Однажды в Прибалтике. Книга шестая. Датские зарисовки

Ирина Рычаловская

Однажды в Прибалтике. Книга шестая. Датские зарисовки

Глава 1. Готовность номер один.

– Ах, хорошо утром проснуться в своей постели и некоторое время расслаблено полежать на спине, наблюдая как слабый рассвет заползает в комнату. Вначале из тьмы выплывает колония кактусов, расположенная на подоконнике. Потом на потолок, сумев проникнуть сквозь тонкие щели в жалюзи, просачивается луч света, освещая стены. Все чаще доносится с улицы нарастающий шум проезжающих автомобилей и лай выгуливаемых собак. Голос дворничихи, здоровающейся с с соседями…

По этим знакомым признакам становится ясно – пора подниматься. Ведь в этот утренний час можно многое успеть сделать.

Я сорок лет отработал на ВЭФе и потому привык вставать рано. Ведь нужно было собраться, успеть на автобус, проехать полгорода и к девяти уже сидеть на планерке. Без вариантов.

Завод давно продали, теперь на его территории расположен громаднейший супермаркет. Но иногда, проезжая мимо знакомого здания, меня против воли охватывает ностальгия по тем временам и вспоминаются толпы народа, спешащие по утрам к проходным, звуки бравурной музыки, доносящиеся из репродукторов…

Но может быть это просто тоска по ушедшей молодости. Кто знает? Ведь мне уже почти семьдесят пять…

Родился я на окраине Латвии, у самых границ с Белоруссией и после окончания школы, как многие мои сверстники, направился в Ригу, поступил в институт… Мы строили грандиозные планы на будущее, воображая себя в гуще столичной жизни. Но вместо этого оказались в общаге, где мне совсем не понравилось.

Ведь я любил одиночество. Мог часами бродить по старому городу, представляя, как тут все выглядело пару веков назад. Было приятно вдыхать запах кофе, доносящийся из приоткрытых дверей кофейниц, как обычно заполненных посетителями, отдыхать на скамейке у здания оперы, наблюдая за чужой, разворачивающейся перед моими глазами жизнью.

Получив диплом, пришлось сменить одно общежитие на другое. Там я познакомился с девушкой, на которой женился впоследствии.

Родители проживали в большом деревянном доме у озера. Летом мы всегда отправляли туда на каникулы подрастающего сынишку. Жена обожала копаться в земле и вскоре я приобрел дачный участок за городом. В отпуск ездили на Кавказ, отдыхали на Черном море. Казалось, так будет всегда, но… неожиданно жизнь совершила крутой оборот.

Предприятия, гремевшие когда-то на всю страну, обанкротились, народ массово кинулся кто куда. Сын уехал в Канаду, где обзавелся семьей. Тут и пенсия подоспела....

Мы с супругой ни в чем не нуждались, как многие наши знакомые, тем не менее, кое в чем урезали себя. Сын, хорошо устроившийся за океаном, помогал нам деньгами, но… мы старели, старались больше времени находиться за городом на садовом участке, который успешно приватизировали.

Лично я не привязан земле, но супруга охотно сажала, проводя в полусогнутом положении много часов подряд. Я конечно же помогал, как без этого? Но любил вечерком посидеть у реки, наблюдая как плавно течет вода и подумать о чем-то приятном. Простая физическая работа подбадривала, позволяя держать себя в тонусе. По выходным иногда собирались с соседями, жарили на мангале колбаски, пили пиво, любили посетовать на меняющиеся обстоятельства быстро текущей жизни.

Неожиданно жена стала прихварывать, а затем как – то разом сгорела. Я не мог найти себе места от потрясения. Как такое могло произойти с нами? Почему?

***

… – Стой!

Фаина рывком приоткрыла дверцу машины. Начавший было набирать скорость, Михаил резко затормозил.

– С ума сошла! – разозлился он, – соскучилась по больницам?

От негодования его лицо пошло пятнами. Ну в самом деле как можно так поступать? Пытаться выскочить на ходу. С таким-то весом?

Все эти мысли явственно отразились на перекошенной физиономии супруга.

– Ты вправду вообразила себя каскадершей? О нас не подумала? Ты такая мобильная? На себя давно любовалась в зеркало?

– Ах вот даже как!

Фаина до боли прикусила губу.

Родной человек… и чем попрекает, а? Больно слышать подобное.

– Я тебе это припомню, – пообещала она, наливаясь праведным гневом.

– Начинается…

Поняв, что малость перестарался, Михаил попытался дать «задний» ход.

– Ты ведь не девочка, чтобы выкидывать подобные фортеля. Представляешь, как это могло бы закончиться?

– Скажи еще что-нибудь.

– Сейчас валялась бы на асфальте. Со сломанными ногами. Поездка накрылась бы медным тазом. Вот так, моя дорогая!

– Ты обо мне плохо думаешь. Я, конечно, не девочка. Но и не старуха. Правильно?

Фаина замолчала, заметив остановившуюся неподалеку соседку, по утрам, выгуливавшую свою собачонку.

Прихрамывая на одну лапу, непонятной породы лохматая псина, со спадающей на глаза челкой и свалявшейся шерстью, с явной неохотой плелась за хозяйкой. Иногда упрямое животное останавливалось и демонстративно укладывалось на землю, ясно давая понять, что не желает более продолжать ненавистный ей променад.

Соседка не отличалась приятностью. Давно уже выйдя на пенсию, она завела тесную дружбу с известной сплетницей и скандалисткой из соседнего дома, таскавшей повсюду с собой в большой хозяйственной сумке упитанного кота, каждый раз угрожающе шипевшего на пробегавших мимо собак. Встречаясь на облюбованном пятачке, две эти дамы приятно проводили время, обменивались свежими новостями.

Однажды мохнатая псина нахально облегчилась прямо на тротуаре.

– Придется убрать за ней! – возмутилась Фаина, – здесь люди ходят.

– И что с того? Ваши детки повсюду мусор разбрасывают и цветы с клумбы рвут.

– Моя дочь уже взрослая. Не рассказывайте того, чего нет. Мы всегда убираем за нашей собакой. И вы тоже не переломитесь, – продолжала настаивать на своем Фаина.

Ей представилось, как приезжая с работы домой, в эту кучу наступит ее Михаил. Он ведь не имеет привычки смотреть себе под ноги. А затем преспокойно зайдет в квартиру, направится в спальню, да по ковру… Какой ужас!

– Вы обязаны вычистить это! – забывшись вскричала она и замолчала, увидев перед своим носом возникшую комбинацию из трех пальцев.

– Фиг тебе, – заверещала соседка, державшая сумку с котом.

– Я разговариваю не с вами.

– А я с тобой. Поняла? Мы тебе ничего не должны. И вообще… отвяжись от нас.

– Да, вот именно, – поддержала подружка, – пусть дворники постараются.

– Но ведь есть же постановление и в газете недавно писали, что за подобное полагается штраф.

– Ты что ль выпишись? – ухмыльнулась одна из старух,– интересно бы посмотреть.

– Я сейчас вас сфотографирую и перешлю куда следует. И там выпишут. Адрес ваш сообщу…

Старухи растеряно переглянулись.

– Ну коль так, извини, – наконец пробурчала одна из них, – оплошала я.

Неожиданно из подъезда выскочил молодой парень. Не заметив лежавшей перед ним кучи, наступил в нее и быстрым шагом направился в сторону автобусной остановки.

На минуту возникла неловкая пауза.

– Ну так как же теперь… – растерялась соседка. Кот, в очередной раз высунув голову из кошелки, окинул непрошенную советчицу гневным взглядом.

–– Постарайтесь так больше не поступать.

Повернувшись, Фаина пошла по своим делам. Но с тех пор нередко ловила на себе настороженные взгляды обеих женщин. Время шло, но они, по всей видимости, не забывали о произошедшем.

Сегодняшним утром она с сожалением увидала, как услыхав возмущенный голос мужа, раздавшийся из машины, настырная дама, навострив уши, резво направилась к ним.

– Что с тобой? – между тем продолжал разоряться супруг, – ты такая беспечная!

– Доброе утречко! Вы в такую рань на ногах! – Фаина замерла, осознав, что старуха обращается к Михаилу.

– Покататься решили, – неохотно ответил тот.

– Да, сегодня хороший день…

Соседка собралась было продолжить беседу, однако собака, обычно такая неповоротливая, пару раз резко дернула поводок. Похоже ее увлекали какие – то «чудные» запахи, витавшие на стороне.

– Что б ты провалилась, проклятая, – покачнувшись вскричала старуха но, наткнувшись на Фаинин насмешливый взгляд, деланно схватилась за спину.

– Прихватило, сил нет, – неизвестно к кому обращаясь пробормотала она.

– И ведь даже не пристегнулась как следует! Это просто ужасное разгильдяйство! – продолжал поучать Михаил.

– Можно тише, пожалуйста!

– Интересно – в своем ты уме?

– Успокойся.

Довольная разгоравшимся перед ее носом дрязгами, соседка вплотную приблизилась к автомобилю. На ее лице заиграла торжествующая улыбка.

Ну еще бы! Ведь привалила такая радость – теперь будет о чем говорить целый день, придумывая все новые подробности.

– Извини.

Фаина покаянно склонила голову. Этот смиренный жест должен был по идее смягчить дорогого супруга.

– Как всегда.

– Правда?

Она неожиданно разозлилась. Мало того что, некстати нашлись лишние уши, так еще Михаил не желает понять ее состояние. Шутка ли – ей впервые за многие годы предстоит лететь за границу. Да к тому же одной!

– Дело в том, что я кое-что позабыла.

– Но о чем раньше думала? О высоких материях?

Фаина растерянно тряхнула головой.

Какой неуступчивый человек. Заладил свое. Испоганит все настроение и спокойно отправится на работу.

– Извини еще раз, если чем – то я…

Нужно сделать глубокий вдох. Долой негативные мысли! Ведь летит в Копенгаген! Встретит там Новый год и совсем уже скоро увидит свою дорогую Наталью.

– Может хватит уже распекать меня! Сейчас быстренько сбегаю. Не успеешь соскучиться!

«Состряпав» радостную физиономию, она совершила рывок, желая изящно перепрыгнуть через сугроб, однако запнулась и неуклюже стала заваливаться на сторону, наступив при этом на лапу некстати подвернувшейся собачонки. Та жалобно взвыла.

– Смотри куда прешь! – негодующе возопила пенсионерка, подхватывая на руки визжащего пса.

– Толстопузая курва!

– Что сказали? – с трудом удержав равновесие, не веря своим ушам, переспросила Фаина, почувствовав как ее охватывает непреодолимая злость.

– Какое вы право имеете оскорблять?

– Не нужно калечить животных! Я полицию вызову.

– Вызывайте! А я вас за оскорбление привлеку.

– Да кто ж тебя оскорбил? Сказала как есть. Ты мне десятку должна.

– Совсем спятили, – растерялась Фаина, увидев, как потерпевшая трясет истошно визжащим животным перед ее лицом.

– Уберите эту тварь от меня и вообще… не загораживайте дорогу!

– А ты что тут сидишь? – неожиданно басом взревела пенсионерка, обратив свой негодующий взор к Михаилу, – твоя баба мое сокровище придавила!

– Перестаньте орать! Я же этого не хотела!

Фаина испугалась, что вопли разгневанной фурии привлекут нежелательное внимание соседей.

– Кто тебя знает! Может быть и нарочно. Чужая душа потемки, – между тем разорялась старуха, – моя девочка пострадала. Ей теперь предстоит операция!

– Что вы несете – то?

– Иди куда шла, – Фаина с удивлением увидала стоящего рядом Михаила. В руках у него был зажат кошелек.

– Мечтаешь на самолет опоздать? – зловещим шепотом поинтересовался он.

– Нет, конечно, но…

– Иди, говорю, – он ощутимо подтолкнул жену в спину.– Без тебя разберусь.

– Хорошо.

Бросив на оскорбившую ее бабку негодующий взгляд, Фаина кинулась прочь.

– Ведь и вправду могу опоздать. Это надо же! – переживала она, торопливо подбегая к своей двери.

…Тяжело было выбить эти «злосчастные» несколько дней перед праздниками! Вия просто осатанела от возмущения.

– Как вы можете городить подобное! – восклицала она, – как у вас язык не отсохнет?

Лицо заведующей полыхало красными пятнами. Руки непроизвольно сжимались в кулаки.

Схватив со стола телефонную книгу, она со всей силы метнула ее на близлежащую полку. Но промахнулась.

Описав дугу, книга со стуком шлепнулась на пол.

– Что происходит? – в дверях показалось растерянное лицо старшей продавшицы.

Осторожно прикрыв за собой дверь, Таня остановилась у порога, не решаясь продвинуться дальше.

– Это шутка? – повысила голос заведующая, не обращая на Таню внимания, – я чего – то не понимаю, да?

– В каком смысле? Я б никогда не осмелилась, – заикаясь, проблеяла госпожа Пэн, уверенная что ее уличили в припрятывании большого куска венгерского сала, которое обожает ее супруг.

– Я по делу зашла, а не то чтобы насмехаться над кем – нибудь… У меня в мыслях не было. Что касается сала, то…

– Жду ответа, – зловеще продолжила Вия, – надвигаются праздники, каждый человек на счету. Это ясно?

– Конечно, но…

Таня обвела кабинет начальницы безумным взглядом.

– Ну и влипла я, – пронеслось в этот момент у нее в голове, – нужно быстро вернуть это сало. Непонятно – кто меня заложил?

Она мстительно сжала губы, пообещав разобраться с обидчиком.

– Не слышу ответа, – Вия чуть повысила голос, – это в принципе неприемлемо!

– Ну так я же… сходите проверьте, у нас полный порядок на складе, все учтено!

Перед мысленным взором старшей продавщицы, словно в замедленной съемке, разворачивались грозящие ей последствия начальственного гнева в виде лишения премии, перевода кассиршей и прочие напасти.

– Под горячую руку попала, – сообразила она. – Можно мне отойти? Столько дел…

– Что вам нужно здесь? – Вия только сейчас обратила внимание на стоявшую у двери женщину, – почему вы не в зале?

Развернувшись почти по-военному, Таня рысью помчалась по коридору.

Заскочив в раздевалку, остановилась, переводя дух и без сил привалилась к стене. Рукавом халата вытерла вспотевший лоб.

– Я найду тебя! – неожиданно вырвалось у нее, – ну народ, совсем страх потеряли.

– Ты о ком?

Вездесущая Аннушка с любопытством поедала глазами свою начальницу.

Не сразу осознав кто находится перед ней, Таня со свистом втянула в легкие воздух.

– Чем ты тут занимаешься? – наконец зловеще поинтересовалась она.

Поняв, что ничего хорошего ей не светит, Аннушка с независимым видом собралась уйти, но неожиданно ее цепко ухватили за плечо.

– Отвечай, когда спрашивают, – в голосе Тани не прослеживалось доброжелательности. – Почему ты здесь?

Аннушка покаянно склонила голову.

– Сколько раз говорила… – с ходу завелась Таня.

– Невезуха поперла, жди теперь неприятностей, – осознала продавщица и попыталась освободиться.

– Проглотила язык? – наседала на нее госпожа Пэн, – тут не дом отдыха. Передышку устроила? А мы значит паши за тебя?

– Телефон… нужно срочно домой позвонить.

– Ах ты дрянь! А ну дай сюда!

Таню охватил приступ ярости.

– Что ты за человек такой! Я тебя в порошок сотру!

– Не орите здесь!

В распахнутой двери показалась Вия и зло уставилась на стоявших друг против друга женщин.

– Там хозяйка приехала. Вы похоже совсем обнаглели.

Она не успела продолжить, как обе дамы заполошно метнулись прочь. Вздохнув, Вия поплелась в кабинет. Ее первоначальный запал пропал.

– Везде блат! – она тяжко вздохнула, – нигде нет справедливости!

В самом деле – за столько лет безупречной работы в магазине ей и в голову не могло прийти перед праздниками попросить себе отпуск. Она, словно негр на плантациях, всегда тяжело вкалывала в эти дни.

А пришла эта выскочка и …пожалуйста!

С другой стороны нужно быть осторожнее, ведь толстуха с необъятными бедрами дружит с главной бухгалтершей. Та доверенное лицо хозяев. Так что выводы налицо.

– Но какая противная баба, – растравляла себя заведующая, – и какая нахальная! Я пыталась ей объяснить ситуацию. Вдруг обидела чем? И теперь она станет мстить.

Взяв себя в руки, постаралась, как можно точнее, восстановить в памяти только что произошедший разговор.

– Может все –таки передумаете? – стиснув зубы, увещевала она, – поспокойнее станет и…

– Не могу.

– На носу – Рождество, Новый год! В это время народ просто ломится за покупками. Я прошу вас – давайте решим вопрос полюбовно, – голос заведующей дрогнул.

– Но мне нужно сейчас, – Фаина упрямо сдвинула брови.

Пораженная ее неуступчивостью, Вия на мгновение лишилась дара речи.

– Может быть у нее рецидив?

Вспомнилось, что этим летом бедная женщина несколько дней провела в Онкологическом центре. И, конечно, она не горит желанием сообщать об этом.

– Мне вы можете все рассказать!

– Хорошо. Я лечу в Копенгаген. Если надо, могу принести подтверждение.

– Значит вы не в больницу?

– Как видите.

Стиснув зубы, Вия собралась было разразиться гневной тирадой, но вошедшая Катерина положила конец спору. В две минуты вопрос был решен.

…В день поездки Фаина проснулась в приподнятом настроении, но затем на нее накатила тревога. Она без конца хваталась за свою неподъемную сумку, проверяя на месте ли деньги и документы, доставала билет, перевешивала чемодан, опасаясь лишнего веса. Находясь в машине вдруг вспомнила про сырки.

Подлетев к холодильнику, подхватила с верхней полки объемистый пакет. И, не мешкая, стала спускаться вниз.

– Вот и все! Еще раз извини меня!

…Светлело. Мокрый снег летел из-под колес. Машин в это раннее утро было немного и потому пробок не наблюдалось. Редкие пешеходы торопливо перебегали дорогу, спеша к автобусным остановкам.

– Ранние пташки, – машинально отметила про себя Фаина, – ведь и я когда – то…

Она ощутила, как у нее поднимается настроение. Не сдержавшись, хихикнула.

– Ты чего? – тотчас же отозвался Михаил, – вспоминаешь свой идиотский поступок?

– Радуюсь, что работаю теперь возле дома.

– Да уж. В Копенгагене будь осторожна, пожалуйста.

– В смысле?

– Незнакомый город, как – никак. Мало ли…

– Давай, договаривай.

– Просто будь там внимательна.

Глава 2. Полетели.

Я никогда не задумывался, какое место в моей жизни занимает семья. Ну была и была… Как у всех. Но потом.... все рухнуло в одночастье.

На похороны примчался сын, звал с собой. Я хотя находился в шоке, но твердо отказался от приглашения, хорошо понимая, что вряд ли там приживусь.

Лет пять назад мы решились его навестить. Долго летели над океаном. В мечтах я грезил о новой стране, новой жизни в ней, но в действительности все очень быстро стало действовать нам на нервы.

И хотя народ кругом был весьма благодушно настроен и природа красивая… невозможность потолковать по душам, попросить что – будь в магазине, почитать внукам книжку, поиграть с ними, оказалась, увы, недоступна нам.

И еда совершенно чужая, даже пиво не то, а на бургеры мы вообще не хотели смотреть.

Нам тогда уже стукнуло семьдесят. В этом возрасте глупо надеяться, что можно с легкостью вписаться в незнакомую для себя среду.

С облегчением возвратились домой. Жизнь текла как обычно, но со смертью жены изменилось буквально все.

Тяжело было к этому привыкать. Часами бесцельно слоняясь по квартире, я все глубже погружался в отчаяние. Иногда память подсказывала эпизоды из нашего общего прошлого.

Иной раз я был резок с женой. Ведь с годами у нас у обоих характеры портились. Нас стало многое раздражать. Но ведь было немало хорошего.

Она с утра хлопотала на кухне, подавала еду, что-то мыла. При ее жизни в квартире повсюду царила идеальная чистота.

Оставшись один, я стал мучиться от бессонницы и, просыпаясь посреди ночи, долго маялся в мятой постели, напрасно пытаясь заставить себя уснуть.

Как многие, пробовал победить свое беспокойство алкоголем, но пьянство никогда не привлекало меня и потому не сработало.

А еще я боялся, что вдруг упаду, заболею и буду лежать без движения не имея возможности подойти к телефону, чтобы позвать на помощь.

Сын, конечно же, разделяя мои опасения, продолжал уговаривать переехать к нему. Обещал познакомить с русскоговорящей общиной, сулил, что мне там не придется скучать.

Это было заманчиво, но я принял решение до конца оставаться здесь.

Потому что привык. Мог легко объясниться в любом магазине, посетить поликлинику. Ведь прекрасно владел и латышским и русским языками. А в Канаде стал бы чувствовать себя человеком второго сорта.

Нужно было подумать об этом раньше. Я теперь это понял отчетливо. Мы б уже адаптировались. Дураки были. Вот и весь разговор.

***

…. Пытаясь сдержать нарастающее волнение, Фаина медленно поднималась по трапу. В салоне самолета она, заставив себя беззаботно улыбнуться, слегка севшим голосом поздоровалась со стоявшими у входа бортпроводниками. Те оценивающе осмотрели ее.

– Плохое начало! Явно взяли меня на заметку. Думают – не смогу поместиться в кресле. И тогда прощай Копенгаген!

Втянув голову в плечи, она с трудом дотащилась до своего места, которое к огромному облегчению находилось напротив окна. Но прежде чем сесть, нужно было еще разобраться с тяжелой сумкой.

Входившие в салон пассажиры легко закидывали свой ручной багаж на верхние полки. Фаина с тоской поняла, что из-за собственных габаритов не сможет последовать их примеру.

– Не хватит места для разворота, – сообразила она и попыталась продвинуть сумку под сиденье кресла. Это также оказалось нереально.

Образовавшаяся за ней очередь терпеливо ждала. Никто пока не выказывал нетерпения.

Прикусив губу, Фаина поднапряглась и, приподняв сумку, попыталась добросить ее до полки. И.… промахнулась.

– Ну и что теперь предпринять?

– Сорри, – стоявший поблизости молодой парень с реденькой рыжей бородкой, легко подхватил сумку с пола и водрузил ее рядом с лежащими наверху чемоданами.

– Сенкью, – проблеяла не своим голосом Фаина, рванувшись к законному креслу у окна.

– Не хватает еще застрять здесь!

Ей показалось, что все, кто находятся в этот момент вокруг, на мгновение замерли и с издевкой следят за ней.

– Неуклюжая курица, – зло шептала она, стараясь устроиться поудобнее. Но ей что – то мешало. В конце – концов обнаружилось, что она сидит на ремнях безопасности. Те больно впиваются в ягодицы.

– Даже куртку не удосужилась снять! Растяпа и есть!

Выяснилось – никто на нее не глазел, двигавшиеся по проходу люди, были заняты собственными делами.

Они не спеша раздевались, садились и принимали расслабленные позы. Некоторые доставали телефоны, кое кто раскрывал газету…

Фаина с облегчением ощутила, как копившееся с утра напряжение, медленно отпускает ее.

– Все прекрасно устроилось, да и место хорошее у окна! И сейчас полетим!

В иллюминаторе было видно, как медленно отъезжает тележка, погрузившая в самолет багаж.

– Через час с небольшим буду в Дании! Интересно, что скажет Мариночка?

.... – Имей в виду – тебе не стоит летать в самолетах. С такой – то комплекцией… – как-то раз пошутила подруга, – усекла?

Она глубоко затянулась, выпуская струйку дыма в потолок. Они пили чай у Фаины на кухне, объедаясь только что испеченными эклерчиками, до которых Марина была большая охотница.

– Все так плохо? – насторожилась Фаина. Ее голос против воли начал подрагивать. В самом деле, услышать подобную новость никому не бывает приятно. Особенно если это исходит от близкого человека.

– Вовсе нет, – Марина медленно затушила сигарету, – просто нужно держать под контролем свой вес. А иначе возникнут трудности.

Фаина тряхнула головой, пытаясь сделать вид, что ничего обидного не произошло. Ее подруга, работавшая главным бухгалтером на фирме «Дионис», сама не отличалась хрупким телосложением и постоянно боролась с лишними килограммами, а потому обычно оценивающе следила за «пампушечками».

Особенно строго она относилась к Фаине. Нескладная фигура подруги искренне огорчала ее.

– Мы с тобой, как два берега у одной реки, – у меня с животом проблемы – не могу убрать лишний жир, у тебя растет задняя часть. Что-то следует делать. Ты меня поняла?

– Отчего ж не понять? – Фаина натянуто улыбнулась, пытаясь погасить нарастающее раздражение. Однако в душе все сильнее разгоралось негодование.

Мало того, что на улице мужики оборачиваются, отпуская вслед сальные шуточки, в магазине бабы довольно хихикают, муж норовит шлепнуть по заду, так теперь еще в собственном доме взялись учить!

– Сама знаю, что отвратительно выгляжу.

Ей внезапно стало жалко себя. Даже слезы на глаза навернулись.

– Я такая уродина.

– Ерунду не неси, – испугалась Марина, не ожидавшая подобной реакции.

– Я сегодня на взводе.

– Почему это?

– Потому что, два килограмма прибавила. Что – то видимо съела опять. А ведь клятвенно обещала…

Протянув руку, она взяла с тарелки еще один эклер.

– Так вот все и идет.

– Сочувствую.

Теперь становилось понятно отчего вдруг подруга так завелась. Два килограмма не шутка.

Марина была весьма невоздержанна на язык. Но она так же быстро и отходила. Оскорбив человека, потом с удовольствием каялась, с жаром обличая себя. Извинялась, преданно глядя в глаза обиженному.