Странный дом

Николай Леонов, Алексей Макеев

Странный дом

© Макеев А. В., 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Странный дом

Глава 1

Стоял погожий сентябрьский день, солнечный и теплый. Такси, в котором ехали супруги Забелины, миновало ворота поселка, проехало еще немного и остановилось перед домом Забелиных. Водитель помог Игорю Рудольфовичу вытащить из багажника автомобиля чемоданы, получил положенную мзду и укатил. Тем временем Юлия Владимировна, супруга Игоря Рудольфовича, открыла низенькую калитку, ведущую на участок, затем открыла дверь дома и вернулась к мужу, чтобы помочь ему внести в дом чемоданы.

Спустя несколько минут супруги уже стояли в просторном холле особняка. Оба с удовольствием вдохнули полной грудью знакомый аромат своего дома, исходивший от дорогого дерева полов и лестниц, и такой же дорогой кожи диванов, посмотрели друг на друга и улыбнулись.

– Путешествовать хорошо, но как здорово вернуться домой! – выразила общую мысль Юлия Владимировна.

– Да, последние два дня я только и думал что об этой минуте, – поддержал жену Забелин. – Я мечтал вернуться домой! Домой, в семейный уют, в семейное тепло… Увидеть наших детей, внука… А еще я думал о том, как я распакую наши покупки, как помещу ту чашу в свою коллекцию… Кстати, в каком она чемодане – в большом?

– Да, в большом чемодане, с правой стороны, – ответила жена. – Неужели ты сразу займешься своей коллекцией? У меня вот первое желание с дороги – пройтись по дому, посмотреть, все ли в порядке… Кстати, а почему нас никто не встречает? Где Сережа? Где Лариса? И где, наконец, эта красотка Лера, и где наш внук?

– Сережа у меня заранее, еще до поездки, отпросился, – ответил муж. Он, не теряя времени, присел перед чемоданом, открыл его и начал искать купленную в Афинах чашу. – Попросил разрешения съездить на родину, в Александров. Ему, дескать, надо отцу помочь, картошку копать. Там у них большой участок, и отец один не справляется.

– И ты, конечно, разрешил! – саркастически заметила Юлия Владимировна. – Балуешь ты обслугу, и ничего хорошего из этого не выйдет. Вечно всем все разрешаешь.

– Не всем, и не все, – не согласился с женой Забелин. – Ты несправедлива. Я разрешаю что-то только в особых случаях. И в результате пользуюсь любовью обслуживающего персонала. Ага, вот она, красавица!

И он извлек из чемодана купленную в Греции чашу. Как гласило приложенное к покупке свидетельство, чаша была изготовлена на рубеже двух тысячелетий, примерно в 30-м году нашей эры. Игорю Забелину с трудом удалось получить разрешение на вывоз этого предмета старины из страны. Хотя чаша была, в сущности, очень простая – обычная поливная керамика, на стенах которой были изображены танцующие вакханки. Ценность ей придавал именно ее возраст.

– Ну вот, сейчас помещу эту драгоценность на ее место… – произнес Забелин, любуясь своей покупкой.

– Поместишь, поместишь, – отозвалась Юлия Владимировна. – Но ты так и не сказал, а где же остальные? Где Лариса и Лера?

– Вот этого я и сам не знаю, – признался хозяин дома. – Скорее всего, Лариса отошла куда-то за покупками, а Лера гуляет с Никитой. Сейчас вернутся, не беспокойся. Впрочем, если даже Лариса ушла надолго, я уверен, что она о нас позаботилась. Холодильник наверняка полон продуктов, в духовке стоит что-нибудь вкусненькое…

– Да, от чего-нибудь вкусненького я бы не отказалась, – согласилась жена. – Завтракали мы сегодня как-то наспех и давно. Давай помещай покупку в свою сокровищницу, и пойдем на кухню, посмотрим, чем можно заморить червячка.

– Сейчас, я быстро все устрою, – заверил жену Забелин.

Игорь Рудольфович, в сущности, был рад, что жена не будет сопровождать его в помещение, которое он называл «моя сокровищница». В этой комнате Забелин хранил ценные предметы трех видов. В ней были приобретенные на аукционах картины, предметы древности, наподобие той чаши, что он сейчас держал в руках, а также драгоценности. Из картин Игорь Рудольфович особо ценил портрет кисти Серова, пейзажи работы Поленова и Борисова-Мусатова. А из драгоценностей – бриллиантовое колье, а также браслет, усыпанный алмазами. Каждый из этих предметов стоил более полутора миллионов рублей. Ну а картины стоили еще дороже – намного дороже. В своей сокровищнице Забелин проводил много времени, и всегда один. Конечно, он брал туда жену – пусть посмотрит. А еще водил туда на экскурсию почетных гостей, бывавших у них в доме, – известных ученых, художников, музыкантов… Игорь Рудольфович, сам в прошлом ученый, а ныне крупный предприниматель и коллекционер, дружил и с людьми науки, и с людьми искусства.

Чтобы попасть в сокровищницу, надо было сначала войти в небольшую комнату, которую Забелины называли «малой гостиной». Там они устраивали приемы, когда гостей действительно было немного – два-три человека. У торцевой стены гостиной стоял ничем не примечательный шкаф с разного рода сувенирами. Шкаф этот был с секретом: при нажатии особой кнопки внутри шкафа он отъезжал в сторону, открывая металлическую дверь с вделанным в нее диском. Эта дверь открывалась, если набрать особый шестизначный код. И тогда хозяин дома попадал в свой Сезам… В нем висели на стенах и лежали на подставках сокровища, закрытые толстыми колпаками (картины – просто стеклами). И эти колпаки открывались тоже после набора кода.

Игорь Рудольфович вначале проверил, работает ли сигнализация. Работала – она была включена; значит, никто посторонний не пытался проникнуть в его Сезам. Тогда Забелин нажал кнопку, заставив шкаф изменить свое местоположение, затем набрал заветный код доступа, открыл дверь…

Купленная в Афинах за большие деньги старинная чаша выпала из рук своего хозяина и разбилась о каменный пол. Сам Игорь Рудольфович лишь каким-то чрезвычайным усилием воли устоял на ногах, не упал вслед за чашей. Он стоял и хлопал глазами, глядя на то, что увидел в своей сокровищнице.

Комната была пуста. Все колпаки откинуты, стекла с картин сдвинуты в сторону. Сами картины, а также все раритеты и драгоценности исчезли. Не осталось ни маленького портрета кисти Серова, ни пейзажа Борисова-Мусатова, ни браслета с алмазами, ни колье с бриллиантами, ни даже самой маленькой чайной чашки из старинного китайского фарфора.

Забелин не знал, сколько времени он провел так, в прострации глядя на свою разоренную сокровищницу. Он слышал голос жены, окликавшей его, слышал ее шаги, но сам не мог ни двигаться, ни говорить. И только когда Юлия Владимировна подошла к нему вплотную, Забелин смог повернуться к жене и воскликнуть:

– Юля, нас ограбили! Ограбили! Они унесли все, абсолютно все!

– Да, Лев Иванович, из сокровищницы Забелина было украдено абсолютно все, – повторил генерал Орлов. – Причем сделано это мастерски – надо отдать должное грабителям. Они не оставили абсолютно никаких следов. Нет не только отпечатков пальцев – нет ни одного изображения на камерах видеонаблюдения. А ведь поселок, в котором живут Забелины, а также их дом напичканы камерами видеонаблюдения и всевозможными датчиками.

– То есть все эти средства наблюдения были отключены? – спросил Гуров.

Он сидел в кабинете начальника Главка уже пятнадцать минут. И все это время генерал рассказывал о дерзком ограблении особняка миллионера Забелина.

– Да, в полиции предполагают, что средства наблюдения отключили незадолго до ограбления, – ответил генерал. – Таким образом, мы можем довольно точно определить время, когда грабители проникли в дом. Это было между пятью и шестью часами вечера. Можно даже сказать точнее: с семнадцати десяти до семнадцати пятидесяти.

– А откуда такая точность? – поинтересовался Гуров.

– Это то время, когда в доме никого не было, – объяснил Орлов. – Экономка Лариса Сорокина уехала по магазинам за продуктами. Дом остался без присмотра, и преступники этим воспользовались.

– И все же я не понимаю, в чем сложность расследования этого преступления, – упорствовал Гуров. – Почему местная полиция не может найти следов? Ведь дом Забелина расположен на охраняемой территории. Там на въезде должен сидеть вахтер, который не пропустит постороннюю машину. Или вахтер тоже входил в банду и исчез вместе с пропавшими сокровищами?

– Нет, вахтер Леонид Бехтерев никуда не исчез, – ответил Орлов. – Его допрашивали очень пристрастно, даже слишком пристрастно, по-моему. Мужик оказался честный, с безупречным прошлым. Он утверждает, что никуда с поста не отлучался, посторонних не пропускал. За указанный временной период через ворота на территорию въехали всего шесть машин. И все они принадлежат жителям этого поселка. Выехали три машины, тоже местные. Все владельцы машин, как въехавших, так и выехавших, допрошены, но их допросы ничего не дали. Таким образом, наши коллеги из райотдела зашли в тупик. Поэтому министр позвонил мне и попросил, чтобы я подключил к расследованию тебя. Теперь для нас дело чести – найти этих грабителей. Ограбление такого масштаба, причем среди бела дня, почти в центре столицы… Позор, если мы не сможем его раскрыть!

– Так на какую сумму наказали этого Игоря Забелина? – спросил Гуров.

– Да, сумма хищения в данном случае тоже важна, – согласился генерал. – По оценкам экспертов, общая стоимость всей коллекции может превышать 400 миллионов рублей. Представляешь? Почти полмиллиарда!

– Значит, мне поручено подключиться к этому делу и провести расследование, – подвел итог этому разговору Гуров. – Но вы сами знаете, товарищ генерал, что подобные дела не раскрывают в одиночку. Мне нужно будет собрать бригаду. Надо будет переворошить массу фактов, проверить многих людей…

– Разумеется, можешь взять столько людей, сколько потребуется, – кивнул Орлов. – Бери своего Стаса Крячко, бери людей из наружки, бери криминалистов – всех, кто будет нужен. О подробностях дела тебе расскажет майор Дрыгин из райотдела. Это он начал расследование, но вчера был вынужден признаться министру, что находится в тупике. Надеюсь, что ты в тупике не окажешься, Лев Иванович. С тобой таких казусов еще не случалось.

– Я тоже на это надеюсь, – ответил Гуров.

Глава 2

Когда Гуров позвонил майору Дрыгину, тот предложил встретиться у него в кабинете – дескать, там у него собраны все показания, все данные, все необходимое для введения Гурова в курс дела, будут под рукой, однако Лев Иванович заявил, что предпочел бы встретиться непосредственно на месте совершения преступления.

– Тут, что называется, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – заявил он. – Мне надо видеть эти ворота, ведущие в поселок, сам дом, комнату, где хранились сокровища. Я думаю, для нас с тобой, майор, найдется местечко, где можно будет поговорить, не мешая хозяевам?

– Думаю, что найдется, – ответил Дрыгин. – В особняке три этажа, да еще подвальные помещения. Где-нибудь устроимся.

– А обитатели дома сейчас на месте? – продолжал уточнять сыщик. – А то захочется задать им несколько вопросов…

– Я утром разговаривал с хозяином дома, – проговорил Дрыгин. – Он меня заверил, что до вечера все обитатели дома будут на месте, кроме младшего сына Забелина, Артема, и его жены Ирины – они все еще отдыхают на Кавказе, гуляют по горным тропам. Так что вы, Лев Иванович, сможете задать вопросы любому, кто имеет отношение к этому особняку.

– Хорошо, тогда встретимся прямо там, у ворот этой усадьбы, – заключил Гуров. – Скажем, через сорок минут, это тебя устроит?

– Вполне устроит, Лев Иванович, – сказал оперативник. – Только хочу уточнить: там никаких ворот нет, как нет и забора. Дом окружает невысокая ограда из кустарника, и такая же низкая оградка из кованого железа, через которую можно легко перешагнуть. Есть калитка, но она имеет чисто символический характер. Единственный крупный объект перед домом – это фонтан, окруженный небольшим водоемом. Впрочем, вы скоро сами все увидите. Встретимся у этой калитки.

– Хорошо, встречаемся возле символической калитки, – согласился сыщик.

Гуров отключился от связи с майором и тут же набрал номер телефона Стаса Крячко.

– Ты на месте? – спросил Гуров. – Дела сдал?.. Тогда встретимся возле твоей «ласточки». Отвезешь меня на место преступления.

– Первый выезд на точку? – уточнил Крячко. – Первые зарубки на памяти, и все такое? Первые поручения? Тебя понял. Хорошо, жду тебя в машине.

И уже спустя несколько минут друзья катили по направлению к Рублевскому шоссе.

– И что ты думаешь об этом новом поручении? – спросил Крячко, искоса поглядывая на друга. – Лично я удивляюсь. Как это полиция за сутки не нашла никаких зацепок? Как это грабителей никто не видел? Такого быть не может! Ведь ограбление происходило среди бела дня, в оживленном поселке. Пусть охранник ушами прохлопал машину жуликов, пусть соседи напротив отсутствовали – но кто-то обязательно должен был видеть воров! Ведь они вынесли не только драгоценности, но и картины в рамах! Какие-то амфоры!

– Да, меня тоже удивляют эти жулики, которые действовали точно невидимки, – согласился Гуров. – Прямо чудо какое-то. А в чудеса мы с тобой не верим. А насчет того, что ограбление произошло среди бела дня… А что, если на самом деле оно случилось гораздо раньше? Ночью, например? А камеры грабители нарочно отключили днем, чтобы сбить нас с толку? И мы будем до посинения расспрашивать всех, кто живет в поселке, о периоде с пяти до шести вечера, а в доме в это время никого и не было!

Выслушав эту мысль друга, Крячко только головой покрутил.

– Умеешь же ты, Лев, повернуть проблему новой стороной! – сказал он. – Мне бы такая мысль в голову не пришла. То есть ты считаешь, что здесь мы столкнулись с очень хорошо организованной группой преступников, которые действовали по заранее разработанной схеме? А стало быть, местные полицейские и правда могли встать в тупик?

– Да, так оно и есть, – отозвался Гуров. – Тут работали не рядовые жулики. Но, как мы с тобой знаем, даже самым гениальным жуликам нужны информаторы, нужны свои агенты в доме, который они хотят ограбить. Вот такого агента нам и надо вычислить. Думаю, надо начинать именно с его выявления.

Пока они так разговаривали, машина мчалась вперед. Знаменитое своими пафосными особняками Рублевское шоссе осталось слева, машина, повинуясь указаниям навигатора, свернула вправо и, миновав еще несколько перелесков и небольших поселков, подъехала к новому поселению, огороженному высокой каменной оградой. Въезд в поселок преграждал полосатый шлагбаум, возле которого виднелась будка охранника. Крячко остановился перед шлагбаумом и погудел клаксоном, требуя дать ему проезд. А когда стало ясно, что охранник не спешит выполнить его требование, Крячко открыл дверь, намереваясь выйти и поговорить с ним.

– Погоди, сиди на месте, – остановил напарника Гуров. – Посмотрим, как он поступит.

– Хорошо, давай посмотрим, – согласился Крячко.

Он снова закрыл дверь, выключил двигатель, погасил фары и даже разлегся на сиденье, показывая, что никуда не спешит. Теперь занервничал охранник – ведь неизвестная машина загораживала проезд. Он вышел из своей будки, подошел к машине со стороны водителя и строгим голосом спросил:

– Чего хулиганите? Чего тут делаете?

Крячко открыл глаза с недовольным видом, словно его разбудили от долгого сна, немного опустил стекло и произнес:

– А где же «добрый день»? Или хотя бы «здравствуйте»? И что это за «чего тут делаете»? Полвека прожил, а говорить по-русски не научился.

– И в людях по лицу разбираться тоже не научился, – поддержал товарища Гуров.

Он вышел со своей стороны машины, подошел вплотную к охраннику и сунул ему под нос полицейское удостоверение.

– Мы из полиции, как видишь, – продолжал он. – А ты кто такой?

– Я… так я в охране работаю, значит… – залепетал страж ворот. Вся его строгость вмиг исчезла, сменившись угодливостью.

– Это понятно, что в охране, – сказал Крячко. Он тоже вышел из машины и теперь нависал над охранником с другой стороны. – А как тебя зовут, работник охраны?

– Владимиром зовут… – ответил сторож. – Владимир Суворин…

– А скажи, Владимир Суворин, сколько машин здесь проехало за последний час? – спросил Гуров. – Можешь ты нам это сказать?

– Могу, конечно, – сказал охранник. – То ли пять, то ли шесть. А может, семь…

– А вот твой напарник, который во вторник дежурил, уверенно заявил, сколько машин за час в поселок въехали, сколько выехали, – заметил Крячко. – Называл точную цифру. Почему же ты не можешь назвать, Владимир Суворин?

– Не знаю… Может, Лёня это просто так сказал, для красного словца… – пробормотал охранник. – А может, он на бумажке специально помечал. А мне зачем помечать? Нам, главное, выполнять приказ начальства – посторонних не пускать.

– Значит, посторонних вы не пускаете? – спросил Гуров.

– Нет, только те машины, хозяева которых здесь живут.

– А если к кому-то гости приедут? Их, значит, тоже не пустят?

– Если хозяин не предупредит – не пустим. Он должен нас заранее предупредить. Позвонить, или сам подойти…

– И часто так предупреждают?

– Под выходные – часто. А в обычные дни редко.

– А этот Лёня, который вчера дежурил, когда снова на пост заступит?

– Мы дежурим сутки через двое, – объяснил вахтер. – Если он во вторник работал, значит, снова выйдет в пятницу.

– Нет, пятница меня не устроит, – решительно заявил Гуров. – Давай, Володя, звони своему напарнику Лёне, пусть сегодня же подойдет. Мне нужно, чтобы он через час здесь был, я хочу с ним побеседовать. Если твоего звонка мало – подключи свое начальство. Но чтобы охранник был на месте сегодня же. Ясно? Если ясно, можешь возвращаться к работе, поднять шлагбаум. А то заболтались мы здесь с тобой, вон уже очередь выстроилась…

Действительно, пока они разговаривали с охранником, к воротам с каждой стороны успели подъехать по машине. Охранник поспешил поднять шлагбаум, и оперативники въехали на территорию поселка. Здесь все радовало глаз: цветники, ухоженные газоны, аккуратные домики с обеих сторон улицы.

Следуя указаниям навигатора, Крячко повернул налево, потом направо и остановил машину возле трехэтажного особняка. Дрыгин сказал правду: никакого забора вокруг особняка не было. Имелась лишь низенькая полоска кустарника, листья которого сейчас, в сентябре, окрасились в алый цвет. Перед парадным входом в дом виднелся небольшой бассейн, а в центре – фонтан. Не успели оперативники выйти, как дверь особняка открылась, и на дорожке показался человек лет сорока, одетый в гражданку, но, судя по выправке, он был полицейским.

– Ага, вот и Лев Иванович! – сказал он. – А вы, стало быть, полковник Крячко? Здравия желаю. А я майор Дрыгин, Виктор Викторович. С чего хотите начать? Хотите, чтобы я вам изложил всю информацию, которую мы успели собрать? Или желаете сначала пройти по дому, увидеть ту самую комнату с драгоценностями? Или хотите поговорить с кем-то из здесь живущих?

– А можно все сразу? – отозвался Гуров. – Ладно, я шучу. Самую основную информацию мне генерал дал. Мне вот что осталось непонятным: почему в доме в течение часа никого не было?

– Хозяева, как вы, наверное, знаете, разъехались, – принялся объяснять Дрыгин. – За домом должны были следить слуги: водитель, он же охранник Сергей Кожемякин, гувернантка Валерия Терехина и экономка Лариса Сорокина. Однако водитель, еще до отъезда Забелиных в Грецию, отпросился у хозяина на два дня – копать картошку в огороде у родителей, под Александровом. Вернулся он в дом, как и обещал, сегодня утром.

– Ну а женщины?

– Экономка уехала за продуктами, а гувернантка, сидевшая с маленьким Никитой, внуком Забелина, вышла с ребенком погулять.

– Экономка водит машину?

– Да, она ездит на хозяйском «Рено».

– Современная экономка, – похвалил Гуров. – А где гувернантка гуляет с ребенком?

– Здесь в поселке есть детская площадка. Даже две площадки, но гувернантка с маленьким Никитой ходит на ту, что поближе. Как она мне объяснила, там и зелени больше, и всяких аттракционов – горок, спусков, каруселей, конструкций детских площадок.

– Понятно. И все же непонятно другое: почему экономка выбрала для своей поездки то же самое время, когда гувернантка пошла гулять? Ведь прогулка не весь день длится, верно?

– Нет, конечно, не весь день, – согласился майор. – Гувернантка сообщила, что продолжительность обычной прогулки – два часа. Они с Никитой гуляли с четырех до шести.

– Прекрасно. Но отчего же экономка не поехала по магазинам в три? Или в шесть? Тут что-то не вяжется. Кстати, как у них вчера прошла прогулка – ведь вчера большую часть дня, если мне память не изменяет, шел дождь? – Гуров повернулся к своему напарнику. – Ну-ка, Стас, открой вчерашние сведения по погоде, – приказал он. – Причем не по всей Москве, а только по этому району. Какая была погода с четырех до шести вечера?

– Тебя интересует, был ли дождь? – уточнил Крячко.

– Меня интересуют все сведения о погоде, – ответил Гуров. – Дождь, ветер, температурный режим. И еще сходи взгляни на эту площадку, о которой идет речь. Есть ли там навес или какой-то павильон, чтобы укрыться от дождя в случае непогоды? В какой стороне этот приют детства, майор?

– Честно сказать, не знаю, – признался Дрыгин. – Я как-то не интересовался…

– А зря, – сказал Гуров. – Ладно, Стас, я в тебя верю, ты найдешь этот таинственный объект. Давай, ноги в руки, и вперед.

Крячко отправился на поиски площадки. На ходу он достал из кармана телефон, чтобы раздобыть требуемую информацию о погоде. А Гуров снова повернулся к Дрыгину.

– Что ж, майор, теперь я знаю, с кем хочу поговорить в первую очередь, – сказал он. – Сначала мне нужно побеседовать с экономкой, а затем – с гувернанткой. Это даже важнее осмотра хранилища, откуда были похищены сокровища. И беседы эти должны пройти в отдельной комнате, где бы нам никто не помешал. Есть здесь такое помещение?

– Да, я уже спрашивал Забелина, – ответил майор. – Он сказал, что на втором этаже есть две гостевые комнаты, они пустуют. Мы можем занять одну из них.

– Хорошо, идем, – согласился сыщик.

Они поднялись по ступенькам, открыли дверь и оказались в просторном, но при этом по-домашнему уютном холле. Первое, что здесь бросалось в глаза, – это обилие цветов. Они висели в кашпо на стенах, стояли в вазах возле диванов. Впрочем, оперативники не стали задерживаться в холле, а сразу направились к лестнице, ведущей на второй этаж. Однако возле лестницы Гуров вдруг задержался.

– Я вроде слышу голос ребенка? – негромко обратился он к Дрыгину.

– Да, это из детской доносится, – ответил майор. – Детская вон там, за той дверью. Наверно, гувернантка Лера занимается с маленьким Никитой. Да, кажется, они какую-то сказку читают.

– Ага, гувернантка занимается с ребенком… – кивнул Гуров. – Это хорошо… Ладно, пошли дальше.

Они поднялись на второй этаж и вступили в коридор, который вел к комнатам. Но тут оперативников остановили.

– Минуточку! – сказал Гуров, услышав чей-то голос.

Обернувшись, он увидел мужчину среднего роста, лет шестидесяти, на вид физически крепкого. Он подошел к сыщику и произнес:

– Я Забелин, хозяин этого дома. Игорь Рудольфович. А вы, я полагаю, известный сыщик Лев Иванович Гуров?

– Да, это я, – сказал полицейский.

– Я хотел вам сказать пару слов, – продолжал хозяин. – Пару слов наедине. Вы не возражаете?

– Можно и наедине, – согласился Гуров. – Если это на пользу следствию. Хотя у меня нет тайн от моих напарников.

– Ничего, господин майор может вас пока подождать в той комнате, которую я вам выделил для работы, – сказал Забелин.

И он повел сыщика еще выше, на третий этаж. Помещение, куда они вошли, было кабинетом. Здесь стоял большой письменный стол, рядом удобные глубокие кресла, два дивана; стены были уставлены книжными шкафами. Хозяин предложил гостю одно из кресел, сам сел напротив и заговорил:

– Я вас надолго не задержу. Просто я хотел объяснить вам, насколько важно для меня найти украденные вещи. Я хочу раскрыть это дело по двум причинам. Не из-за стоимости украденных сокровищ, нет. Хотя сумма, конечно, огромная, но для меня все же не критичная. Я хочу вернуть сами сокровища, потому что вложил в их приобретение много душевных сил. Особенно в картины! Можно считать это причудой миллионера или простым увлечением, но для меня коллекция не просто увлечение, поверьте! Эти вещи дороги мне, как… ну, как бывают дороги близкие люди. Вся моя жизнь в этих картинах, в этих раритетах! Я не знаю, что я буду делать, оставшись без моих картин, моих древностей… Кроме того, кража бросает тень на всех людей, живущих в этом доме. Я начинаю видеть в каждом если не грабителя, то пособника грабителей. Это относится… даже к самым близким мне людям. А ведь у нас крепкая, дружная семья. Я привык с доверием относиться к своим домашним – причем не только к жене, сыну и невестке, но и к прислуге. Поэтому я готов не пожалеть никаких средств, чтобы помочь скорейшему раскрытию этого преступления. Нет, я не предлагаю вам вознаграждение – я слышал о вас и знаю, что такое предложение вы отвергнете. Но я хочу предложить вознаграждение, скажем, в пять миллионов рублей для лиц, которые помогут следствию. Это могут быть участники следственной группы или люди, которые дадут вам информацию за деньги. Я надеюсь, что такое вознаграждение поможет вам в работе. Понимаете?