Смотрю на тебя из темноты. Исповедь самоубийцы

А сейчас я ревела и читала очередное его интервью с автором, точнее, с авторшей, которую ценила, одну из немногих. Он долго её уговаривал. И, наконец, она согласилась. С ней он беседовал с глазу на глаз, ночью… Интересно беседовал. А когда она сказала, что стесняется, потому что Наташка вон как здорово отвечала, а она так не может. Вот тогда мой кумир и выдал… «Ты заметила, как она отвечала? Ответ – вопрос. Как выстрел. Да-нет. И ни шагу в сторону. примитивно… А с тобой…»

И тогда я удалила все свои ответы… все до одного. Потому что это была не я…

Он не заметил. Пока не заметил. Это произойдёт позже. И тогда… А, впрочем, всё по порядку.

Популярность моего кумира набирала обороты. Его похвалы добивались. Его вниманием гордились. Его стихами восхищались. Даже его тень приосанилась, стала увереннее и значимее. Высказывалась чаще, резче. но все они, все до одного, из кожи вон лезли, чтобы быть оригинальными, чтобы он заметил и ответил. Да. Он теперь отвечал не каждому. И читал не каждого. Слишком много появилось каждых. Зато часто писал каверы или экспромты на мои чудачества. Ему ещё интересно, он ещё… он ещё не нашёл новую игрушку, ещё не раскурочил старую…

А я дописала, наконец-то, «Сумасшедшую Белку». Он читал каждую главу. Или не читал. Неважно. Всё также советовалась насчёт обложки…, но аннотацию… А впрочем, нет, было. Он написал. Опять во всеуслышание (мол, слушайте, слушайте, и не говорите, что не слышали) объявил о новой моей книге. Тогда он назвал меня Корней Белкин, объединив мою фамилию и название книги. Мне понравилось и запомнилось.

Зима. Однотонная. Холодная. Неуютная. Долгая. Очень долгая у нас зима. Начинается в конце октября. Заканчивается в середине или в конце апреля. но снег может пойти и в мае. Прям на клейкие листочки и первую траву, на цветущую черёмуху. Тяжело переношу зиму. Не хватает солнца, тепла, мешают шапка и рукавицы, ранняя темнота и поздние рассветы. Хочется выть тихонько на одной ноте. Стараюсь реже выходить из дома. Я вообще домоседка. Мерзну. Тоскую. Вымираю, как мамонты.

А у него полярная ночь. Ни рассветов, ни закатов. Зато есть северное сияние. Наверно, очень красиво. Ещё есть фьорды. Горы. Море. И холодное лето. И он тоже не жалует зиму. А может быть и врёт. Но стихи стали такими, хоть ложись и помирай. «Зима моя ранимая…» С первой строчки влюбилась в этот стих. Ничего в нём особенного нет. Но внутри всё переворачивается, сжимается, тянет… «пугало души» – контрольный в голову. У него много, да почти все стихи его – разговор, диалог, а точнее, монолог с собой или с богом. Хотя, он называет себя богом, а значит, беседует с собой. Во как.

Чувствую, как во мне что-то меняется. В стихах сплошная чернота. Безысходность. Отторжение этого мира. Сожаление о прошлом. О том, чего не было и быть не могло в принципе. Но что мне какие-то там принципы? Мой виртуальный мир рушится. Меняется до неузнаваемости. Сливается с реальностью серой, лживой, страшной.

Мы всё реже переписываемся. Почти не пишем откликов на стихи друг друга. Тишина звенящая. Но по-прежнему пишем много. Почти не сплю. На работе словно муха сонная. Под глазами синяки, постоянно хочу спать. После работы, если едем в командировку, в гостинице предпочитаю спать. Посиделки с коньяком в прошлом. Шеф смотрит на меня, как кот мартовский на кошку. У меня никого нет. Но никого и не хочется. «Я умею любить стихами…» Смешно… Но и вправду умею…

Глава 9

Это стих такой у меня есть. Написала быстро, прям выплюнула.

Он мне кинул ссылку. Предвкушая нового автора или новые стихи, побежала тут же. И… похоже на то, когда бежишь по лужам в белых штанах и падаешь мордой в грязь. Там был стих. Гаденький. Написала одна из новых «подружек». Про меня… и про него. Или про него и про меня. Технично так написала. Мол ору на весь сайт про свою дебильную любовь к недогению. До сих пор не пойму, что на меня нашло, но тут же вновь удалила страницу. И, надо отдать должное, он повёл себя очень и очень по-мужски.

Во-первых, обозвал меня дурой и сказал, что удалять страницу – глупо. А во-вторых, написал отзыв, в котором грамотно размазал незадачливую авторшу «шедевра» и посоветовал настоятельно не трогать меня, а выплёскивать накопившееся дерьмо, если его уже некуда девать и вот прям всё – прёт наружу, на него. Вот тогда я и вернулась, и выплюнула незатейливый стишок.

Вообще, много стихов ему посвящено. Да и не посвящено, а написано с мыслью о нём. Странно это. Долго не могла объяснить себе, что это за чувство такое. Любовь? Да. Однозначно. Мощная. Чистая. Не спрашивающая ни о чём и ничего не требующая и не ждущая. Бестелесная и бесполая. Можно назвать её как угодно. Это чувство к человеку, написавшему себя. Любовь его души. Да. Вот так правильно.

Не скажу, что мне не хотелось его увидеть. Хотелось. Но и не хотелось. Потому что я боялась разрушить тот образ, который создала себе. Боялась разочароваться. Мне достаточно было просто общения с ним, обычная переписка. И если без неё я могла обойтись, то без его стихов – нет. Они стали нужны мне как воздух. Почему? Я не знаю. Нужны и всё.

Как-то незаметно подобралась его тень. Писала мне сообщения. Про что-то рассказывала. Обсуждала новых пассий «бога». Высмеивала их. Восхищалась моими стишками. Рассказывала про себя. Про него. Я ей не верила. Коробило её отношение к окружающим. Высокомерие, самолюбование, уверенность в своей гениальности. Двуличие. А однажды она мне призналась, что ходит и следит за всеми новыми знакомыми «гения». Потом втирается к ним в доверие и уничтожает. Ограждает от них мэтра.

А мэтр тем временем начал меня неприятно удивлять. Привыкшая доверять ему безгранично, была шокирована его изменившимся вкусом. Он хвалил откровенное говно. И в то же время устраивал показательные «казни» текстов местного бомонда. В моей голове начался бунт.

Я не понимала происходящего, и от того бесилась. Пыталась объяснить хоть как-то самой себе, но у меня ничего не получалось. А тень шептала на ушко – у него своеобразный вкус. Ну, да. А то я его вкус не знаю. А тень продолжала – не обращай внимания, это – однодневки, а мы с тобой – его жёны. Вот тут я заржала в голос. Полный дурдом. Полный дом дур.

Однако, мэтр бесился всё пуще. На беду, он решил поучаствовать в одном из конкурсов. Как считалось, престижном, на местной помойке. Стих отослал. Офигенный стих, надо сказать. Чудесный – «оттаяли глаза, я выпал…» Сразу попадаешь туда, куда тебя автор и хотел пнуть… но стих занял одно из последних мест. А вот в призёры попали, даже и не знаю, как их назвать, но не стихи точно. Как он был зол. Старался виду особо не подавать. Но я чувствовала. Со мной к тому времени он вообще прекратил какое-либо общение. Да что там общения, он и читать-то меня перестал. У него появилась новая игрушка.

Ему вообще постоянно требовалось новое, новое, интересное. Долго задерживаться на одном объекте, а тем паче, субъекте, он не мог. Становилось скучно, тоскливо, никак.

Откопал он её там же, на поэмбуке. Я наблюдала спокойно. Писала она сносно, но скучно, однообразно. Язык сухой, примитивный, мне не хватало подтекста, метафор, образов необычных, новых. Но «гений» восхвалял, называл философско-психологической поэзией, а автора – экзистенциалистом. Наверно, так оно и есть. Он и меня сгоряча сравнивал с Буковски да Керуаком, Ему виднее. В конце концов, он – мастер Слова. А я… «Я просто вышла покурить…»

Новое увлечение оказалось беспокойным, мнительным и обидчивым невозможно. Ревностно относилось к лайкам и отзывам, хотя и кричало о своём равнодушии к ним. Но если чего-то не надо, вряд ли станешь сообщать об этом. Жаловалась тихо, но настойчиво, мол, глазки болят, а вот книгу бы…, но денег на ноутбук нет, зарабатываю мало, кушать иногда нечего, жизнь тяжёлая, лет через двадцать накоплю… Писала она о своей «тяжкой судьбине» везде, где писать в принципе возможно. Ну, и результат не заставил себя ждать – на Новый год подружка её и гений скинулись и подарили новенький ноут. Потом она ещё полгода, наверно, «кланялась» на всех углах «спасибо, люди добрые». Надоела невозможно.

Познакомилась и со мной. А как же. Читала. Восхищалась. Детский сад, да и только. Как-то по-особому фамильярно-собственнически начала писать отзывы «богу». С эдакими намёками на близкое общения. Типа, «ну, ты в курсе», «спасибо, что понял» и так далее. Зачем? Для чего? Видимо, хотела, чтобы все знали о её «привилегированном» положении «любимой жены». А потом набралась смелости, да и выпалила – «Мой! Только мой! И мне плевать, что и кто подумает!» Какая самоуверенность и самовлюблённость. Да нафиг ты кому сдалась, чтоб о тебе думать. Я ухмылялась про себя. И продолжала наблюдать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.