Сердце Зверя. Дорога Воина.

  -Медведь,– дружно выдохнули мы.

  Где-то недалеко от нас, хищник явно вступил в смертельную схватку с врагом. Но в наших лесах не водятся хищники способные на равных потягаться с косолапым, окромя стаи волков. Но те не нападают летом, летом у них и так полно пищи. А это значит что у хищника другой противник.

  Мы двинулись на шум, соблюдая все меры осторожности. Противник животного не выдавал себя звуком, это не было похоже на постоянно визжащих гнолов. Вдруг, свирепый рев превратился в жалобный скулеж. Выглянув из-за дерева, тут же отдернулся обратно.

  На поляне были враги, семеро существ, сходство с гнолами у которых ограничивалось лишь формой головы. Первое отличие было в росте, если ранее встреченные противники были щуплыми и малорослыми, то эти ничем не уступали нам в комплекции. Второе отличие было в форме рук, они были мощными, а в место привычной полу руки-полу лапы там была странная кисть, с тремя большими пальцами, каждый из которых оканчивался внушительным когтем. Цвет шерсти был не привычным, светло-рыжеватым, а пепельно-серым. В принципе на этом различия и заканчивались. Новые твари создавали впечатление грозных противников, истерзанная туша медведя подтверждала эти ощущения. Но врагам этот бой тоже не дался легко, на траве лежало два мертвых тела. Точнее один был мертв, его кишки лежали в паре шагов от него, а вот второй был еще жив, мишка переломил ему хребет и гнол жалостливо поскуливал, не в силах пошевелиться. Но жалости не было, был испуг, так как эта тварь лежала и смотрела точно на кусты, из которых выглядывал я.

  Жестами показав ребятам приготовиться, я бесшумно наложил стрелу на тетиву, но натягивать не спешил. Мои мысли были просты, если нас не заметили, то лучшим вариантом будет тихонечко уйти, а не ввязываться в бой с непонятным противником. Но тут произошло неожиданное. Кулин, с искаженным яростью лицом поднялся над кустами и выстрелил. Понимая, что счет идет на мгновения, я перепрыгнул куст и тоже выстрелил. Стрела попала прямо в пасть, начавшего оборачиваться противника. Тот молча рухнул наземь, я же в это время откинул лук за спину. До противников было шагов пятнадцать, и можно было бы конечно выстрелить еще раз, но кто знает с какой скоростью двигаются эти твари, а оставаться с луком в руках при встрече с этими монстрами желания не было. Но стоит сказать, врагов я переоценил. Пока они добрались до меня, ребята успели прикончить еще двух. Точнее Кулин убил еще одного, а Олг лишь добил противника, принявшего первую стрелу плечом. Все это я отслеживал как-то механически, наблюдая за противником и просчитывая его возможности. Когда до них осталось шагов пять, я двинулся им на встречу, отдаляясь от кустов, которые могли быть помехой в работе копьем. Сделав круговой мах, заставил противников притормозить. Крутанувшись вокруг себя, чиркнул одной из тварей острием по шее. Минус один. Осталось двое, один из них прыгнул в кусты, за которыми стояли ребята, а второй пошел на сближение со мной. С одним ребята и сами справятся, так что я сосредоточил внимание на своем противнике. Он был чуть помельче меня. Вновь сделав круговой мах, заставил его присесть, и тут же провел подсечку тупым концом. Но тварь извернулась и отпрыгнула, но тут же вернулась на прежнюю дистанцию. Сделав подшаг, провел длинный выпад, но тварь вновь извернулась, пропуская острие в опасной близости от тела. Но мы ведь не на турнире, так что, перехватив древко левой рукой, резко дернул на себя, так чтобы наконечник, возвращаясь, резанул по груди твари. Той такое обращение с собой не понравилось, и она вновь прыгнула на меня. Крутанувшись, попытался достать тварь в голову, но та сделала кувырок вперед. Пришлось поддать ей пяткой в голову, от чего противник рухнул на спину, раскинув руки. Упускать момент было нельзя. Резко метнув копье, пригвоздил противника к земле. Грудина врага с хрустом поддалась и тварь взревела. Правда, как-то глухо, как делают это старые больные псы.

  Приближаться к твари, пока в ней еще теплиться жизнь, было рискованно и, плюнув на копье, вытащил нож. За кустами драка еще шла. Кулин с располосованным лицом поднимался с земли, Олг же махая копьем, пытался не подпустить к себе противника. Но копье то и дело цеплялось за кусты, и долго друг бы не продержался. Бесшумно подобравшись к твари, с силой всадил нож ей в спину и отпрыгнул. Тварь с ревом обернулась, но проклюнувшееся в груди острие копья помешало ей что-то предпринять.

  -Ух, думал все, конец пришел, долбанные кусты,– едва тварь свалилась, сказал Олг.

  -Головой думать надо, а не жопой!– заорал я,– не видел будто, что на поляне место есть, а все равно в зарослях остался.

  -Ну, так стрелял же,– слегка виновато произнес друг.

  -Думать надо, когда стрелять, а когда в рукопашную идти, вылез бы, а этот,– кивок на раненого,– прикрывал бы, так бы и до него не добрались и ты бы, словно баба мотыгой бы не мотал.

  -Извини,– глухо выдавил из себя Олг, признавая мою правоту.

  Подойдя к стонущему Кулину, присел возле него.

  -Как ты?

  Он мне не ответил, лишь выл и держался за лицо. Меня это взбесило. Двинув кулаком ему в скулу, убрал его руку от лица. Картина была страшной, но совершенно не опасной. Тварь зацепила щеку, разодрав ее так, что были видны зубы.

  -Не ной как баба, если в голове дерьмо, кто тебя просил стрелять, придурок?– еле сдержался чтоб не двинуть ему еще раз.

  -Пошел ты,– зло прошептал тот. За что и получил по морде еще раз.

  -Вас чему учили?– я поднялся на ноги, и посмотрел на Олга,– один кидается на толпу как идиот, второй башкой не думает. А если б и я с вами остался тут, нас бы всех троих тут и разодрали,– злость потихоньку отошла,– придурки,– уже тихо добавил я.

  -Что делать то будем?– спросил Олг, вытирая кровь с копья пучком травы.

  -По быстрому потрошим, жрем и уходим, надеюсь таких в округе больше нет.

  Сам я направился к своему противнику, тот уже не скулил. Лишь пустые глаза пялились в небо, как-то само собой, закрыл ему веки. Сердце было небольшим, наверное, чуть больше человеческого. Но на вкус было не очень, горькое и жесткое. Быстро расправившись со своим, утер кровь со рта и с рук. Почистил копье, нож и, поднявшись на ноги, скомандовал:

  -Все, подъем, пора выдвигаться.

  Олг согласно кивнул, вычищая руки, а вот Кулин зло зыркнул, но все же поднялся.

  -Хотя погодите,– подойдя к медведю, выбил клыки и ударом копья отрубил одну из лап,– деду отдам, оберег сделает.

  К стоянке возвращались по своим следам, разойдясь на пятьдесят шагов в стороны. Так шанс заметить неприятеля был больше. И мы его заметили, небольшой отряд гнолов расположился на лесной поляне. Особей сорок, ввязываться в бой мы не стали, и обогнув стоянку, двинулись дальше.

  До своих добрались без приключений и рассказали что произошло. Старейшины отправили нас отдыхать. Отойдя от костра старейшин, я расстался с Олгом и двинулся к семейному костру. За костром была вся наша маленькая семья, отец, дед, мать. Бабушка умерла еще когда я был мальчишкой, а родичей со стороны матери я не знал, они были людьми и жили где-то в королевствах.

  -Уже вернулись?– удивленно спросил отец,– что произошло?

  -Да сожрал он кого-то,– ворчливо проскрипел дед,– вырос такой орясиной, а ума так и не набрался, видно же что силой кишит прям изнутри, оболтус.

  Не поняв, кому адресовано последнее слово, мне или отцу, я все же решил ответить отцу:

  -Да на гнолов напоролись. Как раз в половине дня пути, только эти странные были. Высокие, сильные, а на руке по три пальца.

  -Хе, с болотными вы повстречались,– перебил меня дед.

  -Сколько их было?– спросил отец.

  -Девять, но пока они медведя драли, тот двоих положил.

  -Вы чем думали когда на них полезли,– начал отчитывать меня отец, но был перебит дедом.

  -Погоди, дай мальцу рассказать.

  Рассказав отцу как все было, я даже заслужил похвалу:

  -Молодец, хоть головой думать умеешь в сложной ситуации, не то что дружки твои, оболтусы,– промямлил дед, обгрызая косточку,– а теперь дуй спать, не трать понапрасну силу, думаю, выдвинемся скоро.

  Отец лишь одобрительно кивнул.

  Уже отходя от костра, вспомнил про подарок деду.

  -Дед, я тут тебе это, подарочек припас,– и вытащив из мешка лапу и когти, завернутые в повязку гнола, перекинул их деду.

  Тот развернул узелок и усмехнулся.

  -Спасибо, внучек, хороший амулет тебе сделаю, но клыки выбил как чистый оболтус,– со смешком закончил он.

  Мда, дед как всегда, то ли поблагодарил, то ли поругал. Выкинув все мысли из головы, расстелил на земле плащ, в пяти шагах от костра, и скинув все лишнее прилег. Сон как обычно не шел, пришлось вновь медитировать, отрешаясь от шума голосов.

  Через пару часов меня разбудили, но лишь для того, чтоб я переместился на одну из телег. На улице уже окончательно стемнело, но люди выдвигались в путь. Не загружая голову лишними мыслями, я вновь уснул.

   Проснулся утром от того, что телеги остановились, людям требовался отдых. Облачившись в кожу, и прихватив оружие, направился на поиски деда.

  -Дед, а где тут ручей или родничок какой?

  -Вот молодежь пошла, ничего сами делать не хотят, я тебе, что карта что ли? Сам вот у леса спрашивай.

  Эх, нет бы рукой махнуть, мол, там, так нет же, все бы молодежь уму разуму учить.

  -Ну деда, ты же знаешь, не выходит у меня,– добавил в голос просящих и жалостливых ноток.

  -Все у тебя получается, в себя же погрузиться можешь?– дождавшись моего кивка, продолжил,– можешь, а значит не ленись, ирод, все бы на горбу старика ездить. Ну ка давай, садись и пробуй.

  -Не прокатило,– тихо прошептал я. Перебросив копье из-за спины в руки, сел, скрестив ноги и подтянул их под себя.

  -Чего расселся, медитируй давай.

  Привычно отчистив разум, начал погружаться в себя. Достиг грани с окружающим миром, и вновь уперся, не в силах ее преодолеть. Где-то на границе сознания услышал бубнящий голос деда:

  -Как встанет, так и стоит, пялиться, будто баран на новые ворота, тьфу, бестолочь.

  Вновь и вновь я пытался преодолеть грань, но меня вновь и вновь отталкивало.

  -Слушай лес ирод,– послышался голос деда прям возле моего уха,– зациклиться в себе и ни хрена не слышит,– это дед уже бубнил для себя.

  Я же попытался сделать что-то новое, не отрешаться от всего, а наоборот, вслушаться. Не открывая глаз, прислушался к окружающим звукам. Но вокруг стоял людской шум и тогда я словно через сито просеял звуки, оставив лишь шум листвы и скрип деревьев, да звуки гуляющего ветра в кронах. И тут накатило понимание, раньше я будто тот камень на сите, прыгал туда-сюда, а нужно рассыпаться на тысячу частей и просочиться. Сложно объяснить, то, что сам способен лишь почувствовать, но я будто рассыпался в пыль, стал легкой дымкой и неожиданно понял, что никакой границы нет. Навалились звуки, ощущения. Я почувствовал, себя деревом, почувствовал, как по мне течет сок, почувствовал, как ветер гуляет среди моей листвы, как наглый крот уперся в корень и потихоньку грызет его. Ощутил себя каждой травинкой, каждым листиком, каждой веточкой. Ощутить весь окружающий лес было потрясающе, будто вместо одного, у тебя неожиданно появилась тысяча тел.  В голове сформировался образ ближайшей округи, он был слегка размытым, но вполне узнаваемым. Но неожиданно картинка рассыпалась, и я вновь ощутил свое тело, ощутил боль в голове и бешеный стук сердца. Открыв глаза, увидел перед собой обеспокоенное лицо деда, его красные от крови руки, которыми он вытирает мое лицо, его губы, что-то шепчущее. Но звуков не было, лишь боль. Проведя руками по лицу, понял, что из глаз и носа, сочится кровь. Дотронулся до ушей, тоже самое.

  'Неужто я оглох?'– зародилась пугающая мысль.

  И тут, будто дожидаясь ее, пришел звук, навалился, будто волна на берег. Крики, ругательства, и тихий шепот деда.

  -Смог, смог, оболтус, справился,– такой доброты и нежности в его голосе я не слышал еще никогда.

  На губы сама собой выползла счастливая улыбка и сознание померкло.

  Глава 6.

  Пробуждение было неприятным, на лицо уселась муха. Пытаясь согнать наглую паразитку, я повернулся на бок и едва не свалился с телеги, на которой, как оказалось, лежал. Не понимая что происходит, завертел головой, пытаясь найти в памяти последнее воспоминание.

  -Ууу, да, наконец то получилось,– пробурчал себе под нос вспомнив свой успех с слиянием.

  -Посмотрите ка, кто проснулся, наша неженка, даже дети пешком идут, а он на телеге разъезжает,– в голосе Кулина, прослеживались издевательские нотки.

  -Что-то язык больно длинный у тебя отрос, смотри, как подрезать бы не пришлось,– осадил я его.

  Поднявшись, подхватил с телеги копье, и лук и уже на ходу приладил все на место.

  -А у тебя что-то гонору много появилось, смотри, как бы не поубавил,– неожиданно заявил мне в спину Кулин.

  Обернувшись, и поймав его взгляд, произнес:

  -Вечером посмотрим, кто балаболит, а кто дело делает,– произнес громко, чтобы окружающие слышали.

  Взрослые неодобрительно покосились, но лезть и останавливать никто не стал.

  Рассудив, что разговор закрыт, двинулся к обочине, там был удобный бугорок. Поднявшись на который, нашел взглядом родню и двинулся к ним.

  Вокруг дороги росли могучие деревья, меж них вполне спокойно можно было проехать всаднику. Да, это не наш, пограничный лес, где даже пешими можно застрять в переплетениях кустарника. Здесь, кроме деревьев, которые забирали себе большую часть тепла и света, росли разве что травы. Да и те ели пробивались через слой пожухлой листвы.

  Добравшись до родичей, был поздравлен дедом и чуть-чуть обсмеян отцом. За что тот тут же получил подзатыльник от деда. Я усмехнулся и тут же сам получил по башке.

  -Не смейся над родителями,– пробурчал дед,– сегодня я буду учить тебя, приходи перед сном.

  -Деда, не могу я,– увидев удивленный взгляд отца,– у меня поединок с Кулином,– виновато произнес, опустив глаза.

  -Придурки молодые,– зло прошипел отец,– у нас война, племя на грани вымирания, а вам бы лишь членами помериться.

  Хотел оправдаться, но не стал, все равно бесполезно, только глупым себя выставлю.

  -Успокойся, сын, молодежи нужно выпускать пар,– спокойно произнес дед, и взглянув в мои глаза, спросил,– ты ведь его не убьешь?

  -Нет, конечно нет, он придурок, но смерть это уж слишком.

  -Ну, вот видишь, так что все в порядке.

  Но отец с дедом согласен не был и до вечера я успел выслушать кучу нотаций и лекций. О создании репутации, о серьезном отношении к жизни, о заведении друзей и врагов. Много всего и в принципе с этим я был согласен, но предстоящий поединок был нужен мне. Нужен, как часть моего плана, по созданию репутации.

  Незаметно стемнело, караван остановился на дороге, телеги встали плотнее. Люди разошлись, разбиваясь на семьи и разбивая костры. Тянуть время я не стал и, не дождавшись пока мама начнет готовить ужин, отправился на поиски противника.

  Тот обнаружился недалеко, сидя за костром с матерью.

  Стало как то немного стыдно, за то, что собираюсь сделать, но взгляд я не отвел. И никто бы не заметил на моем лице ничего кроме равнодушия.

  -Ну так что, сам пойдешь, или передумал уже?– подпустив издевки в голос, спросил у него, смотря сверху вниз.

  -Не дождешься когда получишь по своему наглому хлебалу?– зло прошипел тот. За что получил локтем от матери.

  -Ну давай, отойдем.

  Отойти далеко не удалось, неожиданно вокруг нас образовался круг. Шагов двадцать в диаметре, круг был довольно редок. Среди мужчин заметил Бурого, но отца не было. Не одобряет.

  В цент круга, вышел один из старейшин, остановившись прям между нами.

  -Не желаете ли закончить дело миром?– строго спросил он.

  -Если только он признает, что дурень и извинится,– ехидно ответил я.

  В ответ раздалась лишь брань и старейшина, осуждающе покачав головой объявил:

  -Быть поединку!

  Перехватив копье обеими руками, я начал медленно двигаться по кругу, наблюдая, как противник делает то же самое. Сорок ударов сердца я наблюдал за ним, после чего решил, что пора внести ясность. Мне не нужно было просто избить его, перед толпой, мне нужно было это сделать так, чтобы меня после этого не осуждали.

  -Знаешь почему я тебя вызвал, а, Кулин?– нарочито громко начал я.– Не из за того, что ты не умеешь следить за своим, языком, хотя за это ты тоже получишь. Проведя удар в ноги, я вновь разорвал дистанцию.– Сегодня я не буду тебя побеждать, дружок, сегодня я буду тебя учить. Учить думать головой, учить прогнозировать действия своих поступков, учить держать свои эмоции в узде.

  Сделав обманный выпад, дождался, когда противник отобьет мое оружие в сторону, и резко крутанувшись, ударил его торцом копья по левой руке. От чего тот громко ойкнул.

  -Знаешь, что ты сделал там, на поляне? Ты подставил нас.

  -Да ты просто трус,– зло выкрикнул он.

  -Оставь свои слова за зубами, пока они у тебя еще есть,– спокойно ответил ему,– ты подставил не меня, ты подставил их,– кивок в сторону зрителей. Нас отправили в дозор, что бы мы были глазами племени, что бы мы могли увидеть беду, и предупредить всех. Но ты предал их, предал свое племя, поставил себя,– резкий удар в ноги, и тут же длинный выпад, оставляющий на груди противника порез,– себя! Свои желания, свою сраную месть, выше их жизней!

  Пропустив вплотную к голове оружие противника, метаю в него плашмя свое копье, и, ухватившись за древко противника, скольжу к нему, пробивая локтем в лицо, от чего тот падает на спину.

  -Думаешь если ты потерял близких, то ты можешь плевать на племя?– прыгнув вперед, ударил ногой ему под дых,– думаешь, нам легче?– я прыгнул на противника, и уселся на него сверху,– все мы здесь кого то потеряли,– тут я начал бить ему по лицу, чередуя удар с каждым словом,– и пока ты принадлежишь племени,– нанес я последний удар,– ты не принадлежишь себе. Поднявшись на ноги, я сплюнул в пыль, рядом с головой поверженного противника, и в гробовой тишине удалился. Отойдя на сотню шагов в лес.

  Все прошло по плану, только вот, эмоции не должны были захлестывать меня, но захлестнули. Привалившись спиной к дереву, я старался успокоить дыхание и очистить разум.

  Воздух был приятно свеж, ветерок играл с листьями деревьев, все было спокойно и умиротворенно. Потихоньку эмоции сошли на нет, а сознание приятно очистилось от бед и тревог. Только вот легкий запах пота неприятно щекотал нос, намекая, что неплохо было бы сполоснуться.

  -Кхм, может у леса спросить?– подумал и сам же отказался,– да не, все равно не знаю как, да и опасно это, деда то рядом нет.

  Но неожиданно меня словно за бок ущипнули. Вскочив на ноги, обернулся в ту сторону, никого, чисто. Только вот непонятное ощущение не оставляло меня и собравшись, двинулся вперед. Шел тихо, стараясь не шуршать старой листвой, хорошо хоть кустов нет.

  Неожиданно, за деревцем я обнаружил слабый ручеек, совсем малюсенький, вода появлялась, будто из корней дерева, и уходила под землю, через десяток шагов.

  -Ого, вот как оно работает,– тихо прошептал, осознав, что странное чувство пропало.

  Расслабившись, пристроил копье к дереву, и начал раздеваться.

  Перед тем как помыться, припал к источнику губами, сделав пару глотков. Больше выпить не смог, так как от холода сводило зубы. Вода была на диво студеной. Так что мылся я с ойканьями и айканьями, весело брызгая водой и быстро растираясь.

  Неожиданно появилось ощущение взгляда в спину. Резко развернувшись, успел заметить, как шагах в двадцати кто-то спрятался за дерево. Подхватив копье, спокойно произнес:

  -Не прячься, я тебя заметил.

  Прошла пара мгновений и из-за дерева вынырнула девичья фигурка и увидев меня, голого но с копьем, засмеялась.

  -Тьфу, блин,– кинув копье наземь, начал быстро одеваться.

  Пока одевался, гостья успела подойти, ей оказалась подруга моей бывшей, вроде даже лучшая подруга.

  -Привет, Скел.

  -Привет Ни.

  -Как дела?

  -Да нормально, а у тебя?

  -Тоже.

  Повисло неловкое молчание, я не понимал что ей от меня надо, а она будто не решалась начать. Накинув рубаху и безрукавку, присел на сильно выступающий из земли корень, постучав рядышком ладонью. Девушка намек поняла и тоже присела.

  -Я хотела с тобой поговорить,– нерешительно начала она.

  -Хм, да я понял,– улыбнулся ей.

  -Почему вы с Илкой расстались?– мда, умеет она все испортить.

  -Зачем тебе это?– мне стоило больших усилий ответить спокойно.

  -Пожалуйста, скажи.

  -Наверное, потому что я требую от девушки только двух вещей, правды и верности и не собираюсь терпеть не лжи не измен.

  -Но она же не изменяла тебе,– удивленно сказала Ни.

  -Зато врала частенько.

  -Для тебя это так важно?

  -Да,– что то мне не нравится этот разговор,– для чего тебе этот разговор?

  -Ну, если ты так любишь честность,– на секунду задумалась она,– ты мне нравишься,– выпалила и покраснела так, что даже в темноте стало заметно.

  -Ого,– даже не знаю, что ей на это ответить,– ты тоже очень красивая.

  Стоит сказать, что Ни была и в правду очень красивой, невысокая, с хорошей, крепкой попой и плоским животиком и с великолепной грудью, напоминающей по форме большую чашу, все это дополнялось милым личиком и густыми длинными волосами, цвета сосновой коры. При этом у девушки был довольно скромный и добрый нрав. Не знаю, как они вообще сдружились с неугомонной Илкой, обладающей довольно стервозным нравом.

  -Правда?– с сомнением спросила она.

  -Да, очень красивая,– сказал и посмотрел в ее блестящие в темноте глаза.

  Повисла неловкая пауза, мы смотрели друг на друга и молчали. Медленно наклоняюсь к ней и нежно целую, прежде чем она начала отвечать на поцелуй, прошла пара мгновений. Я уж испугаться успел, что ничего не получится. Но нет, все же ответила, правда делала она это весьма неуверенно.

  Отстранившись, посмотрел ей в глаза, и хотел спросить, что с ней, но она сама прильнула ко мне, требуя поцелуя, да так, что я опрокинулся на спину. Она очутилась сверху. Поцелуй был долгим, а мои руки жили своей жизнью, ощупывая девичью попку. Неожиданно понял, что не только мои руки живут собственной жизнью и что девушка неловко старается развязать завязку на моих штанах. Глаза мои удивленно расширились, я почему то думал, что Ни еще девушка. Но раз такое дело, то нужно брать все в свои руки. Опрокинув девушку, подмял ее под себя и уже мои руки развязывали ее штаны. После чего моя рука проникла в штаны, а из ее уст вырвался возбужденный вздох. Играясь с ней рукой, я одновременно с этим целовал ее, спускаясь к шее, а второй рукой оголяя грудь. Она же приспустила мои штаны и неумело сжала мое естество. Все, терпение лопнуло, и медленно стянув с нее штаны, я вошел в нее. Мда, а я был прав, она еще была девушкой.

  Эта ночь была на удивление долгой, мы сливались в один узел и распадались, но силы все не кончались и мы сливались вновь. Остановились лишь тогда, когда она сказала, что ей становится больно. Но даже после этого мы практически до рассвета лежали и целовались, а еще мы разговаривали, обо всем. Так хорошо мне не было еще никогда.

  Светило уже начало подниматься над горизонтом, когда мы вернулись к своим, и, разойдясь по кострам, легли спать.

  Пробуждение было тяжелым, глаза не хотели открываться, а все тело ныло как после тяжелой работы. Но стоило лишь вспомнить, какой была эта работа и на губы сама собой выползла улыбка.

  Но улыбался я не долго, стоило подняться, как отхватил подзатыльник от деда, за пропущенный урок.

  Но я исправился, рассказав деду о том, что смог вчера самостоятельно найти воду.

  -Хорошо, значит, связь с лесом у тебя появилась,– сказал тот, жуя соломинку,– но тебе все равно придется многому научиться.

  Следующие дни были копией друг друга, день проходил в пути, нас изредка посылали в дозоры или на охоту. Вечером мы занимались с дедом, который настаивал на укреплении связи с лесом. Под укреплением он имел в виду слияние. Мне приходилось раз за разом устанавливать связь с лесом и тут же обрывать контакт. Это во первых позволит мне мгновенно разорвать контакт когда захочу, во вторых позволит со временим, производить слияние за секунды, в третьих укрепит разум и мою связь с лесом. Но это было просто лишь на словах. Первая сложность была в том, что производил слияние я довольно долго, во вторых при этом на меня наваливалось столько ощущений, что было довольно сложно ориентироваться, а как только сориентируюсь, нужно было разрывать контакт. В третьих разрыв контакта был довольно болезненным, такое ощущение будто от тебя отрывают частичку, да еще довольно длительные головные боли. Но дед отдыхать не давал, заставляя тренироваться даже при жуткой мигрени.