Хранительница небес

По фойе разносится вздох, от которого у меня волосы на затылке встают дыбом. Я стреляю взглядом на лестницу, но звук доносится с другой стороны. Наконец, оглянувшись через плечо, я узнаю темную фигуру, застывшую у входа в штаб.

– Это бесполезно, Розали.

Глава 6

Селеста

Сердце пульсирует так, что это почти больно: быстрые и сильные удары раздирают ребра.

Нас поймали!

И этот голос… он так похож на…

Фигура у двери проходит в комнату, и я узнаю в ней профессора Киппинга, одетого в элегантное пальто до пола и шляпу. Я задыхаюсь: на мгновение мне показалось, что раздался голос Люция. Но сейчас я готова к встрече с ним куда меньше, чем когда-либо. Что я могла ему противопоставить? Однако мое облегчение длится недолго – профессор Киппинг застал нас в фойе с астрономическими часами. Я бросаю взгляд на Виктора, подсознательно подозревая его в том, что он намеренно нас выдал, но тот выглядит таким испуганным, что эту догадку приходится отбросить.

Тем временем профессор Киппинг подходит ближе, позволяя мне разглядеть его лицо. Он грустно улыбается и, что удивительно, протягивает мне руку. И пусть моя обида на него не утихла, я разрешаю ему помочь мне подняться. Пошатываясь, я нахожу точку опоры и всматриваюсь в его изможденное лицо. Так странно. Он всегда казался мне очень старым, Лора даже прозвала его однажды «Носферату», но в последнее время он выглядит еще хуже. В свой прошлый визит сюда я была слишком нервной и расстроенной, чтобы обратить на это внимание, а сейчас это бросается в глаза. Восковая кожа кажется дряблой, а впалые глаза налиты кровью – его лицо больше напоминает череп мертвеца. Дрожь пробегает по моей спине.

– Я предполагал, что мой отказ может привести к чему-то подобному, – устало вздыхает он. – И тем не менее я не думал, что вы приступите к действиям так скоро.

Я вызывающе поджимаю губы.

– Я не позволю вам и Ордену списывать меня со счетов. Для меня сейчас каждый день на счету.

Профессор Киппинг качает головой.

– Наверное, мне стоило предупредить вас, что в настоящее время портал открыть не получится, но вероятно, вы бы мне просто не поверили. Вам не хватает Лео.

Я чувствую, как на глаза снова наворачиваются слезы. Как бы там ни было, но он прав. Я, скорее всего, заподозрила бы профессора Киппинга в том, что он просто хочет отговорить меня от этого плана.

– Я не буду работать на вас, пока Лео не вернется в настоящее, – еще раз уточняю я. И пусть сегодня вечером я оказалась в очередном тупике, черта с два я из-за этого сдамся!

– Я знаю, – признается профессор Киппинг. – Наверно, я слишком стар для подобного и недооценил силу ваших чувств к этому юноше Орланди дель Мацца. Когда дело касается его, вы бываете невероятно упрямы. – Не верю, что он произносит это вслух! – Конечно, у нас есть рычаги давления, способные заставить вас продолжить сотрудничество с Ореном, но это не в моем стиле.

– Да неужели? Вы меня так успокоили! Что же тогда в вашем стиле? – с вызовом спрашиваю я. Профессор Киппинг снова тяжело вздыхает.

– Думаю, нам с вами давно пора поговорить. Пожалуйста, пройдемте за мной. – Не дожидаясь моего ответа, он направляется к лестнице. Заметив, что я так и остаюсь на месте, призывно кивает. – Пожалуйста, Розали, выслушайте меня. После этого сможете покинуть Орден, и я не буду давить на вас и принуждать к сотрудничеству.

Я колеблюсь еще мгновение, но беру себя в руки и шагаю следом за ним. Любопытство побеждает. Если он действительно готов отпустить меня, я ничего не потеряю от этой беседы.

– Виктор, может быть, вам стоит подождать нас в чайном салоне? Наш разговор может занять некоторое время.

Под пристальным взглядом профессора Киппинга Виктор, кажется, приходит в себя и кивает, подталкивая Лору и Пауля вверх по лестнице. Брат бросает на меня последний обеспокоенный взгляд, и я ободряюще ему улыбаюсь. Уж с профессором я как-нибудь справлюсь!

Я следую за ним по темным коридорам до самого кабинета, где он включает несколько ламп, излучающих теплый уютный свет. Комната наполнилась домашней атмосферой, и часть напряжения тут же покинула мое тело. Толстые ковры украшают пол, каждый сантиметр стен покрыт картинами в рамах… Во время моего последнего визита сюда я сидела вместе с Лео за письменным столом, но сегодня профессор Киппинг подводит меня к двум креслам перед открытым ка- мином.

Интересно.

Видимо, он рассчитывает на менее формальный разговор, если решил не разделять нас письменным столом. Я опускаюсь на мягкие подушки и выжидательно смотрю на профессора, чей взгляд устремлен в противоположную стену. Пока он размышляет, я терпеливо жду, но с каждой минутой начинаю беспокоиться все сильнее. Что такого страшного он хочет мне рассказать? Касается ли это того, что он хочет принудить меня остаться в Ордене?

– Я хочу доверить вам, Розали, тайну, которую я бережно хранил уже бесчисленное количество лет, – наконец начинает он. – Я думал раскрыть ее вам и Леопольдо, но последние недели события развивались так стремительно, что у меня не нашлось для этого подходящего времени. Даже сейчас, когда вы вернулись из прошлого без Леопольдо, я продолжаю колебаться. Вы казались настолько расстроенной своей потерей, и мне не хотелось обременять вас еще и этим. Однако в настоящее время я считаю, что вы справитесь с правдой. Простите, что недооценил вашу силу. – Раскаивающаяся улыбка расползается на его тонких губах, и я растерянно киваю. – К сожалению, настал момент, когда вам пригодятся знания, которые я хочу вам доверить. Я больше не вправе скрывать их от вас.

Кажется, я перестаю дышать. Сжав руки на своих коленях, я ловлю каждое его слово, боясь услышать нечто, что напрочь выбьет у меня почву из-под ног. Это откровение… По спине пробегает тревожный холодок. Я в сотый раз вспоминаю тот серебристый блеск, который однажды заметила в его глазах. Я долго сомневалась, но сейчас у меня возникает прямо-таки нехорошее предчувствие. В конце концов, это невозможно…

– Вы Люций Морель? – вырывается у меня. Пусть у меня и не получается представить жесткого преступника из прошлого в роли профессора Киппинга, но других догадок у меня нет. Профессор Киппинг поднимает на меня глаза, и я замечаю это снова… Серебристое мерцание. Его радужка кажется расплавленной ртутью, и я видела такое только однажды.

Я резко подскакиваю и бросаюсь к двери.

– Розали, подожди. – Профессор Киппинг вскакивает вслед за мной, но я уже огибаю свое кресло, едва не споткнувшись о край ковра. – Я не Люций! – гремит голос профессора Киппинга. – Я его брат!

Замерев, я хватаюсь за дверную ручку. Усилием воли расцепляю пальцы и поворачиваюсь к профессору Киппингу. Он… Что, простите? Совершенно сбитая с толку, я продолжаю глупо смотреть на него.

– Что вы сказали? – Мой голос едва ли звучит громче шепота, а язык заплетается. Брат Люция? Зловещий основатель Ордена, о котором никто и ничего не знает? У меня сейчас даже вспомнить имя брата Люция не получается: в голову приходит только сам Люций. Но потом имя всплывает в моем разуме: Фредерик. Брата Люция звали Фредерик Морель.

– Присядьте, – снова просит профессор Киппинг. Которого на самом деле зовут Фредерик, если он не соврал мне. Комната кружится перед глазами, но я возвращаюсь к своему креслу у камина и устраиваюсь на самом краешке, чтобы немедленно вскочить и быть готовой отразить атаку, если он что-то выкинет… В конце концов, я ничего не знаю о Фредерике. Что, если он такой же взбалмошный и вспыльчивый, как Люциан? К тому же было бы неплохо для начала убедиться, что это не сам Люций.

– Покажите свои руки! – настойчиво требую я. Профессор Киппинг выглядит удивленным, но послушно закатывает рукава рубашки, открывая мне совершенно чистые запястья и предплечья. Я наклоняюсь, рассматривая их поближе, но на мраморно-бледной коже нет ни намека на один зодиакальный знак, не говоря уже о нескольких, которые я видела у Люция.

Но… секундочку… Совсем ни одного зодиака?!

– Если вы действительно брат Люция, то где же ваш зодиак? Вы ведь тоже должны быть путешественником во времени. – Скрестив руки на груди, я откидываюсь на спинку кресла в ожидании ответа. Профессор Киппинг вздыхает, и сейчас я остро осознаю, насколько он стар, и задаюсь вопросом, как же ему удалось прожить так долго.

– Люций украл мой зодиак точно так же, как и зодиак Леопольдо. Со временем шрам на запястье полностью исчез, но не проходит ни дня, чтобы я не оплакивал свою потерю. – Его серебристые глаза влажно мерцают.

– Расскажите поподробнее, – прошу я, затаив дыхание, с настойчивостью в голосе. – Мне нужно знать больше.

– Вряд ли кто-то знает об этом, но мы с братом не были партнерами по путешествиям во времени.

– Что? – Я невольно хмурюсь, непонимающе глядя на него. – Но они… вернее, вы… Вы ведь оба были путешественниками во времени, как вы могли не оказаться партнерами?

– Мы близнецы, Розали. Однояйцевые близнецы. И благодаря этому мы разделили не только внешний облик, но и зодиакальный знак. По сути мы являлись одним путешественником во времени в двух лицах.

– Такое возможно?.. – Я не могу в это поверить!

– Это большая редкость, но да, такое возможно. – Профессор Киппинг серьезно кивает. – Нашим зодиаком тоже были близнецы, и мы находили это крайне ироничным. – Потерявшись в мыслях, он потирает свое обнаженное правое запястье, след ужасного шрама на котором можно заметить, если сильно приглядеться. – Мы всегда были близки, а судьба привязала нас друг к другу на более глубоком уровне. Куда бы ни направился один из нас, другой следовал за ним. Это никогда не доставляло нам проблем, сполна хватало друг друга. Пока мы не наткнулись на нашего партнера. На партнершу. – При этих словах выражение его лица становится настолько безутешным, что я невольно проникаюсь атмосферой горя. – Ее звали Селеста, зодиак – Весы, и ей действительно удавалось уравновесить нас обоих. Мы были молоды и вспыльчивы, наполнены желанием действовать, выжать как можно больше из своего таланта. Она сопровождала нас в исследовательских поездках по Венеции, где мы наконец отыскали Рубиновую Табулу. Каким-то образом она появилась там из поместья Леонардо да Винчи, где хранилась до самой его смерти. Изначально она появилась в Венеции из Константинополя во время грабежей, прежде чем оказаться в руках Медичи и продолжить свой путь к Леонардо, но по видимому, ее потянуло обратно в лагуну. Мне, Люцию и Селесте удалось расшифровать Табулу с помощью писаний Аида Пантамегистоса и найти способ открыть порталы снова. Это был час рождения Ордена, и с тех пор мы смогли путешествовать во времени. Несмотря на то что когда-то Аид закрыл все порталы, путешественники во времени продолжали появляться на свет, однако без порталов они не могли контролировать свои силы, что было чрезвычайно утомительно, как вы можете себе представить. – Профессор Киппинг улыбается скорбной улыбкой.

– Это было в шестнадцатом веке, не так ли? – уточняю я, и он кивает в знак согласия. Следующие слова я подбираю очень осторожно: – Как возможно то, что вы и Люций все еще живы?

Профессор Киппинг молчит так долго, что мне начинает казаться, что ответа я так и не получу.

– Мы близнецы, а потому связаны особым образом. Пусть он и отнял мой зодиак, наши кровные узы отнять ему не по силам. Люций поддерживает собственную жизнь, изменяя траекторию времени: каждый переворот, каждая манипуляция историей продлевают его жизнь, а я, как его близнец, вынужден продолжать свое существование вместе с ним. Пока моя половина зодиака – часть меня, которую он отнял, – продолжает жить в нем, у меня нет выбора. Но это имеет свою цену. В последнее время Люций все больше подпитывается моей силой, и это выводит меня из себя. Мне приходится черпать силу из портальных картин, лишая их могущества, чтобы он не поглотил меня целиком. Мне это претит, но из двух зол выбирают меньшее, а я не хочу поступать, как он. Именно поэтому у меня такая коллекция портальных картин. Заметив, что Люциан высасывает из меня силы, я выбрал самые могущественные из них, и теперь они – источник моей жизни. Розали, вы, наверное, видели те полотна, чью силу я полностью исчерпал?

Широко раскрытыми глазами я смотрю на профессора Киппинга, вспоминая те кошмарные картины, что видела на его чердаке. С самого начала мне казалось, что они отвратительны, но я и подумать не могла, что проблема в том, что их силой подпитывают чью-то жизнь. Это открытие воспринимается как нечто дикое, а недавнее сравнение с вампиром становится все более приближенным к реальности.

– Это как в «Портрете Дориана Грея» Оскара Уайльда, – продолжает профессор Киппинг с самоуничижительной улыбкой. – Только у Дориана есть портрет, который стареет вместо него, а я эксплуатирую могущество порталов, чтобы не идти на поводу у своего брата, тем самым разрушая их. – Да уж, неплохое сравнение. – Пока я продолжаю существовать в настоящем, Люций продолжает бродить по прошлому, где у него развязаны руки и можно творить все, что вздумается. Потому что я не могу добраться до него с тех пор, как он лишил меня возможности путешествовать. Последние четыреста лет он торжествовал, поскольку не было пары путешественников во времени, которые проникли бы в прошлое, хотя мы искали их изо всех сил. Вы даже не представляете, сколько войн и переворотов ему удалось учинить, пока я был не в силах добраться до него.

Он сжимает кулаки так, что аж костяшки пальцев белеют. Выглядит таким напряженным, будто от одного неверного движения разлетится, словно гипсовая фигура.

– А что случилось с Селестой?

Почему она не остановила Люция?

На лицо профессора Киппинга снова набегает глубокая тень.

– Она была самым чистым, самым сострадательным существом, которое только можно себе представить. У нее с легкостью получалось сдерживать нас обоих, когда мы оказывались рядом, и какое-то время наша триада прекрасно уравновешивала друг друга. Но в какой-то момент Люций сильно изменился. Когда мы расшифровали Табулу и снова открыли порталы в картинах, он захотел большего. Продолжил углубляться в труды древних путешественников во времени и наконец выяснил причину, из-за которой Пантамегистос закрыл порталы. Оказалось, что, если путешественник во времени соберет все двенадцать знаков зодиака, он станет бессмертным правителем времени в одиночку. Пантамегистос хотел предотвратить это любым способом, и запечатал порталы… Ну, как он думал, навсегда. Но мы снова открыли этот ящик Пандоры, даже не подозревая о последствиях. Власть Табулы – благословение, но в то же время проклятие. С одной стороны, она позволяет путешествовать во времени, поддерживать порталы в картинах, с другой… Только из-за нее моему брату в голову пришла безумная идея захватить власть над временем и пространством. Когда мы активировали Табулу, начали появляться новые путешественники во времени, чье наследие до этого было подавлено. Они-то и стали добычей Люция. Вы должны понимать, Люций не всегда был таким, но жажда власти, незримой силы, продолжала менять его, пока он не зашел так далеко, что отобрал зодиак у собственного брата-близнеца. Это было его первое преступление, и в каком-то смысле я сыграл для него роль опытного образца. Затем он обратил внимание на Селесту… Я был очень слаб, но все равно искал способ защитить ее от него…

Я едва осмеливаюсь дышать, слушая рассказ профессора Киппинга. То, что он на собственном опыте пережил то же, что Лео и Анджело, обескураживает меня. Именно профессор Киппинг… На меня снова сваливается слишком много информации.

– Что вы сделали, чтобы защитить ее от Люция? – почти шепотом спрашиваю я. Профессор Киппинг смотрит на меня, и в его глазах больше нет того серебристого блеска – только давнишняя агония, пугающе напоминающая мне о собственной боли.

– Так много было сказано… Я ухватился за единственный способ защитить ее, даже если это означало, что я больше никогда ее не увижу.

Его боль и горе настолько осязаемы, что я чувствую себя рядом с ним мелкой песчинкой. Я не видела Лео несколько дней, тогда как профессор живет с этой скорбью уже много веков. Мне даже думать не хочется, каково это. При этом он, вероятно, все равно не может быть уверен на сто процентов, что Селеста действительно защищена от его спятившего братца.

– Но… Она действительно в безопасности?

– Я надеюсь на это. Самое тяжелое решение, которое я когда-либо принимал в своей жизни. Но пока Селеста недоступна для Люция, ему не удастся собрать в себе все двенадцать зодиаков. Даже если он заберет твоего Водолея, ему все равно необходимо будет завладеть Весами, чтобы достичь своей цели.

Звук его голоса, полного застаревшей боли, я понимаю одно.

– Вы любили ее, да?

Профессор Киппинг, прищурившись, кивает.

– Больше жизни. И думаю, это было взаимно, хотя раньше я боялся в это поверить.

– Если в те времена вы были похожи на Люция, я могу понять Селесту, – произношу я в попытке разрядить атмосферу. – Он в самом деле возмутительно хорош, если бы не эта безумная одержимость мировым господством.

Профессор Киппинг испускает тихий смешок.

– Мы были так похожи, что даже собственная мать не могла отличить нас друг от друга.

Мгновение мы улыбаемся в молчаливом согласии, а затем мне в голову приходят новые вопросы.

– Знаете, с тех пор как я вернулась из Флоренции, у меня какое-то странное чувство относительно вас. Вы не выглядели таким уж удивленным исчезновением Табулы и смотрели на меня так, словно это я ее украла.

– Ах да. – Профессор Киппинг неловко потирает свою лысину. – Вероятно, это было весьма неосторожно с моей стороны, и я не удивлен, что мое странное поведение не ускользнуло от вас. Как я уже сказал, братские узы между мной и Люцием довольно-таки крепки, и благодаря им у меня иногда возникают некие подозрения. В тот момент я не знал, имеете ли вы к этому какое-то отношение, но очень сильно ощущал вашу причастность. Впрочем, обычно я лучше скрываю подобные вещи.

– А до этого? Вы ведь заранее догадывались, что я окажусь следующей путешественницей во времени? – Он так охотно отвечает на мои вопросы, что они сыплются из меня один за одним.

– Вы определенно были одной из самых вероятных кандидатур, поэтому мне было особенно приятно иметь возможность незаметно наблюдать за вами в роли преподавателя. В октябре мы сознательно спровоцировали вашу встречу с Леопольдо. С момента пробуждения его зодиака прошел уже год, и я подыскивал подходящий момент, чтобы проверить вас как его потенциальную партнершу. Программа наставничества, на которую вас любезно записала подруга, оказалась идеальной возможностью, чтобы сделать это в контролируемых условиях и под моим присмотром. Леопольдо не был в восторге от того, что я заставил его присутствовать на этой встрече, да и вы, к сожалению, отреагировали совсем не так, как я предполагал. Обычно пробужденный зодиак партнера при прикосновении выдает бурную реакцию, но ничего подобного мы не заметили.

Я иронически фыркаю.

– В тот день Лео вызвал у меня только две реакции: гнев и отвращение. Но ведь тогда он только недавно узнал свое предсказание и, видимо, встреча с потенциальной партнершей, с которой ему напророчили жуткую трагедию, заставила его серьезно растеряться.

– Вы имеете в виду предсказание его судьбы, которое настойчиво предупреждало о возможных последствиях романтических отношений с его партнером?

– О да, – вздыхаю я. – Вы уже знаете о том, что это предсказание – дело рук Виктора? Он сегодня признался мне, что скрыл от Лео больше половины его истинного пророчества и передал ему только ту часть, где мы мучительно умираем.

– Я подозревал, что он каким-то образом сфальсифицировал пророчество, но сознательно решил не вмешиваться. Конечно, было крайне досадно узнать, как отвратительно Леопольдо вел себя по отношению к вам из страха перед пророчеством. Но, оглядываясь на свой жизненный опыт, я рассудил, что будет безопаснее, если между вами не возникнет никаких романтических чувств. Это избавило бы меня от многих страданий. И хотел надеяться, что со временем вы возненавидите друг друга достаточно, чтобы предотвратить возможность возникновения каких-либо чувств. Но я недооценил силу судьбы, которая всеми правдами и неправдами старалась вас свести. Теперь вы хоть что-то способны противопоставить моему брату, как и сказано в пророчестве.

От его слов у меня в висках запульсировал гнев. То есть все это время он со спокойной душой наблюдал, как Лео мучается из-за своего предполагаемого пророчества? Как он ведет себя со мной? Все мое сочувствие к профессору Киппингу, вызванное его душераздирающим признанием, сходит на нет, и я снова сердито встречаю его взгляд.

– Какая отличная идея! – шиплю я, с трудом удерживая себя под контролем. – Но я, несмотря ни на что, влюбилась в Лео, не жалею и никогда не пожалею об этом. Однако, если бы вы сразу догадались о том, что Виктор переврал пророчество, у нас с Лео уже давно получилось бы раз и навсегда остановить Люция от мирового господства, вы это понимаете?

– Поверьте мне, я хотел защитить вас обоих своей сдержанностью в этом вопросе, – умоляюще произносит профессор Киппинг. – Когда я увидел полное пророчество Леопольдо, оно показалось мне довольно тревожным и похожим на то, чего так стремится достичь мой брат. Да, возможно, если бы я вмешался, вы победили бы его, но тогда вы стали бы обладателями огромной силы, оценить последствия которой не под силу никому. Хватило бы вам сил сдерживать это могущество? Риск пробуждения тринадцатого знака зодиака казался мне слишком высоким.

Его слова заставляют меня невольно ахнуть.

– Неужели речь в пророчестве идет о тринадцатом знаке зодиака? Вы уверены? – Я как сейчас помню рассказ Леонардо да Винчи о легендарном созвездии тринадцатого знака зодиака и о связанной с ним силе.

– Зная легенду, очевидно, что пророчество ссылается именно на нее. Тринадцатый знак в хороводе двенадцати. – Он поднимает брови и выжидательно смотрит на меня.

Да, это и правда довольно четко сформулировано, но в свою защиту могу сказать, что… Я была слишком занята мыслями о том, что рассказывал мне Виктор, чтобы обращать еще внимание на детали полного пророчества. Кроме того, я всегда считала легенду об Асклепии и ее знаке зодиака не более чем легендой.

– Мне не нужна та сила, которую обещает тринадцатый знак, – отвечаю я, собравшись с мыслями. – Господство над пространством и временем совершенно меня не волнует. Все, что мне действительно сейчас важно, – это вытащить Лео из прошлого. Пожалуйста, скажите, может ли пророчество в этом помочь? Можно ли вернуть Лео, если оно сбудется?

Я откидываю все маски и позволяю профессору Киппингу увидеть мое отчаяние. Черт возьми, да я готова ползать перед ним на коленях, только чтобы он подарил мне надежду – что-то, за что я могу зацепиться после того, как у меня не вышло открыть портал Мюнхена этим вечером. Иначе я больше не знаю, что еще предпринять… У меня нет других идей.

Профессор Киппинг глубоко вздыхает. Голос срывается, когда он начинает говорить:

– Да, это может помочь вам, Розали. Возможно, это ваш единственный шанс, но… – Он повышает голос и пронзительно смотрит мне в глаза. Его слова заставляют меня подскочить в кресле, словно расправившаяся пружина. – Но мы не будем торопиться. Не в этот раз. – Его взгляд пригвождает меня обратно к креслу, а голос звучит непоколебимо. Я впервые вижу в нем главу влиятельного древнего Ордена, а не своего доброго профессора: сейчас он излучает авторитет, который не позволяет мне ослушаться. И я возвращаюсь на свое место, хотя каждая клеточка моего тела вибрирует в ожидании действий.

– Мы не знаем, где Леопольдо сейчас, – продолжает он гораздо мягче. – Еще вчера я поручил Виктору собрать исторические документы и свидетельства, чтобы определить его местоположение. Я уверен, что он догадается оставить нам подсказку, если в состоянии это сделать.

«Если в состоянии…» – проносятся в моей голове слова профессора Киппинга. Намекает ли он, что Лео может быть тяжело ранен?.. Или… мертв? От боли, которая пронзает меня, приходится стиснуть зубы. Я даже думать не хочу о том, что его может не быть в живых, что у меня больше никогда не будет возможности сказать ему о своих чувствах. Я так безнадежно, так отчаянно влюблена в него, что с радостью пожертвовала бы собственным зодиаком, чтобы помочь ему. Чтобы только снова иметь шанс быть рядом с ним…

Я фыркаю, утирая слезы. Главное, не нервничай, увещеваю себя. Как бы мне ни хотелось немедленно броситься в одну из портальных картин, я заставляю себя успокоиться. Как бы мне ни был неприятен Виктор, я очень ценю его помощь в поиске подсказок от Лео. Было бы глупо рыться в прошлом без какой-либо зацепки.

Профессор Киппинг мягко улыбается, понимая, какой хаос сейчас творится в моей голове.

– Я прошу вас только об одном, Розали. – Вырвавшись из пучины размышлений, я снова перевожу взгляд на него. – Этот разговор… То, что вы узнали от меня, должно остаться в тайне. Я знаю, что ваш брат Пауль и подруга Лора – ваши верные спутники, с которыми вы делитесь всем, но я храню тайну своей личности даже в стенах собственного Ордена, с тех пор как в тысяча шестьсот семьдесят втором году инсценировал собственную смерть. Пожалуйста, позвольте мне самому решать, обнародовать ли эту правду, и если да, то каким образом.