Животное

Татьяна Белых

Животное

Глава 1

Июнь 2020 год. Ода.

Я жива только потому, что он ещё не наигрался. Наверное, впору рассмеяться, но мне совсем несмешно. Каждый раз, стоило ему появиться на пороге зловонного подвала, как меня начинало трясти. Именно сюда, меня приволокли больше месяца назад люди в масках. По его указке. Он держит меня на цепи, которая прикована к одной из железных коек словно скотину.

Стены отделаны белой плиткой, но так как это подвал, к тому же заброшенный, то она скорее грязно жёлтая. Ужасно сыро. За всё время, что здесь нахожусь, я болела уже два раза. Я бы и рада была сдохнуть, да эта тварь не позволит. В последний раз он даже вкалывал мне антибиотик, лишь бы вытащить с того света.

Вместо пола, сплошной ледяной бетон и ужасный сквозняк. Из одежды, на мне лишь футболка, которая достаёт до колен. Несмотря на то что сейчас лето, в этот грёбаный подвал ни один лучик не проникает, здесь всегда темно, сыро и холодно. Правда, иногда мой мучитель оставляет мне керосиновую лампу. Она стоит от меня на довольно большом расстоянии и при всём желании я бы не смогла до неё дотянуться. Да и что она мне даст? Ну, сумею её разбить, достану осколок, только воспользоваться у меня не выйдет всё равно. Я ослабла до такой степени, что даже руку могу поднять с трудом. Меня, конечно, посещала мысль, отбросить свой страх, и всё же попытаться напасть на это животное. Может быть, тогда он покончил бы со своей игрой. Но что-то внутри меня подсказывало, что он этого не сделает. Слишком велика была его жажда мести. Мужчина словно был пропитан ею изнутри. Испепеляющая ярость сочилась по его венам. И когда он появлялся, я отчётливо её чувствовала. Ощущала, как её сгустки проникали в меня, обволакивая и отравляя своим ядом.

Сегодня пошёл второй день, как это животное не появлялось здесь. Самое большее, что его не было – четыре дня. Я уже научилась распознавать, когда мужчина собирается отлучиться на несколько дней. Накануне он оставляет на полу еды больше чем обычно. Как правило – это буханка чёрствого хлеба или булки, пол-литровая бутылка воды и какие-нибудь консервы. Иногда бывает жидкая каша или суп с полугнилыми овощами. Вот и весь мой рацион. Ем исключительно руками. Здесь, в подвале, вообще нет каких-либо острых предметов. Всё предусмотрел, ублюдок. Предвидел, что я скоро начну ломаться и в голове будет одна-единственная мысль – покончить с собой.

 С естественными потребностями дело обстоит ещё хуже. Горшок. Обычный, детский. Под койкой. Первый раз, когда я захотела в туалет по-большому, я думала, что не переживу этого стыда. Ведь по большей части именно он сам приходит, и всё приводит в порядок. Еду приносит, горшок убирает, уколы ставит. Спустя неделю я привыкла даже к этому. Но когда он уходит на несколько дней, всё это копиться, превращаясь в зловоние. Пару раз меня даже вырвало, настолько невыносимым был запах.

Очень редко вместо него появляется здоровенный амбал, который приносит какую-нибудь похлёбку или кусок хлеба. При этом он очень странно на меня смотрит и почему-то постоянно облизывает губы. Пожалуй, его я боюсь даже больше, чем своего настоящего тюремщика.

 Как же холодно здесь! Зуб на зуб не попадает. Тонкая, хлопковая футболка не спасает. В отчаянии я дёргаю за кольцо, в которое закована моя шея. Бесполезно. Всё бесполезно. Цепь от ободка громко звякает, разрезая тишину. Я вздрагиваю. Нечто зловещее кроется в этом звуке. Обняв себя за худые плечи, я принимаюсь раскачиваться из стороны в сторону. "Он не придёт, Ода".

Однако моим молитвам не суждено было сбыться. Господин Бог не смилостивился надо мной. Услышав, ещё пока далёкий гул его неторопливых, размеренных шагов, волосы на затылке превращаются в тонкие иголки и начинают впиваться в подкорку. Ненавижу свою реакцию на это животное. Я пыталась не показывать ему страх, но стоило увидеть лёд вместо обычного, прожигающего насквозь взгляда, как все барьеры рушатся. Я абсолютно голая перед ним.

 Шаги приближаются. Ближе. Ещё ближе. И вот он уже стоит в проёме, где когда-то была дверь. Безразлично окидывает меня взглядом и двигается в мою сторону. В панике я запрыгиваю на койку.  Футболка в этот момент задирается, открывая ноги. Я вскидываю тревожный взгляд на мужчину и одёргиваю подол. Он следит за моими действиями с каким-то странным спокойствием, и это пугает ещё больше.

Глава 2

Начало. Ода.

Никогда не верила слухам. Как оказалось, зря. Город у нас маленький и всем всё известно. Кто чем дышит, кто с кем спит, даже какой бумагой одно место подтирают.

Я очень долго не верила слухам о моём родном брате. Они вились вокруг меня, вот уже почти как три года, но я упорно отвергала всё дерьмо, что лили на него. Я боготворила его всем сердцем. Да и как по-другому, если он всю жизнь меня холил и лелеял, защищал от нападок отца-ублюдка, за что не раз получал от него же. Сколько помню, он всегда меня прикрывал и брал любую вину на себя, даже пустяковую. Не в ту руку взяла нож – двадцать ударов ремнём, принесла четвёрку – осталась без ужина, косо взглянула – снова ремнём по всему телу и целый день взаперти у себя в комнате. Но он не всегда был таким мерзавцем. Вначале отец просто нами пренебрегал. По какой причине он стал нас ненавидеть, я не знаю.

Мать наша умерла уже как несколько лет, и это хорошо. Она перестала выносить ежедневные пытки от мужа, побои, унижения. Бедная мамочка. Помню руки её ласковые, как они гладили меня по светлым волосам, в кровать укладывали, залечивали все мои болячки. Помню, как сказки рассказывала и я засыпала под мелодию её голоса.

 Одного я понять не могла, отчего же она так не любила моего брата. Женщина никогда не обращала на него внимания. Это было так странно и обидно. Обидно в первую очередь за него. Ведь он тоже ребёнок. Живой человек, который нуждается в тепле и ласке.

  Однажды я задала ей вопрос:

– Мамочка, почему ты не любишь Алёшу?

Она тогда очень расстроилась из-за меня. Нет, она не кричала и не ругала меня. Просто глаза её тогда потускнели.

– Ты всё поймёшь потом, моя маленькая принцесса. Я прошу тебя только об одном. Никогда не верь ему, даже если тебе этого очень хочется. Держись от него подальше, он плохой.

– Мамочка! – вспыхнула я. – Как ты можешь так говорить?! Алёшка же твой сын!

– Ты всё поймёшь, – женщина погладила меня по голове. – Главное, чтобы было не поздно.

  Я больше никогда не заводила этот разговор, понимала, что это бесполезно. Если она так решила, значит, ничто не изменит её слов. Я старалась отдавать Алёше всю себя. Любила и защищала вместо родителей. Иногда читала на ночь разные рассказы, а когда он засыпал, гладила его пшеничные волосы и целовала в лоб.

  После смерти мамочки, отец словно с катушек сорвался. Он и так-то пил, а тут стал неделями не выходить из запоя. Постоянно требовал от нас порядка в доме, чтобы еда была приготовлена, одежда постирана.

  Жили мы небогато, мать до своей смерти трудилась швеёй в небольшой конторе, и часто брала работу на дом. Отец же, работал на заводе простым грузчиком. Алёшка, достигнув пятнадцати лет, пошёл к нему на подработку. Хоть и было тяжело, но платили неплохо. К семнадцати годам у него появилась такая мускулатура, что все девчонки в моей школе на него смотрели так, что впору было слюни вытирать с пола. Что сказать, он рос красивым парнем.

  В день своего совершеннолетия Алёшка как-то резко изменился. Он по-прежнему был ко мне внимателен и добр, но в нём появился некий стержень, который не позволял ему прогибаться больше под отца. Однажды брат сказал мне:

― Я вырос и достаточно окреп, чтобы дать ему отпор. Больше он нас не тронет, Ода. Обещаю.

Глава 3

Январь 2020 год. Ода.

Отец мёртв. Больше он не посмеет над нами издеваться. Странная смерть, должна признать. На него не похоже, чтобы он, напившись, позволил себе упасть и разбить голову. Сколько помню, отец всегда очень хорошо всё контролировал. Не было такого, чтобы мы видели его спящим не в собственной комнате. Но тем не менее официальной версией случившегося, было то, что он умер по собственной неосторожности.

После смерти отца брат стал пропадать ночами. Когда же я задала ему вопрос о том, куда он уходит, Алёша ответил, что работает. Но я-то знала, что на заводе не бывает ночных смен. Он начал мне врать. Это было печально и обидно, ведь мы были так близки. Глупой я, конечно, не была, догадывалась, что у него наверняка завелась подружка, а то и не одна. Ревновала ли я? Пожалуй, самую малость. Мне не хватало тех моментов, когда мы делились друг с другом своими секретами или переживаниями.

Всё чаще и чаще я проводила вечера одна дома. Братец же возвращался ближе к середине ночи, каким-то взбудораженным и нервным, что ли. Лёжа в своей неудобной кровати, я прислушивалась, как он за дверью гремит посудой. Причём делал это довольно громко, не заботясь о том, сплю я или нет. Словно старался разбудить меня и вынудить прийти к нему. Но мне отчего-то было страшно выходить. Внутри всё замирало в такие моменты.

Февраль 2020 год. Ода.

Брат добился опеки надо мной. Я очень боялась, что меня заберут в детский дом, но Алёша сказал, что этому не бывать. У меня даже мысли не возникло, что любимый брат от меня откажется, я лишь страшилась, что меня могут забрать силком. Переживать и правда было не о чем. Он совершеннолетний, квартира какая-никакая имеется. К тому же парень официально трудоустроен. Даже машина появилась. Когда он успел сдать на права, я так и не поняла, но с учётом того, как часто он пропадал, это не очень-то меня удивило.

 Как бы тяжело нам ни было в финансовом плане, еда у нас в доме была всегда. Раз в два месяца Алёша даже покупал мне какую-нибудь одежду. Он говорил, что я не должна отличаться от остальных девочек в школе. Новая одежда стоила немалых денег, и я очень переживала по этому поводу, но брат лишь махал рукой и говорил, что я достойна лучшего. Мне, как и любой другой девушке в почти восемнадцать лет хотелось выглядеть привлекательно. Я жаждала внимания парней постарше и украденных поцелуев в тёмном коридоре школы, хотелось ощущать себя счастливой и нужной. Но у брата были другие планы. Я и подумать не могла, что обернётся всё так, как обернулось. Тогда я не догадывалась, к чему всё это приведёт.

Глава 4

Начало. Алексей.

Сцепил зубы и приказал себе не кричать. Я молча, глотая солёные, горячие слёзы ждал. Ждал, когда же закончится издевательство над моим телом. Мне было всего десять лет. "Чем я заслужил такое зверство? Что я сделал не так? Почему я?"

 Грузное тело, что навалилось на меня, пыхтело как паровоз. Рот закрыла сильная рука, лишь бы не закричал, но я и так не стал этого делать. В доме мать и пятилетняя сестрёнка. Я не хочу их пугать, хотя сам был до смерти напуган действиями отца. Да, отца! Я ненавидел его всеми фибрами своей детской, наивной души. Ненавидел и жаждал убить. Растерзать этого сукина сына.

Всё закончилось спустя немного времени. Потное тело отца наконец отлипло от меня. Я свернулся в клубок, поджимая острые коленки груди. Мне хотелось верить, что разрывающая боль хоть немного утихнет, но нет. Низ спины, живот и задний проход резало настолько сильно, что не в силах терпеть это, я позволил себе всхлипнуть.

– Не переживай, сынок. Всё проходит, и это пройдёт. Пару дней трогать тебя не буду, пусть заживёт. И помни, если кто узнает, твоей…

– Я никому не скажу, – прошептал я, перебивая его.

Я даже слышать не хотел, что он сделает с моей маленькой сестрёнкой. Это было настолько невыносимо для меня, что боль, которую я испытывал на данный момент, отошла на задний план. Всё перекрыл страх за неё. Только она одна меня любила. Такая маленькая, заботливая девочка. Я был готов ради неё на всё. Только тогда я ещё не понимал, что со мной происходит и даже не догадывался, насколько далеко меня всё это заведёт.

В пятнадцать лет я устроился на работу. Настоящую. К отцу на завод. По окончании занятий у меня было пару часов свободного времени на уроки, после чего я выдвигался.

 Это была его прихоть. Он хотел держать меня всегда под контролем и, главное, подальше от сестры. Поначалу было совсем нелегко. Я же был тощим подростком и буквально к обеду уже оставался без сил. Но отец, одним только яростным, полным обещанием о скорой расправе, взглядом, заставлял забыть об отдыхе. Я вновь закидывал на негнущуюся от усталости спину, очередной мешок и стискивая зубы, трудился.

Но надо отдать ему должное. Благодаря такой, вот работе, я очень быстро нарастил себе мышцы. Стал выносливее, сильнее. Но этого было ещё недостаточно для того, чтобы убить этого монстра, который звался моим отцом. А ведь он, правда, монстр. Я пока ещё не так силён, чтобы справиться с ним, но всё впереди. Оставалось ещё немного подождать. Главное – терпение.

Когда мне было шестнадцать и я заканчивал девятый класс, у отца появились проблемы с полицией, поэтому нашей семье пришлось переехать в другой город. Тут всё было чужим, и люди, и их отношение. Взять, к примеру, мою новую школу. С отметками проблем не было, да и вообще, учёба давалась мне довольно легко. Загвоздка была, как мне казалось, в одноклассниках. Они меня не принимали.  Однажды, попытавшись сблизиться с компанией парней из моего класса, я получил сполна. Так вышло, что в этой школе учились одни сынки и дочки богатеньких родителей. Редко кто попадал сюда лишь из-за своих умственных способностей. Я же относился ко второй категории. Мальчик из небогатой семьи, но с извилинами.

 В тот день, когда меня хорошо так приложили, я еле добрался до дома. Голова была пробита, а от лица, вообще, мало что осталось. Ещё я подозревал, что несколько рёбер сломаны, так как боль в них была неимоверной. Дышал я тоже с трудом. Едва переставил ноги за порог дома, как тут же сполз по стене на пол. Сознание ускользало, но я успел увидеть сестру, что мчалась ко мне с перекошенным от испуга лицом. Я прикрыл глаза, так как всё кружилось и услышал её плач. Лёгкие касания маленьких пальчиков приводили понемногу меня в себя. Я не хотел её пугать.

Ода подхватила меня за талию и попыталась поднять, но куда ей… И тогда я, стискивая зубы, про себя, конечно, матерясь, сделал неимоверное усилие и вытолкнул своё избитое тело наверх. С помощью сестры я добрался до комнаты и повалился на кровать. Боль с силой ударила по рёбрам, и я застонал. Малышка побежала к матери. "Глупая, неужели ты ещё не поняла, что ей на меня насрать?!"

 Ода прибежала спустя пять минут. Одна. В руках маленькая кастрюлька с водой и тряпка. На лице по-прежнему написан испуг. Мне хотелось её успокоить, но сил даже на самую короткую фразу у меня, увы, не хватило бы. И уже проваливаясь туда, где боль не будет меня тревожить, я почувствовал нежное прикосновение её пальчиков.

Я пришёл в себя только к позднему вечеру. Голова и рёбра болели так, что дышать даже было сложно. Скосив глаза, увидел Оду. Маленькое тельце одиннадцатилетней сестры лежало возле меня, свернувшись в клубок. Заметив, что её щёки блестят от слёз, я протянул руку и стёр их. Девочка дёрнулась и сразу же села. Грустные, серые глаза смотрели на меня с жалостью. Я терпеть не мог эту эмоцию.

Если ты вызываешь у человека это чувство – значит, ты слаб. Да, сейчас я именно слаб, но пройдёт совсем немного времени и я встану на ноги и отомщу. Всем, кто сделал мне больно.

Я приходил в себя целый месяц. За всё это время я не увидел мать. Она так и не пришла. Пришёл отец. Этот ублюдок, чтоб его. Узнав о случившемся от Оды, он неделю воздерживался от своих походов в мою спальню, а потом явился. Я был слаб, чтобы дать ему отпор. И мне было стыдно за это. Я уже не плакал, боль прошла давно и меня одолевало лишь омерзение, а от запаха и вкуса его спермы меня в прямом смысле тошнило. Это должно было вызвать у отца брезгливость, но каждый раз он терпеливо говорил, что со временем это пройдёт.

После выздоровления я вернулся в школу. Учиться оставался какой-то месяц. Я должен был подготовиться к экзаменам и контрольным работам , ведь впереди конец учебного года. Одноклассники как будто начали побаиваться меня. Со мной так никто и не подружился, но мне это и не нужно. Я был погружён в учёбу, а на развлечения и дружбу у меня времени не было. Ещё приходилось следить, чтобы сестру никто не трогал, ведь мы учились в одной школе. Поначалу я переживал, что неприязнь в мою сторону может переключиться на неё, но со временем понял, что её никто не собирается обижать. Она нашла среди одноклассниц подруг, и я был рад этому.

Экзамены сдал успешно. Ещё два года учёбы в этом заведении, так что расслабляться я не был намерен. За неделю до каникул я обратил внимание на одну девицу. Она училась в параллельном классе и, признаться, я сам не понял, как так произошло, что я начал испытывать к ней интерес. Это случилось со мной впервые и немного испугало меня.

По внешнему виду сразу было понятно, что она из небогатой семьи. Немного потёртая юбка, бабушкина блузка и туфли с облезлым носом. Что меня привлекло в ней, я и сам толком не мог объяснить. Каштановые волосы, собранные в длинный хвост на макушке, глаза серого оттенка, небольшой нос и полные, сочные губы. Фигура как фигура. Высокая, стройная.

Девчонки над ней издевались в тёмном углу. Обзывали и дёргали за волосы. Мне тогда её так жалко стало. Я вступился и вроде как от неё отстали. С тех пор мой взгляд постоянно искал её на переменах. Она иногда снилась мне по ночам. Я просыпался с юношеским стояком и дрочил, представляя её лицо и красивое тело.

А потом наступили каникулы, и я весь погрузился в работу. О девчонке почти не вспоминал. Её лицо практически стёрлось из моей памяти. После трудного рабочего дня, обессиленный, я возвращался домой к Оде. К той, что действительно меня ждала. В один из таких дней она призналась, что мать начала себя плохо чувствовать. Внутри меня что-то сжалось, напоминая испуг, но я постарался задушить это чувство в корне. Эта женщина называлась моей матерью, хотя в действительности не являлась ею. Так почему же меня должна беспокоить её судьба? Хотелось ли мне ей помочь? Нет. Отгородившись стеной безразличия, я продолжал упорно трудиться на заводе. Сестра, конечно, ожидала совсем другой реакции от меня, но я упорно отрицал, что меня волнует состояние матери.

Узнав, что творится с женой, отец сразу сказал, что денег на лечение нет. Ода расстроилась ещё больше и расплакалась. Я же, не знал как поступить. В душе всё сжималось от жалости к малышке, но в то же время я хотел, чтобы мать как можно скорее отправилась на тот свет. Во мне горела жажда отмщения и эгоистичное желание, чтобы Ода признала во мне единственного человека, который её искренне любит. Я и сам не понимал, что за странные чувства возникают у меня к сестре. Мне хотелось сжать на её тонкой шейке пальцы лишь оттого, что она сидит возле матери, а не проводит это время со мной. Но в тот же момент, я одёргивал себя, напоминая, что матери осталось совсем немного, и тогда-то уж точно девчонка будет возле меня. Я получал даже какое-то извращённое удовольствие, представляя эту картину. Что это? Сумасшествие? Одержимость? Фанатизм?

Глава 5

Апрель 2020 год. События старых времён. Марк.

– Ваш сын доставлен в « Детскую городскую клиническую больницу». Поспешите, он очень плох, – доложил мне начальник охраны.

Отбросив телефон на соседнее кресло, я вдавил ногу в газ. Мой мальчик. Мой сын. Единственный на всём свете, ради которого я был готов на всё. Если бы его мать не лежала сейчас в морге, я бы собственноручно её умертвил. «Тварь! Как она только посмела подвергнуть моего мальчика опасности!» От бессилия стукнул кулаком по рулю и зарычал.

Изнутри меня съедала всепоглощающая жажда мести и ненависти. «Найду и убью ублюдка, что посмел такое сотворить». Охрана уже работала в этом направлении. Я поднял на уши всех, кого мог. Моё влияние в городе велико, и я обязательно доберусь до этой твари. А сейчас я мчался на запредельной скорости к малышу.

Пока ехал, вспомнил, как вообще получилось, что у меня появился ребёнок. По жизни одиночка. Не люблю, когда в моё личное пространство кто-то влезает. Но мне тогда стукнуло тридцать четыре, а наследника как не было, так и нет. Для меня это не являлось проблемой, но отец ждал этого как никогда. С каждым днём ему становилось всё хуже. Я навещал его постоянно, часами сидел возле него. Отец любил, когда я читал ему. Но в те моменты, когда ему становилось лучше, мы разговаривали. Старик был болен одной мыслью, ему нужен был внук, пока он ещё жив. А ведь ему оставалось не так уж и много. Я любил и уважал своего отца. Его желание для меня закон. Так было всегда. И вот когда он заявил, что хочет внука, я начал думать, где мне найти такую бабу, которая согласилась бы на эту авантюру.

Как-то вечером ко мне прикатил старый друг. Он предложил суррогатное материнство, но мне претило дрочить в пробирку. И тогда я подошёл к этой проблеме со всей серьёзностью. Будущую мать своего наследника отыскать не составило большого труда. Что им надо по большей части? Бабки. Бабки. И ещё раз бабки. Их хотят все. Вот и нашлась одна.

Андрей Могилевский. Мой хороший друг. Когда-то давным-давно мы вместе начинали в бизнесе, но потом наши интересы в этой сфере разошлись и каждый пошёл своей дорогой. Он предложил обсудить дела и немного расслабиться. «Почему бы и нет?» Встреча проходила в «Harat’s». В назначенное время мы встретились и начали обсуждать текущие дела и проблемы, затем перешли на личную жизнь. Прошло пару часов, я успел заскучать и уже собирался домой. Андрей клеил очередную давалку, но мне было неинтересно. Мысли вернулись к будущему наследнику. Не то, чтобы это было для меня идеей фикс, но всё же. К тому времени я уже дал обещание больному отцу.

Взгляд лениво скользнул к парочке напротив. Симпатичная, ухоженная брюнетка лет двадцати. Рядом парень ненамного старше её самой. Они о чём-то спорили и делали это довольно громко. Видимо, у девчонки лопнуло терпение, и выскочив из-за столика, она направилась в сторону WС. Как только девица скрылась за дубовой дверью, парень двинулся к выходу.

От наблюдения за этой картиной меня отвлёк мой сосед.

– Присоединишься к нам?

– Не думаю, – усмехнувшись, отвечаю я.

Когда-то мы действительно развлекались так. Одна  тёлка на двоих или пятерых. Без разницы. Гораздо позже до меня дошло, что всё это глупость и просто ветер в голове гуляет. Я перестал получать от этих оргий хоть какой-то кайф.

– Если передумаешь, ты знаешь, как меня найти, – подмигнув, Андрей поднимает тёлку и уводит в сторону EXIT.

Я продолжаю сидеть в одиночестве. В руке бокал с виски. Алкоголь сегодня не бьёт в голову, хотя выпили мы с Андреем уже прилично. Желание выкурить сигарету приходит внезапно. Я не сторонник этого, но всё же иногда позволяю себе эту маленькую слабость.

Затянувшись, чувствую, как лёгкие наполняются дымом. Чистый кайф. Мне нравится это ощущение. Краем глаза замечаю, что возвращается брюнетка. Заметив пустующий столик, она останавливается как вкопанная и начинает рыться в своей маленькой сумочке. «Паникует». Достав телефон, набирает кого-то, но, видимо, сегодня не её день. Со злостью запихивает его обратно и наконец усаживается за стол. Официантка тут же приносит счёт на оплату. Замечаю, что у девчонки на глазах даже слёзы выступили.

Жалко ли мне её? Нет. Нисколько. Но я ищу свою выгоду и получу её. Терпеливо жду, когда она поднимет взгляд. Проходит минуты три, не больше. Девица обводит зал потухшим глазами и наконец натыкается на меня. Я мог бы ей улыбнуться, подбодрить в конце концов. Но я не стал этого делать. Кивком головы указал ей на место рядом с собой. У неё больше нет выбора, как и денег, чтобы рассчитаться. Загнанный в угол кролик. Красивый, но глупый и трусливый.

Девчонка робко приблизилась к столику и наконец уселась. Да, джентльмен из меня не вышел. Вот такой я хреновый, даже стул не отодвинул. На самом деле это не играет никакой роли, так как мы оба понимаем, зачем она согласилась подойти. У девки нет денег, а платить надо. Что ж, не такой уж я и подонок. Помогу.

– Нехороший у тебя мужик, – произношу, наконец, я.

Она затравленно озирается, словно боится, что ёбарь вновь нарисуется.

– Расслабься. Он не придёт.

– Я с вами спать не буду! – смело заявляет девушка и тут же потупляет взор.

Надо бы рассмеяться, да мне совсем несмешно. Тянусь к внутреннему карману и вынимаю купюры. Кладу аккуратно на середину стола. Здесь не так уж и много, но на выплату долга ей определённо хватит, ещё и останется.

– Они твои. Безвозмездно, – наконец произношу я и поднимаюсь.

Девчонка испуганно поднимает на меня свои глазища и пытается, видно, что-то сказать, но волнение не даёт собраться с силами. Я вновь лезу в карман пиджака и выуживаю оттуда визитку. Она опускается прямо на бабло, а я ухожу.