Проверка. Книга вторая

– Давайте начнём с того, что вы уже знаете, – улыбнулась она. – Остальное узнаете в процессе работы.

– Не скажете, что на вас так повлияло? – спросил Бабуров. – Вы были умной и начитанной девочкой, но этим не объяснить ваши способности. Я имею в виду не магию, а ваш интеллект.

– А я разве не говорила? – задумалась Настя. – Значит, не придала этому значения. Перед тем как записать в голову знания магии, браслет улучшил мне мозги. Позже я использовала это для своей семьи. У всех стала почти абсолютная память, а новые знания уже не нужно объяснять. Читаешь – и сразу всё понятно.

– Хотел бы я знать, чему вы ещё не придали значения, – вздохнул он. – Можете сделать то же с несколькими добровольцами?

– Хоть сейчас, – ответила девочка. – Но учтите, что на это потребуются две недели, а ваши добровольцы должны хоть раз в день со мной встречаться.

– Ладно, давайте я продолжу, – сказал Бабуров. – Нас очень интересует ваш способ обучения, и не только языкам.

– Я могу обучить любым языкам, потому что они уже есть в моей голове, – начала объяснять Настя. – На некоторых я уже говорю, а для остальных мне нужно послушать хоть несколько слов. А с другим обучением ничего не выйдет. Заклинание есть, но я могу учить только тому, что знаю сама. Могу без труда впихнуть в головы шестиклассникам все предметы за седьмой класс, потому что выучила их за очень небольшое время. Если бы учила год, обучить других было бы трудно. Пришлось бы записать в их головы год моей жизни.

– Я понял, – сказал он. – Смотреть чужую память вы не можете, можете только записать что-то из своей. Ладно, пока ограничимся языками. Теперь о магии вообще…

– Не представляю, о чём в магии можно говорить с людьми, – удивилась Настя.

– У нас есть несколько специалистов по паранормальным явлениям, – объяснил Бабуров. – У этих людей очень необычные способности, но нет знаний того, как их использовать, и мы надеемся с вашей помощью сделать их магами.

– Если у них есть сила, попробую кое-чему научить, – пообещала Настя. – Зря вы, Алексей Иванович, так на меня посмотрели. Мои слова объясняются не тем, что я хочу остаться единственной и неповторимой, а тем, что для каждого магического действия нужна определенная сила. Если у вас её нет, то знание бесполезно. А я пока ни у кого не видела больших сил. Вы до сих пор почему-то не упомянули о перстне и кольце. Я думала, что начнёте с них.

– Для кольца готовится робот, – ответил Бабуров. – Когда его закончат, отправите туда, где хранятся остальные вещи. Он проведёт съёмку и всеми способами исследует то место, в котором окажется, а потом вы его вернёте. Ну и сам процесс переноса будут исследовать физики. Для исследования вашей сферы тоже готовят людей и технику. Попробуют определить, что это такое и так ли оно невидимо, как кажется. Наверное, завтра уже начнут. Разные исследования будем вести параллельно. Последнее – это ваши инопланетяне.

– Хотите исследовать сестру и домового? – спросила девочка. – Ольгу я могу попросить, и она согласится, если не замучаете уколами и не станете увлекаться рентгеном, а вот домовой… Он ушёл со мной не для этого. Его вид ведёт скрытный образ жизни, а Марк редко показывается чужим. Давайте пока ограничимся вот чем. Вы пришлёте к нам домой медсестру, и она в моём присутствии возьмёт у него анализ крови, а я сфотографирую его во всех видах. Только в вену она не попадёт: они у него тонкие, как паутинки.

– Ладно, давайте хоть так, – согласился Алексей Иванович. – Может, потом уломаете его хоть раз выехать в наш центр.

«А о Вероне молчат», – сказал Насте Раш.

«А какой смысл в таких разговорах, если я сама мало о ней знаю?» – удивилась она.

«Ты встречалась с ней три раза, – возразил он, – и много слышала или читала. На их месте я забросал бы вопросами и попытался узнать что-нибудь новое или поймать на лжи».

«Может, ещё и забросают, – сказала Настя, – только уже не здесь. Эта работа не для учёных. Хорошо хоть, что оставили мысли стягивать с меня тебя или перстни».

«К ним могут вернуться, так что ты не сильно расслабляйся».

– Ну что, будем начинать? – спросил Бабуров. – Тогда прошу пройти за мной. Отведу вас к медикам и займусь подбором группы для улучшения мозгов. Сделаете мне по знакомству?

– Запросто, – улыбнулась она. – А вы кем здесь работаете?

– Я здешний директор, – ответил он, – а начальство должно быть самым умным.

Подчинив на всякий случай Бабурова, Настя приказала ему сообщать обо всём, что могло ей навредить. Разговоры в кабинете могли записываться, поэтому директор получил свою инструкцию, когда шли по коридору центра.

Глава 15

– Настя, что показывают приборы? – раздался из динамика голос Гурского.

– Ничего они не показывают, – ответила девочка. – Треска тоже не слышно.

– Треска и не будет, – сказал он. – Следите внимательно, мы будем увеличивать мощность.

Гудение в комнате усилилось, но стрелки на двух приборах даже не дрогнули.

– Отбой! – скомандовал Костин, и гудение смолкло.

Открылась толстая металлическая дверь, и в комнату вошли физики.

– Мы закончили, так что можете убирать свой шарик, – сказал Костин, который был в группе старшим. – Перепробовали всё, до чего смогли додуматься. Будем думать дальше, может, кого-нибудь осенит.

– Всё так плохо? – спросила она, убрав сферу.

– Для кого как, – ответил он. – Для вас хорошо, потому что вы в шаре как у бога за пазухой. Его не только не прошибёшь из орудия, в него вообще почти ничего не проникает. Слабые механические воздействия деформируют оболочку, поэтому звук проходит, но с увеличением давления величина деформации быстро уменьшается. Единственный вред может нанести инфразвук, но при длительном воздействии. Из всех видов излучения оболочка пропускает только электромагнитное в очень узком диапазоне, поэтому вам всё видно. Но если шар облучить мощным световым потоком, он теряет прозрачность. Луч лазера не пропускает вообще. Не имею ни малейшего понятия, почему вы сами просвечиваетесь. Природные объекты так себя не ведут, только искусственные, а этот нам не по зубам. Я совершенно не понимаю, с чем мы столкнулись. Конечно, это никакая не магия, а техника далеко обогнавшей нас цивилизации. Возможно, шар использует вашу внутреннюю энергию, но создаёт его какая-то машинерия, она же обеспечивает полёт, мгновенное перемещение и удаление воздуха из точки финиша. Привязка по образу – это вообще галиматья. Знаете, кем я себя ощущаю, когда ломаю голову над вашим шаром? Маленьким лягушонком в болоте, над которым где-то в облаках пролетел самолёт. В небе медленно тает след, а он сидит и пытается осмыслить, что же это было.

– Сколько поэзии! – сказал Гурский. – А вообще-то, Алексей прав. Откуда вы только взялись со своим шаром!

– Рассказать? – предложила Настя.

– Сами же знаете, что нельзя, – вздохнул Костин. – Ладно, мы вас отпускаем, а на время или совсем – этого я пока не знаю.

– Алексей Васильевич, – остановила его девочка, – я поняла, что в шаре меня ничем не достанешь, хотя после взрыва прыгала в нём, как лягушка в футбольном мяче, и чуть не свернула шею. А что с обнаружением?

– Обнаружить можно только в том случае, если шар пересечёт луч света, связанный с фотоэлементом, – ответил физик. – Он не отражает излучения и звуковые волны, а как-то их поглощает. Мы перепробовали все виды датчиков, и ни один на вас не сработал.

Настя ушла от расстроенных физиков в выделенный ей кабинет. Сегодняшний день был шестым с момента её появления в научном центре. В первый день медики занимались изучением самой Насти, а на второй привезли пациентов. Больных было двенадцать, а времени на них ушло меньше часа. После этого девочка больше не работала с медиками. Они изучали выздоравливающих больных и её не трогали. В тот же день привели первую группу для изучения языка. Настя послушала по интернету китайский, тут же его вспомнила и запустила изучение. Выучить английский сложно только лодырям и тем, кому он не нужен, попробуйте выучить китайский, особенно письменность! Да и вообще он во многом совсем другой. Вот пусть и учат! Улучшать мозги пришли на третий день пятнадцать добровольцев во главе с директором центра. Раш работал, а она полдня поскучала. Потом прибыли физики и начали издеваться над сферой всеми мыслимыми способами. Сначала это было интересно, потом надоело. Был и опыт финиша в маленькую комнату с одним окном, которое затянули плёнкой с датчиками. Плёнку выдуло наружу, но физики успели что-то замерить и выглядели довольными. Перед появлением сферы из пространства, которое она должна была занять, убирался воздух. Никто так и не смог объяснить, почему не было перепадов давления при исчезновении сферы. Чтобы не скучать, Настя стала брать с собой книги. Когда не требовалось следить за взятыми в сферу приборами, она их читала. Вчера все подопытные заговорили по-китайски, но писать пока не могли. Вчера же к ней пришли «маги». У всех пяти мужчин была сила, но заниматься можно было только с одним. Остальные не смогли бы сотворить даже качественную иллюзию. Она так им и сказала, сильно расстроив и самих «магов», и руководство центра. Отобранный Настей маг был невысоким худощавым мужчиной лет сорока, симпатичным и, по её ощущениям, порядочным. Сил у него было раз в двадцать меньше, чем у неё, но на простые действия их хватало. Сегодня девочка учила Валентина Сергеевича Блинова самым элементарным вещам, а после выходных думала начать обучение тем заклинаниям, которым её саму в схроне Чупчи учила мёртвая жрица. Пожалуй, он даже их не все потянет.

Она вошла в свою комнату, села за стол и взяла в руки одну из книг матери. Читать книги о любви взрослых, да ещё написанные женщинами, не хотелось, но всё остальное было уже прочитано. Надо будет пробежаться по книжным магазинам. Зазвонил стоявший на столе телефон, и она взяла трубку. С ней связался полковник Зеленин.

– Здравствуйте, Настя, – поздоровался он. – Я беспокою по вашим вопросам. Во-первых, вес того, чем вы хотели рассчитаться за квартиру, согласились уменьшить в три раза. Второй вопрос касается вашей сестры. Мы можем предложить ей поработать у нас. Если не понравится, то устроим в одном из министерств, где нужны полиглоты. Хочу предупредить, чтобы вы не спешили обучать её языкам. Наши медики выяснили, что такое обучение происходит в ночное время, когда человек спит. При этом мозг сильно нагружен и не получает необходимого отдыха. Несколько дней такое можно терпеть, но не месяц, поэтому обязательно нужно делать хоть небольшие перерывы. Сейчас вам принесут список возникших вопросов и диктофон. Постарайтесь на них ответить.

Вопросов было немного, и все касались Вероны. А она ещё удивлялась, почему никто не интересуется богиней! Работа заняла около часа, после чего Настя сначала позвонила тому, кто должен был забрать ответы, а потом Бабурову.

– Алексей Иванович, у меня сегодня будет работа или можно улетать?

– Пока не планируется, – ответил директор. – Вам ведь будет нетрудно вернуться, если в этом появится необходимость?

– Конечно, – сказала она, – вы только позвоните. Не скажете, почему мне дают так мало больных? Я думала, что меня ими завалят.

– Для сохранения секретности, – ответил он. – Сейчас ставится задача объективно оценить эффективность вашего лечения и попробовать выяснить, за счёт чего оно происходит. Возможности центра ограничены, а привлекая другие лечебные учреждения, можно вас засветить. Подождите, будут у вас пациенты. Наверное, сделают так, чтобы в процессе лечения вас никто не видел.

– И вся слава достанется другим, – с показным сожалением вздохнула Настя. – Ладно, я улетела.

В гостиной её встретила Таня.

– Кроме меня и Марка, дома никого нет, – предупредила она. – Мама уехала развлекать Олю, а на обратном пути заедут и купят ей всё для первого класса. Обед на кухне.

– Как твои дела? – спросила Настя.

– Китайский освоила, – ответила сестра, – а японский ты только вчера запустила. Или спрашиваешь о чём-то другом?

– С языками нужно притормозить, а то станешь неврастеничкой, – сказала девочка. – Наши медики выяснили, что из-за такого изучения не отдыхают мозги. Тань, ты не хочешь поработать в ФСБ? Они сегодня предложили. Сказали, что, если не понравится, от них можно будет уйти в какое-нибудь министерство. Давай сделаем из тебя Мату Хари? Голова у тебя работает получше, чем у их директора, языки знаешь, а я впихну в тебя борьбу паладинов. Только надо заняться телом. Оно у тебя красивое, но дохлое. Я пойду обедать, а ты думай.

Пообедать не получилось. Только она села есть первое, как на кухню вбежала Таня.

– Бросай свой обед! – закричала она. – Там такое…

Когда Настя ушла на кухню, Татьяна включила телевизор и сразу наткнулась на передачу экстренных новостей. Ведущий давился словами, передавая сенсацию года. В два часа дня к одному из входов в терминал F аэропорта Шереметьево подошли несколько мужчин, которые расстреляли осуществлявших входной контроль работников службы безопасности и ворвались внутрь. О том, сколько было террористов, поступали противоречивые сведения. Говорили, что их больше десяти и все вооружены автоматами. Многим пассажирам и работникам аэропорта, находившимся на первом и втором этажах, удалось бежать, но в здании терминала оказались в заложниках больше трёхсот человек. Очевидцы передавали, что видели лежавшие в зале тела и слышали звуки стрельбы. О самих террористах и их целях пока ничего не сообщали.

– Придётся наводить порядок твоей сестре, – сказала Настя. – Что ты затряслась? Я не выйду из сферы. Подчиню этих придурков и заставлю перестрелять друг друга. Кого-нибудь одного оставлю в подарок родному ФСБ, чтобы он рассказал, кто они такие и откуда. Пожалуй, нужно связаться с Зелениным. Будь добра, пока я болтаю, включи комп и найди вид этого терминала.

Девочка набрала номер его телефона.

– Дмитрий Павлович, я сейчас появлюсь в Шереметьево и наведу там порядок, – сказала она полковнику. – Ну что вы обо мне так заботитесь! По словам ваших физиков, я в сфере как у Христа за пазухой и не собираюсь из неё выходить. Подчиню этих мерзавцев, и пусть перебьют друг друга. Могла бы убить сама, но такой падёж террористов вызовет удивление. Один выйдет к вам и покается, так что передайте своим, чтобы его случайно не грохнули. Ну какая проработка, что вы как ребёнок! Всё, я полетела.

– Вот твоя картинка! – сказала Таня, когда Настя прибежала к компу. – Договорилась?

– С ними договоришься, – сердито ответила девочка. – Надо собраться и разработать план! А чего там разрабатывать, если они сами ничего не знают?

– А зачем всех убивать? – спросила сестра. – Суд…

– Несусветная дурость! – перебила Настя. – Ты слышала, что говорили о телах? Эти сволочи стреляли в людей из автоматов, чтобы всех запугать и собрать заложников. В СССР их осудили бы и расстреляли, а сейчас останутся жить. По-твоему, это правильно? По-моему, если отнял жизнь у человека, который не причинил тебе вреда, да не случайно, а намеренно, не имеешь права на жизнь! Всё, меня уже нет.

Сфера возникла в десяти шагах от здания терминала и через стёкла влетела в зал первого этажа. Сначала девочка не увидела никого, кроме распростёртых на полу тел. Она машинально стала их считать, пока не натолкнулась взглядом на залитую кровью девчонку возраста Оли. Первого мерзавца она нашла у одного из двух входов. Он сидел возле магнитной рамки с автоматом в руках и следил за собравшимися возле дороги силовиками. Рядом с ним лежали ещё два тела мужчин в одинаковой, видимо, форменной одежде. Настя, как и собиралась, подчинила его, не выходя из сферы.

– Кто такой? – спросила она. – Назовись.

– Ахмад я… – растерянно ответил он. – Кто спрашивает?

– Сколько вас, и где находитесь? – не отвечая, спросила Настя, усилив нажим.

– Всего двенадцать, – ответил Ахмад. – Почти все на первом этаже, остальные на втором с заложниками…

– Приготовь оружие и убей всех, с кем сюда пришёл! – приказала девочка. – Но убивай так, чтобы не пострадали заложники. Отбрось сомнения и выполняй мои приказы, тогда возвысишься и спасёшься!

Конечно, подчинённого ею боевика убили бы свои после первых же выстрелов, но Настя парализовала их, чтобы он уцелел.

– Все? – спросила она, когда с пулей в голове упал шестой террорист.

– Ещё двое… – озираясь, ответил он. – Они куда-то ушли с пилотами…

Пришлось использовать поисковую магию. Она полетела в служебный коридор, а Ахмад шаркающей походкой шёл следом. Когда нашли нужную дверь, она оказалась запертой. Боевик постучал и сказал что-то непонятное, а Настя добавила в свою копилку чеченский язык.

– Ахмад? – удивлённо спросили из-за двери. – Ты почему оставил пост?

– Все умерли, – равнодушно ответил боевик. – Теперь должны умереть вы!

Из-за двери раздались ругательства, вслед за которыми прогремела автоматная очередь. Пули легко пробили и пластик, и тело Ахмада. Выронив автомат, он упал на пол, пару раз дёрнулся и затих. Дверь распахнулась, и в коридор с автоматом в руках выбежал красивый парень.

– Ты прикончил его, Заур, – сказал он, наклонившись над телом. – Нужно посмотреть, что творится в зале. Не мог же этот сын собаки убить всех!

Настя подчинила обоих боевиков вместе с захваченным ими экипажем. Пилоты остались сидеть, а главарь вышел в коридор и из пистолета застрелил застывшего в параличе парня.

– Теперь поднимись на второй этаж и уведи оттуда своих людей, – приказала ему девочка. – Никто из заложников не должен пострадать. Застрелишь своих бойцов и иди сдаваться. Расскажешь, ничего не скрывая, для чего это затеяли.

Она проконтролировала, как он выполнил приказ, и помогла, парализовав трёх оставшихся боевиков. Главарь скосил их одной очередью, бросил на пол автомат и направился к выходу.

Через час за ней заехал Зеленин. Подниматься в квартиру не стал, позвонил по телефону.

– Спускайтесь, красавица, я жду внизу. Поедем на разбор полётов.

– Сказали бы, и я сама… – начала Настя, но он перебил:

– Едем не в центр, а в другое место, так что постарайтесь собираться быстрее.

Ехать пришлось в Лефортово, на ковёр к тому самому генерал-лейтенанту Можейко, на которого у Насти вырос большой зуб. Когда приехали и их пропустили в здание Следственного управления, в кабинет вошла одна девочка, а полковник остался в приёмной.

– Садитесь, – показал ей рукой на стул Николай Владимирович. – Обо мне вам должны были сказать, а я с вами уже заочно знаком. Дела, подобные сегодняшнему, находятся в ведении моего управления. Я не собираюсь вас ругать за самодеятельность, наоборот, поблагодарю за то, что помогли избавиться от потерь. Учитывая состав и вооружение группы, они бы у нас могли быть. Но на будущее договоримся, что вы сами больше никуда не встреваете. Ваша помощь будет кстати, но нужно проработать свои действия с нашими сотрудниками. Если возникнет необходимость кого-нибудь освобождать, дадим вам нужные фотографии и согласуем наши действия. Я понял, чем вызвана ваша кровожадность, но лучше в дальнейшем обходиться без неё. Намного легче объясняться с прессой, а жизнь иногда бывает хуже смерти. Такие террористы сажаются надолго и редко доживают до свободы. У вас много своей работы, но мы не будем часто отвлекать. Слава богу, захваты заложников очень редки, а с такой наглостью, как сегодня, мы сталкиваемся не каждый год. И раз уж мы встретились, позвольте извиниться за действия моих сотрудников. Они вам просто не поверили. Если честно, я сам до сих пор не могу поверить тому, что вы рассказали. Понимаю, что вы могли придумать более правдоподобную ложь, и успел убедиться в том, что ваши доказательства не результат внушения, но всё равно… Вот как поверить в ожившую сказку? В вашем возрасте проще, а когда прожил большую часть жизни в уверенности, что это чушь и выдумки…

– Ладно, будем считать, что я забыла, – сказала Настя, – хотя эпизод с сестрой оставил осадок. Не знаю, были ли у вас такие права, но даже если были, не всеми правами стоит пользоваться. Не гибко вы работаете, товарищ генерал. Судя по тому, что я читала, спецслужбы во всем мире не придерживаются морали по отношению к врагам. Вы же хотели воспользоваться моими услугами и сразу поспешили взять за горло, хотя в этом не было необходимости.

– Поймите и вы нас, – вздохнул он. – Не нужно думать, что мы всех шантажируем и запугиваем. Ваш случай особый. Вы потенциально очень опасны, а в деле было много непонятного, поэтому старший в группе решил подстраховаться, а вы сами дали повод, подделав документы.

– Я уже сказала, что забыла. Где я буду работать с вашими людьми? Мне нетрудно здесь появиться, пусть только покажут кабинет. Наверное, так будет легче, чем им ехать в наш центр.

– Сейчас вызову офицера, с которым будете работать. Он даст номер телефона и покажет комнату. Когда у вас появится свободное время, созвонитесь.

Этим офицером оказался майор Лопухин. Он понравился своим отношением к ней и тем, что был очень похож на отца.

– Я получил допуск к вашему делу, – сказал майор, пропуская гостью в свой кабинет. – До этого я уже думал, что разучился удивляться. Полностью в курсе ваших способностей буду только я, остальные, кого будем привлекать к операциям, узнают только то, что им необходимо. О вас и так уже знают многие в нашей службе, и должны быть такие знающие в правительстве. Рано или поздно узнают и недоброжелатели, которых наши политики почему-то называют партнёрами. Сначала никто не поверит, а потом поднимется шум. Вы не делитесь, поэтому нужно будет скрываться. Иначе вас уберут, и не поможет никакая магия. Будьте к этому готовы. Год-два, может быть, три, но не больше. Паршивая овца нашлась бы и при прежнем режиме, а при нынешнем они ходят стадами.

– Посмотрим, – зло ответила девочка. – Я не о паршивой овце, а о своей ликвидации. Я уже сейчас навскидку кое-что придумала. За себя я почти не волнуюсь, вот сёстры и родители… Виктор Сергеевич, у вас полный допуск к моему делу? Вы знаете мои возможности, а то, где и как я их получила?

– В вашем деле этого нет, – ответил он. – Наверное, и мне не стоит знать. Давайте в двух словах поговорим о дальнейшей работе. Я знаю, что вы заняты в нашем научном центре по нескольким программам. Остаётся свободное время?

– Когда как, – пожала она плечами. – Иногда его мало, а сегодня улетела с обеда. Я в центре только неделю, поэтому не знаю, как меня будут использовать дальше.

– Давайте договоримся так, – предложил Лопухин. – Когда у вас появляется время, звоните мне по этому телефону. Если я на месте и не занят ничем срочным, мы встречаемся. Вам ведь будет нетрудно здесь появиться?

– Две-три минуты, – ответила Настя. – Не скажете, чем будем заниматься?

– Любые террористические акты выполняются по определенным схемам, – пояснил он. – В рамках одной схемы они могут отличаться в деталях, но стиль выполнения будет общим. На каждую такую схему наработаны планы противодействия. Вы идеальное оружие как для террора, так и для действий против террористов, поэтому ваше участие всё меняет. Основная работа падает на вас, а мы должны быть на подхвате. Главное – сохранить заложников, не допустить взрыва при минировании объекта и сохранить хоть одного мерзавца, как вы сделали это сегодня. Но нужно ещё не вызвать удивления лёгкостью операции и её последствиями. Действовать должны вы, а срывать аплодисменты будем мы.

– Понятно, – вздохнула Настя, – и здесь меня убирают на задний план. Никакой славы!

– Я понимаю, что вы шутите, но лучше забудьте о славе. Для вас она смертельно опасна. К тому же вы ничем не рискуете, поэтому для вас это не героизм, а рутинная работа.

– Устыдили, – засмеялась девочка. – Обещаю быть скромней. Номер вашего телефона я взяла. Можно уходить?

Получив разрешение, она вызвала сферу, полюбовалась на растерянное лицо майора и исчезла.

Дома были вернувшиеся мать с Олей. Мать сидела у телевизора, на экране которого показывали уже работающий терминал и брали интервью у кого-то из обслуживающего персонала, а Оля расположилась в спальне на недавно купленной для неё кровати и рассматривала выложенные из ранца учебники.

– На математику и чтение можно не ходить, – довольно сказала она сестре, – и времени хватает, чтобы выучить всё остальное. Нужно только посидеть с чистописанием.

– И куда ты спешишь? – спросила Настя. – Школа – это не только учёба, это целый мир, которого ты хочешь себя лишить. Будешь прыгать из класса в класс, как блоха, не узнаешь дружбы и любви и окончишь школу малявкой. Думаешь, это хорошо?

– А сама? – насупилась сестра. – В первом классе всё слишком просто. Из-за дружбы страдать целый год? Я могу подружиться с кем-нибудь другим!

– Говори с мамой, – махнула она рукой. – Пусть оформляет тебе экстернат.

Через час вернулся со службы отец.

– Думал, что приеду только ночевать, – сказал он собравшейся в гостиной семье, – но всё на удивление быстро кончилось.