Неординарное событие

Алексей Михайлов

Неординарное событие

Действие происходит в Институте физических явлений и элементарных частиц Новосибирского Академгородка незадолго до Нового года. Точнее, в последний рабочий день – 30 декабря 1985 года.

Александр Игоревич, заведующий отделом проблематики взаимодействия элементарных частиц, спешит, как выражаются в любом приличном научном заведении, «наверх». Пробегая по коридорам, не реагирует на встречающихся по пути сотрудников института, которые то и дело пытаются остановить или как-то обратить на себя его внимание. И наконец, вбежав по широкой лестнице на пятый этаж нового современного здания, наш научный работник замедляет шаг, поправляет галстук, пытается прибрать прическу. Идя ровной уверенной походкой по коридору, ведущему к директорскому кабинету, Александр, которому сегодня исполняется ровно 35 лет, делает глубокий вдох и переводит дыхание. Секретарша Машенька, увидев его издали сквозь прозрачное стекло приемной, в один миг выпорхнула из-за стола. Устремляясь навстречу, полушепотом прощебетала:

– Что ж вы так долго? Аркадий Петрович несколько раз уже спрашивал! Сказал: «Как только придет – пусть сразу заходит».

– Документы искал долго.

Машенька, осмотрев с ног до головы опоздавшего и не увидев никаких документов, с укором в голосе протянула: «Понятно». Взявшись за позолоченную ручку директорской двери, уже строго спросила: «Готовы?»

– Да, – полушепотом ответил Александр, и хрупкая Машенька натренированным движением необыкновенно легко распахнула перед ним массивную дубовую дверь.

Для Александра Игоревича в здании института было два пространства, к содержанию которых он относился с особенным трепетом. Это столовая на первом этаже и… кабинет директора на последнем. Потому что на первом его вкусно кормили, а на последнем – периодически вручали премии, подарки и благодарности. Вручали, стоит отметить, довольно часто. Впрочем – вполне заслуженно. Александр Игоревич своими изобретениями и научными работами, которые порой давались ему нелегко, иногда просто из последних сил, привлекал к институту внимание всего научного сообщества.

И сейчас он, задержавшись на несколько секунд на пороге директорского кабинета, вдруг как-то несвойственно для него пафосно подумал, что институт тоже стоит на пороге – «на пороге великого открытия». А это значит, что для молодого ученого теперь уж точно распахнутся все двери, даже в самых высоких кабинетах.

– Батюшки мои! Дорогой вы наш Александр Игоревич, мы вас заждались! Проходите. Знакомьтесь: это журналисты – Ксения и Наталья. Центральное телевидение. Из Москвы, к нам – в сибирскую глубинку. Будут снимать о нас документальный фильм для западной аудитории. А пока, значит, приехали набросать детали.

Около большого стола, за которым обычно собираются сотрудники на совещания, сидели две довольно очаровательные девушки, для которых был накрыт легкий фуршет. Подходя к столу, Александр украдкой попытался рассмотреть журналисток. Даже беглого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: для сибирской зимы эти москвички одеты, мягко говоря, минимально. Александр, не сразу поняв, нравится ему это или нет, для себя сформулировал их экипировку коротко и скромно: «Как-то по-летнему». Молодой ученый отличался застенчивостью и при знакомстве с девушками, как правило, краснел. Сегодняшняя встреча не стала исключением. Волнуясь и опустив глаза, представился первой журналистке:

– Александр Игоревич.

– Ксения.

Повернувшись к ее подруге и услышав: «Добрый день! Наталья», он вскинул голову и пристально посмотрел на обладательницу какого-то чарующего голоса. Глаза их встретились. И Александру почему-то показалось, что перед ним знакомый и близкий ему человек. У прошедшего к своему директорскому креслу Аркадия Петровича сложилось впечатление, что и Наташа испытывает то же самое. Он прервал паузу:

– А у Александра Игоревича сегодня день рождения.

– Ух ты, как здорово! От всей души поздравляем, – улыбаясь, в один голос сказали девушки.

– И сколько вам исполнилось, если не секрет? – поинтересовалась Наталья.

– Тридцать пять. Почти юбилей, – опередил Александра директор. – Коллектив-то уже поздравил?

– Да нет. Сказали: ближе к вечеру, за праздничным столом. Говорят, сюрприз готовят. Кстати, как раз и Вас хотел позвать.

– Понятно! Обязательно присоединюсь… Ну ладно, давай расскажи про свое изобретение, – перешел к делу директор. – Я ничего не стал объяснять. Пусть лучше тебя послушают. Как говорится, из первых уст.

– С удовольствием расскажу, – приободрился Александр. В чем-чем, а в том, что касалось работы, он, как говорится, держал быка за рога. Разбуди его среди ночи – запросто расскажет вам содержание своей диссертации. И не исключено – на каком-нибудь иностранном языке. Особенно, если это касается его любимого детища -экспериментальной установки, прозванной в институте «Коконом».

– Наше… – сделав паузу, Александр уважительно взглянул на директора, который в это время стал разливать всем чай, а услышав начало фразы «докладчика», только скромно улыбнулся. Приняв улыбку за одобрение, молодой человек продолжил:

– Наше новейшее изобретение позволяет… контролируемо… вмешиваться в процессы взаимодействия химических элементов. Ценность для народного хозяйства заключается в том, что реакции протекают с нужной скоростью без использования дорогостоящих катализаторов и ингибиторов. Это позволит экономить в масштабах страны миллиарды рублей. – Здесь Александр замолчал, взяв со стола кружку, отхлебнул горячий чай, украдкой посмотрел на Наталью и тут же отвел глаза. Потом задумчиво посмотрел в окно на кроны непокорных заснеженных кедров.

– Что-то ты сегодня краток, – прокомментировал Аркадий Петрович и, как будто оправдываясь перед слушательницами, добавил: – Обычно его не остановить. Вообще, конечно, если бы я не знал, от кого вы… – при этом Аркадий Петрович многозначительно посмотрел на стену, где с фотографий в красивых рамках смотрели высокопоставленные лица страны. Там же висела фотография и самого Аркадия Петровича, тем самым подчеркивая его особый статус перед подчиненными.

Дождавшись, когда собеседницы обратят внимание на стену с фотографиями, он прервал паузу и продолжил:

– Этот разговор не состоялся бы. А причина проста. Государственная тайна. Тут, знаете ли, под пеленой секретности десять раз подумаешь, как подавать информацию. Каждое слово в докладе согласовывать надо. Но если «наверху» решили, что можно заявить на весь мир о наших достижениях… Факт, что нашу работу решили осветить для мировой общественности, можно воспринимать как большое чудо. Значимость для науки колоссальная! Да что там говорить! Мы стоим на пороге величайшего открытия! А ведь все началось с вопроса «Что ограничивает скорость света?», который задали школьники в ходе научной конференции в Артеке. Я предложил всем вместе в ходе дискуссии поразмыслить над этим. Уж не помню, как развивался ход мыслей. Но на следующий день наш Александр предложил оригинальную концепцию, раскрывающую суть фундаментальных взаимодействий. Всего за несколько часов придумал установку для изучения этого вопроса. Технологически правда очень сложную и энергоемкую, но как оказалось, с весьма широкими возможностями…

Рассказ директора в этом месте прервал буркнувший что-то себе под нос Александр. Не расслышав слова, Аркадий Петрович переспросил:

– Александр, что ты сегодня такой задумчивый? Заставляешь меня про твое детище рассказывать. Что ты там бурчишь?

Ответ ученого обескуражил даже журналисток.

– Эксперимент не получится, – четко произнес Александр и снова посмотрел в окно на кроны высоких разлапистых кедров, чьи засыпанные снегом мощные ветви словно застыли во времени.

– С чего ты взял? – изумился директор, проследив за взглядом сотрудника. В этот момент на верхушку одного из деревьев села сорока, нарушив снежную идиллию. Белые хлопья полетели вниз, кружась и увлекая снежные гроздья с соседних веток.

– Техническое задание я очень сильно усложнил. Условия эксперимента слишком опасные.

– Ты что такое говоришь?! – понизил тон Аркадий Петрович, поглядывая на девушек. – Усложнил… Опасность…

Александр Игоревич резко встал, повернулся к директору и решительно произнес:

– Я считаю, что сегодня эксперимент не стоит проводить. Давайте завершим год без происшествий.

– Да как не проводить? Ты в своем уме?! Коллектив весь месяц готовился. Я с энергетиками согласовал, пожарный расчет дежурить будет до вечера. А телевидение на кой черт сюда из Москвы летело! Не дури. Проводим эксперимент согласно графику.

– Давайте перенесем на следующий год!

– Перенести на следующий год? У вас, Александр Игоревич, температура что ли поднялась? – попытался шуткой смягчить тон директор. – Давайте-ка по местам, начинайте работать. Я, скажу честно, уже отчитался об успешном завершении. Вот правильно твой отдел называется отделом проблематики. Одни проблемы от тебя.

Отчитав заведующего, Аркадий Петрович завершил чаепитие напутствием.

– Ну все, хватит чаи распивать. Забирай Ксению и Наталью, идите и приступайте к работе.

– Но мы хотели послушать про изобретение и саму установку, – не торопились вставать девушки.

– Это он вам по пути расскажет, – уже с улыбкой попытался закончить разговор хозяин кабинета. – Главное, диктофон не забудьте включить. И вечером жду всех в столовой. Попрошу на праздничный банкет не опаздывать.

Выйдя из кабинета в просторный коридор, Александр Игоревич, следуя начальственному указу, стал рассказывать про установку и эксперимент.

– А правда, что во время испытания в установке не действует гравитация? Нам сказали, что установка может замедлить любой физический процесс, даже время! А почему она называется «Кокон», – то и дело перебивали спутницы.

Чтобы разъяснить более понятно, Александр старался описать эксперимент простым языком, избегая научные термины. И его рассказ длиной в 7 этажей, 25 лестничных маршей, 3 надземных перехода и один подземный туннель выглядел примерно так.

– Как мы уже говорили, установка первоначально предназначалась для изучения факторов, ограничивающих скорость света. Идея оказалась простой, но трудно выполнимой на практике. Моя мысль заключалась в том, что нужно было создать в нашей лаборатории локальную область, в пределах которой отсутствовало влияние всех известных физических полей. Эксперимент предполагался изолированным от окружающего мира – как личинка бабочки в коконе. Отсюда, нетрудно догадаться, и родилось это неофициальное название. Как это сделать, я знал. Оставалось лишь создать оборудование, которого до этого не имелось, и подобрать соответствующие задаче материалы. Осуществление задуманного могло затянутся на годы. Если бы проектом не заинтересовались военные. Помощь пришла со всех уголков Советского Союза. В один момент в работу включились десятки передовых предприятий страны. Особенно нам помогли специалисты Ленинградского завода «Ленинец». Они несмотря на трудности в кротчайшие сроки собрали сложнейшее оборудование, испытали ответственные узлы, достали необходимые материалы. И вот в один прекрасный день ансамбль мысли и страсти – страсти к новым знаниям, имеется в виду, сыграл нам новую, никем ранее не слышаную мелодию. И эта мелодия вдохновила нас еще больше. Мы стали усложнять и улучшать установку.

Кстати, знаете, как впервые выявили эффект замедления. Это произошло случайно. Проводили опыты внутри установки, на тот момент уже изолировавшей внутреннее пространство от воздействия внешних сред, от электромагнитного поля Земли, гравитационного и так далее. Группа ученых не заметила, как все процессы внутри стали протекать медленнее, поскольку все устройства и восприятие процессов замедлились синхронно. Секундная стрелка на часах двигалась медленно. Но на это никто тоже не обратил внимания, так как восприятие, то есть передача нервного импульса внутри глазного нерва, также замедлилось, но, как потом выяснилось, не у всех. Кое у кого из аспирантов и научных сотрудников отмечены были некоторые различия. Правда, это не главное. Поразительным фактом оказалось то, что, проведя внутри «Кокона» пять часов, снаружи обнаружили, что прошло девять с половиной! И когда сотрудники остановили установку, выяснилось что уже поздний вечер. Полученному эффекту радовались, как дети! Потому что это была сенсация. В дальнейшем в ходе экспериментов удалось изменить степень воздействия и тем самым регулировать скорости процессов, проходящих внутри живых организмов, и их степень реакции, в отличие от скорости механических процессов. То есть человек мог видеть, как замедляется, к примеру, секундная стрелка у часов. Теперь в научных целях можно было разглядеть ранее быстротекущие процессы практически невооруженным глазом. То же самое и с увеличением частоты реакций. Если перенастроить эксперимент, то появится возможность увидеть, как, допустим, на ваших глазах расцветет роза. Однако очень важно не переборщить, а то можно и состариться раньше времени…

Увлекшись рассказом, Александр преобразился. Застенчивый молодой человек, каким он предстал перед девушками в начале знакомства, исчез. Сейчас с ними рядом, с каждой фразой ускоряя шаг, двигался энергичный, уверенный в себе, привлекательный, волевой мужчина. Как журналисток, их не мог оставить равнодушным и рассказ собеседника.

Они так были увлечены, что со стороны вся троица выглядела просто изолированной от окружающего мира. Без устали молодые люди буквально неслись по многочисленным коридорам научного заведения, при этом стараясь не отрывать взгляд друг от друга. Александр каким-то чудом умудрялся не только отмечать блеск в глазах Ксении и Наташи, взмах густых ресниц, но и интуитивно находил нужный поворот, дверь или лестничный марш. Он следовал маршруту, ни на минуту не прерывая свое повествование.

– Изоляция от внешнего мира имеет несколько слоев, – сказав эту фразу, Александр тут же услышал очередной вопрос.

– Так же, как в коконе у насекомых?

– Да! Опять же, как в коконе! Но у насекомых в коконе два слоя: мягкий внутренний и жесткий наружный. У нас слоев гораздо больше. Есть такие, которые с трудом можно увидеть. Например, электромагнитный. Это такая сфера из плазмы. А вот когда включается АГК, вы можете почувствовать снижение массы тела почти на треть своего веса.

– А что такое АГК?

– Антигравитационный конус! Он изолирует установку от гравитационного поля Земли.

– То есть и состояния невесомости можно достичь?

– В теории – да. Но чтобы полностью достичь состояния невесомости, нужно затратить колоссальное количество энергии. Следующим летом мы планируем провести такой эксперимент. Если расчеты верны, будем первыми, кому удастся достичь невесомости, не покидая планету.

– А нам можно будет поприсутствовать?

– Там окажется не так интересно, в установке не будет людей. Все станет фиксировать автоматика. Да и, скорее всего, все пройдет в обстановке строжайшей секретности. Эксперимент курирует Министерство обороны. Согласно техническому заданию, нам нужно создать в локальной точке область, в границах которой отсутствует гравитационное поле планеты. Представьте себе перпендикулярный Земле невидимый туннель, внутри которого отсутствует сила тяжести. Можно будет выводить спутники в открытый космос без помощи ракет и в любом количестве. Хоть каждый день запускай. Обуздать гравитацию – значит добиться стратегического превосходства над противником. Военные вряд ли станут приглашать журналистов на испытания. А вот я бы вас с удовольствием позвал, но только это произойдет не скоро. Хотя, постойте… – молодой ученый задумался. – У нас сегодня по программе испытаний есть возможность в случае необходимости повысить мощность АГК. Простите, вот вы сколько весите? – обратился он к Наталье при этом не отказал себе в удовольствии еще раз взглянуть в красивые глаза.

– Допустим, шестьдесят.

– Ну вот, сегодня во время эксперимента вы будете весить на 30 килограммов меньше!

Несмотря на большое количество этажей, пролетов, путешествие закончилось незаметно. Они оказались в подземном туннеле перед большим шлюзом, проход в который обеспечивала огромные гермоворота, герметичная дверь с массивными цилиндрами гидравлических приводов.

– А вот и наша скромная лаборатория, – похвалился молодой ученый.

– Ого! Как будто жилище великана, – восхитилась Ксения.

– Если быть точнее, то великанов научной мысли, – пошутил в ответ Александр.

…Перед началом эксперимента все должны были пройти инструктаж, который проводила Клавдия Петровна – самый, пожалуй, строгий в институте сотрудник. По ее мнению, человеку в этом опасном мире помогают выжить правила и инструкции, которые, в свою очередь и опять же с ее слов, «написаны кровью». Тяжелый взгляд и суровая интонация серьезной дамы не оставляли сомнения в том, что по таланту вгонять человечество (пусть и в виде слушателей во время короткого выступления) в уныние и священный трепет по ней все еще тоскует драматический театр. Во время «трагических монологов» Клавдии Петровны никто не смел шептаться, шевелиться, ерзать на стуле, щелкать шариковой ручкой, пытаться издавать какие-либо другие звуки. Насильно к «ступору» она никого не побуждала, такое желание у слушателей возникало само собой.

Рядом с институтом физических явлений находился институт по изучению звуковых аномалий, в котором имелась изолированная от всех шумов комната. Но даже в ней за все время наблюдений не наблюдалось такой тишины, как во время инструктажа по охране труда. После прочтения какой-нибудь выдержки из инструкции Клавдия Петровна делала паузу, обводила взглядом присутствующих, как бы говоря: «Но, к моему сожалению, сегодня выживут не все, особенно из тех, кто плохо меня слушал». Научная дама не верила в суеверия и поэтому красочно описывала события, по ее глубочайшему разумению, молниеносно наступающие вслед за даже незначительными нарушениями. Вселив ужас и отбив всякую охоту отклоняться от программы испытаний, она вставала и улыбнувшись напутствовала присутствующих словами: «Удачных вам экспериментов, товарищи. Не забывайте, что вас ждут дома».

Так было всегда, и сегодняшний день не стал исключением. Проведя инструктаж, наша инженер по охране труда попросила всех расписаться в журнале. Народ столпился около стола, ставя автограф и передавая друг другу шариковую ручку.

Воспользовавшись столпотворением, а еще больше тем, что Александр Игоревич отвлекся от своих подопечных, к Ксении и Наталье тут же подошла вездесущая Клавдия Петровна.

– А у вас какая группа допуска? Можно посмотреть ваши аттестационные удостоверения?

– У нас нет таких удостоверений, – виновато признались девушки.

– Под мою ответственность, – заступился Александр, издали заметив атаку суровой коллеги.

– Тогда я их вместе с наблюдателем в капсулу посажу, – проявила заботу Клавдия Петровна.

– Не надо нас в капсулу, – заволновались девушки.

– Да не бойтесь, это так называется комната для комсостава. Самое безопасное место, – успокоил журналисток Александр, которого в это время взял под локоть, поворачивая к себе, его лучший друг Иннокентий.

– Это кто? – кивнул он в сторону девушек. – Новенькие? В какую лабораторию?

– Кеша, они с телевидения, сегодня из Москвы прилетели. Будут про нас фильм снимать. Давай я вас познакомлю. Вот, разрешите вам представить: Иннокентий Семенович, мой товарищ. Руководитель второй рабочей группы. Самый молодой доктор технических наук у нас в институте.

– Наталья.

– Очень приятно!

– Добрый день! Ксения.

– Очень приятно! Иннокентий.

– Вы видели когда-нибудь нить тоньше человеческого волоса, способную выдержать нагрузку в тысячу килограмм? – ненавязчиво поинтересовался Александр, обращаясь к Ксении и Наталье.

– Нет! Не видели.

– И никто не видел. А вот Иннокентий в своей лаборатории разработал технологию, и мы теперь в нашей установке можем получать такой материал. Еще вчера это был робкий эксперимент, а уже сегодня смело можно заявлять еще об одном открытии. Об открытии самого крепкого материала на планете.

– И самого легкого, – добавил автор технологии. – Я бы даже сказал – сверхлегкого. Он легче паутины и в сотню раз крепче стали.

– Ух ты, а разве это возможно? – восхищенно глядя на Иннокентия, воскликнула Ксения.

– Возможно! Вы сможете убедиться в этом сами. Сегодня мы запускаем следующую серию испытаний с этим материалом.

– Здорово! С удовольствием посмотрим.

– Так, друзья, мы что-то заболтались, – вдруг строго сказал Александр. – Каждый этап испытаний расписан по минутам, поэтому, чтобы не выбиваться из графика, нам нужно проследовать в установку.

Он повернулся и жестом пригласил их пройти к выходу. К этому времени в помещении уже никого не было, кроме них.

Дальше путь лежал через туннель, по которому навстречу им рабочие в белых халатах на транспортерах везли какое-то научное оборудование. Ускорив шаг, Александр и спутники вскоре нагнали сотрудников, вместе с ними прошедших на инструктаж. Замыкала колонну Клавдия Петровна. Когда Александр поравнялся с ней, она взяла его под локоть, чуть замедлила шаг и протянула красивую красную коробочку.

– Саша, хочу лично поздравить тебя с днем рождения! Желаю успехов и новых открытий.

– Спасибо, Клавдия Петровна, очень тронут. Мне приятно слышать от вас такие слова. Только почему не за праздничным столом? Мы же коллективом хотели отметить вечером. Как обычно.

– К сожалению, не могу. Сейчас поставлю отметку о готовности и пойду обратно.

– Вы даже на эксперимент не останетесь? – вздохнул Александр.

– Ой, только поменьше грусти! Когда это вас вгоняло в тоску? – засмеялась Клавдия Петровна.

– Еще раз большое спасибо за подарок! – улыбнулся в ответ Александр.

Совсем скоро процессия оказалась еще перед одной гермодверью, отличавшейся от первой тем, что к ней вел выдвижной мостик. Преодолев его, все оказались в большом просторном помещении с закругленными стенами и сферическим потолком. Везде тут и там было закреплено научное оборудование всех мыслимых и немыслимых конфигураций. В центре также находилось трудно поддающееся описанию одно из секретных технических устройств, вокруг которого на некотором удалении располагались устройства поменьше, а также рабочие места персонала. На небольшом постаменте отделенный полимерным прозрачным экраном доминировал большой пульт управления. К нему-то и направились Александр Игоревич и Иннокентий Семенович. Ксения и Наталья, судя по всему, впервые оказались на испытательном полигоне такого высокого уровня. Им было трудно сдерживать себя. Ошеломленные масштабом, они смотрели на окружающее пространство, в буквальном смысле разинув рты.

– Ну как вам? – спросил Александр, довольный произведенным на девушек впечатлением.

– Здорово! – в голос ответили обе. – Лучше только на ВДНХ!

– Передовые рубежи нашей научной мысли! – гордо резюмировал стоящий рядом Иннокентий.

– В таких условиях можно и работать, и научные открытия совершать, – с уважением произнесла Наталья.

– Ну, тут непонятно, что было раньше: курица или яйцо?

– В каком смысле?

– Сама эта установка – уже научная сенсация. Чтобы ее создать, нужно быть «поцелованным Богом». Хотя так советскому ученому, конечно, не предстало рассуждать. Но в этом есть какое-то провидение. Не создай Александр Игоревич эту установку, я бы не смог воплотить в жизнь свои разработки. В свою очередь для моих экспериментов пришлось «Кокон» модернизировать. И тут выяснилось, насколько он пластичный и многогранный. И если наш институт все называют кузницей научных открытий, то «Кокон» – это лаборатория Бога, здесь можно управлять физическими процессами и создавать новые материалы, – серьезно произнес доктор наук. В его словах журналистки почувствовали большую благодарность, уважение к труду друга, что и подтвердил Иннокентий Семенович дальше: – Весь коллектив искренне гордится достижениями Александра Игоревича.

– Ну, ты как на партийном съезде, – прервал поток дифирамбов Александр. – Спасибо за похвалу, конечно. Только ты заставляешь меня краснеть. Расскажи лучше девушкам про свой сегодняшний эксперимент.

– Я вам уже говорил, что мы смогли произвести очень крепкий и легкий материал. Сегодня будем готовить очередную партию. Суть процесса заключается в следующем: на тончайшую нить расплавленного пластика напыляют атомы углерода. Разогретый материал формирует на своей поверхности слой углерода толщиной в один атом. Но предварительно здесь же в установке нам нужно подготовить материал для напыления, а для этого высоко ориентированный пиролитический графит потребуется разбить на двухмерные слои кристаллической решетки, ослабив силы межмолекулярного взаимодействия между слоями. Все эти и дальнейшие процессы невозможны в обычных условиях. С помощью установки мы моделируем и изменяем пространство именно в той области, куда нужно поместить атом графита. В физическом поле образуются пустоты в границах поверхности пластиковой нити. В эти пустоты, как шары в лунку, попадают нужные нам атомы. Затем, когда установка перестает действовать, вновь созданная конструкция кристаллической решетки приобретает устойчивое состояние за счет новых связей соседних атомов углерода. В результате получаем очень прочный и легкий материал.