Привет! Я вернулся

Я сейчас вообще от всего испытываю какой-то особый кайф. От прогулок по этому тихому городку, от свежего морского ветра, от запаха стружки и работы с деревом.

И, конечно, от Кошки. Она – мой эликсир.

Я как будто родился заново!

Я избежал смерти. Я не знаю, что меня ждет в будущем. Но пока… пока я буду наслаждаться жизнью на всю катушку.

Я возвращаюсь в спальню.

Присаживаюсь на край кровати и любуюсь спящей обнаженной кошкой.

Умопомрачительные изгибы!

Она лежит на боку, и форма ее тела напоминает виолончель. Самую сексуальную виолончель на всем белом свете! Мой смычок, еще пару минут назад почти дохлый, снова начинает шевелиться.

Рядом с такой виолончелью и мертвый оживет! Чтобы сыграть на ней ламбаду.

Грудь моей секси-медсестрички – это отдельная песня. Я не выдерживаю, подвигаюсь поближе и кладу руку на нежную белую кожу.

Убираю волосы с ее лица, смотрю на пухлые манящие губы… И неожиданно для самого себя наклоняюсь и целую их.

Мы ни разу по-настоящему не целовались.

То есть, мы, конечно, терзали губы друг друга, сражались языками и кусались. Чего только не было в урагане бешеной страсти…

Вот этого как раз и не было.

И не должно было быть.

Потому что это – уже лишнее. Это что-то из области чувств. А у нас тут просто сумасшедший секс.

Это лишнее, но остановиться я не могу. Настя… она сладкая. Теплая. Податливая и страстная. Она – чистая женственность.

Просто богиня…

Глава 9

Настя

Утром я, как обычно, проснулась, приняла душ и начала готовить завтрак. Матвей еще спал, и я не удержалась, надела его футболку.

Мне так не хотелось расставаться с его запахом… Футболка как будто продолжает обнимать меня, пока его нет рядом.

Я вдруг подумала: надо ее украсть. Когда он уедет, я буду ее носить и вспоминать наши невероятные ночи.

От этих мыслей сердце защемило. К глазам подступили слезы.

Так, спокойно!

Да, он уедет. Он тут ненадолго. Пройдет месячный курс терапии, и отправится домой. Я это знала с самого начала. У меня не было иллюзий…

Я, так же как и он, просто хотела немного сойти с ума. Мне это полезно. После шести-то месяцев воздержания. Я уже почти начала превращаться в старую деву!

У меня не было иллюзий, но сейчас они появились. Потому что Матвей уже вторую ночь ночует у меня. Потому что он забил мой холодильник и, как будто, обосновался здесь надолго.

Он строит мне новую беседку!

И все равно – я не должна ни на что надеяться.

Не должна. Но надеюсь.

Потому что я женщина. Мне двадцать семь. Я хочу нормальных отношений. Хочу семью…

Я слышу скрип двери и шум воды в ванной. Через некоторое время – шаги за спиной. Даже по походке слышно, что Матвей прихрамывает. Но с тростью уже не ходит. Во всяком случае, дома. На дальние расстояние ему, пожалуй, еще тяжело передвигаться без поддержки.

Так, это во мне проснулся медик. А я сейчас – сексуальная девушка.

Матвей приближается.

Я изо всех сил втягиваю живот, расправляю плечи, выставляя грудь вперед. И улыбаюсь. Приветливой легкомысленной улыбкой.

– Садись, каша почти готова, – говорю я.

Мне так приятно кормить его завтраком! У меня давно не ночевал мужчина. Я так давно ни о ком не заботилась… Я наслаждаюсь каждым мгновением!

Но Матвей все портит.

– Я что, гусь, зерном питаться? – выдает он.

– Не любишь кашу? – растерянно лепечу я.

Ну да, конечно. Вчера я оставляла ему кашу и сырники, и кашу он есть не стал.

– Не-а.

– А что ты ешь на завтрак? Я тут еще тесто для блинов развела…

– Я ем мясо, – рычит Матвей. – На завтрак, обед и ужин.

– Ладно, я сейчас…

– Кстати, сегодня привезут мангал, – выдает он. – Вечером у нас шашлык.

Он снова остается у меня…

По сердцу разливается тепло.

Матвей вскакивает со стула, отодвигает меня от плиты.

– Отойди, женщина.

Увеличивает огонь под сковородой, на которой я собиралась печь блины и достает из холодильника бекон.

– Сиди, отдыхай, – говорит он. – Я накормлю тебя настоящим диким завтраком.

– Диким? – смеюсь я.

– Ночью ты была дикой тигрицей, – ухмыляется он, вгоняя меня в краску. – Тебе тоже нужно мясо.

А потом добавляет с отвращением:

– Каша! Больше никогда не корми меня кашей.

Это звучит так, как будто у нас еще много завтраков впереди. Как будто у нас есть будущее…

Да нет, он не имел в виду ничего такого, уговариваю себя я. Это просто слова. Наше будущее – ближайшие три недели. Максимум.

Если я не надоем ему раньше. Что вполне возможно.

Такой мужчина…

Чудо, что он обратил внимание на меня!

Я любуюсь им. Он сейчас занят, на меня не смотрит, и я могу беспрепятственно разглядывать его упругую задницу, которую прикрывают лишь боксеры. Его мощную прокачанную спину. Его руки, которые ночью меня обнимали…

И шрам на бедре, от созерцания которого у меня щемит сердце….

– Нравится? – внезапно выдает Матвей.

– Что? – смущаюсь я.

Я зависла, не заметила, что он обернулся и смотрит на меня.

– Да, нравится, – отвечаю я, преодолев неловкость.

А чего тут скрывать?

Матвей удовлетворенно хмыкает, а потом задает неожиданный вопрос:

– Это твой дом или ты его снимаешь?

– Мой, – отвечаю я. – От бабушки достался.

Обычно я добираюсь на работу на автобусе, но сегодня Матвей подвозит меня на машине. Которую он арендовал на время пребывания в нашем городке.

– Высади меня пораньше, – прошу я. – Пройдусь пешком.

– Это еще зачем?

– Не хочу, чтобы нас видели вместе.

– А тебе не все равно?

– Нет, мне не все равно! Ты уедешь, а я останусь.

– Да, ты права, – соглашается Матвей. – Не будем портить твою репутацию порочными связями.

Я выхожу из машины.

Матвей уезжает.

Мне нужно пройти пятьсот метров. И они кажутся невероятно долгими.

Потому что на мои плечи ложится тяжесть разочарования. Вполне предсказуемого, но все равно непереносимого.

Он не возражал.

Он уедет. У него нет никаких планов на будущее…

А чего я хотела? Что через два дня он предложит мне руку и сердце?

Это было бы очень глупо!

Но на самом деле – да. Уж себе-то я могу признаться. Я хотела именно этого. Я бы согласилась в ту же секунду.

Я уже начала придумывать имена нашим детям!

Глава 10

Матвей

Серега, мой лучший друг, позвонил как раз перед тем, как я собрался на процедуры. К своей секси-медсестричке.

– Сегодня видел Загорского, – выдал он.

– Ну и?

Я замер в тревожном ожидании. Загорский – моя надежда на то, что ситуация разрешится быстро и относительно безболезненно.

Ему, так же как и мне, перешел дорогу Каримов. Наглый, жадный и беспринципный ублюдок, не гнушающийся никакими методами. Вплоть до физического устранения.

Это из-за него я три месяца валялся на больничной койке. А по его плану должен был валяться на кладбище…

На рынке застройщиков всегда было напряженно до жести. Деньги гуляют немаленькие, многие хотят оттяпать свой кусок. Но Каримов… он просто бандит из 90-х.

Если мы с Загорским объединим усилия, то сможем выпереть его с рынка. И из города. А я бы так вообще выпер его из жизни… Зуб за зуб, как говорится.

Но я не убийца. Мне достаточно будет уничтожить его бизнес. Пустить его по миру, и, конечно, отправить за решетку.

– Загорский рвет и мечет, – выдал Серега. – Каримов отжал у него выгодный заказ на торговый центр.

– Прекрасно. Ты ему намекнул?

– Ага.

– Без лишней инфы?

– Все как ты просил. Он, как и все остальные, думает, что ты в Тайланде.

– Ну и пусть думает до поры до времени.

После аварии мне нужно было срочно скрыться. Поэтому я попал в задрипанную областную больницу, а не в нормальную столичную. Тамошние врачи напортачили, и мой перелом сросся неправильно.

Уже потом, с новыми документами, я оказался в хорошей клинике. Где мое бедро перекроили заново. И порекомендовали реабилитационный центр на море для быстрого восстановления.

Серега пустил слух, что я парализован, в инвалидном кресле, прячусь в Тае и возвращаться не планирую.

Но я скоро вернусь!

Вот будет сюрприз для Каримова…

– Слушай… – начал Серега.

– Что?

– Ты уверен?

– В чем?

– Что тебе все это надо. Ты легко можешь вывести активы и жить безбедно. Или начать все заново в другом месте.

– Ты предлагаешь мне сдаться? – набычился я.

– Не то чтобы предлагаю… Хотя да. Предлагаю.

– Ты хочешь, чтобы Каримов победил? А я оказался лузером?

– Я хочу, чтобы ты остался живым.

– Я живой. Ты даже не представляешь, насколько я живой! И как у меня чешутся руки выкрутить этому скоту яйца…

О, да!

Я чувствую кипение адреналина в крови. Я в предвкушении. Я очень хочу плюнуть в хамскую зажравшуюся рожу Каримова.

Во мне бродит боевой задор. И я кайфую от этого.

У меня были моменты слабости, физической и ментальной, когда мне приходили в голову мысли об отступлении. Мне хотелось просто заползти в темный угол и затаиться. Или вообще умереть – чтобы не влачить жалкую жизнь инвалида.

Но, блин!

Эти моменты были недолгими.

Я все равно был уверен, что выберусь из этого дерьма. Научусь ходить. Пришью железную ногу, если надо. Придумаю что-нибудь!

Я живучий. И упрямый.

И злой…

– Матвей Иванов, входите, пожалуйста.

Рыжая Кошка выглядывает из-за двери своего кабинета. С видом строгой докторши.

Я сижу в коридоре, жду процедур. Задумался и забыл о времени. А мое время уже наступило!

– С удовольствием войду, – выдаю я.

И, как только за нами закрывается дверь, я задираю Кошкин халат. И облапываю ее шикарную попу.

– Прекратите, пациент Иванов! – строгим голосом произносит она.

И пытается вырваться.

Бесполезно.

Секси-кошечке не вырваться из лап озабоченного тигра.

Я разворачиваю ее лицом к себе. Сажаю на стол, утыкаюсь лицом в ее роскошное декольте. Этот белый халатик просто сводит меня с ума!

– Прекрати, Матвей, – жалобно произносит кошка.

– Я не могу.

– Нас могут увидеть…

– Не могут. Я запер дверь на ключ.

– У тебя занятия на тренажерах…

– Я знаю более эффективные занятия для разработки моего бедра. Реально, я чувствую себя гораздо лучше после наших ночных упражнений. Клянусь!

И тут я не шучу. Я здоровею просто на глазах.

– Так что, доктор, давайте продолжим наши чрезвычайно полезные тренировки.

Я вижу, что Настя готова сдаться. Она сама возбуждена!

Она косится на дверь. Задумчиво прикусывает губу… Черт! Смотреть на это и ничего не делать – просто невозможно.

– Ты когда-нибудь устаешь? – внезапно спрашивает она.

– С тобой – никогда! Ты же виагра. Мертвого поднимешь. Вот, сама смотри. Расстегни халатик. И блузку. Ну давай, кошка. Неужели ты меня до сих пор стесняешься?

Да, она стесняется! После всего, что было… Поразительное создание.

Но все же расстегивает.

– Видишь? Только что мой пистолет валялся дохлый и замученный, а теперь торчит огурцом!

Она смущенно улыбается. Кладет руку на горячий нетерпеливый пистолет. В глаза мне не смотрит, ей неловко. Щечки покраснели, веснушки на вздернутом носике попрятались от смущения, аккуратные ушки стали розовыми…

Она облизывает губы.

Неужели она собирается… О, да! Моя порочная мечта в реальности. Секси-медсестричка ублажает пациента прямо на рабочем месте.

Она уже делала это. Ласкала мой пистолет своими сладкими губами. Не очень умело, но с таким энтузиазмом! Не удивлюсь, если для нее это был первый раз.

И это охренеть как заводит! Ее неумелость, искренность, страстность.

Она не из тех пластмассовых кукол, которые в сексе думают о том, как выглядит их силиконовая грудь. Пытаются принять живописную позу и искусственно стонут, изображая страсть.

Кошка ничего не изображает. Она – настоящая. Необузданная и в то же время скромная… Да, вот такая невероятная смесь!

В прошлый раз она делала это ночью. В темноте. В порыве страсти, когда все неловкости были забыты и все смущения отброшены.

Дай ей волю – она бы вообще занималась сексом в темноте. Под одеялом. А это преступление – лишать меня дивного зрелища…

Сейчас светло. И поэтому Рыжая Кошка страшно смущается. Но все равно делает это!

Ее губы на моем пистолете. Он яростно толкается в нее, не в силах сдерживаться. Она закашливается, смотрит на меня виновато.

– Попробуй расслабить горло, – говорю я.

Она подчиняется. Моя послушная дикая Кошечка…

О, да!..

Глава 11

Матвей

По саду разносится умопомрачительный запах жареного мяса. Я раздуваю угли, отпиваю из бокала местное вино. Сухое красное. Не Бордо, конечно, но вполне приличное. Кайф!

Сейчас еще Кошка придет с работы, и будет полный праздник.

Завтра начну мастерить беседку – руки уже чешутся. А еще я вызвал электрика и водопроводчика. В Кошкином доме проводка такая хлипкая, того и гляди пожар случится. И трубы все текут, латанные-перелатанные. И вообще надо сантехнику поменять.

Блин, я дарю красивой девушке унитаз!

Оборжаться просто.

Я всегда был щедр с женщинами. Шубы там, камушки, курорты – без проблем. Это как бы само собой разумеется.

Но трубы, унитаз и беседка… это что-то новенькое!

Потому что Кошка – не такая, как другие девушки. И обстоятельства другие. И я немного другой после всего пережитого.

И тут вдруг меня осенило: а что обо всем этом думает Настя?

Она ведь может решить, что у меня серьезные намерения. Что я вообще собираюсь к ней переехать…

Она обо мне ничего не знает. Не задает лишних вопросов – я и рад. Не приходится врать.

Она вряд ли себе представляет, в каких сферах я работаю, где и как живу… И насколько моя жизнь далека от жизни этого небольшого курортного городка. В котором она родилась, выросла и осталась, отучившись в краевом центре.

Я затеял строить беседку просто по кайфу. Скорее даже для себя, чем для Насти. Немного увлекся и начал приводить в порядок дом… И это тоже доставляет мне удовольствие.

Я вообще люблю создавать новое прекрасное на месте развалин. Делать из дерьма конфетку, как говорит Серега. Поэтому и занимаюсь стройкой.

Но, блин, Настя точно поймет меня неправильно. Надо прояснить ситуацию.

Но как?

Что, если после прояснения Кошечка выпустит когти и прогонит меня в шею?

Меня такой вариант категорически не устраивает! Я планирую задержаться в ее постели до конца своего пребывания здесь.

Но все равно – надо прояснить. Не хочу быть очередным мудаком в ее жизни.

Или я все равно им буду?

Или я уже мудак?

Сложный вопрос. На который обычно есть два ответа, женский и мужской.

Женщины хотят вить гнездо, это их природа. Мужики хотят продолжать охотититься – так они устроены.

Отсюда все конфликты, сотрясающие человечество на протяжении тысячелетий.

Ага, очень удобно уйти в философию, когда не знаешь, как сказать женщине, что она для тебя – лишь временное развлечение. И утешение.

И эликсир, возвращающий к жизни.

Настя появилась как раз вовремя – когда я дожарил последнюю партию шашлыка.

Стоит, таращится на меня. Зеленые глазищи распахнуты, губы припухшие – и я помню, от чего. Блузка в районе груди натянулась, дурацкая бесформенная юбка прячет стройные ноги – но я все равно их вижу…

– Что? – спрашивает Настя неуверенным тоном. – Что ты так смотришь? У меня помада размазалась?

И ей даже в голову не приходит, что я ею любуюсь! Откровенно, не скрываясь. Смотрю и хочу ее. Любая баба на ее месте сразу бы это поняла. А Настя…

Блин, что у нее вообще в голове?

Откуда такое пренебрежительное отношение к себе? Бесит прямо!

– У тебя есть зеркало? – спрашиваю я.

– Что? – теряется Кошка.

– Есть, я видел. В ванной, в прихожей и в спальне. Ты когда-нибудь в него смотрелась?

– Что за вопросы? – Кошка не понимает, к чему я клоню.

– Пойдем со мной, – говорю я.

И тащу ее за руку в спальню.

Останавливаюсь перед зеркалом, встаю позади Кошки. Обнимаю ее сзади – просто не могу удержаться.

И говорю:

– Смотри.

– У меня волосы растрепались, – она поднимает руки и начинает поправлять прядь, выбившуюся из ее шикарного рыжего “хвоста”.

Ладно, пусть. Я не мешаю.

– Теперь волосы в порядке. Что ты видишь?

Настя внимательно вглядывается в зеркальную поверхность.

– Тушь потекла? Пятно на юбке?

Она оглядывает себя критическим, я бы даже сказал, прокурорским, взглядом.

– Ну ты и дурочка! – не могу удержаться я.

Кошка слегка краснеет. Не злится, а чувствует себя виноватой.

– Ты прекрасна! – выдаю я.

Чем ввожу ее в полный ступор.

– Смотри, какие у тебя глаза! Ты когда-нибудь такие видела? Зеленые! Кошачьи. Колдовские.

– Да они скорее серые… – лопочет Кошка.

– На солнце зеленые, не спорь. А губы? Они же идеальны! Их хочется целовать и не только…

Пистолет напрягся, вспоминая, как они великолепно на нем смотрелись.

Я не мастер говорить комплименты. Нечасто практикую. Разве что, если надо затащить девушку в постель.

Но Кошка… Она так мило смущается, так ошарашенно и благодарно на меня смотрит, что у меня развязывается язык.

– Я же рыжая, – выдает она. – У меня веснушки и вообще…

– О, да! Обожаю рыжий цвет. Слабость у меня к рыжим. Веснушки твои – вообще дикая красота. А еще мне нравится…

Я начинаю расстегивать блузку Насти.

– Ты когда-нибудь видела такую офигенную грудь? – говорю я, освобождая мою прелесть.

– Она слишком большая, – лепечет Настя.

– Запомни, детка, четвертый размер – это идеал. И не только мой, поверь.

– Вообще-то у меня пятый…

– Блин, я опять возбудился!

В тот момент, когда Рыжая Кошка испуганно и восторженно смотрела на себя в зеркало… Я вдруг подумал: а, может, правда, послушать Серегу и отступить?

Остаться здесь, с Настей. Начать новое дело.

Сидеть вечерами в беседке, есть шашлык и пить вино. А ночью спать, уткнувшись в эту обалденную грудь, с размером которой я приятно ошибся.

Блин, я же собирался намекнуть Кошке, что у нас не будет никакого продолжения! А вместо этого заливаюсь соловьем, расхваливая ее прелести.

Да еще и рассматриваю возможность остаться…

Я, что реально об этом думаю?

Всерьез?

Глава 12

Настя

Вся моя предыдущая сексуальная жизнь по сравнению с тем, что происходит сейчас – это как сельская дискотека и яркий бразильский карнавал.

Я всегда была скромной в плане секса.

Пугливой, нерешительной, зажатой до невозможности. Нет, я чувствовала возбуждение, когда была с мужчиной… Но оно было вообще не похоже на то, что я испытываю сейчас.

Раньше я всего стеснялась. Своих желаний, своего тела. Стеснялась раздеваться, стонать, боялась сделать что-нибудь не так…

В мои двадцать семь у меня совсем небольшой опыт. И мужчина был только один. Если не считать того однокурсника, с которым я потеряла девственность. Он мне даже не нравился! Я просто не хотела остаться старой девой. Ведь мне уже было двадцать два, у всех девчонок были парни, а ко мне постоянно клеились взрослые мужики…

Матвей изменил меня.

За эти две недели, что мы вместе… я просто превратилась в другого человека.

Я стала женщиной. По-настоящему.

Еще неделя – и курс реабилитации Матвея закончится. Он уедет.

Наверное…

Да нет, точно!

Мы ни разу об этом по-настоящему не говорили. Правда, однажды он пытался. Вел себя странно. Что-то неуверенно мямлил – а это так на него не похоже!

Я сразу поняла, к чему он клонит.

Он пытался намекнуть мне, чтобы я ни на что не рассчитывала. Пусть он построил мне беседку, отремонтировал большую часть дома и был со мной каждую ночь… Это ничего не значит.

Я все поняла, хотя ничего из этого не было сказано прямо.

Просто я стала его чувствовать. С полуслова, с полувзгляда… Как будто он моя половинка. Мой единственный на всю жизнь…

Когда я осознла, к чему он клонит, во мне вдруг взыграла гордость. Я сама заявила, что у нас просто короткий курортный роман.

– Я использую тебя для секса, – выдала я.

С неизвестно откуда взявшейся смелостью.

Да, в мечтах я готова босиком бежать за ним на край света… Но в реальности хочу сохранить лицо. Не испортить воспоминания о самом ярком месяце в моей жизни просьбами, слезами и унижениями.

Пусть он запомнит меня такой… какой считает. Роковой красавицей. Знающей себе цену.

– Всегда готов тебя ублажать, моя госпожа, – подхватил тогда Матвей.

Мы перевели все в шутку.

И занялись безумным страстным сексом. Не знаю, как для Матвея, но для меня в тот вечер удовольствие было с привкусом горечи. Но я бы ни за что от него не отказалась!

Я ни о чем не спрашиваю Матвея. Я почти ничего о нем не знаю. Правда, мы рассказывали друг другу о детстве, травили байки об учебе в вузе. Но о том, где, как и с кем он живет сейчас, я не имею ни малейшего понятия. Может, он вообще женат…

Сразу эта мысль не пришла мне в голову, но сейчас посещает все чаще. На его пальце нет кольца, но это ничего не значит. Его паспорт я не видела.

Однажды я чуть не задала этот вопрос, но в последний момент остановила себя. К счастью.

Это был бы унизительный вопрос. Он бы показал, что я на что-то надеюсь.

А если бы он ответил: “Да”? Что тогда?

Ни вернуть, ни изменить что-либо невозможно. Поэтому я буду просто наслаждаться оставшимися днями.

Я даже взяла отгулы. И мы собираемся провести несколько дней на яхте, путешествуя вдоль побережья.

Это будет сказка!

И никакие сожаления, сомнения и страхи не должны эту сказку испортить.

Сегодня суббота.

Матвей уехал на строительный рынок, хочет что-то прикупить для беседки. Она практически готова, не хватает, как он сказал, какой-то мелочи.

А завтра мы с ним отправимся в путешествие…

Я готовлю борщ. Естественно, с мясом. Запекаю ребрышки в духовке. Я даже пирогов напекла – с мясной начинкой.

Никакой каши – это я запомнила. Только суровая мужская еда.

Я услышала, как скрипнула калитка.

Почувствовала, что начинаю улыбаться. Я уже предвкушаю, как Матвей войдет, скажет, что я выгляжу сногсшибательно, что тут вкусно пахнет… Когда он рядом – я задыхаюсь от счастья.

Но это был не Матвей!

Это моя мама.

В последние две недели я старалась держать ее на расстоянии. Я приложила для этого массу усилий. Я звонила, чтобы она не волновалась. Пару раз заезжала сама – чтобы предупредить ее визиты.

И вот – она здесь.

Я не хочу, чтобы она увидела Матвея! Она потом месяцами будет изводить меня вопросами и упреками. Связалась с приезжим, пустила его в дом, вела себя, как доступная девица…

– У тебя ремонт? – удивилась мама. – Ты же еще не накопила.

– Решила начать потихоньку.

– Даже не посоветовалась! – возмущенно выдала родительница.

– Ну… да. Так получилось. Внезапное решение.

А почему я должна советоваться? Я взрослая самостоятельная женщина. Живу одна, сама зарабатываю.

Почему я всегда советуюсь с мамой? Почему боюсь ее осуждения?

Вот и сейчас – я трясусь, как заячий хвост, в страхе, что она увидит Матвея. И узнает, что у меня легкомысленный роман с мужчиной, которому я в подметки не гожусь.

И да, если она его увидит, то обязательно скажет что-то подобное.

Она всегда внушала мне, что я не красавица. И что мужчинам от меня нужно только одно. Они воспользуются мною, а потом обязательно бросят. Поэтому я должна держаться от них подальше.

И я держалась.

А теперь она упрекает меня в том, что я не завела семью! И не подарила ей внуков.

Не знаю, почему именно сейчас… Но меня вдруг захлестнула обида.

Матвей убедил меня, что я очень привлекательная женщина. Так почему родная мать всю жизнь внушала мне, что я чуть ли не уродина? Почему я двадцать семь лет прожила с этим ощущением?

А ведь все могло быть по-другому…

– Мам, – начала я. – Почему ты всегда говорила мне, что я некрасивая? Зачем внушала эту неуверенность в себе?

Мама опешила. Я уже жалела о своей несдержанности. Сейчас она обидится, будет говорить, что я неблагодарная…

Надо было просто промолчать! Как обычно.

Но мама меня удивила.

– Потому что боялась! – произнесла она. – Я воспитывала тебя одна, не знала, как защитить… У тебя же в двенадцать грудь выросла! А кругом похотливые мужики.

– И чего ты боялась? Что я стану шлюхой, если буду чувствовать себя красивой?

– Не знаю, дочка. Не знаю. Я просто не знала, как надо. Меня в свое время тоже никто не хвалил..

– Ладно, мам, прости. Не знаю, что на меня нашло… Все нормально.