нет наркотика лучше чистой ненависти.

Лойд развернулся всем корпусом и хищно оскалился.

– Неужто приглянулась?

Раймонд не ответил. Парень прожигал взглядом бывшего друга, ныне своего заклятого врага, и жалел, что здесь и сейчас нельзя содрать улыбку с его лица.

– Ого! – расхохотался Лойд. – Всего один танец, а ты уже готов защищать честь прекрасной дамы! Она не твоего социального уровня, ты в курсе?

– Не вижу связи, – сухо ответил энт-Тёрн.

– Будь реалистом, Раймонд. Такая, как Саар, никогда не будет с таким, как ты, – почти пропел Лойд.

– Это не значит, что я должен спокойно стоять и смотреть, как ты собираешься поразвлечься за ее счет.

Лойд ухмыльнулся еще шире.

– А кто сказал, что я собираюсь поразвлечься? Я, может, жениться решил.

Раймод рванул к противнику быстрее, чем успел осознать, что делает. Он схватил Лойда за горло и припечатал к стене.

– Я тебя предупредил… – прорычал энт-Тёрн.

Ответом ему было упрямое сипение.

10

Второе учебное утро началось с негромкого, но довольно настойчивого стука в дверь. Я дочитывала методичку примерно до трех ночи, так что вылезти из-под одеяла и понять, что я не у себя в домашних покоях, было несколько сложновато. С трудом оторвав себя от кровати, я поплелась на звук, натыкаясь на углы крошечного жилого пространства.

Открыла дверь, не слишком соображая, что теперь живу в общежитии и подобные действия чреваты демонстрацией ночной сорочки чужим людям. К счастью, за дверью никого не было. Ну, почти никого. Перед дверью на уровне моей груди, поддерживаемый магией, висел букет. Небольшой, но очень миленький. В букет была вложена записка с текстом: «Хорошего дня, Мия».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.