Меняя историю

– Так ведь… Он уже дарил нам подарки, куда же ещё?!

– Э-э, дорогой Сергей Андреевич, вы подарили узбекскому народу такую замечательную песню, а он вам – вот такой скромный автомобиль. Антикоррозийное покрытие, гидроусилитель руля, интерьер из велюра, кондиционер, стереосистема «Panasonic»… Номера посмотрите, какие: 19–76 МОС. Нарочно не забудешь. Учтите, своим отказом вы обидите весь Узбекистан и Шарафа Рашидовича лично.

– Так ведь у меня и прав даже нет…

– Ну, водить-то умеете? Подзабыли немного? Ничего, пару раз прокатитесь, сразу вспомните, это как на велосипеде: если ездить научился – уже не разучишься! А насчёт прав не волнуйтесь, сделаем за один день. Завтра будете в Москве? Ну вот и замечательно, мы с вами съездим в ГАИ, там у нас есть, скажем так, свой человек, вам нужно будет только подпись поставить. Вот мой телефон, как только будете в столице – звоните. Кстати, бак полный, мы уже тут долили из канистры, – обаятельно улыбнулся Ильхам Каримович.

– Охренеть! – пробормотал я, провожая взглядом удаляющуюся «Волгу» с сотрудником представительства УзССР в Москве.

Валя так и стояла с открытым ртом. Даже Данила, казалось, прислушивался к разговору, только сейчас гугукнув.

– Не отказываться же, правильно? – сказал я жене, виновато пожимая плечами. – Всё-таки хлопководы передали, обидел бы отказом.

– Да уж, хорошо зарабатывают узбекские хлопководы, – покачала головой Валя. – А что за песню он упоминал?

– А, так я ведь тебе не рассказывал! Нам после съёмок Рашидов торжественный банкет устроил в лучшем ташкентском ресторане, вот там я и спел «Учкудук». Так городок называется, в окрестностях которого проходили съёмки. Сочинил, пока в пустыне сидели. Сказал, что дарю её узбекскому народу. Видно, мои слова первому секретарю запали в душу… Ладно, машина потом, а сейчас пойдём в дом, я тебе покажу, что и как. Надеюсь, тебе понравится.

Дача и в самом деле Валентине пришлась по вкусу, хотя многое из обстановки было не первой молодости. Особенно её порадовало наличие телефона, правда, сам аппарат она предложила заменить на более современный. А по мне, так неплохой раритет, в будущем подобный агрегат был выставлен в экспозиции пензенского краеведческого музея. Санузел, удобная кухня, подключённые коммуникации – всё это вызвало у неё восторг. Понятно, не сравнишь с кондовыми пензенскими дачами, куда народ ездит копать картошку. Поскольку посёлок недавно газифицировали, то Давид Израилевич побеспокоился подключить и наш дом к общей ветке. Иначе при наступлении зимних холодов мне пришлось бы топить печку дровами. О газовой колонке для нагрева воды я позаботился заранее. А вот газовая плита осталась от прежних хозяев, которые пользовались газом в баллонах.

Ну и конечно же окружающая природа. Мол, для мальчишки свежий деревенский воздух будет в самый раз.

А я всё думал, как мне научиться управлять подаренным автомобилем. Когда-то в будущем пару раз мне давали прокатиться, один раз на «жигулях», второй – на стареньком «вольво». Так что в принципе я понимал, на что жать.

– Валюш, может, пока попробую поездить, благо здесь машин мало, а в дерево, надеюсь, не врежусь…

– Нетушки, сначала топай в магазин. Надо, кстати, холодильник купить. Зимой ещё можно продукты в авоське за форточку вывесить, а летом что делать?

Магазин в посёлке оказался вполне приличным. Поскольку холодильника на даче пока не имелось, закупил немного скоропортящейся еды, а в остальном затарился консервами.

Между тем Валя с карандашом в руках вовсю составляла список необходимого. Мебель её в принципе устраивала, но диван она решила купить новый. Холодильник, само собой, тоже стоял на очереди. Телевизор предложила привезти из Пензы, раз уж я теперь при машине и смогу загрузить его в багажник.

– Ты что, везти телевизор на «Волге» из Пензы в багажнике?! Представляешь, что от него останется? У нас дороги хоть и неплохие, но до тех же немецких им ещё далеко.

– А ты в ГДР что ли был?

– Читал в одном журнале, – отбрехался я. – Короче, съездим как-нибудь в город и купим новый, а то в старом уже ручка переключения каналов отваливается. И стиральную машинку надо присмотреть, не вручную же тебе стирать.

– Ты ещё про пишущую упоминал, забыл?

– Точно, и «Ятрань» какую-нибудь присмотрим. Надеюсь, денег на всё хватит.

Только после обеда я всё же дорвался до машины, оставив Валю хозяйничать в новом доме. В бардачке я обнаружил ПДД, подумав, что они весьма кстати. Нужно будет выучить экспресс-методом. Основные знаки, в принципе, я и так знал, типа «кирпича», запрещающего проезд, но понятно, что полнотой мои знания не отличались. Вот сегодняшний вечер и посвящу изучению этой книжки.

Что-то я всё же помнил из уроков вождения. Переведя рычаг КПП в нейтральное положение, выжал сцепление, вставил ключ в замок зажигания и повернул его. Двигатель ровно заурчал, я отжал сцепление и попытался тронуться на первой скорости. «Волга» фыркнула и заглохла. Пришлось трижды повторять попытку, прежде чем машина поехала. Дальше третьей скорости я переключаться не рискнул. Следя, чтобы стрелка на спидометре не заползала за отметку «40», доехал до поворота дороги, кое-как развернулся и вскоре снова остановился у дачи, теперь уже носом в другую сторону.

Фух, нужно окошки открыть, что-то жарко стало. Хотя вроде кондишн имеется, ну-ка, где у этого парня кнопка… Ага, нашёл! Гляди-ка, как приятно обдувает. Включил стереосистему, нашёл какую-то радиостанцию. Теперь придётся ещё и кассеты покупать с музыкой.

Я несколько раз аккуратно проехал вокруг посёлка, и раз чуть не слетел в кювет, перепутав педали газа и тормоза. После этого решил продолжить занятия завтра, припарковался у дачи и, покидая «Волгу», нос к носу столкнулся с Окуджавой.

Его я узнал сразу – сколько в будущем видел фотографий барда и видеозаписей, в основном благодаря Интернету!

– А вы, значит, наш новый сосед? – спросил Булат Шалвович, глядя на меня с лёгким прищуром. – Мне о вас уже рассказывал Давид Израилевич.

– Выходит, так, – скромно улыбнулся я. – А вы – Булат Окуджава, верно?

– А что, похож? – Теперь в уголках его глаз затаился смех, хотя внешне бард оставался серьёзным.

– Ещё как похож! Кстати, вам Высоцкий привет передавал, когда узнал, что я теперь живу с вами по соседству.

– Володя? Талантливый актёр. Увидите его – тоже привет передавайте.

– Конечно, Булат Шалвович. Он хотел к нам на новоселье приехать, надеюсь, скоро мы сможем его отметить. Ну и вас позвольте пригласить, по-соседски, так сказать.

– Отчего же нет, зайду, только предупредите заранее.

В Пензу мы решили ехать послезавтра. Выпишусь из городской квартиры, затем вернёмся сюда, захватив наиболее ценные и нужные вещи, которые влезут в багажник автомобиля. Ну а что, раз уж я теперь заделался автолюбителем, объездил все окрестности, да и права, если ничего не случится, завтра мне выдадут – почему бы не смотаться туда-обратно на «Волге»?! Не так комфортно, как на поезде, зато быстрее. Да и, опять же, вещи не в руках тащить на вокзал, что там в руках унесёшь-то? Мелочь, а тут можно прихватить кое-что посущественнее. Да и Валя после некоторого раздумья согласилась с моими доводами, хотя и поворчала, что я без большой практики собрался за рулём в такую даль.

С правами Ильхам Каримович всё устроил по высшему разряду, мне и в самом деле оставалось только поставить свою подпись. На прощание сказал, что техобслуживание машины можно проводить в гараже представительства и чтобы я в случае чего не стеснялся. Мол, другу узбекского народа они всегда готовы оказать посильную помощь. Затем я отправился в редакцию «Юности», где Полевой ждал меня с новостями.

– В общем, ситуация такая… Федин в составе группы писателей на следующей неделе выезжает в Брест, там у них будут проходить памятные мероприятия. Принимающую сторону возглавляет сам Машеров. Я обрисовал ситуацию Федину, и он предложил включить вас в состав творческой делегации. Наверняка можно будет улучить пару минут и пообщаться с Петром Мироновичем наедине. Вся поездка займёт несколько дней, проезд и питание за счёт Союза писателей. Ну как, согласны?

– Конечно, разве можно упускать такую возможность?!

– Тогда я звоню Константину Александровичу и говорю, чтобы он внёс вас в список.

Уже задним числом я подумал, что могу понадобиться Тарковскому: ещё не все сцены с моим участием были отсняты, да и вообще хотелось проконтролировать съёмочный процесс. А меня не будет в Москве чуть ли не неделю. К слову, в ближайшую субботу съёмки будут проходить на борту армейского Ил-76. Даже сам Клушанцев планировал пробраться на борт самолёта и посмотреть, как актёры, наряженные космонавтами, парят в невесомости. Ну а что, до отъезда в Брест время ещё остаётся, а из Пензы мы вернёмся, вполне вероятно, до выходных. Так что можно и мне наведаться на аэродром в Жуковском.

Путешествие в родной город прошло без эксцессов, науськанный женой, я вёл машину крайне аккуратно. Не успели мы переступить порог квартиры, как дверь напротив распахнулась и показалась соседка:

– А к вам тут милиция приходила.

– С какой такой радости?

– Не знаю, вот, оставили телефон, сказали, чтобы, как объявитесь, сразу позвонили.

Я пожал плечами, взял бумажку с номером и пошёл звонить. Выяснилось, что повод был весьма приятный. Меня искали, чтобы вручить ценный подарок. Просили найти время и появиться в Первомайском РОВД, к которому относился наш микрорайон. Я сказал, что смогу, пожалуй, подъехать минут через тридцать, тем более я был на собственном транспорте.

– Хорошо, только не опаздывайте. Потому что мы также пригласим представителя спасательной службы, который и вручит вам награду, а также корреспондента из газеты.

Мне вручили от ОСВОД часы в золотом корпусе с гравировкой и заверили, что готовится представление на медаль «За спасение утопающих».

В общем, я пережил ещё один приятный момент в своей жизни, правда потеряв при этом больше часа драгоценного времени. Заодно позвонил в приёмную Мясникова, узнать, как продвигаются дела с книгой «Тайны пензенских подземелий». Оказалось, продвигаются неплохо, материалы уже отправлены в «Приволжское книжное издательство».

Наконец мы добрались до ЖКО, где я выписался из квартиры, а потом стали загружать в машину необходимые, по мнению супруги, вещи, которые упорно не желали втискиваться в казалось бы большой багажник. В том числе детская кроватка, даже в разобранном виде.

– А гитару-то зачем берёшь?

– На-а-а-до, – ответил я Вале голосом Василия Алибабаевича из «Джентльменов удачи».

Прежде чем отправиться в обратный путь, я успел сделать ещё одно важное дело. А именно – залезть в тот самый подвал на Московской и забрать припрятанные там мои российский паспорт и сотовый телефон. Что-то мне подсказывало, что в скором будущем эти вещи смогут пригодиться. Причём дверь я взламывал внаглую ломом, на глазах у офигевших старушек, после чего с телефоном и паспортом сделал ноги, ещё до прибытия милиционера.

Обратно до Переделкино также добрались без происшествий, если не считать замену пробитого колеса – напороться на гвоздь я умудрился, подъезжая к Рязани. Запаска имелась, но вот с домкратом я был знаком весьма отдалённо. Хорошо, выручил дальнобойщик, увидевший мои мучения и притормозивший оказать помощь.

За время поездки Валя немного рассопливилась, не иначе, где-то продуло, хотя по её требованию окна были закрыты – ребёнок всё-таки на руках. Может, от кондиционера надуло? Любопытно, что за всё время моего пребывания в этом времени я ни разу ничем не болел. А как-то, сильно порезав палец, на следующий день не обнаружил на месте пореза даже шрама. Жена тоже была в шоке. Похоже, неведомые благодетели всерьёз озаботились моим здоровьем, восстановив не только зубы и зрение. Может, мне и пули нипочём? Однако проверять эту теорию на практике у меня пока не было никакого желания.

На календаре была пятница, завтра я запланировал поездку со съёмочной группой в Жуковский, о чём оповестил по телефону и режиссёра фильма. А сегодня к нам нагрянула Ленка, вернувшаяся с очередных раскопок.

– Ну вы даёте, товарищи родители, прямо-таки по-царски устроились! Буржуи! – воскликнула девица, оглядывая наши хоромы.

– А ты где сама-то была, чего раскопала, давай рассказывай, – потребовали мы от Ленки.

– В Крым же с курсом ездили, я вам писала перед отъездом. Раскапывали скифские курганы. В одном захоронении обнаружили золотые украшения, об этом даже в местной газете написали. Передали все находки в краеведческий музей.

Мы расположились на кухне, а Даньку уложили спать в ту самую кроватку, которую мы с таким трудом втискивали в багажник подаренной хлопководами «Волги». Теперь неспешно вели беседу под чай с вишнёвым вареньем. Валя настояла, чтобы несколько банок мы всё же захватили в Переделкино.

От разговора нас отвлёк телефонный звонок. Звонили из Союза писателей, какой-то Пётр Вислый.

– Сергей Андреевич, а мы вам в Пензу названиваем, а вы уже, оказывается, в Переделкино живёте, – с лёгкой, как показалось, обидой сказал голос на том конце провода. – Хорошо, Борис Николаевич ваш новый номер подсказал. У меня для вас сразу две хорошие новости.

– Ну, если сразу две, тогда радуйте, – ответил я, косясь на приоткрытую дверь в кухню.

– Так вот, вы включены в состав официальной делегации, отправляющейся в Брест. Там, вероятно, вам придётся выступить с речью, посвящённой вашей книге «Знак беды». Несколько экземпляров мы возьмём с собой. Говорят, повесть Машеров прочитал с удовольствием, вспомнил войну. Выезд намечен в следующий вторник, автобус отъезжает от Дома литераторов в восемь утра, так что не забудьте. Обратно вернётесь через четыре дня.

– Это замечательно, а вторая какая новость?

– А вторая – ваш роман «Марсианин» переведён на английский язык, и его собираются печатать в Америке. С нами уже связывались представители издателя, они хотят с вами заключить договор, только всё это будет проведено через Союз писателей, так уж заведено, сами понимаете… Подъезжайте завтра с утра в секретариат, адрес вы знаете. Гонорар в валюте, само собой, получить не сможете, её переведут в рубли по курсу. Для этого завтра в Союзе зайдёте в бухгалтерию и напишете заявление, что согласны получать гонорар в рублях.

Что ж, раз нельзя в валюте, на которую, впрочем, в СССР практически ничего нельзя было приобрести – разве что по каким-то там чекам в «Берёзке», – будем брать «деревянными». Всё-таки пока никаких загранкомандировок я не планировал.

Новость, которой я поделился с родными, вызвала у них сдержанный восторг. Хотя нет, это Валя за меня скромно порадовалась. Она-то уже привыкла к тому, что рядом с ней такая величина, то и дело то книги издающая, то песни сочиняющая, а теперь ещё и в кино засветившаяся. А Ленка выдохнула: «Ух ты, круто!» – и предложила поднять за это дело тост. Наливочка у нас имелась, так что её пожелание мы выполнили, хотя Валя лишь пригубила, объяснив этот тем, что пока она ещё кормит ребёнка грудью.

– И долго ты будешь ещё кормить? – поинтересовалась Ленка.

– Месяц, максимум два, потом можно на кашки и пюре переходить. Кстати, ты как, замуж не собираешься?

– Есть у меня парень, мы с ним с первого курса дружим, он из нашей группы. Но робкий какой-то, пока только целовались.

– Нормально!.. А ты что, сразу в постель его, что ли, собралась затащить?

– Нет, мам, а чего ты кипятишься? Сама-то меня во сколько родила?

– Девочки, заканчивайте ругаться, – прервал я диалог на повышенных тонах, – давайте лучше обговорим, когда будем новоселье справлять. Так как нужно будет созвониться с Высоцким, а то вдруг он в этот день не сможет, и Окуджава, опять же, обещал зайти, его тоже заранее нужно предупредить.

Следующий час был посвящён обсуждению празднования новоселья, а потом вдруг падчерица обнаружила, что электричка в Москву отходит через четверть часа, и ей уже сломя голову нужно бежать на станцию.

– А у тебя какие-то дела в Москве? – поинтересовалась Валя.

– Вроде нет…

– Так и нечего дёргаться. Переночуешь у нас, есть же свободная комната.

После недолгого раздумья Ленка согласилась провести ночь на даче. И я сам уже отправился спать, как-никак мне предстоял ранний подъём, в семь утра я планировал на «Волге» выехать в Жуковский.

Глава 4

Я держал в руках свежий номер «Правды», и душа моя ликовала. Всё-таки мои письма, во всяком случае в ГРУ, сработали. Я ещё раз пробежал глазами заметку под кричащим заголовком: «Предатели получили по заслугам!», в которой описывался судебный процесс над Александром Огородником и Дмитрием Поляковым. Оба были приговорены к высшей мере наказания. И мне их отнюдь не жалко. Единственное, о чём я действительно жалел, – это о том, что в будущем смертную казнь заменят пожизненным сроком. Подобная нечисть не должна дышать с порядочными людьми одним воздухом. И если что-то от меня в этом плане будет зависеть, я приложу все силы, чтобы смертную казнь никакие либералы не отменили.

А что там Щёлоков с моими маньяками? Может, заметка уже проскакивала, просто я её пропустил, поскольку газеты читаю от случая к случаю? Хотелось верить, что мои письма привели в действие механизм неотвратимости наказания.

Наутро после звонка из Союза писателей я проделал всё в точности по инструкции. Приехал в секретариат, прочитал условия договора с американским издательством «Faber & Faber» и порадовался за себя. Всё-таки три тысячи долларов аванса, затем пятнадцать тысяч по выходу книги да ещё и проценты с дополнительных тиражей, которые, хотелось верить, последуют… Всё это, пусть и по курсу семьдесят пять копеек за доллар, не могло не радовать. Тут же зашёл в бухгалтерию и написал заявление, чтобы отныне инвалютные поступления на мой счёт переводили в рубли. Поинтересовался у главбуха, когда можно получить аванс.

– Вы же договор только что подписали? За недельку, думаю, всё утрясётся, и деньги придут. Вам позвонят, не волнуйтесь.

А во вторник я ни свет ни заря, расцелованный Валентиной, сел в электричку и отправился в Москву. В сумке, помимо гигиенических принадлежностей и запасных трусов с носками, лежали «ридер», мобильник и российский паспорт. Ну и портмоне с российскими рублями захватил. Мало ли, вдруг Машеров не согласится сотрудничать и мне придётся доказывать, что я из будущего, с помощью вещдоков. Дензнаки тоже сыграют свою роль. Но это совсем уж крайний вариант. Я всё же рассчитывал, что мы договоримся встретиться в следующий раз в более, скажем так, приватной обстановке, где я без свидетелей докажу, что явился из 2015-го спасать страну от развала.

В половине восьмого я был у Дома литераторов, здесь уже толпилось с десяток представителей писательского цеха. Меня многие узнали, я же признал только Владимира Солоухина, чей брутальный портрет как-то видел на титульном листе книги «Приговор». Кстати, в этой реальности написанной в прошлом году.

Чуть позже на белой «Волге» подвезли Федина, который сверил присутствующих со списком. Не хватало только вечно, как мне объяснили, опаздывающего поэта Марка Кабакова. Но и он появился, когда уже началась посадка в «Икарус» с надписью «Интурист» на боку.

Одиннадцать часов пути – и мы въехали в город-герой Минск. От Минска до Бреста было ещё около пяти часов на автобусе, но наше руководство решило, что ночь мы проведём в столичной гостинице. А рано утром отправились в Брест, теперь уже в сопровождении милицейского кортежа числом в один автомобиль «жигули». Ничего, что скромно, зато дорогу нам уступали, и до пограничного города мы добрались, можно сказать, с ветерком, уложившись в четыре часа.

Естественно, нас сразу повели смотреть знаменитую крепость, первой принявшую на себя удар 45-й дивизии вермахта. Сейчас крепость была превращена в музей, и я, не экономя, тратил фотоплёнку, то и дело щёлкая затвором «практики».

Когда мы вышли из крепости, оказалось, что подъехал Пётр Машеров. В обычном скромном костюме, без всяких наград и звёзд героя, даже без орденских планок. Подошёл, обнялся с Фединым, пожал всем руки. Сухая, крепкая ладонь, почему-то сразу возникло ощущение, что с тобой здоровается уверенный в себе человек. И он отнюдь не был похож на ту развалину, которую уже начинает представлять собой генеральный секретарь. Так что понятно, в чью пользу сравнение.

– Это, Пётр Миронович, тот самый Губернский, написавший повесть «Знак беды», – представил меня Федин.

– Читал, очень понравилось. Спасибо за книгу, словно на тридцать с лишним лет назад вернулся, когда читал, так живо и сильно написано.

– У Сергея Андреевича к вам одно дело есть, он вам сам потом расскажет, если у вас найдётся пара свободных минут.

– Для такого хорошего писателя, конечно, найдётся, – сказал Машеров. – Только после мероприятия, а то вон уже школьники с ветеранами подъезжают.

Пообщаться с первым секретарем ЦК компартии Белорусской ССР удалось через два часа, в течение которых писатели и поэты выступали перед собравшимися, а мне пришлось рассказать об истории создания повести «Знак беды». Хорошо, что я этот момент продумал заранее, не нужно было заниматься экспромтом, выкручиваясь из ситуации.

Разговор с Машеровым я тоже продумал вроде бы до мелочей, не исключая, впрочем, варианта, когда Пётр Миронович откажется от идеи мемуаров наотрез. Но попробовал подать под тем соусом, что это не какое-то восхваление лидера Белоруссии, а бесценные воспоминания, которые не должны кануть в Лету, обязаны служить воспитанию подрастающего поколения на примере их отцов и дедов.

– Мысль, пожалуй, верная… – задумчиво протянул Машеров. – Подрастающему поколению нужны положительные примеры. Другой вопрос: как на всё это найти время?..

Неужто клюнул?! Только бы не сорвался с крючка, ведь ставки были очень, очень высокими! На кону стояло будущее страны.

– Не обязательно сидеть часами в загородной резиденции и надиктовывать воспоминания на магнитофон, – сказал я, пожалуй, даже слишком торопливо и тут же постарался вернуть голосу солидность. – Нет, магнитофон, конечно, дело нужное, с его помощью можно сэкономить время. Но я вполне могу сопровождать вас в поездках, к примеру, сядем в машине сзади, и так же будете надиктовывать, пока едем. Я так думаю, что и на обложке желательно вписать вашу фамилию.

– Не слишком вызывающе, ещё и фамилию?

– Как раз в тему, Пётр Миронович. Книга сразу привлечёт внимание, чем если бы красовалась фамилия малоизвестного автора вроде меня.

– Не такой уж вы и малоизвестный, я успел ознакомиться с вашей биографией после того, как прочитал повесть. Пишете прозу и стихи, песни сочиняете, археологией увлекаетесь… Я даже звонил Георгу Васильевичу, он вас очень хвалил! Знаете что, у меня законный отпуск в августе, месяц, конечно, я не протяну, слишком жирно будет, но дней десять проведу в санатории «Летцы» в Витебской области… М-да, Витебск, надо же такому случиться, – удручённо покачал головой Машеров.

– А что там такое?

– Да душегуба одного поймали, столько людей загубил… Носит же земля таких! Я не я буду, если к нему не применят высшую меру… Ладно, не будем о плохом. В общем, приедете в санаторий, я попрошу и на вас путёвку оформить, приезжайте с магнитофоном, во всеоружии. Будем совмещать приятное с полезным. Кстати, там отличные минеральные ванны, так что и подлечиться можно.

О да!!! Сразу два отличных известия. Уговорил Машерова, а ещё узнал, что Михасевича, похоже, всё-таки поймали. И по этой части сработало!

Договорились держать связь через помощника Машерова, что мне живо напомнило историю с Рашидовым.

Этим же вечером мы выехали в Минск, там переночевали, а наутро отправились в Москву. Домой я вёз кое-какие белорусские сувениры. В частности, две вышиванки – рубаху на себя и что-то типа короткого сарафана жене, а также деревянную пивную кружку ручной работы. Ну и памятный знак с изображением Брестской крепости, куда же без него.

Приятно, что вышиванка пришлась Вале впору, свою-то я ещё там примерил, при покупке. Она с удовольствием крутилась перед зеркалом.

– Ну как? – спрашивала она, поворачиваясь ко мне то одним боком, то другим.

– Лучше всех! – совершенно искренне отвечал я, пытаясь обнять Валюшку и поцеловать.

Некоторое время она успешно уворачивалась, но в итоге я всё же взял верх, и мы оказались в широкой супружеской постели.

Тем же вечером я позвонил Высоцкому. Мы договорились, что в ближайшее воскресенье – редкий день, когда у него не было ни спектаклей, ни съёмок, ни концертов, – он приедет с Мариной к нам на новоселье. Я продиктовал адрес нашей дачи.

После звонка Володе я дошёл до дачи Окуджавы, дверь открыла домработница. Оказалось, что Булат Шалвович сегодня выступает для студентов и ректората Ярославского медицинского института. Но к воскресенью должен вернуться в Переделкино, и моё приглашение на новоселье домработница обещала передать. Проконтролировать её, что ли, зайти в субботу вечерком к Окуджаве… А то мало ли…